Цитатник бегемота

Что-то недоброе ощущалось уже издалека: словно мутная пелена окутала стены и повисла над городом, запустив щупальца в каждый дом, в каждую душу. За внешней красотой, блеском и показным величием скрывалось нечто нехорошее, и это нехорошее было готово к действию.

Ивану вдруг показалось, что весь город – только декорация, картон и папье-маше, а люди на улицах – мертвецы, скалящие зубы в холодной улыбке голых черепов, убитые дважды и трижды, но настойчиво возвращаемые из могил чьей-то злой волей – пусть на время, пусть в обмен на кого-то другого, кому тоже суждено еще не раз вернуться, пока его не избавят от этой постылой обязанности…

Гул голосов стал тише. Иван услыхал, как где-то звякнул колокольчик. Резко вскрикнула птица. Люди снова стали людьми. Город встречал великую армию. Александр со своими ближайшими сподвижниками разместился прямо возле главных городских ворот, в роскошном царском дворце. Гипаспистам как отборным армейским частям тоже отвели достойное место. Вечерело. Пламенеющий солнечный шар скрылся за желто-серым камнем стен. Тут и там стали зажигать факелы: наступили быстрые сумерки.

Начинался ночной этап веселья победителей-освободителей; отовсюду неслись пьяные вопли, радостный женский визг мешался с хриплыми голосами македонских солдат; длинные тени уже начинали метаться в темноте узких проулков в поисках уединения: темнело очень быстро. Ощущение противоестественной свадьбы повисло над покоренным городом – праздничный стол был накрыт, и гости почти все собрались. Яства оказались расставленными в изобилии, и плотоядная ухмылка вавилонской ночи становилась все шире и откровеннее…

Часть вторая

О ПИТЕЙНЫХ ЗАВЕДЕНИЯХ, МОДНЫХ ФИГУРАХ И О МАЛОЗАМЕТНОМ НИЗКОЛЕТЯЩЕМ БЕГЕМОТЕ

Иван вышел из казармы на улицу. С наступлением темноты он стал ощущать на себе чей-то пристальный взгляд, и ощущение это было не из приятных. Вдобавок страшно хотелось курить. Иван вздохнул и вдруг подумал о профессоре. Он поразился: оказывается, фон Кугельсдорфа-то он не видал с той самой ночи перед битвой при Гавгамелах! И ни разу даже о ним не вспомнил… Нет-нет-нет, конечно же, вспомнил: когда возник тот самый вселенский холод, волчий вон и птичий крик. Иван почесал в затылке. А что, если?..

– Гуляем?

Иван обернулся. Позади него, приятно улыбаясь, стоял профессор – легок на помине.

– Гуляем, – кивнул Иван. – Душновато.

– Это хорошо, – потирая довольно руки, проговорил профессор.

– Что тут хорошего? – удивился Иван.

– Да все. – Профессор сделал широкий жест рукой.

– Понятно, – сказал Иван. – А где…

– Вечерок-то какой! – восторженно перебил его фон Кугельсдорф. – Да?

– Вечерок.., действительно, – согласился Иван. – Но откуда…

– А как вам здешние приключения? – снова перебил о профессор.

– Весело, правда?

– Веселее некуда, – снова согласился Иван, медленно закипая.

– То-то, – удовлетворенно произнес профессор. – Но ничего: то ли еще будет! – пообещал он, мечтательно подняв глаза к небу.

– Ладно, – мрачно сказал Иван.

– Не хотите говорить, где вы были все это время и откуда появились сейчас, точно чертик из коробки, – хорошо: это, в конце концов, ваше дело. Однако, быть может, вы все же соблаговолите объяснить, как вы собираетесь добывать македонскую часть талисмана и куда, собственно, мы отправимся дальше?

Профессор сделал легкомысленный жест.

– Добудем мы этот талисман, успокойтесь, – сказал он. – Это уже не ваша забота… А куда мы отправимся дальше – вы узнаете чуть позже. Могу, правда, заранее сказать, что это очень необычное место…

Иван пожал плечами.

