Последний проект

Майкл Ридпат

Последний проект

Посвящается Николасу.

Работа над романом потребовала от меня встреч и бесед с множеством людей. Несмотря на крайнюю занятость эти люди щедро поделились со мной своим драгоценным временем. Я хочу выразить особую благодарность живущим в Лондоне Тоби Уайлсу, Энн Гловер, Крису Мерфи, Джонатану Кейпу, Полу Хейкоку, Хамишу Хейлу и Лионелю Вилсону, а также обитающим в Бостоне Стиву Уиллису, Крису Габриели, Кристоферу Спрею, Сабине Уиллет, Робу и Пэм Ирвин.

1

Мне следовало сказать ей все до того, как я вернулся домой поздно вечером, дыша винными парами. Или хотя бы рано утром в пятницу, когда я с трудом выбрался из постели и, страдая от страшной головной боли, отправился к восьми на работу.

Но я этого не сделал. Если бы сделал, то она, возможно — подчеркиваю, «возможно» — осталась.

Поначалу мы не придали этому большого значения. Ни она, ни я. Когда она вернулась из лаборатории, я занимался приготовлением ужина. В результате моих усилий на свет должна была появиться «пастушья запеканка». «Пастушья запеканка» с тушеной фасолью. Вам не получить «пастушьей запеканки» в Америке, если вы не приготовите её сами. Мне требовалась добротная английская еда, чтобы организм окончательно избавился от остатков принятого им прошлым вечером алкоголя. Если бы я сказал правду, Лайза все бы поняла как надо, с удовольствием съела бы ужин, а на утро приготовила салат из люцерны.

— Саймон? — услышал, я после того, как захлопнулась дверь.

— Здесь!

В гостиной нашей маленькой квартиры прозвучали её шаги, а затем на мою талию легли её руки. Я обернулся и поцеловал жену. Предполагалось, что это будет всего лишь легкий клевок в губы, но получилось нечто совсем иное. Когда я оторвался от неё и бросил взгляд на плиту, фасоль уже энергично булькала.

— Пастушья запеканка? — спросила она.

— Точно.

— Никогда не привыкну к этим изысканным английским кушаньям. Тяжкий выдался вечерок?

— Да. Слово «тяжкий» для его характеристики вполне годится, — ответил я, помешивая фасоль.

— Я бы сейчас выпила бокал вина. А как ты?

— Благодарю, не надо, — ответил я, глядя на то, как она наполняет бокал. — А, впрочем, налей. Я, пожалуй, тоже выпью.

Лайза наполнила еще один сосуд и подошла ко мне. На ней был свитер с глубоким вырезом и леггенсы. Мне было известно, что под свитером ничего нет — ни сорочки, ни бюстгальтера. Я прекрасно знал её тело — миниатюрное, крепкое и в то же время такое податливое. Однако, как ни странно, этих знания не были исчерпывающими. За те шесть месяцев, что мы состояли в браке, мы постоянно открывали друг в друге что-то новое. В результате в нашем скромном жилище постоянно царил беспорядок.

— А я сегодня разговаривала с папой, — произнесла она со зловещей улыбкой.

— Неужели?

Папу Лайзы звали Фрэнк Кук, и он был одним из партнеров венчурной фирмы «Ревер», в которой я имел честь служить. Я был его вечным должником за получение интересной работы и за счастливое знакомство с его дочерью.

— Точно. Папа говорит, что случайно наткнулся на тебя прошлым вечером. Похоже, что ты классно повеселился. А я-то, дурочка, думала, что ты, бедняжка, не разгибая спины, анализируешь денежные потоки… Или чем ты там, по твоим словам, занимаешься в своей конторе.

Я ударился в панику. Лайза это, конечно, заметила, и судя по улыбке, мой неподдельный ужас её забавлял.

— Он меня видел? — едва выдавил я. — А я его и не заметил.

— Видимо, он сидел в другом конце ресторана. Кроме того, ты был страшно увлечен своей подружкой. Папа сказал, что, судя по вашему виду, вы оба очень веселились.

