Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Вампирский Узел (№3) - Суета сует. Бегство из Вампирского Узла

ModernLib.Net / Ужасы и мистика / Сомтоу С. П. / Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - Чтение (стр. 2)
Автор: Сомтоу С. П.
Жанр: Ужасы и мистика
Серия: Вампирский Узел

 

 


— Значит, ты тоже по этому поводу беспокоилась... и пригласила его на обед... — сказал Тимми. — Чтобы проверить, да?

— Да, — подтвердила она. — Но ты и так знаешь, что он вне подозрений. У него есть алиби. И вообще он прекрасный художник, ради всего святого! Да, он сумасшедший! Но он гениальный художник.

— Хорошо. — Пи-Джей снова взял трубку. — Но будь осторожна. Возвращайся быстрее домой.

— Я люблю тебя. И тебя, Тимми.

— Я тебя тоже люблю.

— И я тоже.

Она убрала телефон обратно в сумку и достала фарфоровых слоников. Каждый слоник был аккуратно завернут в газету. Она заказывала их специально: в лучшем магазине фарфора во всей провинции Аюттхая. Слоники были маленькие, в дюйм высотой, с циркониевыми глазками и бивнями из настоящей слоновой кости. Их покрывала глазурь изумительно синего цвета — необычного для древних изделий. Премхитра пересчитала их. Да, семь слоников. На всякий случай пересчитала еще раз, чтобы уж точно не ошибиться. При сделке с богом нельзя ошибаться.

Она аккуратно поставила слоников на жертвенный столик пред лицом Брахмы, обращенным на север. Потом купила у ближайшего продавца четыре семицветные гирлянды цветов и начала медленно обходить храм против часовой стрелки, останавливаясь перед жертвенником у каждого из четырех ликов Брахмы, обращенных к четырем сторонам света, чтобы возложить гирлянду и вознести благодарственную молитву. Но сперва ей пришлось осторожно пробраться сквозь шумную толпу японских туристов, которые активно жестикулировали и размахивали видеокамерами.

Премхитра благодарила бога за то, что он дал ей Пи-Джея. Пи-Джей — создание настолько ошеломительное, что ее родственники даже не нашли, что сказать против него; он был жителем города и в то же время дикарем, в нем текла кровь белого и индейца, он был мужчиной, но одновременно и женщиной; Пи-Джей, убийца вампиров. Конечно, теперь он уже не такой, каким был, — теперь, когда ее семья помогла ему стать этаким респектабельным буржуа, владельцем собственной галереи в Студио-Сити. Он больше не борется против вампиров, ну разве что только в кошмарных снах. Все, что случилось в Узле, теперь тоже казалось сном, хрупким и ускользающим сновидением: лесной пожар... неистовый секс под дождем, в грязи... человек, объятый пламенем, бегущий по ненастоящим улицам... церемония вручения «Оскара»... теперь все это казалось ненастоящим. Они подумывали о том, чтобы вернуться обратно в Чендлер... Воспоминания этого беспокойного года распадались на разрозненные фрагменты, которые складывались в совершенно безумные коллажи; конечно, многое забылось, но Премхитра хотела забыть еще больше. Забыть вообще все.

Позволь мне забыть, молила она четырехликого Брахму. Позволь мне забыть. Она стояла перед лицом Брахмы, обращенным на запад, в тени каменного слона семи футов высотой. Другие просители, опустившись на колени, натирали тиковые фигурки маленькими листочками золотой фольги и невнятно шептали свои молитвы. Слепящий свет солнца, вспышки огня под жаровнями с курящимся ладаном, близость толпы... такое ощущение, что тебя поджаривают заживо. Премхитра уже не могла дождаться момента, когда окажется в живительной прохладе торгового центра Сого, где работали кондиционеры... О чем она думает?! Она еще крепче сжала ладони, пытаясь войти в состояние самадхи, когда все твое существо занято медитацией, но, похоже, сегодня самадхи было недостижимо. Забудь, твердила она себе, забудь.

