Башня зеленого ангела (Орден Манускрипта - 6)

      Болотный человек не хотел думать об этом.
      - Здесь все звезды немного странные. Мне все еще кажется, что я узнаю Выдру и Песчаного Жука, но они выглядят растянутыми и измененными.
      Стренгъярд прищурил свой единственный глаз:
      - А звезды и мне кажутся странными. - Он вздрогнул и перевел взгляд на доходящий до колена снег. - Я боюсь, Тиамак.
      Бок о бок они шли, спотыкаясь, к лагерю.
      - Хуже всего то, - сказал Тиамак, держа руки над самым огнем, - что у нас нет на наши вопросы ответа лучшего, нежели тот, что был, когда Моргенс послал к Ярнауге первого воробья. План Короля Бурь остается совершеннейшей загадкой, так же как и та единственная возможность остановить его, которая у нас есть.
      Маленькая палатка наполнялась дымом, несмотря на отверстие в потолке, но сейчас не это беспокоило Тиамака; в сущности, дым даже делал обстановку более домашней.
      - Это не совсем верно. - Стренгъярд закашлялся и помахал рукой, отгоняя дым. - Кое-что мы узнали. Что Миннеяр - это Сверкающий Гвозь, например.
      - Но понадобился приход эрнистирийца, который просто рассказал нам об этом, - сердито сказал Тиамак. - Вам-то нечего стыдиться, Стренгъярд. Как я понимаю, вы много сделали, чтобы помочь обнаружить Торн, но я, как член Ордена Манускрипта, ничем себя не проявил.
      - Ты слишком строг к себе, - сказал архивариус. - А кто принес страницу из книги Ниссеса, которая помогла вернуть Камариса?
      - Вы ведь исповедовали его, Стренгъярд? Разве это не стало для него проклятием? А теперь, по-видимому, он снова теряет разум. Мы должны были оставить его в покое.
      Священник встал:
      - Прости, но этот дым... - Он распахнул клапан палатки и принялся махать им. Порыв ледяного ветра швырнул большую часть дыма назад и, кроме того, заставил обоих снова затрястись от холода. - Извини, - горестно сказал он.
      Тиамак жестом предложил ему сесть.
      - Так лучше. Глаза меньше щиплет. - Он вздохнул. - А этот разговор о Пятом Доме - вы видели, какими расстроенными выглядели ситхи. Они, конечно, сказали, что понятия не имеют, что это может означать, но я-то уверен: им что-то известно. И это им не нравится. - Вранн пожал худыми плечами; он уже понял, общаясь с Адиту, что, если ситхи не хотят обсуждать что-то, настаивать бесполезно. Бессмертные всегда оставались вежливыми, но могли быть упрямо неуловимыми. - Я полагаю, это ничего не меняет. Осада начинается завтра утром, а Камарис и ситхи попытаются пройти в крепость по туннелям, и то, что должно случиться, по воле Тех, Кто Наблюдают И Творят, непременно случится.
      Стренгъярд смотрел на него. Его незавязанный глаз покраснел и слезился.
      - Похоже, что боги Бранна не очень-то тебя утешают, Тиамак.
      - Они мои, - сказал болотный человек, - но я сомневаюсь, что ваш Бог помогает вам больше. - Он поднял глаза и был потрясен полным боли лицом архивариуса. - О, простите меня, Стренгъярд, я не хотел обидеть вас. Я просто сердит и испуган, как и вы.
      Пожалуйста, не дайте мне потерять друзей! Тогда у меня совсем ничего не останется!
      - Конечно, - сказал архивариус и вздохнул. - Я такой же, как ты. Я не могу избавиться от ощущения, что нечто важное лежит прямо передо мной. Какая-то простая вещь, как ты заметил. Я чувствую ее присутствие, но не могу ухватить. - Он посмотрел на свои стиснутые руки. - Это бесит меня. Есть какая-то элементарная ошибка, которую мы сделали или делаем, я уверен. Как будто я листаю хорошо знакомую книгу, разыскивая страницу, которую много раз читал, и не могу ее найти. - Он снова вздохнул. - Неудивительно, что мы оба не очень счастливы, мой друг.
      Тиамаку стало немного теплее от слова "друг", но потом он почувствовал, как тревога возвращается.
