Путешествие к Центру (Битва за центр - 1)

      Мне было небезразлично, что находится в центре Асгарда, хотя почему, я не мог объяснить человеку типа Серна. Я хотел знать, кто построил Асгард и зачем; откуда он пришел и куда пойдет дальше. Я хотел знать, не из одной ли колыбели вышли все гуманоидные расы галактики; а если да, то из чьей и почему. Я хотел знать, кем был, потому что, несмотря на слова Серна, я был не просто уроженцем пояса пли даже человеческим существом, но гражданином вечности и бесконечности, со свидетельством о рождении, записанным в ДНК моих хромосом.
      Вот поэтому, при полном уважении к моему новому командиру и звездным воинам-однополчанам, в сердце своем я никак не мог найти места для беспокойства о каком-то жалком андроиде и их глупой паранойе.
      Я был на пути к центру вселенной и разрешению моей личной борьбы с глубочайшими вопросами.
      Случилось так, что путешествие это пошло более окольным путем, чем мне хотелось бы, но не все ли равно?
      Глава 19
      Мало-помалу самая скучная часть путешествия подошла к концу.
      На душе у меня от этого стало гораздо легче, хотя я не понимал, чему здесь особенно радоваться. Моими действиями по-прежнему руководил отряд лунатиков, преследующих великана, имевшего привычку превращать надоедавших ему людей в кровавое месиво, а на хвосте у нас неотрывно висела дюжина самых отвратительных негодяев во всем галактическом сообществе.
      Тут кто угодно почувствовал бы себя небезопасно. Как бы то ни было, но посреди пустынной равнины стояли в безмолвном великолепии вездеходы. Снег кружился вокруг их колес, вздуваемый пронзительным ветром, дующим с ночной стороны туда, где солнце в это время стояло в зените.
      Сторожить вездеходы, которых теперь насчитывалось три, включая тот, что Мирлин "позаимствовал" у меня, остался один человек - Вазари. За нами вдогонку Амара Гююр выслал четыре вездехода; даже если мы избежим с ним встречи внизу и выберемся обратно на поверхность, нас будут поджидать значительные силы.
      - Полагаю, я все еще могу сказать кораблю, чтобы он уничтожил этих ублюдков, - заметила Сюзарма Лир. - Лазер или ионный пучок найдет свою цель.
      Но сейчас в ее интонации было гораздо меньше энтузиазма - она поразмыслила над тем, что сделает Верховное Командование Земли с офицером, который втянет их в конфликт с тетраксами.
      В глубине души я поддерживал это предложение. Но мне необходимо было оставаться на стороне тетраксов. Не так уж плохо возвратиться из нашей маленькой экспедиции и встретить у входа вместо гангстеров офицеров-миротворцев, но что бы мы ни нашли там, внизу, месторасположение спуска Саула в теплые уровни было секретом, за который многое бы отдали как тетраксы, так и КИЦ. И я не собирался делиться с ними ничем иначе как через покупку оного, - Я в точности рассказал тетраксам, что здесь происходит, сообщил я капитану. - Думаю, они приглядывают за Амарой Гююром, ибо им вовсе не нужно, чтобы по возвращении с нами случилось какое-нибудь несчастье. Сейчас Гююр открыт со всех сторон, а пока тетраксы будут иметь возможность наблюдать за ним, он ничего не начнет. Но как только мы скроемся с глаз - другое дело, хотя я ожидаю, что тетраксы доставят сюда своих наблюдателей так быстро, как это только возможно.
      Она пожала плечами. Я не стал разъяснять ей одно из последствий политики рассказывать все: если Мирлин вернется на поверхность, тетраксы отнюдь не с большим удовольствием допустят, чтобы она убила его, чем чтобы Амара Гююр убил нас. Это было еще одно маленькое дельце, которое можно обтяпать только скрытно, в нижних слоях, куда не дотягивается длинная рука закона.
