Обманчивое сходство

      - В том-то и дело, Эб. Я ничего не испытываю к Нат. Когда я уезжал из Омахи, я хотел уехать, только и всего. - Джек ковырял каблуком пол. - Конечно, мне интересно было узнать, осталось ли что-то между нами, или отношения исчерпали себя.
      - Нужно было спросить ее. Не меня. - Эбби выдержала его взгляд. - Я же не могу за нее ответить.
      - Ты ответила. - Его глаза задумчиво прищурились. - Я нашел, что предпочитаю всем ужимкам Нат нечто более благородное, прекрасное и серьезное... - Джек запнулся. - Я нашел тебя, и у меня пропала охота к легкому флирту.
      Объяснение тронуло ее, но она не подала виду.
      - Если ты говоришь это, опасаясь ранить мои чувства...
      - Я думал об этом целый день. Я дважды поднимал трубку, чтобы позвонить тебе, но то дети вопили в приемной, то миссис Диллон сидела с высокой температурой в кабинете, и я не мог оторваться.
      - И что бы ты сказал?
      - Извинился бы. Что собирался тебе все рассказать.
      Эбби захотелось немедленно простить его.
      - Ох, Джек...
      - Ox - что?
      - Заходи. Нам надо поговорить.
      - Я оправдан, Свистелка?
      - Только условно.
      Джек вошел, коснувшись ее руки, и встал спиной к месту ленча, откуда уже был убран столик, чтобы не мозолил глаза, напоминая о провалившемся свидании.
      - Ты принимаешь мои извинения, Эбби? - Желваки на его щеках заметно напряглись.
      - Тебе хотелось бы услышать "да", не так ли?
      - Только если это "да" искреннее. Эбби колебалась, с болью понимая, что некоторых вещей о Натали она никогда не расскажет. Надо хотя бы сгладить неловкость.
      - Я прощаю тебя. Но тебе следует знать, что Нат уже не та девушка, которую ты запомнил.
      - Почему это должно меня заботить?
      - У нее были сложности в колледже, - продолжала Эбби, - и переживания изменили ее. Но сейчас она счастлива. Она нашла работу в Рапид-Сити и друга по имени Карл.
      - Мне это неинтересно.
      - Хорошо. Но в глубине души ты, вероятно, думаешь...
      - Не думаю.
      - В ней есть огонь, Джек.
      - А в тебе нет?
      - Огонь? - Эбби фыркнула. - Вряд ли.
      Может, слабое тление.
      Джек усмехнулся, сверкнув глазами.
      - Ты права, Свистелка. Тебе досталась вся оставшаяся энергия. И ты слишком умна и хороша, чтобы растратить ее в одной большой вспышке. - Он помолчал. Ты удивительная женщина, Эбби. Невероятная.
      Уразумев смысл его слов, она недоверчиво окаменела. Никто никогда не называл ее невероятной. Она была просто Эбби, которую едва замечали, войдя в комнату.
      - Джек.., ты многого обо мне не знаешь.
      - У меня будет шанс узнать.
      Джек привел ее на распутье. Выбор пути был за ней.
      Эбби думала, медленно поворачивая табличку на двери.
      - Я оставила немного чая со льдом, - проговорила она наконец. - Мы могли бы поесть на ступеньках. А ты рассказал бы мне, что там у вас было с невестой.
      Джек мрачно улыбнулся:
      - М-да, вопросик ко времени.
      Он прошел вслед за Эбби в дальнюю комнату. Она достала из холодильника поднос, а Джек выволок на крыльцо одну из скамеек, стоявших между окон. Протянув ему стакан, Эбби уселась рядом на скамью.
      - Я встретил Роб Стирлинг после первого курса, - начал Джек без предисловий. - Она была репортером, из тех, что всегда лезут в гущу последних событий. Куда бы мы ни пошли, ее везде узнавали.
      - Тебе это нравилось?
      - Иногда, - сказал он честно, пристроив стакан на колено. - Мы были вместе, пока я учился, и, говоря по справедливости, она помогла мне все преодолеть. Шесть лет. - Джек поерзал, пристраиваясь у стены. - Вначале мы подумывали о свадьбе, но позже решили даже не заговаривать об этом. Моя интернатура, ее работа... Меня устраивали наши отношения, она говорила то же самое.
