Что касается Кэла, то он, удостоверившись, что Расса Толбора дома нет, попросил Винсента связаться с ним.
— Ладно, — ответил тот. — Но неужели нельзя заняться чем-нибудь более полезным, чем сутки напролет трезвонить по телефону?
— А ну-ка шевелись, шимпанзячий мозг. — Кэл скорчил угрожающую физиономию в видеовход Винсента.
— Что за манеры, — сокрушенно промолвил тот, но в следующее мгновение физиономия Толбора появилась на экране.
— Привет, Кэл, — сказал он. — Чем могу быть полезен?
— Я просто подумал, что неплохо бы посидеть где-нибудь, поболтать, пока вы еще здесь. — Кэл напряженно следил за реакцией Толбора.
— В принципе я не против, но тут сейчас такая суета, — как всегда, в последнюю минуту… Может, побеседуем не спеша уже после отлета? Со связью, благодаря тебе, никаких проблем не предвидится.
— Хорошо, так и сделаем. — Кэл вдруг разозлился. — Да, кстати, я тут недавно столкнулся с вашим знакомым, Фарго…
— Фарго? Что-то не припоминаю. А где мы познакомились, он не говорил? — Голос Толбора был абсолютно спокоен, на лице — ни малейших признаков нервозности.
— Сказал, что вы посещали одну церковь.
— Церковь большая… Нет, ей-богу, не помню такого. А это важно?
— Да нет, не обращайте внимания. До свидания.
— Ну что, Винсент? — спросил Кэл, когда Толбор отключился. — Покажи-ка то, что меня интересует.
— Я лично ничего не заметил, — сказал Винсент, выводя на экран увеличенное изображение правого верхнего угла картинки.
— Я тоже. Черт! Наверное, он все-таки не тот. Либо мы имеем дело с заговором, и он — лишь один из заговорщиков. Значит, надо искать другого. Но кого? Лероя Крантца? Тома Хорвата? Пауло Фролла? Или, или, или… — «А может, кто-то из более близких», — подумал он, но дальше развивать эту мысль не захотел.
Однако надо было что-то делать. Кэл поднялся со скамейки и внезапно почувствовал, что сильно проголодался. Впрочем, в такое время перекусить все равно было негде. Он отправился к станции подземки, и в этот момент в голову ему пришла неплохая идея.
Правда, сначала он решил заскочить в информационное агентство — тем более что это было по дороге — и через несколько минут уже стучался в кабинет Мишель.
— В вашей забегаловке подают бифштексы? — спросил он прямо с порога.
— Как насчет бутерброда? — предложила Мишель.
— Годится.
— Только давай поедим здесь, ладно? Я хочу, чтобы ты кое-что послушал.
Когда они вернулись с бутербродами и апельсиновым соком, Мишель включила компьютер.
— Толбор только что имел весьма интересную беседу, — сказала она. — Похоже, ты недавно ему звонил?
Кэл утвердительно кивнул.
— Тебе это, наверное, не понравится, но все равно послушай. — Мишель коснулась кнопки, и в комнату ворвались шорох перекладываемых бумаг и поскрипывание кресла. Затем на этом фоне послышался голос Толбора.
— Знаю, знаю, — говорил капитан. — Он прекрасный специалист и отлично справился с работой. Жаль, что его нельзя включить в экипаж — нам нужны люди с его энергией и способностями. Но меня слегка беспокоит состояние его психики.
— Что навело вас на эту мысль? — спросил второй голос, тоже мужской. Он исходил, по всей видимости, из коммуникационной панели.
— Он недавно звонил мне, — объяснил Толбор. — Предложил встретиться, поболтать, но вел себя как-то странно. Упомянул о каком-то моем друге, имя которого я услышал впервые, а потом вдруг скомкал разговор и отключился.
— Возможно, его мозг не выдержал нагрузки, такое случается.
— Наверное, — согласился Толбор. — От этого, к сожалению, никто не застрахован.
Затем разговор пошел о последних приготовлениях к полету, и Мишель выключила звук. У нее были слегка опухшие глаза, словно она не спала ночь.
