Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Трилогия - Если полюбишь графа

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Торнтон Элизабет / Если полюбишь графа - Чтение (стр. 12)
Автор: Торнтон Элизабет
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Трилогия

 

 


– Ты сегодня видела брата?

– Нет. А в чем дело? – встревожилась Дейрдре.

– Похоже, он скрывается. Это меня не удивляет. Он знает, что я возлагаю на него ответственность за твои неблаговидные поступки, и хочет избежать кары. Теперь мне придется выделить людей, чтобы за ним приглядывали. Я надеялся, что теперь твой брат станет вести себя разумнее.

– Не говори нелепостей. Если уж я что-то решила, Арман прекрасно знает, меня не остановить. Не приписывай ему вину за мои проступки.

– Ты всегда найдешь ему оправдание!

– А ты никогда не слушаешь голос разума, если речь идет об Армане.

Снова повисло тягостное молчание. Рэтборн сосредоточился на дороге, пытаясь проехать между двумя фургонами, груженными провизией, которые стояли по обе стороны узкой улицы, ведущей от площади. После того как этот сложный маневр увенчался успехом, он снова заговорил, с осторожностью подбирая слова:

– Я только что получил письмо из дома, вызвавшее у меня некоторое беспокойство. В нем упоминается твой брат. Мне придется уехать из города на несколько дней. Когда вернусь, нам нужно многое уладить.

– Гарет... – начала было Дейрдре.

– Нет, Ди, твои желания больше не в счет, – перебил ее граф. – Если потребуется, я все расскажу твоему брату и сэру Томасу. Поэтому будь хорошей девочкой до моего возвращения. Я оставляю О'Тула приглядывать за тобой. Посмотрим, сможешь ли ты восстановить его хорошее мнение о себе. Жди моего возвращения пятнадцатого. Я буду на балу у герцогини Ричмонд. И, Ди... – Рэтборн приподнял пальцем ее лицо за подбородок, – непременно оставь для меня все вальсы. Кстати, будет лучше, если именно я поведу тебя ужинать.

Рэтборн быстро поцеловал Дейрдре, прежде чем помочь ей выйти из экипажа.

Леди Фентон, наблюдавшая эту сцену из окна, нахмурившись, произнесла:

– Ах, хитрая девчонка! Она обвела нас всех вокруг пальца! – Леди Фентон опустилась на небольшой диванчик, обитый парчой, и принялась разглаживать длинные атласные рукава, некогда украшавшие бальное платье Дейрдре цвета морской пены, а теперь отрезанные и лежавшие у нее на коленях. – Длинные рукава еще не все, – проговорила она вслух.

Между тем Дейрдре была далека мыслями от предстоящего бала. Она бросилась на кровать и устремила взгляд в потолок. Она слышала шаги над головой и гадала, куда снова отправляется Рэтборн и почему всегда ведет себя так таинственно.

Встав, Дейрдре чуть приоткрыла дверь, ведущую в комнату миссис Дьюинтерс, и услышала чьи-то голоса. Она уже собиралась вернуться назад, как вдруг дверная ручка повернулась. Дейрдре метнулась за угол и, оказавшись на площадке между двумя пролетами лестницы, вжалась в стену.

– Увидимся на балу у герцогини Ричмонд, – проговорил Рэтборн тихо, но вполне отчетливо. – Я оставил О'Тула приглядывать за тобой. Будь хорошей девочкой до моего возвращения.

Дейрдре тут же вскипела от ярости. Рэтборн поднес руку миссис Дьюинтерс к губам, и Дейрдре заметила на актрисе просторный пеньюар, не скрывавший ее восхитительной фигуры. Миссис Дьюинтерс принимает графа в ночном одеянии! Близость их отношений теперь стала еще очевидней.

Она вышла из своего укрытия и, злорадно усмехнувшись, заговорщически подмигнула графу:

– Не забудь сказать, чтобы она оставила для тебя все вальсы.

На лице Рэтборна отразилось чувство, весьма похожее на ужас, а глаза миссис Дьюинтерс сделались огромными.

