Салон "Забвение"

      — Ничего подобного, — ответил Винсент. — Кстати, у него на квартире тоже обнаружили «Витал-22».
      Вагончик неторопливо бежал к выходу из «Виттории».
      — Итак, мы имеем связь между Доминго и клиникой, где работает Никки. А вполне возможно, и между ними обоими.
      — С чего ты это взял? — удивился Винсент. — Ты просто хочешь оправдаться.
      Кэл немного помолчал.
      — Кто знает, может, и так. Но попробуй встать на мое место. Половина памяти подевалась черт знает куда, и к тому же не исключено, что я сам убил Доминго. Допустим, их отношения были более глубокими, чем принято между доктором и пациентом. К тому же ее специальность — трансплантация.
      — Но ты же не думаешь, что она занималась противозаконными вещами?
      Вагончик подъехал к конечной остановке и остановился.
      — Нет, так я не думаю, — помолчав, сказал Кэл. — Но я не люблю ошибаться.
      В шаттле он молчал, погруженный в свои мысли Почему Никки так стремилась отправить его в больницу? Беспокоилась только хотела держать его под контролем? Здравый смысл говорил, что причина самая естественная, но тревога не отпускала.
      По прибытии на Дедал ему пришла в голову мысль осмотреть док С5, но поразмыслив, Кэл отказался от этой затеи. Он смертельно устал, а полиция наверняка держит место преступления под наблюдением.
      Всю дорогу до Гринвича он отчаянно боролся со сном, а подходя к дому, вдруг испугался. Испугался, что сейчас увидит Никки. Она была для него почти что посторонним человеком. Как он мог судить о ней, не зная толком даже себя самого?
      Беспокоился он, как выяснилось, напрасно. Никки не было дома.
      Первым делом Кэл проверил, на месте ли ее вещи. Потом бросился к компьютеру и обнаружил там сообщение, записанное два часа назад. Оно оказалось предельно лаконичным. Никки просто сказала: «Меня срочно вызвали на работу. Когда вернусь, не знаю». Потом она помолчала, словно хотела что-то добавить; затем экран погас.
      Несмотря на усталость, Кэл вернул запись к началу и остановил кадр. У Никки было усталое и озадаченное лицо, строгий взгляд был устремлен прямо перед собой. На какое-то время он забыл обо всем на свете, и сомнения, которые он испытал в шаттле, улетучились. Прошло немало времени, Прежде чем он выключил компьютер.
      — Винсент, я иду спать. Разбуди меня в шесть, ладно?
      — Как — тихой музыкой или полицейской сиреной?
      — А нельзя простым «Вставай»?
      — Пошло и скучно.
      — Винсент, а есть в продаже другие модели? Поновее и, как бы это сказать — попослушнее?
      — На рынке существует большая конкуренция, — натянуто произнес Винсент.
      Кэл медленно опустился на постель.
      — Винсент? — позвал он. — Ты не спишь?
      — Вас интересует, жду ли я ваших приказаний?
      — Не нужна мне новая модель. Ты вполне подходишь.
      — Спасибо.
      — И еще, Вин. Буди меня чем хочешь — только не сиренами.
      — Слушаюсь.
 
      Во сне Кэл увидел Линн. Счастливая и живая, она играла с маленькой юлой. Лицо ее сияло от восторга.
      — Я принес тебе другую игрушку, Линн, — сказал он.
      Дочь нетерпеливо взглянула на него.
      — Она здесь, внизу, — добавил он. — Пошли со мной.
      Он взял ее за руку и по темному коридору повел в другую комнату. Из-за неплотно закрытой двери бил яркий свет. Кэл широко распахнул дверь, и они вошли внутрь.
      — Что это, папа? — спросила Линн.
      В центре комнаты покачивалась мерцающая прозрачная сфера.
      — Ты только взгляни! — Кэл провел рукой по чистой поверхности, и сфера раскрылась. — Давай залезай.
      Линн забралась внутрь, и Кэл соединил половинки.
      — А теперь кати ее, куда хочешь, — громко, чтобы она услышала, сказал Кэл.
