Путь империи

Даже за такую мелкую провинность, как игра в кости на территории базы. И дело даже не в игре в кости. Просто джао помешаны на рациональном использовании времени. По их мнению, азартные игры — пустая трата времени, поскольку самим джао от них никакого проку. При этом ничего не производится и не развиваются никакие навыки, которые пригодятся будущим солдатам. А значит, они просто отвлекают от дела, равно как и альпинизм, скачки, декоративное садоводство, изящные искусства… список можно было продолжать до бесконечности. Гражданским еще дозволяются кое-какие развлечения — при условии, что на это не уходит основная часть их времени и средств. Потому что все, что представляет ценность, теперь принадлежит джао. В том числе и время.

Талли вспомнил об одном происшествии пятнадцатилетней давности, в котором джао четко обозначили свою позицию.

Пятнадцать лет назад состоялась последняя экспедиция на Эвест вопреки указу Губернатора Земли, который наложил на эту акцию запрет, объявив ее бесцельной тратой сил и средств.

Через тридцать минут после начала заключительного этапа восхождения вершина горы — несколько сотен метров — была превращена в пыль. Джао действовали старым проверенным способом: сбросили на вершину Эвереста болид наподобие тех, какими были уничтожены Чикаго и Нью-Орлеан. Бедняги-альпинисты, скорее всего, даже не поняли, что произошло. Зато это хорошо поняла остальная часть человечества. И сделала выводы. Методы джао всегда отличались простотой — так, чтобы дошло даже до самых тупых.

Талли обогнул последний из жилых блоков, где были расквартированы джао. Ничто не указывало на присутствие Плут-рака, зато впереди показался краешек посадочной площадки — до побережья было совсем недалеко. И кораблик, на котором, по-видимому, прибыл Эйлле кринну ава Плутрак, все еще стоял здесь. Странно: обычно корабли надолго не задерживаются. Может быть, это личный транспорт Субкоменданта?

Корабль купался в лучах голубого света. Тонкий, словно игла, он был, наверно, куда более маневренным, чем любой из космических кораблей джао, которые Талли доводилось видеть. По спине пробежали мурашки. Если этот кораблик не единственный, Сопротивлению придется нелегко. В какой-то степени безопасность лагеря в Скалистых горах обеспечивается тем, что переброска туда подразделений джао до сих пор находили слишком хлопотным делом.

Нет, это вряд ли. Став джинау, он понял еще одну вещь — очень досадную: джао не воспринимали Сопротивление всерьез. Разумеется, на любую акцию они реагировали без промедления и с присущей им жестокостью. Но снарядить экспедицию, чтобы выяснить местонахождение штаба повстанцев… пока движение не напоминало о себе в очередной раз, об этом даже не заходило речи. Так что вряд ли «пушистики» вызовут на Землю корабли, специально оборудованные для борьбы с мятежниками. И этот красавец на посадочной площадке, скорее всего, предназначен для чего-то другого.

Возможно, дело в этой таинственной войне с Экхат. Для оправдания своих зверств джао рассказывали о каких-то ужасных созданиях, которые обитают где-то в космосе и только ждут момента, чтобы напасть на Землю. Если верить джао, самыми жестокими среди них были Экхат, по сравнению с которыми сами джао показались бы милосердными, как ангелы. Они уничтожают всех без разбора… и поэтому нужна готовность, готовность и еще раз готовность. Большинство людей — включая тех, кто добровольно соглашался сотрудничать с джао, — считало эти предсказания обычным пропагандистским трюком.

Раньше Талли тоже так думал. Но сейчас у него появились сомнения. За последние месяцы он много узнал о джао — гораздо больше, чем он мог узнать, наблюдая за ними издалека. Насколько Талли мог судить, джао не чувствовали за собой абсолютно никакой вины за свои поступки. Такого понятия, как стыд, у них просто не существовало. Они поступали так, как считали нужным, чтобы держать ситуацию под контролем, и не искали для этого никаких оправданий. Зачем тогда понадобилась вся эта тщательно построенная пропагандистская программа? Просто для того, чтобы направить гнев людей в другое русло? Но джао предпочитали более доступные методы внушения: делайте, что говорят, или умрете.