      - А потом?
      - Я порвал с ней. - Джек глубоко вздохнул. - Мне хотелось нормального дома, хотелось по вечерам сидеть у камина, потягивая пивко. А она хотела ужинать в ресторанах, ходить в оперу. Вертеться в бойких местах. Это было хорошо для ее карьеры, но не подходило мне.
      Эбби мысленно сравнила два стиля жизни.
      - Однажды ночью я застрял в приемном покое, и Роб рассвирепела. Все кончилось после бурного пятиминутного скандала. У меня словно тяжесть свалилась с плеч.
      Эбби, расширив глаза, кивнула.
      - Роб заявила, что валандается со мной только ради моей медицинской степени. Это своего рода пропуск в престижный клуб.
      - О, Джек...
      - Эй, не грусти. Моя степень честно заработана. Поэтому я упаковался и съехал.
      - Так вот почему ты вернулся. Джек воззрился на Эбби.
      - Эбби, история кончилась больше двух лет назад. Поразмыслив, Роб вознамерилась все переиграть, но не на того напала. Ты же слышала наш разговор по телефону. И не притворяйся, что не видела ту груду писем.
      Эбби виновато дернула плечом, добавляя в напиток лимон.
      - Мне надоело вежливо растолковывать ей причины своего ухода.
      - Видимо, тебе следует более четко сказать ей... - Эбби замолкла, поняв, что ее совет может показаться своекорыстным, - что разрыв окончателен.
      - Разрыв окончателен, но убедить в этом Роб - все равно что объяснить на пальцах высшую математику. Как об стенку горох.
      - И ты решил сбежать от нее и начать новую жизнь в родном городе?
      Джек ухмыльнулся, не поняв двойного смысла ее слов.
      - Разве я не правильно поступил, а?
      - Это зависит от того, как ты себя поведешь в новой жизни.
      Его воодушевление упало.
      - Эбби, тебе моего поведения опасаться нечего. Знала бы ты, через что я прошел! Роб превратила мою жизнь в ад. Засыпала меня открытками и письмами, бегала за мной и в больнице и дома, торчала в моих любимых ресторанах. Она даже предлагала себя в супруги и в матери моего ребенка.
      - Что?
      - Ничего. Для нее замужество и дети лишь плата за ту жизнь, которую она намерена вести. Со стороны это хорошо видно. Я не люблю ее и никогда не любил.
      Эбби впала в задумчивость. Ломать себя в угоду чужим амбициям - это, конечно, не для Джека.
      - И как же ты собираешься отделаться от - спросила она. Не знаю. Похоже, ей расстояние не помеха.
      - Говорят, разлука заставляет чувствовать острее.
      Это заявление рассмешило его.
      - Какие чувства! Роб просто давит на меня. Она преследует меня в маниакальной надежде склонить к браку. А я предпочитаю легкость отношений. И никаких обязательств.
      При этих словах что-то в глубине сердца Эбби дрогнуло и сорвалось в пучину отчаяния.
      Эбби окружила себя ледяной стеной отчуждения. Если раньше она искала встреч с Джеком, то теперь старательно избегала его.
      Это было легко, потому что сейчас, в середине октября, доктора Конроя затопила волна простуд и гриппа, к тому же его кабинет осаждали любители лыжного спорта, успевшие обзавестись травмами.
      Энтузиазм Эбби угасал. Тяжелая работа перемежалась тягостными размышлениями, вдобавок начал жаловаться отец. Пока она с рабской покорностью трудилась над своим офисом, он отвлекал ее советами, как вести дом на ранчо. "Можно подумать, у меня есть на это время и охота".
      Могут ли воспоминания прошлого разбить сердце? Во всяком случае, надо поостеречься.
      После рассказа Джека об отношениях с Роб Эбби ясно увидела, чем рискует. Она оказалась перед перспективой снова остаться брошенной. Ситуация слишком живо воскрешала давнее, причиненное уходом матери горе: Эбби любила того, кто не собирался отвечать ей тем же.