– И, разумеется, именно ты поведешь ее ужинать, – бросила Дейрдре через плечо и медленно двинулась по коридору.

Дойдя до своей двери, она обернулась и погрозила графу пальчиком:

– Счастливого пути, Рэтборн, и не делай ничего такого, чего не хотел, чтобы сделала я.

Дейрдре больше не хотелось видеть Рэтборна, поэтому она вышла на улицу, спустившись по черной лестнице, и во весь дух помчалась прочь от отеля, а вернулась уже затемно. Сказав тетке, что утреннее недомогание так и не прошло, она отказалась от предложения послать за доктором, хотя и приняла бренди по его совету.

Врач смог бы с первого взгляда определить, что Дейрдре страдает от переутомления и шока. Леди Фентон это было невдомек, и она никак не могла бы об этом узнать, потому что Дейрдре очень мало говорила до того, как удалиться в свою комнату. Было неясно, слышала ли она слова тетки о том, что лорд Рэтборн целый час ждал ее возвращения и, не дождавшись, отбыл.

Оказавшись в своей комнате, Дейрдре достала из-за корсажа письмо, которое передала ей консьержка в доме, где жил Арман, и перечитала его в сотый раз. Она нашла в нем не больше смысла, чем в тот момент, когда читала его впервые.

«12 июня 1815 года

Дейрдре!

Можешь ли ты этому поверить? Я беглец! Пожалуйста, попытайся понять и простить меня. И не беспокойся. Теперь я взрослый. Думаю, Рэтборн сообщил тебе, что Каро вот-вотобручится? Надеюсь увидеть тебя, когда все будет кончено. Если же нет, то благослови тебя Боже. С любовью, Арман».

Дейрдре перечитывала письмо медленно, вникая в каждое слово, разделяя на отдельные фрагменты и анализируя каждую фразу и вкладывая в них собственный смысл и интерпретируя по-своему. Кое-что из прочитанного наконец дошло до ее сознания. Известие о том, что Каро, сестра Рэтборна, собирается обручиться, несколько прояснило намек графа на то, что дома у него происходят события, которые вызывают у него беспокойство, и что это касается Армана. Леди Каро и Арман! Да, Дейрдре помнила, как они смотрели друг на друга, когда она увидела их вместе в Лондоне. И это повторялось каждый раз. Странно, что ей ни разу не пришло в голову спросить Армана о Каро с тех пор, как они приехали в Брюссель. Дейрдре терялась в догадках. Неужели они затеяли переписку? Она легко могла представить, как известие о помолвке Каро подействовало на Армана. Это вполне могло толкнуть его на какой-нибудь отчаянный поступок. Но на какой?

На следующий день в надежде узнать хоть что-то от друзей Армана, Дейрдре вышла из отеля вскоре после полудня. Поиски сведений не принесли успокоения, хотя друзья брата убеждали ее не беспокоиться и говорили, что Арман появится через день-другой. Дейрдре ни словом не обмолвилась о письме, оставленном ей братом. Она чувствовала, что это письмо представляет опасность для него, хотя не могла бы объяснить, чем именно.

Дейрдре забылась на время беспокойным сном. Проснувшись среди ночи, она вдруг осознала, что все части головоломки встали на свои места. Она зажгла свечу, взяла письмо и снова перечитала его. Теперь только она поняла его суть. Дейрдре смертельно побледнела, каждое прочитанное слово молотком ударяло ей в виски.

Арман перешел на сторону врага! Новость о помолвке Каро толкнула его на крайний шаг. Не случилось ли так, что Рэтборн задал ему трепку, как умел это делать только он, предположив, что Арман завладел чувствами его сестры? Ну до чего же непостоянны эти Кавано! Должно быть, Арман впал в отчаяние, узнав о том, что Каро его бросила.