      Тетраксам рассказанная мной история вовсе не понравилась, и они указали на несколько второстепенных моментов, в которых я мог ошибаться, но я видел, что мою позицию они поняли. Здесь я предположил, что Гююр все это подслушал, но добавить ему было нечего, и он не ответил на попытки втянуть его в эту историю; ценность молчания он прекрасно понимал.
      Наша экспедиция из пяти человек потянула сани по снегу, на котором еще слегка виднелись следы вездехода Саула и абсолютно четко свежие - Мирлина. Капитан и ее бойцы носили пистолеты-огнеметы; мимоходом я подумал, будут ли они работать при десяти градусах абсолютной температуры, но спрашивать не стал. Наверное, будут, ибо если человечество что и делало хорошо, так это оружие на все случаи жизни.
      До лаза Саула добираться пришлось меньше часа. И без свежих следов Мирлина найти его не составило труда. Последний даже не подумал убрать пробку, оставленную Саулом, чтобы запечатать просверленную им дыру, а пейзаж вокруг был настолько однообразным, что пройти мимо нее было просто невозможно.
      Двери, которые обитатели пещер оставили на крыше своей планеты, были сконструированы так, чтобы отзываться на определенный сигнал, по которому преграда должна была уходить вниз, а потом задвигаться в паз. Нет нужды говорить, что ни один из подобных механизмов не был в рабочем состоянии. Просверлить люки особого труда не составило - сделаны они были не из металла, а из какого-то искусственного биопродукта типа зубопротезного цемента, и галактическая технология была достаточно развита, чтобы предоставить подходящий инструмент. Основной же конструкционный материал, из которого, как предполагалось, был создан Асгард, имел совершенно другие свойства; и это естественно, учитывая сотни пустотелых уровней, что должны были быть в нем прорыты и при этом не обрушиться. Бурить и взрывать капитальные стены Асгарда - занятие не то чтобы невозможное в принципе, но настолько трудоемкое, что вскрытие дверей по сравнению с ним кажется пустяком. Внизу картина выглядела аналогично: там, где не было открытых дверей, нам приходилось искать закрытые, через которые не так трудно пробиться. Существовало, вероятно, порядка миллиона таких, которых мы даже не видели - ведущих в проходы на все нижние уровни, - только знать бы, где они.
      Увы, никто еще не находил ни карты, ни синьки со схемой межуровневых переходов. Переправка саней на первый уровень заняла у нас еще час. Мирлин оставил одну из своих веревок привязанной к кольцу альпинистского крюка, но мне пришлось закрепить еще одну, чтобы спустить оборудование. Это был биотехнический шнур, сплетенный из мономолекулярных волокон и феноменально крепкий. Холод на него никак не влиял, а смотать его можно было так плотно, что один человек, если б захотел, мог унести на себе большую часть тысячекилометровой его бухты. Так много нам не требовалось; играть роль Тезея, рыскающего по лабиринту в поисках Мирлина - Минотавра, мы не собирались.
      Давным-давно вдоль шахты тянулась вертикальная лестница, но коррозия сделала свое дело еще в те дни, когда холод только начинал вносить свой вклад в процесс обветшания. Много времени прошло и с тех пор, как на первом уровне возобновились химические процессы.
      Мало-помалу все мы спустились в какое-то полукруглое помещение и начали продвигаться по короткому узкому туннелю в сторону гораздо большего, который, должно быть, являлся одной из центральных транспортных артерий обитателей пещеры.
      Фонарик на моем шлеме имел достаточную мощность, чтобы освещать лучом противоположную стену.
      - Где мы? - спросил лейтенант Крусеро. Для связи использовался общий канал, поэтому каждый мог слушать и говорить со всеми остальными. Задавая вопрос, Крусеро повернулся и ослепил меня своим лучом. Это настоящее наказание - работать в уровне с командой: людям приходится привыкать говорить глядя куда угодно, только не в лицо тому, к кому они обращаются.
