Грешки (Том 1)

Рич Мередит
Грешки (Том 1)

      Мередит РИЧ
      ГРЕШКИ
      ТОМ 1
      Перевод с английского В.Н. Матюшиной
      Анонс
      Они молоды Они учились в знаменитом Йельском университете.
      Они любили друг друга но, к несчастью, их было трое - Алекс и его сокурсницы Джуно и Лидия. Уже тогда Алекс не мог понять, кто же ему нужен Лидия или Джуно? Они повзрослели. Они достигли успеха. Они всегда приходили друг другу на помощь. Но как же быть с любовью?
      ПРОЛОГ
      И объяла меня печаль,
      Порожденная маленьким грешком.
      Кающийся грешник
      Эдна Сент-Винсент Миллей
      Лимузины были припаркованы вплотную друг к другу по обе стороны Шестьдесят второй улицы, так что для такси, пытающихся подъехать к парадному входу, оставалась только узкая полоса дороги.
      - Черт возьми, да ведь это машина самого губернатора! - удивленно воскликнул таксист, бросив взгляд на роскошную, поистине ослепительную блондинку, расположившуюся на заднем сиденье: блестящие колготки, золотые бусы, золотистый загар и золотистые блестки в волосах. - Что здесь происходит?
      - Вы что, с луны свалились? Открывается новый клуб под названием "Ночная жизнь".
      - Только еще одного вонючего ночного клуба городу и не хватает! - Он посигналил. За пять минут поток машин на углу Парк-авеню так и не сдвинулся с места.
      Водитель знал, что пассажирка не пройдет пешком сотню ярдов, оставшуюся до двух однотипных домов, залитых янтарным светом прожекторов, и от нее не дождешься приличных чаевых. Такие, как она, не любят раскошеливаться.
      - Этот клуб будет лучшим из лучших. Шикарнее, чем "Ксенон" или "Огни рампы". Неужели не читали в хронике? Последние полгода там только об этом и пишут. - Акцент блондинки был таким же, как и у завсегдатаев ночных тусовок в "Куинз". - Я просто умру, если не попаду туда, - простонала она.
      Таксист хмыкнул и снова нажал на сигнал.
      ***
      Женщины поцеловались и чокнулись. В их бокалах пенилось шампанское.
      - Чин-чин, Джуно. За все хорошее. - Рыжеволосая графиня де ла Рош, урожденная Лидия Форест, приняла театральную позу перед огромным зеркалом в офисе клуба "Ночная жизнь". На ней была черная кружевная блузка и пышная цыганская юбка из сизовато-розовой тафты. На шее же красовалось золотое колье с крупным сапфиром под цвет глаз. Элегантно-эксцентричный стиль графини менялся в зависимости от настроения, а оно отличалось крайним непостоянством.
      - Для твоих тридцати двух совсем недурно. - Войдя в комнату, Алекс Сейдж окинул Лидию одобрительным взглядом.
      - Алекс! - Женщины бросились к нему.
      - Там, за этой дверью, настоящее великолепие. Все, кто имеет вес в обществе, уже собрались. Я проверил другие увеселительные заведения города - везде пусто. На дверях "Дансетерии" вывесили траурный венок, а персонал "Красного попугая" заманивает к себе туристов.
      Лидия рассмеялась:
      - Ох, Алекс... Как я рада, что ты здесь!
      - А где же еще мне быть в такой вечер, - он поцеловал женщин, - как не с теми, кого я люблю?
      Джуно подала ему бокал шампанского.
      - Даже не верится, что удалось все закончить в срок.
      Без четверти семь вворачивали последние электрические лампочки.
      - А меня в это время терзали муки творчества, ибо по случаю открытия я решил приготовить вам подарок, - Алекс улыбнулся, - и обошел весь город, пытаясь найти что-то достойное такого события. Не обнаружив ничего подходящего в магазинах "Картье", "Тиффани", "Ван Клиф", "Данхилл" и подарочном салоне в отеле "Ритц", я написал стихотворение под названием "Ночная жизнь".
      Этот клуб обречен на успех.
      Почему? - я спрошу у вас всех.
      Поверьте, ответ очень прост:
      Девчонки из Йеля его основали,
      Зовут их Джуно и Лидия
      Соблазнительней девушек сыщешь едва ли,
      Хотите вы, не хотите ли.
      Все рассмеялись.
      - Я вставлю его в рамку и повешу в офисе, - сказала Джуно. - Это настоящий шедевр.
      - Не сомневался, что вам понравится, - ухмыльнулся Алекс. - А теперь, пожалуй, вернусь к гостям и немного расшевелю их. Увидимся позже. - Он снова поцеловал женщин. - Я горжусь вами.
      - Я тоже горжусь нами. - Когда Алекс ушел, Лидия закурила сигарету "Голуаз", глубоко затянулась и тут же загасила ее в хрустальной пепельнице, на дне которой была золотая гравировка: "Ночная жизнь". - И гордилась бы еще больше, если бы смогла отказаться от этой гадости. Счастье, что ты не начала курить.
      А вот я не люблю себя ограничивать. - Лидия улыбнулась. Частые перепады настроения не мешали ей критически относиться к себе, что не всегда исправляло ситуацию, но, несомненно, располагало к этой женщине. Сейчас графине казалось, что ее жизнь вошла в нужное русло, и она была в ладу с собой.
      - Удивляюсь твоему спокойствию. Я еще никогда так не нервничала. Джуно снова наполнила бокалы.
      - Я предлагала тебе валиум, - заметила Лидия. - Кстати, съешь что-нибудь. - Она указала на бутерброды с копченой лососиной. - У тебя пусто в животе, вот ты и нервничаешь.
      - Я не могу есть. О, Лидия, прости меня, последние несколько недель я слишком раздражительна. Не знаю, как ты меня выносишь.
      Лидия обняла ее.
      - За это время так много произошло. Как же нам не нервничать? Но сегодня наш звездный час! - Она подушилась духами Жана Лапорта. - Кажется, я готова.
      Выйдем к гостям вместе?
      - Иди первая, - возразила Джуно, - а я немного понаблюдаю отсюда.
      - Трусиха! - Лидия с нежностью посмотрела на нее. - О'кей, увидимся позже. - И она вышла из офиса, оставив после себя аромат французской сигареты и духов, Джуно Джонсон застегнула пряжки туфелек от Мод Фризон и посмотрела в зеркало. На каблуках она стала выше. Сегодня ее блестящие темно-каштановые волосы были собраны на затылке, хотя обычно свободно падали на спину, спускаясь ниже лопаток. Узкие черные крепдешиновые брюки облегали длинные ноги. Надетый поверх розовой атласной блузки свободный пестрый парчовый жакет от Унгаро доходил до бедер. Этот жакет, подарок Густава Палленберга, любовника Джуно, в честь открытия клуба, доставили сегодня, во второй половине дня. Интересно, появится ли здесь сам Густав?
      Едва ли, решила она. Скорее воздержится. На то есть много причин.
      Сквозь двустороннее дымчатое зеркало Джуно внимательно оглядела главную танцевальную площадку, где толпились всемирно известные люди, чьи имена были внесены в справочник "Кто есть кто?", а также представители богемы - художники, артисты, музыканты, - завсегдатаи кафе и ночных клубов. Джуно улыбнулась, польщенная тем, что все они собрались здесь ради нее и Лидии. Та, впрочем, относилась к этому как к должному, ибо привыкла к общению с богачами и титулованными особами. Джуно тоже давно уже следовало бы привыкнуть к этому, но она все еще питала благоговение к этим людям, хотя они теперь держались с ней дружески и неизменно приглашали на обеды и благотворительные балы. Да, права пословица: "Если увезти девушку с Запада, Запад останется в ней навсегда".
      Именно так было и с Джуно.
      ***
      Джуно села перед экраном видеомонитора и начала нажимать на кнопки. Щелк! На экране появился зимний сад со скульптурами и фресками на стенах.
      Когда похолодает, его покроют стеклянным куполом.
      Вот Лидия, минуя заросли экзотических растений, пробирается сквозь толпу нарядных гостей, здоровается с друзьями и оживленно перекидывается с ними несколькими фразами. Ее непринужденная грация восхищала Джуно с тех пор, как они подружились в Йельском университете в тот год, когда ввели совместное обучение.
      А вот и высокий Бернар Жюльен, режиссер фильма, в котором снималась Лидия в период ее короткой, но блестящей карьеры кинозвезды. Он недавно перебрался из Франции в Голливуд. Лет десять назад в Париже у них был бурный, однако непродолжительный роман.
      Теперь Бернар снова вошел в жизнь Лидии. Сюда он привел брата и его жену - Мишеля и Мэриэл Жюльен, близких друзей Лидии и ее покойного мужа графа Стефана де ла Рош.
      Джуно заметила, что возле бара стоит Сет Пратт и не сводит глаз с Лидии. Последнее время он следовал за ней как тень, Джуно он казался угрюмым, избалованным и пустым. В присутствии Сета и его старшей сестры Кэми Джуно чувствовала себя неуютно, ибо они, конечно же, не подозревали о ее связи с их отчимом Густавом Палленбергом, женившимся по расчету на их матери. Осуждая себя за отношения с Густавом, Джуно питала антипатию к Праттам, иногда, впрочем, полагая, что они сами дают для этого основания.
      Как и многое в жизни, любовь к Густаву обрушилась на Джуно подобно шквалу. Неизбежность происходящего она осознала раньше, чем задумалась о последствиях.
      Щелк! Щелк! Щелк! Увидев на экране танцевальные площадки и буфеты, Джуно поискала глазами Алекса. Щелк! А вот и он у рояля в Зеркальном баре, окруженный известными красавицами. Среди них Делия Маннерс, премьерша "Растений", первой пьесы Алекса, снискавшей шумный успех в театре на Бродвее. Рядом с ней Кэми Пратт, обеспечившая в прессе рекламу клуба "Ночная жизнь". Проклятая Кэми! У нее интрижка с Алексом! Хотя тот и уверял, что это несерьезно, Джуно сомневалась в его искренности, Правда, нельзя не признать, Кэми чертовски хорошо поработала, чтобы создать клубу рекламу. Для женщины, не нуждающейся в заработке, она весьма трудолюбива, а ее рекламное агентство - одно из самых преуспевающих в городе.
      Щелк! Выключив мониторы, Джуно решила отправиться в Зеркальный бар. Несколько ласковых слов Алекса подействуют на нее лучше успокоительных таблеток и шампанского.
      Дверь в офис широко распахнулась, и высокий представительный голубоглазый мужчина с редеющими светлыми волосами, чуть тронутыми сединой, уставился на Джуно.
      - Ты выглядишь потрясающе, - проговорил мужчина с легким скандинавским акцентом и протянул к девушке руки. Джуно бросилась к нему, и они молча обнялись.
      - О, Гас! Я не надеялась, что ты придешь.
      Он отступил на шаг, поднес к губам ее руки и поцеловал их.
      - Я не мог не прийти, ты знаешь. Хорошо, что надела жакет, который я купил для тебя в Париже.
      - Великолепный жакет, Гас. - Джуно подошла к бару и налила стакан содовой. Из-за язвы Гас почти отказался от спиртных напитков.
      - Открытие, судя по всему, станет грандиозным событием, - заметил он.
      - Да, сегодня здесь многолюдно, но что ждет нас впоследствии, неизвестно.
      - Зачем об этом тревожиться? Поживем - увидим. - Гас улыбнулся.
      - Поскольку волнения довели тебя до язвы, твое замечание особенно ценно, - пошутила Джуно, усадила Гаса на диван и села рядом с ним. - А что Нина? Как тебе...
      Гас поцеловал Джуно.
      - Нина уехала в Швейцарию. Пришло время наведаться в клинику.
      - Опять? Так скоро?
      Гас кивнул:
      - Ей хуже.
      Почувствовав напряжение в его голосе, Джуно решила воздержаться от расспросов. Нина Каррутерс-Палленберг, одна из самых богатых и неврастеничных американок, желала во что бы то ни стало сохранить молодость. Сейчас ей было под шестьдесят, но на газетных фотографиях она выглядела моложе Гаса, которому не исполнилось и пятидесяти.
      - Я приехал сюда прямо из аэропорта, - сказал Гас, - поэтому не успел переодеться для праздника, но хотел бы поговорить с тобой, дорогая. Поужинаешь со мной?
      - О, Гас, что ты со мной делаешь? Мы не виделись несколько недель, и вот ты появляешься в день открытия клуба, зная, что мне едва ли удастся уйти отсюда!
      - Но мы должны поговорить. Это важно. - Гас умоляюще посмотрел на Джуно.
      - Нет, не сегодня, Гас. Пойми, я не девочка, которая бежит к тебе, едва ты поманишь ее пальцем. - Джуно поднялась. - Прости, мне пора спуститься и поздороваться с гостями.
      - Что это значит, Джуно? - Гас взял ее за плечи и повернул к себе. Она уже остыла, ибо не могла долго сердиться на него.
      - Это значит, - спокойно ответила Джуно, - что у нас с тобой ничего не получится. Я люблю тебя, но такие отношения мне не по душе. Ты появляешься время от времени, когда тебе удается улизнуть от жены. Давай покончим с этим, так будет лучше для нас обоих. Мы даже можем остаться друзьями.
      - И иногда вместе обедать? - насмешливо бросил Гас. - Ты наполняешь мою жизнь смыслом, я не могу и не хочу расставаться с тобой! Ты должна...
      - Я ничего тебе не должна! - Смуглое лицо Джуно вспыхнуло от гнева.
      - Хотя бы выслушай меня! Пожалуйста, дорогая, давай побудем немного вдвоем и поговорим, а уж потом ты примешь решение. Может, завтра вечером у тебя?
      Джуно вздохнула:
      - Ну ладно, только пораньше. К десяти часам мне надо быть здесь.
      - Значит, до встречи, любовь моя. - Гас улыбнулся. - Успех клуба будет головокружительным, уверен.
      Когда дверь за ним закрылась, Джуно прошептала:
      "Прости меня", - и, смахнув слезы, спустилась вниз.
      ***
      В шесть утра ушел последний из платных посетителей.
      На четвертом этаже, в одной из закрытых для широкой публики комнат, украшенной картинами модернистов восьмидесятых годов, был сервирован завтрак. На серебряных блюдах с подогревом красовались творения нового шеф-повара, дающие полное представление о многообразии современной американской кухни: яичница с грибами и кресс-салатом, коньячный мусс, икра, цыплячьи крылышки, жаренные на вертеле, устрицы в лимонном соусе, круассаны с клюквенным джемом, калифорнийское шампанское, новоорлеанский кофе-эспрессо и сок из красных апельсинов.
      - Что с Бернаром? - спросила у Лидии Джуно. - Я думала, он останется завтракать.
      - У него деловая встреча за завтраком с кем-то из "Парамаунта". Он пошел домой принять душ и переодеться. - Лидия сбросила туфли.
      Белокурые волосы Кэми Пратт были собраны на макушке, а ее узкие плечи покрывала коралловая шаль.
      - Вы можете сидеть здесь целый день, сплетничая и упиваясь своим успехом, а я должна через три часа явиться в свой офис и убедить президента компании "Спидикола" в том, что никто не организует лучше меня рекламную кампанию, содействующую завоеванию северо-восточных рынков.
      Лидия рассмеялась:
      - О, Кэми, ты просто поражаешь! Откуда у тебя столько энергии?
      - Конечно, от спиди-колы, - усмехнулся Алекс Сейдж, вальяжно расположившийся на кушетке, обтянутой розовой замшей. - Или еще от какого-нибудь "спиди".
      - Ошибаешься. Не путай меня с моим младшим братом, - заметила Кэми. Кстати, а где же Сет? Когда я его видела, он был уже в сильном подпитии. Кэми рассмеялась, возбужденная шампанским и бессонной ночью.
      - Около четырех утра я попросила Доминика и Сэма проводить его до такси, - сказала Джуно. - Доминик засек его, когда он пытался подбросить таблетку в чей-то бокал.
      Кэми поморщилась:
      - Черт побери, Лидия, тебе следовало бы поговорить с ним. Может, тебя он послушается. Видит Бог, я уже пыталась. Мама - тоже, хотя она никогда не имела на Сета влияния, поскольку всю жизнь баловала его. Он вьет из нее веревки.
      - Я подумывала об этом, - ответила Лидия, - но сегодня мне не удалось бы уделить ему внимание.
      - Надеюсь, тебя он послушается. Ну ладно.., желаю всем доброй ночи. Алекс, дорогой, не провожай меня. Ты так уютно здесь устроился. - Кэми поцеловала Лидию и Алекса. Казалось, она хотела чмокнуть и Джуно, но вместо этого проговорила:
      - Доброй ночи, Джуно. Ты проделала титаническую работу по оформлению клуба. Освещение в целом и световые эффекты производят потрясающее впечатление. Все только о них и говорят. Такой успех ошеломляет. Ну, всего хорошего, друзья мои.
      Когда Кэми ушла, Джуно, добавив в шампанское апельсиновый сок, подняла бокал:
      - За процветание клуба "Ночная жизнь"!
      - И за нас, - добавила Лидия. - За йельский триумвират, возобновившийся через пятнадцать лет. Кстати, Алекс, что ты предсказывал в своей пьесе.., как же она называлась?
      - "В задымленной комнате одного отеля", - напомнила Джуно.
      Лидия кивнула:
      - Верно! Как это я забыла? И кто бы мог предсказать, что мы окажемся здесь?
      - Ни один из тех, кто знал нас в то время. - Алекс усмехнулся и поднял бокал. - За двух дам, ставших путеводными огнями моей жизни. Если бы время повернулось вспять, я повторил бы все снова, но на этот раз нарушил бы все условия соглашения.
      - Что ты хочешь сказать, Алекс? - рассмеялась Джуно. - Мы и так нарушили все условия.
      - Почему же это не сработало? - Алекс откинулся на спинку дивана. Его волосы, до недавнего времени падавшие на плечи, теперь были коротко острижены и уже не казались выгоревшими на солнце. Отверстие в мочке правого уха, где прежде красовалась золотая серьга, давно заросло.
      - Наверное, мы слишком неординарны для банального счастливого конца. Лидия вздохнула.
      - А вот мне хотелось бы счастливого конца, - призналась Джуно и, помолчав, добавила:
      - Интересно, в какой момент я утратила контроль над своей жизнью.
      - Пожалуй, в тот, когда решила подать заявление в Йельский университет. - Лидия улыбнулась.
      - Нет, - возразил Алекс, - это произошло в ту ночь, когда нас троих связала любовь.
      В комнате воцарилась тишина. Все они погрузились в свои мысли. Прошло пятнадцать лет, но у них так ничего и не решилось. Значит, что-то должно случиться и расставить все по своим местам.
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      ЙЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
      1969 - 1971 годы
      ...Йельский университет объявляет, что в 1969 г, нарушит двухсотшестидесятивосьмилетнюю традицию, в соответствии с которой в его стенах обучались лишь лица мужского пола. Отныне университет откроет двери и для девушек.
      Следующей осенью университет планирует принять 240 девушек на 1265 юношей.., и в порядке перевода на старшие курсы - примерно 250 девушек на 3000 студентов, Из статьи Джонатана Лира "Как Йельский университет отбирает первые кандидатуры для совместного обучения".
      "Нью-Йорк тайме", 13 апреля 1969 года.
      Глава 1
      Председателю приемной комиссии
      Йельского университета
      Сэр!
      Я обучала Джуно Джонсон в течение последних четырех лет и считаю ее одной из самых способных учениц, которыми меня наградила судьба за двадцать лет преподавательской деятельности. Девушка свободно говорит по-испански, владеет французским, тонко чувствует английский язык. Она всесторонне развита, обладает недюжинными творческими способностями, спортивна и любознательна. Последние три года Джуно была школьным лидером и старостой класса. Как одноклассники, так и учителя считают ее умным, развитым, энергичным и целеустремленным человеком.., способным многого добиться в жизни.
      С уважением
      Эстер Луджан,
      средняя школа Санта-Фе,
      Нью-Мексико
      В первый момент Джуно охватило желание снова сесть в поезд. Еще в Нью-Йорке, делая пересадку на Центральном вокзале, она ощутила нервное возбуждение. Здесь, в Нью-Хейвене, оно стало невыносимым. На вокзале толпился народ с поклажей - в основном съезжающиеся студенты Йельского университета. В том году впервые за всю историю просвещения здесь появилось множество оживленно щебечущих девушек с чемоданами и рюкзаками. Джуно казалось, что все они знают друг друга - наверное, учились вместе в средних школах, а может, проводили летние каникулы в Мартас-Винъярде или Хемптоне. Воздух вибрировал от приветственных восклицаний и взрывов смеха.
      Джуно Лайтфут Джонсон из Санта-Фе, ощущая легкое головокружение, взяла свой багаж у носильщика и расплатилась с ним. Она еще никогда не бывала восточнее Миссисипи и теперь, ошеломленная, растерялась, что случалось с ней крайне редко. Сначала Джуно не проявила интереса к Йельскому университету, однако мать убедила ее подать заявление. Пройдя собеседование с представителем университета в Альбукерке, Джуно ощутила любопытство. Этот лысеющий юрист с заразительным энтузиазмом рассказывал о Йельском университете, его высоком престиже и блестящих перспективах тех, кто получает там диплом. Он утверждал, что выпускники Йеля имеют особые преимущества, что нигде в мире не дают лучшего образования. По его словам, только в Йеле завязываются дружеские отношения на всю жизнь. Он считал Джуно очень удачливой, ибо перед ней открылась возможность поступить в Йель в первый год совместного обучения, и призывал девушку не упускать такой шанс.
      Ожидая письменного уведомления из университета о приеме или отказе, Джуно к середине апреля 1969 года успела убедить себя, что Йель единственное учебное заведение, где она желала бы провести последующие четыре года. Мысль о том, что ее могут не принять, приводила девушку в ужас, хотя она сознавала зыбкость своих надежд. Каждый день, возвращаясь из школы, Джуно подбегала к почтовому ящику и очень огорчалась, не найдя там письма. И вот наконец оно пришло. Узнав, что ей надлежит явиться в класс 73, Джуно возликовала.
      Только значительно позднее она узнала, как ничтожны на самом деле были ее шансы: на 240 мест подали заявления 2850 человек!
      - Эй! Хочешь поехать с нами в такси? У нас есть свободное место! Невысокая девушка, с которой Джуно познакомилась в поезде, помахала ей рукой. Девушку звали Бу, и приехала она из Лейк-Фореста.
      - С удовольствием. Спасибо. - Джуно отдала таксисту свои чемоданы и спортивную сумку, и он с трудом втиснул их в набитый вещами багажник. Стереопроигрыватель и две коробки с книгами и пластинками Джуно предусмотрительно отправила в Вандербилт-Холл.
      Пока Бу и ее бывшая одноклассница оживленно обменивались впечатлениями о летних каникулах, Джуно смотрела в окно на аккуратные домики, ухоженные зеленые газоны и садики Новой Англии. Все здесь было совсем иным, чем в Санта-Фе: освещение, тени на обсаженных вязами улицах, даже воздух, влажный и душистый после утреннего ливня. Девушке, выросшей среди саманных построек землисто-серого цвета, сосен да зарослей "шамисо", казалось, будто она на другой планете. Что ж, придется привыкать не только к колледжу, но и к особенностям местного рельефа - ведь прежде Джуно жила на высоте семь тысяч футов над уровнем моря.
      Такси свернуло на Чапел-стрит и остановилось перед входом в Вандербилт-Холл - общежитием для девушек-первокурсниц. Особняк в стиле викторианской готики, построенный в 1894 году нью-йоркским архитектором Чарльзом Хейтом, производил внушительное впечатление.
