Танго над пропастью

      - Нет, это совсем другое. Необходимость - мать изобретений. А может, мною двигало отчаяние? - Марго подумала, что если она решила быть честной во всем, то почему бы не начать прямо сейчас? - Признаться, я не рассчитывала, что все так получится. Наверное, и не хотела...
      Энн обернулась и посмотрела на дочь, сидевшую в белоснежном кресле с алыми подушками. "Взгляд у нее стал мягче, - подумала она. - И лицо спокойнее. Как странно, что сама Марго, которая всегда так пристально изучала собственную внешность, этого, кажется, не замечает!"
      - Значит, не хотела... - сказала наконец Энн. - А что теперь?
      - Теперь я хочу, чтобы все было именно так. Нет, не правильно! - Она взяла еще одно печенье. - Я хочу, чтобы было еще лучше! Чтобы "Претензия" стала расширяться. Через год-два я собираюсь открыть филиал в Кармеле. А потом - кто знает? - элегантный магазинчик в Сан-Франциско, сувенирная лавочка в Лос-Анджелесе.
      - Ты неисправимая мечтательница, Марго!
      - Наверное. И меня все время тянет на новые места. - Она откинула волосы со лба и улыбнулась чуть грустно. - Боюсь, что я осталась прежней Марго.
      - Нет, ты уже не прежняя Марго. - Энн подошла к дочери и обняла ее. Но все-таки, конечно, что-то есть от той маленькой девочки, которой ты была когда-то. И откуда это в тебе? - пробормотала она. - Твой дед ловил рыбу. Твоя бабка мыла полы и стирала белье. - Энн взяла руку Марго в свою - узкая ладонь, тонкие пальцы, унизанные кольцами. - Рука моей матери была в два раза больше твоей. Большая, сильная, умелая. Как моя.
      Она заметила, как удивилась Марго, и поняла, что впервые мать так легко заговорила о людях, о которых обычно не упоминала. "Наверное, я была эгоисткой, - подумала Энн. - Не вспоминала о них, чтобы не тосковать".
      Сколько же она наделала ошибок! А ведь это ее единственное дитя... Как это ни трудно, но ошибки рано или поздно надо исправлять.
      - Мою мать звали Маргарет. - Она откашлялась. - Кажется, я не говорила тебе об этом. Она умерла через несколько месяцев после моего отъезда из Ирландии. И я чувствовала себя виноватой, потому что меня не оказалось рядом с ней, когда ей было плохо. Я даже не могла приехать попрощаться с ней! Наверное, поэтому я не рассказывала о ней ни тебе, ни кому-нибудь другому... Но, думаю, ей было бы грустно об этом узнать.
      - Мне очень жаль, мам, - больше Марго ничего не могла сказать. Очень.
      - Мне тоже. Ведь она так любила тебя маленькую!
      - А какая... - Марго запнулась: она боялась задавать вопросы, боялась, что снова не получит на них ответа.
      - Какая она была? - Энн тихо улыбнулась. - Когда ты была маленькая, ты спрашивала меня о таких вещах постоянно. А потом перестала спрашивать, потому что я на эти вопросы не отвечала... А надо было отвечать!
      Она отвернулась к окну, выходившему на запруженную машинами улочку. Грех ее был в трусости и в чрезмерной заботе о себе! И если искупить его можно, только вытерпев боль воспоминаний, что ж, это не так уж и много.
      - Я не делала этого раньше, потому что запретила себе оглядываться назад. - Энн обернулась и подошла к дочери. - Потому что считала, что главное - воспитать тебя, а не рассказывать тебе о людях, которых больше нет. А ведь, наверное, воспитание в том и состоит...
      Марго мягко коснулась ее руки.
      - Так какая же она была?
      - Она была хорошей женщиной, Марго. Трудолюбивой, но не трудной. Любила петь и всегда напевала за работой. Она любила цветы и выращивала их. Еще она научила нас любить свой дом и гордиться им. Она с таким выражением лица ждала отца с моря... Только став взрослой, я поняла, что оно означает.
      - А дед? Он каким был?