      Здесь я уже не мог вытаскивать записную книжку Саула и сверяться с ней, поэтому оставил ее в вездеходе. Но все мало-мальски ценное записал на магнитофон, встроенный в наплечник, и при помощи языка мог включать его на воспроизведение и поиск. Маршрут Саула указывали его личные символы, оставленные на стенах во всех местах разветвлений, но запись мне все равно была нужна, чтобы эти символы расшифровывать и прослушивать комментарии, которые Саул счел нужным добавить к своим записям.
      - Саул говорит, что это главная дорога, - ответил я Крусеро. - Вероятно, она тянется на всю длину рукава. Другие дороги ответвляются через равные промежутки, у них есть свои подответвления, и так далее. Хорошая была находка этот люк - далеко не все они ведут в такое шикарное место.
      Из записной книжки я узнал, что Саул пользовался этим люком уже раз двенадцать. Если принять продолжительность одного похода за двадцать пять дней, то выходит, что Саул регулярно сюда наведывался уже больше одного земного года Из походов он возвращался, как правило, с обычными находками, добываемыми на третьем и четвертом уровнях. И вот он находит нечто замечательное: величайшее золотое дно за всю историю исследования галактики.
      И он позволил себя замучить и убить типам, подобным Амаре Гююру.
      Иногда совесть не позволяет просто пожать плечами и произнести сакраментальное "Се ля ви".
      - Ну, пошли, - сказала Сюзарма Лир.
      Мы двинулись вдоль шоссе, тянущегося на северо-запад. Шли молча, хотя время от времени мои спутники задавали возникающие по ходу дела вопросы. По большей части это был Крусеро - очевидно, любопытство являлось второй обязанностью заместителя командира.
      - Если книжка у нас, - спросил лейтенант, - то откуда андроид знает, куда идти?
      - Возможно, у него абсолютная память, - сказал я. - В конце концов, раз уж вы сами делаете андроидов, то почему бы вам не начать улучшать некоторые их природные функции? Он мог даже в глаза не видеть этой книжки, а идет теперь по фонограмме, сделанной для него Саулом. Конечно, андроиду будет сложнее найти правильный маршрут, чем нам, и это может помочь в поимке.
      - Только если он идет к той шахте, - мрачно вымолвил Серн.
      - А ему больше некуда идти, - заметил я. - Если он не собирается подниматься обратно наверх, ему придется добираться до теплых уровней. Если же он намерен все-таки подняться, то ему необходимо прихватить из глубин что-то стоящее и сделаться настолько полезным для тетраксов, чтобы они оградили его от каких бы то ни было врагов. Шоссе было пустынным. Слой льда, покрывавший его, был очень тонок; слишком мало воды успело сюда проникнуть, а сам первый уровень был настолько теплым, что никакого другого льда, кроме водяного, в нем не имелось. Поверхность льда была исключительно гладкой, и сани скользили по ней - лучше не пожелаешь, поэтому я даже не думал, что пора бы мне кого-то подменить.
      Один или два раза мы прошли мимо кучи шлака - все, что осталось от транспортных средств, на которых туземцы ездили по шоссе в невообразимо далеком прошлом. Они были припаркованы в нишах, чтобы не загораживать проезд, - обитатели пещер были людьми аккуратными.
      - Как вы можете извлекать из этого дерьма что-то полезное? поинтересовался Крусеро после того, как капитан остановилась, чтобы разглядеть груду шлака.
