Путь империи

Корабли висели прямо над головой. Это было впечатляющее зрелище. Их черные корпуса были гораздо больше, чем это казалось издали, и выглядели даже более внушительно, чем корабли Нарво. Эйлле обратил внимание на отверстия, в которых ранее, видимо, располагались орудия, На некоторых кораблях эти отверстия были заделаны.

Он повернулся к своему проводнику.

— Какова цель проводимых работ, Смотритель Нэсс?

— Эти человеческие корабли изначально предназначались для передвижения под водой, — ответила она. — Их корпуса очень прочны и прекрасно подходят для космических кораблей — разумеется, после необходимой реконструкции. В данный момент мы занимаемся установкой двигателей и навигационных систем, а также демонтируем устройства, пригодные для функционирования в жидкой среде, но не в вакууме. Позже мы займемся установкой вооружения.

Эйлле протянул руку и коснулся черной обшивки кончиками пальцев. Удивительно: металл был теплым.

— Я провожу вас внутрь, — сказала Нэсс.

Эйлле и его небольшая свита последовали за ней. Вокруг визжали буры, ослепительно сверкала дуговая сварка, бетонный пол скрывался под ворохом кабелей, которые свисали с корпусов кораблей. Работы по реконструкции флота земных подлодок шли полным ходом.

Нэсс проворно вскарабкалась по лесам, на которых покоился корабль, Эйлле поднялся за ней, а потом пролез по узкой лесенке внутрь. Продолговатый корпус выглядел почти нелепо, а внутри оказался очень тесным — такой тесноты не было ни на одном корабле джао.

Очевидно, дело заключалось не только в том, что джао были крупнее людей. Они гораздо сильнее нуждались в обществе себе подобных. Иначе они просто не вынесли бы долгого пребывания в ограниченном пространстве. Даже брачная группа смогла бы прожить в таких условиях от силы несколько орбитальных циклов и сохранить сплоченность. Что уж говорить о сборище особей, которых ничто друг с другом не связывает — даже принадлежность одному кочену или тэйфу.

Казалось, Нэсс читала его мысли. Эйлле подозревал, что она весьма сообразительна; похоже, так оно и было.

— По окончании реконструкции планируется набирать экипажи кораблей из джинау — разумеется, под командованием офицеров-джао. Человеческое оборудование, предназначенное для подводной навигации, будет демонтировано, вместо него мы установим наши навигационные системы — как правило, они более компактны… хотя и не всегда. Таким образом, мы освободим достаточно места, чтобы разместить офицеров…

Пробираясь по кораблю, она продолжала давать пояснения. Очень скоро Эйлле убедился, что в отчетах утонченность человеческих технологий сильно преуменьшалась. Правда, он часто сталкивался с определениям вроде «замысловатые», «переусложненные», а порой — — даже просто «странные». Описания Нэсс были несколько более конкретны. Многие блоки на подводной лодке имели двойное и даже тройное назначение, и использовались в зависимости от текущих нужд. Особенное любопытство у него вызвала «кают-компания», которая при необходимости превращалась в лазарет.

Яут оставался снаружи, не желая ни на секунду упускать из виду Талли. Конечно, Эйлле хотел, чтобы Яут тоже присутствовал при осмотре: интересно, что сказал бы обо всем этом его мудрый старый фрагта. Но… Он повернулся к Смотрителю Нэсс.

— Вам когда-нибудь доводилось плавать на таком корабле? Она поморщилась.

— Однажды. Это было отвратительно — находиться взаперти вместе с таким количеством людей… Такой корабль может погружаться достаточно глубоко — гораздо глубже, чем способны нырять джао.

— Интересно, ради чего проявлять такую изобретательность, тратить столько сил и средств? — Эйлле провел рукой по блестящей стенке какого-то прибора. — ¦ Они строили подводные города? Или добывали там какие-то вещества, которые невозможно получить иным способом?