— Это была вовсе не подружка. Я ужинал с Дайной Зарилли. Мы засиделись допоздна за одним из её проектов, и она предложила мне выпить. На нашем пути был ресторан, один столик оказался свободным, мы заодно и перекусили.

— А ты мне вчера вовсе не это говорил.

— Неужели?

— Ага. Ты сказал, что зашел немного выпить в компании коллег.

Это была сущая правда. Нечто подобное я пробормотал, когда далеко за полночь переполз через порог своего дома.

— Всё. Ты меня поймала.

— Папа говорит, что я должна опасаться этой самой Дайны.

— Она мила. С ней весело. Она тебе, наверняка, понравится, если ты её получше узнаешь.

— Кроме того, она красива.

— Пожалуй, — пробормотал я. Отрицать очевидный факт я не мог. Дайна была дьявольски красива.

— Ты врал мне, Саймон Айот, — объявила Лайза.

— Это была не совсем ложь.

— Нет была, — сказала Лайза и подошла еще ближе, прижав меня к плите. Я слышал, как за моей спиной булькает фасоль. — Это была самая настоящая стопроцентная ложь. — Она опустила руку, и, захватив мою мошонку, слегка её сдавила.

— Ой! — пискнул я. Что я еще мог сказать в подобных обстоятельствах?

Она, хихикая, двинулась спиной вперед в направлении спальни, таща меня за причинное место, как за узду. Глаза её при этом хитро поблескивали. Через несколько мгновений мы рухнули на кровать.

Десять минут спустя над разбросанной одеждой и над нашими обнаженными телами поплыл, заглушая сладкий запах пота, аромат подгоревшей фасоли.

2

— Нет, — произнес мой босс и старший партнер фирмы «Ревер» Джил Эпплбей. Сказав это, он, как бы приглашая меня протестовать, скрестил руки на груди.

Нет?! Но это же невозможно. Я не могу этого допустить.

Хотя за два года мне пришлось работать со многими проектами фирмы, этот был лишь вторым, на котором значилось мое имя. Первый проект, связанный с лизингом персональных компьютеров, оказался успешным и в рекордно короткий срок принес нам приличную прибыль. Я никак не ожидал, что мое второе дело, на этот раз с компанией «Нет Коп» придет к столь быстрому и такому бесславному концу.

Лишь несколько дней тому назад я заверил Крэга, что средства поступят обязательно. Инвестируя шесть месяцев тому назад первоначальный капитал, мы связали себя обещанием выделить «Нет Коп» дополнительные средства, как только в этом возникнет необходимость. Именно сейчас такая необходимость и возникла. Без дополнительных вливаний фирме Крэга просто не выжить.

А я дал ему слово.

Вопрос этот вообще не подлежал обсуждению. В повестке дня проходившего утром в понедельник заседания стоял обычный пункт о потенциальных проектах и о вызывающих тревогу инвестициях. Фирма «Нет Коп», насколько я знал, проблемной не считалась. Более того, до этого дня все признавали перспективность проекта.

Совещание, как всегда, началось с доклада Арта Альтшуля о положении дел в «Био один». Арт не упускал ни единой возможности потолковать об этой компании. Инвестиции в «Био один» оказались самой большой удачей «Ревер», и Арт постоянно стремился об этом напомнить. Он стоял у истоков проекта, и теперь лично его вел.

Я его не слушал, наблюдая через окно за авиалайнером, уверенно скользящим вниз к посадочной полосе аэропорта Логан, расположенного примерно в двух милях от коротко остриженной головы Арта. Я думал о том, как лучше доложить о положении дел в «Нет Коп».

И вот, наконец, Арт кончил. Следующим в повестке дня стоял я.

Джил бросил взгляд на лежащие перед ним документы и сказал:

— Окей. Теперь поговорим о «Нет Коп». Речь идет о следующем инвестиционным транше в сумме трех миллионов долларов. Что ты нам скажешь в этой связи, Саймон?

Я откашлялся. Мне хотелось выглядеть как можно более деловым спокойным и объективным.