— Итак, — нарушил молчание Кэл. — Я треснул под давлением, как орех?
— Не говори глупостей, я не собираюсь останавливаться на полпути. Я просто подумала, а не ошиблись ли мы в объекте слежки?
Кэл глубоко вздохнул. В том, что рассудок его в полном порядке, он был уверен абсолютно, но Мишель эту уверенность могла и не разделять.
— Я сам постоянно себе задаю тот же вопрос. И если так, тогда мы гораздо дальше от ответа, чем я полагал.
— Может, Пауло Фролл?
— Может быть, но у меня другое ощущение. Конечно, он соврал мне, да и обрабатывал меня скорее всего тоже он, но при этом Фролл всего лишь исполнитель. Заказчиком был кто-то другой.
— И ты можешь это доказать?
— Нет.
— И все же капитана, я думаю, надо оставить в покое. Скорее люди на «Эванджелине» воскреснут, чем этот Толбор сделает что-то противозаконное.
— «Эванджелина»? Что-то знакомое…
— Еще бы! Этот корабль покинул Землю уже зараженным, и все на его борту погибли. Сейчас он находится на околоземной причальной орбите — «печальной орбите», как у нас иногда говорят. Его хотели уничтожить, но биологи воспротивились: надеются использовать его как лабораторию по изучению бактерий.
Кэл взвесил услышанное и решительно тряхнул головой.
— Отлично. Относительно Толбора я с тобой согласен, но давай все-таки не будем снимать жучки — просто так, на всякий случай? И спасибо, что не разуверилась во мне.
— А ты полез бы их снимать? — улыбнулась Мишель. — Пусть стоят. Что теперь? Я могу поискать в базе данных связи между Доминго, пресодистской церковью и наркотиками.
— Да, похоже, в этом есть резон. А я буду гнуть свою линию — Фарго Эдмунд. Только теперь буду поосторожнее, а то того и гляди попаду в психушку. И начну я, пожалуй, с Лероя Крантца: он уже приглашал меня выпить, так что какого-то особого предлога для разговора придумывать не нужно.
— Значит, ты возвращаешься на «Витторию»?
— Да. Потом расскажу тебе об успехах.
— Ну, давай. — Мишель улыбнулась на прощание, но от Кэла не укрылась ее обеспокоенность: день отлета неумолимо приближался, а они по-прежнему топтались на одном месте.
Кэл готов был поклясться, что каждая очередная поездка на «Витторию» занимает больше времени, чем предыдущая. Он успел порядком подустать, прежде чем добрался до работы.
Кэл постучался к Лерою и, убедившись, что тот в кабинете один, вошел.
— Ты еще не забыл о своем предложении выпить? — спросил он.
Особого желания у Лероя, очевидно, не было, но и убедительного повода отказаться он тоже придумать не смог.
— Ну ладно, пошли, — буркнул он. — Только по-быстрому, у меня еще уйма дел.
— Согласен. Только будем спешить не так, как Фарго Эдмунд.
Их взгляды встретились, но тут совершенно некстати вмешался Винсент.
— Вас вызывают, — сказал он.
Проклятие! Лерой перевел взгляд на Винсента, и Кэл лишился возможности оценить его реакцию на заветное имя.
— Подожди, скоро отвечу, — бросил Кэл Винсенту.
— Что еще за Фарго? — спокойным тоном голосом Лерой.
— Тот бегун, что погиб сегодня утром. Тоже спешил куда-то и свалился с верхнего яруса.
— Вот уж не подозревал, что бег — такое опасное занятие.
— Я тоже. Подожди минутку, я отвечу на звонок, — попросил Кэли, ругая про себя Винсента на чем свет стоит, побежал в свой кабинет.
Звонила Мишель; вид у нее был крайне встревоженный, губы дрожали.
— Сядь, а то упадешь, — сказала она.
— Проклятие, терпеть не могу, когда так начинают разговор, — взорвался Кэл. — Ну, что там у тебя?
Мишель тяжело вздохнула.
