Цитатник бегемота

– Что за силы? – спросил Иван. – Мерлин, что ли?

– Какой там Мерлин, – раздраженно сказал Морган, – не перебивай… Мерлин – это так, мелочь на посылках…

– А ты что же, круче, что ли? – усомнился Иван. – Мне лично кажется, что ты того же поля ягода. Мелкий интриган, тупица и развратник. Да и вообще ты похож на клоуна, извини за прямоту…

– Да?! – взъярился Морган. – Просто интриган?! Я скоро завоюю весь мир, да что там, все миры!.. У меня уже есть две части талисмана, сейчас я отберу у тебя меч Артура, а потом…

– Талисман?.. – с расстановкой спросил Иван. – Какой же это талисман?..

– Сам знаешь, – сердито сказал Морган.

– Его еще называют Талисман Победы.., но это не настоящее его название. Вот получу клинок… Эх, да сколько трудов я положил на этот талисман! Где только не побывал в его поисках, в каких только мирах! Ого! А ты говоришь…

– Я не говорю, – возразил Иван. – Я молчу.

– Ну, не говоришь, так хочешь сказать… Да, так чего я только не видел, кого только не поубивал! Сколько дорог исходил… Мой дальний младшенький родственничек, ты, может, слышал о нем – Кощей Бессмертный его кличут, – помер бы наверняка от старости на пути к талисману, а я его, талисман этот, раздобыл. Какие-то мерзавцы пытались перейти мне дорогу. Я с ними повстречался там, на Земле Думающих, Что Они Живы. И представь себе, добрый рыцарь, один из этих негодяев был похож на меня! Кстати, ты его, наверное, знал лично…

– Вряд ли, – сказал Иван, усиленно напрягая мышцы. – Откуда?

– Ну, ты же из их краев, барон вроде…

– Я?! – очень натурально удивился Иван. – Да ни в жисть.

– Потом мы это проясним, – успокоил его Морган. – Просто так, для развлечения. Вот доченька моя, – он с нежностью посмотрел на Моргану, – женушка моя ласковая, она хоть и дура, но пытать других себе на потеху просто обожает. Такая искусница!..

Иван невольно посмотрел на красавицу Моргану. Она улыбалась ему совершенно обворожительно. Иван содрогнулся.

– Поговорим лучше о талисмане, – поспешно предложил он.

– А.., так вот, недостающие две части талисмана я с помощью этих чужаков из небытия изъял, – сказал Морган и самодовольно показал на стол.

Иван с недоумением посмотрел туда и вдруг понял, что в ножны лежащего на столе меча вделаны те части талисмана, которые принадлежали некогда бин Нуну и Александру Великому. Елки-палки! Да как же македонская железка к нему попала?! Ну, Александр Филиппыч, чей-то сын… Хотя… что там, еще в Германии, профессор говорил о реликтовых излучениях?

– А где же третья часть? – спросил Иван с замиранием сердца.

– Как где? – недоуменно сказал Морган. – Меч, который в ножнах, – это и есть та самая третья часть, которая принадлежала Артуру!

"Какая неприятность, – с горечью подумал Иван. – Неужто я опоздал?.." Но ведь немцы, немцы-то.., а?

– Чужаки эти, по сути, сделали за меня всю работу, – продолжал Морган, расхаживая взад и вперед по комнате, – вот и царя этого… Александра, что ли… прямо на моих глазах отравили напрочь, и весьма ловко. Понравились они мне, я их сюда и забрал.

Он мерзко хихикнул и потер руки.

– Так, значит, талисманом они воспользоваться не успели? – уточнил Иван.

– Конечно, нет…

"Ну, хоть за это спасибо", – подумал Иван, еще раз вспомнив две армии в долине.

– …но, надо признаться, ребята они достойные. Хотя их империя даже с талисманом вряд ли могла бы завоевать весь мир, Запад вместе с Востоком; на это способны другие. Но этим другим, избранничек, – с нажимом произнес Морган, – ты ничего не принесешь, потому как владеть всем должен только я!

– И что же, ни с кем не поделишься? – усмехнулся Иван.

