Дело об императорском пингвине

      Похоже, что Анатолий специализировался исключительно на компромате — Гочины земляки, в основном, имели дело с содержимым сейфов, кражей жестких дисков с домашних компьютеров, семейными архивами и тому подобными штуками. Они-то и предложили Гоче, после того как он похвастался фотографиями с голой телезвездой Татьяной Ненашевой, загнать их Анатолию. Знакомые позвонили заказчику, дали расклад, и тот, фактически не торгуясь, предложил Гоче за пять снимков две тысячи зеленых. Собственно сам торг состоялся пару часов назад в центре…
      (Твою мать! А ведь займись я своими поисками чуть раньше, то ведь вполне мог успеть перехватить снимки…)
      Как называется, а главное, где находится сама контора, Гоча не знает и, похоже, в данном случае он не врет. Да, и еще: Анатолий при встрече упомянул, что в будущем готов будет приобрести у него любые материалы подобного рода и оставил бумажку с номером телефона, которая в настоящее время переместилась в мою записную книжку из кармана Гочиной, заляпанной кровью рубашки.
      Похоже, здесь мне уже ловить нечего — все, что было возможно, я из этой сладкой парочки выкачал… Теперь придется плотно заняться Анатолием и его консалтинговым агентством. Кстати, а не по его ли заказу Гочины земляки обнесли депутата Бореева? Похоже. Очень даже похоже.
 

***

 
      — Слушаю, — судя по голосу, абонент был довольно молодым человеком.
      — Анатолий?
      — Да, а с кем я говорю?
      — Моя фамилия Иванов. Виктор Михайлович Иванов. Род моих занятий некоторым образом связан с медицинской деятельностью, — похоже, я начал всерьез вживаться в образ терапевта с подстанции, — и хотел бы предложить вам некий материал, который, возможно, вас заинтересует.
      Речь идет о документах, содержимое которых однозначно указывает на то, что один из вице-губернаторов города тайно состоит на учете в наркодиспансере и уже перенес несколько приступов белой горячки.
      — Почему вы решили обратиться с этим именно ко мне?
      — Мне рекомендовали вас мои хорошие знакомые. Дело в том, что в настоящее время я испытываю определенные финансовые затруднения. И если бы вы согласились выплатить мне небольшую (естественно, в пределах разумного) сумму…
      — Я понял вас, Виктор Михайлович. Но, как вы понимаете, предварительно мне нужно ознакомиться с материалом…
      — Ну разумеется. Я готов хоть сейчас подъехать к вам в офис со всеми документами, за подлинность которых я, безусловно, ручаюсь, и там мы могли бы обо всем договориться.
      — Я думаю, нам будет проще и быстрее встретиться где-нибудь на нейтральной территории. Вы сейчас где находитесь? В центре? Вот и прекрасно. Предлагаю встретиться минут через сорок на Васильевском. Ну, скажем, на набережной, у памятника Ломоносову. Вас устроит такой вариант?
      «Умный, сукин кот. Не хочет контору светить», — с сожалением подумал я. Впрочем, по аналогии с Гочей, я заранее допускал подобное развитие событий.
      — Да, вполне. Значит, через сорок минут у памятника. До встречи, Анатолий… извините, как ваше отчество? Сергеевич? До встречи, Анатолий Сергеевич. — И я повесил трубку.
      Что ж, похоже, рыба клюнула. Теперь надо ее аккуратненько подсечь.
 