— Только что в твоем кабинете на Дедале взорвалась бомба, — сказала она. — Кто-то погиб.
Глава 14. ШАГ ВПЕРЕД
Кэл тяжело опустился в кресло.
— Кто? — спросил он внезапно охрипшим голосом.
— Не знаю, — ответила Мишель; даже на маленьком экранчике было видно, как она испугана.
— Подожди-ка, не отключайся. Я проверю, в порядке ли Никки. Вызывай ее, — приказал он Винсенту. — Скорее.
— Не отвечает, — ответил тот через несколько секунд.
— Повторяй набор.
— Слушаюсь.
Кэл до боли в пальцах сжал кулаки. «Только бы не Никки», — крутилась в голове единственная мысль. В кабинете вдруг стало невыносимо жарко, со лба ручьями лился пот.
— Все, еду туда, — внезапно сказал он, поднимаясь с кресла.
— Постой, — остановил его Винсент. — Она уже ответила.
— Слава Богу, ты жива! — воскликнул Кэл, увидев ее на экране.
— Что это значит? — удивленно спросила она. — Что случилось?
— В моем кабинете на Дедале кого-то убило взрывом бомбы.
— О Боже!
— Никки, я сейчас на «Виттории», но уже возвращаюсь. Пожалуйста, будь максимально осторожна, что бы ты ни делала. Как только я что-нибудь выясню, сразу же позвоню тебе.
— О Господи, Кэл, а это не опасно?
— Надо действовать быстро. Сейчас, сразу после происшествия… Черт, что за дурацкое слово! В общем, будь осторожна, хорошо?
На экране вновь появилась Мишель; на голове у нее были наушники.
— Случайный свидетель сообщил, — сказала она через секунду, — что видел, как кто-то вошел в твой кабинет, и сразу после этого раздался взрыв. Опознание еще не проводилось, так что пока не известно, кто это был.
— Я отправляюсь туда.
— Давай, — кивнула Мишель. — Я встречу тебя там.
Про Лероя Кэл вспомнил, только выйдя в коридор.
— Выпьем в следующий раз, хорошо? — бросил он на ходу.
— Ладно, — удивленно пробормотал Крантц.
Всю дорогу Кэл размышлял о том, кто же погиб в его кабинете. А главное — почему? В конце концов он пришел к выводу, что это была неудачная попытка установить бомбу. Дрогнула рука, задел что-нибудь не то… Всякое бывает.
Здание было уже оцеплено, в воздухе витал едкий запах. После взрыва возник пожар, но его сразу же потушили. Кэл прошел через оцепление, но к кабинету его и близко не подпустили. В коридоре толпились репортеры и просто зеваки. Кэл поискал глазами Мишель.
— Черт возьми, что происходит? — подошел к Кэлу долговязый нервный мужчина; он поздоровался с Кэлом за руку, но тот его, конечно же, не помнил.
— Я знаю столько же, сколько и вы, — поспешно сказал Кэл и, увидев наконец Мишель, направился к ней.
— Пока что ничего нового. — Она тоже сильно нервничала. — Легко ранены несколько человек, которые работали в соседних кабинетах.
Кэл вытянул шею: возле его кабинета суетились санитары и еще какие-то люди в громоздких белых костюмах — очевидно, они пытались проникнуть на место взрыва через стену соседнего кабинета, но дверь была завалена рухнувшим потолком.
Он почувствовал на губах горьковатый привкус и непроизвольно поморщился: спасатели вполне могли бы пробиваться сейчас к его изуродованному трупу. Наконец санитары вынесли на носилках тело.
Кэл шагнул им навстречу.
— Это был мой кабинет, — сказал он. — Я хочу знать, кто погиб.
Один из санитаров вопросительно взглянул на другого и, получив утвердительный кивок, приоткрыл простыню. Кэл взглянул на залитое кровью лицо жертвы, и у него подкосились ноги.
— О Боже, — тихо сказал он. — Том Хорват!