      - Кое-что еще беспокоит меня, - сказал он священнику - Что именно? Стренгъярд наклонился, приоткрыл дверной клапан и снова закрыл его.
      - Я понял, что должен пойти вниз, в глубины, с Камарисом и ситхи.
      - Что? Благословенная Элисия, Тиамак, что ты говоришь? Ты не воин!
      - Совершенно верно. Ни Камарис, ни ситхи не читали книги Моргенса, не изучали архивов Наглимунда, как вы, и не разделяли мудрость Ярнауги, Динивана и валады Джулой. Но кто-то, кто делал все это, должен пойти. Что будет, если те, кто пойдет в этом отряде, соберут Великие Мечи и не смогут угадать, как их использовать? Второго случая у нас не будет.
      - О! Что ж, тогда... Боже мой! Я полагаю, что тоже должен пойти, потому что у меня было больше времени, чтобы изучить все это, чем у кого-либо другого.
      - Да, Стренгъярд, мой дорогой друг-сухоземец, вы больше всех знаете о мечах. Но у вас всего один глаз, и тот не очень хорошо видит. Вы намного старше меня и не привыкли лазить по узким проходам. Если бы Бинабик из Йиканука был здесь, я позволил бы идти ему и пожелал бы ему удачи, поскольку он умеет делать все это лучше, чем я, и знает больше, чем я, и вероятность, что он застрянет в какой-нибудь дыре, совсем мала. - Тиамак печально покачал головой. - Но Бинабика нет, и мудрой Джулой нет, и все старые носители свитка умерли. Так что, я думаю, это следует сделать мне. Вы многому научили меня за это короткое время, Стренгъярд. - Он снова глубоко вздохнул. - Мне до сих пор снятся ужасные сны о гнезде гантов и о картинах, которые были у меня в голове, и о моем собственном голосе, щелкающем в темноте. Но я боюсь, что в туннелях под Хейхолтом нас ожидает нечто худшее.
      После долгого молчания священник пошел и, порывшись в своих вещах, вернулся наконец с кожаным мешком.
      - Вот. Это крепкое вино из ягод. Ярнауга привез его в Наглимунд: он сказал, что это щит против холода. - Стренгъярд нервно засмеялся. - А мы как раз с холодом и столкнулись, верно? Попробуй-ка. - Он передал Тиамаку мех.
      Напиток был сладким и жег, как огонь. Тиамак проглотил немного, потом сделал еще глоток и передал мешок обратно Стренгъярду.
      - Это вкусно, хотя и немного странно. Я привык к кислому папоротниковому пиву. Попробуйте.
      - О, я думаю, это слишком крепко для меня, - сказал, заикаясь, священник. - Я хотел, чтобы вы...
      - Оно согреет вас, а может быть, и поможет поймать вашу ускользающую мысль.
      Стренгъярд помедлил, потом поднес мешок к губам. Он сделал крошечный глоток, посмаковал немного, потом проглотил и сделал новый глоток. Тиамак обрадовался, что его друг не поперхнулся.
      - Он... горячий, - сказал священник с любопытством.
      - Действительно так кажется, верно? - Вранн откинулся на одну из седельных сумок священника. - Выпейте еще, а потом, если можно, дайте мне. Мне понадобится больше, чем просто несколько глотков, прежде чем я наберусь мужества сказать Джошуа о своем решении.
      Мех был почти пуст. Тиамак услышал, как снаружи сменяются часовые, и понял, что должно быть около полуночи. Он прислушивался к словам, произнося их, и гордился своей великолепной артикуляцией.
      - Я должен идти. Потому что я должен сказать принцу Джошуа, что я должен сделать.
      - Что ты должен сделать, да. - Стренгъярд держал бурдюк за веревочку и раскачивал его. - Это хорошо.
      - Так что через несколько минут я встану, - заметил Тиамак.
      - Я бы хотел, чтобы Джулой была здесь.
      - Джулой? Здесь? - Тиамак нахмурился. - Чтобы пить риммерское вино?
      - Нет. Да, я полагаю. - Стренгъярд еще раз подтолкнул бурдюк. - Здесь. Чтобы поговорить с нами. Она была мудрая. Немножко пугающая - тебя она не пугала? Эти глаза... - Он сморщил лоб, вспомнив тревожащий взгляд Джулой. - Но надежная.