***

 
      В скором времени я занял позицию с наилучшим сектором обзора, позволяющим видеть все пути подходов и отходов к Менделеевской линии, которая заканчивалась почему-то памятником Ломоносову. Хотя, может, это был и Менделеев — хрен их разберет. После двадцати минут ожидания (Анатолий Сергеевич явно не отличался пунктуальностью) неподалеку притормозила красная «десятка», из которой вышел молодой человек — типичный офис-менеджер из бизнес-конторы среднего пошиба.
      Анатолий Сергеевич задумчиво побродил у ломоносовского подножия, о чем-то справился у бомжеватого вида мужика (явно не капающего под из образ медицинского работника, коим я представлялся), затем еще немного поозирался по сторонам и достал из кармана пиджака пачку «Парламента». Все эти подробности я отчетливо различал через окуляры предусмотрительно захваченного полевого бинокля. Докурив сигарету, Анатолий еще несколько минут побродил из стороны в стороны, а затем решительно направился к поджидавшей его «десятке». По-видимому, не только пунктуальность, но и терпеливость не входили в число его достоинств.
      «Десятка» тронулась в сторону Большого проспекта, ну а я, соответственно, потихонечку покатил следом. Когда-то по роду деятельности мне поневоле пришлось изучить азы наружного наблюдения, и теперь вот прежний, хоть и несколько подзабытый, опыт пришелся как нельзя кстати. Впрочем, движение на Большом было столь плотным, что даже если бы мои подопечные, заметив «хвоста», попытались оторваться, то этот маневр едва ли бы им удался. С проспекта «десятка» ушла на 22-ю линию и, проехав метров пятьдесят, свернула под арку во внутренний двор. Припарковавшись на противоположной стороне, я вышел из машины и с видом праздношатающегося туриста направился туда.
      «Десятка» уже стояла на приколе в небольшом довольно уютном дворике-колодце прямо под окнами невзрачного жилого дома с облупившимся фасадом и бросающимися в глаза вычурными решетками на четырех окнах первого этажа. Отдельный вход, оборудованный основательной металлической дверью с глазком и прикрученной с боку табличкой, не оставлял сомнений в том, что здесь располагается некий офис. Подойдя поближе, я смог в этом убедиться, прочитав, что за дверью, согласно надписи, размещается петербургский филиал консалтингового агентства «Успех». Что ж, судя по всему, именно эта контора и является штаб-квартирой моих фигурантов, подвизающихся на скупке интимных подробностей из жизни местных звезд.
      Я возвратился к своей «Ниве», взял из «бардачка» бинокль, под завязку затарился сигаретами и, вернувшись во двор, прошмыгнул в подъезд стоящего прямо напротив конторы дома. Там я весьма комфортно разместился на лестничной площадке между вторым и третьим этажами и на несколько часов погрузился в увлекательный процесс изучения служебного распорядка и бытовых условий сотрудников «Успеха».
      Отступать мне было некуда — позади Москва (а в ней, соответственно, Татьяна).
 

***

 
      — Алло! Зураб! Это ты? Ты там один?
      — Шах? Здорово! Один — девки курить пошли. А ты откуда? Я тебя сегодня целый день ищу…
      — А на хрена? Ты лучше бы своего Чижика-Пыжика искал…
      — Слушай, Шах, тут в Агентстве из-за тебя такое творится… Короче, я шефа уже давно таким злым не видел.
      В общем, если ты завтра к утренней летучке в Агентстве не появишься, то могут и совсем уволить… Слышишь, Шах?… Ты приедешь?
      — Да ладно, разберемся. Подумаешь, напугали. Я тебе не по этому поводу звоню, Зураб. Ты мне сегодня вечером очень нужен. Просто край. Поможешь?
      — О чем разговор, Шах! Только ты все же завтра-то объявись. Уж очень Обнорский зол на тебя…
      — Зураб, я ж тебе говорю, это все потом… Слушай: в девять часов я буду тебя ждать на Васильевском, на Седьмой линии, напротив выхода из метро. Я на машине… Ну, короче, найдешь… О нашей встрече никому в конторе не рассказывай. Ни единому человеку. Ясно? И еще — кто там из баб в конторе остался?
      — Завгородняя, Агеева. Лукошкина, наверное, тоже должна быть — в понедельник газета выходит, так что наверняка она еще здесь с материалами сидит… Да и Нонка вроде бы не уходила…
      — Нонка здесь?… (Пожалуй, это самый подходящий вариант.) — Зурабик, короче, если Нонка не ушла, поговори с ней. Только так, чтобы с глазу на глаз, ладно? Есть тут у меня одна мыслишка… В общем, было бы неплохо, если бы она тоже с тобой подъехала. Попробуй ей запудрить мозги. Ну что есть, мол, возможность поучаствовать в суперкрутом расследовании, которое даже Спозараннику не по зубам. Но, естественно, об этом никто не должен знать, потому что существует реальная возможность утечки информации… Ну не мне тебя учить. Сделаешь?
      — Ладно, Витя, я постараюсь. Значит, в девять у метро?
      — Да. И еще, если успеешь, поройся там у нас в базах. Посмотри, нет ли чего-нибудь по ООО "Консалтинговое агентство «Успех». Офис на Двадцать второй линии. Хорошо?… Ну все, давай, Зураб, до встречи.
      — Шах, подожди!… Скажи, а правду говорят, что ты вчера Скрипку на хуй послал?… Алло, Шах, не слышу, алло!…
      Блин, они там все как сговорились, честное слово…
 

