Приключения и фантастика - Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова)

      В пять часов утра начался рассвет. Первые лучи зари проникли в комнату больного. День обещал быть ясным, этот последний день жизни Герберта… Луч солнца скользнул по стене и упал на столик рядом с кроватью умирающего.
      Вдруг Пенкроф вскрикнул и указал рукой на какой-то предмет, лежащий на столике.
      Это была маленькая продолговатая коробочка, на этикетке которой были написаны два слова:

       «Сернокислый хинин».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Снова необъяснимая загадка. — Выздоровление Герберта. — Неисследованные части острова. — Приготовление к отъезду. — Первый день. — Ночь. — Второй день. — Следы в лесу. — Прибытие на мыс Рептилии.

      Гедеон Спилет схватил коробочку и поспешно открыл её. В ней содержалось около двухсот каких-то белых крупинок. Он попробовал на вкус одну из них. Сильная горечь рассеяла все сомнения: это был драгоценнейший препарат хинина, лучшее противолихорадочное средство!
      Нужно было, не колеблясь, дать это лекарство Герберту. Как оно здесь очутилось, об этом можно будет поговорить позже!
      — Кофе! — приказал Гедеон Спилет.
      Через несколько секунд Наб принёс чашку тёплого кофе. Гедеон Спилет растворил в ней десять крупинок хинина и заставил Герберта выпить микстуру.
      Лекарство не опоздало, ибо третий приступ лихорадки ещё не начался у больного. А теперь он и не мог начаться!
      Все колонисты буквально ожили. Таинственная сила снова оказала им покровительство, и в такую минуту, когда они потеряли всякую надежду на её вмешательство!
      Через несколько часов Герберт уже спокойно спал. Только тогда колонисты могли поговорить об этом происшествии. Забота неизвестного покровителя проявилась в этом случае явственней и очевидней, чем во всех предшествующих. Но каким образом ему удалось ночью проникнуть в Гранитный дворец?
      Это было совершенно необъяснимо.
      В течение всего дня Герберту давали хинин через каждые три часа.
      Уже на следующий день в состоянии его здоровья наметился перелом к лучшему. Он ещё, понятно, не был вполне здоров — болотные лихорадки дают часто опасные рецидивы, но теперь колонисты не боялись их: они располагали надёжным лекарством, да к тому же где-то недалеко был и тот, кто дал им это лекарство. Горячая волна надежды вытеснила пз их сердец отчаяние.
      И надежда эта не была обманута. Десять дней спустя, 20 декабря, Герберт начал поправляться. Он ещё был слаб, его приходилось держать на строгой диете, но лихорадка больше не возвращалась. Юноша беспрекословно подчинялся установленному для него Гедеоном Спилетом режиму. Он так хотел выздороветь!
      Пенкроф чувствовал себя человеком, извлечённым со дна пропасти. На него нападали приступы буйного веселья, похожие на припадки сумасшествия. Когда благополучно миновал час третьего приступа, он так стиснул в объятиях Гедеона Спилета, что тот чуть не задохнулся. С этого времени он называл журналиста не иначе как «доктором».
      Но настоящий доктор всё ещё не был найден.
      — Мы найдём его! — повторял моряк.
      Кто бы ни был этот человек, но ему предстояло испытать силу объятий Пенкрофа.
      Декабрь подошёл к концу, а вместе с ним и этот жестокий для колонистов 1867 год. 1868 год начался великолепной погодой. Чисто тропическая жара смягчалась свежими бризами. Герберт возвращался к жизни. Койка его была поставлена под окном, и он часами полной грудью вдыхал живительный солёный и влажный морской воздух. У него вновь появился аппетит, и Наб изощрялся в изготовлении лёгких и питательных блюд для него.
      — Этак и мне захочется стать умирающим! — шутил Пенкроф.