      Повторение старой трагедии погубило бы ее окончательно, навсегда лишив уверенности в себе.
      Эбби остро переживала вернувшиеся детские обиды, жизнь снова превращалась в борьбу со страхом. Все напоминало ей о несчастье, память о котором она хранила глубоко в сердце. Нет, еще одного удара ей не выдержать. Придется кое-что изменить, и сделать это немедленно. Так будет разумно, честно и правильно, заключила Эбби.
      Глава 10
      День официального открытия магазина выдался ярким и светлым, в воздухе чувствовалось приближение зимы. Эбби запихивала остатки ящиков и корзин в машину. Не предполагая увидеть Джека, натянула старенький жакет.
      Прошло две недели с того неудачного ленча. Их беседа за холодным чаем определенно заставила Джека отступить.
      Это беспокоило Эбби, совсем не желавшую такого поворота событий. Джек, по-видимому, догадался, что их отношениям тесны рамки дружбы.
      Эбби вела машину, а в мозгу ее мелькали сцены прошедших недель, связанные с Джеком. Манера похлопывать по карману для проверки наличия рецептурной книжки, привычка вытягивать стетоскоп из кармана брюк, пахнущие чистотой и свежестью докторские халаты...
      Она никак не могла выбросить все эти мелочи из головы. Джек должен был знать о сегодняшнем событии, поскольку Эбби оставила сообщение на автоответчике. Пусть решает, почтить ее маленькое торжество своим присутствием или нет.
      Ничего не попишешь, сказала она себе, подъезжая к заднему крыльцу. Их дружба выстоит только в том случае, если она сохранит себя как личность. Выбравшись из машины, Эбби принялась за работу.
      Отец считал, что ее выставочный зал - просто чудо. Обстановка была современной и вместе с тем навевающей воспоминания о прошлом. В углу располагалась композиция из цепов и корзин с зерном, дополненная горшочками с медом и бутылями с сиропом. Около прохода три стеллажа, украшенные жатой фольгой и гирляндами. На них корзины с подарочными романами, упакованные в красно-зеленый целлофан.
      В глубине зала с помощью отца Эбби повесила узкие полки, выставив на них варианты упаковок для подарков.
      Все было замечательно. Никакие обрезки, обломки и клочки не захламляли выставку. Стулья были поставлены группами, рекламные листки и буклеты лежали на своих местах. Чаша с пуншем возвышалась в глубине комнаты, дабы гостям пришлось пройти мимо композиций, прежде чем достигнуть живительного источника.
      Джек явился к ленчу с огромной сумкой. Он прошествовал мимо гостей и двинулся прямо к Эбби. Ее лицо заалело, когда люди зашептались и вытянули шеи в их сторону. Любовные романы в городке всегда развивались на виду у всех.
      - Привет. Добро пожаловать! - Новый гость был встречен хозяйкой с профессиональным радушием. - Что тебе предложить? Может быть, чашку лимонада?
      Джек улыбнулся, не обращая внимания на собравшуюся толпу.
      - Лучше подарочную корзину.
      - Хорошо. - Эбби прошла к прилавку.
      - Я так усердствовал с покупками, что мне понадобится большая корзина.
      - Отлично. - Эбби достала бланк заказа из папки, пока Джек устанавливал сумку на край прилавка.
      Сначала он вытащил пятифунтовую коробку шоколадных конфет. Соблазнительный запах заставил Эбби сглотнуть.
      - О Господи! - Больше она ничего вымолвить не смогла.
      Затем на свет появилась бутылка каберне.
      Эбби взглянула на цену и марку, но не сказала ничего, отодвигая ее подальше от края.
      Следующими возникли два бокала с витыми ножками. Эбби замерла. Точно такие же, как те, что она купила для того несчастного ленча.
      - Мне понравился их стиль, - пояснил Джек, глядя Эбби в глаза. - У меня еще два в сумке. Но упакуйте только эти - парой они выглядят более интимно.
      У Эбби дрогнула рука, принимавшая бокалы. Сердце трепетало, а рассудок отказывался понять, что все это значит.