      Линн принялась катать сферу в разные стороны, с непривычки падая и кувыркаясь в ней. Кэл слышал ее счастливый смех.
      Потом она стала уставать и вскоре совсем выбилась из сил.
      — Папа! — Кэл едва расслышал ее голос. — Вытащи меня отсюда!
      Ну конечно, ведь ей там нечем дышать! Кэл принялся неистово крутить прозрачный шар в поисках шва. О Боже, куда же он подевался?!
      — Вытащи меня! — снова взмолилась она, и ее личико исказилось от страха.
      — Сейчас, сейчас, я ведь пытаюсь, потерпи немного, Линн, — крикнул он, стараясь, чтобы она не услышала нотки панического ужаса в его голосе.
      Ноги ее подкосились, взгляд затуманился.
      — Плохо мне, плохо, — еле слышно пробормотала она.
      Кэл спешил; но везде, куда ни брось взгляд, была плотная прозрачная поверхность.
      О Боже, да где же этот проклятый шов! Как же он сразу не подумал? Линн начала судорожно хватать воздух ртом.
      — Я сейчас! Сейчас, — как заведенный, повторял Кэл.
      Бешено вращаясь, сфера обжигала пальцы. Вот он! Но нет — это оказался всего лишь налипший волос.
      Кэл бросил взгляд на Линн; глаза ее были закрыты, лицо потемнело. Дышать она уже перестала.
      — Линн! — закричал он и ударил по сфере изо всех сил, затем еще и еще. — Линн! ЛИНН!
      — Кэл, — произнес внезапно чей-то голос. Кэл обернулся, но ничего не увидел. — Кэл!
      Прозрачная сфера исчезла. Перед глазами возникла стена.
      — Кэл, — повторил Винсент. — Проснись.
      Кэл молнией вскочил и уселся на кровати. В комнате было тепло, но его бил озноб; Никки рядом не было. Содрогнувшись, он крепко зажмурился, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.
      — Я проснулся, Винсент, — хрипло сказал он на конец. — Спасибо. — Во рту пересохло, зато по телу ручьями лил пот — О Боже.
 
      — Сначала я не решался тебя будить, но ты кричал так страшно…
      — Все правильно, Вин. Ты молодец. Нет ли… — Кэл замялся, вспомнив, что прежде Винсент тоже отключался на ночь, пока хозяин спит.
      — Тебе приснилась дочь?
      — Да. — Кэл помолчал. — Который час?
      — Пять ноль-ноль.
      Ложиться опять смысла уже не было. Горячий душ унял боль в натруженных мышцах, но перед глазами по-прежнему стояла Линн и молила о помощи.
      Кэл надел чистую одежду, а вчерашнюю выбросил. Сперва он не обратил внимания на то, что мусорная корзина пуста, но затем значение этого факта дошло до него. Кэл похолодел. В суматохе он совсем забыл об окровавленной одежде. И о капсулах.
      Ее наверняка нашла Никки — что же она подумала? Да еще эти капсулы в кармане… Кэл прикинул, какое за них полагается наказание. Пришьют ему торговлю, или удастся отделаться хранением?
      — Никки все еще нет, — сказал он вслух. — Где же она?
      — Хочешь, позвони.
      — Может, попозже. — Если ее нет дома в половине шестого, она, вероятно, не очень-то нуждается в его звонке.
      Весь груз событий прошедшего дня вновь навалился на Кэла. Ночной кошмар ясно свидетельствовал, что по крайней мере в одном Никки была права: подсознательное чувство вины. Неужели он действительно свихнулся на этой почве? Или же дело все-таки в чем-то еще?
      Наверняка существует способ ускорить процесс восстановления памяти. Кэл уселся перед клавиатурой и начал рыться в главном меню.
      — Винсент, что такое «Телескоп Земли»?
      — Это большой телескоп, который уже давно не используется в астрономических целях; желающие могут взглянуть в него на Землю. Он даже оснащен специальным оборудованием для слежения за земной поверхностью. Время сеанса — пять минут.