      - Большой, с громким голосом. Обожал ругаться, и мама всегда ему за это выговаривала. - Энн улыбнулась своим воспоминаниям. - Он возвращался домой, пропахший рыбой, морем и табаком, и рассказывал нам всякие истории. Он был замечательным рассказчиком!
      Энн смахнула со стола крошки.
      - Ты была названа в честь моей матери. Отец тоже иногда называл ее Марго - когда хотел поддразнить. Но ты на нее не очень похожа. Впрочем, как и на меня. Только глаза... Не цвет их, а разрез. И взгляд бывает порой совсем как у нее - упрямый, пристальный. Но цвет - как у отца. В его глазах можно было утонуть. И как они сияли! Ослепительно!
      - Ты никогда мне о нем не говорила...
      - Потому что это тоже было больно вспоминать. - Энн устало опустилась на стул. - Наверное, я не должна была лишать тебя хотя бы воспоминаний. Но я хранила его для себя! - Голос ее задрожал. - Только для себя! И забрала у тебя твоего отца...
      Марго судорожно вздохнула. Ей казалось, что грудь ее придавлена чем-то невыносимо тяжелым.
      - Я всегда думала, что ты его не любила...
      - Не любила?! - переспросила Энн изумленно, а потом расхохоталась. Пресвятая Дева, это я-то его не любила? Да во мне было столько любви, сколько могла вместить душа! Стоило мне взглянуть на него, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. А когда он брал меня на руки, у меня кружилась голова просто от его запаха. Я помню этот запах до сих пор. Пахло сырой шерстью, рыбой и мужчиной.
      Марго попыталась представить себе мать молодой, смеющейся, безумно влюбленной в человека, держащего ее в своих объятиях. Но это оказалось довольно трудно.
      - Я думала... мне казалось, что ты вышла за него, потому что должна была это сделать.
      - Конечно, должна была! - начала было Энн и осеклась. - А, ты про это... Да мой отец из него бы всю душу вытряс! Не то чтобы Джонни не делал попыток... - добавила она с лукавой улыбкой. - Он ведь был мужчиной, а у них свои принципы. Но и у меня были принципы, так что на брачную постель я вошла девственницей, хоть и сгорающей от желания.
      - Так, значит... - Марго взяла бокал с шампанским, сделала глоток. Так вы не из-за меня поженились?
      - Поженились мы из-за меня! - В голосе Энн звучала гордость. - Боже, мне до сих пор в голову не приходило, что ты можешь так думать!
      - Ну а потом? Тебе ведь, наверное, было страшно тяжело! Ты была так молода, - попыталась объяснить Марго. - В незнакомой стране, одна, да к тому же с маленьким ребенком на руках.
      - Ты никогда не была для меня бременем, Марго. Иногда, конечно, бывало трудно, - добавила она с легкой усмешкой, - но бременем ты не была. И ошибкой юности - тоже. Так что выкинь эти мысли из головы. Мы должны были пожениться, Марго, потому что любили друг друга. Безумно, отчаянно любили! И ты - дитя этой любви.
      - Мамочка, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль...
      - Жаль? Да за четыре года я получила столько счастья, сколько другим женщинам за всю жизнь не выпадает!
      - Но ты потеряла его...
      - Потеряла. И ты тоже. Ты знала его так недолго, но он был отличным отцом. И, Боже мой, как же он тебя любил! Он часто смотрел на тебя спящую, а потом осторожно, словно боялся разбить, проводил пальцем по твоей щеке. И улыбался при этом во весь рот. - Энн прижала руку к губам, потому что эта картина до сих пор стояла у нее перед глазами. - Прости, что я раньше тебе об этом не рассказывала!
      - Ничего. - Дышать стало легче, но ужасно хотелось плакать. - Хорошо, что ты рассказала мне об этом сейчас, мама.
      Энн прикрыла глаза. Как только сердце может вмещать столько любви, радости и горя?!
      - Он любил нас обеих, Марго. Он был очень хороший человек и добрый; и мечтал о том, как мы будем жить все вместе, как у нас будет много детей... - Она вытащила из кармана платок и вытерла слезы. - Глупо плакать об этом через двадцать пять лет.