      Шесть сортов сыра, несколько пачек крекеров, копченая колбаса, банка икры и керамический поднос по очереди были выгружены на прилавок. Эбби прикрыла рукой бокалы, когда салями покатилась прямо на них.
      - Это все? - пробормотала она, отталкивая колбасу.
      - Не-ет. Там есть еще кое-что.
      - Еще? Но.., ради Бога, Джек, мне придется использовать корзину для белья, чтобы уложить это.
      Джек хмыкнул, потом обернулся к зачарованным зрителям.
      - Глядите, - адресовался он в пространство, - это будет тест на изобретательность Эбби.
      Ваза из сверкающего резного хрусталя заняла место в центре. Глаза Эбби широко распахнулись. Вещь была возмутительно дорогой и весила порядка десяти фунтов.
      - Две корзины, - выдавила она из себя. Джек улыбнулся и снова полез в сумку. На этот раз он извлек длинную коробку из цветочного магазина, обвязанную широкой зеленой лентой.
      Кровь стучала у Эбби в висках, но она старалась быть спокойной и сосредоточиться на работе.
      - Я не аранжирую живые цветы, они портятся. Но могу заменить их на шелковые. Джек снова фыркнул.
      - Вот еще! Живые на шелковые...
      - Я не могу пересылать цветы. Они...
      - Тогда прими их от меня. Это часть подарка тебе на новоселье. Я хотел сделать сегодня что-то особенное.
      Эбби не верила своим ушам.
      - Ну-ка, открой ее, - подбодрил Эбби Джек, когда они остались одни.
      - Какая красота! - Ее голос затих, когда она вскрыла коробку с огромным букетом красных роз. Сердце забилось как бешеное.
      - По розе на день разлуки.
      У Эбби дрожала от усталости каждая жилка - сказывалось накопленное за неделю переутомление. Она прибрала со стола, тайно радуясь, что отец не попросил добавки, и вымыла посуду. Ей оставалось ровно пятнадцать минут на маленькое чудо с волосами и туалетом, прежде чем придет Джек.
      - Ты измучаешься, бегая туда-сюда по делам, Абигайль.
      - Начало - самое трудное. Позже напряжение спадет.
      - Нам следовало привести в порядок и комнаты наверху, чтобы было где оставить часть вещей. Вдруг ты захочешь там переночевать или вообще переехать?
      - Переехать? - Эбби замерла с тарелкой в руках. - Зачем?
      - Это сбережет тебе немного времени. И Джеку тоже. Он ведь каждый день приезжает подбросить тебя, разве нет?
      - Да. Но он не жалуется. И я тоже. Я знаю, как ты не любишь обедать в одиночестве.
      - Да. Похоже, ты частенько видишься с Джеком.
      - Его расписание стало полегче. Отец громко вздохнул.
      - Он тебе нравится?
      Эбби несколько мгновений молчала.
      - Очень.
      Отец прокашлялся, повернувшись к зеркалу.
      - Джек славный парень, Эбби. Ты не могла бы выбрать лучшего.
      Эбби озадаченно взглянула на отца и напомнила:
      - Джек приехал всего на несколько месяцев, а потом вернется в "Скорую помощь".
      - И что? Здесь тебя ничего не держит. Помни это, Свистелка.
      - Папа! Ты хочешь избавиться от меня?
      - Нет, что ты! Просто говорю, чтоб ты знала.
      Эбби бросила взгляд на часы, опасаясь опоздать. Этот странный разговор нервировал ее.
      - Послушай, я убегаю. Рано утром я открываюсь, так что не беспокойся, если не увидишь меня до ужина.
      Казалось, отец не слушал.
      - Джек остается?
      - Что?
      - Завтра на ужин?
      - Не знаю. Он все время на вызовах, так что сам спроси, когда его увидишь.
      - Тогда придем к компромиссу, - пробормотал отец с зубной щеткой во рту.
      Эбби не ответила, задумавшись о вечернем костюме.
      - Свистелка! Прежде чем ты уйдешь, я хотел бы кое о чем поговорить.
      Эбби улыбнулась, приостановившись на лестнице.
      - Что? Ты не дашь нам своего благословения или что похуже?
      Слабое удовольствие проступило на его лице.