      - О Господи! Вы только посмотрите, сколько здесь парней! - Бу торопливо убрала упавшие на лоб прямые волосы. - Да, нам предстоит нелегкий год. Я уже подсчитала: на каждую из нас приходится примерно по восемь парней.
      Никто из юношей, толпившихся возле дверей, не предложил им свою помощь, но Джуно заметила, что они, внимательно осмотрев вновь прибывших, остановили взгляды на ней. Она знала, что привлекательна, но даже не подозревала, сколь ошеломляющее впечатление произвела на молодых людей. В отличие от первокурсниц, одетых как хиппи, Джуно предпочитала западный стиль (ковбойские сапожки, джинсы, серебряный ремень, украшенный бирюзой), но сочетала его с некоторой старомодностью (соломенная шляпка тридцатых годов и черный вельветовый жакет). Ростом (5 футов 10 дюймов) <177,8 см.> Джуно превосходила мальчиков-одноклассников. Свои длинные темно-каштановые волосы она не стригла лет с семи. В ее жилах текла смешанная кровь: английская, индейская и немного испанской. Лишенная всякого тщеславия, Джуно никак не могла понять, почему окружающие считают ее красивой.
      Не понимала она этого и сейчас, в свои восемнадцать лет.
      Бу и ее подружка попрощались с Джуно, и она понесла свои чемоданы на второй этаж. Одна из соседок по комнате, Марджори Гинзберг из Бруклина, окинула ее оценивающим взглядом чуть косящих близоруких глаз и поздоровалась. Такого странного произношения, как у этой девушки, Джуно никогда еще не слышала. Устроившись, Марджори отправилась в библиотеку. Две другие соседки еще не приехали, поэтому Джуно выбрала себе кровать поудобнее. Посмотрев в окно на внутренний двор, девушка ощутила усталость: еще бы - ведь за два с половиной дня она проехала через всю страну!
      Внезапно охваченная тоской по дому, Джуно подняла оконное стекло, впустила в комнату теплый свежий воздух и задумалась. Неужели, черт возьми, ей предстоит провести здесь целых четыре года?
      - Привет! - вдруг услышала она. В дверях стояла миниатюрная стройная девушка с копной медно-рыжих волос и огромными серыми глазами. - Извините, нет ли у вас, случайно, курительной трубки для гашиша? - У вошедшей был акцент жительницы восточного побережья. Судя по манерам, она получила хорошее воспитание.
      Джуно улыбнулась:
      - Сейчас поищу. Я еще не распаковывала вещи.
      - Что ж, если найдете, мы через две комнаты от вас, направо по коридору. - С этими словами девушка удалилась.
      Откуда-то донеслись шум голосов и музыка. Джуно начала искать трубку, прощальный подарок одного из ее школьных друзей, которым она никогда не пользовалась, и, найдя, вышла в коридор.
      ***
      Комната была переполнена: юноши и девушки сидели на кроватях и на полу. Обстановка была такой же, как у Джуно, только на стенах висели плакаты "Битлз" и группы "Джефферсон эрплейн". Почти на всех были кашемировые пуловеры и сорочки от "Брук Бразерз", но кое на ком джинсовые "варенки" и продукция фирмы "Левис".
      - Привет, меня зовут Джуно Джонсон. - Девушка протянула трубку, которую сразу же выхватил у нее молодой человек аристократического вида с прямым носом и красноватым цветом лица.
      - Вы появились весьма кстати! Меня зовут Рэндл. А это Лидия... Дарси... Дэвид... Уитни... О черт побери, это слишком долго! - Рэндл сунул кусок марокканского гашиша в трубку, зажег ее и сделал несколько коротких затяжек. Лидия - та, что заходила к Джуно, рассеянно улыбнулась ей, не прерывая беседы с одним из юношей.
      Джуно опустилась на колени рядом с Рэндлом, сделала затяжку и отодвинулась в сторонку, наблюдая за окружающими.
      - Мой отец учился в Сейбруке. На будущий год и я там буду. А ты, Джош?
      Джош рассмеялся:
      - Я здесь вообще случайно. Мой отец окончил Гарвард.
      - Поближе к тому месту, где причалил "Мейфлауэр" <Считается, что основатели Соединенных Штатов, исконные американцы, прибыли на борту судна "Мейфлауэр" в 1620 г.>, - съязвил Рэндл.
      - Брось ты, - проговорила Дарси. - У каждого есть предки, прибывшие на "Мейфлауэре".
      Джуно подумала, что, наверное, так оно и есть. Ведь все собравшиеся приехали с восточного побережья, окончили престижные школы и, судя по всему, сто лет знакомы друг с другом. У большинства отцы или родственники учились в Йельском университете. У нее не было ничего общего с ними.
      - Странно видеть происшедшие здесь перемены, - заметил Рэндл. - Вот я, например, вместе с девочками ходил только в детский сад.
      - А я никогда не училась в школе с мальчиками, - откликнулась Дарси.
      - С мальчиками? А что скажешь насчет совместного обучения с экзотическими типами из гетто и муниципальных школ? Со всеми этими вундеркиндами? - лениво протянула Лидия. - Демократия в действии. "Дети Инки". - Она говорила о сотруднике Йельской администрации Р. Инсли Кларке по прозвищу Инки, ставшем инициатором нововведений по преодолению элитарности.
      - Однако, дорогая, если бы не он, ты - существо женского пола - тоже сюда не попала бы, - заметил Рэндл. - Так что не умаляй его достоинств.
      - Йельскому университету, по-моему, давно пора бы перебраться в двадцатый век, - вставила Джуно, сразу невзлюбившая Лидию. Не учись предки этой девицы в Йеле, кто принял бы ее сюда?
      - Возможно. - Лидия пожала плечами. - Но я сноб.
      И не желаю лицемерить и скрывать это.
      - Странно, что ты вообще решилась приехать туда, где тебе придется общаться с отбросами общества. - Джуно поднялась. - Мне пора. Постараюсь за этот вечер придать моей комнате вид гетто.
      Все рассмеялись, кроме Лидии. Затянувшись гашишем, она откинулась на подушки.
      ***
      Вернувшись к себе, Джуно, кипя от ярости, разложила по местам распакованные вещи. Впервые в жизни девушка почувствовала себя изгоем. Ее обучение в Йельском университете будет частично оплачивать муниципалитет небольшого городка в юго-западном штате.
      Конечно, она была одна из тех, кого высокомерная Лидия называла "детьми Инки" - подопытными кроликами в эксперименте, проводимом университетом. Джуно легла на кровать, испытывая горькую обиду и унижение.
      Она больше не казалась себе одной из двухсот сорока.
      Напротив, боялась, что теперь станет посмешищем.
      ***
      Александр Сейдж откупорил бутылку "Шатонеф-дю-Пап" и, пока вино "дышало", поставил на стерео альбом Кросби, Стилса и Нэша.
      - Пойдем, Алекс. Хоть на пять минут заглянем. Ведь это первая в Йеле смешанная вечеринка. Неужели тебе не любопытно взглянуть на суперженщин? уговаривал приятеля Брюс Хопкинс, надевая кожаный пиджак.
      Алекс покачал головой:
      - И не зови. Я не стану связываться с девушками, если завтра утром мне придется вместе с ними сидеть на лекциях. Нет, по мне лучше экзотические незнакомки, с которыми встречаешься только во время уик-энда. Кому хочется приглашать на свидание однокурсницу из Йеля?
      Ведь целоваться с ней - все равно что с собственной сестрой!
      - А что ты имеешь против кровосмешения? - рассмеялся Брюс. - Ну ладно, до скорого.
      Алекс налил себе вина, вставил чистый лист в портативную пишущую машинку, извлеченную из-под груды книг и писем. Сегодня вечером он никуда не собирался, потому что у него родилась идея новой пьесы и ему хотелось набросать ее план. Алекс никогда не испытывал недостатка в женщинах. Они находили его сами.
      Когда зазвонил телефон, Алекс решил не отвечать, но после девятого звонка все-таки поднял трубку.
      - Алекс, дорогой, как хорошо, что ты дома. Не думала, что застану тебя в субботний вечер. - Это звонила его мать, Кэсси Тревиллиан, живущая в Далласе. Джек Тревиллиан, известный консультант по финансовым вопросам, был ее третьим мужем. Если считать ее первый брак, расторгнутый через четыре месяца, то четвертым.
      - Привет, мама, что случилось? Я тоже удивлен, что ты дома.
      - Нет-нет, все в порядке. Джек уехал по делам, и я решила провести вечер конструктивно и привести в порядок свой письменный стол. К тому же поговорить с тобой. Разве Брюс не сказал тебе, что я звонила несколько раз на прошлой неделе?
      - Нет, - солгал Алекс. - Он ужасно рассеянный.
      - Я хотела узнать, дорогой, приедешь ли ты домой на следующий уик-энд? Мы не видели тебя целую вечность. Джек мог бы послать за тобой самолет. Кэсси сделала паузу, и Алекс догадался, что она отхлебнула глоток шампанского. Ничего другого мать не пила и осушала не больше двух бокалов шампанского за вечер. - В субботу у нас намечается вечеринка. Из Франции приедет один из деловых партнеров Джека с супругой и дочерью, которая в январе поступает в Вассар.
      - А, вот к чему ты клонишь! Хочешь, чтобы я развлекал эту девушку!
      - Да, а что тут такого? Ей будет очень приятно поболтать со сверстником.
      - Не спеши. Пока я ничего не обещал. Мне не удастся навестить вас, поскольку в следующий уик-энд из Смита приезжает Кэролайн.
      - А ты не можешь изменить планы? - Алекс представил себе капризную гримаску матери и ее нахмуренные бровки под белокурой челкой. - Разве нельзя встретиться с Кэролайн в другое время? Мне казалось, что ты вообще с ней порвал.
      - Не с ней, а с Анджелой.
      - Ну пожалуйста, дорогой, сделай мне одолжение. Я очень по тебе скучаю.
      Алекс вздохнул, зная, что возражать бесполезно. Кэсси будет просить, уговаривать, настаивать и звонить, пока не добьется своего.
      - Подумаю и через несколько дней позвоню.
      - Спасибо, дорогой. Я знала, что могу на тебя положиться. Однако прошу тебя: дай ответ к завтрашнему дню. Мне нужно ненадолго съездить в Палм-Бич, и до отъезда я должна все организовать. - Кэсси чмокнула губами и повесила трубку.
      Алекс начал набирать номер Кэролайн, но вдруг задумался. Обычно он подчинялся заведенным матерью порядкам. Но с какой стати ему менять свои планы из-за ее капризов? Любя мать, Алекс осознавал, что она крайне эгоистична.
      Однако с этим согласились бы немногие. От побережья до побережья Кэсси славилась своим обаянием и бескорыстной преданностью людям. Правдами и не правдами она убеждала друзей, любовников и мужей, будто готова жертвовать ради них своими интересами.
      Алекс вернулся к машинке, но мысли о матери не оставляли его. Год назад, начав анализировать свое отношение к ней, он понял, что из-за нее подозревает в эгоцентризме каждую девушку, а потому не хочет связывать себя какими-либо обязательствами. Отношения Алекса с женщинами развивались по определенной схеме: познакомившись, он шел на сближение до тех пор, пока не замечал в юной леди инстинкта собственницы.
      После чего начинал отдаляться. Да, отчасти Алекс опасался связывать себя обязательствами, но больше всего его обижало и отпугивало то, что к нему относятся лишь как к чему-то привычному и удобному.
      Хотя в целом он преодолел детское чувство незащищенности, возникшее из-за частых перемен в составе семьи и переездов, но избавиться удалось не от всего. Несмотря на уверенные манеры, Алекс страдал от комплекса, чаще присущего прекрасному полу: ему казалось, что женщин привлекает в нем только внешность, а не сам он как личность. Чтобы освободиться от этого, Алекс начал писать, и занятия литературным трудом иногда действительно помогали ему выстоять в трудных ситуациях. Лет в десять он принялся сочинять детективные рассказы, а учась в средней школе, даже отсылал свои произведения в "Нью-Йорке?" и "Атлантик мансли" <Ежемесячный литературно-политический журнал США.>. Поскольку их нигде не приняли, Алекс обратился к драматургии. Став студентом Йельского университета, он ушел в это с головой. Пока его публиковали лишь школьные и университетские журналы, но преподаватели не скупились на похвалы, а сам Алекс считал, что надо только набраться терпения и подождать. Со временем его пьесы будут поставлены на Бродвее, и их по достоинству оценит и критика, и широкая публика.
      Конечно, мать полагала, что профессия драматурга слишком эксцентрична, но Алекс твердо решил заниматься тем, чем хотел. Чтобы его оставили в покое, ему приходилось идти на кое-какие уступки. Поэтому сейчас он снял трубку и набрал номер.
      - Кэролайн, малышка. У меня скверные новости. В следующий уик-энд большой семейный сбор дома, и боюсь, мне не удастся отвертеться.
      ***
      - Лидия, тебе снова звонил какой-то парень из Принстона.
      Лидия бросила связку учебников на кровать и пожала плечами.
      - Следовало написать ему, но у меня не было времени. А он, однако, настырный. Другой на его месте давно все понял бы. - Она открыла дверцу платяного шкафа, где висела ее одежда, выдержанная в пастельной гамме. Сие, - сказала Лидия соседке по комнате, - возьми все это себе.
      - Что?! А как же ты?
      - Это мать накупила мне одежду для студентки колледжа. У нас с ней всегда были разные вкусы. Ну, пока я училась в школе, с этим приходилось мириться. Но здесь - ни за что! Отныне я стану самой собой.
      - Господи, Лидия, никто и не подозревает тебя в конформизме!
      - Сие, ты и понятия не имеешь, как трудно не быть конформисткой. Во мне, например, есть такое, о чем никто не догадывается. Никто.
      - Уверена, мы узнаем об этом еще до конца года, - заметила Сие, перебирая в шкафу подаренную ей одежду.
      Лидия закурила.
      - Ox, Сие, почему-то я места себе не нахожу. - Она надела только что купленный подержанный хлопчатобумажный жакет. - Пойду-ка в комнату Тима. У них всегда найдется что покурить. И вообще мне нужно побыть в обществе мужчин.
      - Что с ней такое? - спросила Сие вторая соседка по комнате, оторвавшись от книги.
      - Тот, кто знает Лидию, любит ее, - ответила Сие. - Если, конечно, хватает терпения ее вынести. Сегодня она в самом скверном настроении. Наверное, у нее менструация.
      Глава 2
      - Джуно, а ты что думаешь? Как ты, женщина, относишься к воинской повинности? - Рэндл Фитцпатрик, сделав затяжку, передал кальян по кругу.
      Джуно была здесь единственной девушкой. Молодые люди очень ценили ее общество, старались перещеголять друг друга в остроумии и постоянно обращались к Джуно как к арбитру. Было начало декабря, до рождественских каникул оставалось несколько недель, и присутствие девушек в Йельском университете все еще не утратило прелести новизны. Однако во время серьезных споров и словесных перепалок Джуно, высказав свое мнение, начинала чувствовать себя лишней.
      - Я не хочу никого убивать и не хочу, чтобы меня убили, а поэтому считаю несправедливым, что вам, парням, приходится учиться воевать. По-моему, надо положить конец войнам и отменить призыв на военную службу. Если же это невозможно, следует призывать женщин, и они должны получать ту же подготовку, что и мужчины, а это нечто большее, чем искусство вести бой. Так обучают, например, в миротворческом корпусе.
      - Правильно, Джуно. Но если нам дадут оружие и научат с ним обращаться, как ты поступишь, встретившись лицом к лицу с врагом?
      - Едва ли я смогла бы убить кого-нибудь, хотя обращаться с оружием умею. Научилась лет в одиннадцать, когда дедушка брал меня на медвежью охоту.
      - На медвежью охоту?! Не слабо! Обожаю эту девушку из пограничного города. - Рэндл обнял Джуно. - Эй, а может, пойдем в бар Руди и продолжим дискуссию за кружкой пива?
      - Я не пойду, - сказала Джуно. - Хочу попасть на вечер поэзии.
      - Поэзии? - удивился Рэндл. - Ты, наверное, шутишь?
      В конце концов он отправился вместе с ней.
      ***
      Вечер поэзии проходил в небольшой аудитории колледжа Сейбрук. Около двадцати пяти человек собралось там послушать начинающих поэтов, однако их имена тут же забывались, а стихи с трудом поддавались пониманию.
      - Давай смотаемся отсюда, - шепнул Рэндл.
      - Подожди, - ответила Джуно. - Этот парень меня заинтересовал, послушаем его еще несколько минут.
      - Макс Милтон? Да он просто тупица. Мы учились С ним в одной школе, только он на два класса старше.
      - Если хочешь, уходи, а я останусь.
      - Да ладно тебе, не злись. - Недовольный Рэндл уселся поудобнее.
      Макс Милтон поднялся на кафедру и театральным жестом положил перед собой несколько листов бумаги.
      На его худощавом лице выделялись полные чувственные губы, чуть искривившиеся в насмешливой улыбке, когда он оглядел собравшихся. Длинные черные блестящие волосы падали на спину. Стиль одежды был тщательно продуман им: черный плащ до щиколоток, белая шелковая сорочка и пиратские панталоны, заправленные в высокие сапоги.
      - Мое первое стихотворение называется "Дивертисмент с волосами, окрашенными хной". - Темные глаза Макса Милтона обвели аудиторию и задержались на Джуно. Читая стихи, он время от времени посматривал на нее, и девушка, почти не слыша его, чувствовала, как между ними словно пробегает электрический ток.
      Когда вечер закончился, к ней и Рэндлу подошел Макс Милтон.
      - Привет, Фитцпатрик! - Он обращался к Рэндлу, но не сводил глаз с Джуно. - Я и не знал, что ты увлекаешься поэзией. Не представишь меня своей спутнице?
      Рэндл неохотно познакомил их.
      - Мне понравились ваши стихи. - Джуно улыбнулась.
      - С удовольствием подарю вам их. - Он сунул ей в руку сложенные листы бумаги.
      - Идем, Джуно, нам пора. - Рэндл повлек девушку к выходу, и вскоре на них повеял свежий, прохладный ночной воздух.
      - Возможно, мы еще увидимся, - крикнул вдогонку Макс.
      - Господи, какую же претенциозную чушь он пишет! - воскликнул Рэндл.
      - Не знаю что и сказать. Мне вроде понравилось.
      Рэндл пожал плечами.
      - Может, заглянем к "Голодному Чарли"? Посмотрим, нет ли там наших?
      - Я, пожалуй, не пойду. Мне надо закончить реферат.
      Вернувшись к себе, Джуно развернула листок, врученный Максом. Под стихотворением он писал, что приглашает ее завтра вечером на чашку чая в свою комнату.
      ***
      Подойдя к комнате Макса, Джуно почувствовала запах восточных благовоний. Она постучала.
      - Входи!
      Он сидел лицом к двери возле низенького столика, скрестив босые ноги. На нем были черные пижамные брюки и вышитое кимоно, а голова обвязана черным шелковым шарфом. На столике перед ним стояли японский чайник и две чашки, рядом с которыми дымились крошечные курильницы с благовониями. Из проигрывателя, стоявшего в глубине комнаты, доносились звуки восточной музыки.
      - Добро пожаловать. - Он сложил ладони и склонил голову. - Сними обувь и проходи.
      Джуно улыбнулась и, оставив сапожки возле двери, уселась напротив Макса. Он церемонно налил чашку женьшеневого чая и передал ей, потом наполнил свою, поднес ее ко лбу и снова склонил голову, демонстрируя уважение. Чай пили молча. Джуно чувствовала себя глуповато, но, не желая нарушать общей атмосферы, стала подыгрывать Максу. Вся эта сцена была театральной: экзотическая музыка, аромат восточных благовоний в воздухе и церемония чаепития, вызывающая суеверный трепет. Это воздействовало на психику, хотя Джуно не воспринимала происходящего.
      - Я посвятил тебе стихотворение, - сказал наконец Макс. Пошарив за пазухой, он извлек лист бумаги с отпечатанными на машинке стансами. "Темноволосая леди, - начал он, - напряглась, как пантера перед прыжком.., гладкая, упругая, лоснящаяся, как вода на камне..."
      Джуно была восхищена. Ей еще никогда не посвящали стихов. Макс, читая, то и дело поднимал на нее глаза, и девушка, трепеща от волнения, думала, как ей вести себя, если он пойдет дальше.
      - Иди сюда, - сказал он и, взяв ее за руку, помог переместиться поближе. Потом поцеловал. Поцеловал умело, неторопливо, так что у нее захватило дух. Она закрыла глаза и ответила на его поцелуй. Однако, ощутив, что рука Макса скользнула между ее бедер, оттолкнула его.
      - Нет, Макс, - тяжело дыша, проговорила Джуно. - Не надо.
      Он взглянул на нее. Глаза его блестели.
      - Иди сюда, - повторил Макс.
      - Нет.., не надо. - Она смутилась и, поднявшись, направилась к двери. Не пытаясь остановить ее и насмешливо улыбаясь, он наблюдал, как Джуно торопливо натягивает сапожки. - Прости, Макс, но ты слишком спешишь.
      - Значит, мне просто не следует спешить, а?
      Джуно вернулась к себе в полном смятении. Макс первый в Йеле затронул ее чувства, но ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она готова сразу прыгнуть в постель.
      Джуно вспомнила о посвященном ей стихотворении.
      "Темноволосая леди". Теперь, когда атмосфера театральности уже не действовала на нее, она поняла, что это произведение отнюдь не шедевр. Впрочем, Джуно не считала себя большим знатоком поэзии. А между тем Макс Милтон казался ей самым утонченным юношей из всех, кого она встречала до сих пор.
      Клара, соседка Джуно по комнате, застегивала замки туго набитого чемодана.
      - Помоги мне, - попросила она. - Сядь на чемодан.
      Наконец замки защелкнулись.
      - Куда это ты собралась?
      - Переезжаю к Джастину.
      - К кому?
      - К Джастину. Ну, к тому парню, с которым я познакомилась на ралли. Он из команды юниоров.
      - Клара, ведь ты познакомилась с ним только в прошлую субботу!
      - Ну и что? Он сам мне предложил.
      - Пусть, но ты совсем не знаешь его!
      Клара улыбнулась:
      - Я влюбилась в него с первого взгляда, хотя и не успела узнать. Ничего, все еще впереди. - Она подхватила чемодан и пошла к двери. - Ну, пока. Еще увидимся.
      Джуно, задумавшись, сидела на кровати. Может, здесь, в Нью-Хейвене, все происходит иначе, а она просто отстала от жизни, хотя и гордилась тем, что придерживается определенных моральных принципов, и считала, будто хорошо знает себя. А если все это годится только для Санта-Фе? Здесь Джуно чувствовала себя как рыба на суше.
      ***
      Перед тем как студенты разъехались на рождественские каникулы, Макс пригласил Джуно в китайский ресторанчик, а потом в кино на фильм Ингмара Бергмана "Ранняя весна". Когда они пришли в его комнату, он налил два бокала аквавита.
      Подняв бокал, Макс взглянул ей в глаза:
      - Ты напряжена. Приляг. Я сделаю тебе шведский массаж.
      "Ну вот, начинается, - подумала Джуно. - Впрочем, почему бы и нет?"
      Она, конечно, ожидала совсем другою от утонченного Макса Милтона, но внутренне приготовилась к тому, что все произойдет именно сегодня.
      - О'кей. - Она растянулась на циновке.