Когда она повернула за угол и еще раз прошла мимо жертвенного столика с северной стороны храма, заваленного подношениями — тиковыми фигурками, керамическими слониками, корзинами с фруктами и цветочными гирляндами, — она краем глаза заметила и свое подношение, семь фарфоровых слоников с блестящими глазками...

Она резко остановилась. Там стояло лишь шесть фигурок. Она пересчитала их еще раз. Может быть, один слоник просто упал. Вряд ли кто-то его забрал: воровать подношения богу у священного храма — худшей кармы нельзя и придумать. Но, с другой стороны, эти туристы...

Леди Хит уже приготовилась преклонить колени перед жертвенным столиком и вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Но тут подлетела толпа школьников; каждый — с целой охапкой фарфоровых слоников, цветочных гирлянд и еды для подношений. Они все столпились у жертвенника и принялись раскладывать свои дары. В этой круговерти Премхитра совершенно потеряла из виду своих слоников, да еще и мобильный опять зазвонил.

Это был Лоран МакКендлз. Хотел узнать, как все прошло на открытии его выставки в галерее.

— Знаешь, ты мог бы и сам туда съездить, — сказала она, направляясь к эскалатору на второй этаж магазина Сого. Она уже ощущала прохладу кондиционеров.

— Знаю, — ответил художник отрешенным голосом, — но буквально недавно у меня обнаружилась фобия на воду, то есть на пересечение больших водных пространств.

— Может быть, мой муж и прав.

Наконец-то она оказалась внутри магазина. Где не было этого жаркого света солнца. Села за столик в одной из многочисленных кофеюшек, заказала себе ледяной минералки и стала обмахиваться, как веером, книжкой меню в шелковой обложке.

— В чем он прав?

— Он считает, что ты — вампир. — Ее саму напугало, как серьезно звучит ее голос. — Ну, знаешь... большие пространства воды... и все такое.

— Не глупи, Хит... я живу в доме на воде. И вообще, кто у нас психопат-художник и главный параноик во всей округе — ты или я?

Она рассмеялась.

— Лоран, нам сейчас точно не до паранойи. Мы творим из тебя знаменитость. Будешь у нас знаменитым... — Она вдруг вспомнила о пропавшей фигурке слоника. А вдруг она все же ошиблась, когда их считала, ради всего святого... получается, она не выполнила свое обязательство поkae bоп... и теперь случится что-то страшное? Умом-то она понимала, чтоkae bоп — всего лишь суеверие, дань древней традиции, а она современная женщина... и живет в современном мире со всеми его продвинутыми технологиями... Но ее руки дрожали так, что пришлось поставить стакан с минералкой обратно на стол. Этот пронзительный ужас, когда все обмирает внутри, не мог возникнуть просто так — из ниоткуда. Пи-Джей научил ее доверять своим чувствам. — И богатым, — добавила леди Хит, заполнив этим словом пустое мертвое пространство. Оглядевшись вокруг, она заметила, что в кофейне были одни бизнесмены в дорогих костюмах и хорошо одетые женщины, и все они разговаривали по мобильным телефонам. Ей так хотелось вернуться в Америку, туда, где твое богатство не так бросается в глаза; она скучала по Пи-Джею, хотя они были в разлуке всего две недели; в конце концов, ей нужен был кто-то, с кем можно было бы разделить это пугающее чувство страха.

— Богатым — это, конечно, да... вот только не знаю, смогу ли я быть счастливым, если стану богатым, — сказал МакКендлз. — Ну, когда ты всю жизнь вроде как вне закона, чеки подделываешь, ну и все в том же духе...

— Сможешь-сможешь, — сказала леди Хит, — мы же все можем, и ты тоже сможешь.

— Ты себе даже не представляешь, как меня радуют эти всеобщие мрачные настроения. Похоже, сейчас это модно. Дружно скажем спасибо фильму «Валентайн»!

Настойчивое дзинь-дзинь из глубины ее сумочки заставило всех посетителей кофейни одновременно обернуться в ее сторону.