      - Конечно. Нам не хватает ее. - Вранн неуверенно встал на ноги. - Жуткое дело.
      - Почему эти... твари сделали это? - спросил священник.
      - Убили Джулой?
      - Нет, Камариса. - Стренгьярд аккуратно поставил бурдюк на одеяло. Почему они убили Камариса? Нет. - Он смущенно улыбнулся: - Я хочу сказать... почему они пытались убить Камариса? Только его? Не имеет смысла.
      - Они хотели получить этот меч. Тори.
      - А, - ответил Стренгьярд. - А... Мм'быть, и так. Тиамак попытался выйти через дверной клапан. Холодный воздух ударил его, и вранн посмотрел на следовавшего за ним священника:
      - Куда вы идете?
      - С тобой, - сказал Стренгьярд, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. - Сказать Джошуа, что я тоже иду. Вниз, в туннель.
      - Нет, не идете. - Тиамак был тверд. - Это плохая идея. Я уже говорил вам.
      - Я все равно пойду с тобой. Чтобы говорить с ним. - Священник уже стучал зубами. - Не могу позволить тебе идти одному в холод. - Пошатываясь, он остановился, глядя вверх, и насупился. - Посмотри на эту красную звезду. Безумная штуковина! Устраивает все эти несчастья. Звезды не должны трогать нас. - Он поднял кулак. - Мы не боимся! - закричал священник далекому пятнышку. - Не боимся!
      - Вы слишком много выпили, - вздохнул вранн, взяв архивариуса под локоть.
      Стренгъярд наклонил голову:
      - Очень может быть.
      Джошуа смотрел, как архивариус и вранн, шатаясь, выходят из палатки и удаляются в ночь, и повернулся к Изгрнмнуру:
      - Никогда бы не поверил!
      - Пьяный священник? - Герцог зевнул. Живот у него болел. - Ничего в этом нет странного. - Казалось, что кто-то давит изнутри на его глаза. Было уже далеко за полночь, а завтрашний день обещал быть страшно тяжелым. Герцогу необходим был сон.
      - Может быть, но пьяный Стренгъярд?.. - Джошуа покачал головой. - Думаю, Тиамак прав, что хочет идти. Судя по тому, что ты мне говорил, он хороший спутник.
      - Выносливый, как собака, - сообщил Изгримнур. - И храбрый, как собака. А говорит как хорошо - я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Честно говоря, я и представить себе не мог, что болотные люди бывают такие ученые. Тиамак не худший товарищ для Камариса, несмотря даже на хромоту. Это крокодил его укусил, знаешь?
      Джошуа думал о другом.
      - Значит, двое смертных у нас уже есть. - Он потер лоб. - Я не могу больше думать. Как будто с тех пор, как взошло солнце сегодня утром, прошел не один день, а три. Мы начнем осаду завтра, и завтра вечером будет достаточно времени, чтобы принять решение относительно того, кому следует идти. - Он поднялся и почти с нежностью посмотрел на Камариса, который растянулся во всю длину на матрасе у противоположной стены палатки, беспокойно двигаясь во сне. Оруженосец Джеремия, который, по-видимому, особенно привязывался к нездоровым людям, свернулся на груде одеял у ног старого рыцаря.
      - Найдешь дорогу? - спросил Джошуа у герцога. - Возьми фонарь.
      - Уж как-нибудь. Изорн наверняка еще болтает со Слудигом и прочими. - Он снова зевнул. - Было время, когда мы могли не спать всю ночь, пить, потом целый день сражаться, а потом снова пить.
      - Может, у тебя, дядюшка Изгримнур, и было такое время, - Джошуа кисло улыбнулся, - но не у меня. Дай тебе Бог хорошо выспаться сегодня.
      Изгримнур заворчал, потом поднял лампу и вышел из палатки, оставив Джошуа смотрящим на сонного Камариса.
      Грозовые облака рассеялись. Звезды слабо освещали безмолвные стены Хейхолта. Звезда завоевателя, казалось, висела над самой Башней Зеленого ангела, как пламя на конце свечи.
      Убирайся, ты, проклятое дурное предзнаменование, мысленно потребовал он, зная, что это совершенно бессмысленно.