О, Арман, Арман! – думала Дейрдре с горечью, не зная, как можно оправдать поступок брата. Наказанием за такие действия была смертная казнь. Она вспомнила, как Арман говорил ей, что Рэтборн ненавидит французов и что двое молодых людей были повешены за то, что перебежали на сторону врага. А Рэтборн приставил соглядатаев к Арману! Он сказал ей об этом вчера днем. «Господи, сделай так, чтобы Армана не нашли!» – в отчаянии молила Дейрдре. Она не знала, к кому обратиться. Рэтборна просить о чем-либо ей хотелось меньше всего, хотя она помнила, в какой безопасности чувствовала себя в его объятиях после ночи любви. Но, конечно, виной тому было ее воображение. Он лишил ее невинности, растоптал ее честь, сделал посмешищем, а она была так глупа, что вообразила, будто он принимает ее интересы близко к сердцу. Идиотка! – бранила себя Дейрдре.

Она поднесла письмо Армана к свече и стала смотреть, как языки огня лижут его, превращая в черный пепел. Она бросила обуглившуюся бумагу на решетку незажженного камина. Теперь помочь Арману было не в ее силах. Но Дейрдре знала, что будет защищать брата до последнего вздоха, и если это вынудит ее стать предательницей, она пойдет и на это.

Глава 20

В день бала у герцогини Ричмонд небо было ясным, солнце светило ярко. Этого с одинаковым удовольствием ждали и госпожа, и ее горничная. Казалось, весь город охвачен радостным возбуждением.

Слуги вынимали из тонкой упаковочной бумаги, разворачивали и встряхивали великолепные бальные платья. Плоские утюги грелись в черных железных печах, чтобы тщательно разглаживать пышные складки элегантных творений из атласа и газа. В огромных котлах кипела вода для ароматических ванн тех леди, которые оказались настолько удачливыми, что получили пригласительные билеты – карточки с золотым краем, обещавшие самое блестящее и волнующее событие этого сезона.

Дейрдре проснулась с ужасной мигренью, почти лишившей ее зрения. Первая ее мысль была об Армане. Она испытала ставший уже привычным ужас, лишавший ее способности мыслить здраво. Дейрдре снова опустила голову на подушки и попыталась отвлечься, внимательно прислушиваясь к звукам пробуждающегося отеля.

Вскоре в комнату вошла Соланж и, тихо сказав: «Бонжур», – принялась гладить бальное платье из газа цвета морской пены, но Дейрдре остановила ее.

Девушка замерла в нерешительности.

– Золотистое! – пояснила Дейрдре.

Она думала, что едва ли сможет выдержать еще один изысканный комплимент по поводу того, как это зеленое платье идет к ее глазам.

Позже тем же днем Дейрдре навестила миссис Доусон. Новый алого цвета жакет был готов. Дейрдре поблагодарила портниху за прекрасную работу. Больше ей делать было нечего, и она задержалась в этом доме, чтобы поиграть с маленьким Уильямом, пока его мать купала двух девочек. Трудно было предаваться печали в обществе троих детей, требовавших внимания, и постепенно Дейрдре отрешилась от своих неприятных мыслей.

Когда она собралась уходить, чтобы успеть к обеду, миссис Доусон напомнила:

– Вы не забыли, что обещали присмотреть за малышами, когда придет время?

Дейрдре уверила ее, что не забыла.

– В таком случае будьте готовы завтра или, самое позднее, послезавтра.

Это было первым напоминанием Дейрдре о неизбежности встречи Веллингтона с Наполеоном.

Леди Фентон не особенно полагалась на сведения, полученные Дейрдре от миссис Доусон.

– Если бы это было так, моя дорогая, можешь не сомневаться, что герцогиня Ричмонд отменила бы бал; кроме того, лорд Аксбридж и его адъютанты сейчас здесь, в отеле, и, вполне возможно, готовятся к балу. Неужели ты полагаешь, что Веллингтон допустил бы это, если бы Наполеон стоял у порога?

Дейрдре пришлось согласиться, и она покорно отправилась принимать ванну, а потом вздремнуть до того, как за ними пришлют карету, чтобы ехать на бал.

В комнатах этажом выше было на удивление тихо, и Дейрдре гадала, вернется ли Рэтборн к балу. Она пыталась вызвать в себе раздражение против него, однако все, чего она могла желать, это положить голову ему на грудь и как следует выплакаться.