— Вот черт, — выругалась она, — это мой другой мобильник. — Она достала второй телефон. Соседи украдкой посматривали на нее. «Да пошли они лесом, я все равно круче их всех», — подумала Премхитра, поднося мобильный к свободному уху.

— Привет, мам.

<p>Ангел</p>

Вампиры! — подумал он. Этот телефонный разговор с леди Хит определенно распалил его паранойю. Не помогли даже два косяка, которые он выкурил после разговора, чтобы успокоиться и приступить к работе. Было уже за полночь, а Лоран МакКендлз еще даже не брался за кисть. Ему нужен был определенный настрой, чтобы продолжить борьбу с его извечными заклятыми врагами: палитрой, красками и холстом. Но сейчас его занимали другие мысли. Он уселся на соломенной циновке на палубе своего плавучего дома и принялся рассматривать фотографии, на которых он запечатлел последнюю мертвую девушку. Нет, он еще не приступил к новой картине; сначала он должен впитать в себя эти снимки, проникнуться ими настолько, чтобы уже не возвращаться к ним, когда начнется работа; как только он будет готов — через несколько дней или, может, недель, — он закроется в своей студии на корме и будет творить, лихорадочно, бешено, яростно, без еды и воды, даже без наркотиков, пока картина не будет завершена. Так происходит всегда... в своем интервью для журнала «People» он описал это как «бесконечную череду творческих запоров и поносов». Они, конечно, все переврали. Этот придурочный репортер напридумывал текста на колонку в два дюйма в разделе «Сборная солянка». Ну и хрен с ним.

Вампиры! Вот за что он любил этих тайцев, так это за их непробиваемую дремучесть. Даже самые умные и культурные... получившие образование в одном из колледжей Лиги Плюща[4] и имеющие миллиардные счета в банках Гонконга... все они суеверные, как хрен знает что. Жители глухих провинций верят в демонов и привидений и говорят о них так, словно это самые обычные люди; но и в больших городах — та же картина. Даже во время собрания членов правления какой-нибудь крупной технологической корпорации все только и думают, как бы прерваться на пару минут, изгнать по-быстрому злого духа, а там уже можно спокойно обсуждать дела. Прямо какая-то дикость. Это был странный тип общества... общество, балансирующее на грани между гениальностью и психозом. В точности как сам Лоран МакКендлз — сумасшедший художник и дезертир, неожиданно выбранный в качестве олицетворения психопатических девяностых.

Конечно, его все равно не призвали бы в армию, тогда, в шестидесятых... только не с записью «параноидальный шизофреник» в медицинской карте. И в любом случае с учетом амнистии он уже давно мог бы вернуться домой. Но он поехал в Южную Азию не потому, что хотел от чего-то сбежать. Нет. Он человек, который ищет, а не который бежит от чего-то. Просто пункт «дезертир» в резюме дикого и сумасшедшего художника — это очень политкорректно.

Где-то играл джазовый квартет. Ночной воздух Бангкока переполняли самые противоречивые запахи: выхлопные газы, цветущий жасмин, канализация, ладан, запах дешевой еды, что готовилась в многочисленных закусочных и забегаловках, тонкий аромат спелых плодов манго. Лоран улыбнулся и откинулся на подголовник, продолжая рассматривать фотографии в свете огней отеля «The Oriental», рядом с которым был пришвартован его плавучий дом.

Очень красивая. Полностью обескровленная. Мертвая.

Он подумал: а не дунуть ли еще разок? Нет. Как говорится, хорошенького понемножку. Ночь прекрасна, не стоит смешивать ощущения. Он всматривался в глаза мертвой девушки. У него было странное чувство, как будто он уплывает куда-то. Может быть, это просто покачивался на волнах его дом. Или, может быть, это было то самое зыбкое, полусонное состояние сознания, когда в нем зарождаются творческие порывы. Сложно сказать... Он всматривался в глаза мертвой девушки. Не его ли звала она? Не ее ли голос он слышал той ночью, проплывая по темным водам?

