Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

Фаня Давидовна Шифман
 
Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

 

ВТОРОЙ ЛАБИРИНТ

 
      Оглавление СЕГОДНЯ. Первый виток
 

1. Предрассветный контрапункт

 
      Неожиданный прорыв
      Первым делом – угишотрия
      Австралийский отпуск
 

2. Городской романс

 
      ОФЕЛЬ-ШОУ и далетарный рэпп
      "У Самовара"
      Лихорадка
      Кризис
 

3. Блюз первого луча

 
      Снова дома!
      ОФЕЛЬ-ШОУ с близнецами Блох
      Великая Реконструкция и Скульптура Века
      СЕГОДНЯ. Второй виток
 

1. Сюита на заре

 
      Снова с друзьями
      Будни и праздники новой жизни
 

2. Agitato в стиле диско

 
      Новейшая струя в "Шоко-Мамтоко"
      Потасовка
      Серьёзные разговоры
 

3. Экспромт

 
      Первые руллокаты и новые идеи
      Новые приключения руллокатов
      Появление "воронок" в Меирии
      СЕГОДНЯ. Третий виток
 

1.Знойная ламбада

 
      Турнир на пороге
      Тихая презентация ницафона
 

2. Хамсин-сюита в стиле брейк-данс

 
      Длинная дорога на Турнир
      Турнир объятья распахнул
 

3. Брейк-контрапункт

 
      Запрет на концертный шофар
      Первые сюрпризы Турнира
      Непредсказуемый триумф
 

4. Coda-swing

 
      Дубоны на страже закона
      Дуэт войтеромата и фанфар
      Решение Высокого Жюри Турнира
      СЕГОДНЯ. Первый виток
 

1. Предрассветный контрапункт

 
      Неожиданный прорыв До полудня, когда солнце особенно назойливо било в окна, прорываясь сквозь неплотные занавески, к погруженному в работу Моти подошли Арпадофель с Пительманом. За их спинами маячил некто в огромных, закрывающих пол-лица тёмных непроницаемых очках, закутанный в необъятный плащ того же странного оттенка.
      Моти внезапно охватил жгучий озноб: он почему-то решил, что это таинственный Ад-Малек, преобразивший облик на более пугающий – тем более оказавшись в жутковатой близости от него. Он даже не заметил, что этот некто ростом гораздо ниже Ад-Малека.
      Усилием воли Моти отогнал от себя беспричинный страх: "Кажется, я заработался…" Троица несколько раз обошла вокруг компьютера. Затем они занялись внимательным и дотошным изучением громкоговорителей, долго и озабоченно качая головами.
      Бесцеремонно вертясь за спиной Моти, странные визитёры не только не сказали ему ни слова, но и между собой ни слова не произнесли; казалось, вся троица общается между собой посредством им одним ведомой системы жестов и мимики. Было ясно, что главный разработчик их в данный момент совершенно не интересует. Моти к ним был не в претензии, наоборот: ему меньше всего хотелось, чтобы на пике напряжённости его отрывали от работы. Да и с Тимом не было никакой охоты лишний раз общаться.
      Поэтому – пусть себе молча крутятся, только бы побыстрей закруглились со своими изысканиями и убрались подальше! Он не заметил, когда троица отошла от него и покинула помещение. Случайно подняв голову, он обнаружил, что за спиной никто не стоит и не дышит ему в уши, не сверлит взглядом затылок.
      К концу рабочего дня к нему на рабочее место пришли уже упоминаемые шомроши.
      Моти вспомнил, что ему уже случалось не раз видеть их в обществе Арпадофеля, когда тот, постреливая во все стороны левым глазом, шествовал коридорами "Лулиании".
      Шомроши притащили, установили и подключили к компьютеру Моти новенькие мощные многополосные акустические системы класса HI-FI.
      Прошло несколько дней. Моти, как всегда, сидел за компьютером. Он напряжённо вглядывался в постоянно меняющуюся картинку на экране, резким движением мышки и стремительным бегом пальцев по клавиатуре меняя музыкальные отрывки. Из новых звуковых систем его компьютера раздавались звуки одних и тех же пассажей силонофона, они звучали в одном и том же порядке то тише, то громче. Когда Моти резким движением вздымал и опускал левую руку на клавиатуру, только что прозвучавший пассаж перемещался из одного регистра в другой. Слышать это Моти было непривычно, но он испытывал удовлетворение от полученного, пусть и неожиданного, результата.
      В самый разгар работы к нему подошёл Мезимотес, присел рядышком, осторожно положил руку на плечо и тихо сказал: "А не устроить ли нам с тобой маленькие кофейные посиделки?" – "Кофейные деловые посиделки – снова с колой или с коньячком под острые бурекасы?" – рассеянно усмехнулся Моти, продолжая вглядываться в экран. – Вдвоём?" – "Нет, Коба тоже будет…" – "А Пительман?" – напряжённо спросил Моти. – "Нет, Тимми не сможет – он сейчас очень занят своими специфическими и сложными акустико-электронными вопросами, и я не осмеливаюсь его тревожить", – сочувственно и многозначительно покачал головой босс. – "У меня тоже очень сложные вопросы. Ну, право же, шеф, не вовремя! Кажется, я как раз ухватил!.." – пробормотал Моти, не глядя на Мезимотеса и продолжая напряжённо вглядываться в экран и вслушиваться в еле слышные, скрежещущие по нервам синкопы на фоне тихих взвываний то нисходящих, то восходящих пассажей.
      Темно-карие глаза его покраснели, были утомлёнными и вымученно-колючими, руки слегка дрожали. "Ничего, ничего, тебе полезно чуточку отдохнуть! Ты бы знал, каким ты усталым выглядишь! – прямо жалость берёт!.. Наш междусобойчик – тоже работа! Через полчаса я жду вас с Кобой в нашей беседке. Коба в курсе". Моти передёрнуло от отвращения…
 