Талли изнывал от желания подойти поближе, чтобы разузнать побольше. С этими мыслями он незаметно пересек бетонированную площадку. А вот эти лучи — наверняка какое-то охранное устройство. Заденет тебя такой лучик, и останется от тебя головешка. И все же…

— Очень хорошая работа, правда?

Судя по акценту, «пушистик». Талли застыл, как вкопанный. Порыв ветра запорошил ему песком глаза, но он не осмелился пошевелиться. Потом медленно, очень медленно повернулся. Сердце колотилось, как кузнечный молот.

Джао, который стоял перед ним, напоминал бандита в черной полумаске.

Это был Эйлле кринну ава Плутрак собственной персоной.

Эйлле наблюдал за человеком, пытаясь оценить его реакцию. Джинау был невысок ростом и казался хрупким — по меркам джао. Но пожалуй, это все-таки мужская особь. Он обеспокоен? Или даже встревожен? До сих Эйлле не предполагал, что человеческие лица настолько подвижны — в докладах об этом не упоминалось. Когда привыкаешь к отсутствию вибрис и крошечным неподвижным ушам, начинаешь замечать, что выражения эмоций сменяют друг друга на этом лице, как волны в море.

Рядом, настороженный, с непроницаемым видом, уже стоял Яут, его рука сжимала оружие.

— Зона запрета! — произнес он, с трудом выговаривая английские слова. — Что ты делаешь здесь?

Человек повернул голову и посмотрел на посадочную площадку, окаймленную полосой красных огней, на голубые ста-зисные лучи, защищающие челнок Плутрака. Потом тряхнул головой.

— Как справедливо предположил Субкомендант, я любовался кораблем.

— Вы пилот? — спросил Эйлле, навострив уши.

— Нет, сэр, — ответил человек. — Но я надеюсь, что когда-нибудь мне будет позволено поработать с двигателями джао, — человек едва заметно вздохнул. — Мне интересно узнать, как они устроены.

Его любопытство объяснимо, подумал Эйлле. Но он находится здесь посреди ночи, и это подозрительно. Или людям разрешено бродить где угодно, невзирая на инструкции?

— Вы… мужского пола?

— Так точно, сэр, — джинау бросил короткий взгляд в сторону Яута, который возвышался между ним и Эйлле подобно щиту.

— У джао техники — обычно женские особи. Они больше… — Эйлле запнулся, подыскивая в своем новоприобретенном лексиконе подходящее слово. — … располагаются к такой работе.

Он разглядывал рубашку человека, пытаясь при тусклом свете разобрать незнакомые значки, выгравированные на небольшой табличке на его груди.

— Вы не один из игроков, которых я задержал ранее сегодня?

Человек подобрался.

— Должно быть, вы ошиблись, сэр.

Однако Эйлле чувствовал, что не ошибся. Худощавый, хотя кажется очень сильным для человека. И форма лица, и манера поведения выглядели знакомыми. А значки на нагрудной табличке — «буквы»? И у ворса… то есть волос… тот же желтоватый оттенок…

Эйлле повернулся к своему фрагте.

— Проверь по записи, — сказал он на родном языке. — Посмотри, кажется, он один из тех троих…

— Не нужно беспокоиться, — перебил человек, тоже на джао. — Я представляю себя на ваш суд.

Яут сделал вид, что ничего не слышал.

— Гейб… Талли, — прочел он. — Рядовой первого класса.

— Ты заинтересовал меня, рядовой Гейб Талли, — Эйлле решил пока не переходить на английский. — Разве тебе не известно, что на базе за вторжение в запретную зону полагается наказание?

Талли сделал глубокий вдох и сложил руки за спиной.

— Да, сэр. Оно может бывать очень… суровым.