      В течение всего этого времени пираты ни разу не появлялись в окрестностях Гранитного дворца. Об Айртоне не было никаких известий, и если Герберт и инженер не теряли ещё надежды, что он найдётся, то остальные колонисты были совершенно уверены, что он безвозвратно погиб. Скоро должно было выясниться, кто прав, так как колонисты ожидали только полного выздоровления Герберта, чтобы предпринять экспедицию в неисследованные части острова.
      Однако до отъезда оставалось не меньше месяца, так как было решено, что в экспедиции примут участие все колонисты.
      Герберту день ото дня становилось всё лучше. Воспаление печени совершенно прошло, и раны полностью зарубцевались.
      В течение января колонисты много поработали над приведением в порядок плоскогорья Дальнего вида — они собирали остатки урожая пшеницы и овощей. От восстановления сожжённых пиратами построек — мельницы, птичника, конюшни — Сайрус Смит временно отказался: в то время как колонисты будут искать пиратов в лесу, те смогут снова забраться на плоскогорье и опять разрушить постройки. Лучше было отложить эти работы до тех пор, пока остров не будет очищен от негодяев.
      Во второй половине января Герберту было разрешено вставать с постели сначала на час, а потом и на два-три часа в день. Силы быстро возвращались к нему. Ему исполнилось уже восемнадцать лет.
      Вскоре выздоровление Герберта пошло вперёд гигантскими шагами. «Доктор» Спилет всё ещё покрикивал на него и предписывал умеренность во всём, но в общем юноша был вполне здоров.
      В конце месяца Герберт стал выходить из дому. Несколько морских купаний, предписанных «доктором» Спилетом, принесли ему величайшую пользу. Наконец Сайрус Смит счёл возможным назначить день выступления экспедиции: 15 февраля. Светлые лунные ночи в это время должны были значительно облегчить ночные поиски.
      Началась подготовка к этой экспедиции, которая должна была затянуться надолго, так как колонисты поклялись, что не вернутся домой, пока не уничтожат пиратов и не выручат Айртона — если он ещё жив! — во-первых, и пока не найдут человека, которому они стольким были обязаны, во-вторых.
      Колонисты исходили уже вдоль и поперёк всю восточную часть острова — от мыса Когтя до мыса Челюсти, берега болота Казарки, окрестности озера Гранта, часть леса Якамары, расположенную между дорогой в кораль и рекой Благодарности, всё течение этой реки и Красного ручья и, наконец, восточные отроги горы Франклина, на которых был выстроен кораль.
      Они поверхностно ознакомились также с берегами бухты Вашингтона — от мыса Когтя до мыса Рептилии, с болотистой опушкой леса на западном побережье и с бесчисленными дюнами, которыми кончалась полуоткрытая пасть залива Акулы.
      Зато совершенно неисследованными оставались обширные пространства лесов, покрывающих Змеиный полуостров, весь правый берег реки Благодарности, левый берег реки Водопада и все западные отроги горы Франклина, где, безусловно, было немало пещер. Другими словами, колонисты совершенно не знали, что находится на площади во много тысяч гектаров.
      После долгих споров колонисты решили направиться вначале через леса Дальнего Запада к мысу Рептилии. Прокладывая себе путь при помощи топоров, они тем самым должны были наметить трассу будущей дороги, которая соединит Гранитный дворец с оконечностью Змеиного полуострова, дороги длиной в шестнадцать-семнадцать миль.
      Повозку привели в полную исправность. Онагры, основательно отдохнувшие, были в великолепном состоянии. В повозку погрузили запасы продовольствия, походную палатку, переносную плиту, разные орудия, боевые припасы и оружие, тщательно и обдуманно выбранное в богатейших арсеналах Гранитного дворца.
      Памятуя, что придётся пробираться через лес, где за каждым деревом могла сидеть засада, инженер решил не дробить сил маленького отряда и всем составом колонии выступить в поход. Никто не оставался в Гранитном дворце. Даже Топ и Юп принимали участие в экспедиции. Неприступное жилище могло само себя охранять.