***

 
      Собрались в той же беседке, за тем же низеньким столиком, уставленным традиционным лёгким угощением. Наливая в стакан колу, Моти рассказывал, что уже сделано, высказывал кое-какие свои почти воплощённые идеи. Арпадофель, лениво постреливая левым глазом поверх его головы, неожиданно протянул ему свой пустой стакан. Попутно с важным видом он вставлял в его рассказ веские замечания и указания, в которых Моти уловил гораздо больше звонких и заумных, фанфарисцирующих словесных блоков, нежели смысла. Закончив свой рассказ, Моти устало откинулся на стуле, прикрыв глаза. Заговорил Мезимотес. Моти слушал вполуха – то же самое на их посиделках босс повторял каждый раз. Что-то фанфарическим шёпотом привычно сипел Арпадофель, постреливая густо-жёлтыми искрами во все стороны. Невольно воспринимая только фанфарисцирующие интонации Кобы, Моти ощущал странный холод в спине, как будто невидимые мурашки уже не просто шныряют туда-сюда под майкой, а оставляют на теле ледяные следы крохотных коготков. Стараясь не смотреть на зловеще косящего коротышку, он вытащил ноут-бук и продемонстрировал расширенный и изменённый вариант программы в действии.
      Миней развалился в кресле и важно, удовлетворённо кивал. В голосе Моти сквозили устало-унылые нотки. Вдруг, слабо оживившись, он воскликнул: "Кстати… Я хочу обратить ваше внимание на кое-что. Я тут применил одну свою старую идейку. Пока что я не могу сказать точно, что там происходит, но что-то такое варится, это точно!.. Как раз перед приходом сюда я этим занимался. Я же говорил вам, шеф, что вот-вот ухвачу!.." – "Ухватишь, обязательно ухватишь! Ты у нас талант! Но таланту не мешает немножко развеяться! Ты пей, пей кофе, оно взбадривает, сил прибавляет!" – ласково улыбнулся Мезимотес, подмигнув сначала Моти, а потом, обернувшись, и Арпадофелю. "А что это за картинки мелькают в виртуальном небе? – строго спросил Коба, сверля правым неподвижным, словно стеклянным, глазом главного специалиста, – как будто облака показывают детские мультики. Нужно ли нам это?" – "Мультики и есть! Это я попробовал использовать рисунки моей дочери, её комиксы, – жгуче покраснел Моти. – Почему нет?" – "Действительно – почему нет!
      Пусть на первых порах будет побольше положительных эмоций у посетителей новой "Цедефошрии"!
      Ещё мы дадим концептуальный "Петек Лаван", квартет одной гребёнки – он у нас озвучит устье. Эта группа отлично вписывается в струю… Как и эти картинки А значит – то, что нам необходимо!" – поддержал Мезимотес.
      Моти слабо улыбнулся: поддержка босса означала, что его дизайнерская идея оформления виртуальных небес "Цедефошрии" ширлиными облачатами не будет отвергнута. Он только спросил, как бы между прочим: "А что это за "Петек Лаван"?" – "А… не бери в голову… Военный ансамбль, квартет одной гребёнки, свежо и оригинально… Молодые ребята, очень многообещающие!.. Как раз в струю!.. – небрежно обронил Миней и с многозначительной ухмылкой прибавил: – Одна гребёнка – это всегда в струю!" Арпадофель недобро сощурил левый глаз, и губы его сложились в тонкую криво змеящуюся полоску: "Ага-а! У тебя ещё и дочка гениальная! Ну, конечно, почему бы не воспользоваться своими полномочиями и свободным доступом к нашему проекту, не пропихнуть своих деток… А не превращаем ли мы нашу "Цедефошрию" в семейный балаган?" – "Ну, что ты, Кобушка! Немножко, как ты называешь, балаганчика не помешает! Положительные эмоции при требуемой нам массовости охвата ой как необходимы! Особенно поначалу, пока народ привыкнет… Да и здесь же нигде не сказано, чьё художественное оформление используется для того или иного завитка.
      Не можем же мы публиковать полный список дизайнеров, музыкантов, композиторов!
      Из музыкантов мы обнародуем только Ад-Малека и Куку Бакбукини. С ними у нас контракт. Все знают, кто они такие! Ну, ещё Виви Гуффи! Их имена только прибавят популярности как-у-всехной "Цедефошрии"! Более никого мы, естественно, не рекламируем, даже авторы текстов у нас в тени. Виви Гуффи – он, и только он – в нашем представлении! – автор и музыки, и текстов! У нас никто не сможет снискать славы больше, нежели… э-э-э… с нашей точки зрения… он заслуживает. На всех желающих присосаться к нашему Проекту никаких премий не хватит! – добродушно усмехнулся Миней, при этом как-то странно, заговорщицки сверкнув глазами в сторону Арпадофеля. – А ты, Мотеле, не волнуйся – дадим тебе знатную премию, сможешь дочурке купить конфет, красивых туфелек…" И он густо захохотал. Моти от изумления чуть язык не проглотил: странные шутки пошли у босса…
      Больше о деле не говорили. Миней выставлял на стол всё новые и новые сорта коньяка, но Моти сидел, задумавшись, в основном помалкивал и почти не пил, а только пару раз пригубил из своей рюмочки. Миней удивился, но ничего не сказал.
      Его немного беспокоил усталый, измочаленный вид этого известного в "Лулиании" красавца и умницы. Арпадофель поигрывал своим бокальчиком, вращая его на столе, как волчок, и исподлобья кидал на Моти тяжёлый стреляющий взор левого глаза, напоминавшего загадочную, как бы подёрнутую белёсым инеем трясину.
      Вдруг Моти встал из-за стола и, ни слова не говоря, направился к выходу. "Ты куда, Моти?" – озабоченно спросил Миней. Но тот, рассеянно глядя куда-то внутрь себя, не ответил и скрылся. "Наверно, в туалет приспичило!.." – неприятно усмехнулся Арпадофель, поразив этой репликой своего босса, который укоризненно покачал головой: "Ну что ты, Коба, всё о своём, о заветном?" – "А ты что, против?
      Это же наша новая эстетика на основе японской, или ещё чёрт знает, какой культуры! Понимать надо!" – объяснил ему, как непонятливому, Арпадофель.
 