Он улыбнулся. Мимо проплыл сампан[5]. В лодке сидел ребенок с сумрачным хмурым лицом и огромными сверкающими глазами. Он сидел согнувшись и держал в руках радиоприемник. Тимми Валентайн, та самая песня об убитой женщине; это его картина вдохновила Тимми на то, чтобы он написал эту песню... песня вошла в альбом, на обложке которого его картина... охренительная интуиция... весь мир исполняет саундтрек к моей жизни... мания величия как она есть! Хорошо быть шизанутым. Пожалуй, надо пока завязать ненадолго с прозаком и окунуться поглубже в собственное безумие. Сампан удалился вниз по реке, так что музыки уже не было слышно. Глаза мертвой женщины захватили его. Они соблазняли, манили; он представил себе, как обнимает ее бескровную плоть, и почувствовал приближение мощной эрекции.

И вдруг стало холодно.

Тень накрыла художника. Омут тьмы. Кто-то стоял над ним. Кто-то... Но Лоран не слышал ничьего дыхания. Это была тень стройного человека с телом ребенка. Он почему-то боялся поднять глаза, чтобы посмотреть — кто это.

— Krai maa? — спросил он по-тайски. Рабочий день мальчика, который занимался уборкой в доме, давно закончился, но, может быть, у него что-нибудь приключилось, и он решил переночевать у Лорана.

Тень даже не шелохнулась. Она как будто закрыла собой все тепло этой ночи. Лоран содрогнулся.

— Лоран, — произнес голос. Детский голос. Голос шел прямо из холода и темноты; нездешний голос, не принадлежавший этому миру. Теплый ветер согревал все вокруг, а ночь вся искрилась неоновыми огнями. Голос, что обращался к нему, исходил из какого-то другого пространства.

— Я сплю? — прошептал Лоран.

— Сам решай, как тебе удобнее. — Странно, но в голосе явственно слышался американский акцент. Гнусавый выговор уроженца Кентукки. — Там, откуда я пришел, сна вообще не бывает.

— Откуда я знаю твой голос?

— Ладно, хватит таращиться на фотографии. Ты же хочешь увидеть все это вживую, ведь хочешь? Ты же хочешь увидеть, как остывает плоть... как вытекает кровь, капля за каплей... я знаю, что хочешь. И ты тоже знаешь.

Лоран почувствовал, как к его плечу прикоснулась рука. Холодная. Ледяная.

— Мне есть что тебе показать, Лоран. Пойдем. Хватит растрачивать время впустую. Нам есть на что посмотреть. Нам с тобой. Так что вставай.

Лоран поднял глаза и увидел ангела.

3

Ангелы смерти

<p>Мертвые желтые женщины</p>

Ангел был очень похож на Тимми Валентайна. Очень похож... но все-таки это был не он. Нет. Он был блондин, а не брюнет; губы чуть полнее, а глаза расставлены шире; и Лоран знал, что это ангел, потому что он светился каким-то нездешним, непостижимым светом; такого свечения нельзя добиться обыкновенной подсветкой — нет, оно исходило прямо изнутри. Его кожа светилась сама по себе, как светятся стены в известняковой пещере. Он казался всего лишь ребенком, но он был просто неподражаемо настоящим.

Сумасшествие Лорана было в какой-то мере показным; но в моменты наивысшего прояснения рассудка (хотя остальные скорее всего никогда не назвали бы его прояснением) он знал с обжигающей определенностью, что мы не одни в этом мире, что рядом с нами существуют создания с других планет и из других миров. Это была еще одна из причин, почему он поселился в Таиланде: здешние люди принимали подобные размышления как нечто само собой разумеющееся и не считали, что это бред, оторванный от реального мира. Я слышу голоса, думал он, я вижу образы. Но сегодня я даже не ел грибов. Я знаю, что я сумасшедший, раз довел свой рассудок вот до такого!

— Пойдем, — сказал ангел.

— Куда?

— Ты знаешь.

Да, знает. Лоран это чувствовал. Он бы не смог рассказать, что именно он знает, но знал, что он это знает. Таким и должен быть настоящий художник, подумал он.