— Как вы несомненно помните, «Нет Коп» занята разработкой нового переключателя, обеспечивающего трафик многих миллиардов единиц информации в системе Интернет, — начал я. — Компания завершила проектные работы и для перехода к следующей фазе операции ей требуется три миллиона долларов. Очередная фаза заключается в создании нечто такого, что можно продемонстрировать потенциальным потребителям. В создании прототипа. Франк и я шесть месяцев тому назад инвестировали с общего согласия два первоначальных миллиона, и согласились на последующие вложения капитала, если «Нет Коп» выполнит все промежуточные обязательства. Из представленной вам мною памятной записки следует: все промежуточные обязательства полностью выполнены. Масштабы передачи информации в системе Интернет возрастают по экспоненте, и «Нет Коп» обладает практически неисчерпаемым потенциалом. Крэг Догерти проделал блестящую работу, и нам следует продолжать его поддерживать.

Чем дольше я работал с Крэгом, тем больше убеждался в его выдающихся способностях. Он даже стал мне нравиться, как личность. Крэгу было тридцать два года (всего на три больше, чем мне), но он казался умудренным опытом ветераном бизнеса. Его умение видеть будущее, неукротимая энергия и абсолютная решимость сделать «Нет Коп» процветающей корпорацией приводили меня в восхищение.

Факты говорили сами за себя и требовали продолжать инвестиции. По крайней мере, так казалось мне.

Когда я закончил, в помещении воцарилась тишина. Я обвел взглядом всех участников совещания. Их взоры были обращены на меня. На меня молча смотрели все пять партнеров: Джил, Фрэнк, Арт, Дайна и Рави Гупта, который по совместительству являлся экспертом в области биотехнологий. Здесь же находились два «сотрудника» «Ревер» Джон и Даниэл. Они были моими друзьями и, так же как я, не имели в фирме права голоса.

Зал заседаний продолжал наводить на меня страх, несмотря на то, что мне много раз приходилось выступать в нём с докладами. Именно здесь принимались все решения, затрагивающие жизненные интересы венчурной компании «Ревер» партнерс». Мягкий свет отражался на кремовых стенах с абстрактным изображением закатов. Часть окон смотрела на бостонскую гавань и аэропорт, а часть выходила на глубокий каньон, именуемый улицей Франклина. На улице Франклина, совсем рядом с нами, словно колосс высится здание «Бэнк оф Бостон». За спиной Джила на постаменте стоит бюст самого Пола «Ревер»-а. Ювелир, патриот, умелый наездник и, наконец, преуспевающий предприниматель, он высмеивал любителей компьютерной техники, а к концу жизни сумел отправить в отставку всех компаньонов, появившихся на фирме еще до его появления. Судя по выражению лица Пола, мои доводы его тоже не очень впечатлили.

Я остановил взгляд на Джиле. Он уверенно восседал на своем обычном месте во главе стола, просматривая подготовленные мною документы. Я приготовился к худшему, так как знал, что он уже успел внимательно ознакомился с ними во время уикэнда.

— Согласно первоначальному плану очередные инвестиции должны были последовать через год. Пока прошло лишь шесть месяцев. Почему такая спешка?

У него было почти английское произношение, которое, как я сравнительно недавно узнал, являлось отличительной чертой так называемых «браминов», вот уже несколько столетий управляющих Бостоном.

Он оторвался от бумаг и взглянул на меня сквозь толстенные стекла очков. Глаза за сильными линзами казались очень маленькими и крайне суровыми. Он частенько пользовался этим приемом, чтобы осадить слишком настойчивых предпринимателей, и теперь решил применить его ко мне.

— Как я упоминал, идет большой разогрев рынка. Постоянно возникают все новые и новые конкуренты. Крэг хочет, чтобы «Нет Коп» первой представила свой продукт, — сказал я, проклиная себя за эти слова. Меня вынудили занять оборонительную позицию, что ставило меня в заведомо проигрышное положение.

Джил мрачно смотрел на меня, и многочисленные морщины на обветренном лице — результат многих часов под парусами в Массачузетском заливе и Северной Атлантике — стали особенно заметны.