– Ни с кем! – выкрикнул Морган, но в голосе его Ивану почудилась неуверенность. Он снова усмехнулся.

– Ой, крутишь ты, Морган, – сказал Иван, – ой, вертишь… Готов об заклад побиться, что есть у тебя конкуренты, а тобою самим кто-то управляет…

– Ну, это не беда, – мрачно ухмыльнулся в ответ Морган. – Всеми кто-то управляет…

– Гм… – сказал Иван. – Да, а почему ты не прихватил сюда того, кто был похож на тебя лицом?

Морган неожиданно стал совсем мрачным. Он еще раз прошелся по комнате, постоял спиной к Ивану, а потом нехотя произнес:

– Этот от меня ускользнул… Даже, честно говоря, не знаю: он от меня или я от него. Он очень сильный. Очень.

Морган помолчал и добавил задумчиво:

– И мне кажется, что мы с ним где-нибудь еще встретимся… И может, на его территории. В каких-нибудь льдах…

"Антарктида!.. – мелькнуло у Ивана в голове. – Джудекка…"

– Может быть, – задумчиво произнес он вслух, – и мы когда-нибудь повстречаемся…

Морган спохватился.

– Что-то я совсем заболтался, – проворчал он. – А мне еще мир завоевывать надо…

– А в чем же дело? – спросил Иван. – Талисман у тебя есть…

Морган неожиданно злобно посмотрел на него.

– Это в том, другом, мире талисмана достаточно, – бросил он. – Но не для меня… Простой смертный может им воспользоваться, а я – нет… Я не могу навести там порядок, пока здесь его не навел! А для этого сейчас мне нужна та безделушка, что болтается у тебя за спиной! Ткнув пальцем, он указал на клинок.

– Хорошо, что я тебя успел перехватить, избранничек. Страшно подумать, что было бы, попади меч к Артуру…

Он вдруг остановился и посмотрел пристально на Ивана.

– Погоди-ка, – произнес Морган. – Что это такое у тебя на боку?

Иван посмотрел. С огромным изумлением он узнал ту самую пастушескую сумку, в которой нашли пристанище говорливые языки!..

Вот это номер.

– Это сумка, – небрежно сказал Иван. – С бутербродами.

– Дай-ка я посмотрю. – Морган протянул руку.

– А ты знаешь, – остановил его Иван, незаметно напрягшись, – типичную ошибку кинозлодея? Рука Моргана замерла на полпути.

– Кого? – озадаченно произнес он.

– Не важно кого… главное – в чем ошибка… – пробормотал Иван, пробуя осторожно ослабить хватку мертвецов. О! – кажется, пошло…

– И в чем ошибка?

– Хочешь убить, – пробормотал Иван сквозь зубы, – убивай сразу, а не болтай…

– Что?.. – встревожился Морган.

– А вот то!..

И Иван разом вырвал руки из своих стальных рукавиц, оставив их мертвецам.

Он врезал одному трупу, повалил другой и почти вырвался, но тут один из немцев дернул за меч, висевший за спиной у Ивана, и оборвал его вместе с перевязью и ножнами.

– Дай мне!.. – дико крикнул Морган.

Немец бросил меч, Иван не успел перехватить его, и Морган поймал клинок на лету.

– А теперь… – начал он, зловеще улыбаясь.

Однако Иван его не слушал. Он подскочил к столу и схватил лежавший там клинок. Моргана отшатнулась, по-прежнему улыбаясь. Морган рассмеялся. Он даже не обнажил меча.

– Бесполезно, – заявил он. – В этом мире…

Сумка на боку Ивана зашевелилась.

– Долго мы еще будем здесь сидеть? – донесся из нее капризный голосок.

– Да уж, – поддержал его другой. – Вытащил нас из одного теплого местечка – так изволь положить в другое!

– Сними сумку, дурень!.. – заверещал третий. – И бросай ее скорее на пол!..

– Что это? – оторопело спросил Морган.

Иван и не думал отвечать. Краем глаза следя за Морганой, которая – наконец-таки! – перестала улыбаться и начала делать какие-то сложные движения обеими руками, он торопливо сорвал сумку и швырнул ее на пол.