— Иди за мной.

Ладно, подумал Лоран, я пойду за тобой. Ангел шагнул за борт и пошел по воде. Вернее, не по воде, а по воздуху над водой. Он обернулся к Лорану с ехидной улыбкой и махнул ему: мол, иди. Лоран задумался. Но я ведь еще не настолько рехнулся! Он спустился по сходням на пирс.

Смех ангела был похож на комариный писк.

— Давай быстрее! Или пропустишь шоу!

— Да ты меня на фиг утопишь. Кем ты себя возомнил... ангелом смерти?

— Не твоей смерти, Джо.

— Не называй меня Джо! Я официально сменил имя.

Ангел опять рассмеялся. Он был уже на берегу. За его спиной начиналась аллея, ведущая к улице Силом. Как ангел узнал его настоящее имя? Вот оно, доказательство, что этот сияющий ангел — всего лишь видение. Очередное видение. Лоран спрыгнул с пирса на твердую землю. Ангел поманил его снова. И Лоран пошел за ним. Его не покидало навязчивое ощущение дежа-вю. Это со мной уже было... я видел ангелов раньше... может, я сам и назвал ему мое настоящее имя. В каком-то из прошлых видений.

И вдруг все эти видения пронеслись в его сознании бешеным ураганом:

...женщина, лежащая в сточной канаве, ее длинные волосы полощутся в потоках помоев...

...женщина на пляже, легкое летнее платье брошено на песок, ее соски — синие, твердые...

...женщина, наполовину вывалившаяся из окна...

Да. Он видел их не на снимках, которые доставал ему инспектор Сингхасри, не на зернистых отпечатках 8x10, тайком отправляемых ему на факс из полицейского участка, а в ослепительных, безумно ярких красках... пронзительно синие соски... платье небесно-лазурного цвета с кроваво-красными пятнами... бледная кожа с синеватым рисунком вен... тело, утыканное осколками, так похожими на фарфор династии Минь... губы цвета берлинской лазури.

Он пошел следом за ангелом.

Улица Силом. Днем — деловой квартал. Ночью — экзотический рынок, кишащий торговцами всякими сувенирами, которые с наступлением темноты появляются словно из ниоткуда и исчезают, как только забрезжит рассвет. Тротуар превращается в этакую тропинку, по которой может протиснуться разве что только один человек; вокруг носится темнокожая ребятня, прилавки торговцев завалены всякой всячиной: пиратские кассеты, видео— и аудиодиски, одежда, украшения, статуэтки, колокольчики, батик, унылые куклы, серебро, поддельные «ролексы», шампуры с нанизанными на них кусочками свинины, лапша, приготовленная на месте и тут же завернутая в банановые листья; ангел, скользящий сквозь это кричащее разноцветье, плавный, гибкий и прозрачный настолько, что сквозь его белесую плоть просвечивают неоновые вывески секс-баров, ангел, плывущий над мостовой, не касаясь ее брусчатки... Лоран шел за ним. Его обступали уличные мальчишки, предлагавшие девушек или даже самих себя, но сразу же отходили, увидев безумную одержимость в его диких глазах. Туристы, толстые и обильно потеющие, потому что белые всегда сильно потеют в тропиках, незнакомые с ритмами этой улицы, преграждали ему дорогу, а он отталкивал их, чтобы не мешали, и шел дальше.

Следом за ангелом.

Ангел периодически останавливался, оборачивался к Лорану, улыбался ему, звал его за собой. Они уже прошли через Патпонг, где тоже была толпа, и проститутки заманивали клиентов между развалами сувениров. Лоран шел следом за ангелом. Его окружал запах страждущей плоти, тяжелый дух похоти и продажной любви; проститутки и сутенеры завлекали его нежными голосами, манили осторожными жестами и притворно застенчивыми взглядами; они обращались к нему так, как будто они с ним одни в целом мире, и этот мир — весь для него; Лоран уже знал, что каждый таец — даже одетый в самое грязное рванье — обладает удивительным и редким талантом нести в себе утонченную прелесть.