В помещении царило молчание. Вопросов никто не задавал, и я слегка расслабился. Создавалось впечатление, что все закончится благополучно.

— Фрэнк, насколько мне известно, ты помогал Саймону в этом деле. Что скажешь?

Я перевел взгляд на элегантную фигуру тестя. Несмотря на свои пятьдесят семь лет, он сумел сохранить атлетическое сложение и мужскую красоту. В его светло-каштановых волосах не было никаких признаков седины. На Фрэнке прекрасно сидел один из его бесчисленных костюмов. Этот был сшит из ткани в едва заметную клетку. Однако на сей раз в глазах тестя, вместо его обычного доброго юмора, я увидел напряженное беспокойство.

— Не знаю, Джил. У меня с этим проектом возникли кое-какие проблемы.

Я не верил своим ушам. Этого просто не могло быть. Ведь Фрэнк должен выступить на моей стороне.

Стоявшая в зале тишина в зале заседаний вдруг стала какой-то тяжелой. Все переводили взгляд с Фрэнка на меня и обратно.

— Продолжай, — сказал Джил.

— Саймон достаточно хорошо изложил ситуацию, — начал Фрэнк, показывая на лежащие перед ним документы. — Но мне представляется, что выводы он сделал не совсем правильные. Да, конкуренция на рынке стала значительно острее, чем была шесть месяцев назад, и нам, видимо, следует принять это во внимание.

— Но Крэг именно об этом и говорит, — прервал его я. — Поэтому он и интенсифицировал процесс проектирования! Его команда значительно сильнее, чем персонал других мелких компаний, а большие парни не очень разворотливы.

Фрэнк чуть шевельнулся в кресле, и общее внимание снова переключилось на него.

— Кроме того, я не очень уверен и самом Крэге Догерти.

Краем глаза я заметил, как недовольно поморщился Джил. Боссы венчурного капитала гордятся тем, что поддерживают не компании, а личности. Если начать сомневаться в человеке, то плюнуть на его бизнес вовсе ничего не стоит.

— Шесть месяцев тому назад он тебе нравился, — вступил в дискуссию Арт. — Что изменилось с тех пор?

Арт не пропускал ни единой возможности поставить под сомнение суждения Фрэнка. Он и Фрэнк вели, как им казалось, незаметную борьбу за то, чтобы стать правой рукой Джила.

— Верно. В то время он нам всем пришелся по душе.

Тесть был прав. Крэг представил свой бизнес-план собранию партнеров просто великолепно. Его энергия, преданность делу и глубокое понимание деловых сторон предприятия произвели на всех очень сильное впечатление.

— Но изучив его глубже, — продолжал Фрэнк, — я понял, что полностью доверять ему мы не можем. Он чересчур уверен в успехе своей фирмы и перестает замечать, что происходит вокруг него. На проектирование было отведено двенадцать месяцев. Все согласились тогда, что это будут двенадцать месяцев напряженной работы. Теперь нам говорят, что план двенадцати месяцев выполнен за шесть и пора переходить к созданию прототипа. Я считаю, что нельзя сделать годовую работы за шесть месяцев, не срезав при этом острые углы. А срезать углы невозможно без ущерба для качества конечного продукта.

— Но он работал восемнадцать часов в день и семь дней в неделю! — возмутился я. — Парень трудился практически без сна. И персонал фирмы вел себя так же.

— Вынуждая своих людей работать без отдыха, он наносил еще больший ущерб продукту, — сделал неожиданный вывод Фрэнк.

— Итак, ты предлагаешь, чтобы мы прекратили отношения с «Нет Коп»? — произнес Джил.

Прежде чем ответить, Фрэнк выдержал паузу. Он чуть наклонился вперед и задумчиво потер подбородок. Я видел этот жест десятки раз. Мой тесть поступал так всегда, перед тем как сказать «нет», разрушив тем самым радужные финансовые мечты обратившегося в нашу контору предпринимателя. Я пытался поймать его взгляд, но он все время отводил глаза в сторону.