***

 
      Покидая свою комнату и направляясь в беседку, Моти забыл выключить компьютер.
      Вернувшись, он услышал тихое подвывание пассажа силонофона, словно бы налившееся зловещей мощью. Изображение на экране компьютера как бы плавно покачивалось на волнах, а сам экран стал ощутимо больше и объёмней. Почему-то стало неудобно держать мышку, которая ни за что не хотела помещаться в его отнюдь не маленькой ладони. Приходилось приноравливаться. А ведь до ухода на совещание ничего подобного не было!.. "Не иначе – заработался…" – подумал Моти и снова уставился в мерцающую глубину экрана, которая как бы поглощала, затягивала, засасывала его… "Не хуже, чем зловещие глазки Арпадофеля…" – мелькнула и тут же испарилась шальная мысль. Он даже не заметил, как сидя в напряжённой, неудобной позе, уснул, провалился в тяжёлое забытьё прямо возле компьютера.
      Вынырнул из странного забытья, когда в комнате были притушены все лампы, остался только свет маленькой лампочки при входе, да экран загадочно мерцал, и из новеньких акустических колонок раздавался всё тот же силонокулл-пассаж, скачущий из одного регистра в другой… Голова гудела, и чуть-чуть подташнивало. Наверно, от голода, подумал Моти. Он даже не знал, сколько времени просидел возле компьютера в сонном забытьи и неудобной позе. Он не подумал, что сегодня забыл пообедать, и его "обедом" оказались острые бурекасы да кола, да кофе и чуточку коньяка, которыми их потчевал Мезимотес на очередных кофейных посиделках.
      В здании никого не было, только сторож ходил по тихим коридорам и позванивал ключами. Моти вскочил, не соображая, где он и что с ним, лихорадочно запихнул бумаги в сумку и выскочил из комнаты, забыв выключить компьютер и свет, и даже закрыть дверь.
      Прошло несколько суматошных дней, наполненных непрерывными и утомительными бдениями над неуловимо раздувающимся компьютером под несмолкаемые завывания в различных регистрах одного и того же пассажа, плода неуёмной и недоброй фантазии загадочного Ад-Малека. Но Моти непостижимым образом не замечал никаких изменений в своём компьютере, уставившись в который сидел целыми днями.
 