Еще один поворот, еще одна аллея; и вдруг какофония звуков превращается в едва различимый шепот; здесь нет ни неоновых вывесок, ни грохочущего техно. Только откуда-то сверху доносятся нежные звуки маримбы.

Слившись с тенями, ангел стал как бы более осязаемым. Он остановился; было видно, что он колеблется; из темноты вышла женщина. Даже не женщина — девушка. Кожа цвета кокосовой мякоти; иссиня-черные волосы; глаза — дикие, темные. Кажется, она делала операцию по увеличению разреза глаз. На ней был только батиковый панунг, плотно обмотанный вокруг маленькой узкой груди, так что ее силуэт казался фигурой гермафродита. Когда она улыбнулась, стало видно, что ее передние зубы слегка выступают вперед, но это ее совершенно не портило, даже наоборот, придавало некую пикантность ее красоте. Похоже, она не видела ангела; она видела только Лорана.

— О, добрый сэр, — проговорила она на ломаном английском, — мало кто решатся пройти в этот маленький местечко. Я сделаю вас счастливый, минета-минета, если пожелаете, комнаты наверху, я попросить брата не упражняться ranaat, если это вам мешать. — Очевидно, она только недавно занялась этой древней профессией, иначе она бы уже знала, что слова тут ни к чему. — Ты хотеть пойти вверх? Тогда купить презерватив. У меня есть, платить за все.

— Тс-с-с... — сказал Лоран, — ты так прекрасна. Не надо слов.

Она хихикнула. Избитое клише номер 4517, уж если идти, то до конца, подумал он.

Она взяла его за руку. Ангел стоял рядом, искрясь в свете неоновой вывески «Кока-Колы». Да, похоже, что девушка его не видела. Она провела Лорана в подъезд. По темной лестнице, вверх... ангел шел перед ними... она натолкнулась на него и отпрянула. Немигающим взглядом уставилась на то место, где стоял ангел. Потом пошла дальше. Она все время смеялась.

В комнате было душно. Девушка раздвинула занавески. Лоран глянул на улицу через москитную сетку. Окно выходило на шумную улицу, где было полно людей. Она прижала руку Лорана к своей груди и развязала узел, который удерживал ткань, скрывавшую ее плоть. Ее блестящая от пота кожа сверкала, отражая мигающий свет неоновых вывесок. Такая красивая, так смеется... она просто сводила его с ума. Эти прелестные девочки, они все такие. Примитивные. Глупенькие. Беззаботные. Слияние чувственности и загадочности в оболочке из стройной и хрупкой плоти.

Ангел стоял у кровати, прямо у девушки за спиной. Стоял, широко раскинув руки. Рядом с кроватью был шкаф с зеркалом, в котором не отражался ангел. Девушка посмотрела вверх и что-то заметила... может быть, тень на стене. Или нет. Промельк движения.

— Холодно, — сказала она. Он приложил руки к ее маленькой острой груди, пытаясь согреть. Ее руки дразняще скользнули вниз, расстегнули ширинку, ремень, стянули с него джинсы... но он уже кончил... его семя текло по ее рукам... о да... столько мозолей... деревенская девушка.

— Извини, — сказал он.

— Но ты еще не купить презерватив.

— Может, попробуем еще раз?

Ее шея выгнулась, она вздрогнула; закрыла глаза.