— Они действительно добывали под водой некоторые материалы, — ответила Нэсс. — Но, по-моему, важнее другое: люди придают большое значение исследованиям. В этом смысле они похожи на младенцев. Им надо постоянно куда-то карабкаться, зарываться, забираться в самые недоступные места. Они обожают побегать по горам и обрывам и даже лазить по пещерам. И удержать их от этого невозможно, хотя подобные развлечения могут стоить им жизни. Но эти корабли — не исследовательские, а военные.

Эйлле был потрясен.

— Зачем сражаться там, где не сможешь жить?

Нэсс очень элегантно приняла позу «сожаление-и-замеша-тельство».

— Трудно сказать. Я довольно неплохо уживаюсь с людьми, но иногда они кажутся мне сумасшедшими.

— Сколько человек было в экипаже? — входя в очередное помещение, Эйлле пригнул голову, но кончики его ушей все-таки коснулись люка.

— Более ста. Полагаю, численность экипажа зависела от типа судна и боевого задания. Отчеты не дают четкой информации. Люди уничтожили значительную часть своего вооружения, когда поняли, что потерпели поражение. Часть кораблей они вывели в открытый океан и там открыли кингстоны, — последние слова она произнесла по-английски. — Это означает «намеренно затопить корабль».

Эйлле обернулся, и их взгляды встретились.

— А экипаж?

— Почти весь экипаж покидал корабль. На борту оставались только офицеры, которые и «открывали кингстоны». Большинство этих офицеров погибли. Люди просто непостижимы. Безусловно, храбрость достойна уважения и является похвальным качеством, о какой бы расе не шла речь. Но люди, похоже, готовы расстаться с жизнью даже без особой на то причины. Я не понимаю. Раз мы уже победили, какой смысл уничтожать корабли?

Эйлле задумчиво провел ладонью по виску. Странные существа эти люди. Он уже начинал сомневаться, что когда-нибудь сумеет разобраться в их психологии.

Тем временем Нэсс провела его на корму подводного корабля, где происходил демонтаж двигательных установок. На их место устанавливались космические двигатели. Здесь работали только техники-джао: делать необходимые для такой работы знания достоянием людей было бы слишком опасно.

Техники, исключительно женского пола, отпрыски брачных групп, отличающихся если не высоким статусом, то по крайней мере крепким здоровьем, были рады показать свою работу. На самом деле, они потратили куда больше времени на объяснение своих действий, чем Эйлле мог предположить. Неудивительно: визиты отпрысков такого прославленного кочена, как Плутрак, случаются не каждый день.

И все же упомянутый отпрыск был в некотором замешательстве. Устройства джао буквально сращивались с человеческими, и порой это приводило к совершенно неожиданным результатам. К тому времени, когда ему, наконец, удалось освободиться от обилия технических подробностей, у него раскалывалась голова.

— А сейчас я отведу вас в ваш офис, — сказала Нэсс.

— Что такое «офис»?

Нэсс на мгновение смутилась.

— Простите… я имела в виду ваше личное рабочее помещение. По-человечески… я хотела сказать, по-английски… оно называется «офис». Многие джао, которые давно здесь находятся, перенимают туземные выражения. По-моему, оно очень удобное.

Она проводила его обратно к люку, где ждали Яут и Талли, а потом на второй этаж.

— Я оставлю вас на некоторое время, — сказала она. — А потом мы осмотрим наземные боевые машины.

В комнате было тихо и прохладно, хотя прямые линии и жесткие стыки, которые так нравятся людям, несколько раздражали. Кондиционеры непрерывно гнали свежий воздух через вентиляционные люки. Эйлле опустился в кресло, обтянутое черным материалом, который Нэсс назвала английским словом «кожа». Эта «кожа» производилась на Земле и, по-видимому, была очень долговечной и прочной, а кроме того, приятной на ощупь — мягкой и эластичной.