      - А мы и не извлекаем, - сказал я. - Это даже не обычная ржавчина; пещерники были помешаны на биотехнологии, как тетраксы и ваши бывшие враги саламандры. Повозка сделана из органических материалов. Большинство их, вероятно, получалось при помощи какого-то искусственного фотосинтеза, тогда как электроника обязательно включала бы в себя кремний и неорганические вещества. Сейчас это просто мусор. На первом уровне старатели ничего ценного не находят.., лучшая добыча поступает с третьего и четвертого, где время остановилось с тех пор, как и период большого провала туда проник холод. Вряд ли там хоть одна молекула сдвинулась с места, пока КИЦ не начал открывать двери. Солнечное тепло туда пока не просочилось, а мы, старатели, пытаемся действовать с разумной осторожностью, устанавливая пробки и пузырчатые купола.
      Мы прошли, наверное, мимо тысячи широких боковых ответвлений. На некоторых были пометки, выгравированные Саулом в его последних экспедициях, но большинство он просто проигнорировал. Как он принимал решение, которые из них изучать, я не знал: он следовал то ли инстинкту, то ли настроению.
      После трех часов ходьбы мы устроили привал. Переход был долгий, и я устал как собака, но воины, казалось, переносили все как само собой разумеющееся. Для них, полагаю, это был пикник по сравнению с ползанием по объятой ураганным пожаром планете. Мне они этого не сказали.
      Скафандр натер кожу в тех местах, где врезался в тело. Моему организму всегда требовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к химическому тирану за спиной. Желудок продолжал требовать пищи и теперь жаловался, потому что получать ее ему не полагалось. Не так-то просто взять да и превратиться в киборга.
      Интересно, испытывал ли андроид аналогичные проблемы, или же он сконструирован так, чтобы моментально адаптироваться к любым условиям?
      С внешним миром связь мы уже потеряли; крыша над головой была непрозрачна для радиоволн. Я не совсем хорошо представлял, жучков какого типа насадил на нас Амара Гююр, и понятия не имел, как он собирается нас выследить. Те крохотные устройства, которые Джейсинт Сьяни запустила в волосы капитана, и те, что спрятаны в корешке записной книжки, не могли обеспечить достаточно мощного сигнала. Если он пользовался электроникой, то любая наша попытка скрыть следы собьет его с пути, как только мы сойдем с шоссе, поскольку значения пометок Саула он не понимал.
      И все же я чувствовал, что успокаиваться рано. Амара Гююр был злобной рептилией, но умной, и хотя я слышал об этом лишь краем уха, где-то существовало псевдообонятельное устройство слежения тетронской разработки, которое позволяло отслеживать людей, обладающих определенными органическими запахами, через полмира, да еще через пять лет после того, как они там прошли. Нам пришлось закупить много оборудования, и наверняка где-то в нем был поставлен источник запаха, для нас неразличимого, но для этой искусственной ищейки воняющего не хуже скунса.
      Когда мы двинулись дальше, тишина и однообразие уже стали действовать воинам на нервы. Серн и Халекхан начали обмениваться колкостями, а остальным оставалось только их слушать. Наверняка они принимали участие в длительных миссиях, общаясь друг с другом единственно по открытому каналу связи, и поэтому выстроили для себя стратегию взаимного общения с учетом того, что их перебранку слушают другие, включая офицеров. Но вскоре и этот треп прекратился, и я почувствовал, что пора взять на себя роль экскурсовода. В конце концов, я был единственным, кто находился сейчас на своей земле и мог сообщить много полезного об окружающей обстановке.
      Сделать это стало еще проще, когда мы свернули с шоссе на побочное ответвление, которое быстро привело нас на совершенно иную территорию.
      Я заметил, что на них произвели впечатление новые открытые пространства с потолками высотой двадцать, а не десять метров, которые поддерживались громадными колоннами, расставленными с большими, но равномерными интервалами.