      - Нет, - сказал он, - насчет благословения не волнуйся.
      Эбби засмеялась, и таинственные слова были забыты через пару шагов. Приехал Джек, и мужчины дружелюбно беседовали, когда Эбби спустилась вниз.
      - Зачем тебе таскаться сюда все время, Джек, когда вы оба работаете совсем рядом? Я уже говорил Эбби, что сам могу сготовить ужин. Жалость смотреть, как вы мечетесь туда-сюда.
      - Я расслабляюсь в дороге, - сказал Джек, - нет проблем.
      Боб Уорт взглянул на дочь, бессознательно трогая жемчужную булавку на рубахе.
      - И Эбби не из тех, кто по утрам любит сломя голову мчаться на работу.
      - Ты ему веришь? - спросила Эбби у Джека. - Таким вот образом он действует весь вечер. Запоздалые комплименты и непрошеные советы. Думаю, он что-то замышляет. Или прячет камушек за пазухой.
      Джек улыбнулся.
      - Да, замышляю и никак не улучу момента поговорить с тобой.
      Отец барабанил пальцами по подлокотнику.
      - Я следил за изменениями в твоей жизни и соответственно решил немного изменить свою. Эбби остановилась.
      - То есть?
      - Тебе больше не придется меня обихаживать, Свистелка. Скоро мне будет с кем делить стол и крышу над головой.
      Вот и разгадка его странного поведения. Его недавние отлучки, ранние возвращения с работы, письма и звонки - все объяснялось. "Слава Богу. Наконец-то он завел подругу. После стольких лет ожидания он свое счастье заслужил. Может, она подтолкнет его к разводу, а то раньше он об этом и думать не хотел".
      - Ты кого-то нашел, папа?
      - Да. Нашел, а вернее сказать, нашлась единственная для меня женщина на свете.
      Сердце Эбби сжалось от страха, отец словом "единственная" не бросался.
      - Кто она?
      - Твоя мама. Она возвращается, Эбби. Наконец-то она возвращается!
      Глава 11
      - Что ты сказал? - Эбби подскочила, будто ее ударили. Нет, она ослышалась. Этого просто не могло быть.
      - Твоя мама возвращается.
      - И ты ей позволишь? - спросила дочь зазвеневшим голосом.
      - Эбби, я сам это предложил.
      - Не верю! - крикнула она. - После того, как она от тебя ушла и бросила нас? Столько лет, и ни единого слова...
      - Подожди, девочка. Ты не понимаешь. Она хотела вернуться...
      - Прекрасно! Она оставила нас, а потом засыпала письмами, открытками и звонками, - саркастически бросила Эбби.
      Лицо Боба Уорта исказилось от боли.
      - Не всегда она имела возможность дозвониться.
      - Когда я последний раз обращалась в телефонную компанию, там соединяли сотни тысяч абонентов в разных концах страны.
      - Присядь, Свистелка, - терпеливо сказал отец, прижимая ладони к вискам. Настало время правды. Я не возражаю, если и Джек побудет с нами.
      - Не хочу ничего слушать, не хочу ничего знать, - выпалила Эбби скороговоркой, скрестив руки на груди и отворачиваясь. - Того, что я знаю, вполне достаточно.
      Джек позади беспокойно задвигался на стуле.
      - Джек, - обратился к нему отец, - может быть, твой опыт поможет Эбби понять то, что я собираюсь ей сказать.
      Эбби уставилась на Джека:
      - Ты уже все знаешь? Почему...
      - Нет, - кратко возразил он. - Впервые слышу.
      Эбби боролась с собой. Ситуация была унизительной, а ее поведение отвратительным. Наконец она сказала:
      - Ладно. Оставайся.
      Джек молча кивнул.
      Ее отец, собираясь с духом, расправил плечи, уселся поудобнее и сложил руки на коленях. Его напряжение передалось окружающим.
      - Твоя мать ушла не потому, что ей так вздумалось, Эбби.
      - А мне ее уход запомнился именно таким.
      - Да. Она хотела, чтобы вы так думали. Изумленная Эбби глядела на отца выжидающе. Ради чего способна женщина жертвовать репутацией? Все, что Эбби ненавидела в себе, шло от матери, и теперь она была сбита с толку.