А потом ангел спустился вниз, и рванул ее голову, и голова оторвалась... Кровь хлынула бурлящим потоком, голова с глухим стуком упала, подпрыгнув на старых, ржавых, растянутых пружинах кровати. Ее руки вскинулись и упали... медленно и грациозно... как у танцовщиц храма Эраван... медленно... медленно... медленно... по рукам текла кровь... Лоран отпрянул. Кровь забрызгала его всего... горячие капли легли на лицо, руки, грудь, губы... а ангел пил, пил и пил, насыщаясь. Трепет кожистых крыльев... медленно, в рваном, сбивчивом ритме... медленно, капля за каплей — на язык, орошая его бархатистую поверхность, алое на алом, взвесь крови в воздухе, мелкие алые капельки, плотный красный туман... влажный язык... медленно... медленно... выбивается изо рта и заползает обратно... маленький ненасытный рот, тонкие губы... блеск серебристых клыков... медленно. Медленно. Медленно. Туда и обратно, туда и обратно, в эту скользко-кровавую массу. Миллионы багряных частиц, окрасивших темноту, — глаза Лорана ловили все эти оттенки, запоминали, впивали в себя... черные черточки на постельном белье, брызги крови на стене, алые крапинки на теле девушки, бледнеющем с каждой выпитой каплей крови. И ангел, его улыбка среди кровавого пиршества. Да, он улыбался. Но не губами, нет. Только глазами. Только глазами... что светились таинственным светом.

Насытившись, ангел колыхнулся, расплылся туманом и вылетел через окно на улицу.

Лоран тяжело осел на пол. Кровь на руках девушки растеклась, и под ней проступил липкий узор из спермы. С кровати на него смотрела оторванная голова. Снизу, где раньше была шея, одиноко торчал позвонок. Бледное лицо без единой кровинки, волосы, сбившиеся, как мочалка, мертвый застывший взгляд.

Этого не было, подумал Лоран. Слишком много наркотиков, слишком много намеков на то, что он действительно сходит с ума; и вот оно все-таки накопилось, и ему окончательно сорвало крышу. Надо взять себя в руки. Надо взять себя в руки.

<p>Наплыв</p>

...ангелы...

Уже день. Дом колышется всякий раз, когда мимо проходит лодка с туристами. «А слева мы видим плавучий дом эксцентричного художника из Америки Лорана МакКендлза». Как будто им это не по хрену.

Дом качнулся чуть сильнее. Кто-то взошел на борт. Лоран протянул руку за бутылкой меконга, но ее не оказалось на месте. Он сел и зажмурился, как будто пытаясь выдавить из себя яркий солнечный свет. Шаги были легкие, тихие, человек был без обуви; значит, это был таец.

— Пит, — прошептал Лоран.

— Я заходил к тебе в студию, — сказал инспектор Сингхасри, — ты вчера начал новую картину?

— Не знаю, Пит, я вчера так надрался...

— Ладно, Лоран, вставай. Я просто обязан показать тебе фотографии. Реальная вещь. Полный мрак. В общем, все, как ты любишь.

— Ага, ага.

— Я уже включил кофеварку, ты как?

— Ага...

Пит помог ему встать, ухватив за запястья. Еще не было и десяти утра, а солнце уже палило вовсю. Его яркий свет резал глаза, так что приходилось щуриться, даже когда они ушли с палубы в студию.

На мольберте и вправду был новый холст.

Оторванная голова на окровавленных простынях. Пока еще мало деталей: позвонок, торчащий из шеи, и глаза — глубокие, темные и сверкающие, как дымчатый топаз. Кровь лишь обозначена несколькими легкими мазками. Большое неровное белое пятно на красном — как пятно мужского семени.

— Потрясающе, да? — проговорил инспектор. — Как живая. Даже слишком живая... ну, то есть мертвая. В общем, ты меня понял.

Лоран не помнил, чтобы он вчера начинал новую картину. Что-то слишком уж много провалов в памяти в последнее время. С одной стороны, это можно расценивать как еще один признак его гениальности, но с другой стороны...

— Неужели я столько выпил? — пробормотал он.

— Ладно, дружище, ты уже видел всякие фотографии, а теперь сделай глубокий вдох и посмотри вот на это. — Инспектор достал из картонной папки пачку фотографий 8x10.

...с кровати смотрела оторванная голова. Снизу, где раньше была шея, одиноко торчал позвонок. Бледное лицо, без единой кровинки, волосы, сбившиеся, как мочалка, мертвый застывший взгляд.

Лоран отвел глаза.

— Прямо какая-то мистика, — сказал инспектор.

— Ты считаешь, что я...