      - Это ферма в пещерном стиле, - сказал я. - Насколько могут судить эксперты, большая часть сельскохозяйственного производства использовала процессы искусственного фотосинтеза, одни на жидкой, другие на твердой основе. Существует спор, использовали ли они естественные организмы вообще. На своих первичных продуктовых фабриках под Небесной Переправой тетраксы разводят зеленый растительный ковер, питаемый светом, теплом или же напрямую электричеством, выращивая таким образом однородный продукт, пригодный для употребления различными расами и называемый обычно "манна". Из ковров добывают другие полезные материалы. Предусмотрена сложная ирригационная система, а также система транспортировки, упаковки и распределения продуктов. В своей основе системы пещерников аналогичны - на втором уровне вы увидите водоотводные каналы и конвейеры, по которым продукты транспортировались.
      - А лампы здесь были на потолке? - спросил Крусеро, показывая лучом фонарика вверх.
      - Разумеется. Но проследить, куда идут от них кабели, самому черту не под силу. Здесь было множество настоящих электрических лампочек, но только не везде. В других местах использовалась, как мы полагаем, искусственная биолюминесценция - тетраксы тоже умеют такое делать. Вероятно, есть кабели, соединяющие между собой все уровни, сходящиеся, возможно, глубоко внизу, у маленькой звезды.., центрального ядерного реактора, если такой, конечно, существует. Но стены настолько толсты и прочны, что практически невозможно проследить ни один провод или выявить законченный системный блок.
      - Мы идем в какой-то город? - спросил Халекхан.
      - Возможно, - ответил я ему. - Трудно сказать, что считать городом, а что - нет. Мы придем к большой стене с громадным количеством входов, которые ведут в лабиринт коридоров. Порядка миллиона дверей - и все закрыты. Исследование таких комплексов занимает у КИЦ несколько лет, а изучение аналогичных больших комплексов в системных узлах займет, с их неторопливыми методами, пожалуй, несколько столетий. Они уже вычислили, что в узловых точках должны быть шахты, которые ведут до самого низа, и рано или поздно, вооружившись терпением и следуя методике, они их обнаружат. Возможно, они правы.., но в настоящее время тактика Саула, похоже, дает сто очков вперед их черепашьей стратегии. Мы устало тащились по пустынной местности. В свете фонарей все сверкало белизной. Территория была поделена с геометрической точностью, распадаясь на прямоугольники и пятиугольники, в каждом углу которых возвышались колонны, поддерживающие кровлю. Мы шли вдоль стен, некогда разделявших секции, где давным-давно покоились озера искусственных фотосинтетических, электросинтетических и термосинтетических веществ. Пещерники смотали свои поля и осушили резервуары, забрав все с собой, когда отправились дальше в глубинные слои.
      Вся эта система представляла собой самоподдерживающийся экологический блок; законченную, работающую экосферу. Теперь она была мертва, как поверхность какой-нибудь планеты, пережившей космическую катастрофу или ядерный холокост. Это был абсолютно заброшенный мир-призрак. И все же.., может быть, его хозяева переместились в другую закрытую экосферу, на сотню или на сотню тысяч метров под нашими ногами.
      Я попытался представить очередь у лифта и вспомнил старинную шутку про наблюдателя, стоящего на месте, когда мимо него проходит друг за другом все население Китая, - очередь эта никогда не кончится, потому что китайцы рождаются быстрее, чем успевают проходить.
      У пещерников, как я предположил, таких проблем не возникало - раса, сумевшая наладить жизнь в закрытой и запечатанной экосистеме, наверняка должна поддерживать стабильную численность населения. Но полностью уверен я быть не мог. А вдруг именно из-за нестабильной численности пещерникам пришлось добавлять своему миру уровень за уровнем, чтобы обеспечить больше жизненного пространства? В этом случае в глубинах Асгарда могла однажды произойти катастрофа.
      Я попытался отбросить эту мысль, утешая себя тем, что в конце нашей экспедиции станет гораздо яснее, что здесь происходит.
      Мы пришли, как я и предполагал, к стене - длинной высокой стене, плавно загибавшейся в обе стороны, насколько хватало глаз. Прямо перед нами оказалась раскрытая дверь, помеченная с обеих сторон как Саулом Линдраком, так и Мирлином: три таинственных иероглифа - два слева, один справа. Проем был достаточно широк, чтобы через него могли пройти санки.