      Какой болью будут оплачены новые воспоминания? Но колебался он лишь мгновение, а потом решительно нажал кнопку. К сожалению, Атланта в данный момент находилась под Дедалом да и облачность была слишком велика. Можно было посмотреть что-нибудь еще, и Кэл выбрал Париж.
      На экране появилось изображение — пятно примерно километров двадцати в диаметре. Небо над Парижем было чистым, и, судя по теням, там как раз начинался новый день. Кэл установил курсор на Эйфелеву башню и дал увеличение.
      Вскоре Сена исчезла из поля зрения, а башня заполнила собой пол-экрана; из-за широты и времени суток казалось, что она слегка наклонена к северо-западу. Мелькнула птичья стая, и следя за ее полетом, Кэл заметил на земле скелет.
      Четкость изображения не позволяла разглядеть детали, но сомнений быть не могло. Несчастный погиб прямо здесь, у подножия башни — случайность или же он специально приполз сюда, чтобы умереть?
      Слава Богу, что увеличение телескопа имеет свои пределы; Кэл и так уже увидел более чем достаточно. Теперь он точно знал, что наблюдал Атланту прежде, видел студенческий кампус и старый дом своих родителей, в котором они жили и в котором умерли.
      Он вспомнил последний мучительный телефонный звонок, двухминутный разговор в ночи, внезапно прервавшийся из-за невиданной перегрузки — уцелевший волею судеб Дедал прощался с умирающей Землей. Все хотели поговорить в последний раз с близкими, но что значат две минуты в преддверии вечности? И кто в состоянии наговориться перед смертью за сто двадцать секунд?
      Только на втором году учебы в колледже он осознал, что значат для него родители. Почему он раньше уделял так мало внимания? Кэл слишком поздно понял, что грубоватые манеры отца были простой маской, под которой скрывалось нежное и ранимое сердце. К горлу подступил комок.
      Кэл еще раз поглядел на башню. Она немного сместилась и теперь воспринималась естественнее. Земля медленно кружилась — огромная могила. Внезапно изображение исчезло; вместо него появилось сообщение о том, что лимит времени исчерпан.
      Кэл уже протянул руку, чтобы выключить компьютер, но заколебался. Сообщение о перечислении им денег салону «Забвение» не давало ему покоя. Он просмотрел документы всего лишь за месяц — а что было раньше?
      Он вновь вывел список на экран и принялся пролистывать его из конца в начало. Платежных поручений салону «Забвение» за последние три месяца он не обнаружил, зато его внимание привлек другой факт. Он нашел перевод, в котором не было указано имя получателя.
      Кэл просмотрел данные еще за несколько месяцев и наконец-то нащупал закономерность. В районе десятого числа каждого месяца с его счета снималась определенная сумма — и так на протяжении года. Сумма всегда была одной и той же — значительной, но не слишком. Кэл попытался подыскать какое-нибудь разумное объяснение, но не смог.
      Ответ неожиданно подсказали несколько совсем недавних записей. С момента последнего платежа прошел примерно месяц. Может, его шантажировали? И все случившееся связано со случайной задержкой выплаты дани на день-другой?
      Отсюда логически вытекало другое соображение, и, поймав себя на этой мысли, Кэл похолодел. Допустим, деньги вымогал у него тот самый Габриэль Доминго — чтобы представить себе последствия, богатого воображения не требовалось.
      — Платить не собираешься? — скорее всего поинтересовался Габриэль.
      — Нет.
      — Отлично. Тогда я побеседую с полицией; думаю, Никки сильно пожалеет об этом, — с этими словами Доминго, наверное, поднялся и собрался уходить.
      — Нет, ты этого не сделаешь, — должно быть, ответил Кэл.
      И в этот сценарий великолепно вписываются и труп Доминго, и окровавленная одежда, и капсулы «Витал-22»…
      Кэл решительно вытряхнул из головы этот вздор. Рано делать выводы. Надо все-таки попробовать разыскать «Ангела» — может, тогда что и прояснится.
      — Винсент, — сказал он, собравшись с духом. — Могу я через тебя послать сообщение на свой домашний компьютер и в дальнейшем поддерживать с ним связь?