      15 февраля на рассвете Сайрус Смит принял все необходимые меры, чтобы обезопасить Гранитный дворец от нашествия пиратов во время отсутствия колонистов.
      Верёвочные лестницы, служившие раньше для подъёма во дворец, колонисты отнесли в Камин и там закопали глубоко в песок, а подъёмную машину разобрали на части.
      Пенкроф остался последним в Гранитном дворце, чтобы сложить в кладовые разобранный подъёмник, и спустился затем вниз по верёвке, перекинутой через выступ скалы. Как только он достиг земли, верёвку перетянули вниз, и последнее средство сообщения дворца с берегом было уничтожено.
      Погода стояла прекрасная.
      — Денёк будет жаркий! — весело сказал журналист.
      Повозка ожидала колонистов на побережье подле Камина. Журналист потребовал, чтобы Герберт не сходил с неё, по крайней мере в первые часы путешествия. Юноша против воли подчинился предписанию строгого «доктора».
      Наб взял под уздцы онагров. Сайрус Смит, журналист и моряк пошли впереди, сопровождаемые весело резвящимся Топом. Юп принял приглашение Герберта и важно уселся рядом с ним в повозку.
      По сигналу Сайруса Смита маленький отряд тронулся в путь. Повозка сначала обогнула излучину реки Благодарности, переехала через мост, ведущий к дороге в порт Шара, и здесь углубилась в неисследованную чащу лесов Дальнего Запада.
      На протяжении первых двух миль деревья, растущие на сравнительно большом расстоянии друг от друга, не препятствовали повозке продвигаться вперёд. Только изредка колонистам приходилось перерубать крепкие лианы, преграждавшие тропинки.
      Густая листва деревьев не пропускала прямых солнечных лучей. В лесу было прохладно и свежо. Сколько видел глаз, во все стороны тянулись ряды деодаров, казуаринов, банксий, драцен, камедных и других уже известных колонистам деревьев.
      — Мне кажется, — сказал Сайрус Смит, — что птицы и звери стали более пугливыми, чем раньше. Надо полагать, что в этом лесу недавно побывали пираты, вспугнувшие дичь. Вероятно, мы наткнёмся где-нибудь на их следы.
      Действительно, вскоре в ряде мест колонисты заметили следы недавнего пребывания целой группы людей: тут — ветви, обломанные на деревьях, очевидно, для того, чтобы отметить дорогу; там — пепел от костра; здесь — отпечатки ног на глинистой влажной почве.
      Однако все эти следы были, по-видимому, оставлены мимоходом. Признаков постоянного лагеря колонисты пока не обнаружили.
      Инженер посоветовал своим спутникам не охотиться. Звуки ружейных выстрелов могли предупредить об их приближении пиратов, бродящих где-то в лесу. Кроме того, охотникам пришлось бы отходить в сторону от повозки, а это им было строго запрещено.
      Во второй половине дня, пройдя около шести миль, отряд вступил в труднопроходимую чащу. Местами колонисты вынуждены были валить деревья, чтобы расчистить себе дорогу. Подходя к таким зарослям, инженер всегда отправлял вперёд на разведку Топа и Юпа и углублялся в чащу только тогда, когда умные разведчики возвращались и на своём языке докладывали, что колонисты могут не опасаться ни четвероногих, ни двуногих хищников.
      В конце этого первого дня колонисты сделали привал в девяти милях от Гранитного дворца, на берегу маленького притока реки Благодарности, о существовании которого они до сих пор и не подозревали.
      Основательно поужинав — день ходьбы вызвал у всех необычайный аппетит, — колонисты приняли меры к тому, чтобы обезопасить себя от внезапного ночного нападения.
      Если бы опасность угрожала им только со стороны четвероногих хищников, например ягуаров, инженер ограничился бы тем, что развёл бы вокруг всего лагеря костры — этого было бы достаточно. Но пиратов костры не испугают, а только привлекут. Поэтому Сайрус Смит предложил провести ночь в темноте.