– Куда уж необычнее? И что вообще необычного можно увидеть в этих ваших… путешествиях?

– А что такое? – с удивлением спросил фон Кугельсдорф. – Вам что, не в новинку бывать в Вавилоне?

– Да нет, не в этом дело… Просто – какая разница? Что там, что здесь – одна и та же равнодушная банда. Хоть в малиновый хитон их наряди, хоть в золотой панцирь – все едино… Водку пить да морду бить – вот и весь сказ.

– Ого, – произнес профессор, с большим интересом разглядывая Ивана. – А при чем здесь водка?

– Ну, вино там, шнапс или еще что – какая, повторяю, разница…

– А как же мировое господство? – поинтересовался профессор.

Казалось, разговор его сильно забавлял. Иван махнул рукой.

– Море водки и гипотетическая возможность безнаказанно бить морду всем подряд…

– Боюсь, вы слишком примитивно все понимаете, – возразил с улыбкой профессор. – Не доросли вы, дорогой Курт, до мирового господства…

– Может быть, – легко согласился Иван. – Человек я, как известно, простой…

– Барон, – поправил его фон Кугельсдорф.

– Что?

– Я говорю – барон вы простой.

– А что – барон уже не человек, что ли? – удивился Иван. – Еще какой человек. Ого! Слов нет сказать, какой человечище…

– Н-да, – сказал профессор. – И величие божественного Александра вас не впечатляет?

– Впечатляет. – признал Иван. – Но недолго ведь ему осталось, Македонскому-то… Вы что, историю не знаете?

– Знаю, – с усмешкой сказал профессор. – Я-то как раз знаю… очень интересную историю…

– Да? Ну так расскажите…

– Потом, – снова усмехнулся профессор. – А пока выбросьте всю эту дурь из головы и не забывайте – нам нужен талисман!

– Ну вот, теперь вы заладили – "талисман, талисман"! – рассердился Иван. – Прекрасно я про него помню… и как он, так сказать, работает, тоже хорошо вижу. Так вы мне скажете толком, куда мы отправимся дальше по этой дороге разочарований, или нет?

Профессор посмотрел на него с любопытством.

– А вы как думаете? – спросил он.

– Да никак я не думаю, – раздраженно сказал Иван. – Что вы мне все загадки загадываете, в самом деле… Язычники, иудеи… триады какие-то… Что там дальше по программе?..

– Христиане, – с готовностью сказал профессор.

– Вот уж как хорошо-то, – ядовито произнес Иван. – Все же ближе по духу… И кто же у них там носитель талисмана?

– Король Артур, – спокойно молвил фон Кугельсдорф.

– Кто-о?..

– Король Артур, – терпеливо повторил профессор.

– Понятно, – сказал Иван после паузы. – Надо понимать, тот самый Артур? Из Марка Твена?..

– Ну, не совсем, – усмехнулся профессор. – Скорее уж из Кретьена де Труа.., или там из Мэлори.

– Вы что это, серьезно? – осведомился Иван.

– Вполне, – пожал плечами профессор. – А что вас смущает?

– Но это же литературный персонаж, – сказал Иван с сомнением. – Что за чепуху вы городите? Как мы туда сможем попасть?..

– Запросто, – ответствовал профессор. – Главное – идти прямо и не сворачивать.

– Куда идти? В сказку?..

– Да в какую сказку? – недоуменно произнес профессор. – При чем тут сказка?

Иван слегка растерялся.

– Но ведь король-то ненастоящий… Придуманный.

– Что значит – придуманный? – спросил профессор с легкой улыбкой.

– Ну… – в затруднении начал Иван. – Его же по-настоящему как бы и не было… Или был?..

Профессор усмехнулся.

– По слухам, король Артур существовал в действительности… А вообще-то какая разница, дорогой барон? И откуда вы, позвольте осведомиться, доподлинно знаете, кто придуман, а кто был, или есть, или будет в реальности, на самом, как вы говорите, деле?..

Иван совсем растерялся.