      — Валяй.
 
      — Текст таков: "нужно поговорить". Адресат — «Ангел».
      — Как ты хочешь его подписать?
      — А никак. Я не совсем понимаю, зачем нужно использовать всякие клички, однако лучше не рисковать. Если Ангел получает так много подобных посланий, что не сможет понять, кто отправил именно это, значит, толку от него будет мало. В час дня у нас испытания, а мне еще предстоит разобраться, в чем они, собственно, заключаются.
      Никки все еще не вернулась. Перед уходом Кэл решил было тоже оставить ей послание, но потом передумал — сообщать было нечего.
      Выйдя из дома, он с наслаждением подставил лицо утреннему солнцу, и настроение его немного улучшилось.
      Вагончик транспортера был заполнен почти на треть. Рядом с Кэлом уселся молодой человек с неприлично большими усами. Кэл покосился на него, но завязывать разговор, естественно, не стал, посчитав это неуместным.
      На последующих остановках людей все прибавлялось. Кэл взглянул на информационную панель: интересно, как там сейчас Никки? Часто ли у нее случаются такие авралы?
      Внезапно серая панель стала красной. Кэл уставился на нее, силясь понять смысл этой перемены, и тут в ноздри ему ударил сильный запах мяты, который через мгновение превратился в свежий запах озона, как будто по вагончику только что промчалась гроза.
      Шею и плечи стало покалывать, щеки пылали. Лампы дружно замигали, и Кэл испугался.
      — Винсент… — начал он и вдруг замолк, сам не зная почему. Зрение прояснилось, но не успел он с облегчением подумать, что все прошло, как в груди словно взорвалась бомба. Кэл пронзительно закричал и хрипя, повалился в проход.
      Все тело свело; он судорожно хватал воздух ртом, с ужасом чувствуя, как мышцы, помимо его воли, начинают сокращаться. Руки и ноги задергались; колено ударилось обо что-то твердое. Боль была адская. «Перелом!» — мелькнуло в голове. В следующее мгновение боль пронзила язык, и он почувствовал во рту солоноватый привкус.
      Кэл пытался позвать Никки или Винсента, но смог промычать только что-то нечленораздельное. Чьи-то руки крепко схватили его; голова запрокинулась. Кэл ударился затылком и потерял сознание.
      — Идиопатическая эпилепсия, — произнес чей-то тихий голос. Кэл хотел сказать, что он уже очнулся, но резкая боль в распухшем языке заставила его отказаться от этой попытки.
      — Ну, вот вы и проснулись, — произнес тот же голос. Кэл открыл глаза и зажмурился от яркого света.
      — Я доктор Бартум. — Голос принадлежал круглолицему мужчине, стоящему у кровати, на которой лежал Кэл. — Вы находитесь в клинике Табера. Можете что-нибудь вспомнить?
      Кэл издал звук, напоминающий сдавленный смешок; Никки все же добилась своего.
      — Помню вагончик, — с трудом произнес он. — И, должно быть, удар…
      — Отлично. Повреждений головного мозга мы не обнаружили, но вы крепко прикусили язык и сильно ушиблись. Скоро придет ваша жена. Она уехала домой часа за полтора до того, как мы установили, кто вы такой.
      — Что со мной случилось?
      — Ну, с медицинской точки зрения, ваш случай до вольно редкий. Вам приходилось слышать что-нибудь об эпилепсии? Я полагаю, нет. Мы смотрели вашу медкарту, и там таких случаев не отмечено. И тем не менее у вас был эпилептический припадок. Не могли бы вы поточнее описать свои ощущения?
      — По правде говоря, я немного смущен, но попытаюсь. — Кэл рассказал все, что смог припомнить, — и о самом припадке, и о предшествовавших ему нарушениях в работе органов чувств.
      С каждым словом доктор Бартум становился все более задумчивым; судя по всему, симптомы, описанные Кэлом, встречались исключительно редко. Он приготовился сказать что-то, как дверь внезапно отворилась и в палату вбежала Никки.