Эйлле с удовольствием погладил подлокотник кресла. Мо-¦ жет быть, этот материал — большая редкость? Но Нэсс, похоже, так не считала. Тогда странно, почему «кожу» до сих пор не экспортируют. Это вызывало серьезное беспокойство. Эйлле пробыл здесь недолго, но уже не первый раз обнаруживал признаки разорения и упадка. Куда смотрит этот ава Нарво?

Яут расположился в углу офиса и что-то проверял на своей портативной ком-панели, но не упуская из виду своего нового «ученика». Сам Талли садиться не стал. Его зеленые глаза беспокойно блуждали по стенам и дверям. Эйлле казалось, что он, как на экране, видит схемы побега, которые возникают и исчезают в голове человека.

Но проблема, которую ты решил прежде, чем она возникла, уже не считается проблемой. Можно не сомневаться: Талли не слышал той пары коротких реплик, которыми они с Нэсс обменялись на борту подводной лодки. Смотритель снова подтвердила благоприятное впечатление, которое произвела с самого начала: она была прекрасно подготовлена и знала, как действовать.

В дверь постучали. Яут отключил защитное поле. На пороге стоял человек в штатском, с блестящим черным обручем в руке.

— Вы просили принести локатор, сэр?

— Конечно, — отозвался Яут.

— Проходите, — сказал Эйлле, сопровождая свои слова жестом, принятым у людей.

Человек был ниже и крепче Талли, с серыми, как пепел, волосами. Яут принял у него обруч и вывернул наизнанку, чтобы ввести личный код Эйлле.

— Вас зовут Уиллард Белк, не так ли? — спросил Эйлле, откидываясь на спинку кресла.

Человек кивнул.

— Мне вас порекомендовала Смотритель Нэсс. С этого момента вы поступаете в мое личное подчинение. Поэтому вы теперь будете отчитываться только передо мной. Все ваши остальные обязанности считаются второстепенными.

— Слушаюсь, сэр. Для меня локатор потребуется? Эйлле смешался.

— Нет, разумеется. Зачем? Вы пока еще ничем не провинились.

Талли вскинул голову и, прищурившись, посмотрел на черный обруч. Похоже, он уже начал догадываться, что его ожидает. Точно. Не сводя взгляда с обруча, с которым все еще возился Яут, он отшатнулся.

— Прежде чем закрепить прибор, вам следует выяснить, какой руке он отдает предпочтение, сэр, — сказал Белк. — У него будет меньше шансов что-либо предпринять, если вы закрепите прибор на ведущей руке.

— Ах ты, лизоблюд гребаный!!! — взвился Талли.

Его насердная рука сжалась в кулак. Казалось, сейчас Талли одним прыжком перелетит через комнату и набросится на своего соплеменника.

Если такое намерение у него и было, оно так и осталось намерением. Через миг Яут уже прижимал его к стене одной рукой, держа в другой локатор.

— Ведущая? — фрагта был явно озадачен — правда, это не мешало действовать. — У людей есть конечности, которые принимают решение?

Белк посмотрел на руку Талли, все еще сжатую в кулак.

— По-моему, он правша, сэр. Как и большинство людей.

— Я не понимаю, — сказал Яут.

— Вот эта, — Белк шагнул вперед и указал на среднюю руку Талли, хотя тот уже успел разжать пальцы. — Надевайте.

Талли рванулся, но тщетно: могучие лапы Яута сжимали его, точно тиски. Раздался щелчок, обруч сомкнулся на его правом запястье, и на блестящей вороненой поверхности тут же вспыхнул ряд крошечных янтарных лампочек. Яут ослабил хватку и отошел в сторону. Привалившись к стене, Талли с бессильной яростью взирал на свое запястье, похожий на пойманного зверя. Потом поднял глаза на Белка и прищурился.

— Прихлебатель вонючий, — прошипел он.

Глаза Белка тоже превратились в щелки. Он ответил по-английски, судя по интонации — что-то резкое, но Эйлле разобрал лишь половину.