Один взгляд на несчастного, вся вина которого состояла в том, что он оказался в неподходящий час в неподходящем месте, пробудила в мозгу Кэла целое море воспоминаний; поздно, слишком поздно вспомнил он, что Том Хорват был его другом. Не просто товарищем, а крепким и надежным другом, на которого вполне можно было положиться в трудную минуту. Сейчас Кэл согласился бы навсегда пожертвовать своей памятью — лишь бы Том продолжал жить.
Санитары опять закрыли труп простыней, но страшная картина по-прежнему стояла у Кэла перед глазами. Новые воспоминания потоком устремились из темных глубин психики. Он вспомнил их ночные беседы, вспомнил, как Том утешал его и Никки, безуспешно пытаясь скрыть собственную печаль — для Тома Линн была почти что родной дочерью.
На плечо ему легла мягкая рука, и Кэл внезапно осознал, что плачет.
— Что с тобой, Кэл? — участливо спросила Мишель.
— Том… — выдавил он, стараясь взять себя в руки. Наконец это ему удалось. — Он был моим лучшим другом. Я только что это вспомнил. И теперь он погиб — из-за меня.
— Что значит «из-за меня»? — раздался у него за спиной мужской голос.
Кэл обернулся и увидел перед собой знакомое лицо лейтенанта Добсона.
— Я хотел сказать, что это был мой кабинет, — сказал он, пытаясь держать себя в руках. — Том погиб, потому что кто-то ненавидел меня настолько, что подложил туда бомбу.
— Вы не будете возражать, если мы немного побеседуем? — спросил полицейский.
— Да, конечно, — покорно произнес Кэл. — Я скоро вернусь Мишель.
Они нашли свободный кабинет. Добсон пропустил Кэла вперед и закрыл дверь.
— А теперь расскажите, — попросил он, присаживаясь, — чем вы умудрились разозлить кого-то до такой степени?
— Честно говорю — не знаю, — сказал Кэл, опуская глаза.
— А вам не кажется, что Хорват и был намеченной жертвой?
— А бомбу подложили ко мне? Звучит маловероятно.
— Человека можно убить где угодно. Но, как правило, люди не чувствуют вину только оттого, что это случилось рядом, например, с их домом.
— Может быть. — Кэл посмотрел на полицейского и с удивлением отметил, что взгляд у того отнюдь не суровый. — Но я не могу представить, чтобы кому-то понадобилось убивать Тома Хорвата — более заботливого и внимательного человека найти было невозможно.
— Так вы его знали?
— Да, он был моим лучшим другом. И теперь мне предстоит позвонить его жене Дороти и рассказать, ей что случилось.
Лейтенант Добсон посмотрел на Кэла долгим взглядом; очевидно, он понимал его состояние.
— Кто, по-вашему, мог это сделать?
Кэл мог бы назвать Фарго Эдмунда, но тот был уже мертв, так что пришлось бы волей-неволей выложить и остальное, поэтому он просто сказал:
— Не знаю. Таких врагов у меня вроде бы нет. Я даже мелких пакостей ни от кого не жду.
— Боюсь, вы чересчур благодушны, мистер Донли. Без сомнения, мы имеем дело с явным покушением — в то, что это несчастный случай, согласитесь, поверить трудно. Взрывчатка вряд ли необходима вам для работы, особенно здесь на Дедале.
Кэл вздрогнул; он совершенно упустил из виду этот аспект. Взрывчатка на орбитальной станции! Эдмунд подвергал все население Дедала чудовищному риску — на такое способен только сумасшедший.
Добсон задал еще несколько вопросов и через несколько минут поднялся с места.
— Если вы узнаете или вспомните еще что-то, пожалуйста, сразу же позвоните мне. — Он пристально посмотрел на Кэла. — В любое время. Обязательно позвоните.
Кэл утвердительно кивнул. Они вышли из кабинета и спустились в холл. Ремонтники уже приступили к замене покрытия на обуглившейся стене.
— Пошли отсюда, — сказал Кэл Мишель. — У меня болит голова. Наверное, от гари.
На улице царило безмятежное спокойствие — как будто ничего и не произошло. Ярко светило солнце, в лицо дул свежий ветерок.