— Ты знаешь, что тебя могут подвергнуть усмирению, если так решит Главнокомандующий. Или если я сочту нужным. И все же приходишь сюда. Зачем?

— Я хотел получше рассмотреть корабль, сэр. Эйлле попытался вникнуть в содержание этой фразы.

— Но это бессмысленно! Неужели все люди настолько глупы?

Человек ничего не ответил. Он стоял в той же странной напряженной позе, пока Эйлле обходил его кругом. Морской ветерок шевелил его причудливо окрашенные волосы.

— Ты проходишь обучение и получаешь навыки воина? Короткий кивок головой. Это движение Эйлле наблюдал сегодня не один раз. Оно означало согласие.

— Твой проступок очень серьезен. Если ты вынудишь наказать тебя, ты лишишься всех своих способностей. Быть может, навсегда.

Вновь кивок.

Что-то шевельнулось в мозгу Эйлле, в самой глубине подсознания, пока еще неоформленное и не способное выйти наружу. Быть может, этот вид склонен к самоистреблению? И это причина столь противоестественного упорства?

Внезапно решение пришло. Возможно, такое же странное, как и сама ситуация.

— В таком случае, я не допущу, чтобы ты заставил меня действовать спонтанно, — объявил Эйлле. — Отныне ты поступаешь в мое личное распоряжение.

Яут посмотрел на своего подопечного. Наклон его ушей выражал озабоченность.

Человек замотал головой. Кажется, так люди делают, когда сбиты с толку, дезориентированы и, как следствие, напуганы.

— Мой фрагта проводит тебя в казармы, чтобы ты собрал вещи, — продолжал Эйлле, надеясь, что объяснения успокоят рядового Талли, — а затем ты вернешься и будешь ожидать дальнейших распоряжений. Его зовут Яут кринну Джитра вау Плут-рак, но ты, разумеется, сможешь обращаться к нему по имени только с его разрешения, которое получишь не скоро, если вообще получишь. Ты убедишься, что он очень строгий инструктор.

— Я не понимаю! — выпалил Талли.

Судя по выражению лица Яута, фрагта тоже ничего не понимал. На самом Эйлле и сам не смог бы объяснить, что именно заставило его поступить именно так. Но одно он знал точно: можно просто отдать приказ о подавлении этого человека, но тогда будет упущена некая возможность, которая вряд ли когда-нибудь представится. Может быть, возможность изучить натуру этой расы?

Да, он будет прилежно изучать этого Гейба Талли. И тогда, может быть, та мысль всплывет на поверхность сознания, и он поймет, что здесь общего. Азартные игры, его корабль, убийство людей, оскорбления в адрес джао, неоправданный риск…

Это может принести огромную пользу. Нужно только понять, что объединяет эти загадочные явления. И он будет держать этого человека при себе, пока не получит ответ на свой вопрос.

Талли свернулся калачиком на ковре и собрался спать. Жилые блоки джао были неплохо обставлены, и для него наверняка нашлась бы какая-нибудь лежанка. Однако этому плюшевому чурбану Яуту даже в голову не пришло проявить такого рода гостеприимство, а сам Талли просить не стал.

Он убеждал себя, что просто вовремя не сообразил — ситуация была слишком неординарной. По большому счету, Талли не мог до конца поверить, что все еще жив. Но главная причина состояла в другом. Он просто-напросто боялся Яута. Нет, этот джао был далеко не самым крупным из своих соплеменников и — Талли был более чем уверен, — довольно стар. Но в его движениях сквозила хорошо сдерживаемая ярость — весьма устрашающее зрелище. Ко всему прочему, Талли не вполне понимал, кто такой «фрагта».

Что ему было известно? Фрагты есть только у самых влиятельных джао. Фрагта — этакий гибрид личного советника, специалиста по этикету и наемного убийцы. Роб Уайли как-то сравнивал их со средневековыми японскими самураями на службе у сегуна. Все познания Талли в области истории ограничивались историей Соединенных Штатов, но ему как-то довелось посмотреть несколько старых фильмов с Мифунэ Тоширо. И он понял, кого ему напоминает Яут: Йоджимбо, пребывающий в скверном настроении [4].