– Но ведь Македонский, к примеру, исторический персонаж.., а про Навина в Библии написано…

– Ну и что? Артур тоже вполне реальная личность, только про него много лишнего наговорили… И вообще мне лично здесь надоело: пора уходить… А вы, дорогой Курт, как мне кажется, давно уже норовите куда-то ускользнуть. В небытие, по-моему.

– Куда?..

– В небытие… Может статься, уважаемый барон, что мы с вами куда менее реальны с чьей-то точки зрения, нежели славный сэр и добрый король Артур…

– Но ведь мы-то есть, – потерянно сказал Иван. – Мы-то пока что никуда не подевались.., и только что участвовали в великой битве…

Профессор рассмеялся и покачал головой.

– Да кто вам сказал, что вас в этой битве не угрохали и что все это не придумано кем-то? – спросил он, лукаво улыбаясь.

Иван не знал, что и сказать, но потом очень кстати вспомнил диамат.

– Паршивый буржуазный солипсизм, – произнес он решительно. Потом добавил, спохватившись: – Выдумки негро-еврейских плутократов!..

Профессор снова от души рассмеялся.

– Это вы сильно и хорошо сказали, – проговорил он, вытирая набежавшую слезу. – Негро-еврейские – это да.., представляю себе… У нашей партии большое будущее, и с идеологией у ее молодых кадров все в порядке…

– У партии всегда все в порядке, – мрачно сказал Иван. – Особенно с идеологией.

– Это точно…

– Куда уж точнее, – подтвердил Иван.

Профессор внезапно посерьезнел.

– Миры бывают разные, – негромко произнес он. – И не обязательно черпать силу лишь в одном из них. География не ограничивается только бытием, чистилищем или любой цитатой.., ограничения вообще вредят силе, уж вы мне поверьте. Иногда надо побывать и по эту сторону добра, и по ту сторону зла: то есть просто обратиться к зеркалу иллюзий. Истории ведь никогда не было и никогда не будет: она есть только сейчас.., а иначе, если присмотреться повнимательнее, все может показаться ненастоящим в худшем смысле этого слова.

Профессор умолк, потом посмотрел на Ивана, который вовсе его и не слушал, и вдруг весело сказал:

– Ну что, дорогой мой Курт, подзадержались мы в этой истории: пора нам двигаться дальше!..

Иван хмыкнул:

– Куда? К этому вашему Артуру?

– И до него доберемся, хоть и не сразу. Быть может, доберемся. То есть должны добраться…

Иван опять хмыкнул.

– Что вы все время хмыкаете? – раздраженно спросил профессор.

– Да потому что вы постоянно либо чего-то не договариваете, либо, по-моему, просто врете! – сказал Иван сердито.

– Тогда вот что я вам скажу, – произнес профессор, пристально глядя Ивану в глаза. – Как вы правильно догадались, великая битва, в которой вам довелось принять участие, – это не просто схватка между Дарием и Александром, между персами и македонянами. Нет – это сражение между Востоком и Западом, и не только в смысле цивилизаторском. Запад – страна заката, страна мертвых. Восток – место, где рождаются боги. Подумайте сами, барон, кто тут с кем бился? А? Вот то-то.

Иван тоже посмотрел профессору прямо в глаза.

– Ну и кто же победил? – спросил он.

Теперь они говорили очень быстро, каким-то свистящим полушепотом.

– Вы сами видели.

– Хорошо. А где вы были все это время?

– Это же Вавилон!

– Что?

– Да вы хоть представляете, что в здешних подземельях творится? Тут все насквозь пропитано магией любого сорта!

– А что ж вы Кляйна с собой не взяли?

Профессор немного помолчал, потом сказал с легкой усмешкой:

– Ладно. Похоже, вы уже догадались, что мы с герром оберштурмбаннфюрером не одного поля ягоды. Но пока мы с ним – и с вами тоже, кстати, – будем работать вместе, поскольку наши интересы на данном этапе совпадают…

– Какие интересы…

– Вы, конечно, избранник, и без вас я, пожалуй, не смогу попасть в царство мертвых… но и без меня вы тоже мало что сможете сделать! – перебил Ивана профессор.