— Мы уже рискнули двумя миллионами. Являясь представителями венчурного капитала, мы просто не могли поступить иначе. Но теперь, когда потенциальный рынок от нас ускользает, а бизнесмен утрачивает перспективу, весь проект представляется в ином свете. Потеря еще трех миллионов явилось бы для нас непростительной ошибкой.

Мерзавец! Если я немедленное ничего не сделаю, фирме «Нет Коп» крышка. Это отличный проект. У меня в этом не было ни малейших сомнений. Кроме того, и это самое важное, я дал слово. «Нет Коп» являлась для Крэга делом всей его жизни, и я обещал ему свою поддержку. У меня нет морального права оставить его в беде.

— Не могу согласиться, — сказал я и услыхал, как сидящий рядом со мной Даниэл Холл судорожно вздохнул. Холл, как и я, носил титул «сотрудника», а «сотрудникам» компании «Ревер» партнерс» не положено высказывать свое несогласие с мнением «партнеров». — Прости, Фрэнк, но мне кажется, что Крэг поступил именно так, как того требуют обстоятельства. На рынке сложилось впечатление, что его переключатель лучше, чем аналогичные приборы других фирм. Переключатель обеспечивает максимальную защищенность информации, а это именно то, в чем больше всего нуждаются крупные телекоммуникационные фирмы и интернет провайдеры. По части криптографии Крэгу просто нет равных.

Джил внимательно выслушал меня, а как только я закончил, вопросительно взглянул на Фрэнка.

— Да, он обещает гораздо больше, чем его конкуренты, — сказал Фрэнк, — но нам не известно, сможет ли он выполнить свои обещания…

— Но ведь именно для этого ему и нужны средства, — снова оборвал его я. — Создав прототип, он докажет свою правоту!

Фрэнк немного помолчал, а затем улыбнувшись (эта была его первая улыбка за все утро), продолжил:

— Энтузиазм Саймона приводит меня в восхищение. Не могу не признать, что в то время, когда мы начинали, проект казался весьма привлекательным. Но теперь он, прости меня, Саймон, таковым уже не представляется.

Я выдержал паузу. Дело шло хуже некуда. Кто-то толкнул меня под столом.

— Брось, — прошептал краем рта Дэвид, но я решил не сдаваться.

— Фрэнк, у нас имеется договор, духу и букве которого мы должны строго следовать. Нам всем известно — Крэг был уверен в том, что мы предоставим ему второй транш в размере трех миллионов долларов. Я тоже так считал.

Франк лишь молча посмотрел в сторону Джила.

— О’кей, — произнес Джил с глубоким вздохом. — Давайте решать, согласны ли мы вложить в дело еще три миллиона долларов. Ты, Фрэнк, насколько я понимаю, решительно против?

Мой тесть кивнул, подтверждая свой отказ.

— Ты, Арт, согласен на новые инвестиции?

— Нет.

— Рави?

Рави бросил взгляд через свои очки полумесяцем на мою памятную записку. Вьющиеся седые волосы, галстук бабочкой, широкое мясистое лицо делали его похожим на университетского профессора, а вовсе не на представителя венчурного бизнеса. Немного подумав и, видимо, приняв во внимание настроение партнеров, он отрицательно покачал головой.

— Дайна?

Дайна внимательно прислушивалась к дискуссии. Теперь все взоры обратились на неё. Единственная дама-партнер сидела, выпрямив спину, темные волосы обрамляли красивое лицо с высокими скулами. Она молчала, задумчиво выпятив свои нежные прекрасной формы губки, а я с напряжением ждал её слов.

— Думаю, что нам все же стоит продолжать, — произнесла она наконец. — Я понимаю позицию Фрэнка, но в то же время прекрасно помню, что, заключая договор, мы были готовы инвестировать в «Нет Коп» пять миллионов. Рынок выглядит весьма многообещающим, и нельзя исключать, что Крэг именно тот человек, который сможет одержать победу.

Я послал ей улыбку. Поддержка немного запоздала, но не оценить её было невозможно.