— Это ты скоро завоняешь, хорек. Скажи это моей жене и детям, которые погибли двадцать лет назад… — снова непонятные выражения — скорее всего, просто туземные ругательства, — … на твоей могиле, хорек, и на могилах других таких же подонков.

Этот обмен репликами вызвал у Эйлле недоумение. Талли выглядит слишком молодым, вряд ли он был в состоянии убить кого-то двадцать орбитальных циклов назад. Скорее всего, что речь идет о чем-то вроде ссоры между кланами, а не личной вражде.

Тем временем Белк успел взять себя в руки. Покачав головой, он отвернулся от Талли и обратился к Субкоменданту:

— Какие будут приказания, сэр?

— Известите Смотрителя Нэсс о том, что вы перешли в мое личное подчинение.

— Есть, сэр!

Через секунду его уже не было.

Глава 6

Талли украдкой поглядывал на черный обруч, стянувший его правое запястье. Пальцы так и чесались сорвать и разломать его на мелкие кусочки. Бесполезно. Теперь от этой дряни уже не отделаться. Талли случалось видеть такие браслеты — на трупах. Эта металлическая полоска только кажется хрупкой. Она запитывается электрической энергией нервных импульсов, и никакая сила не освободит человека, пока он жив.

И пока он жив, джао всегда будут знать, где он находится. Да, Гейб Талли, шпион теперь из тебя никакой. И о побеге можно забыть. Талли покосился на своего нового командира. Эйлле кринну ава Плутрак изучал что-то на экране, вмонтированном в крышку стола, подпирая кулаком свой широкий подбородок. Сейчас он был удивительно похож на человека.

В следующий момент Талли отлетел к стене. Оглушенный, он сполз на пол и несколько секунд моргал. Перед глазами плавал красный туман. Это Яут легонько врезал ему тыльной стороной ладони.

— Ты ему подчиняешься, — грубо сказал фрагта. — Каждый, кто тебя увидит, будет об этом знать. Поэтому ты больше не имеешь права вести себя неподобающе. Все твои проступки бросают тень на Плутрак!

— Почему? — спросил он на джао, с трудом шевеля разбитыми губами. — Какая вам от меня польза?

Эйлле отвернулся от экрана и посмотрел на него с каким-то странным выражением, для которого Талли не мог подобрать названия. В обсидиановых глазах джао, точно в калейдоскопе, мелькали зеленые пятна.

— Ты принесешь пользу, если расскажешь свои секреты — сказал он.

— У меня нет никаких секретов, — Талли попытался подняться, но ноги подкосились. Он мог только сидеть, облокотясь о стену. Комната раздувалась и вновь сжималась, словно пузырек гигантского легкого. — Ни у кого из нас нет секретов. Вы лишили Землю всех ее секретов двадцать лет назад.

— Не всех, — Эйлле вновь повернулся к экрану. Его уши повисли, придавая ему равнодушный вид. — Яут изучил твое досье, и результаты оказались очень интересными. Ты никогда не задерживаешься надолго в одном месте. К тому же, согласно отчетам, ты гораздо моложе, чем выглядишь. У нас очень мало данных. Так что несколько секретов еще осталось. Надеюсь, скоро они перестанут быть секретами.

После полудня, освоившись с электронными системами поиска данных в своем офисе, Эйлле продолжил экскурсию. На этот раз его интересовали наземные боевые машины, которые проходили модернизацию в соседних ангарах. Чего тут только не было… Инструменты, детали, оборудование, полуразобранная и полусобранная техника. «Контролируемый беспорядок» — лучше не скажешь.

Корпуса машин были разрисованы странным узором из светло-зеленых и болотных пятен на темно-зеленом фоне. Интересно, что может означать такая расцветка? Эйлле читал, что люди очень суеверны. Возможно, эти пятна призваны отпугнуть каких-нибудь злых духов.