      - Не глупо! - Для Марго все это было откровением, удивительным откровением. Если четверть века спустя есть еще горе, значит, была и любовь. Настоящая любовь! - Просто, если тебе тяжело, мы можем об этом больше не говорить.
      Но Энн покачала головой. Надо рассказать все до конца, это ее долг перед дочерью.
      - Когда они вернулись той ночью... Боже мой, какой был шторм на море! И гроза. Молнии словно раскалывали небо надвое! - Она открыла глаза и взглянула на дочь. - Я сразу все поняла... Не хотела верить, но поняла, что его нет, еще до того, как они сказали об этом. Потому что внезапно что-то пропало. Вот тут, - Энн прижала ладонь к сердцу. - Просто пропало. И я знала, что он забрал часть моей души с собой. Я не думала о том, смогу ли я без него жить. Я просто не хотела жить без него.
      Энн стиснула пальцы. Ей было трудно говорить.
      - Я была тогда на четвертом месяце.
      - Ты... - Марго больше не могла сдерживать слезы. - Ты была беременна?!
      - Я очень хотела родить Джонни сына. Он говорил, что это было бы здорово, тем более что лучшая в мире дочь у нас уже есть. Утром он поцеловал нас на прощание - тебя и меня, - а потом положил мне ладонь на живот. И улыбнулся. Ох, Марго, его не нашли, и я даже не смогла взглянуть на него напоследок! Той ночью я потеряла ребенка. И Джонни, и ребенка. У меня осталась только ты.
      "Как можно было выдержать такое и жить дальше? И сколько же на это надо сил!" - думала Марго.
      - Жаль, что я не знала всего этого. - Она взяла руки матери в свои. Если бы я знала, мама... Я бы старалась быть лучше!
      - Что за ерунда! - Энн подумала, что все-таки не так все рассказывает. - Я слишком мало сказала о том хорошем, что было у нас. Ведь я знала не только горе и печаль. Он столько лет был частью моей жизни! Увидела я его впервые, когда мне было шесть лет, а ему девять. Очень красивый мальчишка, Джонни Салливан! С дьявольским смехом и ангельскими глазами. И я сразу поняла, что мне нужен только он. Я делала все, чтобы он меня заметил.
      - Ты?! - изумилась Марго. - Ты с ним кокетничала?
      - Самым бессовестным образом! Когда мне исполнилось семнадцать, я сломила его окончательно и прямо-таки вырвала из него предложение руки и сердца! - Энн усмехнулась, а потом вздохнула. - Пойми меня и поверь мне, Марго. Я любила его безумно. Когда он погиб и погиб наш ребенок, я тоже хотела умереть. Но у меня была ты. Я была нужна тебе, а ты мне.
      - Почему ты уехала из Ирландии? Там же была твоя семья. Они могли помочь тебе.
      - Потому что я потеряла то, что надеялась сохранить навсегда. То, что я любила, то, о чем мечтала всю жизнь... Мне все было без него немило! И нужно было начинать новую жизнь. Совершенно новую.
      - Ты боялась?
      - Только смерти. - Энн вдруг тоже захотелось шампанского; она взяла бокал Марго и отпила из него. - Но у меня все получилось Так что, может быть, ты похожа на меня больше, чем мне казалось. Я всегда была к тебе несправедлива, Марго. И только недавно поняла это. Но я молилась за тебя! Ты была таким красивым ребенком, и ты знала, чего хочешь. Очень опасное сочетание. Я боялась любить тебя слишком сильно, потому что... потому что не хотела снова искушать Господа. И я скрывала от тебя свои чувства, потому что, если бы я потеряла и тебя, я не смогла бы больше жить.
      - Мне всегда казалось... - Марго замолчала, покачала головой.
      - Договори. Не держи этого в себе. - Мне казалось, что я недостаточно хороша для тебя.
      - И в этом, наверное, моя вина. - Энн уже не могла понять, почему они говорят по душам впервые за столько лет. - Но дело было в другом. Я просто всегда боялась - тебя и за тебя. И очень огорчалась тому, что ты хочешь столь многого. Меня беспокоило то, что ты живешь в доме, где есть все, и это все принадлежит другим... Может быть, я до сих пор тебя не понимаю, но я люблю тебя! Наверное, мне надо было чаще говорить тебе об этом.