      - Мне тяжело говорить...
      - Тогда не говори.
      - Она была больна, Эбби. Эбби не шевелилась, но чувствовала, как мурашки бегут у нее по спине.
      - Прежде чем уйти, она взяла с меня слово, что никто ничего не узнает. Меня тяготила эта тайна, но я обещание сдержал.
      Эбби не позволила своим эмоциям отразиться на лице, но подумала, что ее семья выглядит со стороны более чем странной и Джек может счесть сумасшедшими их всех. "Господи Боже, это навсегда отвратит его от меня".
      - Твоя мать была душевнобольной, Эб. При этих словах Эбби воззрилась на отца. Душевнобольная. Слово резало острее ножа. Недоверие, страх, ярость поднялись в ней.
      - Я не верю, - сказала она бесцветно.
      - Это правда. Сильвия скрывала болезнь долгие годы. Теперь врачи называют это раздвоением личности, но тогда...
      - Нет! Я не могу в это поверить! - крикнула Эбби. Ее руки дрожали от волнения. - Мать всегда была совершенно здорова. Она точно знала, что делает. Даже когда она срывала зло на нас и хлопала дверями...
      - Она не могла контролировать себя.
      - А когда она спала целыми днями, не обращая на нас внимания, когда мы сидели без еды...
      - Она впадала в депрессию.
      Рот Эбби приоткрылся. Все было логично, но противоречило тому, во что она верила с детства.
      - Она тебя обманула. Мать была избалованной и себялюбивой, это да, но она никогда не болела. Никогда!
      - Она была так больна, что о возможности возвращения и речи не заходило.
      - Это глупо! Я не могу поверить, что ты позволишь ей вернуться сюда. Эбби нервно сжала руки. - Она ушла двадцать лет назад, а теперь просится обратно, приготовив жалостливую историю, чтобы все бросились к ней с утешениями. Я прекрасно понимаю ее игру. Наверно, у нее пошла полоса неудач и...
      Глаза Эбби остановились на лице Джека. Оно было угрюмым, зубы крепко сжаты.
      - Мне жаль, Эбби. Напрасно я скрывал правду. Мне не следовало позволять вам думать, что она жестока. Но я не предполагал, что Сильвия вернется. Раньше, если обнаруживалась такая болезнь...
      Теперь Эбби дрожала всем телом, не способная остановить спазмы, зарождавшиеся где-то в желудке.
      - Нет! И слышать об этом не желаю! Ни за что! Я ухожу.
      - Эбби! - Отец был потрясен.
      - Нет! Я не собираюсь снова ломать из-за матери свою жизнь. Хватит с меня детских мук. Она ушла двадцать лет назад, и баста! Никаких продолжений. - Эбби подхватила пальто со стула и надела, путаясь в пуговицах. Затем она рванулась к двери, метнув взгляд на Джека, и вылетела на улицу, в сгущающиеся сумерки.
      Боб и Джек сидели молча. В глазах старого мужчины застыло страдание, глаза молодого выражали понимание и сочувствие.
      - Позвольте мне поговорить с ней, - сказал Джек наконец. Он медленно поднялся и направился к выходу.
      - Ложь никогда не остается безнаказанной.
      Джек приостановился, но Боб, проговорив эту фразу, отсутствующе уставился в пол. Поняв, что он больше ничего не скажет, Джек неохотно вышел.
      Эбби устроилась на пассажирском сиденье его машины, словно делала так всегда. Сидя спиной к дому, она бесцельно блуждала взглядом по пустынным полям за сараями. Звенели жаворонки, раздавалось мычание коров, но девушка не реагировала на эти привычные звуки.
      Джек коснулся ее плеча.
      - С тобой все в порядке?
      - Нет. - Она вытерла глаза.
      - Хм, мне кажется, твой отец чувствует то же самое.
      - Ему надо разобраться в своих чувствах. Сильвия использует его. Может, она использовала его с самого начала.
      - Скорее всего, нет. То, что он говорил, совпадает с классическими признаками раздвоения личности.