— Я понимаю, как тебе тяжело, — сказала Мишель. — А до этого ты так ничего и не мог о нем вспомнить?
— Нет, видел его как-то по телефону, но только сейчас внутри как будто щелкнуло что-то… У меня все так вспоминается — обязательно нужен какой-то эмоциональный толчок.
— А ты не вспомнил ничего, что могло бы навести нас на след?
— Нет, боюсь, что нет. Теперь я гораздо больше знаю о Никки, о Линн — и конечно, о Томе, но никаких зацепок по-прежнему не вижу.
— Я сегодня еще кое-что разузнала; может, тебе будет интересно…
— Давай, — вздохнул Кэл.
— Я сделала запрос — хотела узнать, кто и когда покидал Дедал, — и вот недавно получила отчет. Оказывается, Толбор не был на Земле уже десять лет; только однажды он к ней приблизился, когда проводил орбитальную инспекцию, но это было уже ПОСЛЕ катастрофы. Понимаешь, о чем я говорю? Это значит, что за трагедию несет ответственность кто-то другой.
— Да, это лишний раз подтверждает его невиновность. Глупо тратить на него столько сил, в то время как истинный виновник остается на свободе. А это не ослабит твоего интереса? У меня есть подозрение, что ты лишилась одной из причин, по которой согласилась мне помочь.
— Нет, ты и в дальнейшем можешь полностью на меня рассчитывать. Может, ты действительно ошибался насчет причин катастрофы, но что-то здесь в самом деле нечисто — это мне уже ясно. Тебе нужна поддержка, и ты мне нравишься.
— Спасибо тебе, Мишель. Как-то нелепо все получается, не успел приобрести нового друга, как лишился старого.
— Я бы хотела, чтобы Том вернулся.
Кэл остановился и протянул ей руку:
— Мне пора! Нужно сказать Никки. И еще раз предупредить ее, чтобы была осторожнее. Как только у меня появятся какие-нибудь идеи, я с тобой свяжусь.
— Хорошо.
Кэл поехал в клинику сам: такие вещи не сообщают по телефону. Увидев его глаза, Никки побледнела.
— Что случилось? — испуганно спросила она.
Кэл решил покончить с этим сразу. Он знал, что потом будет еще хуже.
— Том Хорват… он погиб.
Никки начала плакать. Кэл крепко прижал ее к себе и обнимал, пока она не успокоилась.
— Как это было? — спросила она наконец сквозь слезы.
— Взрыв в моем рабочем кабинете. Он говорил по телефону, что занесет мне цветок…
Никки вся сжалась и слегка отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза; во взгляде ее он прочел обвинение.
— Черт возьми, — рявкнул он. — Ты думаешь мне не больно?! Но что я мог сделать? Предупредить всех, кого знаю, чтобы не подходили ближе чем на сотню метров ко мне, к моему кабинету, дому? И вообще не бывали там, где бываю я?
— Я этого не говорила, Кэл. Просто я очень волнуюсь за тебя.
Кэл помолчал, затем снова взглянул ей в глаза.
— Господи, никуда мне не деться, во всем я виноват, — сказал он наконец. — Просто удивительно, что я еще не чувствую персональной вины за все человечество. Прости меня, Никки.
— Так и есть, — тихо сказала она. — Но, к сожалению, тут я ничем не могу тебе помочь.
— Я же не упрекаю тебе за подозрения, за то, что думала, будто я тебе изменял.
Никки насмешливо посмотрела на него.
— Когда я увидел Тома… Это было ужасно… На меня сразу навалилось столько… Понимаешь, до этого я ничего не помнил — а тут вспомнил почти все. И как мы вчетвером летали на Луну, и много других вещей… Конечно, остаются еще белые пятна, но теперь я могу сказать наверняка — преступником я не был. Может, работал на полицию, шпионил за кем-то, но за кем и почему, не имею представления.
Никки ничего не сказала, но взгляд ее стал серьезным.
— Ну ладно, — сказал Кэл наконец. — Что же ты обо всем этом думаешь?