— Ничего сейчас не говори. У тебя есть хороший адвокат? Ты не против, если мы возьмем на анализ образец твоей спермы и сравним его с тем, что мы обнаружили на месте преступления? А вдруг они совпадут? Мы все по-быстрому сделаем. Раз, два, и готово.

— Господи, блядь...

— Вот и я о том же. Ты, как я понимаю, еще не завтракал? Может, заедем куда-нибудь, поедим?

— Ты тут как мой друг или пришел меня арестовать?

— Лоран, это Бангкок, а не ваша сраная Америка. Мы тут люди цивилизованные. Даже если я тебя арестую, мы все равно останемся друзьями.

Они переправились через реку, к отелю «The Orient». Прошли по мраморным коридорам, где работали кондиционеры и было прохладно; уселись в кофейне с видом на реку; заказали омара по-тайски, изысканного мозельского, воздушное шоколадное суфле и кофе латэ со льдом. Счет за их завтрак превысил недельное жалованье Пита, но тот невозмутимо достал бумажник и расплатился новенькими хрустящими банкнотами в тысячу бат каждая. Лоран удивился, но посчитал неуместным интересоваться у инспектора тайным источником его доходов. Он знал, что в Таиланде не принято обсуждать подобные вещи. Может быть, Пит происходит из очень богатой семьи. А может, он просто работает на два фронта.

Лоран почти ничего не ел. Когда ты — самый известный эмигрант в Бангкоке, в этом есть много при-ятностей. В частности, тебе крайне редко приходится самому платить за еду, и Лоран уже привык к необычной щедрости всех этих бангкокских кофеен и ресторанчиков. Но когда он смотрел на свою тарелку, то видел не омара в собственном соку, а комок внутренностей выпотрошенной женщины; суфле походило на человеческий мозг; а белое вино текло, как гной из лимфатического узла мертвой девушки.

И только после латэ это странное ощущение начало проходить. За завтраком они с Питом почти не разговаривали, но когда они заказали по рюмке коньяку, инспектор вернулся к теме разговора, который так беспокоил Лорана.

— Лоран, на меня давят со всех сторон.

— Давят?

— Ну, ты понимаешь. Чтобы я побыстрее раскрыл это дело. У тебя всегда было надежное алиби... но вчера ночью... может быть, в этот раз ты ошибся?

— Я ее не убивал.

— Я это знаю, ты это знаешь. Но как-то оно очень уж подозрительно выглядит.

— Думаешь, анализ спермы что-то докажет? Да сдам я ее, эту чертову сперму. Хочешь, прямо сейчас и сдам? Может быть, сам у меня отсосешь, раз такое дело?

— Ты успокойся, Лоран. Не психуй.

— И что дальше?

— Тут есть кое-что еще. — Инспектор пристально вглядывался в мутные воды реки Чао Фрайя. Пагоды храма Рассвета на том берегу, крытые фарфоровой черепицей времен династии Минь, сверкали на солнце, как чешуя дракона. — Но ты же знаешь, что этот город — не такой, как все остальные.

— Это да.

— То есть у нас, как и в любой современной столице, тоже есть автомобили, и небоскребы, и факсы, и все, что положено, но за всем этим скрывается нечто иное... мир темных духов. Ты веришь в духов, Лоран? В демонов, в призраков?

— Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь.

— К тому, что, возможно, ты и есть убийца... хотя, может быть, и не ты, но это уже не важно. Тут действуют иные силы. Что-то такое, что, возможно, вселилось в тебя и использует. Ты никогда не ходил к mo phii?

— Ты имеешь в виду этих колдунов-шарлатанов, которые якобы лечат больную душу? Нет, черт побери!

— У тебя бывают провалы в памяти? Ну, когда ты вообще ничего не помнишь... пытаешься вспомнить, но видишь лишь пустоту?

Лоран встревожился не на шутку. Иногда он и вправду чувствовал, что в его теле, в его сознании обитает кто-то еще. И провалы в памяти тоже случались. И еще этот ангел. Какой ангел? Образ возник на мгновение и тут же исчез. Ну да, точно. Был какой-то ангел.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24