      Макс опустился на колени и, сунув руки под блузку, стал массировать ей спину. Сначала он медленно поднялся до плеч, потом спустился до лопаток и стал как бы невзначай нажимать большими пальцами на застежку бюстгальтера, пока та не расстегнулась.
      - Может, снимешь блузку?
      "Ну вот, так и знала", - подумала Джуно. Она чуть приподнялась, сняла блузку и бюстгальтер, затем снова легла и сделала вид, будто ничего такого не произошло, однако сердце у нее гулко стучало. Девушка надеялась, что Макс не заметит ее неопытности.
      - Давай-ка и это снимем, - глухо пробормотал он, пытаясь расстегнуть пуговицу на ее джинсах.
      - Нет. - Джуно закусила губу. - Пока не надо.
      - Брось, нельзя же оставаться девственницей всю жизнь.
      - С чего ты взял, что я девственница?
      Макс рассмеялся:
      - Во-первых, ты первокурсница. Во-вторых, ты из Нью-Мексико. В-третьих, ты ведешь себя как девственница.
      Джуно решительно расстегнула джинсы.
      Макс открыл деревянный полированный портсигар и вынул тонкую сигаретку "джойнт" с марихуаной.
      - Великолепное зелье! - Он затянулся и передал сигарету Джуно. Сделай одну-две затяжки.
      Джуно глубоко затянулась и снова легла на циновку.
      "Травка" ударила ей в голову. Она приподняла бедра, чтобы помочь Максу стянуть с нее джинсы и трусики.
      Тот, уже освободившись от одежды, опустился на колени и начал массировать ей груди. Джуно застонала.
      - Темноволосая леди.., пантера, - прерывисто дыша, шептал он, а руки его скользнули вниз, по бедрам. - Напряглась, словно пантера перед прыжком.., гладкая, упругая... - Тихо вскрикнув, он погрузился в нее.
      - Ox! - воскликнула она, словно пронзенная током.
      Приподняв бедра, Джуно обхватила Макса ногами.
      Девушке показалось, будто ее закрутило в водовороте.
      Ощущая тяжелое дыхание Макса и напряжение его тела, Джуно поняла, что приближается к оргазму.
      Но Макс, громко вскрикнув, замер. Джуно тоже вскрикнула. Неизведанное было так близко, она уже видела яркий свет наверху водоворота, изо всех сил стремилась к нему, но ее лишь затягивало вниз.
      Макс перекатился на спину и откинулся на подушку, самодовольно улыбаясь:
      - Тебе повезло, что твоим первым мужчиной стал студент Йельского университета.
      В отличие от многих однокурсниц Джуно Джонсон приехала в Йель уже не девственницей. В средней школе ее и Дэвида Абейту называли "золотой парочкой".
      Они очень подходили друг другу, хотя Дэвид был значительно консервативнее Джуно. Он строил грандиозные планы относительно их совместной жизни: окончив юридический колледж, Дэвид собирался жениться на Джуно и завести детей, но считал необходимым подождать с сексом до того времени, Джуно, переполненная чувствами, не отличалась таким терпением. Находясь рядом с Дэвидом, она едва сдерживала себя, а по прошествии двух лет соблазнила его.
      Это случилось под утро после школьного выпускного вечера, когда все, разбившись на парочки, разошлись.
      Возбужденная долгожданным событием - окончанием школы, Джуно уговорила Дэвида поехать на Тано-роуд и полюбоваться восходом солнца над горами Сангре-де-Кристо.
      Они расположились на капоте машины, слушая по радио Дженис Джоплин и потягивая пиво "Карта-бланка". Когда предрассветное небо посветлело, Джуно, расхрабрившись от пива, сбросила босоножки и стянула юбку прямо на глазах у ошеломленного приятеля.
      - Ну же, Дэвид, - сказала она, - момент настал.
      Это начало нашего совместного будущего. - Она грациозно приблизилась к нему и начала медленно расстегивать пуговицы на своей блузке.
      - - Джуно, ты слишком много выпила. Пожалуй, лучше отвезти тебя домой.
      - В таком случае только в обнаженном виде. Я все решила.., и одеваться не собираюсь. - Джуно взялась за его ремень, игриво прикасаясь рукой к утолщению под брюками.
      Дэвид тяжело дышал.
      - Джуно, перестань! Утром ты пожалеешь об этом.
      - Дэви, утро уже настало. Я могу пожалеть лишь о том, что мы не сделали этого. Я знаю, ты хотел бы жениться на девственнице, но на дворе 1969 год... Это уже не котируется. Возьми меня сейчас, а поженившись, мы повторим это снова.
      Дэвид обнял ее.
      - Придется мне сохранить самообладание и думать за нас обоих.
      - Я вполне владею собой, но хочу этого. - Джуно стянула трусики, поцеловала Дэвида и прижалась обнаженными бедрами к его возбужденному члену.
      - Я люблю тебя, Джуно. Ты знаешь, что я хочу тебя больше всего на свете. - Дэвид вцепился в ее спину, быстро отвернулся и, тяжело вздохнув, стукнул кулаком по капоту машины. - Даю тебе последний шанс одуматься. Потом мне едва ли удастся остановиться. - Он помолчал. - У меня в бумажнике есть презерватив.
      Брат подарил мне на день рождения.
      Джуно крепко прижала к себе Дэвида.
      - Я люблю и хочу тебя. Никто еще не вызывал у меня таких чувств. Сейчас самое подходящее время. Мы окончили школу и осенью поступаем в колледж. Это символично.
      Расстелив на земле свою мексиканскую крестьянскую юбку, Джуно улеглась, глядя на Дэвида темными любящими глазами. Смущенный и взволнованный, он торопливо разделся.
      - Господи, как холодно!
      - Иди сюда. Я согрею тебя.
      Дэвид нерешительно приблизился к Джуно и робко прикоснулся к ее груди.
      - 0-ох!.. - Джуно закрыла глаза, чувствуя, что он, приободренный ею, стал немного смелее.
      Дэвид поцеловал ее в губы, и его язык начал быстро двигаться. Все это совсем не походило на их прежние поцелуи. Дэвид стал настойчивее, нетерпеливее. Его руки скользнули вниз, и пальцы погрузились в поросль на лобке, двигаясь поспешно и наугад. Услышав незнакомые гортанные звуки, Джуно не сразу догадалась, что это она сама постанывает от наслаждения.
      Дэвид на мгновение остановился и стал, нервничая, натягивать презерватив. Потом его член, прохладный и скользкий от специальной смазки, после нескольких неудачных попыток вошел в нее. Боль оказалась совсем не такой сильной, как опасалась Джуно, и быстро прошла. Когда их тела начали ритмично двигаться, Джуно унеслась в заоблачные выси.
      Все кончилось слишком быстро. Не прошло и нескольких минут, как Дэвид прошептал сдавленным голосом ее имя, и тело его содрогнулось. Обливаясь потом, он осторожно опустился на землю рядом с ней. Его член обмяк и поник.
      Неужели в этом и состояло великое событие, о котором Джуно мечтала с четырнадцати лет? Прижавшись к Дэвиду, она изобразила восхищение. Не зная, как нужно вести себя в подобных случаях, Джуно утешалась тем, что все дело в их неопытности. Впоследствии же это будет доставлять куда большее удовольствие.
      Ее мечта о том, что теперь, когда запреты сняты, их сексуальные отношения наладятся, не оправдалась. Летом они занимались любовью крайне редко и весьма неуклюже. Когда пришло время уезжать в И ель, Джуно уже сомневалась, что когда-нибудь выйдет замуж за Дэвида Абейту. Она обожала его, но чего-то не хватало в их отношениях, а возможно, в ней самой.
      ***
      С тех пор как Джуно помнила себя, она любила искусство. Ее отец Холлис Джонсон был художником, и в детстве она тоже мечтала стать художницей. Мария, ее мать, была виолончелисткой, училась в юности у Пабло Касальса и подавала большие надежды. Касальс предлагал Марии работать вместе с ним, но она встретила Холлиса, влюбилась в него и решила, что он для нее важнее карьеры. Они поженились. Через год родилась Джуно.
      Мария редко жалела о своем решении, ибо любила мужа. Каждое лето она играла в оркестре оперного театра Санта-Фе, и порой Марии казалось, что границы ее мира невыносимо сузились. Она опасалась, как бы то же самое не произошло и с ее дочерью. Связывая с Джуно честолюбивые мечты, Мария убеждала ее не ограничивать свое будущее пределами Санта-Фе и даже юго-западом Америки. Именно она посоветовала дочери подать заявление в Йельский университет, когда прочитала, что туда приглашают и девушек.
      Лет с четырнадцати творческие устремления Джуно сосредоточились на театре. Во время летних каникул она работала помощником осветителя в оперном театре Санта-Фе, а по утрам учила ребятишек из городка Сан-Ильдефонсо рисовать и раскрашивать картонные декорации для пьес из жизни индейцев и сама помогала ставить их.
      Однако весь первый семестр в Нью-Хейвене Джуно не помышляла о театре, пытаясь приспособиться к жизни на востоке. Несмотря на занятость, она чувствовала одиночество, скучала по Санта-Фе, по родителям, друзьям и по Дэвиду, который теперь учился в университете штата Нью-Мексико.
      ***
      Перед долгожданными рождественскими каникулами Джуно с нетерпением ждала встречи с Дэвидом, хотя и боялась ее. За время разлуки с ним она сильно изменилась и предполагала, что то же произошло и с ним.
      Увы, Дэвид остался прежним, тогда как она стала гораздо раскованнее, приобретя новый жизненный опыт.
      Дэвид показался ей безнадежно провинциальным.
      Дня через два после Рождества они пошли вечером в кино, а потом поужинали в мексиканском ресторанчике.
      - Я много думал, - начал Дэвид, разливая "Сангрию" из высокого стеклянного кувшина. - Зачем тебе возвращаться туда?
      - Куда?
      - В Йельский университет. Почему ты учишься на востоке? Не лучше ли перевестись в университет штата Нью-Мексико и быть здесь, со мной? - Он погладил ее руку.
      - В университет Нью-Мексико?! Но я не могу этого сделать, едва начав привыкать к Йелю. И мне нравится учиться там. - Она вдруг поняла, что так оно и есть. В первом семестре Джуно страдала от одиночества и неприкаянности, но теперь осознала, как много значит для нее новая среда и учеба. Пребывание в Йеле для нее куда интереснее и важнее, чем спокойная, размеренная жизнь с Дэвидом в Нью-Мексико.
      - Там есть отличные секретарские курсы. Попутно ты могла бы овладеть какой-нибудь смежной юридической специальностью. Потом, когда я стану адвокатом, мы будем работать вместе. Чтобы читать книги по философии, не обязательно уезжать в Йельский университет. Зачем изучать гуманитарные науки? Родители тратят немалые деньги на твое обучение. Тебе необходимо извлечь из этого какую-нибудь пользу.
      Джуно печально покачала головой. Ей не удастся ничего объяснить ему.
      - О нет, Дэвид, ты не понимаешь. Ты не понимаешь, - повторила она.
      - Я же не считаю, что тебе не следует возвращаться туда Разумеется, нужно закончить учебный год. Но подумай над моим предложением. Оно разумно. Ты должна жить здесь, в Нью-Мексико.., со мной.
      - Дэвид, раньше я тоже полагала, что мое место здесь, но теперь мои взгляды изменились. - Она взглянула ему в глаза. - Очень жаль, но это так.
      В ту ночь Джуно плакала горькими слезами. Дэвид был частью ее самой, и теперь девушке казалось, будто она утратила себя. Осознав наконец, что все необратимо изменилось, Джуно испугалась. Но слезы очистили ее душу, и девушка ощутила готовность вступить в новую фазу жизни.
      ***
      Во втором семестре, привыкая к напряженному ритму жизни на востоке и в университете, Джуно решила не разбрасываться и сосредоточить усилия на театре.
      Помимо Йельского студенческого драматического театра и университетского "Драмат", в каждом из колледжей существовало свое театральное общество. Оказалось, что учеба вполне совместима с работой в любом из них.
      В один из пасмурных дней в середине зимы Джуно отправилась через университетский двор, засыпанный снегом, узнать, не нужен ли художник-декоратор для пьесы "В задымленной комнате одного отеля", которую собирались ставить в Бренфордском колледже. Автором был юноша из Бренфорда Александр Сейдж. Зная, что его считают одним из самых одаренных студентов Йеля, Джуно подумала: "Не напрасно ли я выбрала именно его пьесу? Впрочем, если бы не решительность, я и в Йельский университет не поступила бы".
      На собеседование пришло немало народу. Руководил всем старшекурсник Роджерс, недавно сменивший по совету ясновидящей из Нью-Йорка свое имя Билл на другое - Рауль. Говорили, что Роджерс талантлив, и подозревали его в гомосексуализме.
      - Привет! Они уже начали? - спросила у Джуно Лидия Форест. Эта девушка уже не казалась неоперившимся птенцом. Рыжие волосы были подхвачены шарфом, ситцевое платье выглядело элегантно. С момента знакомства она и Джуно лишь изредка обменивались сдержанными приветствиями.
      - Я сама только пришла, - ответила Джуно. - Народу собралось много, значит, надолго.
      Лидия покопалась в холщовой сумке.
      - Черт возьми, у меня кончились сигареты. У тебя, случайно, нет?
      - Увы.
      Лидия закатила глаза - Я курю "травку" с четырнадцати лет. Пора бы бросить, но я по сути своей разрушительница. - Она ушла стрельнуть сигарету, но потом, к удивлению Джуно, вернулась к ней. - Видишь, там есть свободные стулья?
      Не хочешь сесть?
      - С удовольствием. Похоже, нам предстоит провести здесь несколько часов.
      Поставив сумку на пол, Лидия поджала ноги и оттянула подол длинной юбки.
      - Я и не знала, что у тебя актерское дарование.
      - А у меня его вовсе нет. Я бы от страха умерла на сцене. Хочу быть художником-декоратором и осветителем.
      - И тем и другим сразу? Не многовато ли?
      - Почему же нельзя это совместить? - задиристо возразила Джуно.
      - Лидия, дорогая! Ты принята! - К ним подошел молодой человек в очках и чмокнул Лидию в щеку. - Прошу тебя, прочти монолог Фебы. Начнем через несколько минут.
      - Рауль, познакомься. - Лидия взглянула на Джуно. - Извини, никак не могу запомнить твое имя.
      Джуно улыбнулась Раулю Роджерсу - Меня зовут Джуно Джонсон. Я хотела бы заниматься декорациями и освещением сцены - и тем и другим.
      - В таком случае тебе нужно поговорить с Алексом.
      Он там, возле рояля. - Снова чмокнув Лидию, Рауль умчался.
      - Алекс... Ты с ним знакома? - спросила Джуно у Лидии.
      - Не очень. Так, встречала его то там, то здесь. Внешность у него потрясающая. Смотри, вон он, - указала она вглубь комнаты.
      Джуно взглянула на высокого молодого человека, стоявшего возле рояля. На нем были выцветшие джинсы, розовая шелковая сорочка, вокруг шеи небрежно повязан красный шарф. В руке он держал незажженную трубку и жестикулировал ею, что-то втолковывая невысокой девушке. Он был выше шести футов ростом, худощавый, с белокурыми волосами до плеч и светло-голубыми глазами, обрамленными темными ресницами.
      - Он великолепен, - сказала Джуно.
      - Да-а.., к тому же так талантлив, что его пьесу собирается поставить настоящий театр с постоянной актерской труппой. Давай подойдем к нему и представимся.
      - Подожди.., а о чем его пьеса? Не знаешь?
      - О том, как встретились через пятнадцать лет бывшие студенты, поступившие в Йель в первый год совместного обучения. По сути дела, о нас в тысяча девятьсот восемьдесят каком-то году, если мы доживем до этого времени. Пьеса отчасти напоминает мюзикл, и в ней занято много актеров.
      Они подождали, пока Алекс закончит разговор с невысокой девушкой. Взглянув на Джуно и Лидию, он улыбнулся, обнажив не слишком ровные, но очень белые зубы.
      - Привет! - сказал он.
      - Привет. Я Лидия Форест, а это Джуно Джонсон.
      - Лидия Форест.., припоминаю. Я видел Порцию в твоем исполнении в прошлом семестре, и мне очень понравилось. - Он повернулся к Джуно:
      - Ты тоже актриса, Джуно?
      - Нет, я хотела бы заняться оформлением сцены... - Она умолкла: у нее перехватило дыхание.
      - И освещением тоже, - подсказала Лидия.
      - Оформитель сцены? Что ж, тебе здорово повезло.
      Вернее, нам повезло. Оформлением сцены собирался заняться Джул Клайн, но, заболев гепатитом, уехал домой. Его помощником назначили Дэйва Бернса, однако теперь ему, наверное, придется работать вместо Джула. Я тебя с ним познакомлю. - Он взял с крышки рояля текст пьесы и протянул его Лидии. Держи. Прочти роль Шарон и роль Фебы. Мне кажется, тебе подойдут обе.
      - Пойдем со мной, - сказал он Джуно и, обняв ее за талию, тихо и доверительно шепнул:
      - Джул и Дэйв жили вместе. Дэйв начал заниматься оформлением сцены, чтобы работать вместе с Джулом... Но ему не хватает творческой фантазии. Он об этом не догадывается, но капризен, как примадонна. Если будешь работать с ним, тебе придется не слишком легко.
      - Мне приходилось работать и с трудными людьми, так что я попытаюсь.
      - Прекрасно. У тебя есть готовые эскизы, которые я мог бы посмотреть?
      Джуно дала ему кожаную папку с эскизами, и Алекс начал просматривать их, не делая никаких замечаний.
      Большую часть работ составляли эскизы декораций для пьес, которые ставили в школе и в пуэбло, но кое-что она нарисовала ради удовольствия... Например, варианты оформления "Кошки на раскаленной крыше" Теннесси Уильямса и "Дня рождения" Пинтера.
      Пока Алекс Сейдж рассматривал работы Джуно, она терпеливо ждала. Не понимая, что заставляет ее трепетать - популярность Алекса или его внешность, - Джуно надеялась, что он этого не заметит. Хоть бы он что-нибудь сказал.
      - Я еще ни разу не видела постановки на Бродвее, - нервничая, пробормотала она, - но люблю читать пьесы и мысленно создавать декорации к ним. Для практики.
      К тому времени как Алекс перевернул последний лист, Джуно уже не сомневалась, что он считает ее работы безнадежно любительскими. Да, напрасно она выбрала для своей первой попытки в Йеле его пьесу! Девушке вдруг страстно захотелось произвести на него благоприятное впечатление.
      - Может, мне... - начала было она.
      Но тут Алекс взглянул на нее, и Джуно сразу поняла, что работы ему понравились.
      - Ты меня удивила, Джуно! Не знаю, согласишься ли ты, но я хотел бы дать тебе текст, чтобы ты набросала кое-какие соображения по поводу оформления. Сколько на это нужно времени?
      - Возможно, я сделаю это к завтрашнему дню.., если меня посетит вдохновение.
      - Прекрасно!. Зайди ко мне в комнату около семи вечера. Я живу здесь, в Бренфорде, на верхнем этаже.
      Джуно улыбнулась:
      - О'кей. Постараюсь что-нибудь приготовить.
      Черт возьми, она твердо знала, что сделает для него что-нибудь, даже если для этого придется пропустить занятия и просидеть всю ночь напролет.
      Взяв текст пьесы, Джуно пошла в другой конец комнаты за своими книгами и спортивной курткой.
      Обстановка между тем разрядилась. Лидия сосредоточилась, перед тем как читать монолог, и Джуно решила задержаться и послушать ее.
      Через полчаса Джуно вышла из Бренфорда. Такого прилива творческих сил она не ощущала с тех пор, как приехала в Нью-Хейвен.
      О пьесе Алекса Джуно слышала восторженные отзывы. Говорили, что эта вещь забавна, умна и наводит на размышления. Лидия Форест удивила ее. С первой встречи Джуно считала эту девушку избалованной и недалекой. Сегодня же она поразила ее своим актерским мастерством, заставив даже прослезиться. А ведь это было лишь первое чтение пьесы!
      ***
      - Брось, Джуно, - пренебрежительно фыркнув, сказал Макс Милтон, когда они ужинали в "Голодном Чарли". - Сейдж, конечно, кое-что умеет, но ему далеко до Ионеску или О'Нила. Возможно, он напишет что-нибудь стоящее, но едва ли скоро. - Макс положил в свой кофе две ложки сахара.
      - Да как ты можешь судить о том, чего не читал? "В задымленной комнате" - великолепная пьеса. К тому же Алекс еще молод. С годами его талант, несомненно, окрепнет.
      - Если он сам до этого не сгорит. Драматурги - странный, хрупкий народ.
      - А как насчет поэтов? У тебя - свое, у Алекса - свое. В мире хватит места для вас обоих.
      - А, снова доморощенная философия жителей Нью-Мексико! Мне так не хватало ее всю неделю!
      Джуно отодвинула тарелку с нетронутым салатом и поднялась:
      - Не стану спорить, Макс. Мне сегодня предстоит многое сделать. - Она положила на стол деньги и ушла.
      Макс догнал ее на улице.
      - Джуно, зайдем ко мне, покурим "травку". Я написал новое стихотворение и хотел бы прочесть его тебе.
      - Нет, Макс, не сегодня.
      - На четверть часика. Уж наверняка пятнадцать минут ничего не решают.
      Снобизм и высокомерие Макса все больше и больше раздражали Джуно, однако электрические разряды все еще пробегали между ними. Впрочем, Джуно объясняла это чисто физиологическим влечением. Дэвиду Абейту, например, всегда нравилась она сама, а не только ее внешность.
      А вот как относится к ней Макс, Джуно не знала.
      - Макс, - возразила она. - Пятнадцать минут растянутся на несколько часов, а я очень занята. - Они были одного роста, и он смотрел ей прямо в глаза. Девушка быстро поцеловала его. - До завтра. - Она повернулась, но Макс так грубо вцепился в капюшон куртки, что он затрещал.
      - Если уж ты так занята, что не можешь уделить мне даже пятнадцати минут, не вижу смысла продолжать наши отношения. - При свете уличного фонаря его лицо казалось бледнее, чем обычно. - Зачем мне терять время с сучками?
      Джуно охватила ярость. Она так резко оттолкнула его, что Макс; едва не упал, и тут же начал трясти ее за плечи.
      - Черт бы тебя побрал, ты меня с ума сводишь! Я никогда еще не хотел никого так сильно, как тебя!
      - Отпусти меня! - Джуно попыталась вырваться, но Макс притянул ее к себе, прижался к ее губам и стиснул изо всех сил. Когда он наконец отпустил ее, они оба тяжело дышали. Джуно заметила, что прохожие смотрят на них и перешептываются.
      - Извини, Джуно, но прошу тебя, пойдем ко мне.
      У нее дрожали колени, она колебалась, зная, что должна вернуться домой и сесть за работу, но не могла противиться силе притяжения магнитного поля, в котором оказались они с Максом.
      - Только ненадолго, - тихо сказала она.
      Глава 3
      То, что произошло между ней и Максом, надолго вывело Джуно из душевного равновесия.
      После ссоры на улице они пошли к нему в комнату и выкурили "джойнт" с его соседом по комнате. Все шло спокойно. Он прочел им свое новое стихотворение, в котором были смутные намеки на Никсона и войну во Вьетнаме. Потом сосед побежал на лекцию.