      Дрожа от сильного ветра, он медленно пошел по снегу к своей палатке.
      - Джеремия! Мальчик! Вставай!
      Юный оруженосец сел, борясь со сном.
      - Что?
      Над ним стоял полуодетый Джошуа.
      - Он пропал. Он пропал не слишком давно. - Принц схватил пояс с ножнами и наклонился, чтобы поднять с пола плащ. - Обуйся и пойди помоги мне.
      - Что? Кто пропал, принц Джошуа?
      - Камарис, черт возьми! Камарис! Идем, помоги мне. Нет, пойди разбуди Изгримнура и найди еще людей, которые могут помочь. Пусть они принесут факелы.
      Принц выхватил головню из костра, потом повернулся и выбежал из палатки. Он смотрел на снег, пытаясь разобраться в запутанных следах. Наконец Джошуа выбрал цепочку следов, которая уходила с горы к Кинслагу. Через несколько мгновений он был уже далеко от немногих еще горевших костров. Луна исчезла, но Звезда завоевателя все еще светила, как сигнальный маяк. След беспорядочно петлял, но вскоре стало ясно, что он повернул на восток от восточной стены Хейхолта. Джошуа поднял глаза и увидел высокую фигуру, удаляющуюся по краю береговой линии на фоне черной воды.
      - Камарис! - крикнул Джошуа. Фигура не остановилась, но неуверенно двинулась к краю, пошатываясь, как марионетка с перепутанными веревками. Принц побежал, утопая в глубоком снегу. Добежав до скал, он немного замедлил движение.
      - Камарис, - голос принца был обманчиво спокоен, - куда ты идешь?
      Старик повернулся, чтобы посмотреть на него. На Камарисе не было плаща, его широкая рубаха развевалась на ветру. В его позе было что-то странное.
      - Это я, Джошуа. - Принц поднял руки, словно собираясь обнять старика. Пойдем со мной. Мы посидим у огня и поговорим.
      Камарис посмотрел непонимающе, точно услышал не человеческую речь, а рычание какого-то животного. Джошуа поспешил за ним.
      - Стой! Камарис, куда ты идешь? - Он скатился со склона, пытаясь удержать равновесие на грязной поверхности. - Пойдем со мной!
      Старый рыцарь быстро развернулся и вытащил из ножен Торн. Он казался смущенным, но обращался с мечом с вошедшим в привычку мастерством. Его рог Целлиан болтался на перевязи, раскачиваясь взад и вперед и притягивая взгляд Джошуа.
      - Настал час, - прошептал Камарис. Его было едва слышно сквозь шум волн, бьющихся о берег внизу.
      - Подожди! - Джошуа протянул руку вперед. - Мы не готовы. Ты должен подождать, пока остальные смогут пойти с тобой. - Он сделал несколько скользящих шагов вниз по склону. - Вернись.
      Камарис внезапно взмахнул мечом, описав им широкую дугу. Торн был почти невидим в темноте, но Джошуа услышал свист, когда меч чуть не коснулся его груди.
      - Кровь Эйдона, Камарис, ты что, не узнаешь меня? - Джошуа отступил на шаг назад, а старик поднял оружие для нового удара.
      - Настал час! - вскричал он и снова взмахнул мечом. На сей раз удар должен был убить принца.
      Джошуа прыгнул, поскользнулся, выбросил руку вперед, пытаясь удержать равновесие, упал и покатился вниз по склону через высокую траву, грязь и камни, приземлившись наконец в сугробе грязного снега, где долго лежал, хрипя от боли.
      - Принц Джошуа?! - Над обрывом появилась взъерошенная голова. - Вы там, внизу?
      Джошуа с трудом встал на ноги. Камарис спускался на пляж. Теперь он казался призрачной фигурой.
      - Я здесь! - крикнул принц Джеремии. - Черт возьми, где герцог?
      - Он идет, но пока я его не вижу, - возбужденно крикнул юноша. - Я сразу побежал за вами после того, как сказал ему. Мне спуститься и помочь вам? Вы ушиблись?
      Джошуа обернулся и увидел, что Камарис остановился в нерешительности перед одним из черных отверстий в отвесной скале. Мгновением позже он исчез.