      Я шел во главе, оглядываясь на своих спутников и стараясь не пропустить пометок Саула, то и дело дергая языком магнитофон, чтобы найти место, с которого были записаны мало-мальски значимые подробности. Я продолжал идти вперед без остановок и не заметил тонкий проводок, который поджидал меня в темноте за дверным проемом. Сопротивление ноге я почувствовал только в момент контакта, но было уже поздно.
      Не успел я в панике оглянуться, как нечто напоминающее миниатюрное солнце, вылетело из темноты прямо мне в голову.
      Глава 20
      Говорят, дураки бросаются очертя голову туда, куда ангелы боятся зайти на цыпочках.
      Я мог бы со знанием дела оспорить это утверждение, заметив, что дураки спотыкаются там, где ангелы продолжают стоять на ногах. Это не обязательно плохо, ведь если пистолет-огнемет нацелен в то место, где должно быть ваше лицо, то вам лучше всего в этот момент споткнуться и упасть.
      Пистолет-огнемет вовсе не выпускает огненную струю. Он просто выплевывает чрезвычайно нестабильную горючую жидкость, которая самовоспламеняется при контакте с кислородом. Горит она очень быстро и жарко, поэтому человек, в которого направлен выстрел, попадает в стремительно расширяющееся газовое облако. Иногда лучше броситься к этому оружию, потому что увернуться от него удается, лишь опустив голову как можно ниже. Чем дальше вы от него будете, тем ниже вам придется пригибаться.
      Когда я споткнулся о веревку, натянутую Мирлином в дверном проеме, то был достаточно близко. Миниатюрное солнце прошло в десяти сантиметрах, но расширилось еще не настолько, чтобы обжечь меня. Испускаемого им электромагнитного излучения оказалось недостаточно, чтобы прожечь тяжелый скафандр. К тому времени, когда раздался второй выстрел, я уже лежал на полу и собирался оставаться в таком положении, пока все не кончится.
      Пистолет-огнемет, очевидно, был поставлен на автоматическую стрельбу, поскольку второй выстрел оказался далеко не последним. После пятого я сбился со счета, но думаю, что эта чертова машина выплюнула восемь или десять порций огня. Даже если так, то курок наверняка соскочил, потому что полностью заряженный пистолет-огнемет имеет огромный боезапас. Я не шевелился больше минуты, прежде чем поднял голову, а затем с дрожащими коленками встал на ноги.
      Обернувшись, я ожидал увидеть за своей спиной горы трупов, готовый лицезреть ужасную картину побоища.
      Там клубились облака газа, дыма, пара и алели большие пятна в тех местах, где выступ, вдоль которого мы шли, внезапно нагрелся с нескольких градусов по Кельвину до нескольких тысяч. Одни сани были превращены в кучу шлака, столь же бесполезного, как те машины миллионнолетней давности, что встретились нам на шоссе. Вторые были слишком близко от меня - огонь прошел над ними, не нанеся особого ущерба излучением.
      Если бы капитан и ее люди шли ко мне ближе и в тот момент входили в туннель, их бы зажарило заживо, но привычная осторожность заставляла их держаться поодаль. Как только произошел первый выстрел, они сделали самую правильную вещь, полностью использовав свои натренированные рефлексы: прикрыв глаза, быстро отскочили под защиту монолитной стены, подальше от взрывов, вызванных попаданием расширяющихся зарядов в сани, поэтому огонь прошел мимо, не причинив вреда. Счастье, что на них были тяжелые скафандры, а не тоненькие стерильные костюмы, которые описал мне Серн как основной вид их боевого облачения. Но даже в этом случае я приказал немедленно провести серию тестов, дабы убедиться в отсутствии фатальных повреждений от выделившегося тепла.