***

 
      "Адони! Шеф Моти! У нас Че-Пе!" – к вошедшему поутру в просторный вестибюль "Лулиании" Моти бросилось несколько коллег из его сектора, явно растерянных и напуганных. – "Ну, что у вас? Программы позависали? Компьютеры поотказывали?" – "Да нет! Хуже!.." – "Или не знаем, что…" – наперебой взволнованно, на грани паники и истерики, заговорили его коллеги: – "Ваш компьютер вырос до гигантских размеров. И воет, воет… Завывает силонофоном… Вы вчера оставили его включённым, а сегодня мы пришли, дверь распахнута…" – "Мы уж прикрыли – зачем народ пугать-то!.." – "А дисплей… уже во всю стену величиной, и изображение на нём объёмное!.." – "Клавиатура как бы срослась с мышкой и превратилась в какое-то гигантское чудовище. И клавиш громадное количество, гораздо больше, чем у вас и без того было!" – "А вместо мышки – гигантский крысиный хвост, весь светится и переливается чем-то тёмным…" – "Как будто Ад-Малек с силонофоном в нём спрятался! Только и звучит один и тот же ужасный… э-э-э… восхитительный… пассаж из последнего концерта – по очереди во всех регистрах!.." Моти поначалу застыл, слушая то, что ему взволнованными голосами наперебой говорили коллеги, а потом, забыв про лифт, рванул по лестнице на второй этаж, бормоча по пути: "Клавиатура, совмещённая с мышкой? Как в ноут-буке? Или… Ну, пошли, поглядим…" Он нёсся по коридору и слышал винтообразные завывания из комнаты… наверно, на всё здание пассаж силонофона – тот самый, который так любят его мальчики, а дочка не может слышать без чувства дурноты и головной боли. Он на секунду застыл перед дверью, потом, сделав глубокий вдох, рывком распахнул её и сделал шаг чуть дрожащими ногами – и сразу увидел пугающую картину разгрома.
      В глаза тут же бросилась гигантская клавиатура, вызывающая слишком явные ассоциации с крысиной пастью. Тот самый гигантский крысиный хвост, о котором с нотками истерики поведали ему коллеги, в синкопированном а-ритме звучащего пассажа мотался по комнате, описывая то самое, когда-то, смеха ради, придуманное им окривевшее кольцо. Он с каждым размахом увеличивал амплитуду и громил всё, что находилось в комнате и к компьютеру не имело отношения.
      Вид дисплея его личного компьютера, и главное – то, что на нём было изображено, действительно мог внушить ужас. Почему-то опять померещилось, что из глубины экрана Арпадофель лениво постреливает в него очередями тёмно-багровых искр из косого глаза, ещё и вытянув хлыстом указующий, грозный перст…
      Моти тут же выставил из комнаты последовавших за ним, а теперь дрожащих за его спиной, находящихся на грани истерики коллег, предложив им заняться своими задачами ("или… чем хотите…") и позвонил Минею Мезимотесу: "Шеф, приходите!
      Кажется, свершилось, причём гораздо скорее, чем я мог мечтать в самых смелых и безумных снах. И в той форме, о которой мы и не подозревали… Даже меня слегка напугало!" – "Мы с Кобой уже идём!" – "А этот-то зачем?" – вырвалось у Моти. – "Моти, ты меня удивляешь! Я же тебе с самого начала сказал, что он главный куратор темы.
      И Тимми Пительман будет полностью ответственным за реализацию нашей темы. И… знаешь что… э-э-э… постарайся быть с Кобой… ну, понежнее что ли… Ладно?
      Ты себе не представляешь, насколько этот человек нам необходим! Ты ведь и понятия не имеешь, кто такой Коба Арпадофель!" – "Кто такой? – нервно повторил Моти: – Администратор по неким загадочным общим и конкретным вопросам, куратор…" – "Темы угишотрия!" – торжественно закончил Миней. Моти на какое-то время замолк, потом заикаясь спросил: "Как вы сказали, шеф?" – "Я сказал – УГИШОТРИЯ! Привыкай, мой мальчик! Так мы назвали нашу тему, правда, до сих пор не афишировали её кодовое название, но теперь можно: ты дал нам такое разрешение!" – "Значит, – слабым голосом пробормотал Моти: – Арпадофель куратор у… ги… шот… как-там-её?..
      А что ещё?" – "Бери выше! Коба Арпадофель – Главный Фанфаролог!!!" – "Б-г мой! А это что ещё такое?" – "Ты что, испугался? Не пугайся!.. Что такое Главный Фанфаролог, и вообще, что такое наука фанфарология – узнаешь со временем. Скоро эту недавно зародившуюся в недрах научных лабораторий Арпадофеля и стремительно восходящую науку будут изучать все-все-все! В современном мире без фанфарологии и шагу не ступишь…" – и с этими словами Миней, посмеиваясь, повесил трубку.
      Рассеянно слушая короткие гудки, Моти брезгливо поморщился и насторожился. Уж если для дела понадобился этот зловещий Куби-блинок, который непонятно, зачем на "Лулиании" появился и что тут делает, значит, дело явно нечисто. В этой безрадостной мысли его укрепляло жутковатое зрелище его компьютера, превратившегося в гигантского крысыча. Одно дело – разрабатывать игры на основе крутых ужастиков, действие которых происходит в виртуальном мире обычного компьютерного экрана. Но совсем другое – оказаться внутри этого чудовищно распухшего виртуального мира; в этом он только что убедился. Даже если это ослепительно красивая и манящая "Цедефошрия" для всех-всех-всех, о которой столько вещал шеф, фанфарисцировал Арпадофель и поддакивал Пительман. Но что это за фанфарология, чёрт побери?!.. Моти с отвращением и некоторым ужасом вспомнил фанфары, испускаемые горлом Арпадофеля, особенно пронзительные в моменты приступов фанфарического словоизвержения. Он вспомнил, что молодые сотрудники Бенци Дорона обозвали речёвки Кобы – фанфаразмы. "Точнее не придумаешь!"
 