      - Нет! - закричал Джошуа, потом обернулся к Джеремии: - Найди Изгримнура, заставь его поторопиться! Скажи ему, что Камарис ушел в пещеру! Я отмечу, в которую. Мы потеряем его, если я буду ждать. Я хочу привести его обратно.
      - Вы... вы... - Оруженосец был растерян. - Вы хотите идти за ним?
      - Будь я проклят, я не могу позволить ему идти туда одному - он безумен! Эйдон его знает, он может упасть, может потеряться... Я как-нибудь уж притащу его обратно, даже если придется драться с ним. Тогда я принесу его на плече. Но, Бога ради, скажи Изгримнуру, чтобы он поторопился с факелами и людьми! Беги, мальчик, беги!
      Джеремия помедлил еще мгновение, потом скрылся в темноте. Джошуа преодолел небольшое расстояние до того места, где, шипя на снегу, лежал его факел, потом спустился по склону на пляж. Он быстро подошел к тому месту, где исчез Камарис, и нашел вход в пещеру, несколько отличающийся от других, выходивших у этого края скалы. Принц собрал несколько камней и кучей навалил их напротив отверстия, потом вошел, держа перед собой факел.
      Изгримнур уставился на солдата:
      - Что значит пропал?
      Человек испуганно смотрел на него полуизвиняясь, полузащищаясь:
      - То и значит, герцог Изгримнур. Этот ход, он раздваивается. Мы думали, на стенах вроде были отметины, как от факела, так там нет никого. Мы тогда и другие проходы обыскали. Эта гора как червем изъедена, туннели во все стороны.
      - А вы кричали?
      - Ну звали принца, громко, как могли. Никто не отозвался.
      Изгримнур посмотрел на пещеру, потом на Слудига.
      - Спаси нас Искупитель, - простонал он, - оба пропали. Придется теперь напустить на них ситхи. - Он повернулся к солдату: - Я вернусь до восхода. А до того времени продолжайте искать и звать.
      Солдат кивнул:
      - Да, сир.
      Изгримнур некоторое время подергал себя за бороду, потом пошел обратно вдоль пляжа.
      - О Джошуа, - сказал он тихо. - Ты дурак, да и я тоже. Все мы были дураками.
      8 ЗАБРОШЕННЫЕ ПУТИ
      Бинабик коснулся ее руки:
      - Мириамель! Что вы обдумываете?
      - Я пытаюсь придумать какой-нибудь выход. - В голове у нее стучало. Темная пещера, казалось, сжимается вокруг нее. - Мы должны как-нибудь выйти! Мы должны. Я не хочу быть запертой в этой ловушке. - Она перевела дыхание и посмотрела на Кадраха, сжавшегося у противоположной стены пещеры: - Как мог он поступать так, Бинабик? Как мог он так предавать нас всех?
      - Он не имел знания о вас, когда проделывал это, - заметил тролль, - и он не имел думанья о вас, совершая предавание.
      - Но он не сказал нам потом! Он ничего не сказал нам! Все то время, пока мы были вместе.
      - Это сделано. Теперь мы имеем должность раздумывать о других вещах. - Он показал на дворров, которые сидели кружком и тихо пели: - Они предполагают, что норны будут приходить со скоростью. Они говаривали это мне. Защита уже покрошается. Дверь не будет стоять очень длительно.
      - А они собираются просто сидеть и ждать, - с горечью сказала Мириамель. Я не понимаю их, - впрочем, Кадраха я понимаю еще меньше. - Она встала и прошла мимо тролля. - Джисфидри, почему ты так бесполезно бродишь вокруг, когда норны стоят у двери? Неужели ты не понимаешь, что с нами случится? - Она слышала, что голос ее стал пронзительным, но ей было все равно.
      Дворры боязливо смотрели наверх, раскрыв рты. Мириамель подумала, что они выглядят как гнездо полное птенчиков.
      - Мы ждем, - начал Джисфидри.
      - Ждете! Вот именно! Вы ждете! - (Они все ждали, чтобы эти твари, белые, как рыбье брюхо, вошли и взяли их - взяли ее и тролля тоже.) - Тогда давайте откроем эту дверь немедленно. Зачем откладывать? Мы с Бинабиком будем сражаться за свободу, и скорее всего нас убьют - убьют, потому что вы притащили нас в эту ловушку против нашего желания. И вы тоже будете убиты. Так что нет никакого смысла ждать дольше.