В это время Рэтборн находился в отеле, но не в своих апартаментах, а в номере напротив, который снял на ночь лорд Аксбридж. Ноги Рэтборна, обутые в сапоги, до колен были заляпаны грязью, а одежда покрыта толстым слоем дорожной пыли.

Он устало опустился на стул.

– Вот, выпей это, – сказал лорд Аксбридж заботливо и вложил большой стакан бренди адъютанту в руку.

Сделав пару больших глотков, Рэтборн удовлетворенно крякнул.

– Значит, ты виделся с герцогом? – спросил Аксбридж.

– Да, но я не уверен, убедил ли его в том, что Наполеон собирается напасть на нас из Шарлеруа. Этот коварный корсиканец, по слухам, направляется в Остенде. Понятно, что герцог хотел бы получить более точные сведения, чтобы не вертеться волчком и не сражаться с ветряными мельницами.

Он все еще полагает, что основной удар будет нанесен на дороге на Монс. Однако наш командир надеется, что я прав. Как вы, возможно, помните, территория к югу от леса Суан предпочтительна для защиты города. Но герцог не доверяет Наполеону, и, думаю, не без основания. Он полагает, что нападение со стороны Шарлеруа может быть только отвлекающим маневром, чтобы заставить нас выдвинуться в одном направлении, в то время как сам Наполеон намерен напасть с другой стороны.

– Возможно, французы хотят отрезать нам путь к отступлению через Халле.

– Именно этого герцог и опасается. Поэтому пятнадцать тысяч наших солдат остаются в гарнизоне, который, я уверен, так и не вступит в бой.

– Что ты думаешь о наших шансах?

Ни секунды не промедлив, Рэтборн решительно произнес:

– О, мы выиграем войну, если приложим все силы. Скоро у всех будет шанс убедиться, что я прав.

В доме номер девять по улице Сантр, резиденции герцога и герцогини Ричмонд, огромный бальный зал сверкал огнями тысяч свечей. На блестящем паркете под хорами, на которых расположились музыканты, молодые люди в ярких мундирах кружили партнерш в вальсе. Дейрдре танцевала с майором Торнхиллом. Она часто улыбалась и отвечала на его комплименты, как повелевал долг, но взгляд ее блуждал по залу в поисках широких прямых плеч и гордо посаженной головы, увенчанной копной густых медных локонов.

В одной из укромных ниш, которой не достигал свет, Дейрдре заметила миссис Дьюинтерс: она беседовала с каким-то высоким солдатом в красном с золотом мундире. Собеседник миссис Дьюинтерс обернулся, и Дейрдре отчетливо разглядела его профиль. Это был капитан Родерик Огилви.

В этот момент музыка закончилась и возле дверей возникло легкое движение. Пары расступились перед единственным человеком, отказывавшимся носить обязательные для танцев белые перчатки, перед герцогом Веллингтоном. Рядом с ним стоял лорд Аксбридж, а за его спиной Рэтборн и другие адъютанты. Они, одетые в алые и синие мундиры с золотым шитьем, представляли собой впечатляющее зрелище. С плеча каждого свисал плащ с меховой оторочкой. Гости мужского пола раскланивались с герцогом, а дамы приседали в реверансе, будто перед самим королем Англии. Выражение лица у Веллингтона было умиротворенным. Он и его свита улыбались, опровергая своим видом слухи о том, что армии дан приказ выступить маршем.

Танцующие освободили центр зала, и туда ступило подразделение шотландских горцев в килтах. Раздалась оглушительная музыка волынок.

Дейрдре отыскала глазами Рэтборна. Он смотрел на нее через комнату. Будто получив тайный сигнал, он двинулся к ней, удерживая ее взглядом своих золотистых глаз. Он обхватил ее за талию властным жестом и повлек мимо молчаливых зрителей, часовых, замерших у входа, в помещения, отведенные для ужина. Где-то далеко пробили часы.

– Полночь, – сказала Дейрдре, задыхаясь.

– Пятница, шестнадцатое июня! Ты знала, что в воскресенье мой день рождения?