Вж-ж-жик… и голова с плеч.

Поэтому он лежал на ковре, стараясь не шевелиться, пока Яут скармливал данные информационному терминалу. Наконец, фрагта поднялся, одарил Талли сердитым взглядом и скрылся в соседней комнате. Тогда Талли осмелился перевернуться на спину. Он лежал, подложив руки под голову, и смотрел в потолок, смутно белеющий в призрачном свете звезд, который проникал из единственного окошка.

Должно быть, этот чертов Субкомендант подозревает о его связях с Сопротивлением. Только так можно объяснить его странные поступки. Чтобы человек попался с поличным дважды за день, и офиицер-джао не воспользовался возможностью его наказать? Причем второй проступок сам по себе заслуживал казни. Проникновение в запретную зону — это посерьезней, чем азартные игры.

Чушь какая-то. Джао никогда не дают человеку шанса провиниться дважды. По крайней мере, Талли о таком слышать не доводилось. Чтобы отойти от этого правила, у Субкоменданта должна быть какая-то очень веская причина. Черт возьми… Уноси-ка ноги с этой треклятой базы, Гейб Талли, пока из тебя не сделали источник информации.

Легко сказать… Даже если не брать в расчет Яута, путь к свободе преграждает внушительная входная дверь с силовым полем, а этот красный огонек указывает, что поле активировано. Вскрыть замок относительно просто, но у него в карманах нет ни одного приспособления, при помощи которого можно было бы «обмануть» сигнализацию. Значит, придется подождать до завтра. А там, может статься, представится случай сбежать.

А пока… Он прислушался к звукам, которые доносились из соседней комнаты. Дверь была открыта, и Талли слышал сонное дыхание. В человеческом понимании, джао не спали, а скорее впадали в дремоту. Талли еще ни разу не видел, как джао спят. Те скудные сведения об их анатомии и физиологии, которые Сопротивлению удалось собрать, были добыты посредством вскрытия тел, доставленных с мест сражений. По большей части джао были сильнее людей и, судя по некоторым признакам, происходили от каких-то морских животных. Их костяк был массивнее, чем у человека; хотя они уступали людям в скорости реакции, драться с джао врукопашную — все равно, что с гориллой. Особенно если «пушистик» серьезно настроен… или если у него день не задался.

Но это все внешнее. Сейчас важнее другое: что происходит в этой лопоухой плюшевой башке? Как они мыслят? Что ими движет, помимо стремления к власти и захвату ресурсов? Что представляется им разумным? И самое главное: что может заставить их решить, что люди слишком упрямы, и потому выгоднее оставить их в покое? Двадцать лет, двадцать лет люди пытаются понять, что представляют собой твари, захватившие их мир, но пока не слишком преуспели.

Ладно, кажется, старина Яут решил вздремнуть… Талли осторожно поднялся и, стараясь двигаться бесшумно, подошел к экрану терминала, вделанному в стену. Яут оставил устройство включенным… а может быть, возможность отключения просто конструктивно не предусмотрена. По экрану, точно осенние листья по реке, плыли какие-то разноцветные значки. Мимо. Если бы только разобраться в этой тайнописи! Каждый из них был ключом к бесценной информации. Но джао никогда не позволяли джинау — таким, как Талли, — получить доступ к своим технологиям. У него было примерно столько же шансов взломать терминал, сколько у обезьяны сделать себе домашнюю страничку в интернете.

Талли вернулся на свой коврик и стал взвешивать варианты. Собственно, взвешивать оказалось нечего: вариантов — кот наплакал, к тому же один другого хуже. Куда проще поддаться искушению и задержаться на базе, чтобы разузнать что-нибудь еще…

Нет. Слишком велик риск: чего доброго, Субкоменданту захочется самому вытянуть из него информацию. Например, с помощью пыток… или каким-нибудь иным способом. О том, используют ли джао пытки, достоверных сведений не было. Судя по всему, они предпочитали все делать быстро и эффективно, в том числе и убивать.