      - Об этом нелегко говорить. Но я всегда знала, что ты меня любишь.
      - Но ты не знала про то, как я горжусь тобой! - вздохнула Энн. Наверное, об этом я не говорила тебе из гордыни. Мне было так приятно, когда твоя фотография впервые появилась на обложке журнала. И потом тоже... - Она снова отхлебнула шампанского. - Я все их храню.
      - Ты хранишь мои фотографии?! - изумилась Марго.
      - Все до единой! Мастер Джош присылал их мне, и я наклеивала их в альбом. Вернее, в альбомы, - поправила она себя. - Их так много набралось... - Она взглянула на пустой бокал и странно усмехнулась. Наверное, я пьяная.
      Марго встала, открыла холодильник, достала новую бутылку и налила матери еще.
      - Так ты собирала мои фотографии в альбомы?
      - И статьи тоже. Даже небольшие заметки. Правда, ими я гордилась не всегда. И знаешь, что я скажу? Мне кажется, мальчишка присылал мне не все! Самое худшее он скрывал от меня.
      Марго поняла, что "мальчишка" - это Джош, и улыбнулась.
      - Наверное, он щадил твои чувства.
      - Нет, он всегда думал о тебе. Никогда не видела человека, влюбленного так сильно! Что ты за создание, Марго?! Неужели тебе, как когда-то твоей матери, удалось заполучить мужчину, от которого кружится голова и в постели, и после? - Марго чуть не фыркнула, и Энн решила, что надо быть посдержаннее. - Это все от вина. Грешно напиваться среди бела дня.
      - Выпей еще чуть-чуть и поезжай домой на такси.
      - Может, так и сделаю. Только сначала скажи: ты и дальше собираешься водить его за нос или сделаешь все, как положено?
      Водить за нос! Как все казалось легко и просто совсем недавно. А теперь...
      - Я хочу все как следует взвесить, мама. И спасибо тебе за то, что ты рассказала об отце.
      - Мне следовало бы...
      - Нет, - твердо сказала Марго и, сама себе удивившись, покачала головой. - Давай не будем думать о том, что нам следовало бы, не то до вечера не разберемся. Давай начнем с того, что есть теперь.
      Энн снова вытерла глаза платком.
      - Оказывается, я, сама того не ожидая, постаралась на славу. У меня отличная дочь!
      Марго растроганно коснулась губами щеки матери.
      - Скажем так: работа еще не закончена. Кстати, о работе, - добавила она, понимая, что еще мгновение - и они снова разрыдаются. - Ты допивай шампанское, а мой перерыв закончен, надо идти вниз, открывать магазин.
      - У меня есть фотографии твоего отца, - сказала Энн. - Я хочу показать их тебе как-нибудь.
      - Мне очень хочется их увидеть. - Марго остановилась в дверях. - Мама, я тоже горжусь тобой и тем, как ты распорядилась своей жизнью.
      ***
      Проходя по восточной террасе к бассейну, Джош услышал девичий смех и плеск воды и обрадовался. А увидев, что в бассейне происходит настоящий заплыв, улыбнулся во весь рот.
      Лора явно старалась плыть помедленнее: когда она соревновалась всерьез, догнать ее бывало невозможно. В свое время Джош приходил в бешенство от того, что младшая сестренка его побеждает. В школе она была капитаном команды пловцов, принимала участие в чемпионате страны и даже подумывала об олимпийской сборной.
      Но сейчас Лора подыгрывала дочерям и ползла, как черепаха. Али с дикой скоростью неслась впереди.
      - Я победила! - радостно закричала она. - Обошла тебя на корпус! - И тут же надулась. - Так нечестно, ты поддалась.
      - Я просто дала тебе фору. - Лора погладила дочь по голове, потом с улыбкой оглянулась на вынырнувшую из воды Кейлу, пыхтевшую как паровоз. Ведь ты же дала фору сестре, потому что ты старше и сильнее.