      Колонисты решили спать поочерёдно, дежуря по двое и сменяясь через каждые два часа. Герберта, несмотря на его протесты, от дежурства освободили.
      Ночь прошла без происшествий. Только временами издалека доносилось рычание ягуаров и крикливая перебранка обезьян, очень раздражавшая мистера Юпа. Наутро 16 февраля маленький отряд снова пустился в свой трудный путь.
      В этот день повозка прошла едва шесть миль, ибо почти на каждом шагу дорогу приходилось прорубать или расчищать. Колонисты щадили могучие многолетние деревья, рубка которых, кстати сказать, отняла бы у них бездну времени и усилий, и срубали молодые деревца. Дорога из-за этого всё время шла зигзагами.
      Кое-где колонистам встречались следы пиратов. Подле костра, казалось, совсем недавно угасшего, вся земля была усеяна отпечатками ног. Тщательно вымерив эти следы, Гедеон Спилет пришёл к выводу, что они оставлены пятью людьми. Следовательно, пять пиратов стояли здесь недавно лагерем. Но отпечатка следа шестого человека, который больше всего интересовал журналиста, обнаружить не удалось.
      — Айртона не было с ними! — сказал Герберт.
      — Нет, — подтвердил Пенкроф. — И это доказывает, что они убили несчастного!.. Но неужели у этих мерзавцев нет своего логовища, где можно было бы затравить их, как тигров?
      — Думаю, что нет, — ответил журналист. — Им выгодно скитаться по острову без определённой стоянки до тех пор, пока они не станут его безраздельными хозяевами.
      — Хозяевами острова!.. — вскричал моряк. — Хозяевами острова! — повторил он, судорожно сжимая кулак. — Знаете ли вы, мистер Смит и мистер Спилет, какой пулей я зарядил своё ружьё?
      — Нет, Пенкроф.
      — Пулей, которая пробила грудь Герберта. Ручаюсь вам, что она не пролетит мимо цели!
      Но это справедливое возмездие не могло вернуть к жизни Айртона…
      В этот вечер лагерь был разбит в четырнадцати милях от Гранитного дворца. Сайрус Смит считал, что от этого места до мыса Рептилии расстояние не должно превышать пяти миль.
      Действительно, на следующий день, выйдя на опушку леса, инженер увидел невдалеке вдающийся в море характерным завитком мыс Рептилии.
      Лес был исследован на всём его протяжении, но колонистам так и не удалось обнаружить ни места постоянной стоянки пиратов, ни убежища таинственного покровителя.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Исследование Змеиного полуострова. — Лагерь в устье реки Водопада. — В шестистах шагах от кораля. — Разведка. — Возвращение разведчиков. — Все вперёд! — Открытая дверь. — Свет в окне. — При лунном освещении.

      День 18 февраля целиком был потрачен на исследование лесистой части острова, от мыса Рептилии и до реки Водопада. Колонисты обшарили все закоулки этого леса. Гигантские деревья с пышной листвой свидетельствовали об удивительном плодородии почвы в этих местах. Можно было подумать, что находишься в девственном лесу Центральной Америки или Азии, перенесённом в умеренный пояс. Обилие и богатство растительности наводили на мысль, что влажная почва согревается изнутри подземным огнём, дающим растениям добавочное тепло, не свойственное климату умеренного пояса. Главными древесными породами здесь были уже виденные колонистами каури и эвкалипты, причём и те и другие достигали гигантских размеров.
      Но колонистов мало занимало великолепие леса: остров принадлежал теперь не только им одним. По нему свободно шаталась банда преступников, несущая смерть и разрушения.
      Несмотря на внимательные поиски, колонистам не удалось обнаружить никаких следов пиратов на западном берегу. Здесь не было ни надломленных веток, ни отпечатков ног, ни пепла угасших костров.