***

 
      Я распечатал уже третью за сегодняшний день пачку сигарет и машинально посмотрел на часы. Ребята немного задерживались, но в данной ситуации десять-двадцать минут все равно ничего не решали. Даже наоборот, чем позднее мы начнем операцию, тем будет лучше. Моя бы воля, я пошел бы на штурм далеко за полночь. Вот только Нонке наверняка нужно побыстрее вернуться домой к своим близняшкам, дабы Модестов не заподозрил неладное. Впрочем, навалившиеся на город белые ночи все равно не позволяли в полной мере воспользоваться фактором темноты. Что в десять, что в полночь, что в два — все одно, лишь прозрачные серые сумерки, и не более. Жди — не жди, а, как говорится, «зеленее не будет».
      Контора «Успех», судя по всему, была не очень большой. Комнат пять-шесть, с учетом того, что некоторые окна могут выходить и на противоположную сторону дома. Второе — где-то за дверью должен быть закуток, в котором сидит охранник. Я сумел хорошенько рассмотреть его, поскольку он периодически выходил на крыльцо покурить. Именно из-за того, что каждый раз он совершал эту процедуру в гордом одиночестве, я заключил, что другой охраны в конторе нет. Третье — сотрудники «Успеха» не были трудоголиками, что, безусловно, тоже было мне на руку. Так, уже где-то после шести, народ потянулся из конторы и буквально в течение получаса практически на всех окнах поочередно опустились жалюзи. Последними они закрылись в кабинете, который, как я решил, принадлежал местному руководству — он был наиболее представительным и богато обставленным.
      Где— то около семи к знакомой мне «десятке» вышли водитель, Анатолий и некий тучный мужик лет пятидесяти в стильном черном костюме (похоже, местный босс). Перекинувшись парой слов с охранником, вся троица уселась в машину и укатила. Охранник выкурил сигарету и вернулся в офис.
 