      - Это просто невероятно. После того как она бросила нас, у нее была работа и квартира в Миннеаполисе. Поехали. - Эбби зябко потерла руки. - Сумасшедшие так себя не ведут.
      - Таких больных не считают сумасшедшими. И они обычно дееспособны. По большей части они ведут нормальную жизнь, но иногда им становится хуже. Она вполне могла жить среди людей, принимая лекарства.
      Эбби выслушала его и отвела глаза.
      - Значит.., и со мной может случиться это... Джек медленно покачал головой.
      - Нет. Это, вероятно, генетическое отклонение, и если у тебя до сих пор не проявились симптомы... - Остаток фразы повис в воздухе. - Не беспокойся об этом. Мы наблюдаем пациентов, не отвечавших за себя в течение многих лет и неожиданно вернувшихся к полной жизни благодаря новым лекарствам и методикам лечения. Времена сильно изменились.
      Эбби молчала, ее лицо горело. Рот ее печально искривился в попытке сдержать эмоции.
      - Если это правда - я говорю "если", - уточнила она, - тогда вся моя жизнь обернулась одной большой ложью. Как отец мог устраниться и пустить все на самотек? Люди шептались и посмеивались у нас за спиной. И потом это ужасно для ребенка - думать, что ты брошен матерью...
      - Дело в том, - мягко заметил Джек, - что люди охотнее прощают легкомыслие, чем душевный недуг. Болезнь матери иногда пятном ложится на детей, даже если об этой темной тайне вслух не говорят.
      - Значит, ее заперли, нас опутали ложью, а теперь все наладилось благодаря...
      - Эбби, остановись. Я понимаю твое состояние. Ты имеешь право гневаться. Но она тоже живой человек. Ты в Южной Дакоте, она в Миннесоте. Но вы видите над головой одно и то же небо и звезды. У тебя просто нервный шок, - произнес он. - Ты скоро оправишься.
      - Как? - спросила Эбби дрожащим голосом, полным слез. - Вся моя жизнь ушла на ненависть к ней. Это же моя мать! Я пожертвовала всем, чтобы залатать страшную дыру, которую она проделала в наших душах, а теперь оказывается, что я даже не знала истинных причин семейной драмы!
      - Эбби, - мягко коснулся ее Джек, - какая разница, знаешь ты причину или нет?
      Эбби упрямо смотрела вдаль, беспомощная и смущенная. Джек обвил ее руками, заключая в объятия.
      - Я не знаю. Но никаких положительных эмоций мысль о ее возвращении во мне не порождает.
      - Скажи мне, что ты чувствуешь сейчас.
      - Все перепуталось и полетело под откос. Джек хмыкнул.
      - И это все?
      - Тебе смешно.
      - Эбби, ты себя недооцениваешь. Ты очень сильная женщина. - Он снова нежно погладил ее по спине. - Эй! У меня идея. Ты могла бы переехать ко мне.
      Эбби фыркнула, немного удивившись тому, что одна фраза смогла пробить ее меланхолический настрой.
      - А это не станет поводом для сплетен?
      - Нет, если отношения будут платоническими.
      - Хорошо, - сказала она сухо. - Мы пустим слух о полностью платонических отношениях, возросших на почве старинной любви, что создаст новую сенсацию.
      - Не ожидал от тебя такого цинизма, Эбби.
      - М-да, ты, должно быть, хочешь держать меня под наблюдением в медицинских целях. Увидеть, как жизненные невзгоды превращают нормальную женщину в истеричку. Теперь у меня такое чувство, будто я всю свою жизнь провела ползком, упустив лучшие ее моменты. Невероятно. Она превратила в кошмар наше детство и юность, а отец зовет ее домой с распростертыми объятиями, приговаривая: "Милости просим, рады вас видеть". - У Эбби вырвался легкий смешок, когда она представила эту сцену. - Господи, это невозможно описать, ведь нельзя войти дважды в одну реку!
      Джек поймал ее за локоть и повернул к себе, когда она остановилась набрать воздуха.
      - Не говори так, Эбби, - сказал он неожиданно серьезно, - потому что я пытаюсь сделать то же самое. Я хочу думать, что возвращение домой возможно.