Работы здесь было немного: машины изначально предназначались для использования на суше. Достаточно было заменить примитивную силовую установку, чисто механическую, магнитной подвеской, и машина обретала способность передвигаться по любой поверхности.

В одной из внутренних секций на место кинетических орудий устанавливали лазеры джао. Талли окинул эту картину мрачным взглядом, который, по-видимому, выражал обиду и несогласие, но на том проявление непокорности и ограничилось.

Эйлле остановился неподалеку от громоздкой машины, которая была оборудована вращающейся орудийной башней.

— Все это оружие создано для борьбы с нами? — прокричал он, чтобы Нэсс услышала его сквозь оглушительный визг и скрежет инструментов. Смотритель фыркнула.

— Думаю, во всей вселенной не найти такой агрессивной расы! В большинстве их исторических документов, начиная с самых ранних, сообщается о вооруженных междоусобицах. Они сражались друг с другом с той же яростью, что и с нами. Все это оружие использовалось задолго до того, как мы высадились на планете.

— Интересно… — Эйлле обошел машину кругом, отметив толстый слой брони, открытый люк наверху и букет коммуникационных антенн, и не преминул потрогать обшивку. На этот раз металл был прохладным и шероховатым. — Быть может, поэтому они так успешно оказывали сопротивление на начальном этапе? У них такой богатый опыт?

— Может быть, — с сомнением отозвалась Нэсс. — Однако я представить не могу, чтобы два кочена враждовали между собой, применяли силу против силы — вместо того чтобы объединиться и использовать свои лучшие качества для пользы общего дела. Подумайте, чего бы они могли добиться, если бы вместо кучки грызущихся между собой государств у них была бы мощная единая держава. Нам бы потребовалось вдвое больше времени на то, чтобы завоевать Землю… если бы вообще удалось, не уничтожив на планете все живое.

Она прервалась и посторонилась, чтобы пропустить двух людей-техников, кативших тележку с лазерным генератором джао к выпотрошенной машине.

— Если говорить о долгосрочной перспективе, Завоевание пошло им на пользу, — продолжала Смотритель. — Они могли бы еще долго истреблять друг друга. И Экхат не встретили бы в этом секторе никакого сопротивления. Возможно, теперь люди поймут, что пора повзрослеть и перейти к новому типу социального устройства, основанному на сотрудничестве.

Внезапно сквозь лязг металла и жужжание станков донеслись голоса. Сперва собеседники разговаривали на повышенных тонах, потом перешли на крик, но из-за шума слов было не разобрать. Некоторое время Эйлле крутился на месте, пока не понял, откуда доносятся крики, и поспешил на звук, обходя рабочих и нагромождение техники, пока не оказался в дальнем конце цеха. Там, яростно жестикулируя, стоял темноволосый человек, а перед ним возвышался джао в форме чиновника.

— Нельзя просто выбрасывать эти пушки на помойку! — кричал человек. — И вообще, что за дурацкая идея — заменять их лазерами!

Его лицо постепенно принимало красноватый оттенок — Эйлле уже знал, что у людей так проявляется сильное раздражение. Склонив голову набок, он рассматривал человека, пытаясь понять, что выражает его поза. Страх? Злобу? Жадность?

Вокруг собралось еще несколько человек. Выражение их лиц было таким же, как и у их соплеменника. Двое охранников-джао оттесняли их назад, негромко убеждая их вернуться на рабочие места.

— Я дрался под Чикаго! — орал темноволосый человек, не обращая внимание на охранников. — Мы громили ваши танки только так! Если бы у вас не было преимущества в воздухе, еще неизвестно, чем бы дело кончилось! И не говорите, что это не так!

Гневно дернув ушами, чиновник схватил человека за воротник рубахи и приподнял так, что его ботинки оторвались от пола.

— Здесь от вас требуется только одно: приносить пользу джао. Либо ты делаешь то, что полагается, и не высказываешь своих соображений, либо отправляешься в тюрьму. Мы не заинтересованы в том, чтобы сохранять ваши негодные безделушки.