      Макс и Джуно занялись любовью с каким-то ожесточением, которого никогда не было прежде. Ярость, овладевшая ими на улице, казалось, не оставила их и здесь. Возможно, именно поэтому Джуно, предавшись неистовству, впервые вместе с Максом поднялась до вершины наслаждения, и восхитительный взрыв света озарил ее. "О Господи, - подумала она, - так вот, значит, как это бывает!"
      Но в тот самый момент, когда девушка достигла экстаза, Макс ударил ее по лицу. В его взгляде не было ни любви, ни желания - ничего, кроме жестокости. Однако даже после этого или из-за этого у нее продолжался сильнейший оргазм. Эта смесь страсти и жестокости испугала Джуно. А еще больше то, что Макс обладает такой властью над ней, когда они трахаются. Да, происходящее между ними можно было назвать только так. Они не занимались любовью, а совершали что-то дикое. Макс обзывал ее самыми грязными словами. Джуно это возмущало, шокировало, но ее тело отвечало на его грубость желанием, и злость заглушала отвращение, нараставшее в душе.
      Она ушла от Макса сразу же после этого. Он не попросил ее остаться на ночь, да Джуно и не согласилась бы. Девушка бежала всю дорогу до Вандербилт-Холла и целых полчаса стояла под обжигающе-горячим душем, плача, с остервенением оттирая себя намыленной губкой и словно пытаясь смыть горечь унижения. Как только она позволила Максу сотворить с собой такое! Было уже три часа утра, а она еще не приступила к работе над эскизами декораций для пьесы Алекса Сейджа.
      События прошлого вечера очень встревожили ее.
      Джуно собиралась вернуться к себе и работать, а вместо этого поддалась чему-то темному, неподвластному ей.
      Уважение Джуно к себе пошатнулось.
      Вернувшись в комнату, она легла, повернула торшер так, чтобы свет не беспокоил Марджори, и попыталась взяться за работу. Однако едва Джуно раскрыла альбом для эскизов, мысли снова вернулись к тому, что произошло между ней и Максом. Интересно, что теперь думает о ней Макс и не расскажет ли он обо всем своим приятелям. А вдруг ему придет в голову написать об этом стихотворение - в качестве домашнего задания по классу поэтического творчества? Едва ли он в восторге от случившегося. При мысли, что она где-нибудь столкнется с Максом, ее охватывал ужас.
      ***
      Весь следующий день Джуно, измученная бессонной ночью и тягостными воспоминаниями, ненавидела себя.
      Эскизы декораций для пьесы "В задымленной комнате одного отеля" получились невыразительными, идеи - неинтересными. Она с радостью начала бы все сначала, но было уже поздно: позвонил Алекс и попросил перенести их встречу на половину шестого.
      - Ну что ж.., неплохо, - сказал он, быстро просмотрев наброски. - Мне нравится. - Он улыбнулся, но вчерашнего энтузиазма в его словах не было.
      По пути домой Джуно подумала, что эскизы, возможно, не так уж плохи, однако ей все же следовало бы отменить встречу и поработать над ними еще денек. "Черт бы тебя побрал, Макс Милтон!" - говорила она про себя, понимая при этом, что виноват не он один.
      Снова увидев Алекса, Джуно чувствовала, что ей очень хочется работать над декорациями к его пьесе. Это объяснялось не только ее творческими устремлениями, но и желанием быть рядом с ним. Конечно, Алекс разочарован. Ах, зачем она позволила себе так опозориться, когда наконец-то у нее все начало налаживаться? Еще никогда в жизни Джуно не совершала таких безответственных поступков.
      - Спасибо. Я надеялась сделать эскизы гораздо удачнее, но... пробормотала она и замолчала. Какой смысл оправдываться?
      - Все в порядке, правда, они мне понравились...
      Проблема в другом. Боюсь, что ради Джула придется принять идеи Дэйва. Джул тяжело болен, и, думаю, нам лучше не нагнетать обстановку. - Алекс откинул с лица прядь волос. Лоб у него был высокий, над правой бровью крошечный шрам. - Я по-прежнему хочу, чтобы ты работала над оформлением пьесы. Будешь помогать Дэйву.
      Джуно через силу улыбнулась. Еще вчера ей казалось, что Алекс придет в восторг от эскизов к пьесе. И вот она сама все испортила.
      - Конечно.., с удовольствием. - И вдруг от усталости и разочарования глаза Джуно наполнились слезами, хотя прошлой ночью она не могла плакать. Девушка попыталась незаметно смахнуть их, но они полились еще пуще. - О Господи! - пробормотала она. - Извини.
      Все это ужасно глупо.
      Алекс протянул ей бумажную салфетку.
      - Наверное, причина во мне? Ну как ты?
      - Я веду себя как дурочка, - всхлипнув, пробормотала Джуно. Слезы по-прежнему текли ручьем. - Мне так стыдно!
      Алекс поставил коробку с бумажными салфетками ей на колени и достал из шкафа бутылку хорошего вина.
      Открыв ее, он наполнил два хрустальных бокала и протянул один из них Джуно. Бокал был тонкий, и, обхватив его ножку, девушка ощутила ее хрупкость.
      - Это тебе поможет, - сказал Алекс. - На день рождения мой старик подарил мне целый ящик "Сент-Эмильон".
      Несмотря на свое удрученное состояние, Джуно улыбнулась:
      - Я еще никогда не встречала человека, которому подарили бы на день рождения ящик вина. Это так.., не знаю, что и сказать. - Джуно закусила губу, почувствовав себя провинциалкой.
      Алекс рассмеялся, радуясь, что она перестала плакать. Он смеялся легко, добродушно и довольно громко.
      Казалось, смех доставлял ему такое же удовольствие, как и повод к нему.
      - Попробуй вино, - предложил он. - 1964 год был благоприятным для бордо.
      - Откуда ты столько знаешь о винах?
      - Мой отец - большой знаток вин. Он дипломат и по долгу службы часто принимает гостей. Родители развелись, когда я был ребенком, и с тех пор мне пришлось проводить год с матерью, а следующий - с отцом в разных странах мира.
      - Вот здорово! Наверное, это восхитительно!
      Алекс пожал плечами:
      - Даже не знаю. Мне не с чем сравнивать. Конечно, я много повидал. Но парнишке восьми-девяти лет интереснее играть в бейсбол или носиться где-нибудь со сверстниками Детские увлечения прошли мимо меня. Я уезжал из одного места, когда там еще не увлекались какой-то новой игрой, а приезжал в другое, когда там уже переставали в нее играть. - Он усмехнулся. - Тайны взросления так и остались для меня тайнами. Наверное, я начал писать потому, что всегда наблюдал жизнь со стороны, сам в ней не участвуя, и теперь решил извлечь из этого хоть какую-то практическую пользу.
      - Ну и ну! А я вот прожила всю свою жизнь в одном городке и в одном доме и всегда мечтала увидеть мир и все испытать.
      - Я с удовольствием поменялся бы с тобой местами.
      Джуно рассмеялась:
      - Тогда ты пил бы дешевое вино, а я поражала бы тебя своими познаниями в виноделии.
      - Кстати о винах. Я рано понял: мне необходимо научиться разбираться в них, чтобы отец обратил на меня внимание. Теперь обсуждение достоинств того или иного вина - почти единственная тема наших с ним разговоров. - Алекс сделал глоток - Он хотел бы видеть меня адвокатом или, на худой конец, банкиром, но я решил стать драматургом. Вот по нему мы с ним разговариваем только о винах.
      Джуно пригубила пурпурный, чудь; вяжущий "Сент-Эмильон".
      - Я и не подозревала о существовании такого, вина!
      Оно не имеет ничего общего с красной бурдой, которую я пила раньше. Неповторимый вкус! Кажется, будто пьешь нектар!
      Алекс снова наполнил бокал Джуно. Глаза девушки опухли от слез, но вино успокоило ее, и плакать она перестала.
      - Я поспешила сделать наброски, не продумав до конца оформление пьесы в целом, - сказала она. - Мне не следовало показывать тебе эти эскизы. Но меня расстроило не это.
      - Слава Богу, а то мне стало не по себе. А почему ты плакала? Не хочешь рассказать?
      Джуно покачала головой:
      - Все это слишком сложно. Наверное, я просто очень устала. Только не подумай, я.., я не из тех, кто расстраивается по пустякам, особенно на глазах у посторонних.
      Алекс улыбнулся:
      - Похоже, мы с тобой одинаково действуем друг на друга. Я и не помню, чтобы делился с кем-нибудь печальной историей о своем детстве. Так что мы квиты.
      - Нет-нет Мне было интересно!
      - Значит, по-твоему, мы не квиты?
      - Не знаю.
      Он придвинулся ближе к ней и подался вперед.
      - Не поведаешь мне о своем детстве в маленьком городке?
      ***
      Лидия Форест пришла на репетицию взвинченной и пыталась скрыть это, но безуспешно. Когда началась репетиция, она перевирала, пропускала свои реплики и даже нагрубила Раулю Роджерсу, режиссеру. Разозлившись, он велел ей убираться ко всем чертям и не возвращаться до тех пор, пока она не овладеет собой.
      Джуно красила задники за кулисами, когда Лидия, схватив пальто и учебники, выскочила из комнаты. Бросив кисть, Джуно последовала за ней.
      - Подожди! Что с тобой?
      Лидия остановилась.
      - У меня ужасное настроение. И весь день скверный, вся неделя отвратительная. Я подумываю, не бросить ли колледж.
      - Что? Ты не имеешь права уехать, пока мы не поставим пьесу!
      - Это еще посмотрим! - сердито откликнулась Лидия.
      - Остынь! Я ничего тебе не сделала. Не срывай на мне злость.
      Лидия посмотрела снизу вверх на Джуно, которая была выше ее на добрых восемь дюймов.
      - Верно. В последнее время я стала невыносимой.
      - Может, выпьем по чашечке кофе? - предложила Джуно. Помогая Дэйву, эту ночь она не ложилась, и под глазами у нее были темные круги. Да и вообще за последние несколько недель Джуно заметно осунулась.
      - Что ж, пожалуй, - ответила Лидия своим низким грудным голосом, вызывавшим зависть Джуно. Этот чувственный тембр голоса как-то не вязался с миниатюрной изящной фигуркой и огромными задумчивыми глазами. - А не выпить ли кофе у меня? Если ничего не имеешь против растворимого.
      Лидия открыла дверь в свой подъезд.
      - Я живу на втором этаже. Сейчас в комнате никого нет. У Боба сегодня лекция по философии.
      В комнате царил хаос. Повсюду валялись одежда, книги, бумаги. На кровати рядом с "Учением Дон Жуана" Карлоса Кастанеды лежал раскрытый томик Джейн Роберте. Лидия смела с кресла колоду карт, усадила Джуно и поставила чайник.
      Джуно чувствовала себя неуютно и уже жалела о том, что проявила дружеское участие к Лидии. Едва ли у них есть что-то общее, кроме любви к театру. Ведь это столичная и к тому же очень богатая девушка.
      - Твои декорации великолепны! Алекс говорит, что оформление сделано в соответствии с твоим замыслом, - сказала Лидия, разыскивая кофейник.
      - Спасибо. А меня поразило твое исполнение.
      - Приятно слышать, - улыбнулась Лидия. - Это замечательная пьеса и великолепная роль. И ты права.
      Я не брошу колледж, пока мы не воплотим все в жизнь.
      Это мой долг перед Раулем и Алексом. - Она протянула Джуно чашку растворимого кофе, рассеянно указала на сахар и кувшин порошкового молока, стоявший на чем-то залитом томике стихов.
      - Почему ты хочешь бросить университет?
      - По многим причинам... Сегодня сюда приезжала моя сестра Фредди, и мы вместе обедали. Господи, какая же она мерзавка! Судя по всему, мама поделилась с ней своими соображениями о том, что я становлюсь паршивой овцой в семье. Стоит мне приехать домой, все только и говорят о моем стиле одежды, манерах и друзьях. Поэтому я перестала появляться на семейных сборищах. И вот Фредди примчалась сюда, чтобы наставить меня на путь истинный, из Сан-Франциско, где живет с мужем, занимающимся пластической хирургией.
      Очень прибыльная специальность, отвечающая запросам общества. Я не могу находиться с сестрой больше двух минут. Она возбуждает во мне желание вступить в какую-нибудь религиозную секту и сбежать от всех. Ведь даже в Йельский университет я поступила не по своей воле.
      - Неужели?! - изумилась Джуно, вспомнив, как нервничала, ожидая уведомления о приеме.
      Лидия пожала плечами.
      - А что мне даст университет? Принадлежность к сообществу однокашников? Бренди и сигары в Йельском клубе после восьмидесяти пяти лет? - Она испытующе посмотрела на Джуно:
      - Ты умеешь хранить тайны? Об этом еще никто не знает...
      - Конечно. - Джуно встревожил непривычно печальный голос Лидии, которая задумалась и подперла голову руками. Девушка осторожно тронула ее за плечо. - О чем ты?
      - Я беременна, - небрежно сообщила Лидия и затянулась сигаретой.
      - Шутишь!
      - Нет. Господи, я занималась этим с шестнадцати лет и попалась словно неопытная девчонка! Пора бы уж приобрести опыт, а я понадеялась на противозачаточные пилюли.
      Джуно ошеломила не столько новость, сколько неожиданное признание. Почему Лидия не поделилась тайной с более близкой подругой?
      - Что ты собираешься делать?
      - Вероятно, аборт, вообще-то у меня нет выбора. - Она вздохнула. - Я записалась к врачу на среду, в городскую клинику. - Лидия вскочила и начала ходить из угла в угол. Потом подошла к Джуно. Несмотря на задиристый вид, губы у нее дрожали. - Мне неловко просить тебя... Мы не так уж близко знакомы.., но не поедешь ли ты туда со мной? Для моральной, вернее, для аморальной поддержки? Я понимаю, что операция пустяковая: сделают - и иди, но одной мне как-то не по себе, а с моими прежними одноклассницами у меня мало общего. Оказывается, у меня вообще нет настоящих друзей. Поэтому я и обратилась к тебе.
      Джуно взяла Лидию за руку.
      - Надеюсь, мы станем друзьями. И конечно, я пойду туда с тобой.
      - Черт возьми, Джуно, я не уверена, что хочу сделать аборт! Вот бы родить ребеночка, уехать отсюда и поселиться на каком-нибудь далеком острове! - Глаза Лидии заблестели. - Я люблю детей. К черту Йель, моих родителей, соблюдение приличий и прочее! Тому, у кого есть ребенок, не грозит одиночество. Тот, кому ты дала жизнь, всегда будет рядом с тобой. Она замолчала и всхлипнула.
      - О, Лидия... - Не найдя нужных слов, Джуно обняла Лидию и позволила ей вволю поплакать на своей груди. Потом та овладела собой и вынула из коробки косметическую салфетку.
      - Ну ладно. - Она всхлипнула. - Сейчас ребенок мне ни к чему, надо делать аборт.
      - А как Боб? - тихо спросила Джуно.
      - А что - Боб?
      - Что он предлагает?
      - Боб ничего не знает об этом, - отрезала Лидия. - Послушай, если тебе не хочется идти, забудь обо всем.
      - Успокойся. Я сделаю то, что обещала. Несколько недель назад я тоже до смерти испугалась, решив, что попалась. Задержка на четыре дня привела меня в ужас.
      Чего я только не передумала!
      Джуно рассказала Лидии о своих отношениях с Максом Милтоном, которого всячески избегала после того злополучного вечера, опасаясь, как бы не повторилось то же самое, если она увидит его. Физически Джуно все еще тянуло к нему. Едва рассеялись страхи, связанные с предполагаемой беременностью, Джуно поняла, что это знак свыше. Да, она чуть не скатилась в пропасть, но выбралась из нее.
      - Ты об этом никому не рассказывай, ладно, - попросила Лидия.
      - Конечно, нет. А ты...
      - Ни словом не обмолвлюсь никому о твоем неистовом поэте. Клянусь.., на чем бы поклясться? Да вот хотя бы на томе старины Иммануила Канта. Лидия положила свою изящную ручку на "Критику чистого разума". - И ты сделай то же, - сказала она. Джуно повиновалась. - Может, нам скрепить клятву кровью? - усмехнулась она. - Если будем держаться подальше от мальчиков, больше в такие истории не попадем. - Лидия нервно рассмеялась.
      - Итак, даем обет воздержания, - поддержала ее Джуно.
      - Вот именно. Будем обходить мужчин стороной.
      Они сами нисколько не верили своим словам.
      ***
      После совместной поездки в Нью-Йорк Джуно и Лидия особенно сдружились. Лидии нравилась Джуно, высокая, красивая девушка с Дикого Запада. Она питала к ней исключительное доверие, но постепенно начала отдаляться, опасаясь, что слишком раскрылась перед подругой, ибо вообще была не склонна к откровенности и давно уже обходилась без этого.
      Как-то раз Джуно догнала Лидию после репетиции.
      - Последнюю сцену ты сыграла потрясающе. Она получилась очень динамичной.
      Лидия надела меховые наушники и обмотала вокруг шеи теплый шарф.
      - Спасибо, Джуно. По-моему, получилось то, что надо.
      - Хочешь выпить чашечку кофе? Заодно и поговорили бы. Последние две недели мы с тобой почти не виделись.
      - Извини, но завтра мне надо сдать реферат.
      Джуно внимательно посмотрела на подругу:
      - У тебя все в порядке? Нет неприятностей?
      - Все в порядке, - беззаботно ответила Лидия. - Просто на меня свалилось много работы: и премьера пьесы в следующий уик-энд, и все прочее.
      - Понимаю, но может, выкроишь полчасика?
      Лидия рассеянно улыбнулась:
      - Нет... Я правда не могу. До свидания. - И она поспешно пошла через университетский двор.
      - До свидания, - вздохнула Джуно, не понимая, почему Лидия вдруг охладела к ней, и отправилась к себе в комнату. В детстве она легко заводила друзей, теперь сходиться с людьми ей стало гораздо труднее. Джуно овладело знакомое чувство одиночества.
      Глава 4
      Алекс Сейдж, порывшись в кармане старомодной енотовой шубы, выудил "бычок" "Акапулько-голд", зашел в подъезд, чтобы раскурить его, потом направился прочь от колледжа Бренфорда, где в этот момент шла премьера его пьесы "В задымленной комнате". Алекс так нервничал, что не мог находиться в зале.
      Ему удалось отразить в пьесе события, последовавшие за тем, как в Йеле ввели совместное обучение. Перенеся время действия на пятнадцать лет вперед, он показал встречу однокурсников, но положил в основу реалии и характеры нынешнего года. Замысел пьесы, пока Алекс работал над ней, казался ему необычайно новаторским. Сейчас же он не понимал, что побудило его представить все это широкой аудитории.
      Вернувшись в Бренфорд, Алекс вошел в фойе и сразу услышал гомерический хохот зрителей, но подавил искушение незаметно проскользнуть в зрительный зал и понаблюдать за происходящим. А вдруг публика смеется не над остроумными репликами, а над самим драматургом?
      Алекс взглянул на часы. До конца спектакля оставалось десять минут. Напрасно он пригласил к себе всех участников после премьеры. В старых фильмах нередко показывали, как это бывает: собравшиеся мрачно и смущенно наблюдают за неудачливым драматургом, который напивается и отпускает злобные и плоские шутки.
      Последние десять минут тянулись бесконечно долго, и Алекс ходил взад-вперед по коридору. Ничто не нарушало тишину в зале. "Ох, пропади все пропадом, - подумал он. - Значит," все еще хуже, чем можно было предположить. Пьеса провалилась". Алекс прислушался, ожидая, что из зала донесется свист и топот ног.
      И тут произошло невообразимое. Занавес опустился, и раздался гром аплодисментов. Актеры вышли на сцену, и аплодисменты загремели еще громче. Потом публика начала кричать, требуя автора. Алекс как во сне поднялся на сцену. Участники спектакля поздравляли, обнимали и целовали его. Муки и страхи рассеялись.
      Пьеса имела несомненный успех.
      - Эй, парень, потрясающее зрелище!
      - Великолепно, Сейдж, просто великолепно!
      - Черт побери, это действительно остроумная пьеса.
      Уверен, что Йельский драматический театр тоже захочет поставить ее.
      За кулисами, окруженный почитателями, Алекс погрузился в знакомую стихию. Давно уже он не испытывал такого удовлетворения! Ему впервые удалось воплотить свой замысел так, как хотелось.
      - Бродвей через пять лет. Договорились? - Рауль Роджерс обнял его.
      Алекс рассмеялся:
      - Понял. Может, раньше, если мне повезет.
      - Не скромничай, Алекс. Тут дело не в одном везении! Главное - талант. - Лидия в черном декольтированном платье, с трудом отделавшись от поклонников, подошла к Апексу.
      - Спасибо, Лидия. Мы с Раулем всегда готовы принять тебя в актерскую труппу на Бродвее, - Алекс поцеловал ее. - Однако полагаю, ты окажешься там раньше, чем мы. Твоя игра великолепна!
      - А ты откуда знаешь? - спросил Рауль и, наклонившись к Лидии, громко прошептал:
      - Алекса не было в зале. У него на нервной почве заболел живот, и он не видел второго акта.
      - О чем это ты? Мне просто захотелось глотнуть свежего воздуха, а нервы у меня крепче, чем Форт-Нокс.
      Вот Рауль, например...
      - А у Рауля в это время так разыгрались нервы, что он порвал за кулисами текст пьесы в клочья, - засмеялась Джуно.
      - А я-то считал, что у нас бесстрашный режиссер! А как чувствовала себя наша премьерша? - спросил Алекс.
      - Я никогда не отличалась храбростью. Пока не выйду на сцену, не могу ни есть, ни спать. Меня преследует страх, что забуду роль.
      - Кстати, работа осветителя - тоже нелегкая, - вставила Джуно. Держать световое пятно на премьерше и помнить порядок реплик, когда актеры путают текст, весьма напряженное занятие. И что за удовольствие получают люди в театре?
      Все дружно рассмеялись и, обменявшись рукопожатиями, торжественно поклялись переключиться на занятия высокой наукой.
      ***
      В комнате Алекса, которую он снимал вместе с Брюсом Хопкинсом, собрались молодые люди, похожие на хиппи. Слух о вечеринке распространился молниеносно. Кроме юношей и девушек, увлеченных театром и литературным творчеством, здесь появилась самая разношерстная публика, осведомленная о том, что Алекс угощает отличным вином, хорошей "травкой" и отменной закуской. Письменный стол Алекса, обычно заваленный бумагами, освободили, и теперь на нем лежали копченый лосось, хлеб, сыры и холодные мясные закуски, доставленные посыльным из Нью-Йорка с поздравлениями от Кэсси Сейдж-Тревиллиан.
      Джуно на вечеринке появилась поздно, и не одна, а со своим приятелем Хоппи Джонсом, студентом факультета искусств и гомосексуалистом. С недавних пор она отлично проводила время с этим безопасным для нее парнем, когда поблизости не было его приятелей.
      - Что ж, лучше поздно, чем никогда! - воскликнул Алекс, неся поднос с пластмассовыми стаканчиками и бутылкой вина.
      - Нам, рабочим сцены, пришлось задержаться и все прибрать. Ведь знаменитые драматурги этим не занимаются. - Джуно поцеловала Алекса. Прими мои поздравления. Здесь, далеко от Бродвея, ты всем очень понравился. - Она представила ему Хоппи, и Алекс налил им вина. Хоппи заметил в комнате одного из своих любовников и быстро подсел к нему.
      Алекс обнял Джуно.
      - Наконец-то ты одна, - улыбнулся он. - Твой приятель к тебе не пристает?
      - Не смеши меня, Алекс. Я начала поститься.