– Давно бы так! – дружно запищали тоненькие голоски, и из сумки шустро выбрались три длинных языка. Глаза Моргана расширились.

– Нет!.. – завопил он, выхватывая меч.

– Да-а, – снова дружно пропищали нахальные языки, заползая в пасти каменных грифонов, поддерживающих стол.

Иван с изумлением наблюдал за происходящим.

– А-а!.. – заорал Морган, закрываясь руками и отступая к стене с изображением рыцарей.

– А-а! – крикнула и Моргана, выскакивая из-за стола и кидаясь туда же.

Голос у нее оказался противный – не то что улыбка. Иван все еще ничего не понимал. И тут раздался страшный грохот. Стол взлетел вверх, с треском ударившись в потолок. Посыпались мелкие осколки. Комната внезапно увеличилась в размерах. Иван даже не понял, как далеко раздвинулись стены: потолок пропал где-то вверху. Повалили клубы дыма, и откуда-то вырвались языки яростного пламени.

Три грифона, на которых держался стол, ожили. Они распрямились во весь свой исполинский рост: хлопнули, расправляясь, крылья, лязгнули чудовищные клыки, полыхнуло вырвавшееся из пастей пламя: когти, царапнув по полу, оставили глубокие борозды в камне. Морган закричал что-то неслышное за ревом грифонов, он взмахнул мечом, но тугой язык пламени ударил ему прямо в лицо, и Морган отлетел в сторону, выронив меч. Моргана в это время каталась по полу, дико визжа, что было больше видно, чем слышно.

Сначала ошеломленный Иван подумал, что ее испугали чудовищные грифоны, но потом увидел истинную причину ее страха. Когда раздвинулись стены, то барельеф с рыцарями остался на месте, превратившись в круглую скульптуру. И вот теперь рыцарь, стоявший с непокрытой головой впереди других, с трудом нагнулся и взял каменной рукой оброненный Морганом меч.

Затрещав, высверкнуло холодное голубое пламя, и камень начал оживать. Словно дрожь прошла по серой неровной поверхности скульптур, и вот уже один за другим каменные рыцари превратились в людей из плоти и крови. Тот рыцарь, что поднял меч, торжествующе рассмеялся и поднял сверкающий клинок над головой: темные волосы его развевались, глаза горели, как два черных угля, и вдруг Иван понял, что это Артур.

Король еще раз рассмеялся, а потом обратил взгляд на Моргана, и две молнии сверкнули в его глазах. Еще одна молния, ярче солнца, сорвалась с его чудесного клинка и ударила в то место, где только что валялся орущий колдун. Но небесный огонь поразил пустоту – Морган и Моргана успели исчезнуть за миг до вспышки. На прощание Морган успел прокричать, воздев кулаки, какое-то страшное проклятие, и Иван понял, что война в этом мире еще совсем не закончилась.

Он стиснул ножны с вложенным в них мечом в руках. морщась от дыма, продолжавшего валить отовсюду. Он смотрел на Артура. Словно почувствовав взгляд Ивана, король повернул к нему свое все еще искаженное яростью лицо. Он грозно нахмурился и сквозь бушующее пламя направился к Ивану. Его рыцари неотступно следовали за ним. Иван посмотрел на чудесный клинок в руках Артура, и вдруг его одолели сомнения.

Вдруг сгоряча как рубанет со всего маху гордый начальник Круглого Стола, оказавшегося на поверку овальным?.. Костей ведь не соберешь – Иван-то знал уже свойства волшебной стали… Будет ли разбираться славный король, кто плохой, а кто хороший, в такой суматохе?.. Он на всякий случай повертел меч в своих руках, быстро оглядел его, а потом достал из ножен. Ого – этот меч засверкал не хуже, чем прежний!..