Эйлле покосился на Нэсс. Она явно пыталась принять позу «безразличие-и-терпение», но Эйлле не составило труда заметить чувства, которые Смотритель хотела скрыть: беспокойство или даже гнев. Похоже, поведение чиновника у нее восторга не вызывало.

Пожалуй, стоило выйти из тени.

Чиновник наконец-то соизволил заметить новоприбывшего. Он опустил техника на пол и отвесил такую затрещину, что тот отлетел в сторону.

— Идиоты! Они упорно продолжают верить, что их нелепые игрушки представляют какую-то ценность. Жаль, что мы не можем предоставить им возможность самим встретиться с Экхат. Тогда бы они поняли, что их ожидает, и перестали бы восхвалять свои технологии! Если их техника настолько великолепна, почему Земля принадлежит джао?

— В самом деле, — Эйлле посмотрел на техника. Похоже, тот не ожидал такого поворота событий и был не столько оглушен ударом, сколько ошеломлен. Впрочем, человеку и такого шлепка могло оказаться достаточно.

— А что именно этот человек хотел сохранить? Чиновник сердитым кивком указал на демонтированную орудийную установку.

— Вот это. Примитивное орудие, использующее кинетическую энергию. Может быть, из него можно будет сделать что-то полезное, но скорее всего, оно годится только в металлолом.

— Не исключено, что этот человек кое в чем прав, — возразил Эйлле. — В конце концов, наши наземные войска действительно понесли во время Завоевания серьезные потери. И если мне не изменяет память, именно там, где люди использовали такие якобы примитивные орудия.

— А кто вы такой, чтобы высказывать свое мнение? Я не вижу у вас на щеках ни одной метки!

Похоже, этот чиновник не умел держать себя в руках. Он приподнял плечи, указал охранникам на темноволосого техника и громко скомандовал:

— Отправьте его в тюрьму! Я не хочу, чтобы он работал в этом цеху и подавал остальным дурной пример!

— А я сомневаюсь, что это разумно, — Эйлле шагнул вперед. — Оставьте его здесь, и пусть работает.

Охранники недоуменно поглядели на Смотрителя Нэсс. Та не произнесла ни слова и лишь указала на того, кому на самом деле надлежит повиноваться, а наклон ее ушей делал это указание особенно убедительным. Оба немедленно приняли позу «ожидание-приказа». На скулах чиновника заходили желваки.

— Я не знаю тебя, гладкомордый, — заявил он, обращаясь к Эйлле, — но ты и понятия не имеешь о том, как нужно обращаться с этими существами! Они хуже младенцев, потому что не способны учиться на своих ошибках.

Услышав подобное обращение, Яут окаменел. Талли, который тоже присутствовал при этой сцене, явно был удивлен, хотя у людей позы читаются не столь однозначно, как у джао.

Как бы отреагировал на такое старый Брем? Эйлле задал себе этот вопрос и тотчас понял, что надо делать. Сколь бы агрессивно не был настроен собеседник, кочен-отец Брем постарался бы использовать ситуацию, чтобы укрепить связи.

— Этот человек выразил несогласие во взглядах, — начал он осторожно. — Я не спорю, он вел себя непочтительно. Но несогласие по вопросам пользы применения не является наказуемым нарушением… — он принял позу «надежда-и-мяг-кость» и спокойно посмотрел на чиновника. — Если я ошибаюсь, то готов изменить свое поведение.

— Невежественный выскочка! — чиновника трясло от ярости. — Тебе следует вернуться в пруд рождения и научиться слушать тех, кто лучше разбирается в ситуации!