      - Я хочу выигрывать без форы!
      - И скоро это у тебя получится. - Лора наклонилась и чмокнула Кейлу в лоб. - Потому что вы обе плаваете, как русалки.
      Али перестала дуться, а Кейла блаженно улыбнулась и поплыла назад.
      - Я русалка! - крикнула она сестре. - И целый день плаваю с дельфинами!
      - А я все равно быстрее. - Али бросилась ее догонять и в этот момент краем глаза увидела высокого мужчину в костюме. Сердце ее радостно забилось, но, обернувшись, она поняла, что это не папа. - Дядя Джош!
      - Дядя Джош! Дядя Джош приехал! - Кейла заколотила ногами по воде, пуская фонтан брызг. - Иди поплавай с нами! Мы русалки!
      - Это-то всем ясно. Увы, я не одет для плавания с русалками. Но на вас так приятно смотреть!
      Кейла специально для него принялась прыгать и кувыркаться в воде. Али решила не отставать от сестры и бросилась к бортику - продемонстрировать, как она научилась нырять. Джош аплодировал, издавал восторженные крики, давал советы, а Лора тем временем вылезла из воды и стала вытираться.
      Она похудела, это было заметно сразу. Сердце у него сжалось, но он не подал виду и продолжал улыбаться девочкам.
      - Минутка у тебя найдется? - спросил Джош, когда она накинула на себя халат.
      - Конечно. Девочки, пора вылезать! - Это вызвало бурю негодования, но в конце концов обе полезли на бортик. - У тебя что-нибудь случилось в отеле?
      - Нет, все в порядке. Но ты как-то сказала, что хотела бы поработать. - Он повел ее за куст гардении, чтобы девочки не слышали их разговора. - И я удивился. У тебя и так много забот, Лора.
      Она улыбнулась и провела рукой по мокрым волосам, закудрявившимся от воды.
      - Да, конечно, но мне необходимо стать по-настоящему самостоятельной, Джош. Раньше я жила словно в какой-то раковине. Я совсем потеряла себя; может быть, из-за этого...
      - Слушай, хватит себя винить!
      - Брак - это всегда дело рук двоих, - вздохнула Лора. - Нельзя во всем винить кого-то одного.
      Она взглянула на девочек, которые шли по саду. Вдалеке за холмом виднелось здание конюшни. Жаль, что они сейчас не держат лошадей. Когда она была девочкой, то обожала ухаживать за лошадьми, кормить их.
      - Но не подумай, что я оправдываю Питера. То, что он сделал, простить нельзя. Мало того, что он не обращал внимания на собственных детей, он еще забрал то, что принадлежало им...
      - И тебе, - напомнил он.
      - Да, и мне. Я хочу вернуть эти деньги. Конечно, на это потребуется время, но я их верну!
      - Дорогая, ты же знаешь, если тебе нужны...
      - Нет, - покачала головой Лора. - Я не возьму денег ни от мамы с папой, ни от тебя. Я не хочу использовать деньги Темплтонов, которые мне не принадлежат. Во всяком случае, пока девочки могут без этого обходиться. Она улыбнулась, взяла его под руку, и они пошли дальше. - Пойми, я не жалуюсь, Джош. У нас троих есть прекрасный дом и еда на столе. Их обучение оплачивается. Множество женщин оказывается в моем положении без гроша в кармане.
      - Все это так, и слава Богу, что ты способна оплачивать обучение девочек на свою долю доходов от магазина. Но как долго ты сможешь платить слугам?
      Лора уже думала о слугах. Их нельзя ни уволить, ни отправить на покой: ведь они служат в Темплтон-хаусе долгие годы. Что станут делать миссис Вильямсон или садовник Джо, если она вынуждена будет отказаться от их услуг?
      - Именно это я имела в виду, когда говорила, что хочу работать. Конечно, "Претензия" приносит деньги, и еще у меня есть дивиденды от темплтоновских акций. Но у меня остается время, Джош, и я не желаю больше тратить его на заседания разных комитетов, ленчи и работу в благотворительных фондах. Это был стиль жизни Питера.