Вот те и на!.. Иван даже не то чтобы не поверил, а просто как-то.., растерялся.

– Вы мне очень нужны, дорогой… барон, – продолжал тем временем Кугельсдорф. – Только с вами мы можем одержать победу. Но если вы будете вести себя не правильно, если забудете о том, что вы солдат, если допустите ошибку, то – не сносить вам головы. Сейчас мы с вами отправимся в наше путешествие… совсем скоро. Вы будете меня слушать, и все будет хорошо – ведь вы солдат!..

Пустота, притаившаяся в глубине глаз профессора, выпрыгнула наружу, закружила Ивана в вихре сомнений, которые тут же разлетелись на куски, разбились вдребезги, были растоптаны и истерты в прах. Ничего не было, кроме этой пустоты – ни прошлой смерти, ни будущего рождения, – только бездна, что притаилась рядом и в которой до поры до времени скрылись всегдашние голоса…

– А теперь, – услышал Иван голос профессора, – подождите меня здесь. Я очень скоро вернусь. И не вздумайте куда-нибудь подеваться! Иначе нам еще восемь лет придется торчать в этой дыре, и совершенно неизвестно, что может произойти за это время…

Он ушел. Иван бездумно смотрел ему вслед и вдруг вздрогнул: волчий вой пронесся над Вавилоном. Иван покрутил головой: откуда здесь волки? Он собирался оглядеться, но тут сладкая истома безволия навалилась на него; пустота куда-то отскочила, и не хотелось ничего Делать, некуда было идти, ни к чему было сопротивляться… Людские голоса становились все дальше и дальше, а прозрачная дымка, скрадывающая очертания предметов, постепенно обволакивала и нашептывала: успокойся, отдохни… Расслабься, и тебе будет хорошо. Приятно мутилось в голове, и приторный фиолетовый туман поплыл перед глазами…

Его грубо толкнули. Иван обернулся: сухонький сгорбленный старичок, от макушки до пят закутанный в какие-тo коричневые тряпки, пробормотал извинения и засеменил в проулок. Иван недоуменно посмотрел ему вслед. Это был профессор… хотя нет. Слишком стар. Но ведь похож?.. Он огляделся. Дурман привычных уже видений завел его в совершенно незнакомую часть города. Здесь было тихо: узкая улочка, со всех сторон стиснутая глухими стенами огромных домов. Почти совсем стемнело. Иван прислушался. Откуда-то издалека доносилось пьяное пение. Он взялся за рукоять меча и пошел в сторону голосов. Ему было очень неприятно. Раздражал калейдоскоп событий, раздражала неопределенность состояния, раздражали голоса из бездны, которая на поверку вполне могла оказаться преисподней…

Хрена с два я тебя буду ждать, подумал Иван злорадно по адресу профессора. Вот подумаю сначала, а потом…

Иван резко остановился. Откуда-то – показалось даже, что прямо из стены, – бесшумно вышли, нет, почти выплыли четыре фигуры, закутанные в черные плащи с низко опущенными на лицо капюшонами. Несмотря на темноту, каждая деталь одеяния, каждая складка была ясно различима, и Иван удивился тому, как не похожи оказались эти одежды на все то, что он здесь видел раньше. Но мысли эти додумывались сами по себе – быстро выхватив меч, Иван замер, внимательно следя за малейшим движением неизвестных граждан Вавилона.

Неизвестные граждане стояли, не шевелясь, спрятав руки в широких рукавах своих плащей, похожие больше на монахов из какого-нибудь исторического фильма, нежели на завоеванных вавилонян, только в отличие от монахов вервиями одежды их подпоясаны не были: плащи спадали свободно, переливчато поблескивали – своим, не отраженным светом. Иван услышал позади легкий шорох и резко отскочил, прижавшись к стене. Теперь местных граждан было уже восемь – еще четверо в капюшонах подошли сзади. Иван выжидал. Ему не было страшно – скорее любопытно: оружия ни у кого из этих людей видно не было, и никаких особенно угрожающих действий они не производили. Никто пока не проронил ни слова. Пауза затягивалась, и ее нарушил своим появлением еще один персонаж.