— Я стараюсь учиться прямо на месте, — Эйлле чуть иначе согнул руки, трансформировав позу в классическую «желаю-быть-полезным», гордость Мастеров поз Плутрака. — Я не спорю, вы оба стремитесь сделать эти машины — «танки» — более эффективными, из-за чего и возникли разногласия. Может быть, этот человек прав, а может быть, ошибается. Но ошибочное мнение не является преступлением…

Чиновник не ответил. Он схватил человека за руку и толкнул его в сторону охранников.

— Я хочу, чтобы этого нарушителя усмирили!

— Директор Вамре, — вмешалась Нэсс, которая уже несколько секунд стояла в позе «срочная-необходимость». — Не согласитесь ли вы переговорить со мной снаружи?

— Не соглашусь! — Вамре посмотрел на охранников. — Ну? Две пары иззелена-черных глаз спокойно смотрели на Плутрака. Очевидно, охранники уже догадались, кто здесь главный.

— Не подчиняйтесь, — сказал Эйлле. — В усмирении нет никакой необходимости. А если бы она и была, директор Вамре не располагает полномочиями, чтобы отменить мой приказ.

— Это мы еще выясним! — Вамре оттолкнул человека, который из спорщика незаметно стал предметом спора, и зашагал прочь. Каждый изгиб его суставов воплощал позу «мне-лучше-не-перечить» в варианте грубого требования.

Человек приложил ладонь к ушибленному месту и подошел к Эйлле, немного прихрамывая.

— Благодарю вас, — проговорил он на джао. — Я не хотел создать вам проблемы. Я просто пытался как следует делать свою работу.

Эйлле погладил обшивку танка, разглядывая мощные шасси, на которых когда-то крепились колеса гусениц. Теперь там были установлены аккуратные магнитные приводы. Их гладкий льдисто-голубой металл искрился, контрастируя с унылой пятнистой окраской брони.

— Ты, в самом деле, считаешь, что лазеры джао менее эффективны, чем ваши кинетические орудия?

— Если вести бой на планете, в атмосфере вроде нашей — безусловно. Ваши орудия созданы для космических сражений, а не для наземных. У меня пальцев на руках не хватит, чтобы пересчитать все способы отбиться от ваших лазеров. Начиная с дымовой завесы и заканчивая рассеиванием в воздухе мякины… простите, сэр, дипольных отражателей [6].

Эйлле поймал хмурый взгляд Яута и отвернулся, чтобы не отвлекаться на реакцию фрагты.

— И это касается любых наших разработок? Человек развел руками. Эйлле заметил, что пигментация его кожи более сильная, чем у Талли, кожа на лице покрыта мелкими морщинками, а отдельные ворсинки на голове не черные, а пепельно-серые, почти белые.

— Я этого не говорил. Ваш магнитный привод — просто конфетка. И системы наведения куда лучше наших, а про глушилки я вообще не говорю. Так что не преувеличивайте.

— Что-нибудь из этих систем уже установлено?

— Так точно, сэр, — человек посмотрел на башню танка. Бледно-зеленая крышка люка была откинута. — Желаете взглянуть?

— Пожалуй, да.

Эйлле дождался, пока человек вскарабкается наверх — довольно медленно и неуклюже, так как его насердная нога явно была повреждена, — и последовал за ним.

Техник спустил ноги в люк и ухнул туда. Через секунду его голова вновь показалась снаружи.

— Старая добрая матушка, — проговорил он по-английски. — Ничего, она у нас еще повоюет.

— Это машина женского пола?! — Эйлле задержался около башни и прикинул, сможет ли протиснуть плечи в такое узкое отверстие. — Наши машины не отличаются по половому признаку. Каким образом вы это определяете?

— Никак, — усмехнулся техник. — Это плод нашего воображения. Людям нравится думать, что их вещи живые.

Он указал на ряд человеческих букв, которые Эйлле принял за инвентарный номер. Похожая надпись была и на борту соседней машины.

— Эту мы называем «Железная леди», а вон там — «Удалой жеребец». Он… э-э-э… не женского пола.