— Думаю, что человек, за которого я вышла замуж, все больше и больше тонет в тебе.
— Давай. — Кэл улыбнулся, одновременно чувствуя смущение оттого, что может улыбаться чему-то, несмотря на гибель Тома.
— Только не нажимай слишком сильно прямо сейчас — хорошо? Не перегни палку.
— Ладно.
— Терпеть не могу вмешиваться, — внезапно ожил Винсент, — но вам звонят.
— Что, эта штука еще и ревнует тебя? — удивилась Никки, — или это у меня уже паранойя начинается?
— И никто даже спасибо не скажет, — пробормотал Винсент.
Кэл виновато взглянул на Никки, разжал объятия.
— Соединяй, — сказал он.
— Мистер Донли? — осведомился мужчина неуловимо знакомой наружности.
— Слушаю вас.
— Получена информация о человеке, которым вы интересовались позавчера. Его зовут Джерри Лопес. Адрес вам нужен?
— Нет, спасибо, имени достаточно. — Кэл выжал из себя кривую улыбку.
Клерк отсоединился. Кэл вкратце объяснил Никки, в чем дело, и та не смогла удержаться от смеха.
Кэл снова смутился: он счел этот смех неуместным и тут, как назло, опять встрял Винсент.
— Опять сообщение, на этот раз текст; советую прочитать его без свидетелей.
— Давай-давай, — сказал Кэл. — У меня от Никки секретов нет.
— Ну, как хотите. Оно гласит: «На этот раз Хорват погиб вместо тебя. Сиди дома, иначе умрет кто-нибудь еще. Твоя жена, например».
На мгновение Кэл лишился дара речи. Он сделал несколько глубоких вдохов и, увидев выражение глаз Никки, поспешно усадил ее, а потом придвинул второе кресло и сел сам.
— Мне бы хотелось, чтобы ты сделала для меня еще одну вещь, — медленно сказал он. — Мне будет гораздо спокойнее, если ты…
— Даже не заикайся об этом! — резко перебила его Никки.
— И все же ты не могла бы переждать где-нибудь несколько дней…
— Ты что, не понял?
Кэл взглянул ей в глаза и прочел в них холодную решимость; он уже усвоил, что в таком состоянии спорить с женой бесполезно. Неожиданно Кэл подумал о том, что Никки и Мишель очень похожи; открыл было рот, но Никки не дала ему и слова сказать.
— Да, я буду осторожна, — кивнула она, и Кэл закрыл рот. — И кстати, жду того же и от тебя.
Ему оставалось лишь примириться с неизбежным.
— Кто-то из нас должен рассказать Дороти о случившемся, — помолчав, сказал он.
— Я это сделаю, — пообещала Никки. — Ты и так уже достаточно натерпелся.
— Спасибо.
— А ты что теперь собираешься делать?
— Хочу позвонить одному человеку и пригласить его пропустить рюмочку-другую.
— Этот человек — не Мишель?
— Нет. — Кэл рассказал ей о Лерое Крантце. — Хочу посмотреть, не дает ли искажения его наручный компьютер, — сказал он в заключение.
— Так почему бы тебе не позвонить ему прямо сейчас?
Кэл так и сделал. Лерой еще был на работе и наверняка отвечал по большому компьютеру. Он был потрясен известием о гибели Тома Хорвата и сразу же согласился, что выпить за помин его души просто необходимо. Они договорились встретиться через час в одном из ресторанов на Дедале.
— Итак, — подытожила Никки, — теперь ты запросто сможешь застать его в тот момент, когда в его распоряжении будет только наручный компьютер.
— Верно, — кивнул Кэл, удивленный тем, как быстро она схватывает. — На самом деле в этом ресторане ремонт, и мне придется перезвонить ему и назначить другое место.
— Если ты не шпион, то вполне мог бы им стать, — одобрительно сказала Никки и улыбнулась.
— Честно говоря, другого объяснения и я не вижу. Странно только, почему те, на кого я работал, до сих пор не вышли на контакт? Но, похоже, я действительно занимался шпионажем в свободное время.