— Спасибо, Дайна, — сказал Джил, уважительно выслушав девушку.

Все молчали, пока Джил еще раз изучал лежащие перед ним бумаги. Закончив читать, старший партнер немного подумал, откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, вынес свой вердикт:

— Нет, — твердо произнес он.

Теперь все смотрели на меня. Я чувствовал себя так, словно мне нанесли пощечину. Я проиграл схватку за проект. Видимо, мною была совершена какая-то ошибка, и ошибка эта, скорее всего, не имела прямого отношения к «Нет Коп» или компании «Ревер». Чтобы поставить на свою сторону Джила, мне следовало более тщательно обработать политическую почву. Нельзя было позволить Фрэнку напасть на меня из засады.

— Прости, Саймон, — видимо, жалея меня, произнес Джил. — Но в этом случае, я на стороне Фрэнка. Если проект оказывается неудачным, нам всем приходится нести потери. В том числе и моральные. На то, чтобы понять это, у нас ушли годы. Учеба, поверь мне, досталась нам дорогой ценой. Теперь я прошу тебя поработать с юристами, чтобы те могли представить наше решение Крэгу самым благоприятным для нас образом. Учти, что я не хочу терять два инвестированных нами миллиона. Надо постараться вернуть хотя бы часть средств.

— Без дополнительных трех — «Нет Коп» конец, — пробормотал я. — мы с них ничего не получим.

— Спаси все, что можно, — ответил Джил.

Моя первая провальная сделка! Это удар по моему эго, но жить с этим еще можно. Не исключено, что это был хороший урок для меня, как для начинающего бизнесмена в сфере венчурного капитала. Однако отказаться от своего слова я не имел права.

— Я не могу сделать этого, — ответил я.

— Боюсь, что ты что-то недопонимаешь, Саймон, — сказал Джил, сурово на меня посмотрев. — Ты высказал свои аргументы. Мы тебя внимательно выслушали и приняли решение выйти из дела. Теперь твоя задача — это решение выполнить.

— Но у нас имеются моральные обязательства выделить средства для «Нет Коп». У меня есть моральные обязательства. Я не могу от них отступить.

Сидевший до сей поры молча Арт, наконец, взорвался:

— Перестань корчить из себя британского джентльмена! — рявкнул он. — Это — бизнес. Мы поддерживаем победителей, а когда они перестают быть таковыми, мы их бросаем. Да, это нелегко. Но именно таким образом мы делаем деньги для наших инвесторов.

— О’кей, о’кей, Арт, — сказал Джил, примирительно поднимая руку, и, обратившись ко мне, продолжил: — Я высоко ценю твое чувство долга, Саймон, но полагаю, что для него найдется место и в отношении нашей компании. Я согласен с тобой, у нас имеются моральные обязательства инвестировать средства. Но эти обязательства действительны лишь в том случае, если партнеры правильно ведут свой бизнес. В последнем мы как раз и не уверены.

Джил посмотрел на меня, ожидая ответа.

Я промолчал.

— Все решения об инвестициях должны иметь в своей основе коммерческие реалии, — продолжил он. — А реалии в данном случае таковы, что дальнейшие траты не представляются возможными. Это — не твое решение, а наше. И мы все просим, чтобы ты его реализовал.

Все глаза снова устремились на меня.

— Не могу, — сказал я и, взяв со стола блокнот и ручку, вышел из комнаты.

Я уселся за свой стол в пустом кабинете, который делил с двумя другими сотрудниками, и попытался понять, что же произошло. Голова моя буквально разрывалась от нахлынувших мыслей.

Я поступил на работу в «Ревер» два года тому назад по окончании школы бизнеса. С самого начала я был решительно настроен на успех. Я хотел как следует заработать и отрешиться от своего прошлого. Прошлое, которое я желал выкинуть из памяти, состояло из отцовского титула, уже ставшего моим, частной школы, университета и армии. В свои двадцать с лишним лет я вдруг понял, что жизнь среди традиций и привилегий, которая, как мне внушали с детства, является вершиной мировой цивилизации, на самом деле есть не что иное, как пребывание в холодной тюремной камере.