Иван почувствовал, как его тело наливается силой от этого клинка: она, эта сила, была несколько иной, чем у предыдущего меча, но все равно – мощь и отвага даны были его обладателю… Иван улыбнулся и посмотрел на Артура. Король остановился, рыцари замерли рядом с ним. Иван всмотрелся в лицо короля. Какая-то мысль не давала ему покоя. Внезапно он понял, почему лицо Артура показалось ему таким знакомым. Король был похож на самого Ивана как две капли воды!.. "Опять двойник", – была первая досадливая мысль Ивана, но он тут же ее отбросил: у короля были черные волосы, а у него самого светлые. Да и вообще, как вспомнил Иван, двойник его, прежде неистребимый и вообще очень крепкий орешек, так и не появился после того, как он попал в королевство Артура. Видно, напрочь спалила его в жаркой печке добрая баба-яга… Король пристально смотрел Ивану в глаза. Он неожиданно улыбнулся.

– Так это ты принес мне мой меч? – заговорил громко Артур, перекрикивая вой открытого огня.

Пламя продолжало бушевать, пожирая останки пришедших с Морганом бывших немцев; их тела корчились в огне, ворочались, дергались, но никак не могли догореть до конца; казалось, это будет длиться вечно.

– Да, это я принес его, – сказал Иван и подивился тому, насколько громко прозвучал его голос.

– Спасибо тебе, брат мой, – произнес Артур. – Ты успел как раз вовремя.

– Не называй меня братом, сэр Артур, – возразил Иван. – Это слишком большая честь для меня!..

Улыбнувшись, король покачал головою.

– Ты брат мне, добрый рыцарь! – крикнул он.

– Твои волосы белы, мои – темны, но мы – братья по оружию.., братья по крови, и я знаю об этом, как знал и о твоем приходе в этот мир!..

– Что?! – возопил Иван. – А как же Морган говорил, что ты…

У него перехватило дыхание. Все это было уже чересчур.

– Морган врал, – спокойно произнес Артур. – Такие, как он, почти всегда врут…

Ивану стало нехорошо от этого "почти". – Но об этом мы поговорим еще, – продолжал Артур.

– Не забудь, ведь твой девиз – "Я вернусь!".

Иван сильно застыдился.

– Это не совсем мой девиз, – неловко сказал он. – Я просто…

– Знаю, – перебил его король. – Но ничего случайного не бывает…

– Так я все же успел сделать то, что должен был сделать? – немного успокаиваясь, спросил Иван.

– Да!

– А эти уровни? – вспомнил Иван. – Я до четырех вроде только и досчитал…

Король широко улыбнулся.

– Ты прошел их, – молвил он уверенно, – но тебе придется проходить их еще не единожды…

– А двойник? А Ланселот с Фомою?..

– И с ними ты повстречаешься…

– А профессор?! – чуть ли не взвыл Иван. – Он-то кто на самом деле?..

– Это не профессор, – теперь уже мрачно сказал Артур. – И он не один здесь… и там. Его двойники и шпионы повсюду, и родом они из главной страны Запада…

У Ивана оставалось еще немало вопросов, и он собирался задавать и задавать их, пока не получит ответов, но внезапно пол под ногами дрогнул. Завыло, поднимаясь, пламя; огонь теперь, казалось, был везде. Иван оглянулся и увидел, как стена, на которой был изображен дракон, стала раскалываться: прямо из нее перло что-то невероятно большое. Он посмотрел на короля. Тот нахмурился и поднял свой меч.

– Торопись! – крикнул Артур. – Возвращайся в свой мир!..

– Как?! – в панике заорал Иван. – А как же этот меч?! Талисман-то как?!.

– Он должен пока быть у тебя! – донеслось до Ивана из-за стены огня. – Но не отдавай его никому, кроме святого Георгия, иначе равновесие в мире будет нарушено!.. Помни об этом! Никому! Береги клинок! До встречи!..

– Какой встречи?! Когда?!. – заорал, надсаживаясь, Иван, сжимая меч с ножнами в руках.

– Скорее! – кричал Артур, но теперь его почти не было слышно за диким шумом. – Дракон просыпается!..

– Что…

Но было уже поздно. Все три грифона разом дохнули на Ивана страшным пламенем, и он закружился в огненном вихре; и опять не было ни верха, ни низа, ни тела, ни души – все пожрал беспощадный яростный огонь.