      Джисфидри широко раскрыл глаза:
      - Но... может быть, они уйдут?..
      - Ты сам не веришь этому! Давай, открой дверь! - Ее страх усиливался, вздымаясь, как волны под ударами шторма. Она наклонилась, схватила тонкое запястье дворра и дернула. Хрупкий Джисфидри оказался тяжелым, как камень. Встань, будь ты проклят! - закричала она и дернула изо всех сил. Встревоженные дворры бормотали что-то друг другу. Глаза Джисфидри сосредоточенно расширились; легко двинув сильной рукой, он разжал хватку Мириамели. Задыхаясь, она упала на каменный пол.
      - Мириамель! - Бинабик поспешил к ней. - Вы повреждены?
      Она сбросила руку тролля и села.
      - Вот! - триумфально заявила принцесса. - Джисфидри, ты соврал!
      Дворр смотрел на нее, как будто она вдруг взбесилась. Он прижал плоские пальцы к груди, как бы защищаясь.
      - Соврал, - проронила она и встала. - Ты оттолкнул меня, чтобы я не заставляла тебя делать то, чего ты не хотел. Так почему ты не можешь оттолкнуть норнов? Ты что, хочешь умереть? Потому что норны, уж конечно, убьют вас, убьют меня - всех убьют. Может быть, правда, они снова сделают вас рабами, - ты на это надеешься? Почему ты сопротивляешься мне и не сопротивляешься им?
      Джисфидри быстро повернулся к своей жене. Она смотрела на него, безмолвная и торжественная.
      - Но мы ничего не можем сделать, - дворр, казалось, молил Мириамель о понимании.
      - Всегда есть что-то, что можно сделать. Это может ничего не изменить, но мы должны хотя бы попробовать. Вы сильные, Джисфидри, - вы, народ дворров, очень сильны, вы все можете сделать: я смотрела, как твоя жена придает форму камню. Может быть, раньше вы всегда убегали, но теперь вам некуда спрятаться. Деритесь, черт возьми!
      Исарда сказала что-то на языке дворров и получила быстрый бормочущий ответ от своих соплеменников. Джисфидри подошел к ним, и после этого дворры долго беседовали между собой. Голоса их журчали и шуршали, как вода, льющаяся на камень.
      Наконец Исарда поднялась.
      - Я буду с вами, - сказал она. - Вы говорите правильно. Бежать больше некуда, а мы, возможно, последние из нашего рода. Если мы умрем, никто не сможет ухаживать за камнем и возделывать его, никто не сможет находить в земле прекрасные вещи. Это будет позор. - Она повернулась к мужу и снова быстро заговорила с ним. Через мгновение Джисфидри прикрыл свои огромные глаза.
      - Я сделаю так же, как моя жена, - сказал он с явной неохотой. - Но мы не говорим за остальных тинукедайя.
      - Тогда поговори с ними, - настаивала Мириамель. - Времени так мало!
      Джисфидри помедлил, потом кивнул. Остальные дворры смотрели на него, их странные лица были полны страха.
      Мириамель сидела, скорчившись, в темноте, сердце ее бешено колотилось. Она совсем ничего не видела, но, вероятно, света хрустальных кристаллов было достаточно для дворров. Мириамель слышала, как они ходят взад и вперед по пещере, как она сама ходила бы по освещенной лампой комнате.
      Она протянула руку и коснулась успокаивающе надежного плеча Бинабика, скрючившегося рядом с ней.
      - Мне страшно, - прошептала принцесса.
      - А кому нет? - Она почувствовала, что он гладит ее руку.
      Мириамель открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, когда легкое движение воздуха прошло сквозь камень за ее спиной. Сперва она подумала, что это странное колебание, которое она уже ощущала прежде, - так испугавшее Исарду и остальных дворров, но потом слабое голубоватое сияние возникло в пустой темноте там, где должна была находиться дверь. Это не было похоже на свет, потому что ничего не освещало, - нет, это была лишь тонкая небесно-голубая полоска, пульсирующая в темноте.