Некто, одетый тоже в черный блескучий плащ, но с откинутым капюшоном, выступил из темноты и остановился перед Иваном. Голова новоприбывшего напоминала бильярдный шар: человек был обрит наголо. То есть совсем: ни волос, ни бровей, ни даже ресниц. Темные глаза его спокойно смотрели на Ивана. Внезапно как по команде остальные откинули капюшоны. Сначала Ивану показалось в полутьме, что они тоже лысые, но, приглядевшись, он невольно вздрогнул: головы их напоминали костяные шары уже без всякой натяжки. Ни глаз, ни ушей – ничего не было у них! Просто – матово светящиеся гладкие поверхности вместо лиц. Или это были маски?..

Иван опять ощутил противный холод снаружи и внутри. Снова чья-то сила лишала его воли, заставляя опустить меч.

– Пойдем, – без улыбки сказал темноглазый, повернулся и пошел, не оглядываясь.

Иван двинулся следом за ним, понимая, что так надо, и не удивлялся и не отчаивался, когда молчаливые спутники спокойно взяли у него из рук меч и пошли рядом: дверь в стене открылась, и все вместе они стали спускаться куда-то вниз. Выщербленные ступени привели в огромный зал, освещенный тусклым светом чадящих факелов; огней было много, они выстраивались бесконечной вереницей и терялись где-то вдалеке. Иван поднял голову, но потолка не увидел: показалось, что его скрывали низкие свинцовые тучи. Его подтолкнули: он не стал сопротивляться и пошел дальше. Они шли очень долго. Неестественная тишина стояла кругом, и Иван различал только звук своих шагов и шагов зрячего, что вел их по подземелью. Воздух был прозрачен и еж, даже слишком свеж, и никакие запахи не чувствовались в нем, и никакого движения тоже не было – ни ветерка, ни сквознячка. Пол под ногами оказался земляным, но Яростью от него не тянуло.

Потом они оказались у каменной стены с огромными воротами. Ворота эти были украшены изображениями каких-то фигур, мужских и женских: некоторые сжимали в своих руках таблицы с письменами, а некоторые – оружие. Ворота распахнулись. Шедший впереди зрячий обернулся и вдруг резко махнул над головой Ивана его же мечом. Движение было настолько молниеносным, что Иван не успел ни испугаться, ни уклониться. Он только почувствовал, как что-то будто бы отделилось от его макушки. Иван машинально провел по волосам рукой. Нет, все в порядке – никаких ран и повреждений. Он вопросительно посмотрел на зрячего. Тот ответил спокойным взглядом и шагнул в открытые ворота. Иван последовал за ним.

Яркий свет ударил в лицо. Иван невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что его спутники как сквозь землю провалились, а сам он оказался в большом, но конечных объемов помещении, непонятно каким образом освещенном, с белыми стенами, потолком и полом. Шагах в двадцати от него находился бассейн с фигуркой страшненького дракончика, из пасти которого била тоненькая струйка воды.

Возле бассейна стояли два удобного вида ложа, на одном из которых развалился в высшей степени респектабельного вида господин в белых одеждах: он доброжелательно улыбался и вежливым жестом предлагал Ивану присесть. Точнее, прилечь. Короче, располагаться. Иван на всякий случай обернулся – дверей сзади уже не оказалось – и решил последовать любезному приглашению. Чувствовал он себя легко и свободно. Понимая, что попал сюда не совсем по своей воле, он в то же время осознавал почему-то, что не захоти он сюда явиться – и не явился бы вовсе; откуда пришло к нему это осознание, он не задумывался. Вместе с тем чего-то как будто бы не хватало. Крика птицы, что ли?.. Словно за дверью остались его спутники, хотя он и не знал окончательно, что ему ближе – вой волка или лай собаки. Но голова была ясной. Давненько он себя так хорошо и уверенно не чувствовал. Почитай, с советских времен… Иван подошел к ложу, опустился на него и поерзал, устраиваясь поудобнее. Господин напротив него благожелательно покачивал головой. Журчала вода, падающая в бассейн. Иван наконец пристроил свои члены и посмотрел на гостеприимного хозяина.