Тем не менее, Талли решил сбежать при первой же возможности.

Глава 5

На следующее утро, когда Эйлле проснулся, существо еще дремало.

Он разглядывал неподвижное тело, распростертое прямо на полу. В первый момент могло показаться, что человеку свернули шею. Эйлле повел плечами. В голове, точно рой насекомых, гудели бесчисленные синтаксические и грамматические конструкции и лексические единицы, «запечатленные» в сознании лингвистической программой — теперь они с Яутом проходили сеансы во время каждого периода дремоты. Обычно новые сведения «укладывались» в голове, но на этот раз примерно половина информации беспорядочно носилась в мозгу, подобно сухим листьям на ветру. Неудивительно: эту бессмыслицу былоневозможно к чему-либо привязать! Впрочем, остальная часть тоже приводила в легкое замешательство. Однако для того, чтобы действительно справиться со своими обязанностями, необходимо свободно владеть хотя бы одним из человеческих языков. Легкое чувство дезориентации, возникающее в процессе усвоения информации, считалось нормальным явлением.

Рассветы здесь окрашивали мир насыщенными багровыми красками. Из-за горизонта поднимался огромный алый диск солнца, его лучи, пробиваясь сквозь полосы облаков, превращали их в оранжевые ленты. Эйлле перешагнул через спящего. Удивительно, почему Яут, обычно такой обязательный, не устроил существу подходящего лежбища? Затем Эйлле отключил сигнализацию и силовое поле. В лицо пахнуло влажным теплом, и он с наслаждением вдохнул терпкий воздух океана.

Во время инструктажа его предупреждали, что в местных водах водятся хищники — — правда, не такие крупные, как на родной планете, да и попадаются они крайне редко. Море не представляло серьезной опасности даже для людей, которые были гораздо хуже приспособлены к воде, чем джао. Предоставив Яуту следить за новым подчиненным, Эйлле потрусил к морю.

Вода была чуть менее плотной, чем в морях Мэрит Эн, но прохладной. Волны мягко перекатывались, вызывая приятное ощущение привычной среды. Эйлле нырнул и поплыл, разминая мышцы, а когда солнце поднялось повыше, выбрался на берег. Пушок, покрывающий его тело, намок, стал гладким и блестящим.

Яут встретил Эйлле перед входом в квартиру. Человек скорчился у ног фрагты. Тот сжимал кулаки, уши дрожали от ярости, которую он был не в силах сдерживать.

— Оно пыталось сбежать! — сообщил Яут, гневно топорща вибрисы.

— Он, — поправил Эйлле. — Прошлой ночью этот человек признал свою принадлежность к мужскому полу.

— Оно не будет ни мужского, ни женского, ни любого другого пола, если попытается сбежать еще раз! Потому что я переломаю ему кости в мелкую крошку!

Человек сидел на бетоне, обхватив руками согнутые колени и глядя прямо перед собой, словно рядом не было ни Эйлле, ни Яута. Прошлой ночью он хотя бы на словах выражал готовность подчиниться любому решению своего нового командира, однако не дрогнул перед угрозой смерти и… На его физиономии расплывалось огромное фиолетовое пятно. Эйлле понял, что снова сгорает от любопытства. Отряхнувшись получше, Субкомендант пошел внутрь.

— Пусть… он войдет, — бросил он, не оборачиваясь.

В следующий момент человек с глухим стуком приземлился посреди комнаты. Эйлле сдержал вздох. Его фрагта становится несдержанным, когда чем-то возмущен. Нужно будет иметь это в виду.

— Попытка дезертировать! — Яут включил поле и принялся расхаживать по комнате, его глаза позеленели от злости. Человек на полу приподнялся и принял прежнюю позу, хотя взгляд его теперь стал несколько оцепенелым. — Я бы давно усмирил его и избавил тебя от беспокойства, но формально он находится в твоем подчинении, а значит, на это требуется твое разрешение!