      - Руссо, - сказала ледяным голосом звездный капитан. - Ты идиот, каких мало.
      - Может, и так, - ответил я. Действительно, я чувствовал себя последним идиотом, поскольку не ожидал веревки и даже не предполагал возможности ее существования.
      - Надо благодарить всех богов, что он натянул ее так близко к двери. Будь мы метров на тридцать в туннеле, от этих огненных шариков и мышь не смогла бы укрыться. Как вы думаете, он тоже идиот или просто это предупредительный выстрел над нашими головами?
      - Отставить, Руссо, - сказала она со своим обычным "шармом". - Скажи, сколько мы потеряли и насколько это снизит наши шансы.
      Я вздохнул.
      - Ну, тут уж ничем не поможешь. Это обошлось нам в большую часть режущего инструмента и целиком потерян пузырь-укрытие. А это значит, что будут проблемы со сном. Придется крепить гамаки на открытом воздухе, причем так, чтобы ни в коем случае не упасть. Судя по показаниям тестов, скафандры в порядке, но материал, из которого они сделаны, не любит, когда его облучают инфракрасными и микроволновыми лучами. Он спас нас от поджарки, но в будущем рискует потерять свою стойкость. Идти дальше мы можем, хотя теперь риск удваивается. В следующий раз.., в общем, в следующий раз, кто бы ни шел первым, лучше a капкан не попадаться. Вот и все.
      Больше нечего было добавить, да она и не собиралась. Нет смысла запугивать меня всеми мыслимыми и немыслимыми угрозами, если я настолько глуп, что могу позволить себя убить. Ей пришлось просто поверить, что впредь я буду осторожнее. Никто заменить меня не мог - здесь моя территория, а гарантией выхода из глубин были ее ребята.
      После происшедшего идти стало еще труднее. Крадучись, мы прошли по коридору, миновали место, где Мирлин укрепил на потолке пистолет, и начали искать путь в лабиринте по меткам Саула и моей фонограмме. Двигались медленно, внимательно оглядывая дорогу впереди.
      До привала на ночлег мы обнаружили еще две веревки-ловушки, скрывавшиеся в темноте. Но ни одна из них не была ни к чему привязана - просто обманки, чтобы задержать нас и поиграть на нервах. Для андроида у этого Мирлина было слишком развитое чувство юмора.
      Гамаки мы развесили на пластиковых рамах, стоявших на полу на четырех ножках. Без пузыря другой защиты от холода у нас не было. Холодный пол причинить вреда нам не мог, поскольку от него нас отделял метр почти полного вакуума, и так спать мне уже приходилось дюжину раз, но удовольствия было мало.
      Стартовав вновь, мы, следуя указаниям Саула, вышли в более широкий коридор с двумя массивными рельсами, приподнятыми над полом, некогда служившими монорельсовой железной дорогой с двусторонним движением. Я рад был их видеть. Однако туннели, по которым в далеком прошлом ходили поезда, казались практически бесконечными, без каких-либо мешающих движению дверей. Они могли привести в некоторые интересные места, - например, станции. Станция прекрасное место для поиска лифтовой шахты.
      - Сколько еще идти? - спросила капитан после того, как мы полдня уже протащились между рельсами. Я справился с записками Саула.
      - Через несколько часов мы перейдем на третий, - сказал я ей. - Вот тогда действительно попадем в холод. Но в ледяном доме пробудем лишь сутки. Через двенадцать - четырнадцать часов после привала доберемся до большой шахты. Саул долго ее искал, но мы можем направиться туда напрямую.
      Это оказалось не так просто, как я предполагал, частично из-за того, что в туннеле мы натолкнулись на потерпевший крушение поезд, заблокировавший проход. Для Саула он препятствий не представлял, но это было до того, как добрый наш приятель Мирлин заложил взрывчатку и разворотил его, загромоздив обломками все пространство. По счастью, он разорвал поезд на достаточно мелкие куски, и баррикада оказалась легкопреодолимой. Стены, потолок и дорога были слишком крепки, чтобы их могла повредить маленькая петарда, применяемая старателями, поэтому Мирлину не удалось создать завал, который помешал бы нашему продвижению.