– И сколько тебе исполнится?

– Тридцать один год. Не смотри так, Ди. Уверяю, что буду рядом с тобой еще много-много лет и надоем хуже чумы. А пока...

– А пока ты отправляешься на войну. Когда вы выступаете?

– На рассвете. Я не должен был говорить об этом, но если ты оглянешься вокруг, то заметишь, что многие офицеры уже покинули бал, чтобы присоединиться к своим подразделениям.

– Куда? Или тебе это неизвестно?

– Еще нет, но скоро я все узнаю.

Аксбридж отделился от толпы, подошел к Рэтборну и мимоходом обронил:

– Они захватили Шарлеруа. На рассвете увидимся в Катр-Бра.

С этими словами он вышел.

Дейрдре почувствовала, что не может больше ни минуты оставаться за столом, и как раз в этот момент Рэтборн, поднявшись и отодвинув стул, сказал ей на ухо:

– Нам пора.

Через минуту закрытая коляска с О'Тулом на козлах подкатила к парадному, освещенному факелами.

– Куда ты меня везешь? – спросила Дейрдре, впрочем, ничуть не беспокоясь и даже не особенно желая услышать ответ.

– На твою свадьбу.

На одно мгновение она потеряла контроль над собой, и сердце ее взмыло вверх от радости, но тотчас же пришли другие мысли, не столь утешительные и приятные, и ее первый инстинктивный порыв угас.

– Ты слышала меня? – спросил Рэтборн тихо из глубины полутемной коляски.

Дейрдре повернула голову на его голос и, протянув руку, провела ею по его лицу. Ей даже не пришло в голову спросить, как ему удалось устроить их свадьбу, если его не было в Брюсселе три дня. Но он был Рэтборном. Если он принимал решение, ничто не могло ему помешать. И все же ей предстояло воспрепятствовать этому решению.

– Гарет, – начала она, тщательно подбирая слова, – я не хочу быть твоей женой, но я была бы очень, очень счастлива, если бы ты стал моим любовником и оставался им так долго, как пожелаешь.

На несколько минут воцарилось молчание. Дейрдре чувствовала, как эту тишину заполняет его раздражение, и в конце концов выкрикнула:

– Что я такого сказала?

– Твоим любовником? – переспросил Рэтборн, кипя от злости. – Господи! Я был прав. Ты не думаешь, что я гожусь тебе в мужья и в отцы твоим детям. Ты видишь во мне только объект наслаждения. Ты понимаешь, что предложила мне?

– Но я люблю тебя.

Рэтборн надолго замолчал. Дейрдре подумала, что он ей не поверил, и поспешила добавить:

– Никогда никому я не говорила этого прежде.

– Тогда выходи за меня замуж.

– Я не могу!

– И все-таки выйдешь!

– Не знаю, как ты сможешь меня заставить.

– О, это просто – с помощью шантажа.

– Шантажа!

– Да, это новое слово для очень старого понятия. Я хочу сказать, принуждения.

И Рэтборн добавил совсем другим тоном:

– Где твой брат, Дейрдре?

– Арман? – спросила она и вся напряглась.

– Не пытайся выиграть время, это ни к чему не приведет. Конечно, я говорю об Армане. Разве у тебя есть еще один брат? А теперь скажи мне, где он.

Дейрдре собралась с силами и заставила себя ответить игривым тоном:

– Мой дорогой Рэтборн, откуда мне знать? Ведь я ему всего лишь сестра!

– В таком случае я сам скажу тебе. Он взят под стражу. Через пару минут ты сама это увидишь.

Дейрдре широко раскрыла глаза и быстро заморгала, пытаясь разглядеть в полумраке выражение лица Рэтборна.

– Что с ним будет?

– А что может с ним быть? Я не стану о нем докладывать. Ведь скоро он станет моим шурином. А когда все кончится, он с нами вернется в Англию. Это тебя удовлетворяет?

– Да.

Они сочетались браком в тускло освещенном свечами нефе маленькой каменной церкви. Их обвенчал валлонский протестантский священник.