      — Это не удивляет меня, — сказал Сайрус Смит. — Я представляю себе, что, высадившись у мыса Находки, после того как разбилась их лодка, пираты пошли на юг примерно по той же дороге, что и мы. Вот почему мы всё время наталкивались на их следы. Но убедившись, что в этих местах им не найти подходящего убежища, они свернули в сторону и пошли на север, пока не наткнулись на кораль…
      — Возможно, что и сейчас они вернулись туда, — заметил Пенкроф.
      — Не думаю, — ответил инженер. — Они понимают, что рано или поздно, но мы придём в кораль. Для них кораль служит только складом продовольствия, но никак не местом постоянного жительства.
      — Я совершенно согласен с Сайрусом, — сказал журналист. — По-моему, пираты нашли себе убежище где-нибудь на склоне горы Франклина.
      — В таком случае предлагаю идти прямо в кораль, — ответил моряк. — Надо поскорее покончить с ними, мы ведь и так потеряли чёрт знает сколько времени!
      — Нет, друг мой, — возразил инженер. — Вы забываете, что мы поставили перед собой двойную задачу: с одной стороны — наказать преступников, и с другой — принести дань благодарности нашему таинственному покровителю. А для этого нам надо убедиться, что в лесах Дальнего Запада нет никаких построек.
      — Вы рассуждаете правильно, мистер Смит, — признался моряк, — но мне почему-то кажется, что мы не найдём этого джентльмена до тех пор, пока он сам того не захочет.
      В этот вечер повозка остановилась у устья реки Водопада. Привал был разбит как обыкновенно, и ночью решено было продолжать посменно дежурить. Герберт, которому жизнь на свежем воздухе с каждым часом возвращала прежнее здоровье, снова стал крепким, загорелым юношей. Даже осторожный «доктор» Спилет не возражал против того, чтобы он оставил своё место в повозке и шёл весь путь пешком вместе со всем отрядом.
      На следующий день, 19 февраля, колонисты попрощались с берегом моря и направились вверх по течению реки Водопада, вдоль её левого берега. Дорога здесь уже была частично проложена во время их первого путешествия. Они находились теперь не больше чем в шести милях расстояния от горы Франклина.
      План инженера был таков: осмотреть самым внимательным образом всю долину реки, а затем направиться к коралю, и если он не захвачен пиратами, то обосноваться там на время подробного исследования обоих склонов горы Франклина.
      Этот план был единогласно принят всеми колонистами. Отряд углубился в узкую лощину, залегающую между двумя самыми мощными отрогами горы Франклина. Деревья, густо растущие на берегах реки, редели по мере того, как дорога взбиралась в гору.
      Топ и Юп бежали впереди экспедиции, исполняя обязанности разведчиков и соревнуясь в чутье и сообразительности. Но ничто вокруг не говорило, что здесь недавно прошли люди.
      Около пяти часов вечера повозка остановилась за деревьями примерно в шестистах шагах от ограды кораля.
      Нужно было узнать, занят ли кораль пиратами. Но для этого лучше было подождать ночи. Идти открыто среди белого дня к коралю — значило рисковать попасть под пули, как это уже случилось с Гербертом.
      Но Гедеону Спилету не терпелось как можно скорее узнать, что творится в корале, и Пеккроф, не менее любопытный, предложил ему отправиться вместе на разведку.
      — Нет, друзья мои, — сказал им инженер, — подождите ночи! Я не позволю никому из вас рисковать понапрасну жизнью.
      — Но, мистер Сайрус… — начал моряк, не склонный на этот раз повиноваться.
      — Пенкроф, прошу вас! — настойчиво сказал инженер.
      — Ладно, так и быть, — ответил Пенкроф и дал другой исток своей злобе, наделив всех пиратов вместе и каждого из них в отдельности самыми нелестными эпитетами из своего арсенала «морских словечек».
      Так прошло около трёх часов. Колонисты сгрудились вокруг повозки, прислушиваясь к каждому подозрительному звуку в корале.