Господин был толст и почти лыс – только белый пушок клубился на окраинах обширного черепа. Объемистое чрево свешивалось набок, пухлые губы растянулись в улыбке, сизая картофелина носа совсем потерялась среди массивных багровых щек. Общий вид господина был в высшей степени благообразен и внушал уважение и доверие. Вот только глаза слегка подгуляли – блеклая водянистая радужка и мертвый черный нарыв зрачка.

– Приветствую, приветствую вас, дорогой гость! – неожиданно писклявым голосом произнес толстый господин. – Рад, что вы любезно согласились принять приглашение и решили посетить нас…

– Положим, моего согласия никто вовсе даже и не спрашивал, – буркнул Иван.

– Вот уж не правда, – укоризненно покачал головой толстяк. – Вы, наверное, и сами догадались, что без вашего собственного желания никто вас сюда тащить и не стал бы…

Иван был с этим согласен, однако возразил:

– А что же ваши.., приглашатели, слова нормального сказать не могли?

– А они, видите ли, вообще.., не разговаривают. Только.., э-э.., общаются. Вся эта магия, знаете ли… – Толстячок вяло махнул рукой.

– И давно ли вы со мной так.., общаетесь? – небрежно спросил Иван.

– Да вот несколько дней уже, – так же небрежно ответил толстяк. – Как вот вы там на поле брани свои дела закончили.

Иван удовлетворенно кивнул.

– Значит, все эти холода и голоса – ваших рук дело? – бросил он.

– Ну.., некоторым образом, – несколько уклончиво сказал толстяк.

– А что там за волк был? – вдруг вспомнил Иван. – Или.., собака?

Толстяк на секунду насупился, но потом снова заулыбался.

– Я же говорю – магия. Сложное дело, бывают помехи…

Иван подумал о профессоре.

– А… – начал он.

Толстяк сделал протестующий жест.

– Вы все узнаете.., со временем. Поговорим о другом.

– Как вам будет благоугодно, – склонил голову Иван.

Толстяк посмотрел на него с любопытством.

– Да, – промолвил он. – Барон, говоришь? Х-хе…

Иван промолчал.

– Да, – спохватился гостеприимный хозяин. – Быть может, вы чего-нибудь желаете? Напитки, еда?

"Сто пятьдесят "Столичной" и сигарету, – мрачно подумал Иван. – Две тысячи триста лет не курил…"

– Пожалуй, я бы выпил что-нибудь, – вслух сказал он.

– Там, наверху, братья по оружию уже небось в стельку пьяные…

– Положим, не "наверху", – возразил собеседник. – Это пока не подземелье, а просто нулевой, так сказать, уровень. Но я вас понимаю.

Он сделал малопонятный жест рукой, и вдруг перед ним оказался низкий столик, сплошь уставленный блюдами, кувшинами и чашами.

Иван слегка удивился.

– Опять магия? – спросил он. – Или вы просто фокусник? Он отхлебнул из протянутой чаши. Терпкое красное вино было чудесно.

– Да нет, я не фокусник, – рассеянно ответил толстячок, наливая себе из кувшина. – Я просто бог.

Иван поперхнулся.

– Так-таки совсем "просто"? – с наивозможнейшим сарказмом спросил он.

Толстяк распробовал вино и удовлетворенно кивнул.

– Ну да, – благодушно сказал он. – Просто – бог…

– А борода-то где? – спросил Иван, криво улыбнувшись.

– Да нет, – хмыкнул толстяк. – Я бог не с большой буквы, а только с маленькой. Мне борода не положена…

Некоторое время они молча пили и ели. Наконец Иван решил, что с него хватит, и, надкусывая сочный абрикос, сказал:

– Может быть, вы все-таки скажете, зачем позвали?