Свадебное торжество решили отложить до прибытия сэра Томаса и леди Фентон. Скоро Дейрдре поняла, что ее судьба была уже давно предрешена Рэтборном, и это чувство неизбежности произошедшего принесло ей некоторое облегчение.

Увидев Армана, стоящего в тени, она испытала сильное волнение. Ее сердце испуганно затрепетало. Брат посмотрел на нее ободряюще и... улыбнулся. Затем он перевел взгляд на человека, стоявшего рядом, и Дейрдре вздрогнула, узнав в нем Гая Лэндрона, которого не видела с тех пор, как уехала из Лондона. Прошла еще минута, и она осознала, что светловолосый джентльмен рядом с Арманом – Тони Кавано, кузен графа.

Дейрдре сделала шаг навстречу брату, но Рэтборн крепко сдавил ее локоть.

– Священник ждет, – сказал он кратко. – А время дорого.

Через несколько минут церемония была завершена. Кольцо с рубином, подаренное Рэтборном, оказалось у Дейрдре на пальце рядом с тонким обручальным кольцом. Дейрдре сумела перемолвиться с Арманом всего лишь несколькими словами, и когда он желал ей счастья, она не заметила никаких признаков раскаяния на его лице.

Возвращение в отель происходило в полном молчании, и это очень нервировало Дейрдре: казалось, граф уже раскаивается в том, что женился на ней. Только переступив порог его комнат на третьем этаже отеля «Англетер», она осмелилась задать давно мучивший ее вопрос:

– Почему для тебя было так важно жениться на мне? Лицо Рэтборна оставалось непроницаемым.

– Думаю, ты догадываешься, почему я хотел сделать тебя своей женой. Через час я уезжаю, и для меня важно, чтобы наш брак получил завершение. Видишь ли, я не хочу оставлять незаконченных дел, как даю тебе шанс аннулировать наш брак позже, если бы тебе пришло это в голову. А теперь раздевайся. – В его голосе прозвучало нетерпение. – И погаси свет.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – процедила сквозь зубы Дейрдре. – Я, как тебе известно, не так невинна, как прежде, и напугать меня нелегко. Я решила выйти за тебя еще раньше, и только дело с Арманом объясняет мое упорство. Как ты мог позволить себе оказаться связанным с парой предателей? Я думала, ты меня возненавидишь, как только узнаешь.

Рэтборн заключил ее в кольцо своих рук и крепко сжал.

– Такты наконец признаешь, что любишь меня? – спросил Рэтборн, касаясь губами ее уха.

– Разве я не сказала об этом еще в коляске? Дейрдре слегка отстранилась и положила обе ладони графу на грудь. Дыхание его стало глубоким и прерывистым.

– Когда ты сказала это в первый раз, я не слушал. Повтори, – произнес он охрипшим голосом и, обхватив Дейрдре руками за бедра, притянул к себе так, что она оказалась прижатой к нему вплотную.

– Я люблю тебя.

– Неужели так трудно это сказать?

– Должно быть, – пробормотала Дейрдре и острыми зубками прикусила кожу на плече Рэтборна, – потому что нынче вечером я еще не слышала, чтобы ты сказал эти слова мне.

Он произнес их и крепко поцеловал ее. Потом повторил признание снова и, подхватив Дейрдре, медленно закружил ее под музыку, которую слышал только он. Затем Рэтборн потянул ее на кровать и принялся снимать с нее сорочку.

– Осторожнее, – предупредила Дейрдре. Он потянул ее руку вниз к своему паху.

– Итак?

И он получил желанный ответ.

– Не хочу ехать в Антверпен, – сказала Дейрдре раздраженно часом позже, когда Рэтборн уже одевался. – Хочу остаться здесь, поближе к тебе.

– И все-таки ты сделаешь, как я говорю. Тебя будет сопровождать мой кузен Тони. По крайней мере я буду уверен, что он выполнит мои пожелания.

– Почему это?

– Одна причина в том, что я глава семьи.

– А другая?

– У меня застежки от семейного кошелька. – Граф заключил Дейрдре в объятия и прижался щекой к ее волосам. – Надеюсь, ты уже забеременела.