      Расчищая дорогу, воины трудились, как троянцы, и вскоре мы продолжили путь со всей возможной скоростью. Лишняя помеха слегка омрачила наше настроение, но моих товарищей по оружию и без того уже переполняла злость на несчастного беглеца, поэтому я понимал: где бы и когда бы он ни попался им в руки, они ему покажут почем фунт лиха.
      Я дал себе слово при этом не присутствовать, если только будет возможность находиться где-нибудь в другом месте.
      Переход на третий уровень отнюдь не напоминал увеселительную прогулку, но у нас по-прежнему были веревки и достаточно оборудования, чтобы установить лебедку и сделать подъемник, поэтому спуск в пустую шахту не представлял особой проблемы. Очень скоро нам пришлось сделать еще одну остановку и опять взяться за лебедку. Воины выглядели устало, но не раздраженно. Мы продвигались сквозь тесные проходы уже целый день. Я знавал людей, ранее никогда не выказывавших признаков клаустрофобии, но в подобных условиях у них начинала ехать крыша; несмотря на параноидальные замашки, эти ребята держались крепко как кремни. Возможно, они находили облегчение в том, что их пытается убить лишь враг-одиночка, а не берут в кольцо кровожадные инопланетяне и страшные биотехногенные жуки. Невзирая на то, что андроид сотворил с клевретами Амары Гююра, и несмотря на маленький инцидент с ловушкой, они его действительно не боялись. В них жила уверенность, что тому стоит только попасться, а уж поджарить его они сумеют.
      Сам Серн сказал мне перед сном, что не понимает, как это человек может в одиночку бродить по подземельям в течение двадцати дней и не спятить, но я заверил его, что при некоторой практике бремя одиночества переносится довольно легко. Одноцветная окружающая обстановка, поведал я ему, действует в какой-то мере успокаивающе. Но сообщать о том, что обычно мой магнитофон загружен музыкой на несколько сотен часов звучания для преодоления скуки и что у меня есть привычка непрерывно говорить с самим собой, я не стал. Это означало бы признание в слабости, неприличное даже для самого захудалого героя Военно-космических сил.
      На следующий день разговор пошел уже более непринужденно, отчасти потому, что мы стали чувствовать себя комфортнее в присутствии друг друга, отчасти из-за того, что пейзаж вокруг оставался настолько бедным для глаз, что все мы нуждались хотя бы в слуховой стимуляции. Бесконечные коридоры лабиринта, по которым мы блуждали, не сильно отличались друг от друга, а Мирлин перестал подкладывать свои незамысловатые ловушки в виде привязанных или непривязанных веревок.
      Я рассказал воинам о своих приключениях во время работы в пещерах - о вещах, которые находил, о вещах, которые каждый хотел бы найти ради того, чтобы совершить очередной качественный скачок в познании Асгарда и его таинственных обитателей. В ответ они рассказали мне о своих приключениях во время войны с саламандрами. Их истории казались куда более захватывающими, чем мои, а лаконичный стиль повествования заставлял кровь стынуть в жилах.
      - Возможно, это глупый вопрос, - наконец не удержался я, - но за что мы воевали с саламандрами?
      - Мы пытались колонизировать один и тот же район космоса, - ответила капитан. - За пределами этого района мы попали бы в окружение других цивилизаций, уже давно укрепивших свои пространственные владения. Оставалась лишь горстка миров, которыми можно было завладеть, причем как люди, так и саламандры находились в одинаково благоприятном для этого положении. Не мы начали войну - на самом деле мы хотели сотрудничать, соглашались совместно владеть большей частью этих миров и совместно защищать их, если кто-то еще попытается вклиниться.