      - Но у тебя есть масса других обязанностей, - заметил Джош. - На тебе держится весь дом, воспитание девочек...
      - Я думаю, что могла бы работать неполный день. И не потому, что у меня безвыходное положение, просто мне давно пора заняться чем-то серьезным. Я смотрю на Кейт, которая всю жизнь движется к намеченной цели. И на Марго. А потом - на себя...
      - Не говори так!
      - Мне надо доказать что-то самой себе, - сказала Лора спокойно. - И, черт подери, я это сделаю! Ты не единственный из молодого поколения Темплтонов, кто разбирается в отелях. Я умею устраивать приемы и праздники, развлекать гостей. Не думай, что я собираюсь забросить магазин и девочек, но..
      - Когда ты можешь приступить?
      - Ты серьезно? - удивилась она.
      - Лора, тебя ведь не меньше моего интересуют дела "Темплтона".
      - Но я ведь никогда не делала ничего для отелей. Во всяком случае, уже много лет ничем таким не занималась.
      - А почему, кстати?
      - Потому что Питер этого не хотел, - сказала она, нахмурившись. - Он считал, что моя работа - быть миссис Питер Риджуэй. Знаешь, о чем я подумала где-то год назад, Джош? О том, что начинаю забывать свое собственное имя.
      Он отвернулся и взглянул в сторону сада, где его племянницы соревновались, кто дальше кинет обруч.
      - Наверное, всякий брак подразумевает потерю самостоятельности...
      - Только до известной степени! Нельзя позволять то, что я позволила сделать с собой. Мне всегда хотелось быть идеальной - идеальной дочерью, идеальной женой, идеальной матерью... И для меня было ударом, когда оказалось, что ничего из этого не вышло.
      Джош обнял ее за плечи.
      - А как насчет идеальной сестры? С моей стороны - никаких жалоб.
      Лора ласково накрыла его руки ладонями.
      - Если бы я была идеальной сестрой, я бы спросила у тебя, почему ты до сих пор не сделал Марго предложение. - Почувствовав, что Джош хочет убрать руки, она сжала их сильнее. - Вы же любите и понимаете друг друга! Мне иногда кажется, что у вас даже слишком много общего, включая и боязнь сделать следующий шаг.
      - А может, нам нравится нынешнее положение вещей?
      - Не исключено, что сейчас вам действительно так кажется, но долго это продолжаться не может.
      - Черт возьми, ты чересчур настойчива!
      - Это главное качество, которое требуется от идеальной сестры.
      Джош отошел в сторону и стал вертеть в руках розовый бутон.
      - Разумеется, я думал об этом. Семья, дети - полный набор... Слишком большой набор! - пробормотал он. - И никогда не знаешь, какие сюрпризы тебя ожидают.
      - Раньше ты любил сюрпризы, - заметила Лора.
      - Да. Но у нас с Марго есть еще кое-что общее - мы оба ценим свободу и возможность менять жизнь так, как нам захочется. Последние лет двенадцать я жил в отелях, потому что мне это было удобно. Черт! - Он сорвал цветок, рассеянно сунул его Лоре. - Ты слишком торопишь события. Я ждал Марго всю жизнь. И рассчитывал, что время мое рано или поздно придет. Я решил, что предоставлю ей год или два веселья и развлечений - ведь именно этого она будет ждать от меня, - а потом постепенно я подготовлю ее к мысли о браке.
      Лора усмехнулась и покачала головой.
      - Это что, шахматная партия или человеческие отношения, Джош?
      - До недавнего времени это было шахматной партией. Ход, потом ответ на ход противника... И, надо сказать, кое-чего я добился. Я вынудил ее влюбиться в меня!
      - Ты действительно так считаешь? - Лора сунула розу ему в петлицу. Все-таки мужчины очень глупые создания. - Она привстала на цыпочки и поцеловала его. - Сделай ей предложение, заклинаю тебя!
      - Ты не могла бы сформулировать это как-нибудь по-другому? поморщился Джош.
      - Еще одно свойство идеальной сестры заключается в том, что она отлично знает слабые места брата!