***

 
      Вот наконец из метро показались Зураб с Нонной. Обменявшись рукопожатием с Князем, я посмотрел на Железняк и впервые за все время нашего знакомства почему-то не ограничился дежурным «привет», а неловко попытался чмокнуть ее в щечку. При этом я пойман себя на мысли, что сделал это отнюдь не только в знак благодарности за то, что она решилась на мою сверхидиотскую авантюру и, оставив мужа и детей, все-таки приехала. Просто я вдруг неожиданно заметил, что после родов Нонка на удивление здорово похорошела и выглядела совершенно потрясающе.
      Сейчас на ней были надеты обтягивающие зеленые джинсы и весьма легкомысленная белая кофточка, под которой свободно колыхалась недавно познавшая радость материнства, а оттого довольно большая грудь…
      Господи, да что же это такое! Мне сейчас предстоит совершить деяние, однозначно подпадающее под статью Уголовного кодекса из раздела тяжких преступлений, а я при этом все равно думаю о бабах…
      — Привет, ребята! Спасибо, что приехали. Не знаю, что бы я без вас делал.
      — Никаких проблем, Шах, — улыбнулся Гвичия. — Давай выкладывай, чем займемся? Что, Нонка должна кого-то соблазнить, а я, прикинувшись ревнивым мужем, устроить скандал с рукоприкладством и выбиванием нужных показаний?
      — Да нет, Зураб. На этот раз все гораздо проще. Просто я намереваюсь совершить небольшой разбой с последующей кражей со взломом и хочу предложить вам роль соучастников…
      Гвичия дал свое принципиальное согласие на участие в моей безумной затее лишь минут через пять после того, как я огласил сценарий проникновения в «Успех». С Модестовой-Железняк было посложнее. Ее мы уговаривали уже вдвоем, и в общей сложности этот процесс занял минут двадцать. Нонка категорически отказывалась сыграть свою небольшую, но надо признать ключевую роль в разработанном мною плане, ссылаясь на отсутствие жизненного опыта по части совершения аморальных поступков и твердую «тройку» по физкультуре в аттестате. Но все же, после наших с Зурабом уговоров, Нонка согласилась — ее авантюризм, от которого регулярно съезжала крыша у Спозаранника, в очередной раз победил.
      По дороге на 22-ю линию Гвичия кратко пересказал мне то немногое, что ему удалось выяснить в отношении «Успеха». Оказывается, эта контора специализируется на проведении различных PR-кампаний, в основном, связанных с выборами. Причем выборами как местного регионального, так и более масштабного, общероссийского уровня. Ходили слухи, что именно мальчикам из этого агентства принадлежит авторство периодически появляющегося в интернете проекта «Клык», в котором полощется грязное белье многих известных отечественных деятелей политики и искусства. Однако схватить их на этом деле, что называется, за руку, еще никому не удавалось. В принципе это была вся информация, которую за столь короткое время успел добыть Гвичия.
      Но и ее мне было достаточно для того, чтобы убедиться: я действительно двигаюсь в нужном направлении и Татьянины фотографии нужно искать именно здесь (если только эти ребята не успели перекинуть их в свою головную контору, в Москву).
      Но я вас и в Москве достану!
 

***

 
      — Значит так, Нонночка, — начал я последний инструктаж. — Держись уверенно, нагло и ничего не бойся.
      Помни — в любом случае мы с Князем тебя страхуем. Короче — делаешь свое дело, бежишь к машине, Зураб тебя забирает, отвозит к метро, и ты едешь домой — к мужу и детям. Только, прошу тебя, Модестову об этом ни слова, поняла?
      Железняк обреченно кивнула. По лицу было видно, что у нее начинается сильный мандраж. В какой-то степени я Нонку понимал: я бы на ее месте от участия в подобном мероприятии скорей всего отказался.
      — Так, Зураб, теперь ты. Отвезешь Нонну к метро, вернешься сюда и будешь приглядывать за въездом во двор. У тебя сотовый с собой? Отлично, а у тебя, Нонна? — Она снова кивнула. — Можно я возьму на один вечер? Спасибо. В общем, так, Зураб. Если сюда вдруг начнут съезжаться тачки — не важно чьи, менты, охрана или еще какие-нибудь гости, то отзвонись мне на трубу и сразу же уматывай отсюда. Понял? За меня не беспокойся. Но сам туда не суйся, договорились? Отлично… Ну все, ребята, будем начинать. Я пошел шхериться, а ты, Нонна, давай где-нибудь минут через десять… Слушай, а можно я тебя еще раз в щечку поцелую? Кстати, я тебе уже говорил, что эта блузка тебе очень идет, а?
      — Иди ты в жопу, Шах! — отмахнулась Нонка, и мы все трое дружно рассмеялись. Именно в этот момент мне почему-то подумалось, что у нас обязательно все должно получиться.
      И я пошел. Ну, естественно, не туда, куда меня послала Нонка, а гораздо ближе — в заросли шиповника, который очень кстати произрастал под окнами петербургского филиала консалтингового агентства «Успех».
 