Дейрдре с отсутствующим видом принялась разглаживать золотистый позумент.

– Тебе это будет приятно?

– Только если ты пообещаешь, что родишь мне младенцев с рыжими волосами.

Дейрдре изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать, но вопреки всему слезы потекли у нее из глаз.

Рэтборн быстро поцеловал ее и неохотно оторвал ее руки от своей груди.

– Дейрдре, я хочу, чтобы ты знала: что бы я ни сделал, это только из любви к тебе. Нет, не перебивай. Попытайся понять и... будь благородна и прости меня.

Граф резко повернулся и вышел.

Дейрдре бросилась к окнам спальни и широко их распахнула. Улица Мадлен была полна людей, раздавался ритмичный звук барабанов и рожка; солдаты в мундирах и телеги, до отказа нагруженные припасами, двигались по мощенным булыжником улицам к Гран-Пляс.

Рэтборн вышел из отеля, и Дейрдре увидела, как откуда-то из темноты появился О'Тул. Он вел под уздцы серого жеребца. На заднем плане маячил еще один всадник. Дейрдре почувствовала ком в горле. Рэтборн взлетел в седло, поднял глаза на окна и, заметив ее, послал воздушный поцелуй. Затем он с силой пришпорил коня и вместе с О'Тулом скрылся в ночи.

Дейрдре посмотрела на часы на туалетном столике. Они показывали четыре утра. Она была замужем уже два часа.

Глава 21

Дейрдре проснулась от звука, который сначала приняла за отдаленный гром. Солнце струило яркие лучи в окна ее спальни. Она посмотрела на часы возле кровати и вдруг вздрогнула, поняв, что это гремят пушечные выстрелы.

Выпрыгнув из постели, Дейрдре дрожащими руками принялась торопливо одеваться, затем быстро сбежала вниз по лестнице.

Коридоры отеля были запружены английскими дворянами и их слугами, проведшими ночь за упаковкой вещей и полными желания оказаться подальше от города на случай, если он перейдет к французам. Гул голосов нарастал. С разных сторон доносились распоряжения, противоречившие одно другому.

Дейрдре побежала к столовой, спотыкаясь о кофры и чемоданы, разбросанные повсюду.

Она нашла тетку, миссис Дьюинтерс и Тони Кавано спокойно поглощавшими поздний завтрак. Тони выдвинул стул, давая понять Дейрдре, что звук пушечных выстрелов, вероятно, исходит из Катр-Бра и еще со стороны деревень Ватерлоо и Шарлеруа.

– Беспокоиться не о чем, – проговорил он успокаивающе. – Пройдет много времени, прежде чем начнутся серьезные события. Обе стороны пока ведут разведку боем.

– Но как можно быть уверенным в том, что враг в Катр-Бра, а не ближе? – спросила леди Фентон с дрожью в голосе – сказывалось напряжение долгой бессонной ночи.

– Ну конечно, полной уверенности у меня нет, однако это естественное предположение.

– Сэр Томас прав, – проговорил Тони, – и я, со своей стороны, убежден в том, что Веллингтон воздаст Наполеону по заслугам.

Похоже было, что его слова успокоили леди Фентон, и Дейрдре бросила на него благодарный взгляд.

Миссис Дьюинтерс говорила очень мало после того, как вежливо поздравила Дейрдре со вступлением в брак. Дейрдре вдруг почувствовала жалость к актрисе. Каковы бы ни были в прошлом отношения миссис Дьюинтерс и Рэтборна, теперь только она владела сердцем мужа. Дейрдре отвела глаза, чтобы случайно взглядом не выдать свои чувства к бывшей сопернице.

Прибытие миссис Доусон с детьми помогло поднять настроение женщинам.

Соланж и миссис Дьюинтерс взяли на себя заботы о детях, а Дейрдре, для того чтобы хоть чем-то занять себя, отправилась в конюшни почистить Красотку.