      ***
      В счастливом неведении о том, какие сюрпризы готовит ей судьба, Марго проводила довольную покупательницу к выходу. Ноги у нее ныли от усталости, и она с облегчением вспомнила, что Лора обещала завтра сменить ее на полдня. Было без пятнадцати шесть, и она решила, что можно закрыться пораньше, вернуться в пентхаус и принарядиться к сногсшибательному ужину, обещанному ей Джошем.
      "Кажется, новая жизнь состоит из сплошных преимуществ", - думала Марго, сбрасывая туфли. Она сумела доказать себе и окружающим, что у нее, кроме внешности, есть еще и мозги. А теперь еще узнала такие удивительные вещи о прошлом своей семьи.
      Оказывается, ее родители любили друг друга! Наверное, смешно, что взрослая женщина так этому радуется. Но для Марго это открыло что-то в ее собственной душе. Оказывается, есть чувства, над которыми не властно время. Любовь может быть вечной!
      И сегодня вечером она расскажет Джошу о том, что узнала и во что поверила всей душой. Она скажет, что хочет жить настоящей, полноценной жизнью.
      Жизнью в браке!
      Марго со смехом представила себе, как он будет выслушивать ее предложение руки и сердца. "Надо только постараться сформулировать это как можно лучше, - думала она, перекладывая деньги из кассы в банковский мешок. - Может быть, с легким вызовом?"
      Марго ни секунды не сомневалась, что сделает его счастливым. Они будут вместе путешествовать по миру, по тем местам, которые так нравятся им обоим. И всегда будут возвращаться сюда. Потому что здесь их дом.
      Как же много времени ей понадобилось, чтобы это понять!
      Заметив, что дверь открылась, Марго изобразила на лице дежурную улыбку, а потом радостно воскликнула:
      - Клаудио! - Выскочив из-за прилавка, она бросилась в объятия высокого элегантного мужчины. - Это просто замечательно!
      Расцеловав его в обе щеки, она отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть.
      Как всегда, великолепен! Серебристые виски, густые черные волосы. Лицо гладкое и загорелое, с изумительным римским носом. Карие глаза сияют.
      - Сага! - Он поднес обе ее руки к губам. - Molta bella, прекрасна, как всегда. Я собирался было на тебя сердиться, Марго mia, но вижу тебя - и не могу.
      Она радостно рассмеялась.
      - И что же занесло лучшего продюсера Италии в этот уголок Земли?
      - Искал тебя, любовь моя!
      - А-а. - Конечно, это просто красивые слова, но они всегда отлично понимали друг друга. - Ну вот, ты нашел меня, Клаудио.
      - Нашел. - Он сразу же понял, что причин для беспокойства нет: она сияет от счастья. - Так, значит, слухи, доходившие до меня, верны? Несравненная Марго - хозяйка магазина?
      - И что? - Она с вызовом вскинула подбородок.
      - И что? - Клаудио выразительно развел руками. - И все. К этому, пожалуй, нечего добавить.
      - Давай я налью тебе бокал шампанского, дорогой, и ты расскажешь мне, что на самом деле привело тебя в Монтерей.
      - Я же сказал, что приехал на поиски своей несостоявшейся любви! подмигнул он ей, принимая бокал. - У меня были кое-какие дела в Лос-Анджелесе. Не мог же я находиться так близко и не заехать повидаться с тобой.
      - Как мило! И я страшно рада тебя видеть.
      - Марго, почему ты мне не позвонила, когда попала в беду?
      Марго даже не сразу поняла, что он имеет в виду. Это было в какой-то другой жизни.
      - Я справилась, - пожала плечами она.
      - Этот Ален! Какая скотина!
      Клаудио широкими шагами ходил по залу. Он подкрепил свое высказывание шквалом итальянских ругательств, суть которых сводилась к тому, что Ален не только скотина.
      - Не могу с тобой не согласиться, - сказала Марго, когда он умолк.
      - Ты могла бы позвонить ко мне в офис, на студию, мне бы все передали. И я бы примчался на крылатом коне и спас тебя!