      — Кэл! — воскликнула она, — я примчалась сразуже, как только узнала.
      — Спасибо.
      — Я пока оставлю вас вдвоем, — сказал Бартум. — Но прежде чем вы покинете нас, мистер Донли, я хотел бы еще раз побеседовать с вами.
      Кэл кивнул, заинтересованно разглядывая Никки; она коснулась его руки, и доктор Бартум удалился.
      — Ну, как ты? — первым делом спросила она; в голосе ее звучало неподдельное участие.
      — Похоже, уже в порядке. А когда увидел тебя, мне совсем полегчало. — Он говорил невнятно, но, к сожалению, ничего не мог с этим поделать.
      Никки отвела взгляд, словно уже раскаивалась в том, что примчалась сюда?
      — Со мной такого действительно раньше не бывало? — спросил Кэл.
      — Никогда. По пути я проверила все симптомы. Впрочем, иногда приступ может быть вызван слишком сильными переживаниями. — Кэл впервые заметил у нее на запястье персональный компьютер — чуть меньше Винсента.
      — Боюсь, ты выглядишь немногим лучше меня, — сказал он.
      — Операции не всегда проводятся в самое удобное для медиков время, — сказала она. — Я совсем выбилась из сил.
      — Спасибо, что пришла. По крайней мере я оказался как раз там, куда ты хотела меня упечь.
      — На самом деле тебе следует побыть здесь несколько дней, чтобы полностью восстановить силы. И не вздумай даже пытаться сбежать отсюда до завтра.
      — До завтра? А который час?
      — Около одиннадцати. Ты несколько часов был без сознания.
      — В час у меня назначена деловая встреча.
      — Нет, ты просто ребенок! Какая может быть встреча? Побереги же себя хоть немного! Ты просто обязан остаться здесь, пока не наберешься сил. И кроме того, ты должен объяснить кое-какие свои поступки.
      — Например?
      — Например, откуда взялась та одежда, которую ты бросил в мусорный бак, — сурово произнесла она.
      — О, — только и смог сказать Кэл. — Ты и капсулы тоже нашла, да?
      — Да. И отдала их на анализ.
      — Черт возьми. Ты хоть отдала их тому, кому можно доверять? О Боже! Там, вероятно, «Витал-22».
      Никки опустилась на край кровати.
      — Возможно, мне удастся уговорить ее держать язык за зубами Пока. — Она внимательно посмотрела на Кэла. — Но я хочу услышать, откуда они у тебя.
      Кэл рассказал ей о том, как проснулся на холме над Мачу Пикчу, весь в крови и с капсулами в кармане. Он упомянул и о том, что рассказал ему Винсент, и о том, что услышал в новостях.
      — Но это только часть правды, — заключил он. — Лично я не могу поверить в собственную виновность. А ты?
      — Даже не знаю, что и думать. Ты стал какой-то другой, особенно после того, как умерла Линн. А последние пару месяцев был очень замкнут, вечно рычал на меня, пропадал где-то… Я думаю, на тебя давил груз пережитого. Так что это не преступление — просто болезнь. — Выражение лица Никки было гораздо печальнее ее слов.
      Кэлу такая гипотеза отнюдь не прибавила оптимизма; он приподнялся и сел в кровати.
      — Я не болен, Никки, — сказал он. — Ни ты, ни я не в состоянии представить себе в полном объеме, что случилось Но я чувствую, что дело очень серьезное.
      — Тогда пусть разбирается полиция.
      — Именно это мне сейчас совершенно ни к чему, — мягко сказал Кэл, — все обстоятельства против меня. Мне нужна информация — та, которую могу получить только я. Не ставь в известность полицию.
      Никки помолчала, изучая его лицо.
      — Хорошо, — сказала она наконец. — Но почему ты не рассказал мне сразу?
      — Испугался. И не хотел, чтобы ты восприняла это лишь как попытку удержать тебя.
      Никки подошла к окну и выглянула на улицу.
      — Не знаю, имею ли я право потребовать от тебя остаться здесь хотя бы в качестве платы. — Кэл промолчал; она вздохнула и сказала: — Ну ладно. Делай, что хочешь, а я отправляюсь домой.