Эйлле повернулся и безмятежно взглянул на своего фраг-ту, потом взял щетку и стал приводить в порядок еще влажный ворс.

— Думаю, он просто дурно воспитан. Я не сомневаюсь, у тебя получится лучше.

Яут настороженно шевельнул ушами.

— Ты хочешь воспитывать его вместо того, чтобы усмирить?

— Он хотел сбежать, — повторил Эйлле и отложил щетку, краем глаза следя за человеком. — Возможно, это означает, что ему есть что скрывать? Я желал бы знать: что для него важнее, чем нарушение обычаев или практическая выгода. Помни, что мертвые не раскрывают своих секретов.

— Разумеется, я займусь его воспитанием, если таково твое желание.

Однако шея фрагты выражала стойкое неодобрение.

— И выясни все про его прошлое, — добавил Эйлле. — Я хочу знать, откуда он родом, а также о его связях и знакомствах.

Яут взял свою ком-панель.

— Я пошлю запрос на просмотр отчетов. Пока же рекомендую поселить его отдельно. Ему не подобает делить кров с цивилизованными существами. Только подумать, пытаться сбежать со службы!

Человек украдкой покосился на него, а затем снова отвернулся. Однако когда Эйлле потянулся и поднял свою перевязь и встряхнул ее, металлические заклепки лязгнули, и человек вздрогнул от неожиданности. Эйлле одевался молча, очевидно, размышляя над советом Яута.

— Нет, — наконец ответил он. — Можешь связать его, если это необходимо для нашей безопасности, но он должен находиться рядом. Эти существа выглядят слабыми, но они сдерживали наше наступление дольше, чем любая другая раса, с которой нам приходилось сталкиваться. И ни их численность, ни совершенство техники здесь, ни при чем. Я хочу понять, как им это удалось, и мне кажется, что этот экземпляр поможет мне это выяснить. По крайней мере, выяснить хотя бы что-то.

Яут пристально посмотрел на человека.

— И говори с ним по-человечески, — добавил Эйлле, продолжая одеваться. — Понимать язык другой расы — значит, понимать их психологию. Мне это тоже необходимо, раз мне предстоит командовать людьми, а я должен делать это наилучшим образом.

Человек посмотрел на него так же пристально, как и при первой их встрече, а потом поправил:

— Этот язык называется «английский».

По приказу Эйлле Яут принес от раздаточного автомата еду и предложил человеку, но тот отказался. Либо он не был голоден, либо пища джао его чем-то не устраивала. Эйлле решил, что непременно решит эту проблему, только чуть позже.

Сейчас же нужно явиться на завод по реконструкции. Эйлле тоже решил воздержаться от пищи. Он позволил Яуту внести последние штрихи в свою экипировку, как следует оправив форменные штаны, завязки и церемониальную накидку через плечо с наветренной стороны. Первое впечатление — самое важное, как вчера отметил Яут. Если ты первый, будь лучшим. Откровенно говоря, отпрыски кочена Плутрак гордились тем, что всегда соответствовали этому правилу.

Тем временем подали машину — почти такую же, как вчера: человеческую, но оборудованную магнитной подвеской джао. Человек резво выскочил из кабины и постучал в открытую дверь, хотя Яут стоял рядом. Затем четким движением вскинул руку ко лбу. Эйлле уже начал привыкать к этому зрелищу.

— Рядовой Эндрю Дэнверс по вашему приказанию прибыл, сэр.

— Эн-дрю Дэн-верс, — повторил Эйлле, с усилием складывая из слогов слова. Похоже, придется поупражняться. — Вы говорите на джао?

Солдат замялся, затем ответил по-английски:

— Немного, сэр. Если вас не беспокоит, что я коверкаю слова…

Талли поднялся и подошел к выходу.

— Я могу переводить, если нужно, — произнес он на джао. Сегодня его акцент стал куда менее заметным, да и фразу он построил правильно. И все это всего за одну ночь! Похоже, подозрения Эйлле подтверждались. Этот человек был не тем, чем казался на первый взгляд, и что-то скрывал. Что-то очень важное.