      - Они идут, - задохнулась она. Сердце ее забилось еще сильнее. Все храбрые слова теперь казались глупыми. Она услышала, как стало громче хриплое дыхание Кадраха, сидевшего рядом с Бинабиком. Она почти ожидала, что он закричит, чтобы предупредить норнов. Мириамель не поверила, что он не знает никакого Искусства, способного помочь им, и что у него даже не осталось сил употребить те немногие хитрости, которые были ему еще доступны.
      Голубая линия удлинялась. Теплый ветер прошел по комнате. Наверное, уже в десятый раз с тех пор, как дворры затемнили пещеру, она схватилась за лямки седельной сумки и вытерла пот с рукоятки своего кинжала. В другой руке у нее была Белая стрела Саймона; если норн схватит ее, принцесса ударит обеими руками. Мириамель задрожала. Норны. Белые лисицы. До встречи с ними оставалось всего несколько мгновений.
      Джисфидри сказал что-то тихо, но выразительно на языке дворров. Исарда ответила тем же тоном откуда-то с другой стороны пещеры. Звуки движения дворров прекратились. В пещере стало тихо как в могиле.
      Голубое сияние вырастало в грубый овал, пока один конец линии не встретился с другим. На мгновение жар стал сильнее, потом сияние погасло. Что-то заскрежетало и тяжело упало. Струя холода ворвалась в пещеру, но, если дверь и открылась, светлее не стало.
      Будь они прокляты! - Отчаяние овладело ею. Омм слишком умны, чтобы войти с факелами. Мириамель крепче сжала нож: она дрожала так сильно, что боялась выронить его.
      Внезапно раздался медленно нарастающий рокот, похожий на гром, и высокий крик, исходивший не из человеческого горла.
      Сердце принцессы подпрыгнуло. Огромные камни над дверью пещеры, которые расшатали дворры, падали - она слышала, как высокий голос сердито завопил. За следующим обвалом последовал скрежещущий звук, потом закричали сразу несколько голосов. Через мгновение Мириамель почувствовала, что ее глаза щиплет. Она вдохнула, и ей показалось, что воздух прожигает ее насквозь.
      - Встаньте! - закричал Бинабик. - Это ядовитый дым!
      Мириамель поднялась на ноги. Она ничего не видела, казалось, все ее внутренности объяты пламенем. Сильная рука подхватила ее и потащила сквозь тьму. Пещера наполнилась странными криками, воплями и звуком рушащегося камня.
      Следующие мгновения были воплощением слепого безумия. Она чувствовала, что ее вытащили на холодный воздух; через несколько мгновений Мириамель снова смогла дышать, хотя все еще ничего не видела. Рука, державшая ее, разжалась, принцесса споткнулась и упала.
      - Бинабик! - закричала она и попыталась встать, но что-то удерживало ее. Где ты?
      Потом ее снова схватили, но на этот раз подняли на руки и быстро понесли сквозь темноту. Она ощутила скользящий удар. На мгновение тот, кто нес ее, остановился и опустил принцессу на пол. Последовала череда странных звуков, некоторые из них были хрипом боли, и через секунду ее снова подхватили на руки.
      Наконец ее снова положили на твердый камень. Темнота была абсолютной.
      - Бинабик? - позвала она. Поблизости возникла искра света, потом яркая вспышка. На мгновение она увидела тролля, стоящего у темной стены пещеры. Рука его была полна пламени. Потом он бросил то, что держал, и оно рассыпалось дождем шипящих искр. Маленькие огоньки горели повсюду. Неподвижные, словно вышитые на гобелене, во всех концах высокой пещеры стояли Бинабик, несколько дворров и почти дюжина других темных фигур. Каменная дверь, которая защищала их, лежала, разбитая на куски, у дальнего конца этой внешней пещеры. У нее было меньше секунды, чтобы восхититься эффектом зажигательного порошка тролля. Потом бледнолицая фигура ринулась к ней, высоко подняв длинный нож. Мириамель подняла собственный клинок, но колени ее, казалось, были связаны, так что она не могла выставить перед собой ногу. Нож метнулся к Мириамели, но лезвие остановилось на расстоянии руки от ее глаз.
      Дворр, схвативший руку норна, дернул ее вверх. Раздался щелкающий звук, и норн был отброшен головой вперед.