***

 
      По просьбе Минея, они с Тимом накануне договорились наконец-то вместе сесть и поработать над Фанфарическим золотым гальюном. Тим даже в мыслях идею Арпадофеля не считал дурацкой. Ну, а Моти приходилось помалкивать и хотя бы вслух не выражать, что он думает по поводу очередного фанфаразма Арпадофеля. Скрипнув зубами и про себя выругавшись, Моти согласился, а потом половину ночи после тяжёлого рабочего дня не мог уснуть, осторожно ворочался, думая почти с отвращением о совместной работе с навязанным ему "приятелем". Он только старался не разбудить спящую рядом Рути.
      Н-да… На этом за одну ночь жутко разросшемся компьютере ещё надо приноровиться работать! Особенно на клавиатуре, превратившейся в подобие зубастой пасти взбесившегося чудовища. Ничего не поделаешь, придётся разрабатывать этот… э-э-э…
      Фанфарический золотой гальюн на рабочем месте Тима. А может… пусть он сам и выкручивается? Но у Моти как раз появились на эту тему некоторые забавные идейки, которые руки чесались воплотить. А если ещё они смогут выплеснуться из виртуалий экрана компьютера в материальный мир! – о, это было бы забавно, хор-р-р-роший был бы ответ Арпадофелю! И главное – чтобы никто не подкопался! Будем надеяться, что Тим с его складом ума не просечёт подтекст. Кроме того, эстетическая часть – не его конёк, а ведь именно подтекст Моти постарается укутать эстетикой. Однако, где же Пительман, всех-всех-всехный приятель?
      Моти, сев на покосившийся после буйства огигантевшего компьютера стул, сиротливо стоящий посреди комнаты, положил на колени ноут-бук и углубился в работу. Он позабыл о времени, пропустил время обеда, не слышал испуганных разговоров вокруг; не знал, что лулианичи, заглядывая в разгромленную комнату, испуганно захлопывали дверь. Он даже не задался вопросом, почему Тим до сих пор не появился у него. Не до того ему было!.. Давно уже он не получал такого удовольствия от работы! Ему хотелось ввести в программу как можно больше комических элементов – и, похоже, ему это удавалось. Улыбаясь и мурлыча себе под нос какую-то песенку, популярную в дни их с Рути молодости, он конструировал на маленьком экране блок за блоком сверкающего золотом помещения. Посреди он водрузил огромный золотой унитаз, точное подобие кресла Арпадофеля, а вдоль сверкающих золотом с отливом в оттенок зыбучих топей стен расположил открытые кабинки, в которых стояли унитазы поменьше, с неуловимой чёткостью выделяющиеся на фоне стен чуть иного оттенка.
      Конечно же, Фанфарический золотой гальюн запускается и управляется музыкальным файлом: так сказать, музыкальная тема берёт начало в нижнем регистре в исполнении унитаз-фагота, а через каждые несколько тактов повторяется в верхнем регистре, где вступают струйные колокольчики. А потом – в зеркальном порядке. И так несколько раз… Моти от души веселился, представляя, как прореагируют лулианичи на унитазификацию эстетики имени Кобы Арпадофеля, воплощённую в музыкальной теме Фанфарического золотого гальюна, как над этим будут потешаться эранийцы!..
      Он с грустью вспоминал, с каких невинных, хотя и заумных разговоров начиналось то, что превратилось в пугающе раздувшийся, завывающий силонокуллом его рабочий компьютер, вспоминал, как они в "Лулиании" жили до этого… "Хорошее было время!
      До появления в "Лулиании" Арпадофеля и Пительмана… Неужели когда-то мы жили, не тужили, спорили, дружили и спокойно работали без этого Куби-блинка с косым глазом, стреляющим чёрт знает чем, чёрт знает куда и в кого!.."
 