***

 
      Ровно через десять минут, в соответствии с утвержденным мною сценарием, в арке дома показалась Железняк. Она решительно пересекла двор, миновала кусты, в которых затаился я, и поднялась на крылечко «Успеха». Позвонив в дверь, Нонка стремительно рванула в сторону и, преодолев тридцатиметровку буквально за несколько секунд, скрылась за углом дома. Первый этап операции под кодовым названием «Задолбай охранника» начался.
      О том, что происходило в этот момент за железной дверью, можно было только догадываться. Насколько я понимаю, охранник должен был оторваться от какого-то увлекательного занятия, подойти к двери и посмотреть в глазок.
      Через некоторое время из-за угла высунулась Нонка и, крадучись, снова прошелестела к двери. На этот раз звонок был более громким и долгим, но сам забег прошел у Железняк похуже — первоначального рекорда ей повторить не удалось. Вообще же со стороны все это смотрелось довольно весело. Да и судя по тому азарту, с каким Нонка проходила свой маршрут во второй раз, наша игра ее явно начинала забавлять.
      С каждым последующим Нонкиным забегом напряжение продолжало нарастать, поскольку бесконечно это продолжаться не могло. Дело было лишь в терпении охранника, которому в конце концов это должно было осточертеть. Наблюдая из своего укрытия за скачущей туда-обратно Железняк, я уже начал немного волноваться — хватит ли у нее сил на предстоящую, решающую стометровку?
      Охранник сломался после пятого забега. Когда Нонка в очередной раз что есть силы вдавила кнопку звонка, дверь неожиданно загрохотала и открылась. Сначала послышался трехэтажный мат, а затем на крыльцо выскочил мужичонка в пятнистом камуфляже и с резиновой дубинкой в руках. Он злобно уставился на Железняк, которая согласно полученной инструкции теперь должна была приступить к этапу под названием «Задолбай охранника-2».
      — Че уставился, козел? — Нонка весьма артистично вжилась в образ эдакой безбашенной, окончательно охреневшей девицы.
      Охранник аж поперхнулся от такой борзоты, ошалело захлопал ресницами и, справившись наконец с первым приступом растерянности, прошипел:
      — Что ты сказала? Да я ж тебя сейчас, сучка, порву, как газету! Я тебе, блин, покажу козла! Я тебя сейчас так откозлю, что родная мама не узнает!… — Душевное волнение мужика дошло до такой степени, что его откровенно начало трясти. Казалось, еще немного, и он забьется в эпилептическом припадке.
      Нонка, довольная достигнутым результатом, выразительно пошевелила губами (я уже знал для чего, поскольку эта деталь была заранее оговорена в нашем сценарии) и… смачно плюнула охраннику в лицо. Причем она умудрилась это сделать как раз в тот момент, когда мужик задвигал очередное трехэтажное ругательство, в результате чего плевок пришелся ему прямо в рот. На мгновение над крылечком повисла жуткая тишина, в которой я четко различил звук лязгнувших зубов охранника. Затем мужик издал тарзаноподобный рев, послуживший своего рода сигналом для Железняк — резко сорвавшись, она ушла с высокого старта в сторону арки.
      Охранник бросился следом. Они пронеслись через двор как две пули, выпущенные из обоих стволов — сначала один выстрел, и тут же второй.
      Однако Нонкина пуля была все ж таки порезвее…
      Вот только времени на то, чтобы досмотреть, чем закончится эта пальба, у меня уже не было. Я выскочил из своего кустового укрытия, сиганул к двери и ввалился в офис в тот самый момент, когда со стороны 22-й линии послышался звук взвизгнувших шин. Это Гвичия спасал Железняк от, казалось бы, неминуемого возмездия.
      У самого входа помещалось рабочее место охранника, но, судя по тому, что дверь одного из кабинетов была открыта, и из нее доносился гул работающего телевизора, я понял, что по ночам служитель безопасности именно там коротает время. Но сейчас меня больше интересовало помещение «типа сортир», которое я обнаружил в самом конце коридора. Я вошел в дамскую уборную и, опустив сиденье, примостился на унитазе. В это время в контору вернулся охранник. Это я понял по грохоту закрываемой входной двери, сопровождаемому такими изощренными ругательствами, что я пожалел об отсутствии диктофона — большинство из ругательств, несомненно, относилось к разряду эксклюзивных.
      Теперь мы находились в конторе вдвоем, и пока все продвигалось как надо. Теперь мне нужно было дождаться, когда охранник соберется сходить по нужде. Первоначально я намеревался банально вырубить его, пока он будет натягивать штаны. Однако осмотревшись, я заметил, что на двери имеется довольно мощная защелка, а потому несколько подкорректировал изначальный план, решив просто забаррикадировать мужика в этом романтичном помещении.
      «А все ж таки Нонка молодец! Как она ему здорово в рожу харкнула!» — подумал я и, усевшись поудобнее, принялся ждать.
 