      — Раз уж ты здесь, дай мне, пожалуйста, одежду.
      — Я попрошу, чтобы тебе ее прислали. — Никки кивнула на прощание и повернулась к двери.
      — Постой, я ведь не хотел тебя обидеть, — сказал Кэл. — Просто мне самому нужно во всем разобраться. Я найду ответ, обещаю. Не знаю как, но найду. Пойми меня, пожалуйста.
      Она повернулась, взглянула на него и молча вышла. Через несколько минут Кэл уже бежал к выходу.
      — Не уверен, что поступаю правильно, отпуская вас так быстро, — сказал доктор Бартум.
      — Дела не ждут, — пожал плечами Кэл.
 
      — Никки предупредила меня, что вы на редкость упрямы; однако все-таки прошу вас зайти ко мне на минутку. — Доктор провел его в маленькую пустую комнатку и закрыл за собой дверь.
      — Присядьте, мистер Донли. Я решил выйти за пределы своей компетенции, потому что очень ценю Никки, а в том, что случилось с вами, меня кое-что беспокоит. — Он поглядел в окно, а потом опять повернулся к Кэлу. — У вас есть враги?
      — Пока что не знаю ни одного, — честно ответил Кэл.
      — Не хочу понапрасну тревожить вас, но у меня возникли определенные подозрения. В принципе ваш случай типичный, хотя и крайне редкий. — Доктор немигая смотрел на него. — Испытанные вами галлюцинации — запах дождя, например — обычны при эпилепсии. Но точно такие же симптомы могут быть вызваны и другой причиной…
      — Продолжайте, — сказал Кэл, заметив на лице доктора тень сомнения.
      — Ну так вот, об этом я и хотел вам сказать. Такие же симптомы наблюдаются при поражении отравляющим газом — и он, кстати, тоже имеет запах мяты.

Глава 7. МИСТИФИКАЦИЯ

      — Вы хотите сказать, что все это было подстроено? — недоверчиво спросил Кэл.
      — Такое вполне возможно, — кивнул доктор Бартум.
      — Но ведь вагон был переполнен — почему же пострадал только я?
      — Ну, это легко объяснить. На воздухе газ быстро окисляется, и если распылить его вблизи жертвы, то окружающие могут не почувствовать даже мятного запаха.
      — Но как… — начал было Кэл, но осекся — молодой усач, который подсел к нему… Парню достаточно было незаметно выкинуть из рукава гибкий шланг и нажать грушу.
      — Ну хорошо, — тихо сказал он. — Пожалуй, такое действительно возможно. Но кому и зачем могло это понадобиться?
      — Это уж вопрос не ко мне.
      — Согласен; а насколько сложно раздобыть такой газ?
      — Боюсь, тут я тоже ничем не могу вам помочь; газ этот называется «Лендомен». Я знаю его химическую формулу, удельную теплоемкость, молекулярный вес, механизм его воздействия на организм человека, другие детали, но где его можно приобрести или произвести — в этом я не силен. Кроме того, не исключено, что все это лишь плод моего воображения. — Бартум поднялся. — Просто я хотел, чтобы вы имели это в виду — на всякий случай.
      — Спасибо. Очень вам признателен.
      Они пожали друг другу руки. Любопытство доктора было вполне понятно, но, к несчастью, удовлетворить его Кэл не мог его самого снедало любопытство. И беспокойство.
      В приемном покое ему пришлось задержаться еще раз — дежурная попросила Кэла расписаться под документом, снимающим с клиники и лично с доктора Бартума любую ответственность за возможные осложнения; ногти она красила в разные цвета, отчего пальцы ее напоминали радугу.
      — Это обычная практика? — спросил Кэл.
      — Нет. Мы берем расписку только у тех пациентов, которые хотят покинуть клинику вопреки рекомендациям врачей.
      Кэл покраснел и, ни слова не говоря, расписался.