      - А я-то надеялся, что у нас с тобой намечается интрижка!
      У Джуно екнуло сердце, но она сказала себе, что Алекс, наверное, просто в игривом настроении, ибо опьянен успехом и вином.
      Кто-то положил руку ей на плечо. Джуно, обернувшись, увидела Макса Милтона и почувствовала смятение. Уже несколько недель Макс чудился ей за каждым углом, и она, выходя на улицу, всякий раз с опаской окидывала взглядом университетский двор, надеясь избежать встречи, если заметит его издали. Зрачки у небритого Макса были расширены.
      - Ты последнее время почти недоступна, - не вполне внятно пробормотал Макс. - А я искал тебя.
      - Неужели? - Джуно быстро огляделась. К кому бы подойти?
      - Да, - продолжал Макс. - Ты все же настоящая сучка.
      Девушка видела, что он так же враждебен, как и в тот последний вечер, и боялась, что Макс спровоцирует скандал.
      - Думай что хочешь, Макс.. - Джуно направилась прочь, но он грубо схватил ее за плечи. - Возьми себя в руки и оставь меня в покое. Я не хочу сейчас разговаривать с тобой.
      - Вот как! - воскликнул Макс. - Ты предпочла бы трахнуться? Ведь в этом деле ты мастак - трахнуться и смыться. - Обычно бледное лицо Макса побагровело.
      Между тем собравшиеся уже обратили на них внимание.
      Он окинул взглядом гостей.
      - Хотите кое-что узнать об этой проклятой амазонке? Она меня использовала.., желая получить удовольствие. Она...
      - Замолчи, Макс. Это не правда! - Взбешенная Джуно размахнулась и изо всех сил ударила Макса. Стакан с вином, который она держала в другой руке, упал, залив ее лиловый замшевый костюм и ковер. Макс с трудом устоял на ногах - его поддержали два его длинноволосых приятеля, Джуно увидела, что из разбитой губы Макса сочится кровь и он растерянно таращит глаза.
      - С ним все в порядке.., просто оглушен, - заметил кто-то.
      - Давай отведем его домой, - предложил один из его приятелей, с сочувствием посмотрев на Джуно. - Макс ничего не соображает, к утру и не вспомнит, что произошло. Я ему скажу, что он ввязался в драку в "Мори".
      Они потащили Макса вниз по лестнице.
      Джуно словно приросла к полу. Дыхание у нее участилось, а колени дрожали. Девушке хотелось провалиться сквозь землю, а между тем окружающие похлопывали ее по спине, комментируя инцидент:
      - Не слабо!
      - Он в момент отключился!
      - Где ты научилась таким ударам?
      - Он меня достал. - Джуно заставила себя улыбнуться, пошла в ванную, заперла дверь изнутри. Сдерживая слезы, вымыла лицо холодной водой и попыталась оттереть с костюма винные пятна, но это ей не удалось.
      "Проклятие! - Она задыхалась от обиды и возмущения. - Дерьмо! Черт бы тебя побрал!"
      Кто-то тихо постучал.
      - Джуно? Это я, Лидия. Открой!
      Джуно впустила подругу.
      - Я только что пришла. Мне все рассказали... Что за мерзавец! Как ты?
      - Я унижена, а в остальном все в порядке.
      - Не смущайся, все уже забыли об этом и продолжают веселиться. Алекс попросил меня узнать, как ты... - Она достала сигарету. - По-моему, ты ему нравишься. - Ее тон стал холоднее, тревога за подругу словно исчезла. Джуно не понимала Лидию - то участливую, то совершенно равнодушную. Сегодня перед представлением она подарила Лидии ее портрет, набросанный карандашом во время репетиции. Та обняла ее и, казалось, была искренне тронута.
      А теперь вот пришла выяснить, все ли с Джуно в порядке, только потому, что ее попросил об этом Алекс.
      - Если ревнуешь ко мне Алекса, то зря, - сказала осененная догадкой Джуно. - У него много девушек, но я не из них.
      Лидия улыбнулась:
      - Я тоже. Прости. Наверное, меня трудно выносить.
      Просто Алекс восхитителен.
      - Добро пожаловать в клуб его поклонниц...
      Кто-то громко постучал в дверь.
      - Эй, нельзя ли поскорее? Тут целая толпа желающих!
      - Не прятаться же здесь весь вечер, - проговорила Джуно, - хотя и хотелось бы.
      - Можно войти? - послышался голос Алекса.
      Джуно открыла дверь. За Алексом стоял Джо Кокер.
      - Хорошо устроились, а другим что прикажете делать?
      Белая сорочка Алекса была расстегнута. Волосы на груди блестели от пота. Заперев за собой дверь, Алекс обнял Лидию и Джуно.
      - Надеюсь, ты никогда так не разозлишься на меня, - усмехнулся Алекс.
      - Никогда. Обещаю тебе.
      - В прошлом году мы с Милтоном посещали класс писательского мастерства. Он сущий подонок, и ему давно пора было вправить мозги.
      - Знаю... Но лучше бы это сделала не я.
      - Не беспокойся. Он поверит приятелям, что его нокаутировали в "Мори".
      - Надеюсь. А ведь я никогда в жизни никого не ударила!
      - Значит, у тебя хорошая реакция, - оживился Алекс. - Пожалуй, надо бы тебя потренировать. Тогда к лету мы подали бы заявку на участие в чемпионате по боксу.
      - Может, организуешь женские курсы самозащиты? - вставила Лидия. - Я запишусь. Мне многих парней хотелось бы отправить в нокаут.
      - Эй, - сказал Алекс, заглянув в темные глаза Джуно. - Ты, конечно, предпочла бы, чтобы мы заткнулись, верно? Извини, но ты была просто великолепна!
      - Спасибо, я с удовольствием забилась бы в какую-нибудь щелку. Завтра новость облетит весь университет.
      Макс все равно узнает и еще больше разозлится.
      - Едва ли ему захочется еще раз отведать твоих кулаков, - успокоил ее Алекс. - Не рискнет. Ведь это он вел себя как подонок, а не ты. Если же Макс снова полезет к тебе, дай мне знать. - Он поцеловал Джуно. - Ну, готова снова танцевать буги?
      Девушка кивнула:
      - Конечно. Я могу танцевать всю ночь.
      Алекс посмотрел на Лидию.
      - - Странно, вы обе так меня волнуете?
      - Потому что мы самые привлекательные девушки в Йеле, - сказала Джуно.
      - И очень стараемся поддержать марку, - добавила Лидия.
      Алекс наклонился, прижался к губам Лидии, и они замерли в страстном поцелуе. Джуно, почувствовав себя лишней, попыталась отстраниться, но Алекс еще крепче обнял ее, а мгновение спустя прильнул к губам Джуно.
      Она снова попыталась отстраниться, смущенная присутствием Лидии, но помимо воли страстно ответила на его поцелуй, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.
      Еще раз поцеловав Лидию, Алекс повернулся к Джуно.
      - Кажется, я почти влюблен в вас обеих, - небрежно бросил он, но в светло-голубых глазах горело желание.
      В дверь безостановочно барабанили.
      - Эй, Сейдж, перестань там дурачиться с двумя самыми красивыми девушками, - крикнул кто-то.
      - Да ведь это моя ванная, парень, - откликнулся Алекс. - Однако, по-моему, - обратился он к Джуно, - ее пора освободить, не то кого-нибудь вырвет в коридоре.
      - Что ж.., мне уже лучше, - сказала Джуно Лидии, когда Алекс вернулся к гостям.
      - Мне тоже, - усмехнулась Лидия. Девушки пошли к столу за вином. - Как ты думаешь, что все это значит?
      Джуно пожала плечами:
      - Три кораблика встретились в открытом море в одну странную ночь.
      Лидия налила вина себе и подруге.
      - Может, так, а может, и нет. Время покажет.
      Лидия отправилась искать парня, с которым пришла на вечеринку, а Джуно, держа в руке стакан вина, рассеянно оглядела переполненную гостями комнату. Встретившись взглядом с Хоппи, она поманила его к себе.
      Лучше уж проводить время с ним. "Секс, - решила Джуно, - слишком сложная штука".
      Глава 5
      В этом году, как и прошлым летом, Лидия Форест собиралась снять фильм об организованном ею детском театре. Этим проектом она увлеклась в пятнадцать лет, и именно благодаря ему, а не только блестящему окончанию школы, ее приняли в Йельский университет. Она занималась с детьми актерским мастерством в огромном помещении бывшего курятника, в летней резиденции своих родителей в Ист-Хэмптоне, на Лонг-Айленде, где обычно проводила лето. Вооружившись самой дорогой кинокамерой и цветной пленкой фирмы "Кодак", девушка приступила к работе. К ней записалось шестнадцать ребятишек - от девяти до двенадцати лет. Она уже распределила роли в написанной ею инсценировке по сказке Оскара Уайльда "Звездный мальчик", которую и предполагала снимать по окончании занятий.
      Все шло хорошо, но вдруг начались неприятности.
      Исполнитель главной роли, самый способный и подающий надежды ученик Лидии, заболел мононуклеозом.
      Крыша курятника потекла от сильного ливня в конце июля. Промокшие декорации и костюмы покрылись плесенью, прежде чем беду обнаружили. Молодой теннисист, последняя любовь Лидии, неожиданно подался в профессионалы и уехал куда-то за тридевять земель искать счастья. Школьная подружка, с которой Лидия собиралась поселиться в одной комнате в колледже, бросила Йель из-за нервного срыва. В довершение ко всему в Лонг-Айленд как снег на голову свалилась сестрица Джеки со своими неуправляемыми отпрысками, ибо затеяла бракоразводный процесс.
      Все эти обстоятельства выбили Лидию из колеи, и она утратила интерес к съемке фильма. Поскольку заболевшего мононуклеозом мальчика заменил другой, ей все же пришлось поставить пьесу, чтобы не разочаровывать ни детишек, ни их родителей.
      В августе в Лонг-Айленде делать было нечего. Проводить много времени на пляже Лидия опасалась из-за светлой кожи и склонности к веснушкам. Сестра доводила ее до белого каления. Удрать в Нью-Йорк девушка не могла, ибо мать затеяла в апартаментах на Парк-авеню ремонт и перетяжку мягкой мебели. Тоска!
      Однажды вечером, немного перебрав шампанского на чьей-то свадьбе, Лидия решила бежать из Ист-Хэмптона куда глаза глядят. Лучше всего, конечно, на запад.
      Она еще никогда не бывала дальше Калифорнии, но вспомнила, что где-то в Санта-Фе живет Джуно Джонсон. Лидия узнала в справочной службе номер ее телефона и позвонила.
      ***
      Джуно встретила Лидию в аэропорту в Альбукерке на белом пикапе. На заднем сиденье разместились три большие собаки: немецкая овчарка, пудель и золотисто-рыжий охотничий пес. В пикапе не было амортизаторов, но Джуно мчалась все шестьдесят миль до Санта-Фе со скоростью семидесяти пяти миль в час.
      - Чтобы остановить дальнейшее загрязнение окружающей среды, аэропорт в Санта-Фе закрыли для всех самолетов, кроме частных, - пояснила Джуно. - Ну, каково твое первое впечатление от Нью-Мексико? - Она сильно загорела и заплела в косы свои длинные волосы.
      За время дороги Лидия привыкла к индейско-ковбойским пейзажам в коричневых тонах и безоблачному синему небу.
      - Я в восторге. Кажется, будто вот-вот увижу за следующим поворотом Джона Уэйна.
      Джуно удивил неожиданный звонок Лидии, и она ждала ее приезда с волнением. Ей, конечно, хотелось получше узнать подругу, особенно когда та станет ее гостьей, но она понимала, что Лидии нужна более разнообразная жизнь, чем может предложить Санта-Фе.
      Джуно свернула с автострады на Старый тракт.
      - Мы почти на месте.
      - Даже не верится. - Трястись в пикапе Лидии почти понравилось. - Ты живешь на Старом тракте Санта-Фе, том самом, что существовал в незапамятные времена?
      - Да.., но теперь значительная его часть заасфальтирована. Правда, не там, где обосновались мы. - Джуно выехала на изрытую колеями грязную дорогу, идущую вокруг холма. По обеим ее сторонам росли сосны и кутсты можжевельника, за ними виднелись поляны, покрытые оранжевыми и фиолетовыми полевыми цветами.
      - Не обращай внимания на наш домашний беспорядок. Папа решил пристроить к дому еще одно крыло с южной стороны. Там будут комнаты для гостей и его новая студия с естественным освещением. Тебе придется пока жить в одной комнате со мной. - Из-за деревьев показался дом - обычная для здешних мест саманная постройка с просторным застекленным крылом.
      Тормоза заскрипели, пикап остановился, собаки выпрыгнули, а мужчина, похожий на хиппи, приветливо помахал девушкам рукой.
      - Привет, папа! - крикнула Джуно. - Это моя подруга Лидия из Нью-Йорка.
      Ее отец, красивый мужчина лет сорока с небольшим, с темными длинными вьющимися волосами, крикнул с крыши:
      - Добро пожаловать, Лидия! Джуно много о вас рассказывала. Увидимся за обедом.
      Джуно улыбнулась Холлису Джонсону.
      - Потрясающе, Джуно, твой отец напоминает кинозвезду. А вот мой полнеющий и лысеющий магнат.
      - Значит, он и должен выглядеть так, как положено магнату, отозвалась Джуно, внося в дом чемоданы подруги.
      - Ты права, каждому свое. Кажется, твой отец - художник?
      - Да. Каждый раз в момент творческого кризиса он начинает благоустраивать дом. Сейчас именно такой момент.
      Они прошли через гостиную. На белых стенах висели яркие пейзажи Нью-Мексико, выполненные в абстракционистской манере.
      - Все большие полотна написаны отцом, а те, что поменьше, нашими друзьями. Ну вот мы и дома.
      Джуно открыла дверь в свою комнату, размещавшуюся на двух уровнях: внизу - письменный стол, диван, кресла и стереосистема, а тринадцатью ступенями выше - двуспальная кровать и пианола. На стенах висели работы Джуно, а также ее портреты, сделанные Холлисом Джонсоном в разные периоды.
      - Папа пристроил верхний этаж и сделал стеклянную крышу, когда я училась в средней школе, - сообщила Джуно. - Это случилось до того, как он увлекся абстракционизмом. Сейчас отец охладел к нему.
      - Здесь чудесно!.. Как будто отдельная квартира. Есть даже отдельный выход на улицу! Боже, я многое дала бы, чтобы иметь такое в нашем нью-йоркском доме! Вообрази, какие возможности открылись бы передо мной! Лидия рассмеялась.
      - О, чего только я здесь не делала! - Джуно опустилась в кресло. Мальчик, с которым я дружила, раза два ночевал у меня, но так ни на что и не решился, смущенный близким соседством моих родителей.
      - Мальчишки иногда ведут себя очень странно, - заметила Лидия, раскладывая свои вещи по ящикам, освобожденным для нее Джуно.
      - А где твоя мама?
      - Думаю, ты увидишься с ней только завтра. Она - виолончелистка и играет в оркестре любителей камерной музыки. Сейчас мама на репетиции, а сегодня вечером у нее выступление. Едва ли ты захочешь идти на концерт, я так и сказала папе.
      - Ошибаешься. Я пойду с большим удовольствием.
      ***
      Всю следующую неделю Джуно с удивлением наблюдала перемены, происходящие с Лидией. Искушенность жительницы восточного побережья бесследно исчезла.
      Все новое возбуждало в ней детский восторг. Санта-Фе с его грязными дорогами и серыми саманными постройками, вероятно, более уместными в Мексике, а не здесь, очаровал Лидию. Она пожелала осмотреть все достопримечательности, которые Джуно не посещала с начальной школы: губернаторский дворец, самую древнюю церковь в стране, построенную в 1610 году, за десять лет до высадки пилигримов в Плимутроке, и археологические раскопки в Арройо-Ондо. Вооружившись средствами от загара, необходимыми Лидии, девушки отправились в долину реки Ски, много бродили пешком, собирали дикую ежевику в зарослях Пеко, осматривали развалины индейских поселений в национальном парке Бандельера и танцевали на празднике буйволов в Санта-Клара.
      ***
      - Не могу и сказать, как мне здесь понравилось! Я чувствую себя совсем другим человеком! - За это время Лидия переняла акцент обитателей юго-западных штатов. На шее у нее красовалось новое ожерелье из резной кости и бирюзы - изделие местных умельцев.
      Мэри Джонсон приготовила к ужину чили кон карне - мексиканское блюдо из говядины с бобами, перцем, чесноком и специями. На столе были также тосты с медом и мексиканское пиво с соком лайма.
      Холлис Джонсон откинулся на спинку кресла.
      - Девочки, а какие у вас планы после ужина?
      - Знакомые мальчики пригласили нас в кино, - сказала Джуно. - Но нам не очень хочется идти. А почему ты спрашиваешь?
      - Я решил порисовать и подумал, не согласитесь ли вы мне позировать?
      - Напишешь нас в обнаженном виде?
      - Джуно! - смутилась Мэри. - Лидия заподозрит тебя в кровосмесительной связи!
      Джуно рассмеялась:
      - Боже упаси! Не хватает, чтобы по Йелю поползли такие слухи!
      - Я поклянусь молчать, - пообещала Лидия, - если вы всю жизнь будете снабжать меня зеленым чили.
      - Договорились, - сказал Холлис. - Тем более что я не собирался писать обнаженную натуру. Можете одеться по собственному усмотрению. У меня есть кое-какие идеи.., но не знаю, получится ли.
      - Ну решай, - сказала Джуно подруге, - идем в кино или проведем вечер здесь?
      Лидия взглянула на Холлиса серыми, широко расставленными глазами. Она была немного влюблена в него.
      - Здесь. Тут и спрашивать нечего.
      - Заметьте, это говорит девушка, которая за последние пять лет едва ли провела дома хоть один вечер, - обратилась к родителям Джуно.
      - Ошибаешься. - Глаза Лидии лукаво блеснули. - Я с удовольствием проводила вечера дома, когда родители отправились на Рождество в Японию и оставили дом в моем распоряжении.
      Зазвонил телефон, и Джуно бросилась в кухню. Вернувшись, она подошла к Лидии:
      - Ни за что не догадаешься, кто звонил.
      - Гм-м... - Лидия задумалась. - Та-ак... Макс Милтон? Нет? Моя сестра? Кейт Миллет? Джеймс Тейлор?
      О нет, сдаюсь.
      - Алекс!
      - Алекс Сейдж?! Шутишь?
      - Он здесь. Он не поверил, что ты у меня! Мы договорились встретиться возле гаража на Старом тракте Пико. - Джуно пояснила родителям:
      - Это тот самый Алекс, о котором я вам рассказывала.., драматург.
      Холлис Джонсон кивнул:
      - А что он делает на Старом тракте Пико?
      - Пока не знаю. - Джуно вытащила из кармана джинсов ключи от пикапа. Но скоро мы выясним.
      ***
      Мэри Джонсон пошла к себе репетировать. Остальные собрались в студии Холлиса. Алекс с аппетитом доедал остатки ужина. За последнее время он похудел и осунулся.
      - В Далласе стало невыносимо. Отчим без конца расписывал преимущества разных школ правоведения.
      Мама настойчиво убеждала меня укоротить волосы и сопровождать дебютанток на балы. Пробыв там две недели, я не выдержал. Мне нужно было обрести себя. - Алекс отхлебнул текилы, привезенной им.
      - Кстати, - он передал бутылку Джуно и Лидии, - я вспомнил, что собирался написать пьесу о хитчхайкерах <Молодые люди, путешествующие по стране "автостопом".>.
      Вот и решил выяснить, далеко ли уеду, голосуя на дорогах.
      - Ну и как? - Карандаш в пальцах Холлиса так и летал по странице альбома для эскизов.
      - Получилось. Сначала у меня не было определенного направления, и я ехал туда, куда мне предлагали.
      По дороге встречал удивительно интересных людей. Например, познакомился с четой из секты свидетелей Иеговы. Их ребенок родился на вершине горы: это было при мне. С их разрешения я даже подержал на руках новорожденного. Не чудо ли это? Потом познакомился со старым индейцем из Оклахомы, и он рассказал мне о целебных свойствах трав. В Вайоминге я провел некоторое время в сообществе людей, давших обет молчания...
      - Вот, наверное, весело, - скептически заметила Лидия.
      - Я приобрел жизненный опыт, и это смысл моего путешествия. - Алекс вытянул длинные ноги. - Потом женщина по имени Надя подобрала меня в Фордисе, штат Арканзас, посадила за руль, велела ехать в Сент-Луис, а сама заснула на заднем сиденье и проспала, пока мы не добрались до места, то есть часов пять-шесть подряд. Возле Сент-Луиса она сразу же проснулась, села и стала давать мне указания, когда и куда поворачивать.
      Так мы доехали до мотеля, который, поверите или нет, назывался "Золотой сон". Прежде чем я отправился дальше, женщина пригласила меня выпить, и я заметил, что она на редкость привлекательна. Ей было, пожалуй, немного за тридцать, но блестящие каштановые волосы и потрясающая фигура, несомненно, привлекали внимание.
      - Избавь нас от излишних подробностей, Алекс, - прервала его Лидия.
      - Нет-нет, черт возьми, мне очень интересно! - возразил Холлис.
      - Когда мы открыли бутылку вина, она спросила, не бывает ли у меня астральных проекций, рассказала, что регулярно летает во сне и навещает своих знакомых в разных точках земли.
      - Любопытно, знают ли об этом на авиалиниях, - вставила Джуно. - От нее следовало бы потребовать соблюдения правил и постановлений Федерального авиационного управления.
      - Я вас не обманываю, - сказал Алекс, - женщина так и говорила, утверждая, что, пока я вез ее, она побывала у своего бывшего мужа в Оттаве. - Алекс сделал паузу. Его слушатели были явно заинтригованы. - Клянусь, Надя была вполне серьезна. Надя увидела, как ее бывший муж готовит ужин для своей подружки, и это так возмутило ее, что она сбросила со стола стакан с вином на колени девушке. Та обвинила в этом своего приятеля и поссорилась с ним, а он в суматохе наступил Наде на ногу. Именно в тот момент она и проснулась.
      Разве не удивительно?
      - Скорее странно, - сказала Лидия.
      Холлис натянул на мольберт большой загрунтованный холст и начал делать на нем набросок углем..
      - Ну.., что же произошло потом у тебя с Надей в "Золотом сне"?
      Алекс отхлебнул текилы.
      - Ну.., уже стемнело, и Надя предложила мне провести ночь с ней.
      - Ага! Это можно было предугадать заранее! - воскликнула Джуно, ощущая легкое головокружение от вина и радуясь неожиданному появлению Алекса.
      - Нет.., подожди. - Алекс рассмеялся и умоляюще поднял руки. Клянусь, все совсем не так, как ты думаешь. В комнате стояли две большие кровати. Надя появилась из ванной в маечке, едва прикрывавшей попу, и сказала: "О'кей. Я лягу здесь, а ты - там". Я так и не понял, хотела ли она, чтобы я остался на той кровати или... - он потер руки, - ..или перебрался к ней.
      - Кажется, я догадываюсь, как ты поступил, - вставила Лидия, пригубив текилу.
      - Верно, но, как оказалось, у Нади были совсем другие планы. Видите ли, она сообразила, что кровати расположены с севера на юг...
      - Интересный поворот, - заметил Холлис, - нестандартный.
      - Итак, - продолжал Алекс, - Надя выключила свет и велела мне лечь на спину. Потом наклонилась, поцеловала меня в лоб и сказала: "Я уберу твою подушку. Ты должен лежать совсем плоско". Я отнесся к этому как к странной причуде, однако тут же услышал, что она улеглась на свою кровать и сбросила подушку на пол.