      - Иди в ту сторону, - задыхаясь сказал Джисфидри, показывая на темное отверстие в дальнем конце пещеры. В слабом, мерцающем свете он выглядел еще более странно, чем побежденный им враг: одна его рука безвольно повисла, конец сломанной стрелы дрожал в его плече. Дворр вздрогнул, когда еще одна стрела разбилась о стену пещеры рядом с ним.
      Мириамель нагнулась и освободила ноги; она наступила на лук норнов. Его владелец лежал в нескольких шагах от нее, как раз у входа в убежище дворров. Большой обломок камня придавил его грудь.
      - Двигайся быстро, быстро, - сказал Джисфидри. - Мы застали этих врасплох, но могут подойти еще хикедайя. - Его деловой тон не мог скрыть ужаса, который испытывал дворр. Его глаза, напоминавшие блюдца, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит.
      Один из дворров метнул камень в лучника-норна. Тот пригнулся, но снаряд летел так быстро, что рука дворра еще не закончила движения, когда белолицый бессмертный откинулся назад и рухнул на пол.
      - Побеги, - крикнул Бинабик, - пока не подходили новейшие лучники!
      Мириамель бросилась за ним в отверстие тоннеля, все еще сжимая лук. Она остановилась на бегу, чтобы подобрать несколько разбросанных стрел. Засунув стрелу Саймона за пояс, чтобы не потерять, Мириамель вложила в лук одну из черных стрел и оглянулась. Джисфидри и остальные дворры пятились к отверстию, не отрывая испуганных глаз от норнов. Те медленно двигались следом за ними, пытаясь держаться на достаточном расстоянии, чтобы избежать мертвой хватки длинных рук дворров, но, очевидно, не собирались дать им легко ускользнуть.
      Несмотря на нескольких убитых, норны казались спокойными и сосредоточенными, как охотящиеся насекомые. Мириамель повернулась и ускорила шаг. Бинабик зажег факел, и она последовала за его светом вниз по неровному туннелю.
      - Они все еще идут за нами, - задыхалась она.
      - Тогда побеги, пока мы не будем находить очень лучшего места для сражательства. Где этот монах Кадрах?
      - Не знаю, - сказала Мириамель. И может быть, для всех было бы лучше, если бы он умер там. Эта мысль показалась ей жестокой, но справедливой. Лучше для всех.
      Принцесса побежала дальше за подпрыгивающим факелом тролля.
      - Джошуа пропал? - Изорн был потрясен. - Как он посмел рисковать собой даже ради Камариса?
      Изгримнур не знал, как ответить на вопрос сына. Он свирепо дергал себя за бороду, пытаясь рассуждать логично.
      - И все же это так, - сказал герцог. Он посмотрел на несчастные лица людей, собравшихся в палатке. - Солдаты несколько часов бегали по пещерам безо всякого результата. Ситхи готовятся идти вслед за этими двумя, и Тиамак пойдет с ними. Да, будь я проклят, подкосил нас Джошуа. Но теперь, более чем когда-либо, мы должны отвлекать Элиаса. Нам некогда проливать слезы.
      Слудиг заглянул в дверной клапан:
      - Скоро рассветет, герцог Изгримнур. И снег пошел. Люди знают, что-то случилось, они начинают беспокоиться.
      Герцог кивнул. Про себя он проклинал жестокую судьбу, сбросившую армию Джошуа на его плечи.
      - Будем делать то, что решили. После вчерашнего совета произошло только одно изменение: пропал Джошуа. Значит, нам нужен не один Двойник, а два.
      - Я готов, - сказал Изорн. - У меня накидка Камариса. И смотрите! - Он вытащил из ножен меч. Лезвие и рукоятка были сверкающе черными. - Немного краски, и он стал Торном. - Молодой человек поймал расстроенный взгляд Изгримнура: - Отец, ты согласился на это, и с тех пор ничего не изменилось. Из всех, кому может быть доверена эта тайна, только я достаточно высок, чтобы сойти за Камариса.
      Герцог нахмурился:
      - Это так, но, притворяясь Камарисом, не вообрази, что ты действительно Камарис. Ты будешь нужен только живым и на коне. Не делай глупостей!