Иван становился гигантом и превращался в карлика; он вмерз в глыбу льда, сгнил в земле, растворился в воде, а его сожженный прах был развеян по ветру среди дальних звезд над мирами, империями и временами – не осталось ни пепла, ни воспоминаний о пепле. Прах был отторгнут от праха – звезды отвернулись от него; Так не могло быть, и так не случилось.

Время с грохотом обрушилось на пространство, и все стало на свои места.

…Он шагал среди звезд, которые теперь снова были близко: мириады пылинок объединялись в сообщества, становясь единой мощью, исполинским кулаком, грозящим бездорожью, а потом снова становились пеплом, и его сапоги оставляли на нем глубокие следы.

Мановение руки – и дорога в небеса становилась явью; погода в любой точке пространства не имела значения, но все же он любил осыпающиеся с февральских деревьев крошечные мирки, искрящиеся во тьме. В одной из галактик земля разрослась до неимоверной величины: она была повсюду, хоть и с маленькой буквы; солнце заливало ее, опаляло и обжигало нещадно; и было слишком жарко.

Пахло нагретым металлом, оружейной смазкой, потом, портянками, кислым дымком, свежеразрытой землей, копотью, страхом и весельем; заиндевевшие человеческие скелеты странно меняли свой вид – они то одевались в плоть, обрастая красным мясом, желтой кожей и пропыленной тканью, то снова белые косточки темнели, горели, омывались бесконечными дождями, совсем никому не нужные. Они менялись местами, играли в разные игры, в чехарду в основном, прыгали, скакали, переходили с места на место и вели себя неспокойно. Зачем к Ивану подошли волосатые люди со своими разноцветными свитами, он не совсем понял; он не любил их, не хотел иметь с ними никаких дел, но земля была родная ему, и он горевал. Перед ним проходили, сменяя друг друга, миллионы людей: это были и скелеты, и совсем, казалось, живые, они ковыляли друг за другом, держась за руки, как близкие родственники во время похоронного танца, – и это Иван помнил хорошо…

Он отогнал всех – он знал, что нельзя им ничего отдавать: у них не было того имени, которое было нужно ему. Но вот возникло это имя. Иван боролся с собою: у него было две клятвы, и сейчас одна исключала другую. Он не знал, что ему делать, он никогда не нарушал клятв; он чувствовал, что вот-вот разорвется пополам; но, когда он увидел перед собою одного из тех, кому он поклялся, то он понял, что надо делать. Выполнив одну клятву, он забыл о другой, поправил капитанский погон и четко взял под козырек. Земля потемнела, и скелеты перестали суетиться, быстро рассчитавшись по порядку номеров. Вселенная несогласно дрогнула и тихонько начала разваливаться на маленькие кусочки.., но Иван был уже совсем в другом месте…

Эпилог

– Н-да, – произнес Сергиенко после очень долгой паузы.

– А дальше-то что было?..

Лежащий на койке в госпитальной палате Иван хотел было пожать плечами, но бинты помешали ему сделать это.

– А ничего не было, – сказал он.

– То есть как – ничего?..

– А вот так. Завертело меня, понесло куда-то, пошел совсем уж полный бред – и я очнулся тут.

Сергиенко внимательно посмотрел на Ивана.

– И что же ты сам думаешь по этому поводу?

Иван невесело усмехнулся.

– Что я думаю… Ничего я не думаю. Вы хотите знать, бред это был или какие-то проблески реальности все же имели место?

– Конечно, – кивнул Сергиенко.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес Иван. – Давайте разбираться вместе, поскольку вы первый человек, с которым я разговариваю после того, как очнулся… Какое сейчас число?

Сергиенко усмехнулся.

– Шестое декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года, – сказал он. – От Рождества Христова…

– Эге, – сказал Иван, – а почему шестое декабря?

Катастрофа произошла двадцать третьего ноября…

– Два дня тебя вообще не было, – сказал Сергиенко, – и полных двенадцать дней ты лежал без сознания…

Иван посчитал в уме.

– Ладно, – сказал он. – Еще вопрос… Откуда у вас шрам на щеке?

Сергиенко дотронулся до щеки, отдернул руку и проговорил:

– Ты должен помнить, я рассказывал… Курская дуга, в наступлении…

Иван довольно хмыкнул.