***

 
      Мезимотес и Арпадофель появились только к концу рабочего дня, хотя утром по телефону Миней заверил Моти, что они уже бегут, спеша поглядеть на реальное воплощение своих идей в самой смелой форме, о которой можно было только мечтать.
      Поглядеть на то, о чём Моти поведал по телефону, о чём шептались в коридорах и курилках по всем этажам "Лулиании" напуганные и возбуждённые лулианичи. А боссы всё ещё бежали – не иначе, по всем многочисленным виткам своего окривевшего кольца!..
      В те минуты, когда основная масса лулианичей уже выключала свои компьютеры и прочую аппаратуру, складывала бумаги и запирала столы и шкафы, Мезимотес с Арпадофелем важной поступью вошли в рабочую комнату Моти и застыли в дверях. За их спинами маячила громоздкая фигура Тима и его несмываемая улыбка. Тим удивлённо воззрился на Моти, который медленно покачивался на покосившемся стуле, склонившись над ноут-буком. Моти увлечённо и стремительно носился пальцами по клавишам, с рассеянной усмешкой поглядывая на маленький экран. "Ты что, Моти, весь день тут сидишь, рядом с этим… э-э-э… компьютером?" – спросил он. Моти, не поднимая головы, беззаботно ответил: "Ага… Он мне не мешает… Я занят!" – но тут же вскочил, пихнув ноут-бук в ящик своего стола. Он едва успел дать команду save и скрыть от взоров вошедших, чем он занимался. Только тогда он смог по-настоящему прореагировать на окружающее.
 