***

 
      Где— то минут через сорок послышались тяжелые шаги, и трепетно ожидаемый мною охранник проследовал в туалет. Естественно, на мужскую его половину. Времени на раздумье не оставалось -хрен его знает, по большой нужде он туда отправился или по малой. Я тихонько покинул свое временное пристанище и осторожно заглянул в соседнюю дверь.
      Мужик стоял ко мне спиной, натужно облегчаясь. Да, интересно было бы посмотреть на его лицо в тот момент, когда он услышал звук закрывающейся на защелку двери.
      В диалог с пленником я вступать не стал, понимая, что в этом случае он может взбеситься окончательно, а взбешенный человек опасен своей непредсказуемостью (что там дверь в сортире — стену разнести может). Так что я перенес все его оскорбления молча, хоть язык и чесался сказать ему что-нибудь эдакое, позаковыристей. Для полной уверенности в собственной безопасности я просунул сквозь дверную ручку его дубинку и отправился бродить по конторе благо связку ключей мужик оставил на столике у входа.
      Содержимое нескольких небрежно оставленных на столах документов однозначно указывало на то, что в «Успехе» в полный рост и, в соответствии со своим названием, весьма успешно, занимаются «черным пиаром». Немало интересного на этот счет наверняка можно было найти и в конторских компьютерах Но лезть туда было просто некогда. Кроме того, меня в большей степени интересовали не виртуальные, а реальные «вещдоки». А вот они-то могли храниться только в одном месте — в закрытом на ключ большущем металлическом шкафу, который стоял в кабинете у Анатолия (по крайней мере, именно там, на столе под стеклом, лежала его фотография, явно сделанная на какой-то презентации). Все остальные шкафы и ящики в агентстве либо не закрывались, либо были слишком малы для того, чтобы использоваться как камеры хранения компромата.
      Я устало курил, сидя напротив этого чертового металлического ящика, и пытался разрешить возникшую передо мной дилемму. До настоящего момента все мои действия, в принципе, можно было попытаться квалифицировать как мелкое хулиганство. (Ну зашел в открытую дверь, ну пошутил над мужичком, заперев его в сортире. Но ведь в конечном итоге ничего же из конторы не вынес, просто побродил — и ушел. Юмор у меня такой, что поделаешь… Я, между прочим, раньше в психушке лежал, могу и справочку показать…)
      Однако для того, чтобы ознакомиться с содержимым шкафа, мне нужно было его вскрыть — и вот это уже смахивает на попытку кражи со взломом. Кроме того, я ведь могу внутри и не обнаружить искомого. Но, вспомнив сцену объяснения с Татьяной, брошенные мне в лицо деньги и слова («какая же ты все-таки сволочь, Шах»), я отправился на поиски подручных средств. В одной из комнат, где велся ремонт, я позаимствовал тяжелый, с длинной ручкой гвоздодер, топорик и стамеску. Несмотря на отсутствие опыта, весь процесс взлома занял не более минуты. Убедившись, что шкаф не оснащен сигнальным ревуном и не запрограммирован на самоликвидацию при попытке несанкционированного доступа, я распахнул тяжелые массивные дверцы.
      Сезам, откройся!
 

