Небо моей молодости

      Как я уже рассказывал, основным местом базирования врага был аэродром Веспрем. Он размещался почти в центре боевых действий. Генерал Судец очень часто посылал туда бомбардировщики в ночное время, а мы залетали и днем. И вот наконец этот аэродром стал нашим. Вплотную к летному полю здесь прилегал авиационный городок - трехэтажные дома, сложенные из красного кирпича, около них уютные газоны. Фашисты не успели взорвать авиационный гарнизон - бегство их было слишком поспешным. В одном из домов, помню, на стенах остались дорогие картины, гобелены. В спальне у кровати стоял торшер, на столике несколько книг, пепельница, сигареты и недопитая бутылка вина. Среди книг мое внимание невольно привлекла одна, на обложке которой были изображены самолет и пирамидальный тополь. Перелистывая книгу, я обратил внимание на название испанских городов, часто упоминался Мадрид. На титульном листе книги была фотография автора. Вот и еще раз встретились, подумал я...
      Не буду писать о всех остальных боях за освобождение Венгрии. Достаточно сказать, что 4-й воздушный флот гитлеровцев, имевший в своем составе более 850 боевых самолетов, под командованием генерал-майора Дайхмана был наголову разбит нами.
      Не так это, конечно, все просто делалось, как сейчас пишется. Многие из наших боевых товарищей навсегда остались в земле освобожденной Венгрии...
      4 апреля 1945 года она была полностью освобождена. Войска 3-го Украинского фронта стремительно преследовали отступающего противника уже на территории Австрии. Немцы пытались было организовать оборону на выгодных рубежах, но нас остановить уже ничто не могло.
      Близился конец войны. О победном шествии весны сорок пятого года с пафосом писали все наши газеты, но слова их до сердца не всегда доходили. От войны устали нервы, и я постоянно ловил себя на том, что прислушиваюсь к тишине. По ночам пилоты еще взывали о помощи, приказывали кому-то атаковать, кого-то прикрыть - это останется навсегда, - но все чаще во сне являлись бескрайние русские равнины, наши родные поля и перелески. Люди ждали мира.