Надо сказать, что в жизни офицера старого кавалерийского полка было много соблазнительного. Ощущение принадлежности к элите, чувство некоторого превосходства, тщательно выпестованное многими столетиями полковых парадов, разнообразные придворные церемонии и, наконец, мифический esprit de corps1 могли увлечь кого угодно. Но я вовсе не желал, чтобы меня соблазняли и увлекали. Солдаты, хвала небесам, все больше и больше удалялись на периферию современного мира, а у меня не было ни малейшего желания прозябать на периферии. Мне хотелось быть в центре событий. Я сумел спастись, бросив армию и добившись стипендии Гарвардской школы бизнеса. Америка, по моему мнению — страна неограниченных возможностей для тех, кто верит в свои способности и стремится самостоятельно добиться успеха, без оглядки на свою родину.

Я, вне всякого сомнения, принадлежу именно к таким людям.

Дела у меня пошли превосходно. Проект, связанный с лизингом персональных компьютеров, за шесть месяцев дал компании восемь миллионов, при первоначальных инвестициях в пятьсот тысяч долларов. Это принесло мне в фирме признание — некоторые считали меня умным, а другие удачливым.

Джил был обо мне очень высокого мнения. Так же как и Фрэнк — до сегодняшнего совещания. Я мечтал о том, чтобы стать одним из «партнеров», поскольку в венчурном капитале по-настоящему большие деньги получает лишь тот, кто стоит у руля.

Несколько месяцев тому назад Джил определенно намекнул на подобную возможность. Неужели я собираюсь одним махом положить конец столь удачно начавшейся карьеры?

Но я дал слово, и отказаться от него не могу.

Но почему, собственно? Ведь это всего лишь одно из клише, запрограммированных школой и армией. «Джентльмен навсегда связан своим словом».

Нет, дело не в этом. Я встречал джентльменов, которые врали на каждом шагу. Дело гораздо проще. В мире есть такие люди, которым можно доверять, и такие, которым нельзя. Я считал для себя очень важным быть среди тех, на которых можно положиться.

Совещание, видимо, закончилось, поскольку в офис вошли два других «сотрудника».

— Тебя что, одолела «жажда смерти»? — спросил Даниэл, бросая блокнот на свой, стоящий у окна, стол. Невысокий, тощий, с густой черной шевелюрой Даниэл был самым напористым и, возможно, самым умным среди нас всех. — Если они сказал «нет», то, значит, нет. И тебе это хорошо известно.

Я в ответ лишь пожал плечами.

— Ну и круто же они с тобой, старик! — сказал Джон, положив на мое плечо руку. — Партнеры стерли тебя в порошок.

— Именно так я себя и ощущаю.

— Вообще-то я думаю, что в принципе ты прав, — продолжил он, включая компьютер. — Если ты считаешь, что должен что-то делать, ты обязан продолжать.

— Полная чушь! — возмутился Даниэл. — Арт целиком прав. Делать нужно лишь то, в чем есть финансовый смысл. Именно этого ждут от нас наши инвесторы.

Эту сентенцию я пропустил мимо ушей. Спорить с Даниэлом по проблемам этики — дело совершенно бесполезное. Он был живым воплощением концепции «рыночных сил», как религиозной системы. Мы оба пришли из Гарварда, где, несмотря на обязательный курс этики, в нас вдалбливали, или, если хотите, объясняли в научных терминах, почему «механизм ценообразования» является одним из средств реализации этических принципов. Даниэл в подобных объяснениях не нуждался. Он, если можно так выразиться, от рождения свято верил в рынок.

Джон был совсем другим. Высокий, атлетического сложения, с мышиного цвета волосами, он казался гораздо моложе своих тридцати лет. Джон трудился в «Ревер» Партнерс» гораздо дольше, чем я и Даниэл. Его отец, Джон Шалфонт Старший, считался одним из богатейших людей Америки. Папаша превратил небольшую фирму «Шалфонт Контролз» в многомиллиардную корпорацию и вот уже лет двадцать регулярно печатается в деловых журналах, делясь своими соображениям о тружениках американцах, продажных политиканах и недобросовестной конкуренции со стороны иностранного капитала. Взгляды Джона Старшего широко тиражировались по всей стране.