      Выйдя из клиники, он нашел лавочку и присел на нее. В клинике было довольно прохладно, но под ласковыми лучами солнца он быстро согрелся. Боль в спине отступила.
      — Надеюсь, ты все слышал, — сказал Кэл, едва ворочая языком.
      — Что именно? — осведомился Винсент.
      — Не валяй дурака.
      — Слышал. Рад, что вам полегчало.
      — Ты-то хоть не ушибся?
      — Я уже привык, — обреченно сказал Винсент.
      — У тебя есть какие-нибудь детекторы запаха?
      — Нет — только видео, аудио и термометр. Как правило, этого вполне достаточно.
      — Что ты знаешь о лендомене?
      — В основном то, что уже рассказал вам доктор. Помимо этого, он используется при сборке легких солнечных батарей и не входит в каталог запрещенных химических веществ. А почему ты спрашиваешь? Думаешь, доктор прав?
      — Я никогда не любил совпадения, и теперь меня больше всего беспокоит вопрос: «Почему?» Жаль, что я не запомнил того парня, который подсел ко мне. Впрочем, вряд ли я видел его раньше. Итак, допустим, что я убил Доминго, который, к примеру, шантажировал меня, и теперь его напарник пытается со мной расквитаться? Как тебе такая гипотеза?
      — Говоря словами доктора Бартума, это уж вопрос не ко мне, — сказал Винсент.
      Кэл откинулся на скамейке; высоко в зените, почти у самой оси Дедала, мерцали крошечные точки, соединенные между собой почти невидимой сетью.
      — Оттуда уже кто-нибудь падал? — спросил Кэл.
      — «Падение» — это не совсем подходящее слово, — ответил Винсент. — В искусственном гравитационном поле все немного по-другому. Если в отсутствие сопротивления воздуха оттолкнуть предмет от центра Дедала, он будет медленно удаляться от оси, пока не столкнется с поверхностью. Но поскольку сама поверхность обладает относительной скоростью, такой предмет может натворить немало разрушений. Реально же он просто опустится достаточно мягко, двигаясь по спирали из-за центробежных сил и трения о воздух.
      Кэл, прищурившись, следил за сетью. Линн так и не удалось испытать радость парения. Она много чего не успела испытать в этой жизни, и даже в лучшие моменты редко доводилось быть рядом с ней.
      Кэл хотел дождаться когда из-за горизонта появится Земля, но тут внезапно вспомнил о сегодняшнем испытании.
      — О черт! — Он кряхтя поднялся. — Совсем из головы вылетело! А я уже опаздываю…
      При первых же шагах он почувствовал слабость и легкое головокружение, но решительно двинулся вперед.
      — Винсент, сколько видео ты в состоянии записать, не опасаясь переполнения?
      — Смотря с какой скоростью и разрешением.
      — Десять кадров в секунду и с разрешением… допустим, как в новостях.
      — Минут тридцать, а что?
      — Боюсь, мой приятель решит повторить попытку; мог бы ты вести непрерывную запись и сохранять кадры за последние десять минут, а также отдельные фрагменты предыдущих записей? Скажем, один кадр в секунду за минувший час и один в минуту — за день? В общем, подумай сам, как будет удобнее. И если со мной что-нибудь случится, спаси как можно больше. Скажем, по одному кадру за десять секунд начиная с этого момента? А звуковую информацию оставляй всю, идет?
      — Никаких проблем, начинаю запись. И чего ты раньше об этом не подумал?
      — Я считал себя более предусмотрительным.
 
      Полет до «Виттории», казалось, не кончится никогда. В свой кабинет Кэл уже не успевал. Оставалось лишь надеяться на удачу. К Лерою он вошел в четверть второго.
      — Простите, я опоздал, — сказал Кэл.
      — Что? — спросил Лерой.
      — Я сказал: «Простите, я опоздал», — повторил Кэл.
      — Как вы?
      — Отлично.
      — Ни о чем не беспокойтесь, — сказал Лерой, вставая из-за стола. — Не хотите ли чего-нибудь выпить?
      Кэл вспомнил о том, что с утра ничего не ел, прикинул свое самочувствие после всех приключений и покачал головой.