Грохот больших пушек раздавался непрерывно весь день и вечер, а у отеля постоянно толпились люди, сообщая то о первых победах, то о поражениях. Все это казалось Дейрдре сплошным кошмаром. Когда наконец стих пушечный гром, на город спустилась тьма и горожане смогли наконец впервые за долгие часы насладиться тишиной, внезапно разразилась страшная гроза. Ливень продолжался всю ночь.

Естественное течение дней было нарушено до такой степени, что никому за эту долгую пятницу не пришло в голову вовремя пообедать или лечь спать с наступлением ночи. Люди ели когда придется и почти не спали, опасаясь пропустить отчет о военных действиях и положении армии Веллингтона.

Фентоны и еще несколько постояльцев отеля засиделись за ужином далеко за полночь. Вдруг до них донесся топот копыт по булыжной мостовой. Все бросились к окнам и увидели всадников, промчавшихся мимо. К отелю приблизилась другая группа всадников – остатки бельгийского и немецкого кавалерийских подразделений. Мужчины были в порванных и запачканных грязью мундирах, Многие ранены. Половина прибывших просто падала с седел от усталости. Некоторые кричали «Катр-Бра» и призывали граждан покинуть Брюссель, потому что Веллингтон скоро сдастся.

Эти сообщения вызвали новую волну паники. Улицы, постепенно притихшие и опустевшие за день, скоро заполнились перепуганными жителями Брюсселя и остававшимися в городе немногими англичанами, отчаянно пытавшимися вырваться из города. Тем не менее сэр Томас решил не поддаваться панике. Они с Тони Кавано покинули отель, чтобы попытаться узнать, насколько справедливы слухи о поражении Веллингтона. Оба подозревали, что бельгийцы просто дезертировали с поля боя.

Они вернулись через час и успокоили немногих остававшихся в отеле, сообщив, что хотя кое-кто из запаниковавших бельгийских драгун и бежал на север, многие британские подразделения все еще находятся в городе со своими офицерами и отправляются по приказу в Катр-Бра.

К двум часам ночи начали прибывать повозки с ранеными; большей частью это были немцы и бельгийцы. Несколько таких повозок остановилось возле отеля «Англетер», и сердце Дейрдре тревожно забилось, когда она увидела среди прибывших доктора Шейна Маккаллума.

Дейрдре без колебаний откликнулась на просьбу доктора помочь. Подойдя к столу, на котором лежал молодой британский солдат, она не сразу поняла, чего от нее ожидают, пока с ужасом не заметила раздробленную кисть раненого и инструмент в руках доктора. Она покачнулась, и миссис Дьюинтерс тотчас же заняла ее место. Актриса, такая нежная и ослепительно красивая, принялась ласково успокаивать солдата и вскоре так очаровала его, что он безоговорочно подчинялся каждому ее слову.

Вернувшись ксебе в номер и сразу провалившись в сон, Дейрдре встала с постели лишь в полдень. Ощутив тягостную жару, она протерла тело влажной губкой и оделась. Вскоре она приступила к работе сестры милосердия.

Кактолько отель превратился в госпиталь, разговоры об отступлении Фентонов в Антверпен сразу прекратились; грохот отдаленных пушечных выстрелов теперь не стихал ни на минуту.

Вскоре после того, как Дейрдре начала обход раненых, послышался какой-то новый, незнакомый звук.

– Что это? – спросила Дейрдре.

– Барабаны! – ответил ей кто-то из раненых.

В комнате воцарилось долгое напряженное молчание, и Дейрдре ощутила нервную дрожь.

Медленно нарастающий топот ног, обутых в тяжелые кованые сапоги, и непрекращающийся барабанный бой влились нa улицу Мадлен, и люди в комнате невольно схватились за оружие. Ходячие осторожно приблизились к окнам. Дейрдре разглядела море алых мундиров, отороченных белым позументом, и кивера с покачивающимися на них белыми плюмажами. За ее спиной раздались крики: «Ура! Сюда, ребята, покажите этим лягушатникам, чего мы стоим!»

Люди высовывались из окон по всей улице и криками подбадривали шедших ровным строем солдат; многие бросали сверху цветы, но ни один солдат не поднял глаз, ни один не нарушил строй.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19