С аппетитом обгладывая мозговую косточку, толстяк кивнул.

– Жуй-жуй. Глотай, – проговорил он невнятно. – Подкрепляйся перед дальней дорогой…

Иван уронил абрикос себе в вино.

– Перед какой еще дальней дорогой? – оторопело спросил он. – Куда это я пойду? Да я, можно сказать, помираю от усталости.

– А кто тебе сказал, что ты уже не умер? – с легкой улыбкой спросил толстяк.

У Ивана в руках было пусто, и поэтому он ничего не уронил.

– Мне кажется, что это и так понятно, – вежливо сказал он.

Толстяк пристально посмотрел на Ивана.

– А знаешь ли ты, где, собственно, находишься? – почти вкрадчиво спросил он.

Иван подумал.

– Н-ну, во всяком случае, не в преисподней, – неуверенно сказал он.

Толстяк кивнул.

– Пока что не в преисподней, это точно, – подтвердил он. – Но – уже в царстве умерших. А сюда, как легко можешь сам понять, просто так не попадают.

Иван вспомнил профессоровы слова. Вот ведь гад, похоже, правду говорил…

– Как-то я.., не так все это представлял, – произнес он.

Толстяк хмыкнул.

– Ну и что?

– Да так… Ничего, – вяло произнес Иван. – И куда же мне надобно идти?

– Пока что на Запад – через Восток, – ответил толстяк.

– Как это? – удивился Иван.

– Чтобы быстрее.

Иван снова удивился, но решил не заниматься софистикой.

– А зачем туда идти? – спросил он.

– В данный момент потому, что иначе ты Двурогого не догонишь.

– Кого? – не понял Иван.

– Ну, как это у вас… Александра. Божественного.

– А почему он двурогий?

– Так он же сын Амона, – с легкой насмешкой сказал толстяк.

Иван порылся в памяти.

– Это.., в Египте, что ли, бог такой?

– Ага, – подтвердил толстяк и кинул в рот сочную виноградину.

– Так что же, Александр Филиппович этот – правда сын бога? – саркастически спросил Иван.

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил его собеседник.

Иван не ответил.

– Кстати, – произнес толстяк, – имей в виду, что весь путь, и туда, и обратно, ты должен пройти за двенадцать ночей, иначе…

– Что?

Толстяк довольно сердито посмотрел на Ивана, но потом улыбнулся.

– Ну правда, не знаю я, – довольно добродушно сказал он. – Может, ты сгинешь навсегда, может, во что-то превратишься. Может быть, погибнет этот мир… или тот, откуда ты пришел… а может быть, вообще ничего такого не произойдет. Или, во всяком случае, никто ничего не заметит.

– Гм… – произнес Иван. – И ради этого я нарушил приказ начальства, ушел со своего поста…

– Это лысый черт этот – тебе начальство? – хмыкнул толстяк.

– А что? Я, может быть, без пяти минут штурмбаннфюрер…

– Ты-то может быть, – снова хмыкнул толстяк. – А при чем тут этот твой… как его…

– То есть? – насторожился Иван.

Толстяк посмотрел на него и вдруг осклабился.

– Ладно, – сказал он. – Успокойся, ты его еще увидишь, конкурента своего. Его.., или кого-нибудь похожего на него. Много их тут.., таких бродит.

– Не понял, – сказал Иван честно.

Толстяк махнул рукой.

– Ерунда. Сам разберешься. Ты, главное, слушай вот что: обязательно надо пройти за двенадцать ночей все двенадцать уровней…

– Каких еще уровней? – перебил его Иван.

Толстяк замялся.

– Ну… каких. Разных. Некоторые будут явно обозначены, некоторые будешь преодолевать нечувствительно. Пожалуй, тут все дело в числах.., а может, нет. Да и обстоятельства могут меняться.

– Спасибо за ценные советы, – язвительно сказал Иван.

– Пожалуйста, – с готовностью ответил толстяк. – Главное – обязательно добудь то, зачем сюда пришел.

– Что же именно?