      - Бред какой-то, - фыркнула Джуно.
      - Она предложила мне расслабиться, сосредоточившись сначала на кончиках пальцев на ногах, потом на других частях тела. Тогда, по ее словам, я достигну левитации, выйду из телесной оболочки, поднимусь и воспарю. Надя обещала ждать меня в пространстве и сулила мне физическое и духовное наслаждение, запоминающееся на всю жизнь.
      - Интересно, а можно забеременеть, занимаясь сексом в астральном пространстве? - спросила Лидия. - Пожалуй, это надежнее, чем противозачаточные таблетки, но едва ли доставляет такое же удовольствие.
      - Не знаю. - Алекс рассмеялся. - Я так расслабился, что заснул, а когда через полчаса проснулся, Надя сидела рядом со мной и массировала мне.., гм-м.., грудную клетку.
      - Ха! - одновременно воскликнули девушки.
      - Она предупредила, что выйти в астрал можно лишь после длительных тренировок, показала мне несколько упражнений. Остаток ночи мы сосредоточивали внимание на данном моменте и данном месте, - завершил рассказ Алекс.
      - И учились не тому, как покидать телесную оболочку, а тому, как проникать внутрь ее, - усмехнулся Холлис. - Многое бы я отдал, чтобы снова стать молодым и начать бродяжничать.
      - И когда это ты бродяжничал, папа?
      - До твоего рождения.., и до знакомства с твоей мамой. В богемное время, когда еще не было ни хиппи, ни битников. Но об этом я расскажу тебе, когда ты будешь постарше.
      - О чем именно?
      - Повзрослеешь - узнаешь, - фыркнул Холлис. - А теперь ты и Лидия сядьте поближе к Алексу, чтобы я мог нарисовать вас вместе. - Прежде чем Алекс принялся за чили, Холлис бросил на диван индейское покрывало.
      Они долго еще сидели, попивая текилу и слушая рассказы Алекса о дорожных приключениях. В Санта-Фе он оказался случайно и, взяв телефонный справочник, стал звонить всем Джонсонам, пока не добрался до Джуно. Алекс собирался уехать утром, ибо в соответствии со своим планом хотел проводить каждую ночь в новом месте. Начало занятий в колледже близилось, а он все еще не добрался до Калифорнии.
      - Я провел великолепное лето, многому меня научившее, - сказал Алекс. - Но поверьте, эта ночь - лучшая из тех, что я помню.
      - Возможно, она просто отличается от других? - предположила Джуно.
      - Лучшая после Сент-Луиса? - уточнила Лидия.
      Алекс, рассмеявшись, обнял девушек, а они прижались к нему. Бутылку текилы почти осушили. Холлис Джонсон перешел от угля к маслу.
      Они так и не легли в эту ночь - пили, смеялись и болтали. Это избавило всех от необходимости решать вопрос о том, где и с кем будет спать Алекс.
      Глава 6
      - Твои родители очень дружны, - сказала Лидия, передавая Джуно бутылку диетической пепси.
      Они теперь жили в одной комнате. Их соседка постоянно отсутствовала, проводя время с приятелем.
      Апартаменты с двумя спальнями располагались в том же неоготическом здании колледжа Бренфорд, где обосновался Алекс. Полотно, на котором Холлис Джонсон изобразил троих друзей, висело над камином в гостиной.
      Лидия подошла к витражному стеклу и взглянула на университетский двор. Вьющаяся по стене цветущая глициния уже засохла.
      - Они словно созданы друг для друга, и их любовь еще не прошла. Однажды вечером в Санта-Фе я случайно увидела их вдвоем: они слушали музыку, держась за руки. Господи, моим родителям такое и в голову не придет, они почти не остаются вместе.., не понимаю почему. По-моему, из них ни один никогда даже не радовался жизни по-настоящему.
      - Но ведь ради этого люди и соединяются... - отозвалась Джуно, разделяют заботы и радости, преодолевают трудности и разногласия.
      - Да, жизнь слишком коротка. Нет смысла проводить ее в хандре. - Лидия скривила губы. - Конечно, теоретизировать проще всего. Сама-то я почти всегда чувствую себя несчастной.
      - Ты? - удивилась Джуно. - Брось, Лидия. Я всегда считала, что тебе дано все.
      - А что именно? - Лидия закурила сигарету. - Привычка к никотину, куча денег и семья, где все друг другу чужие. Мне приходится скрывать от мужчин свой ум. Мою мечту стать актрисой родители считают бредовой. Я спала с восемью мужчинами, но ни разу не испытала оргазма и всегда боялась, что они об этом узнают. - Лидия вздохнула. - А вот ты - самая цельная натура из всех, кто мне встречался. Чего тебе не хватает? Господи, мы такие разные! Если у меня на какой-то вечер не назначено свидание, я места себе не нахожу. А ты начинаешь дергаться, когда тебе не удается два-три раза в неделю остаться дома.
      Джуно рассмеялась:
      - Это только так кажется. Если бы я влюбилась, мне захотелось бы проводить с моим избранником все свободное время. Но я, видимо, слишком разборчива. Меня мало кто привлекает. И еще в одном ты ошибаешься: мне многого не хватает. У тебя есть деньги, и ты воспринимаешь это как должное. Помнишь, как Алекс рассказывал о приеме в Ривер-клубе по случаю бракосочетания его брата? Вы с ним подсчитывали, во что это обошлось... Там было на несколько тысяч долларов одних гардений, фонтаны шампанского "Дом Периньон", сколько лобстеров и икры! Меня это потрясло. Я устала от бедности и хочу быть богатой, но счастливой.
      - Тогда выходи замуж за богача. В Нью-Йорке есть десятки богатых наследников, и я могла бы познакомить тебя с ними. - Лидия сняла джинсы и надела мини-юбку от Бетси Джонсон.
      - Вот-вот. Ты вся в этом: всегда думаешь о том, за кого выйдешь замуж и как это повлияет на твою жизнь.
      А я хочу сделать карьеру, причем самостоятельно. Я мечтаю иметь возможность купить себе "порше" на заработанные мною деньги. У меня весьма честолюбивые планы.
      - Все это прекрасно, - сказала Лидия. - Посещай лекции Бетти Фридан <Лидер феминистского движения.> и запишись в йельский женский клуб. Меня же устраивает существующее в обществе положение вещей. Я не испытываю никакого давления на себя.
      - Но ты сама призналась, что тебе приходится скрывать от мужчин свой ум.
      - Да, отношения с ними - чертовски важная часть жизни, - согласилась Лидия, - но я могу поддерживать эти отношения и все-таки быть актрисой, если пожелаю.
      - Верно, о том я и говорю. И Эльга Вассерман в интервью "Йельским новостям" утверждает: женщина имеет равное с мужчиной право быть личностью, делать карьеру и использовать свой интеллект... Ты должна общаться с мужчинами, однако на твоих условиях. Не для того же в Йеле ввели совместное обучение, чтобы ты посвятила жизнь воспитанию детей и какой-нибудь добровольческой работе на благо общества?
      - Конечно, ты отчасти права, но мне сейчас надо встретиться с Керком у главного входа. Хочешь пойти со мной?
      Джуно покачала головой:
      - Мне нужно поработать над схемой освещения для йельского кабаре.
      Лидия надела жакет, похожий на лоскутное одеяло, и задержалась у двери:
      - Знаешь, а меня ведь действительно пугает мысль о вечере, проведенном в одиночестве.
      - Перестань, - фыркнула Джуно. - Припомни, когда это случалось последний раз?
      Сидя в сгущающихся сумерках, Джуно размышляла о Лидии. Со времени их знакомства они обе сильно изменились, но главное различие между ними сохранилось. Лидия ждала, что счастливая судьба проведет ее по жизни. Джуно же считала, что должна сама выбирать цель и идти к ней, не полагаясь ни на кого.
      Девушкам предстояло еще многое постичь на собственном опыте.
      ***
      Учебный год летел быстро, заставляя всех подчиняться принципам: "Живи и жить давай другим" и "Все испытай, все попробуй, все потрогай своими руками".
      Для многих студентов наркотики и секс стали спасительной пищей, ибо снимали напряжение, возникшее из-за совместного обучения. Девушки прилагали все усилия к тому, чтобы в университете господствовал дух женской солидарности. Представители обоих полов пытались отвести мужчинам и женщинам соответствующие им роли. Во время каникул смешанные группы отправлялись в Аспен на Карибское море или в Мексику, на развалины поселений майя.
      Как и в других учебных заведениях, в Йельском университете начались антимилитаристские выступления.
      Джуно, увлеченная общим настроением, участвовала в акциях протеста, связанных с делом о "черной пантере" и заговоре с целью убийства, рассматривавшимся в нью-хейвенском суде. Лидия во время многолюдной студенческой первомайской демонстрации испытала на себе воздействие слезоточивых газов, а затем угодила в камеру предварительного заключения. Даже Алекс, обычно равнодушный к политике, написал и распространил сатирический памфлет, посвященный небрежному обращению с ядерными отходами.
      Лидия, Джуно и Алекс часто говорили о том, как упростить свою личную жизнь, чтобы отдавать больше времени и сил жизни общественной. И они, и их друзья участвовали в постановке психологических пьес, входили в группы воспитания чувств. Теоретические и практические занятия в них помогали развивать в себе честность и откровенность. События в мире, скорость, радуга, единороги, Курт Воннегут, нулевой прирост народонаселения, альтернативный образ жизни, бодибилдинг, смерть Дженис Джоплин <Певица, одна из лучших исполнительниц блюзов и музыки кантри.> от передозировки, андеграунд, метафизика, Ральф Нэйдер <Юрист, общественный деятель, основатель движения потребителей.>, индийская философия, учение гуру, "Человек одного измерения"
      Герберта Маркузе <Политолог, философ, социолог.>, йога и тай-дзы, эротика, диеты на основе проросших зерен и витаминов, джаз, видео, рок, психоанализ, "Роллинг Стоунз" - все это проверялось на собственном опыте, читалось или обсуждалось.
      Йель начала семидесятых годов переживал особый период. Головокружительный эксперимент по совместному обучению будоражил и уносил массу сил. К концу года многие студентки мечтали об академическом отпуске на год, желая отдохнуть от перенапряжения.
      Даже Лидия собиралась покинуть подругу. Она подала заявление в экспериментальную театральную студию в Париже, возглавляемую знаменитым английским режиссером Ноэлом Поттером.
      В тот год Алекс, Джуно и Лидия проводили вместе много времени. Жили они теперь в одном здании и вместе участвовали в постановке различных пьес на сцене Йельского студенческого драматического театра. Между ними установилась близость, наэлектризованная взаимным влечением, но после поцелуев в ванной комнате во время давней вечеринки Алекс держался от них на безопасном расстоянии, явно избегая секса. К досаде Лидии и Джуно, большую часть уик-эндов он проводил с самоуверенной красоткой Хоуп Дженнингс из Рэдклиффа.
      Лидию окружала толпа поклонников. Она то влюблялась, то разочаровывалась. Джуно пережила несколько мимолетных увлечений, но большую часть времени соблюдала обет воздержания и довольствовалась безопасными отношениями с Хоппи Джонсом.
      ***
      Лидия сняла с полки в стенном шкафу коробку и поставила ее на пол.
      - Знаешь, что я получила сегодня? Очередную посылку из дома с гуманитарной помощью от Красного Креста!
      Джуно отложила книгу.
      - А апельсиновые кексы "Корделия" там есть?
      Лидия кивнула.
      - И еще пирожки с ананасами.
      - Какое искушение! Боюсь, мой объем талии увеличится еще на дюйм. Джуно взяла апельсиновый кекс.
      - Кстати, вот что еще я получила. - Лидия подала Джуно письмо.
      Та быстро пробежала его.
      - Значит, тебя приняли в театральную студию Ноэла Поттера? - У Джуно перехватило дыхание. - О, Лидия, это же великолепно! - На глаза ее навернулись слезы. - Мне будет очень не хватать тебя.
      Лидия обняла подругу:
      - Знаю. Я тоже буду скучать. Но мне пришлось это сделать. Надеюсь вернуться на последний курс.
      - Как я проживу без тебя целый год? Ведь Алекс и Хоппи заканчивают университет! Господи, да здесь же никого не останется!
      - Ошибаешься. - Лидия взяла пирожок с ананасами, отдала коробку Джуно и попыталась перевести разговор на нейтральную тему:
      - А чем собирается заняться Алекс? Он тебе не говорил?
      - Сказал, что хочет куда-нибудь уехать и написать пьесу.
      - Жаль, что ни у тебя, ни у меня с ним так ничего и не вышло, вздохнула Лидия.
      - Мне тоже. Он великолепен, однако понапрасну растрачивает силы на умниц.., вроде Хоуп Дженнингс.
      Лидия фыркнула:
      - Может, следовало второй курс проучиться в Рэндклиффе?
      - Не понимаю. Уверена, ты ему нравишься.
      - И ты - тоже. Может, дело в этом.., он просто не знает, на ком остановить выбор. Кроме того, он не хочет связываться с однокашницами.
      Джуно рассмеялась:
      - Сколько раз мы с тобой обсуждали эту тему? И всегда бесплодно.
      - Да.., на горизонте неизменно маячит какая-нибудь Хоуп.
      ***
      Алекс Сейдж сел в кровати и закурил "джойнт".
      Сквозь тонкие оконные занавески в комнату проникали зеленые и красные отблески неоновых огней мастерской, расположенной напротив мотеля. Цветные пятна падали на грудь Алекса, на спину и плечи спящей Хоуп Дженнингс.
      Между ним и Хоуп все кончено. Он понял это уже давно, но поговорить с ней серьезно все как-то не удавалось. Алекс делал намеки, не скрывал раздражения, но Хоуп словно не замечала этого.
      Его отношения с женщинами обычно развивались по одной и той же схеме. Видя его покладистость, подружки вскоре начинали помыкать им. Это не усложняло ему жизнь. Он подчинялся, но не оставлял своей работы.
      Однако наступал момент, когда Алексу хотелось располагать собой полностью. Он решил завтра же сказать Хоуп, что между ними все кончено. Девушка будет потрясена, а у него возникнет чувство вины. Тем не менее сделать это необходимо.
      Но почему? Ведь Хоуп умна и красива. Мать одобрила бы его выбор. Друзья ему завидовали. И все же привычная схема сработала. Алекс пошел у нее на поводу, потому что она хотела его. Это льстило его самолюбию, но все произошло слишком быстро. Ему даже казалось, что он ее не очень хорошо знает. Но так казалось всегда.
      Впрочем, были два исключения: Джуно Джонсон и Лидия Форест. Алекс строго соблюдал свое правило: не вступать в близкие отношения с однокашницами. Благодаря этому ему удалось за последний год узнать Джуно и Лидию лучше, чем всех других девушек.
      Они его очень привлекали. Он хотел обеих. Но даже если бы он нарушил свое правило, кому из них отдать предпочтение? Ведь они близкие подруги! Выхода Алекс не видел.
      И вдруг его осенило...
      ***
      В ту весну Джуно нашла смелое решение в черно-белых тонах для художественного оформления новой пьесы Алекса "Контрасты". В ней была весьма интересная роль, предназначенная для Лидии. Постановка стала для всех новым триумфом, В день премьеры Алеке просил Джуно и Лидию прийти на вечеринку одних.
      Когда же веселье было в самом разгаре, он увлек девушек в их комнату, расположенную этажом ниже.
      - Это особый вечер, - сказал Алекс. - Моя последняя пьеса в Йельском университете - все равно что выпускной вечер. Я много думал о последних четырех годах, особенно о последних двух, когда ввели. совместное обучение. Против этого выступали многие парни. Тогда начался новый отсчет времени. Теперь я даже не помню, каким был Йель без девушек. - Алекс извлек из кармана джинсов штопор и откупорил бутылку "Шато д'Икем" урожая 1962 года. - Я уже не представляю себе жизни без вас обеих. Давайте же навсегда останемся добрыми друзьями. - Он разлил вино в три стакана и поставил на стол баночку печеночного паштета.
      - За нас! - воскликнула Лидия, возбужденная выкуренным "Чикаго Бомбер", который пустили по кругу наверху.
      Они чокнулись и выпили.
      - С этим вином что-то не так, оно слишком сладкое, - сказала Джуно.
      - Потерпи, - ответил Алекс, намазывая паштетом крекеры для девушек. А теперь.., откуси кусочек, а потом сделай глоток вина.
      Джуно подчинилась и расплылась в улыбке от удовольствия.
      - О Господи, я еще никогда в жизни ничего вкуснее не пробовала! Как глупо сомневаться в твоем вкусе. А что это за вино?
      - Французский сотерн. Отец научил меня закусывать его печеночным паштетом. Эту бутылку я умыкнул из его винного погребка, когда навещал отца последний раз. Он, конечно, заметил это, однако не возражал, а только взял с меня обещание сохранить вино до какого-нибудь особого случая.
      - Я польщена. - Лидия зажгла свечу и выключила люстру. - Значит, ты считаешь встречу с нами особым случаем.
      - О таком вечере, как сегодня, я давно мечтал. - Алекс открыл окно, и комнату наполнил влажный свежий воздух. Алекс снял черную шелковую сорочку и бросил ее на стул. Его длинные светлые волосы были перехвачены бисерной лентой, купленной в Нью-Мексико. Занимаясь греблей, он загорел, и его голубые глаза казались сейчас особенно светлыми.
      - Неужели? - удивилась Лидия. - И о чем же именно ты мечтал?
      - О том, чтобы быть с вами вместе. - Он улыбнулся девушкам. - И заниматься любовью.
      Ошеломленная Джуно взглянула на Лидию, потом - на Алекса.
      - Не знаю, что и сказать...
      - Не говори ничего, - прошептал Алекс. - Лучше просто импровизировать.
      - Я должна все на свете хоть раз попробовать, - промурлыкала Лидия и расстегнула блузку, тотчас соскользнувшую с ее небольшой груди.
      Джуно растерялась. Что делать? Здесь Лидия и Алекс.
      Ее ближайшая подруга и мужчина, в которого она тайно влюблена. Как разделить Алекса с Лидией? Такого Джуно и не представляла себе. Но, может, это отличительный признак семидесятых годов? Все экспериментируют, испытывают что-то новое. А главное - приобретают опыт. Ведь для этого она и приехала в Йель!
      Лидия уже разделась до трусиков и поглядывала на Джуно, ободряюще улыбаясь. Сердце у нее учащенно билось, но она была немного навеселе и очень возбуждена. Лидия давно хотела Алекса. Интересно, как занимаются любовью втроем? Последнее время об этом много говорили, но Лидия одна не решилась бы на такой опыт.
      А вот вместе с Джуно.., лучшей подругой...
      Алекс ждал, не сводя глаз с девушек, Джуно охватила дрожь. Предвкушая удовольствие, она быстро разделась. Ее загорелая грудь поблескивала в мерцающем свете свечи.
      Алекс крепко обнял девушек, и повел к постели.
      Почувствовав, как дрожит Джуно, он нежно поцеловал ее в лоб.
      - Все в порядке. Это будет великолепно. Пусть все идет своим чередом.., пусть это произойдет.
      Лидия провела рукой по груди Алекса, потом обхватила ладонями грудь Джуно.
      - О Господи, - пробормотала она. - У тебя такая гладкая кожа, Джуно! Не то, что у мужчины!
      Алекс и Джуно рассмеялись, и скованность исчезла.
      Их губы слились в поцелуе, три языка нетерпеливо знакомились друг с другом. Джуно запретила себе думать и полностью отдалась инстинкту, смело прикасаясь к телам Лидии и Алекса. Их прикосновения и новизна ощущения доставляли ей радость. Поразительно! Даже если это никогда не повторится, она познает такое, что никогда уже не станет прежней!
      Они занимались любовью раскованно и страстно, как одинаково горячо любящие и страстно желающие друг друга люди. Джуно познавала эротическую нежность тела женщины. Алекс наслаждался разнообразием и чувствовал себя центром наэлектризованной страстью крошечной вселенной. Пока он занимался любовью с Лидией, Джуно ласкала их обоих; когда настала очередь Джуно, губы и руки Лидии возбуждали друзей. Однако сильнее страсти была их глубокая любовь друг к другу.
      Когда все закончилось, их тела были влажны от пота.
      Алекс поцеловал Джуно.
      - Ты не жалеешь, что это произошло?
      Она улыбнулась:
      - Ничуть. Как странно... Мне казалось, что так и должно быть.
      - Мне тоже, - глухо проговорила Лидия. - Все было великолепно, потому что это мы.., мы, трое... Я никогда бы не захотела заниматься любовью ни с кем, кроме вас.
      Это была самая чудесная ночь за всю мою жизнь...
      - Я впервые так счастлив. - Алекс поцеловал девушек. - Мне хотелось бы остаться здесь навсегда. Я так люблю вас!
      Джуно обняла его.
      - Мы тоже любим тебя.
      - Только сегодня я достигла оргазма, - изумленно сказала Лидия. Причем несколько раз.., с каждым из вас.
      На глазах Джуно выступили слезы.
      - Это было так прекрасно! - Она сегодня поняла, что может любить и заниматься сексом, может получать наслаждение без той безобразной жестокости, к которой тяготел Макс Милтон.
      Но как им быть дальше?
      Они долго лежали молча и обдумывали сложившуюся ситуацию. Наконец Лидия встала и пошла принять душ. Джуно осталась с Алексом, но, как только подруга ушла, ощутила неловкость, надела платье и отправилась в гостиную готовить кофе. Алекс последовал за ней.
      - У меня блестящая мысль, - сказал он. - Давайте проведем лето вместе. В Париже. Лидия собирается туда учиться актерскому мастерству, а я решил удалиться куда-нибудь и писать. Если ты согласна, мы снимем квартиру на троих. Вот будет здорово!
      Вернулась Лидия.
      - Еще как здорово! Я с ужасом думала, что придется жить в Париже совсем одной.
      - Я никогда еще не бывала в Европе! - возбужденно воскликнула Джуно. Несколько лет откладывала деньги на поездку. Господи, как замечательно!
      - Вот и хорошо. Значит, так и сделаем. - Алекс скрутил косячок, закурил и пустил его по кругу. Они болтали, строили планы, но Джуно вдруг приумолкла.
      - Эй.., что-нибудь не так?
      - У меня появились кое-какие сомнения.., насчет нашей совместной жизни. Сегодня был особый вечер, но я не уверена.., боюсь того, что может случиться. Вдруг мы погубим самое важное, что объединяет нас.., нашу дружбу.
      - Нет, - возразила Лидия. - Совместная жизнь только укрепит нашу любовь друг к другу. Один за всех и все за одного!
      - Все не так просто, - заметила Джуно. - Я действительно люблю вас, но не забудьте старую поговорку: двое - это уже компания. Не знаю, долго ли нам удастся сохранять дружбу. А если двое из нас объединятся в парочку, а кто-то останется ни с чем? Такое вполне может произойти.
      - Да, пожалуй, риск есть, - согласилась Лидия. - Но зачем беспокоиться раньше времени? Это все равно что бояться любви, которая может причинить боль.
      - В словах Джуно есть свой резон, - проговорил Алекс. - Вы обе по-своему правы. Больше всего я хотел бы жить с вами и заниматься сексом с утра до ночи. Но нельзя забывать о проблемах.
      Они помолчали.
      - Что же делать? - вздохнув, промолвила Лидия.