— Ты это серьезно?
— Вполне. И теперь мне нужно найти какой-нибудь способ задержать отправление «Виттории».
— Ты говоришь так, будто это невозможно.
— Почти, — сказал Кэл. — Запланированное окно для старта очень невелико, да и кто меня послушает?
Нужны доказательства, а где их взять.
Никки встала и принялась расхаживать из угла в угол.
— Но что-то же надо делать? — сказала она.
— Надо. Вот ты, например, обещала съездить к Дороти?
— Ну да — а ты тем временем…
— А я тем временем решу, что нам делать дальше.
Никки кивнула и направилась к двери, но на полпути остановилась, обернулась и вдруг, подбежав к мужу, легонько поцеловала его в щеку.
Кэл не мог вымолвить ни слова, но никаких слов и не требовалось; подмигнув на прощание, Никки выпорхнула из комнаты, а Кэлу потребовалось еще несколько минут, чтобы прийти в себя.
— Винсент, — сказал он наконец, — я даже не предполагал, что ты к тому же разбираешься и в женской психологии.
— Думаю, я многое умею делать не хуже вас.
— Другими словами, ты считаешь меня тупицей? — уточнил Кэл.
— Я имел в виду, что не вижу больших различий между женщиной и мужчиной. Мне кажется вы их просто придумываете.
— И ты надеешься, что подобрался к истине ближе, чем тот компьютер, который назвал пепельницы причиной рака?
— Не важно. Моя задача — звонить по телефону.
— Отлично. Давай-ка поговорим с Мишель.
— Что значит «давай-ка поговорим»? Кто говорить будет?
— Я, я хочу поговорить с ней.
Мгновение спустя на экране Винсента появилось лицо Мишель.
— Есть новости? — спросил Кэл.
— Нет, пока ничего стоящего. Судя по записям в журнале, вчера в твоем кабинете был ремонтник. Им вполне мог оказаться Эдмунд, но теперь установить это невозможно.
— Быстрая работа. — Он поблагодарил ее за информацию и отключился.
Кэл вышел из клиники. Для себя он уже решил встретиться с Лероем у «Галентайна» и, поскольку время еще оставалось, поехал опять на работу.
Завал перед кабинетом был уже разобран. Среди щебня и обломков, негромко переговариваясь, бродили серьезные молодые люди — эксперты; на Кэла никто не обращал внимания.
Он заглянул в изуродованную комнату. В нос ударил запах горелого пластика. На полу темнели какие-то пятна, и поняв, что это за пятна, Кэл едва не разрыдался снова.
Усилием воли взяв себя в руки, он внимательно осмотрел помещение. В углу, среди керамических осколков, он обнаружил кусочки стебля и листьев — очевидно, Том и в самом деле хотел порадовать его новым цветком. Тупая боль под сердцем вдруг сменилась холодной яростью. Оживи сейчас Фарго — Кэл собственными руками размозжил ему голову. Однако, напомнил он себе, Фарго всего лишь пешка. Надо искать того, кто отдал этот приказ.
Немного успокоившись, Кэл повернулся к столу — вернее, к тому, что от него осталось: бомба, очевидно, находилась в одном из ящиков, и теперь можно было лишь с большим трудом догадаться, что искореженные металлические обломки были когда-то массивным и крепким столом.
В противоположном углу виднелись остатки кресла: отброшенное взрывной волной, оно, видимо, сначала откатилось на роликах к стене, а потом уже расплющилось об нее.
Роясь среди обломков, Кэл зацепил ногой небольшой кусочек проволоки — такой же, какую он видел у Фарго. Преступник не дал себе труда позаботиться, чтобы в ловушку угодила именно намеченная жертва: любой, кто вошел бы в кабинет, был обречен. И судьбе было угодно, чтобы этим несчастным оказался Том Хорват.
Гнев неудержимо нарастал, Кэл почувствовал неприятное жжение в животе.
Вернулись уборщики за новой порцией мусора. Кэл вышел, но когда они удалились, вновь возобновил поиски. Внезапно Винсент сообщил ему, что его вызывают.