      — Нет, спасибо.
      — Ну, тогда за работу. — Лерой сделал приглашающий жест в сторону клавиатуры. — Прошу. — Он улыбнулся: — Смелее, сынок.
      Кэл обмер. Откуда Лерою знать о его состоянии? Однако он явно насмехается… Кэл внимательно посмотрел на хозяина кабинета и решил, что во всем виноваты нервы: взгляд у того был вполне дружелюбный, а на щеках, когда он улыбался, появлялись симпатичные ямочки. Либо этот Крантц гениальный актер, либо он, Кэл, полный идиот. Кэл постарался взять себя в руки.
      — Может, вы сами? — вежливо спросил он. — Вообще-то я собирался просто посмотреть.
      — Как хотите, как хотите. — Лерой плюхнулся в кресло и, для начала побарабанив пальцами по столу, включил компьютер.
      На встроенном в стену экране появился длинный список торговых марок, копирайтов и юридических характеристик, озаглавленный «Генеральное испытание системы связи «Виттория» — Дедал».
      — Не хотите пригласить еще кого-нибудь из заинтересованных лиц? — спросил Кэл.
      — А кого? Толбора это мало интересует: он предпочитает читать отчеты. Я уже говорил с ним. — Лерой поднял глаза к экрану. — Это все — текущие материалы. Скажете, если я буду пролистывать их слишком быстро.
      Строчки побежали с невероятной скоростью, но Кэл не спешил останавливать Лероя. Основное он уже уловил: программа была создана для демонстрации возможностей дальней связи между Дедалом и «Витторией» во время полета, а основными критериями, естественно, служили дальность, помехоустойчивость, избыточность системы и уровень энергозатрат. Финальное испытание заключалось в основном в проверке качества приема. Текст на экране сменился графиками, чертежами антенных устройств и снимками всевозможного вспомогательного оборудования.
      — Мы готовы к проверке. — Лерой поерзал в кресле. — Ответчик на Юпитере — тоже. Честно говоря, я не думал, что вы захотите сидеть тут несколько часов, и прогнал тест еще ночью. Я не ошибся?
      — Нет… — что такое «ответчик», Кэл не знал, но сообразил, что речь, по-видимому, идет о специальной ретрансляционной станции, находящейся на орбите вокруг Юпитера или на одном из его спутников.
      — Я так и думал. Вот полученные результаты.
      Многосекционный цветной дисплей выдал результаты для каждого из режимов приема: уровень мощности сигналов, крайние и средние значения для отношения сигнал-шум, коэффициент модуляции, амплитуда сигнала и множество других контролируемых параметров, оценить которые Кэл просто физически был не в состоянии. Мощности экрана не хватало, и Лерой включил второй.
      Тестовая программа включала в себя передачу аудио — и видеосигналов, видеосигнала медленного сканирования, а также двоичного кода. Кэл был совершенно сбит с толку и попытался в меру сил оценить те или иные параметры, но цифры на экране выглядели вполне правдоподобно и значение каждого параметра убедительно превышало минимальный приемлемый уровень.
      Внезапно мельтешение на экране прекратилось, и Лерой сказал:
      — Ну вот. Похоже, с юпитерианским тестом мы по кончили; а ваше мнение?
      — Неплохо, — промычал Кэл. Полной уверенности у него в этом не было, но тем не менее отчет об испытаниях являлся официальным документом, а Лерой казался совершенно спокойным и явно гордился делом рук своих.
      — А теперь давайте посмотрим… — Лерой пробежался по клавишам, и на экране возник усеянный звездами небосвод. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее изображение поползло в сторону, пока в поле зрения не оказалась Луна в третьей четверти фазы; она замерла почти в самом центре экрана, и изображение стало увеличиваться.
      Вскоре раздувшаяся Луна заполнила собой весь экран, но увеличение продолжало расти, и вскоре Кэл понял, что интересующая их точка находится в одном из кратеров. Еще через несколько секунд вал кратера уплыл за пределы экрана, и Кэл увидел некое черное сооружение, словно собранное из детских кубиков.