***

 
      По лицу Арпадофеля блуждало жутковатое выражение смеси восхищения, изумления и торжества. Левый глаз испускал нестерпимое сияние цвета потемневшего янтаря, придавая лицу хищное выражение. Но Моти изрядно насторожила багровая искорка злобной зависти, которая как бы невзначай выстреливала из его ещё сильнее закосившего в сторону Моти глаза. Миней Мезимотес торжествующе, гордо и величественно улыбался своей знаменитой на весь мир улыбкой, в которой открытость забавно сочеталась с хитринкой. Он подошёл к гигантской клавиатуре и нежно прикоснулся к ней, пробежав по клавишам всеми пальцами. За ним следом осторожно ступал Тим Пительман, со странной смесью восторга и испуга оглядывая непомерно распухший прибор. А тут ещё… руки Мезимотеса на клави-крысыче (как про себя назвал это устройство Моти), перебирающие многочисленные клавиши с видом заправского пианиста. "Ну, право, адони! А я и не знал, что вы владеете мастерством виртуоза-пианиста… Постановка руки…" – попытался неуклюжей шуткой разрядить обстановку Моти, а более всего – успокоить самого себя. Он почувствовал, что его охватывает предательская дрожь, и попытался спрятать руки за спину. Он злился на самого себя: с ним никогда такого не бывало, чтобы визит боссов вызывал у него нервное напряжение, доходящее до трепета. Что это с ним стало, чёрт возьми!
      "Это больше, чем фортепиано!" – торжественно провозгласил Миней и с улыбкой оглядел присутствующих. Он ловко поймал крысиный хвост, который всё ещё продолжал раскачиваться, но его движение уже не было столь стремительно-агрессивным, и описываемые им окривевшие кольца становились всё меньше и меньше.
      Коба Арпадофель торжественно провозгласил: "Итак, первый этап угишотрии доведён до логического завершения. Я предлагаю наградить главных разработчиков и исполнителей премией. Миней, я думаю, мы в состоянии выбить большую сумму для распределения её между всем коллективом согласно вкладу". Моти тут же спросил: "А Бенци Дорону? Его вклад трудно переоценить. К тому же с ним мы вместе служили и были близкими друзьями!" – "Да неужели и этот тоже служил? Не может быть!" – удивлённо поднял левую бровь Арпадофель. – И каких только чудес не привидится о делах давно минувших дней!.." Он явно старался увести разговор подальше от упоминания Бенци в связи с армией, а главное – с премией.
      Тим, постаравшись встать спиной к Моти, но лицом к Кобе, саркастически ухмыльнулся, как бы говоря: "Ну, мы же с вами понимаем, хаверим!.." Его мозг лихорадочно заработал в привычном для него направлении. Да, умник Моти, его бывший армейский приятель, нынче основной разработчик компьютерных игр, сделал своё дело. Большое дело, надо отметить! Превзошедший самые смелые ожидания результат скалится перед ними всеми своими многочисленными зубами-клавишами и сверкает гигантским экраном, пугая габаритами малодушных лулианичей!.. Но неужели именно этот соперник прославится, как один из авторов эпохального проекта? Не-е-ет! Ни за что! Значит, если сами ещё не смекнули, надо намекнуть боссам: неплохо бы отправить Блоха подальше отсюда, от угишотрии, от "Лулиании", желательно – и от Эрании, хотя бы на время, пока всё оформится и образуется! А тем временем Мезимотес перенесёт уникальный компьютер в нужное место, где фанфаризаторы Тима займутся монтажом самого мирового аттракциона – да так, чтобы ни одна живая душа не видела, каким образом весь Парк превращается во всех-всех-всехную "Цедефошрию". Значит, вокруг Парка надо будет соорудить высокий забор… это, пожалуй, выход… Потом поймут… Заодно все узнают, что Тим Пительман, и никто иной, – создатель "Цедефошрии"!.. Ну, ясное дело, под мудрым руководством Минея Мезимотеса и Кобы Арпадофеля!..