– Ну вот, уже хорошо, – сказал он. – Значит, никакого там талисмана немцы не получили, в битве и в войне не победили.., что само собой разумеется, так?

– Так, – усмехнулся Сергиенко.

– Я – Иван Громов, капитан спецгруппы "Святогор" особого подразделения "15" Восемнадцатого Отдела главразведупра Генштаба Минобороны, так?

Сергиенко слегка поднял левую бровь и подтвердил:

– Так.

– А значит, – радостно подхватил Иван, – из этого следует, что дважды два – четыре, вода – мокрая, небо – голубое… и я здоров, и вся эта чепуха мне пригрезилась, правильно?..

Сергиенко сдвинул брови и озабоченно сказал:

– Не правильно.

Иван растерялся. Радостная улыбка сбежала с его лица.

– Что – не правильно?..

– В твоих словах есть ошибка, – сурово произнес Сергиенко.

– Какая же? – спросил Иван, весь напрягшись.

Сергиенко печально покачал головой:

– На самом деле дважды два – пять, – серьезно сказал он.

Секунду Иван смотрел на Сергиенко, выпучив глаза, потом расхохотался:

– Признаю.., признаю свою ошибку…

Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Сергиенко добродушно усмехнулся и сказал:

– Ну ладно, будем считать, что все обошлось. Врачи обещают тебя выписать уже через недельку…

– Хорошо, – радостно сказал Иван. – А что будет с лабораторией?

Сергиенко покряхтел в затруднении.

– Это, брат, пока неизвестно. После такого взрыва…

– А что, сильный взрыв был? – понизив голос, спросил Иван.

Сергиенко мрачно кивнул.

– Очень сильный. И до сих пор никто не знает почему.., как, кстати, никто не знает и того, где тебя двое суток носило.

Иван легкомысленно хмыкнул.

– А, этот ваш вакуум.., реликтовые излучения. Но теперь-то я вполне здоров? – вдруг с тревогой спросил он.

Сергиенко утвердительно кивнул.

– Да, врачи поручились мне в этом…

– А где это мы? Ни окон, ни дверей…

Сергиенко усмехнулся и похлопал Ивана по руке.

– Не расстраивайся. Подлечишься еще немного, и будут у тебя окна… в большом количестве. Он поднялся со стула, на котором сидел.

– Все, на сегодня хватит. Отдыхай активнее и помни: ты всем нам очень нужен. Побыстрее забывай про свой бред… Но отчет все равно потом не забудь написать.

Он кивнул Ивану и подошел к двери. Иван радостно сказал ему вслед:

– Слушаюсь, товарищ полковник!..

Сергиенко повернулся к Ивану, еще раз дружески ему кивнул и нажал кнопку в стене. Дверь отъехала в сторону: Сергиенко вышел, и она встала на место.

Иван проводил его взглядом и со счастливой улыбкой откинулся на подушки. Дома, подумал он. Дома… И все в порядке. Все на месте, все так, как и должно быть. Он был неизвестно где два дня – пусть!.. Этот их абсолютный вакуум… Ну и что? Он просто проспал эти две недели.., то есть двенадцать дней. Иван счастливо вздохнул и вдруг ощутил легкое сожаление. А все же весело было там… во сне. Бегемоты, двойники, мечи, профессоры. Антарктида, подумал он. Бр-р… Ни о какой холодине не может быть и речи, всем известно, что единственное, чего он боится, – это холод… Куда уж лучше легкий сумрак сновидений… А меча-то и нет, смутно подумал, он сквозь накатывающую ласковую дрему. Ну и ладно… хотя кому он его мог отдать-то? Не пришлось бы обратно забирать, усмехнулся он про себя, – чужая ведь все-таки вещь… Все в порядке, подумал он, засыпая, все в порядке. Мы отдохнем…

В коридоре Сергиенко поджидал высокий грузный человек с кустистыми бровями.

– Ну, Фомич, что скажешь? – спросил он. Сергиенко вздохнул и стал снимать халат. Блеснули золотые аксельбанты.

– Не совсем хорошо, – сказал он. – Не совсем.

– Почему?