Но Джона Младшего кругооборот капитала не интересовал, и с трудом закончив один из знаменитых колледжей, он по протекции папы поступил в школу бизнеса, которую тоже с грехом пополам кончил. Джон тяготел к обычной, спокойной жизни. Однако достигнуть этого, учитывая характер и капиталы отца, было совсем не легко. Он и в «Ревер» пошел работать лишь для того, чтобы осчастливить родителя. Даниэл повторял, что Джон ничего не добьется в фирме, поскольку равнодушен к деньгам, и был в этом, возможно, прав. Но Джон успешно и со знанием дела справлялся с поручениями, и его все у нас любили. Он много работал на Фрэнка, и тот был полностью удовлетворен деятельностью своего помощника.

— И как же ты теперь намерен поступить? — спросил Джон.

Я вздохнул, потому что искал и не находил ответа на этот вопрос с того момента, как сбежал с совещания.

— Не знаю. Возможно, уйду совсем.

— Не делай этого, Саймон, — вступил в разговор Даниэл. — С кем не случается? Каждый из нас время от времени может попадать в дерьмо. Где бы мы ни работали. Не следует ломать карьеру из-за того, что Фрэнк проснулся этим утром в говённом настроении. Интересно, какая муха его укусила? Никогда не видел, что бы он вел себя так подло.

— Я тоже не видел. А ты что скажешь, Джон?

— Не знаю, — задумчиво ответил Джон. — Но его явно что-то гложет.

В обычном состоянии Фрэнк меня обязательно поддержал бы, а, если бы мои заключения его не устроили, он пригласил бы меня к себе до совещания, а не стал бы выжидать момента для того, чтобы максимально унизить.

Видимо, все дело во мне и Дайне. Это было единственное логичное объяснение. Фрэнк обожал дочь и постоянно стремился её защитить. Но на этот раз он явно переборщил.

На моем столе зазвонил телефон. На проводе был Джил.

— Саймон, мне хотелось бы переговорить с тобой завтра утром. Часиков в девять, — голос его звучал вполне дружелюбно.

— Джил, мне хотелось бы потолковать с тобой прямо сейчас, чтобы…

— Сейчас не надо, — не дал мне закончить Джил. — Поговорим завтра, после того, как ты хорошенько осмыслишь всё, что произошло утром. О’кей? Итак, завтра в девять.

Тон, каким это было произнесено, не допускал спора, и, кроме того, в том, что он сказал, было много смысла.

— О’кей. Буду.

Даниэл поднял на меня глаза и сказал:

— Джил предоставляет тебе шанс выбраться из дыры. Смотри не упусти его.

— Посмотрим, — ответил я, придвинул к себе имеющие отношение к «Нет Коп» документы и попытался на них сосредоточиться.

— Чем ты занимался в этот уикенд, Даниэл? — спросил Джон. — Развлекался?

— Точно, — ответил Даниэл. — Отправился в Фоксвуд и всю ночь с субботы на воскресенье дулся в очко. Вышел из казино на тысячу баксов богаче, чем вошел. Что может быть прекраснее? А ты что делал?

— Да ничего особенного. Был на выставке Моне в городской галерее. Превосходная экспозиция. Ты должен сходить.

— Нет уж, уволь!

— Даниэл, скажи честно, — вмешался я, — ты хоть раз был в какой-нибудь художественной галерее?

— Конечно, был. Предки притащили меня в какой-то музей в Париже, когда я был еще мальчишкой. Я там блеванул под скульптурой, изображающей голую парочку. Мамаша была убеждена, что её сынок, будучи натурой невинной и чувствительной, был шокирован непристойной композицией статуи. Лично я подозреваю, что это было действие перно, которое я тайком и в порядочной дозе хлебнул за ленчем. Скандал был что надо. Музеи и я просто несовместимы.