Яут снова устремил на Талли свирепый взгляд. Еще немного — и его фрагта усмирит этого человека, а разрешение получит задним числом. Попытка дезертировать после того, как командующий лично призывает тебя на службу, была грубейшим нарушением обычаев. И Яут, как любой фрагта, особенно глубоко осознавал возмутительность этого проступка.

— Хорошо, — сказал Эйлле по-английски. — Переводи, когда возникнет необходимость.

Солдат по имени Дэнверс посмотрел на Талли, потом широко раскрыл глаза. Эйлле предположил, что такую реакцию вызвал вид лилового пятна на лице Талли — такие отметины появлялись у людей на месте сильного ушиба.

Он жестом приказал Талли сесть в машину. Разумеется, Яут последовал за пленником, но человек занял место рядом с водителем. Фрагте ничего не оставалось, кроме как сесть назад, рядом с Эйлле. Уши старого воина топорщились, выражая недовольство, граничащее с возмущением — так явно, что Эйлле почти мог прочесть его мысли. Витрик фрагты заключается в том, чтобы помогать подопечному советом, опираясь на свой опыт, а Эйлле все делал по-своему.

Дул теплый ветер. Какое-то время Эйлле слышал манящий плеск волн, разбивающихся о песчаный пляж. Какое-то время машина двигалась прочь от моря, затем свернула вдоль побережья и вскоре остановилась перед огромным зданием. Оно напоминало гору, которую выдолбили изнутри, а потом срезали примерно на четверть. В «пещере», на мощных фермах, покоились черные цилиндрические корабли, а люди, которые ползали по ним, казались крошечными, как насекомые. Повсюду змеились кабели, летели искры, раздавался характерный скрежет разрезаемого металла.

Дэнверс и Талли тут же выскочили наружу. Дэнверс распахнул перед Эйлле дверцу и что-то протараторил по-английски, и Талли тут же перевел — довольно бегло.

— Это завод по реконструкции, сэр. Ваше личное рабочее помещение находится на втором этаже. Дэнверс желает знать, должен ли он проводить вас туда?

— Пока в этом нет необходимости. Прежде всего, я желаю знать, что здесь делают.

Талли и Дэнверс обменялись парой коротких реплик.

— В таком случае, он подберет вам другого сопровождающего, сэр, — сказал Талли. — Он не знает, где тут что расположено.

Прежде, чем Талли договорил, рядовой Дэнверс уже скрылся в здании. Эйлле отметил, что тот не стал дожидаться подтверждения. Любопытно, очень любопытно. В отчетах сообщалось, что в иерархических системах людей, как правило, обязательно требовалось разрешение на любое действие, даже когда обязанности уже были ясны. Очевидно, этот джинау достаточно долго работал у джао и успел перенять присущий им рационализм.

Яут стоял у входа и рассматривал корабли — длинные, черные и гладкие.

— Очень большие, — пробормотал он. — Но у них странные пропорции. Возможно, они применялись для быстрого наступления или высадки наземных подразделений…

— Это подводные корабли, — ответил Талли, повернувшись к стапелям. — То есть для передвижения под водой. Мы их называем «подводные лодки» или просто «подлодки». Эти — одни из лучших в мире. Ударные субмарины и атомные подводные лодки. Когда-то они состояли на вооружении военно-морского флота Соединенных Штатов.

— Для передвижения под водой? — таза Яута сузились. — Зачем тратить на это ресурсы?

— Три четверти нашей планеты покрыто водой, — ответил Талли.

Должно быть, людям трудно передвигаться в воде, подумал Эйлле. Поэтому им пришлось изобретать для этого специальные устройства. Вряд ли хоть кому-нибудь из джао придет в голову строить подводный корабль. Вода была для них родной стихией. Куда заманчивей было достичь звезд.