– Потом узнаешь.

Иван вздохнул.

– Хорошо, – кротко произнес он. – А что я там увижу и как мне себя там вести?

Толстяк развел руками.

– Эка ты, братец, загнул. Все от тебя зависит! Вот сейчас, к примеру, ты меня видишь таким, каким хочешь видеть, а не таким, какой я есть на самом деле. Ты что думаешь, боги должны быть обязательно с бородами или хотя бы иметь достаточно респектабельный вид? Да ничего подобного! Это вы сами себе все напридумывали – чтобы понятнее было. Разложили все по полочкам, сплошные иллюзии… Солипсисты навыворот – все равно солипсисты…

Иван выслушал эту белиберду не моргнув глазом. Помолчали, прислушиваясь к журчанию воды, бьющей из фонтана.

– Ну хорошо, – сказал Иван. – А почему именно я?

– Да вот потому что, – раздраженно произнес толстяк. – Не я тебя выбирал… Почему, почему… А почему не ты? А почему камень тяжелый, а вода мокрая? Ты еще о смысле жизни спроси!

– И спрошу, – упрямо сказал Иван.

Толстяк посмотрел на него с сожалением. Опять помолчали.

– Ладно, – бодро сказал Иван, поднимаясь с ложа. – Куда прикажете?

– Вон туда. – Толстяк вяло махнул рукой в ту сторону, откуда Иван пришел. – Иди и не рассусоливай. Ты все-таки солдат, и не из худших.., да и бессмертный вдобавок.

– Как это? – не понял Иван.

– Ну, во всяком случае, в данный момент. Уровень-то нулевой. Ничто. Пустота. Вечность. Ничего еще не было.

Иван посмотрел на него, потом заглянул в бассейн. Вода была чистой и совершенно прозрачной, а на дне бассейна Иван увидал какие-то тряпки, битую посуду, ржавые железяки, новехонькие дорогие украшения.., чьи-то кости, лошадиный гладкий череп, золотые монеты… Он отвернулся и пошел. В стене появилась дверь. Иван подошел к ней, обернулся и поглядел назад.

– Да, а как тебя зовут, собственно? – спросил он у хозяина.

Тот грустно усмехнулся.

– Нергал.

Иван покопался у себя в памяти.

– Нергал, – задумчиво повторил он. – Начальник местной преисподней, что ли? Какой-то ты.., не очень грозный.

Нергал хмыкнул.

– А какая тебе разница, как я выгляжу? – спросил он. – Внешность ведь так обманчива…

– Ну, все-таки…

– Я что, кажусь не совсем настоящим?

– Честно говоря… да, – признался Иван. – И все тут какое-то фальшивое. Престидижитация. Ловкость рук. Неинтересно.

Толстяк погладил лысину и поднялся с ложа.

– Ну, хочешь, посмотри на такой фокус, – предложил он и вдруг оскалился.

В зале потемнело. Белые стены стремительно покрылись отвратительного вида коростой, сочащейся зеленоватым гноем. Отчаянно завоняло чем-то гнусным, и резко, с завыванием подувший ветер разнес вонь по всему свету. Из бассейна полыхнуло огнем, и он развалился на куски с неописуемым грохотом. Налетевший вихрь сорвал одежды с толстячка: по его круглому розовому липу пробежала трещина, и он лопнул, как воздушный шар; только лоскуточки кожи полетели в разные стороны. Из ошметков оставшегося лежать гнусной кучей на полу мяса наружу поперло что-то скользкое и противное на вид: оно росло и росло, покрываясь быстро жесткой чешуей и бурой щетиной. Стремительно поднимаясь к потолку, на ноги встал чудовищный монстр: глаза его, наполненные осмысленной злобой, горели, как две полные луны; пасть его Украшали огромные желтые клыки, с которых капала пенящаяся слюна, когтистые-трехпалые руки были как два телеграфных столба.

– Ну как? – проревел монстр и лихо пыхнул едким огнем.

– Впечатляет, – согласился Иван. – Очень противно. В жизни ничего подобного не видел.