— Подожди-ка минутку. — Кэл отыскал пустой кабинет и, зайдя туда, закрыл за собой дверь. В кресло садиться он не стал.
Звонила Мишель.
— Ты был прав, — с ходу объявила она.
— В чем прав? По-моему, в последнее время я только и делаю, что ошибаюсь.
— Насчет Доминго. Я пробралась тут в один архив и выяснила, что «Ангел» Габриэль Доминго четырнадцать лет назад был завербован полицией. Здорово?
— Выходит, это не кличка, а имя?
— Не знаю. В то время вокруг было столько Смитов да Габриелей, что просто деваться некуда. Но это именно он; я нашла его школьную фотографию. Так что теперь можно почти наверняка утверждать, что он был тайным полицейским агентом.
— Спасибо, Мишель. Ты…
— Опять звонят, — перебил Винсент.
Это была Никки.
— Я у Дороти, — сказала она. — Мне удалось уговорить ее принять успокоительное, так что мы можем поговорить пару минут. Я не собиралась расспрашивать ее о тебе, но тем не менее…
— И что?
— Да, в общем, ничего особенного. Она сказала, что Том очень беспокоился за тебя. Похоже, ты попросил его держаться подальше от твоего кабинета, но почему, не объяснил. Можно его понять, он был заинтригован. И еще ты просил никому об этом не рассказывать.
— Больше она ничего на знает?
— Ничего. Говорит, Том и так и эдак старался тебя разговорить, но не смог. В конце-концов он решил, что ты знаешь, что делаешь, просто пока обстоятельства не позволяют тебе рассказывать.
— Надеюсь, я выясню все прежде, чем умру.
— Что? — встревоженно переспросила Никки.
— Нет, ничего; я просто хотел сказать, что вскоре все станет ясно.
Никки помолчала немного, очевидно, обдумывая что-то.
— Я надеялась, ты стремишься быть откровеннее, — сказала она наконец.
— Извини. Просто я сейчас очень встревожен. Как по-твоему, Дороти справится?
— Полагаю, да. Я попрошу в клинике кого-нибудь присматривать за ней.
— Ты молодец. Не представляю, что бы я делал на твоем месте.
— Мне просто повезло — она не слышала выпуск новостей, а я примчалась раньше, чем полиция.
Кэл попрощался с ней и вышел в коридор; уборщики продолжали носить мусор. Он хотел было направиться прямо к Галентайну, но затем решил, что осторожность не помешает, и отправился к первоначально оговоренному ресторану — к счастью, от него до Галентайна было рукой подать.
Через несколько минут он уже стоял перед закрытой дверью.
— Ты ведешь видеозапись, Винсент? — спросил он.
— Как приказано.
— Тогда звони Крантцу.
Кэлу повезло — на этот раз его звонок застал Лероя в шаттле, на полпути к Дедалу.
— Слушай, я пришел сюда, а тут ремонт, — сказал Кэл. — Давай у Галентайна, идет?
— Давай. А где это?
— Да здесь же, рядом.
— Ладно, найду.
— Ну как, есть что-нибудь? — спросил Кэл у Винсента, когда экран погас.
— Вы имеете в виду дефекты изображения?
— Да.
— Есть, но не совсем в нужном месте.
Кэл поспешил к Галентайну и занял одну из свободных кабинок.
— Ну, теперь давай посмотрим какой-нибудь кадр, — попросил он Винсента. На экране тут же появилась застывшая физиономия Крантца с открытым ртом.
— Я выделил дефектную область красным и увеличиваю ее, — сказал Винсент.
Кэл взглянул на выделенный участок в нижней половине экрана; на фотографии он располагался вверху. Картинка росла, и наконец Кэл отчетливо не увидел три черных пятна.
— Точно такие же, только в другом месте… — задумчиво протянул Кэл; внезапно его осенило. — Ну конечно, это Лерой! Рука была опущена, поэтому все наоборот. Ну-ка переверни фотографию вверх ногами и сравни их теперь, — попросил он Винсента и затаил дыхание.