      Вернуться обратно в дом было самым трудным. Раньше Эбби никогда так не взрывалась. Даже если для этого имеются основания, выходить из себя глупо.
      Отец все еще сидел на стуле, сплетя пальцы и глядя на трещины в стене. Эбби двинулась прямо к нему, неожиданно подумав, что всего несколько месяцев назад считала, что останется в этом доме навсегда. Теперь все здесь словно переменилось - стало чужим и не трогало ее чувств.
      - Как скоро она приедет?
      - Через десять дней, - ответил отец.
      - Знаешь, если бы она приехала в гости.., сначала...
      - Абигайль, мы с твоей мамой потеряли слишком многое в жизни. Ей необходимо почувствовать, что она наконец дома. Мне нужно почувствовать, что у меня есть жена.
      - Я понимаю.
      - Знаешь, милая, ты, должно быть, не помнишь, но она была замечательной поварихой. И я мечтаю снова попробовать ее стряпню. Я хочу, чтобы она придала очарование этому дому. У нее всегда был особый вкус. Какая-нибудь тесьма на подушке - и наше скромное жилище выглядело дворцом. Пусть она все это делает и тогда быстрее придет в себя.
      Эбби не могла подобрать слов для подходящего ответа.
      - А она сумеет вести хозяйство? - Голос выдавал ее подавленность.
      - О да. Не беспокойся об этом. Она присмотрит за всем.
      - Тогда.., значит, я тебе больше не нужна, так?
      - Деточка, ты можешь делать все, что тебе хочется. Займись по-настоящему бизнесом или чем другим. Делай, что тебе нравится, и получи наконец хоть немного удовольствия от жизни.
      Странное ощущение возникло у нее в груди, холодом растекаясь по всему телу. Что ж, пожалуй, пришло время затронуть тему, так пугавшую ее.
      - Я.., мы с Джеком как-то прикидывали, может, стоит переехать в город?
      - Если тебе этого хочется, тогда переезжай. Я понимаю.
      - Ну, я... - Весь привычный мир, где и у нее было свое уютное местечко, рушился. На пороге тридцатилетия она оказалась ненужной даже отцу. Никого не заботило, куда она пойдет и что сделает. Она осталась на обочине, зря пожертвовав своей молодостью. Эбби ощущала себя громадным пустым местом. Значит, решено, - произнесла она с напускным спокойствием, - я перееду немедленно. Так будет лучше для всех.
      Глава 12
      Эбби складывала вещи медленно, тщательно. Одеждой она занялась сама, попросив отца не беспокоиться. Вначале она складывала ее прямо на пол, и новенькие красивые наряды выглядели кучей ветоши, заброшенной в пустующее помещение.
      Эбби еще раз огляделась. Картина не впечатляла. Голые стены, окна без занавесей, старые, рассохшиеся полы с накопившейся за десятки лет грязью, облупившийся потолок.
      Сев прямо на пол и положив голову на колени, Эбби предалась отчаянию.
      - Господи, - шептала она, - как же мне вынести это?
      Ее жизнь превратилась в кавардак, и Эбби обвиняла в этом отца. Он позволил своим детям вырасти в убеждении, что мать их бросила. Он пожертвовал всем, чтобы защитить женщину, по всей видимости холодную и жестокую.
      Потрясение сделало Эбби чрезмерно чувствительной, и это отразилось даже на отношениях с Джеком. Этим утром их разговор перемежался неловкими паузами. Она даже подумала, что Джек уже сыт по горло ее проблемами. Эбби его не винила. Надо быть святым, чтобы стерпеть такую нервотрепку.
      Мокрым ноябрьским утром, за три дня до приезда матери, Эбби мрачно созерцала мебель, погруженную в грузовик, - каркас старинной кровати, матрас для нее и старую металлическую тумбу. Когда-то Эбби выкрасила ее в безумные желто-оранжево-зеленые цвета, но теперь она отливала благородным оттенком старой бронзы.
      - Сюда, Эбби, придержи этот край, - пропыхтел отец, приподнимая гардероб. - Мы его привяжем, чтобы не поцарапать на повороте.