      Ветер утих, и полное молчание царило в лесу. Легчайший хруст ветки, шум шагов по ковру из сухих листьев, даже шорох ползущего тела немедленно были бы замечены колонистами. Но всё было спокойно, и Топ, улёгшийся на землю, не подавал никаких тревожных сигналов.
      В восемь часов вечера было уже настолько темно, что Сайрус Смит позволил Гедеону Спилету и Пенкрофу отправиться на разведку. Он сам, Герберт и Наб должны были остаться с обоими животными возле повозки: лай собаки или крик обезьяны могли бы выдать пиратам приближение разведчиков.
      — Смотрите, будьте осторожны! — предупреждал инженер Пенкрофа и Гедеона Спилета. — Не рискуйте собой! Помните, что наша задача не взять кораль приступом, а только выяснить, захвачен ли он пиратами.
      — Есть! — ответил по-морскому Пенкроф..
      И, сопровождаемый журналистом, он неслышно двинулся к коралю.
      Под деревьями сумерки сгустились настолько, что за тридцать-сорок шагов уже ничего не было видно. Журналист и Пенкроф подвигались вперёд с предельной осторожностью, замирая на месте при всяком подозрительном шорохе. Они шли не рядом, а на расстоянии двух десятков шагов друг от друга, чтобы не служить удобной мишенью для выстрелов. По правде сказать, оба каждую секунду ждали, что вот-вот прогремит выстрел.
      После пяти минут ходьбы разведчики подошли к последним деревьям опушки. Перед ними на полянке вырисовывался на фоне сумеречного неба силуэт ограды кораля.
      Не больше тридцати шагов отделяло разведчиков от ворот кораля, плотно притворённых и как будто запертых. Эти тридцать шагов на языке артиллеристов можно было бы назвать «зоной обстрела». Это было опасное место. Выстрел в упор из-за ограды кораля грозил всякому неосторожному, осмелившемуся показаться из-под прикрытия.
      Гедеон Спилет и Пенкроф не были трусами, но они знали, что за малейшую неосторожность потом придётся расплачиваться остальным колонистам. Что сталось бы с Гербертом, Сайрусом Смитом и Набом, если бы они погибли?
      Однако для нетерпеливого по натуре Пенкрофа это ожидание вблизи от цели было мучительным испытанием; моряк был уверен, что преступники находятся в корале. Он решительно двинулся вперёд, но журналист удержал его.
      — Через несколько минут совсем стемнеет, — шепнул ему Гедеон Спилет на ухо. — Тогда мы можем двинуться вперёд. Потерпите!
      Пенкроф, судорожно стиснув ствол ружья, остановился, но загорелся ещё большей ненавистью к пиратам.
      Наконец сумерки уступили место тёмной ночи. Настал долгожданный момент. Пенкроф и журналист ни на секунду не спускали глаз с ограды кораля.
      Разведчики пожали друг другу руки и тихонько поползли, держа винтовки наготове. Но ничто и никто не помешал им доползти до самой ограды.
      Пенкроф попробовал толкнуть створку ворот. Она не подалась, несмотря на то что засов, устроенный снаружи, не был задвинут. Ворота были заперты изнутри, следовательно, в корале кто-то принял меры к тому, чтобы обезопасить себя от внезапного вторжения. Гедеон Спилет и Пенкроф напрягли слух.
      Внутри ограды было тихо. Муфлоны и козы, очевидно, спали.
      Журналист и моряк посовещались, следует ли им перелезть через ограду и проникнуть внутрь кораля.
      Это вторжение могло кончиться удачно, но с такой же долей вероятности можно было ожидать и неудачи. Кроме того, пираты не подозревали о близости карательной экспедиции, и лучше было попытаться застигнуть их врасплох всем отрядом колонистов.
      Таково, по крайней мере, было мнение журналиста. Было ясно, что до ограды можно добраться незамеченными, что она никем не охраняется. Результат разведки, таким образом, был вполне удовлетворительный, и теперь оставалось только сообщить о нём Сайрусу Смиту.