      Вдруг лицо Алекса озарилось широкой улыбкой:
      - Вы видели фильм Ноэла Коуарда "Модель жизни"? Там у Гари Купера, Фредерика Марча и Мириам Хопкинс возникла та же проблема, что и у нас.
      - И как они решили ее? - спросила Джуно.
      - Заключили джентльменское соглашение, - ответил Алекс. - Решили обойтись без секса.
      - Как скучно, - бросила Лидия, но, подумав, добавила:
      - Однако это, возможно, единственный выход.
      Джуно кивнула:
      - Тогда мы жили бы вместе, не опасаясь ревности.
      - Не уверен, - покачал головой Алекс. - Не уверен, что смогу держаться от вас на расстоянии.
      - Но, Алекс, ведь.., это джентльменское соглашение, - напомнила Джуно.
      - Ну что ж, это, пожалуй, действительно единственно возможное решение.
      Они обменялись рукопожатиями. Лидия вдруг лукаво улыбнулась:
      - Но пока соглашение не вступило в силу, нельзя ли нам попробовать еще разок "на дорожку"?
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      ПАРИЖ
      1971 год
      Глава 7
      Они сняли на лето светлую и просторную квартиру на четвертом этаже неподалеку от Сен-Жермен-де-Пре. Окна выходили во внутренний дворик на улице Бонапарта. Хозяин квартиры Жан Паскаль, приятель Алекса, уехал в Бразилию снимать фильм. Поблизости были метро, аптека, закусочная, кафе и пивная. В квартире была спальня, комната для прислуги и кабинет с кушеткой. Сначала Алексу предоставили спальню, но оказалось, что Лидии с ее обширным гардеробом в комнате для прислуги тесновато.
      Спальные места ни за кем не закрепили. Каждый из них приходил и уходил в разное время, посещал вечеринки, продолжавшиеся ночи напролет. У них гостили по несколько дней приятели из Штатов, и спальню предоставляли тому, кто в ней в данный момент нуждался.
      Однако сами нынешние хозяева никогда там не спали вместе, неукоснительно соблюдая свое соглашение, несмотря на то что их тянуло друг к другу.
      Если бы не вспышки взаимного влечения, они провели бы безоблачно-беззаботное лето, ибо упивались полной свободой, отделенные Атлантическим океаном от всех забот и обязанностей. Лидия посещала занятия в театральной студии. Джуно бродила по городу с этюдником, делала зарисовки и поступила на курсы французского языка в "Альянс франсез". Алекс просиживал вечерами в кафе, пил "Рикардо" и писал новую пьесу.
      Они проводили время в обществе актеров и кинематографистов, гомосексуалистов и извращенцев, художников и рок-звезд. Иногда смотрели по четыре фильма подряд в Шонематеке, ужинали в полночь в "Ла Куполь", танцевали в "Кастель" и участвовали в уличных карнавалах, совсем как Джин Келли и Лесли Кэрон в фильме "Американец в Париже". Сев в машину, они мчались ночью на пляж в Девилле, чтобы на восходе солнца выпить там шампанского. По утрам в уик-энды они бродили по "блошиным рынкам", отыскивая дешевые эффектные вещицы и старые граммофонные пластинки, потом завтракали в недорогой марокканской закусочной, а иногда, решив кутнуть, отправлялись в "Фошен", "Эдьяр", "Мезон де да Труфф" или в магазины деликатесов на улице Мадлен.
      Однажды в субботу после посещения "блошиного рынка" Алекс угостил Лидию и Джуно экстравагантным ленчем в "Каспийской закусочной", где подавали блины с икрой. На верхнем этаже, в отдельном кабинете, смутно напоминавшем о былой роскоши царской России, они устроили настоящее пиршество с паюсной икрой, севрюгой, осетриной, белугой, норвежской красной икрой, похожей на коралловые бусинки.
      - Поистине сказочное угощение, - сказала Джуно, положив на блин икры, - особенно для девушки, впервые отведавшей "морского воробья" лишь в прошлом году. Признаюсь, впрочем, что лето мы провели сказочное. Мне даже не верится, что через пару недель я снова буду в Нью-Хейвене.
      - Пожалуйста, не напоминай об этом. Мне тебя будет так не хватать! простонала Лидия.
      - Мне тоже. Без тебя Париж потеряет свою прелесть, - добавил Алекс.
      - Что же нам делать?
      - Я много думала об этом. Когда я уеду, наше соглашение станет нелепостью. И троим трудно жить вместе и не прикасаться друг к другу, а уж для двоих это противоестественно.
      - Я тоже думала об этом, - сказала Лидия. - Важнее всего сохранить нашу дружбу. В этом городе проще простого удовлетворить сексуальный голод, не подвергая опасности нашу дружбу. Летом я не испытывала недостатка в мужчинах и к тому же еще не потеряла надежду соблазнить Ноэла Поттера.
      - Уверена, он не устоит. Но знайте, я пойму, если вы будете вместе. Возможно, мысль об этом не доставит мне радости, но я пойму. - И Джуно заставила себя улыбнуться.
      Алекс положил руку ей на плечо:
      - Твой дух навсегда останется с нами. Едва ли у нас что-то получится, когда мы останемся вдвоем. Без тебя будет пусто. - Он замялся. - Я собирался сказать вам сегодня кое о чем еще. Учтите, это никак не затрагивает нашу дружбу... Ничто и никогда не разрушит ее. Но я встречаюсь с Лорен Жильбер и по-настоящему увлечен ею.
      - Лорен Жильбер? - удивилась Лидия. - О, Алекс. неужели ты так падок на знаменитости? Она никуда не годная актриса, и ей не менее тридцати лет. К тому же у нее кто-то есть. Лорен повсюду появляется с толстяком Полем, не знаю, как его фамилия.
      - Он ее агент, - объяснил Алекс. - Кстати, она во вторник уезжает на Мальту, где начинаются съемки нового фильма, и просит меня отправиться с ней.
      - И конечно же, ты согласился. - Джуно взглянула на Лидию, потом на Алекса. - И даже не посоветовался с нами!
      - Значит, бросаешь нас ради этой коровы? Даже не верится! возмутилась Лидия.
      - Сбавь обороты! С какой стати ты ревнуешь? Это не касается нас троих и нашей дружбы. Просто Лорен необычная женщина, и я хочу быть с ней. Рано или поздно это случилось бы... Никто не застрахован от любви.
      Так, наверное, даже лучше для всех нас.
      - Тебе хорошо говорить, - бросила Лидия. - Ты уезжаешь на Мальту, Джуно возвращается в Йель, а мне что делать?
      - Квартира Жана в твоем распоряжении. Займешься любимым делом актерским мастерством. И с Ноэлом Поттером все будет так, как ты захочешь. - Алекс нахмурился. - И пожалуйста, перестань говорить гадости о Лорен. Ты с ней едва знакома.
      В глазах Лидии стояли слезы.
      - Хорошо, хорошо, не буду. Просто я слишком идеализировала наши отношения.
      - Верно, но сердцу не прикажешь, - сказала Джуно. - Алекс не виноват, что влюбился в Лорен.
      - Я не уверен, что влюблен. Она притягивает меня физически и нравится мне. Я поеду на Мальту, чтобы быть рядом с ней. Кто знает, что из этого получится? - Алекс осушил бокал. - Я вовсе не хочу причинять вам боль, но не могу, оставшись с вами, отказаться от секса. Меня все лето сводит с ума эрекция. Мне нужно исчезнуть.
      - Ну и черт с тобой, уезжай! Мы с Джуно в тебе не нуждаемся! - Лидия схватила сумочку и побежала вниз по лестнице.
      - Ох, пропади все пропадом! - воскликнул Алекс и позвал официанта. Мне жаль, что так получилось.
      - Знаю, - сказала Джуно. - Я догоню ее.
      Лидия стояла на улице возле цветочного киоска, рассеянно слушая продавца и уставившись невидящим взглядом на дикие орхидеи.
      - Лидия, не сердись, - сказала Джуно, подходя к ней. - Алекс не виноват.
      - Все эта проклятая вампирша! - воскликнула Лидия. - Никогда в жизни не видела такой фальшивой женщины! "О-о, Алекс, ты пишешь такие умные пьесы". - Она картавила, подражая Лорен. - А сама хлопает своими накладными ресницами и таращится на него.
      Как только Алекс не раскусил ее сразу!
      Не глядя на светофор, Лидия сошла на мостовую, чтобы пересечь улицу Мадлен. Джуно схватила ее за руку.
      - Осторожнее! Послушай, Алекс прав. Мы почти не знаем Лорен. К тому же нам не удалось бы удержать его, если бы он влюбился в другую женщину.
      - Еще как удержали бы! Если бы только ты не предложила заключить это дурацкое соглашение!
      - Я?! Да ведь вы оба поддержали меня! - Джуно кипела от возмущения. И ты сама соблюдала условие. К тому же ничто не помешало бы Алексу увлечься Лорен.
      - У него не возникло бы такой потребности! - воскликнула Лидия. - Ему не захотелось бы искать женщину!
      - О'кей. Будь по-твоему. Не стану спорить о том, что могло бы случиться. И не хочу портить то, что у нас осталось. - Джуно повернулась и пошла в другую сторону.
      - Подожди.., пожалуйста! - крикнула ей вслед Лидия. Джуно обернулась, хотя не остыла. - Извини, Джуно. Просто мне невыносимо тяжело. Вы с Алексом уезжаете. - По ее щекам потекли слезы. - Я так люблю вас обоих.., и так боюсь остаться одна. Ты и представить себе не можешь, как мне тяжело. Одиночество лишает мою жизнь смысла. Я испытала его, это сущий кошмар!
      Джуно обняла подругу.
      - Понимаю.., понимаю, Лидия. Мне тоже не хочется возвращаться в университет без вас. Мы провели потрясающее лето, а теперь все ужасно. Джуно тоже заплакала.
      Они прошли несколько кварталов, заливаясь слезами. Лидия купила в аптеке пачку бумажных салфеток.
      Они вытерли слезы, зашли в кафе и заказали чай. Выпили его в полном молчании, погруженные в невеселые думы. Наконец Джуно заговорила:
      - Я еще никогда не ревновала. Наверное, это произошло бы со мной, если бы после моего отъезда вы с Алексом соединились. - Джуно убрала с лица прядь темных волос. - Это было бы понятно. Но я ревную к Лорен.
      Она знаменитость, и у нее такие изысканные манеры.
      Согласна, красавицей ее не назовешь, но у Лорен есть стиль... - Джуно рассмеялась. - И я ее ненавижу.
      - Может, нам что-нибудь придумать и избавиться от нее? Например, сказать Лорен, что у Алекса венерическая болезнь.
      - Ее этим не испугаешь...
      - А если сказать, что Алекс импотент? Нет.., она, конечно, уже знает, что это не так.
      - Может, и хорошо, что Алекс с ней уезжает. Она скоро наскучит ему.
      - Думаешь?
      - Да. Или она устанет от него. Я отвожу на это месяц.
      - Ты права. У них нет ничего общего. Это всего лишь увлечение, и оно быстро пройдет. Смешно, что я так расстроилась... Просто ужасно себя чувствую. - Однако глаза Лидии вдруг сверкнули. - Вот что. Давай устроим для Алекса прощальную вечеринку.
      - Отличная мысль. Он поймет, что мы на него не сердимся и любим по-прежнему.
      - Но ее на вечеринку не пригласим.
      - Лидия! Нам придется пригласить ее! - воскликнула Джуно. - Иначе нам не удастся подсыпать яд в ее стакан с минеральной водой.
      ***
      Лорен, занятая сборами на Мальту, на вечеринку не пришла. Зато явилось множество приглашенных и незваных, даже Ноэл Поттер, присутствие которого должно было отвлечь Лидию от грустных мыслей.
      Лидия выглядела потрясающе в купленном за тридцать франков на "блошином рынке" платье "Америка 50-х годов" из розовой тафты с широким кринолином, узким облегающим лифом и глубоким декольте, открывающим соблазнительные округлости. Широкий черный пояс, расшитый бисером, стягивал талию.
      Лидия надела красные перчатки до локтя, а в волосы воткнула белую орхидею.
      Джуно смастерила себе экстравагантный наряд, разрезав черные шифоновые брюки до бедер - так что теперь они походили на длинную бахрому. Пояс спускался ниже талии, открывая мириады крошечных звездочек, которые она успела вытатуировать на Плас-Пигаль. Грудь едва прикрывал лифчик с блестками. Он держался на узкой цепочке, завязывающейся сзади. Собрав волосы в конский хвост, Джуно перевила его золотым шнуром. Обуви на ней не было, ибо она не хотела выделяться ростом среди невысоких французов. Ноги Джуно украсила рисунком, нанесенным акриловой краской.
      - Джуно, иди сюда! - крикнула Лидия. - Я хочу познакомить тебя с Ноэлом Поттером.
      Ноэл Поттер, мужчина среднего роста с редеющими, зачесанными назад волосами и тронутыми сединой бачками, пил неразбавленный виски и, судя по всему, не первый стакан. Щеки его покрывала сеть мелких красных жилок. Один глаз закрывала черная кожаная повязка, зато другой, глубоко посаженный, водянисто-голубой, уставился на едва прикрытую грудь Джуно. Растянув тонкие губы в улыбке, он протянул девушке руку.
      - Боюсь, я о вас ничего не слышал, но надеюсь, Лидия исправит этот недочет.
      - Забудь об этом, Ноэл. Джуно помолвлена с тремя самыми богатыми нефтяными магнатами Техаса, и все они вооружены до зубов.
      - Подумать только! Вы, американцы, такие забавные!
      - А вот и один из моих женихов. Извините. Рада была с вами познакомиться, - сказала Джуно и ускользнула в тот момент, когда Ноэл протянул руку к ее груди.
      Алекса она нашла на кухне.
      - Ты еще не познакомился с великим Ноэлом Поттером?
      - Великий выпивоха, - заметил Алекс. - Опасаюсь, как бы Лидия не хлебнула с ним горя.
      - Мы едва познакомились, а он чуть не начал лапать меня, - сказала Джуно. - Еле смылась. Он не похож на однолюба.
      - Да, на каждую женщину глаз пялит. - Алекс комично прикрыл свой глаз кухонной прихваткой.
      - Ох, Алекс! - Джуно расхохоталась.
      - Можно нарушить ваш тет-а-тет и бросить свой камень в огород знаменитого британского развратника? - раздался за их спинами голос. В кухню вошел молодой француз в черной кожаной куртке и камуфляжных брюках.
      - Бернар! Черт возьми, когда ты вернулся? - Алекс заключил молодого человека в объятия. - Джуно, познакомься, это Бернар Жюльен, в будущем великий французский кинорежиссер.
      - Если только мне когда-нибудь отвалят деньги на съемку фильма. Бернар усмехнулся. - В Брюсселе я работал помощником режиссера у одного из самых больших идиотов во всей французской кинематографии. Двадцать лет назад он сделал один удачный фильм, и его до сих пор продолжают ассигновывать, тогда как я... - Он пожал плечами и взглянул на Джуно.
      - Бернар, это Джуно Джонсон, одна из моих соседок по квартире.
      - Тебе повезло, старина, если они все так же красивы.
      - Еще красивее, - сказала Джуно, - но другая сейчас увлечена Ноэлом Поттером.
      - Ах-ха! - Бернар понимающе присвистнул. - Значит, это та рыженькая, в розовом платье... Неплохо устроился, мой друг. Как тебе это удается, Алекс?
      Алекс и Джуно переглянулись и рассмеялись.
      - Никак не удается.
      ***
      В три часа утра ушел последний гость, и Алекс открыл бутылку шампанского "Дом Периньон".
      - Я приберег это для нас троих. - Он наполнил три бокала и поднял один из них. - За нас, трех мушкетеров.
      - Один за всех и все за одного! - Лидия подняла бокал.
      - Отныне и навсегда, - сказала Джуно и расплакалась.
      - Дорогая, не плачь. - Лидия всхлипнула-.
      Алекс растерялся и расстроился:
      - Помните, затевая это, мы надеялись хорошо отдохнуть.
      - Но теперь все кончено, - всхлипнула Джуно.
      - Ничего не кончено, - заверил ее Алекс и, улыбнувшись, добавил:
      - Нет, наверное, кое-что кончилось.
      Действие нашего соглашения. - Он протянул к ним руки. - Какого черта!.. Ведь его заключили только на летние месяцы.
      Джуно взглянула на него и вытерла слезы.
      - Ты абсолютно прав. В воздухе уже чувствуется дыхание осени.
      Это было не так, как в первый раз. Тогда их захлестнула волна новых ощущений, и все казалось радостным открытием. Теперь они действовали неторопливо, смакуя каждую мелочь, и наслаждение имело горьковатый привкус печали.
      Они разделись при желтоватом свете уличного фонаря, заливающем кровать и разделяющем ее на белые и темные треугольники. Опустившись на колени, они вглядывались друг в друга, и их нежные прикосновения выражали не только ласку, но и желание запомнить все.
      Лидия провела рукой по щеке Джуно, и та, повернув голову, прижалась губами к ее мягкой ладони. Алекс погладил спины девушек, подумав при этом, какие разные у них изгибы ягодиц. Руки девушек встретились в его паху и ласково скользнули по твердому, дрожащему от напряжения пенису. Джуно поцеловала грудь Лидии и, втянув губами ее сосок, почувствовала чью-то руку у себя между бедер. Они лежали на кровати в полумраке и занимались любовью.
      Это было не так, как в первый раз, в Йеле, когда все казалось началом чего-то. Теперь, в Париже, городе света и влюбленных, это означало завершение целого этапа, хотя и не представлялось концом всего.
      Глава 8
      Дождавшись, когда Лидия и Джуно заснут, Алекс нежно поцеловал их и тихо выскользнул из кровати. Он вылетал на Мальту восьмичасовым рейсом. Ему предстояло уложить вещи и заехать за Лорен.
      ***
      Джуно разбудило прикосновение губ Алекса к щеке, но она не открыла глаз, а тихо лежала, прислушиваясь к тому, как он освобождает ящики и укладывает чемоданы в соседней комнате. Лидия тяжело застонала во сне и повернулась на другой бок. Джуно посмотрела на небо, предвещавшее ненастный день. "Что ж, - подумала она, - погода под стать настроению".
      Когда Алекс подтащил чемоданы к двери, Джуно охватила тоска. Потом его шаги приблизились. Он вошел в спальню. Их взгляды встретились, и Алекс послал ей воздушный поцелуй. Джуно улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ, закрыл дверь и исчез.
      Джуно долго лежала, не думая ни о чем, но ощущая печаль. Наружная дверь отворилась, и это вывело ее из оцепенения. Сначала Джуно решила, что вернулся Алекс.
      Может, он что-нибудь забыл или передумал?
      Но то были не его шаги. А вдруг он не запер дверь, и в квартиру вошел кто-то чужой?
      Джуно охватила паника. Она натянула на себя простыню и в отчаянии огляделась, надеясь отыскать какой-нибудь тяжелый предмет. Дверная ручка повернулась, и Джуно, схватив с тумбочки транзисторный приемник, замахнулась им.
      - О Боже, извините меня! - пробормотал незнакомец на ужасном французском, поднял руки и отступил. - Я есть друг Жана. - Он сунул руку в карман и извлек ключ. - У меня имеется ключ. О'кей? - добавил он по-английски с явно британским произношением.
      Джуно дрожащими руками водворила транзистор на место.
      - О'кей. Подождите в гостиной, - прошептала она. - Я сейчас оденусь.
      Накинув тесноватый и короткий халатик Лидии, Джуно пошла в ванную чистить зубы. Открыв дверь в гостиную, она увидела, что гость расположился на диване и что-то ищет в своей спортивной сумке. Едва показалась Джуно, он встал и смущенно улыбнулся:
      - Извините еще раз. Жан - мой старый друг. Я всегда останавливаюсь у него, когда бываю здесь. Я знал, что он уехал, но понятия не имел, что здесь кто-то живет. Простите, я не представился. Меня зовут Тони Силвер.
      - А я Джуно Джонсон. Вы до смерти напугали меня.
      - Весьма сожалею. Последние сутки я провел в самолете и мечтаю хоть немного поспать. А потом найду место в гостинице.
      - Откуда вы сейчас? - спросила Джуно.
      - Из Австралии. Не найдется ли у бас чего-нибудь поесть?
      - Только остатки хлеба и сыра после вечеринки.
      - Это то, что надо.
      Он проследовал за Джуно на кухню. Пока девушка варила кофе. Тони, с аппетитом уплетая остатки сыра и салями, рассказал ей, что он - менеджер рок-группы "Скрэп метал". У них запланирован концерт в Париже, а потом - в столицах еще нескольких европейских государств. Тони то и дело зевал, и Джуно вскоре проводила его в кабинет на кушетку. В комнате Алекса не было вещей, и она казалась непривычно пустой.
      Девушка начала наводить там порядок после вечеринки, но вдруг на пороге появилась обнаженная Лидия, протирающая глаза.
      - А, вот где мой халат, - пробормотала она. - Он тебе немного тесноват, Джуно, верно? Ты уже сварила кофе?
      Джуно кивнула в сторону кухни:
      - Только что.
      Лидия налила себе чашку и устроилась на диване.
      - Господи, даже не верится, что Алекс уехал. Здесь без него так пусто.
      - Свято место пусто не бывает.
      - Алекс вернулся? - просияла Лидия.
      - Нет, приехал Тони, друг Жана, менеджер рок-группы, и остановился здесь на несколько часов.
      - Гм-м. Может, вернешь мой халат?
      Джуно рассмеялась:
      - Не беспокойся. Он уже вырубился, потому что сутки провел в самолете.
      Лидия отхлебнула кофе.
      - Мне не хватает Алекса.
      - Мне тоже. - Джуно села рядом с Лидией и обняла ее.
      - Вчера было хорошо, да? - Она вздохнула. - Пока мы занимались любовью, я все надеялась, что Алекс передумает и не уедет.
      - Я тоже. Да, все было чудесно. Прости меня за то, что сказала тебе на улице. Ты была права. Нам не удалось бы провести лето в таком напряжении. При всей любви к тебе я наверняка попыталась бы заполучить Алекса.
      - Понимаю. Нам втроем было чудесно, но всегда появляется естественное желание составить пару. Возможно, наше соглашение было не так уж глупо. Оно помогло нам сохранить дружбу, а это важнее, чем секс.
      Внезапно осознав, что сидит голая и обнимает Джуно, Лидия ощутила смущение, несколько странное после того, что происходило ночью.
      - Джуно.., когда мы втроем занимаемся любовью, как ты относишься к тому, что это и со мною? Как по-твоему, может, когда-нибудь мы?..
      - Сомневаюсь. Мне это очень нравится, но только когда в этом участвует Алекс. Почему-то его присутствие ставит все на свои места, словно так и нужно. Но без него.., едва ли.., я тебя люблю, но мне, наверное, не захочется делать это вдвоем с женщиной.
      Лидия кивнула:
      - Да.., я чувствую то же самое. - Она усмехнулась. - Ну вот, теперь все ясно, правда? Просто я не знала, как нам быть теперь, когда Алекс уехал.
      ***
      Перевалило за полночь, а Тони Силвер все еще спал.
      Лидия ушла с Ноэлом Поттером, а Джуно осталась дома, отказавшись от приглашения на вечеринку. Ей, удрученной отъездом Алекса, не хотелось никого видеть. Она читала, лежа на диване, Эдит Уортон, когда появился заспанный Тони.
      - Господи, неужели я проспал целый день?
      - И часть ночи тоже. Как вы себя чувствуете?
      - Умираю от голода. Вы уже поужинали?