Все это представлялось весьма интригующим, но Эйлле решил, что сейчас займется другими вопросами. Он заметил, что человек протягивает ему руку — ладонью вверх, пальцы вытянуты.

— Меня зовут Райф Агилера.

Называть свое имя прежде, чем тебе предложат это сделать — грубейшее нарушение этикета. Однако Эйлле решил, что у людей иные представления о правилах приличия. Вряд ли этот человек хотел его оскорбить. Райф Агилера не убирал руку и смотрел на Эйлле, явно чего-то ожидая. Ну конечно. Ритуал соприкосновения руками считался у людей очень важным. Он читал об этом. Секунду поколебавшись, Эйлле пожал протянутую руку.

Ладонь Агилеры была теплой и шершавой, а пальцы сильными, несмотря на хрупкие и тонкие кости, — как у любого существа, которому приходится много работать руками. Человек чуть сильнее сжал руку, затем отпустил и снова скрылся в танке.

— Если хотите посмотреть новую электронику, придется забираться внутрь, — голос звучал гулко, а эхо придавало ему металлический призвук.

Вздохнув, Эйлле просунул ноги в люк и стал, извиваясь, протискиваться. Как и предполагалось, труднее всего, оказалось, протолкнуть плечи. Да, на пропорции джао конструкторы явно не рассчитывали, подумал он. Разве что на джао со сломанными плечами.

Внутри было темно. Эйлле услышал щелчки тумблеров, потом датчики, расположенные в несколько рядов, ожили и осветили полумрак красными, янтарными и светло-зелеными огоньками. Эйлле моргнул от неожиданности. Внутренний дизайн был продуман идеально. Каждый аз пространства использовался с максимальной пользой, создавая ощущение комфорта, почти изысканности. Снова, как и на подводной лодке, Эйлле отметил, что устройства, разработанные людьми, могут быть удивительно компактными.

Агилера уже расположился в кресле в передней части кабины и поглядывал на датчики и в перископ с видом довольного хищника.

— Эх, славные были деньки, — негромко произнес он по-че… по-английски. — Меня тогда назначили командиром танка… Правда, это удовольствие длилось недолго: я повредил ногу, так что пришлось отправиться в тыл. Мы тогда думали: раз уж нам выпал шанс схлестнуться с вами врукопашную, мы ни за что не проиграем.

— Однако вы проиграли, — ответил Эйлле, пытаясь хотя бы примерно определить возраст этого человека. — И, насколько мне известно, представители вашего вида очень серьезно относится к поражениям. Поэтому мне кажется странным, что вы согласны делиться с завоевателями… — он замялся, подбирая подходящее слово, — … своим опытом.

Агилера откинулся на спинку кресла, согнул руки в локтях и сплел их перед грудью, словно хотел одной рукой опутать другую — часть позы «бдительность-и-наблюдение». Но люди — не джао, напомнил себе Эйлле. Они мыслят иначе. Никогда нельзя идти на поводу внешнего сходства.

— Я был хорошим солдатом, — Райф Агилера потянулся и протер циферблат какого-то датчика. Циферблат подсвечивался, и рука техника словно налилась красноватым сиянием. — Скажу больше: чертовски хорошим солдатом. Я чего только не перепробовал, когда война закончилась. Брался за любую работу. Но я солдат, и это у меня лучше всего получается. А солдатом я быть не мог, из-за своей ноги. Даже если бы вы предложили мне воевать за вас, все равно бы не смог.

Он поморщился и сердито посмотрел на свою безжизненно вытянутую конечность.

— Потом появился этот завод. Когда было объявлено, что здесь нужны работяги с головой и руками, меня словно что-то толкнуло, понимаете? Я понял, что могу хотя бы попробовать вернуть этих крошек в строй, благо знаний у меня хватит. К тому же несколько лет назад я женился, а теперь у меня есть детишки. Семейство надо кормить. А работы с таким жалованием, как в этой вашей конторе, на всем континенте не найдешь. Вот я здесь и обретаюсь.