***

 
      Пять длинных полок, размещавшихся внутри шкафа, были перегорожены по принципу ячеек. В них стояли стандартного размера коробки (я не поленился и пересчитал — ровно сорок две штуки), которые были самым дотошным образом инвентаризированы: стояли отметки о датах, нанесены учетные номера. При этом каждая из коробок была опечатана соответствующим штемпелем. Разнообразие надписей указывало на то, что спектр интересов агентства «Успех» был исключительно широк. Здесь были и сектор «Законодательное собрание» (с ячейками — «правые», «коммунисты», «центристы» и прочее), и «Городская администрация» (соответственно — «вице-губернаторы», «канцелярия», «комитеты»), персональное почетное место отводилось просто «Губернатору» (кстати, одна из наиболее крупных ячеек). ГУВД, суды, прокуратура, чиновники, политики, олигархи, бандиты — всем нашлось достойное место, все содержалось в идеальном порядке.
      В отдельный сектор были помещены СМИ. Я пробежал глазами по заголовкам: «5-й канал», «Версия», «Санкт-Петербургские ведомости», «РТР», «Новый Петербург»… Ни хрена себе! И «Золотая пуля» тоже! — Занятно.
      Я вытащил коробку с «Золотой Пулей» и сорвал печать.
      Материалов внутри было немного — пара тоненьких папочек и несколько снимков, на которых наши мужики были сняты в окружении местных преступных авторитетов Гурджиева и Склепа (слабоват материальчик — ежу понятно, что по роду своей деятельности мы вынуждены общаться в том числе и с прибандиченными ребятами).
      Так, что там еще? Ксерокопия справки наружного наблюдения за Обнорским, некое досье на него самого и на Спозаранника… Ого!… Копия справки из дела предварительной оперативной проверки в отношении Виктора Михайловича Шаховского, подозреваемого в причастности к совершению вымогательств, датированная 1995 годом (между прочим, такой у меня нет). Далее, опять Обнорский (Андрей Викторович пользуется повышенным спросом!) — несколько снимков в обнимку с каким-то бабами в кабаке. Так, ладно, времени мало, полистаем это дело потом, на досуге. А сейчас… Сейчас мы пороемся в коробочке «НТВ»… Yes!… Все пять снимков Тани лежали поверх остальных материалов. Видимо, они были самыми свежими поступлениями, касаемыми многострадальной телекомпании. Я сунул фотки в карман рубашки, после чего предусмотрительно застегнул его на «молнию» (не хватало еще в очередной раз их потерять). Ну что — в принципе, моя миссия была исполнена.
 

***

 
      Я не подлец, Танюша. И теперь я могу тебе доказать, что ты ошиблась. Вот только, почему-то мне уже не хочется, чтобы после всего этого ты меня простила и вернулась… Может быть потому, что ты слишком уж легко смогла убедить себя и поверить в то, что за деньги я могу продать свою память о тебе…
 