      Пенкрофа, очевидно, рассуждения журналиста убедили, так как он без возражений согласился вернуться к повозке.
      Через несколько минут Сайрус Смит был извещён обо всём.
      — Я думаю, — сказал он, — что пиратов сейчас нет в корале.
      — Мы это узнаем, — ответил Пенкроф, — как только перелезем через ограду.
      — Итак, в кораль, друзья мои! — сказал инженер.
      — Повозку оставим в лесу? — спросил Наб.
      — Нет, возьмём её с собой. При нужде мы сможем укрыться за ней.
      — Вперёд, вперёд! — воскликнул Гедеон Спилет.
      Повозка бесшумно тронулась. Ночь была непроницаемо тёмной. Тишина вокруг ничем не нарушалась. Густая трава заглушала осторожные шаги людей.
      Колонисты готовы были каждую минуту открыть огонь. По приказу Пенкрофа Юп шёл позади отряда. Наб вёл Топа на привязи, чтобы он не забежал вперёд.
      Отряд дошёл до опушки леса. Полянка была совершенно пустынна. Не колеблясь, колонисты пересекли её. В течение одной-двух минут они беспрепятственно прошли через опасную зону и подошли к самой ограде кораля. Наб остался с онаграми, а четверо колонистов, во главе с Сайрусом Смитом, тихо подошли к воротам, чтобы посмотреть, чем они забаррикадированы изнутри.
      Одна створка ворот оказалась раскрытой.
      — Позвольте, — сказал инженер, обращаясь к журналисту и Пенкрофу, — но ведь вы говорили, что ворота были заперты?
      Те недоумевающе переглянулись между собой.
      — Клянусь честью, — сказал Пенкроф, — что ворота только что были заперты!
      Колонисты стояли в нерешительности. Неужели пираты находились внутри кораля в ту минуту, когда Пенкроф и журналист подползли к его воротам? Это казалось бесспорным, ибо кто другой мог бы растворить ворота, если не они?
      Оставались ли они ещё здесь или ушли?
      Этот вопрос занимал всех колонистов, но ответа на него не было.
      В эту минуту Герберт, заглянувший в открытые ворота, вдруг попятился назад и схватил за руку Сайруса Смита.
      — Что там? — живо спросил инженер.
      — Огонёк!
      — В доме?
      — Да.
      Все пятеро вошли внутрь ограды и действительно увидели дрожащий огонёк свечи за стеклом домика. Сайрус Смит мгновенно принял решение.
      — Это необычайная удача! Мы застанем пиратов врасплох!
      Оставив повозку за оградой под охраной Топа и Юпа, колонисты тихонько стали подходить к домику. В несколько секунд они дошли до него.
      Дверь была заперта.
      Сайрус Смит знаком предложил своим товарищам не двигаться с места и осторожно подкрался к освещённому изнутри окошку. Прильнув бесшумно к стеклу, он оглядел комнату.
      На столе горела свечка. В углу стояла кровать Айртона.
      На кровати лежал какой-то человек.
      Вдруг Сайрус Смит отскочил от окна и сдавленным голосом прошептал:
      — Это Айртон!
      В ту же секунду дверь домика была скорее взломана, чем отперта, и колонисты устремились в комнату.
      Айртон, казалось, спал. Лицо его похудело и побледнело и выдавало перенесённые им тяжёлые муки. На ногах и руках у него виднелись кровоподтёки.
      Сайрус Смит склонился над ним.
      — Айртон! — воскликнул он и радостно пожал руку товарищу, найденному в столь неожиданных условиях.
      При этом оклике Айртон раскрыл глаза и медленно обвёл взглядом всех собравшихся у его кровати.
      — Это вы! — вскричал он. — Вы?
      — Айртон, Айртон! — повторял Сайрус Смит.
      — Где я?
      — В вашем домике, в корале!
      — Один?
      — Да.
      — Но они сейчас придут! — вскричал он. — Защищайтесь, или вы пропали!