      Мысли Арпадофеля текли в почти параллельном направлении: после такого успеха более нет смысла тушеваться. Пришла пора на первый план вывести великую науку фанфарологию! Вот только никуда не деться от сугубо практических вопросов.
      Например: как всё это оформить так, чтобы гениальный выскочка Блох ни на что даже не подумал претендовать? Кому они нужны, лишние соавторы? Тем более из тех, кто нужен, ТОЛЬКО пока нужен…
      Первым делом – угишотрия Моти, отойдя с Минеем к окну, рассказывал и показывал ему наброски Фанфарического золотого гальюна. Миней с улыбкой поглядывал на маленький экран и вдруг подозвал к себе Тима, который скромно и несколько опасливо маячил сбоку от разросшегося дисплея: "Тимми! Иди-ка сюда, хабиби, посмотри: теперь ты будешь доводить эту программу до ума. Вникни и дай свои замечания". Моти покраснел: "Простите, адони! Фактически программа готова, во всяком случае, её основные позиции.
      Осталась доводка и шлифовка – конечно, Тим способен это сделать. Но прошу не забывать: это – моя разработка!" – "Конечно, конечно, my friend! Если ты ещё не забыл устав "Лулиании", у нас нет частных авторов разработок, есть коллективный разработчик – фирма! Но для начальства, конечно же, ты – автор Фанфарического золотого гальюна! – успокаивающе проворковал Миней. – Однако, перед тобой более важная задача: подготовка документации по суперпрограмме физического саморазрастания компьютера. Не мне тебе рассказывать!.. Поэтому некоторые мелкие вопросы смело можешь с себя сбросить…" Моти, неожиданно для себя, резко и решительно прервал Минея: "Извините, адони! До полной документации ещё далековато! Необходимо провести испытания суперпрограммы саморазрастания, как таковой. А до того ещё необходимо исследовать и как следует доработать. Мне кажется, в ней ещё остались лакуны, которые нужно заполнить. Я ведь не для того вам показал и рассказал, чтобы вы тут же принялись это запускать. Я вам как ответственный разработчик говорю: это только начало!.." – "Тем более ты не можешь распыляться на мелочи, вроде Фанфарического золотого гальюна!.." – "Тов… тем более он уже почти готов… Что же до программы саморазрастания, то… никто не может ручаться, что тут нет элемента случайности! Надо исключить всякую вероятность проколов. Не вы ли мне говорили, что надо медленно спешить?" Арпадофель сверкнул глазами, на его лицо уже начали набегать признаки надвигающейся бури оттенка третьеднёвочного свекольника. Миней тут же сказал: "Коба, спокойно! У нас ещё есть время. Лучше тщательно отработать, чем профанфарировать преждевременно, а потом – фиаско. Мы права на это не имеем – тем более из-за неоправданной спешки!.. Иди и займись своим проектом. Загрузи кое-кого своими лекциями как можно плотнее", – и многозначительно дёрнул головой в неопределённом направлении. Арпадофель стрельнул в сторону Моти гнойно-ядовитым лучом из левого глаза и выкатился из комнаты.