***

 
      В коробке с надписью «Законодательное собрание» обнаружились и те самые, бореевские, видеокассеты. Там же были собраны и самые разные документы, касающиеся деятельности его фракции, часть из которых, вероятно, также перекочевала сюда из недр его домашнего сейфа. Однако разбираться с его депутатскими заморочками мне решительно не хотелось. Ничего, переживет. Хватит с него-и этих кассет, а если нет, — то пусть Бореев сам наведается в «Успех» и разберется с Толиком. (Кстати, а Анатолий Сергеевич, похоже, не слишком отличается умом и сообразительностью — разве это дело, хранить все золотые яйца в одной корзине?)
      Я посмотрел на часы — мое пребывание в конторе продолжалось уже почти два часа. В принципе, пора было сваливать. И так все складывалось слишком уж гладко, что само по себе подозрительно.
      Приватизировав, помимо двух видеокассет, и всю коробку с «Золотой Пулей», я задумался о том, что мне делать с остальным ворохом компромата. На себе все это дело просто не стащить. Можно, конечно, подогнать к дверям Зураба с машиной и загрузить все коробки в багажник. А с другой стороны — на черта мне всё это дерьмо нужно? Конечно, будь на моем месте Спозаранник — он бы точно упер этот шкаф со всем его содержимым. Ни одного листочка не оставил бы — иначе просто жаба задушит. Как говорится, цель оправдывает средства массовой информации.
      Но я, в отличие от Глеба, не был столь рьяным поклонником подобного рода литературы. Вообще в идеале всю эту контору надо было просто поджечь, очень бы эффектно смотрелось. Однако сегодня я уже и так совершил немало различных противоправных деяний (кстати, не забыть бы на гвоздодере и на ключиках стереть свои пальчики, мало ли что).
      Наконец я нашел, как мне показалось, более-менее приемлемое решение. Отыскав в конторе парочку полиэтиленовых пакетов, я выгрузил в них содержимое тех коробок, которые имели отношение к СМИ (должны же, в конце концов, собратья-журналисты помогать друг другу). Пакет, надо признать, получился весьма увесистым. Сами же коробки я вернул на прежние места.
      После этого я подошел к телефону, набрал номер информационной студии редакции «5-го канала» и выдал полусонному девичьему голоску следующий расклад:
      — Доброй ночи, барышня. Хочу вам сообщить: только что было совершено нападение на офис петербургского филиала консалтингового агентства «Успех». Адрес — Двадцать вторая линия, дом семнадцать. Данное нападение было совершено активистами общественной организации «Но пасаран!», которым стало известно о том, что агентство «Успех» специализируется на сборе компромата в отношении городских чиновников, политиков и деятелей искусства. В настоящее время в офисе агентства хранится архив, используемый для проведения всевозможных «пиаровских» акций и откровенного шантажа. Эта информация является эксклюзивной, поэтому, я думаю, она должна вас заинтересовать. Я прошу вас также продублировать мое сообщение для дежурной части ГУВД. Благодарю за внимание…
      Вот теперь надо было действительно сматываться — надеюсь, что мои коллеги с телевидения сработают оперативно и примчатся сюда как минимум одновременно с ментами. Что ж, сюжетик на этом
      материале может получиться очень даже любопытный.
      Напоследок я еще немного полюбовался результатами своей войсковой операции и направился к выходу, оставив агентству «Успех» на память о своем визите распотрошенный архив, а также небольшое послание лично для Анатолия, по вине которого мне пришлось вляпаться во всю эту историю.
      На распахнутой дверце шкафа скотчем была приклеена перемещенная со стола Анатолия Сергеевича фотография, на которой его изображение перечеркивалось дружеским «FUCK YOU» с соответствующим надписи рисунком.
 

***

 
      Едва лишь я вышел из арки, в мою сторону рванула моя старушка «Нива». Из машины спешно вылез Гвичия и… почему-то Железняк. Оба бросились ко мне — по выражениям их лиц можно было подумать, что я вернулся, как минимум, с того света.
      — Ну наконец-то! А я уже решил, что если ты не появишься в ближайшие десять минут, то пойду тебя отбивать.
      — Этого еще не хватало. Я же говорил, что ни при каком раскладе ты туда соваться не должен. Скажи мне лучше, почему ты Нонку-то домой не отвез?
      — Как же, отвезешь ее. Она сказала, что останется и, в случае чего, будет помогать мне тебя спасать.
      — Блин, как говорит Спозаранник, никакой штабной культуры — каждый что хочет, то и ворочает, — пробурчал я, и тут мне в рукав вцепилась Нонка:
      — Какое ты все же неблагодарное и бездушное животное, Шаховский.
      А я, между прочим, знаешь, как за тебя переживала! Ты там один на один с этим уродом, а у него дубинка. А вдруг бы он тебя избил?