      Эту картину она легко могла себе представить. Клаудио был одним из немногих мужчин, которые не выглядели бы смешно на крылатом коне.
      - Я сама себя спасла, но все равно спасибо.
      - Я слышал, ты потеряла контракт с "Белла Донной". Мне было горько об этом узнать.
      - Мне тоже. Но теперь у меня есть все это. - Она обвела рукой сверкающие витрины с драгоценностями, полки с изысканными безделушками, ряды вешалок с одеждой от лучших модельеров.
      Клаудио обернулся к ней с легкой усмешкой.
      - Моя Марго - хозяйка магазина! Не могу поверить.
      - Да, хозяйка магазина.
      - Иди сюда. - Клаудио снова взял ее за руку, и, хоть тон у него был насмешливый, смотрел он на нее серьезно. - Позволь мне украсть тебя! Поедем со мной в Рим. Через несколько месяцев мы начинаем работу над новым проектом. Там есть роль специально для тебя, сага. Героиня - сильная, удачливая, блестящая женщина. И совершенно бессердечная.
      Марго засмеялась.
      - Клаудио, ты мне льстишь. Полгода назад я бы согласилась с радостью и даже не стала бы беспокоиться о том, что я не актриса. Но сейчас у меня есть дело.
      - Поручи его кому-нибудь другому, и поехали со мной! Я буду о тебе заботиться. - Он провел рукой по ее волосам, взгляд у него был по-прежнему серьезный. - И наконец-то у нас с тобой будет роман.
      - Неужели ты не понимаешь, что мы с тобой по-прежнему так нравимся друг другу только потому, что у нас никогда не было романа? Нет, Клаудио. Я очень тронута и очень тебе благодарна, но - нет.
      - Я действительно чего-то не понимаю. Ты достойна большего, чем Отсчитывать сдачу и упаковывать покупки! Это не... Dio! Это же твои тарелки! - Он замер у витрины. - Ты подавала мне на них спагетти.
      - У тебя отличная память, - пробормотала Марго.
      Клаудио стал оглядываться, узнавая все больше вещей из тех, которыми когда-то восторгался в ее миланской квартире.
      - Я думал, рассказы о том, что ты распродаешь свои вещи, просто неудачная шутка. Марго, как ты дошла до этого?!
      - Ты говоришь так, словно я торгую с лотка на улице!
      - Но это же унизительно, - сказал он сквозь зубы.
      - Вовсе нет! - Марго готова была вспылить, но заставила себя успокоиться. Он ведь беспокоится за нее. Вернее, за женщину, которую знал когда-то. "Для той женщины, - подумала вдруг Марго, - это действительно было бы унизительно". - Вовсе нет. Я тоже так думала сначала, но, как оказалось, ошиблась. Хочешь знать, каково это на самом деле, Клаудио?
      Он выругался про себя и даже подумал о том, что надо немедленно схватить ее на руки и унести, увезти отсюда.
      - Да. Я хочу узнать, каково это на самом деле.
      - Это забавно и увлекательно!
      - Забавно? - чуть не поперхнулся он.
      - Удивительно забавно! И знаешь, что самое главное? У меня это здорово получается.
      - Правда? Ты хочешь сказать, что ты довольна?
      - Не просто довольна. Я счастлива! Ведь это все мое: я отмывала здесь полы, я красила стены...
      Клаудио приложил руку к груди.
      - Умоляю, пощади!
      - Я драила ванны. - Она засмеялась и чмокнула его в щеку. - И была от этого в восторге.
      Клаудио некоторое время молча смотрел на нее.
      - Я бы выпил еще шампанского, если позволишь, - только и смог сказать он.
      - Хорошо, но потом тебе придется все осмотреть. - Марго наполнила оба бокала и взяла его под руку. - И во время экскурсии я расскажу тебе, что ты можешь для меня сделать.
      - Все, что пожелаешь.
      - Ты ведь знаком со столькими людьми. - Она повела его к лестнице. - И многим из них надоедает сшитая по прошлогодней моде одежда и купленные пару лет назад безделушки. Так вот, ты можешь рассказать им обо мне. С удовольствием посмотрела бы на то, от чего они захотят избавиться!