      И он упал на постель без сознания.
      — Спилет, — сказал инженер, — на нас могут каждую минуту напасть. Введите повозку в кораль, забаррикадируйте ворота и возвращайтесь тотчас же обратно.
      Пенкроф, Наб и журналист поспешили исполнить приказание инженера. Нельзя было терять ни секунды. Быть может, повозка уже попала в руки пиратов. Все трое бегом кинулись к воротам, за которыми слышалось глухое ворчание Топа.
      Инженер, оставив на минуту Айртона, выбежал на порог домика, готовый оказать помощь своим товарищам. Герберт стал рядом с ним. Оба всматривались в темноту, не появится ли вспышка выстрела со стороны холма, высившегося над коралем. Если пираты устроили там засаду, они могли перестрелять колонистов одного за другим.
      В эту минуту полная луна выплыла над чёрной полосой леса и залила своим белёсым светом внутренность кораля.
      Вскоре со стороны ограды показалась какая-то тёмная масса. Это была повозка, и Сайрус Смит услышал стук закрываемых ворот.
      В этот момент Топ, оборвав привязь, отчаянно залаял и бросился в глубь кораля, вправо от домика.
      — Берегитесь, друзья! — крикнул Сайрус Смит.
      Колонисты вскинули ружья к плечам и приготовились стрелять. Топ яростно лаял, а Юп, присоединившийся к нему, возбуждённо свистел.
      Колонисты осторожно подошли к ним. Собака стояла над берегом ручейка, протекавшего внутри ограды. При ярком свете луны колонисты увидели пять трупов, валявшихся подле самой воды.
      Это были трупы пиратов, четыре месяца тому назад высадившихся на остров Линкольна.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Рассказ Айртона. — Планы пиратов. — Захват кораля. — Судья острова Линкольна. — «Благополучный». — Поиски на горе Франклина. — Подземный гул. — Ответ Пенкрофа. — В глубине кратера. — Возвращение.

      Что случилось? Кто убил пиратов? Неужели это сделал Айртон? Нет, не может быть! Минутой раньше Айртон боялся возвращения пиратов…
      Но Айртон был погружён в глубокий сон, и разбудить его было невозможно. После того как он вымолвил несколько слов, какой-то дурман снова свалил его на постель.
      Колонисты, обуреваемые тысячью мыслей, с нервами, напряжёнными до предела всеми этими событиями, целую ночь просидели без сна у постели Айртона, не возвращаясь к тому месту, где лежали трупы убитых пиратов.
      На следующее утро Айртон очнулся от тяжёлого сна, и колонисты наперебой спешили высказать ему радость, которую они испытывали, видя его живым и невредимым после ста четырёх дней разлуки.
      Айртон в кратких словах передал всё, что произошло, вернее, всё, что ему было известно о происшедшем.
      Через день после его возвращения в кораль, 10 ноября, как только наступила ночь, на него внезапно напали пираты. Они связали его по рукам и ногам и заткнули ему тряпкой рот. В таком виде его перетащили в тёмную пещеру у подножия горы Франклина, где пираты устроили своё убежище.
      Они приговорили Айртона к смерти, и назавтра он был бы убит, если бы один из пиратов вдруг не узнал в нём своего австралийского сообщника.
      Пираты хотели прикончить Айртона, но Бену Джойсу они подарили жизнь.
      С этой минуты пираты всячески приставали к нему, соблазняя его присоединиться к их шайке; они мечтали с его помощью овладеть неприступной крепостью Гранитного дворца и, убив колонистов, стать хозяевами острова.
      Айртон сопротивлялся.
      Бывший пират, раскаявшийся и получивший прощение, предпочитал смерть измене.
      Связанный, с заткнутым ртом, Айртон почти четыре месяца пролежал в этой пещере.
      Пираты нашли кораль вскоре после своей высадки на остров. Они всё время черпали в нём продовольственные ресурсы, но жить там не решались.