Однако Талли чего-то не договаривал. Можно понять, почему у людей так сильно развито судостроение. Но зачем путешествовать под водой, чтобы просто перевезти груз или пассажиров? Штормы на этой планете не настолько сильны. Должно быть, есть какая-то другая причина — может быть, не главная, но…

Он прервал свои размышления, увидев джао-Смотрителя — женскую особь, коренастую, с чуть выгнутыми ногами. Ее ворс блестел, что указывало на отменное здоровье, а редкий красновато-бурый оттенок — на принадлежность к какому-то малоизвестному кочену вроде Кахта или Машдау.

— Вэйш, Субкомендант, — у нее был низкий грудной голос, а черные глаза спокойно следили за движениями собеседника. — Надеюсь, увиденное будет достойно вашего одобрения.

— Я также надеюсь, — он невозмутимо осмотрел ее. Какой-то кочен хорошо постарался. Она была бдительной, смелой и открытой — хвала тем, кто вырастил и воспитал ее.

— Могу ли я знать ваше имя?

Смотритель прищурилась, и ее глаза засияли от удовольствия. Положение Эйлле было неизмеримо выше, и он мог при желании свободно обращаться к ней по имени.

— Нэсс кринну Ташнет вау Ниммат. Я служу здесь Смотрителем.

Значит все-таки не Изначальный кочен. Но один из родственных. Как и Джитра, из которого происходит Яут. Очень, очень достойный.

— Я желаю осмотреть завод, — проговорил Эйлле. — Это поможет мне лучше выполнять свои обязанности.

В этот момент Яут обернулся, издал приглушенный возглас и метнулся к Талли, схватил его за руку и вытолкнул вперед.

— Для джинау ты чересчур глуп! — прорычал он на языке джао. — Веди себя почтительно!

Хватка Яута была сокрушительной: джао гораздо сильнее людей. Если бы Талли попытался сопротивляться, фрагта просто сломал бы ему руку. Похоже, столь грубое обращение, да еще и на глазах у других, возмутило человека, однако он никак это не выказал. Он просто смотрел прямо перед собой, пока Яут не отпустил его. Нет, этот человек вовсе не был глуп, хотя большинство его поступков свидетельствовали об обратном. Скорее наоборот.

Он что-то знает. Что-то настолько важное — по его мнению или на самом деле, — что готов терпеть побои и рисковать жизнью ради того, чтобы скрыть это? Эйлле поймал себя на том, что снова напряженно размышляет над этой проблемой. Он не представлял себе другой причины, по которой этот человек пытается сбежать со службы. Но откуда такая уверенность, что Эйлле сможет заставить его заговорить, и единственный способ этого не допустить — бегство? Вероятно, это тоже со временем удастся выяснить… если человек выживет.

Яут применял урем-фа, «обучение-через-тело», при котором вместо разъяснений применялась физическая реакция на поступки обучаемого. Этот старинный метод был очень эффективен при обучении джао, однако у людей все могло быть иначе. По крайней мере, у Яута начинало возникать именно такое впечатление. У Талли никаких сдвигов пока что не наблюдалось.

Откуда-то спереди доносился запах — острый, но не отталкивающий, знакомый и чужой одновременно. Нэсс заметила, как ноздри Эйлле дрогнули.

— Это запах свежеспиленных деревьев, которые идут на постройку стапелей. Местная разновидность, разумеется. Этот материал доступен, дешев и легко обрабатывается. Люди используют древесину в строительстве гораздо шире, чем мы.

— Вэи. [5]

Эйлле шагал мимо прессов, пил, кранов, лебедок, дрелей и всевозможной измерительной и диагностической аппаратуры. Некоторые из этих устройств были ему известны: об их назначении Эйлле узнал в ходе недавно завершенной подготовки. Разумеется, ему не придется на них работать, но хороший офицер должен понимать, чем занимаются его подчиненные в каждый момент. Эта идея прочно закрепилась в его сознании. Если ты не проявишь усердия, повышая свою осведомленность, твои подчиненные не проявят усердия в работе.