– Да этот бред его, – с досадой сказал Сергиенко. – Ты-то все слышал? Ну вот… Надо будет с психиатрами проконсультироваться. Похоже на последствия болевого шока.

– А что такое? – живо спросил грузный.

Сергиенко посмотрел на него и невесело усмехнулся.

– Нет, не так все страшно… Дату сегодняшнюю он помнит, точнее, я ему напомнил.., но, обрати внимание, есть несколько неувязочек.

– Например?

– Например, себя в чине понизил; капитаном назвался, а ведь он уже давно штурм-капитан. Меня вот назвал почему-то полковником, а когда это звание отменили? Ведь он еще и не родился в ту пору.

Грузный хмыкнул.

– Это мелочь. Просто обмолвился. Крейсер-капитан космофлота – все равно что полковник по-старому…

– Ну да, это ничего страшного… А интересные сны ему снились, – улыбнулся Сергиенко. – Красивые… Меч опять же… Сила!

– Положим, Жуков Ла-Манш и безо всяких там талисманов-мечей спокойно перешел, – возразил грузный.

– И когда я на Амазонке за подлодками гонялся, тоже без чудес обходилось…

– Ага… Хотя, надо сказать, все-таки бывало так, что и иконы перед войсками носили…

Тут Сергиенко скривился и потер плечо.

– Болит? – сочувственно спросил грузный.

Сергиенко явно сдерживал стон.

– Болит, – ответил он сквозь зубы. – Чуть тучка какая или фон на полрентгена подскочит – так дергает, что спасу нет…

– Это ты на островах схлопотал?

Сергиенко отрицательно помотал головой.

– Нет, это калифорнийский плацдарм, в сорок девятом. Осколок, черт его дери…

– А-а, это когда ты в одиночку восемь "шерманов" изничтожил? Тебе тогда первого "Георгия" дали?

– Нет, тогда была "Слава"…

Они помолчали.

– Интересно только, – вдруг усмехнулся Сергиенко, – как это он меня тоже в своих бредовостях увидел… Надо же – Александрия Арахосийская!

– А что, такой город и вправду есть? – покосился на него грузный с любопытством. – Что-то я не слыхал.

Сергиенко пожал плечами, невольно при этом поморщившись.

– Есть такой город, есть. Случайно со времен академии помню. Сейчас он, конечно, по-другому называется – Кандагар.

– А где это?

– Да в Афганистане, – сказал Сергиенко и опять слегка усмехнулся. – Уж в этой-то дыре я точно не оказался бы… Снова помолчали.

– Ладно, что делать-то с ним будем? – спросил грузный.

– Что делать, что делать… – проворчал Сергиенко. – Ничего не делать. Выздоровеет. Один ведь из лучших… Полежит недельки три, встанет на ноги – моим заместителем будет. Не начальником же КанзасЛАГа его посылать, на горящее место!.. Все-таки почти десять лет на фронте, боевой офицер.., за последний год все холодные планеты облазил, кровью своей поливая…

– Да-а, – протянул задумчиво грузный, – Таких космодесантников на всей Земле не сыщешь…

Кстати, – тут он усмехнулся, – по поводу Канзаса. Помню, стоял наш полк году этак в пятьдесят третьем в тех краях, в городке Додж-Сити. Так вот, не поверишь, секретарем местного горкома у них значился некий Кугельсдорф! Занимательнейшая личность, сам из немцев-меноннитов – тех, что попали туда не из Германии, а из России. С ним еще, помню, какая-то странная история приключилась – пропал куда-то во время пылевой бури…

Сергиенко тоже усмехнулся, потом, морщась, помассировал плечо и сказал:

– Ладно, пошли доклад начальству писать… об абсолютном этом холодном вакууме и о реликтовых излучениях, которые были всегда. Завтра у нас трудный день.

Они пошли по больничному коридору. Из-за поворота навстречу им выскочил человек в камуфляже и черном берете с эмблемой – скрещенные молнии, большая пяти– и маленькая четырехконечная звезды на синем фоне.

– Братцы!.. – возбужденно закричал он. – Братцы!.. Наши на Плутоне Седьмую Базу взяли! Конец войне!..

29 ноября 1997 года

Notes