      - Около шести часов назад.
      - Не хотите посидеть со мной, пока я буду есть? А вам я куплю что-нибудь выпить.
      - Нет, спасибо.
      - Не отказывайтесь. Я знаю неподалеку одно кафе, которое открыто всю ночь. Мой психоаналитик говорит, что мне противопоказано есть в одиночестве.
      Джуно улыбнулась:
      - Ну если так...
      - Вот и чудненько. Дайте мне пять минут, чтобы побриться и переодеться.
      Чистый и аккуратно выбритый Тони Силвер произвел на Джуно приятное впечатление. Он был немного выше ее, худощавый, с хорошими чертами лица. Темные волосы Тони собрал в короткий "конский хвост", поверх рубашки из джинсовой "варенки" надел кожаную куртку с бахромой. Они зашли в "Пье-де-Кошон".
      Джуно, сидя за бокалом "Божоле" и пощипывая хрустящий хлеб, наблюдала, как Тони с аппетитом уминает бифштекс, лук-шалот и жареный картофель.
      Отоспавшийся Тони без умолку рассказывал о турне, об Австралии, о парнях из оркестра. Джуно слушала его с интересом. Группа "Скрэп метал" еще не пользовалась большой популярностью, но издала первый альбом, который Джуно нравился. Это была одна из самых перспективных ливерпульских групп нового поколения.
      После ужина Джуно и Тони пошли домой пешком через Понт-Неф и по бульвару Сен-Жермен. Забавные истории спутника рассеяли ее тоску.
      Вернувшись, Тони начал складывать свои вещи в спортивную сумку.
      - Куда вы собираетесь?
      - В гостиницу.
      - Среди ночи? Не глупите. У нас есть свободная комната, а вы здесь всего на несколько дней. Уверена, Лидия возражать не будет.
      - Ну если так, спасибо. В знак благодарности приглашу вас обеих на концерт.
      - Чудесно. - Джуно зевнула. - В отличие от вас я не проспала весь день, так что простите, я безумно устала - О'кей, спокойной ночи. Спасибо, что посидели со мной за ужином. - Он пожал Джуно руку. - Увидимся утром.
      ***
      В последующие несколько дней Джуно проводила с Тони много времени. Этот молодой человек ей нравился, и он тоже явно питал симпатию к девушке, хотя и не делал шагов к сближению. Девушка ходила с Тони во Дворец спорта, где должен был состояться концерт группы "Скрэп метал", и он познакомил ее с музыкантами. Певец и гитарист Гарт Мичем сразу начал обхаживать Джуно, но от нее не укрылось, что Тони отвел его в сторону и о чем-то поговорил с ним. Взглянув на Джуно, Гарт удивленно поднял брови и после этого оставил ее в покое.
      - Мне нужно кое-что согласовать с осветителями, - сказал Тони глубокой ночью, - а потом, если не возражаешь, мы где-нибудь перекусим.
      - Ладно, но учти: когда я голодна, накормить меня бывает недешево.
      Джуно, словно завороженная, наблюдала, как датчанин Лео, главный осветитель, проверяет технику. Девушка засыпала его вопросами, на которые он терпеливо ответил, пораженный ее познаниями в этом деле.
      - Где ты откопал такую девушку? - спросил Лео, когда Тони пришел за Джуно. - Она, черт возьми, разбирается во всем не хуже меня!
      ***
      Потом они ели мидии и эскалопы в "Водевиле", многолюдной закусочной, построенной в двадцатых годах напротив здания биржи на улице Вивьен.
      - Откуда у тебя познания в осветительском деле?
      Ты мне об этом не рассказывала.
      - Я тебе вообще почти ни о чем не рассказывала, - рассмеялась Джуно. Говорил в основном ты.
      Тони с улыбкой откинулся на спинку стула.
      - Намек понял. Ну что ж, теперь я слушаю.
      - Я учусь в Йельском университете, а здесь проводила летние каникулы вместе с друзьями. Через две недели уезжаю назад.
      - А твоя подруга Лидия? Она тоже возвращается в Штаты?
      - Нет, она изучает здесь актерское мастерство в студии Ноэла Поттера, по уши влюблена в него, и сейчас у них роман в самом разгаре. Думаю, нет такой силы, которая заставила бы ее пересечь Атлантику.
      - А ты как к этому относишься? - спросил Тони и странно посмотрел на Джуно.
      Девушка пожала плечами:
      - По-моему, он старый козел. Но у нее своя голова на плечах. Не мне судить. Я и сама порой имела дело с весьма сомнительными типами.
      - С типами? То есть с мужчинами?
      - С кем же еще? - рассмеялась Джуно, озадаченная его удивлением. - Не с лошадьми же!
      Тони расхохотался. Джуно молча наблюдала за ним, не понимая, чем насмешила его. Наконец, вытерев выступившие на глазах слезы, он отхлебнул вина и успокоился.
      - Тебе не угадать, что меня так рассмешило, - сказал он. - В жизни еще так не ошибался!
      - В чем же ты ошибался? Может, скажешь наконец?
      - Видишь ли... Когда я впервые вошел в ту комнату и увидел тебя и Лидию в постели...
      - Черт возьми! Уж не подумал ли ты, что я лесбиянка?
      - А ты на моем месте что подумала бы?
      Джуно усмехнулась:
      - Так значит, поэтому ты и держался от меня на расстоянии?
      Тони кивнул.
      - Я решил, что ты - запретный плод и не подвержена соблазнам. - Он сделал паузу. - Значит, это не так?
      - Конечно, нет, - улыбнулась Джуно. - Я уже начала сомневаться в себе.
      Тони подозвал официанта:
      - Гарсон, счет, пожалуйста. И поскорее!
      ***
      Вечер был теплый и душный - последнее дыхание уходящего парижского лета. В воздухе плавал запах марихуаны, напоминающий аромат благовоний, воскуряемых во время священного ритуала. Концерт "Скрэп метал" проходил с аншлагом, и пестрая толпа поклонников группы наводнила Дворец спорта. Джуно и Лидия уцепились за Тони Силвера, но толпа, прорвав полицейские кордоны, вынесла их к артистическим уборным. За кулисами суетились десятки людей: техники, осветители, музыканты и их подружки. Даже какие-то детишки затесались сюда с собакой.
      - Вероятно, мне следовало бы надеть майку с надписью "Я не лесбиянка", - сказала Джуно.
      Тони рассмеялся:
      - Не беспокойся, твоя репутация гетеросексуалки восстановлена. Все парни об этом знают. Ну ладно, мне еще надо позаботиться кое о чем. Увидимся позже.
      - Кто этот парень? - Лидия указала на молодого человека с копной непослушных волос, который пил пиво и курил тонкую тайскую сигарету. Симпатичный на вид.
      - Это Кении Томас, барабанщик. Пойдем, я тебя познакомлю.
      По случаю концерта Лидия отказалась встретиться с Ноэлом Поттером, чувствуя к тому же; что пора немного отдохнуть от него. Она ценила обаяние Ноэла, но его пристрастие к спиртному начинало действовать ей на нервы. Чем больше он пил, тем становился агрессивнее, а к концу вечера обычно засыпал в кресле. Как правило, Лидия старалась уйти домой, прежде чем это случится.
      Поздние вечера после занятий в студии, пока Ноэл еще не набрался, были единственным временем, когда он мог заниматься любовью. В редкие минуты трезвости у него возникало множество блестящих новаторских идей. За несколько недель занятий с ним представления Лидии об актерском мастерстве значительно расширились. Девушка все еще не верила, что и в самом деле интересует Ноэла. Хотя он не скупился на похвалы, говоря о ее таланте, и видимо, столь же искренне выражал свои чувства к ней.
      Джуно и Лидия пили пиво, которым угостил их Кении, когда к ним подошел Гарт Мичем, гитарист и певец.
      - Привет, девочки! Тони зовет вас. Он там. - Гарт "указал рукой в сторону.
      Джуно всякий раз ощущала, что между нею и Гартом словно пробегает электрический ток. Но она пришла сюда с Тони, а вокруг Гарта, где бы он ни появлялся, увивались красотки, жаждущие его внимания и не теряющие надежду снискать расположение музыканта.
      Услышав голос Тони, Джуно легко нашла его. Потрясая кулаком, он орал на одного из звукооператоров:
      - ..твою мать! Как, черт возьми, ты позволил ему получить это зелье? Он продержался без него целые три недели! - Тони взглянул на часы. Концерт задерживается уже на полчаса, пропади все пропадом!
      Джуно молча ждала. Звукооператора явно смутило, что Тони при всех кричит на него, но он не пытался оправдываться. Джуно поняла, что кто-то из группы вырубился из-за наркотиков, но не догадывалась, кто именно, хотя Тони за последние несколько дней познакомил ее со всеми своими коллегами.
      Сегодня она видела всех. Девушку охватил панический страх, ибо она сразу поняла, о чем сейчас попросит ее Тони.
      - Джуно... Лео в полной отключке. Его помощник тоже. Приняли ЛСД на вечеринке и не очухаются до завтра. Пожалуйста, прикинь, запомнила ли ты последовательность операций по освещению сцены?
      - Я только дважды стояла у пульта, но запомнила многое... Однако...
      - Все остальное импровизируй. Как по-твоему, у тебя получится? - с надеждой спросил Тони.
      - Нет, - испуганно пробормотала она. - В зале тысячи людей. Ведь это не просто переключение рычагов, а сложная работа...
      - Джуно, на то, чтобы отыскать кого-нибудь в Париже и привезти сюда, уйдет не меньше часа. И все равно никто не знаком с осветительной аппаратурой лучше, чем ты. За этот час проклятые фанаты разнесут здание вдребезги. Прошу тебя... - Он сунул ей в руку несколько листов бумаги с пометками, сделанными ярким фломастером. - По возможности следуй этому плану, а остальное придумай сама. Ну как?
      - Иль на щите, иль со щитом... - Джуно охватило возбуждение. - Будь что будет... Пожалуй, попробую.
      - Хуже, чем Лео в его теперешнем состоянии, ты не сделаешь. - Тони поцеловал ее. - Сейчас найду тебе кого-нибудь в помощники. - Он подтолкнул девушку к пульту. - Даю тебе пять минут, чтобы собраться с духом. - Тони сунул ей жевательную резинку.
      Едва Джуно уставилась на исчерканные пометками страницы, к ней подошла Лидия.
      - Повезло! - сказала она. - Надеюсь, ты согласилась? Это же мечта каждого начинающего!
      - Вернее сказать, кошмар, - отозвалась Джуно. - Что мне делать, Лидия? Я не могу, разбираясь в этих пометах, переключать рычаги на пульте. Тони обещал найти мне помощника, но...
      - Все образуется, - заверила ее Лидия. - Я буду разбираться в пометках, а ты - нажимать на кнопки, если, конечно, умеешь обращаться со всей этой чертовщиной.
      В наушниках раздался голос:
      - О'кей. Начинаем. - Джуно передала листы Лидии и нажала на рычаг. Световой луч высветил главный микрофон на сцене.
      - Фантастика! - выдохнула Лидия.
      В световом круге показался Тони Силвер. Аудитория взревела.
      - А теперь, друзья мои, перед вами выступит лучшая в мире группа рок-н-ролла "Скрэп метал"! - выкрикнул он.
      Раздались аплодисменты, крики, топот, свист.
      Джуно перевела пару рычагов, сцена осветилась, и музыканты заиграли мелодию последнего хита "Дай все это мне".
      Лидия назвала цифру, Джуно нажала кнопку, и сцена погрузилась в темноту.
      - Дай все это мне, - запел Гарт Мичем в полной тьме.
      - Проклятие! - выругалась Джуно. - Ты сказала "пять" или "девять"?
      - Пять.
      Джуно ахнула и нажала другую кнопку. Огни зажглись.
      - Прости, - сказала Лидия. - Видно, мне не пошли впрок три года обучения правильному произношению.
      Джуно постепенно освоилась за пультом и почувствовала себя увереннее. Хотя ее импровизации были не всегда удачны, но в целом все получалось.
      По завершении концерта зал четырежды взрывался овациями, музыканты несколько раз выходили на бис и наконец покинули сцену. Джуно, вся в испарине, включила огни и тяжело опустилась на стул.
      - Мы справились! - с гордостью и удивлением воскликнула Лидия. - О, Джуно, ты справилась блестяще!
      Подбежал Тони Силвер и обнял Джуно.
      - Ты все сделала великолепно! Не сомневался, что у тебя получится.
      - Неужели? - Девушка вытерла мокрое лицо.
      - Нет... - Он засмеялся. - Но у нас, черт возьми, не было выбора, не так ли?
      ***
      Официант, лавируя между тесно сдвинутыми столами, поставил на один из них несколько бутылок вина и пива. Здесь, в "Куполе", пировали участники группы "Скрэп метал" и их друзья.
      Гарт Мичем рассмеялся.
      - Я чуть в штаны не наложил от страха, когда выключился свет. Только я начал петь "Дай все это мне", как - на тебе! - кромешная тьма!
      - Следовало приберечь этот эффект для исполнения песни "Тьма на сердце". Там это было бы куда уместнее. - Кении Томас улыбнулся Джуно.
      - О Господи! - воскликнула девушка. - Не напоминайте мне об этом. Я готова была сквозь землю провалиться.
      - Ничего, прошло превосходно, - успокоил ее Гарт. - Мне ужасно понравилось оранжевое пятно в конце "Сведи меня с ума".
      - Да.., это получилось красиво, - согласился Кении. - Кстати, эта леди ошибалась куда реже, чем наш обожаемый Лео.
      - Ты прав, - сказал Тони. - Помнишь концерт в Мельбурне?
      До самого рассвета, когда все наконец разошлись, Джуно купалась в лучах славы, гордая оттого, что спасла положение.
      Вернувшись на улицу Бонапарта с Лидией, Кенни и Тони, она все еще не могла успокоиться. В эту ночь, возбужденные и усталые, Джуно и Тони не занимались любовью и не сразу заснули. Но зато потом Джуно снились светлые сны о прекрасном будущем.
      После полудня Джуно проснулась от запаха свежего кофе и открыла глаза. Перед ней стоял Тони с кофейником в руках.
      - Гм-м, - пробормотала девушка. - Это чудесно; но не сейчас... Я хочу еще поспать. - Она закрыла глаза и зарылась в подушку.
      - Нельзя, любовь моя. Нам надо поговорить. Время поджимает.
      Джуно взглянула на Тони. Выбритый и одетый, он протягивал ей чашку кофе.
      - Ну же, Джуно, выпей кофе! Ты должна проснуться и выслушать меня.
      Джуно взбила подушку и села. Игра света и тени придавала комнате сюрреалистический вид.
      - Что случилось, Тони? У тебя такой серьезный вид.
      Он улыбнулся, карие глаза ласково смотрели на нее.
      - Извини. На меня сегодня обрушилась масса дел.
      Ты же знаешь, завтра нам нужно быть в Амстердаме. Я поговорил с Лео. Он поработает там с нами, а потом мы с ним расстанемся. Я, черт возьми, сыт по горло его "загулами". На него нельзя положиться.
      - А как же ты обойдешься без него? - Джуно допила кофе и приободрилась.
      - Вот об этом-то нам и следует потолковать. - Тони сел на кровать, откинулся на подушку и погладил Джуно по щеке. - Благодаря тебе я за последние несколько дней снова стал самим собой. Ты и не представляешь себе, каково так долго находиться в пути, к тому же среди чужих людей. С ними приходится есть, пить, спать, общаться. При этом их интересует лишь то, чем я занимаюсь, - я сам им безразличен. Приспосабливаясь к ним, чувствуешь себя хамелеоном. Однако с тех пор как я пришел сюда, все изменилось. Даже Париж кажется мне другим. Я очень привязался к тебе, Джуно, и не хочу, чтобы у нас все кончилось.
      - О, Тони, я замечательно провела с тобой время и сейчас совсем не хочу возвращаться в Йель.
      Он нежно поцеловал ее.
      - Я рад этому, потому что у меня есть к тебе предложение.
      - Ты однажды уже предложил мне кое-что, Тони, - лукаво заметила Джуно, - и, как я помню, все кончилось весьма успешно.
      - Тогда, надеюсь, мне снова повезет. После Амстердама мы посетим Копенгаген, Стокгольм, Хельсинки, Вену, Гамбург, Мюнхен... - Тони загибал пальцы. - Черт побери, не помню, какие еще города. Я мог бы получить для тебя карточку члена союза и найти помощника. Поедешь с нами в турне? Если бы ты занялась освещением, нам не пришлось бы разлучаться.
      - Ух ты! - Джуно закрыла глаза. - Знаешь, больше всего на свете мне хотелось бы согласиться.
      - В чем же дело?
      - Я не могу бросить колледж. Всю жизнь мне казалось, что важнее всего получить образование. Если бы я.., нет, это убьет моих родителей.
      - Дорогая, - прервал ее Тони, - я обсудил это с Лидией. Она взяла академический отпуск на год. Почему тебе не поступить так же? Возьми отпуск для приобретения профессионального опыта. Работа в реальной группе за реальные деньги даст тебе гораздо больше, чем обсуждение теоретических аспектов сценического освещения с каким-нибудь старым профессором. Поедем со мной. А потом я сам доставлю тебя в Йель. Пожалуйста, не отказывайся! Подумай, ведь ты будешь зарабатывать собственным трудом!
      Джуно покачала головой:
      - Это безумная идея. Я не могу.
      - Но ведь тебе хочется?
      - О да!.. Хочется.
      - Не противься своему желанию, и все.
      - И все? - Джуно рассмеялась, ощущая необычайную легкость.
      - Увидишь, как просто жить, когда делаешь то, что хочешь, - сказал Тони.
      На следующий день Джуно упаковала вещи, позвонила родителям, дала телеграмму в Йель, пригласила Лидию на прощальный ленч и поспешила в аэропорт, откуда улетала в Амстердам с Тони и "Скрэп метал".
      Йельский университет авось не пропадет и без нее.
      Глава 9
      Солнце клонилось к горизонту и освещало покачивающуюся на волнах в бухте рыболовецкую флотилию.
      Красноватые лучи почти горизонтально падали на тетрадь, лежавшую на коленях Алекса. Он сидел на балкончике отеля "Финикия", расположенного у въезда в Валлетту, и созерцал великолепный вид на гавань Слима и сверкающие лазурные воды. Снизу доносились оживленные голоса мальтийских рыбаков. Чуть ближе слышалось позвякивание бокалов и приглушенные голоса постояльцев отеля, зашедших выпить вечерний коктейль на террасе.
      Потягивая джин с тоником, Алекс пытался сосредоточиться. Он живо представлял себе эту сцену, но она словно не желала ложиться на бумагу.
      Говард сидит за кухонным столом, на котором разложены детали радиоприемника, Говард орудует отверткой, придерживая деталь пинцетом. За окном валит снег и дует сильный ветер.
      ГОВАРД. Черт возьми!
      Дверь из гостиной открывается, входит Джанет и направляется к холодильнику. Дверь покачивается на петлях. Джанет достает бутылку минеральной воды "Доктор Пеппер".
      ДЖАНЕТ. Бросил бы ты эту затею, Говард.
      ГОВАРД (раздраженно). Бросить? О чем ты? Только проклятый транзистор связывает нас с внешним миром.
      ДЖАНЕТ (открывая бутылку). Какая связь, если он разбит вдребезги? (Уходит в гостиную.).
      ГОВАРД (говорит сам с собой). Да, черт побери. Связь с внешним миром. Надо послушать сводку погоды. Телефон не работает. Телевизор тоже. Мы отрезаны от всего, сидим, как пингвины на плавучей льдине...
      Из гостиной доносятся звуки концерта Шопена, исполняемого на спинете <Клавесин небольшого размера.>. Говард снова принимается за работу, и тут раздается громкий электрический разряд.
      ГОЛОС ДИКТОРА, ..воспользовавшись снежной бурей, преступницы совершили дерзкий побег из спрингфилдской женской тюрьмы. Лайонс, член женской террористической организации, отбывающая срок...
      Распахивается входная дверь, и Говард от неожиданности роняет приемник.
      ГОВАРД. Проклятие!
      Когда он опускается на колени, чтобы поднять приемник, в комнату быстро входит молодая белокурая женщина в мешковатых серых брюках и куртке.
      Едва она успевает спрятаться в буфетной, появляется Джанет. Увидев, что дверь распахнута, она закрывает ее.
      ДЖАНЕТ. Боже мой, Говард!
      Алекс почесал подбородок кончиком ручки. "Боже мой, Говард".., и что дальше? Надо чем-нибудь оживить реплику. Добавить что-нибудь смешное и подчеркнуть, как одержим Говард восстановлением связи с внешним миром. Ведь у него клаустрофобия... Необходимо также показать, насколько опасна ситуация, в которой оказались эти люди. Они не подозревают об опасности, а между тем рядом с ними, в буфетной, прячется сбежавшая из тюрьмы террористка.
      Реплика начала оформляться.
      ДЖАНЕТ. Боже мой, Говард! Разве мало того, что снегопад снаружи? Ты распахнул дверь, чтобы и здесь было по колено снегу? К тому времени как ты...
      С кровати из-под полога раздался сонный глуховатый голосок Лорен Жильбер:
      - Алекс, дорогой.., иди сюда. Вернись в постельку, - Гм-м.., одну минуту.
      - О-о, нет! Ты всегда работаешь. А я хочу наслаждаться твоим прекрасным телом, ощущать тебя.., внутри... Сейчас!
      Алекс усмехнулся:
      - Иду. Позволь мне только дописать строчку.
      Лорен поднялась и обнаженная направилась к балкону. Полные загорелые груди слегка покачивались.
      Склонясь над Алексом, она потерлась золотистыми волосами на лобке о его руку и запустила пальцы ему в пах, под тетрадку.
      - Не хочешь поиграть со мной? - промурлыкала она.
      Алекс вздохнул и, закончив фразу, обнял Лорен, погладил ее ягодицы и лизнул сосок.
      - Может, продолжим игры в комнате? - предложил он. - Зачем бесплатно развлекать публику?
      Она улыбнулась, быстро вернулась в комнату и скользнула в постель.
      ***
      Они ужинали на террасе, и все с завистью смотрели на них. Постояльцы отеля знали, кто такая Лорен, даже те, кто не видел фильмов с ее участием. В яркой и красивой Лорен безошибочно угадывали кинозвезду, хотя она и не была так знаменита, как ее партнер Джанино Тонкарло, мускулистый чувственный итальянец с влажными черными глазами. Когда они появлялись где-нибудь втроем, Алекс понимал, что Лорен считают любовницей Джанино. Только после того как актер, извинившись, уходил, окружающие, видимо, осознавали свою ошибку.
      Лорен обожала Алекса и недовольно надувала губки, если он покидал ее на пять минут, чтобы купить почтовые открытки и газеты. Она попросила, чтобы Алекс сопровождал ее в магазины, а когда начались съемки, то и на съемочную площадку.
      Пока Лорен снималась, Алекс, сидя где-нибудь поблизости, наблюдал за ней. Потом, взобравшись на холм, откуда открывался вид на Средиземное море, они что-нибудь ели.
      После любовных сцен, в которых Лорен изображала безумную страсть к Джанино, она, едва дождавшись перерыва, увлекала его в свой фургончик, не замечая косых взглядов коллег. Там Лорен мгновенно срывала с себя одежду, раздевала Алекса, и фургончик начинал покачиваться.
      Алекс сочинял очень мало, но сначала это его не слишком тревожило, ибо он неожиданно для себя оказался в неведомом фантастическом мире и занимался любовью с французской кинозвездой. Его тело и душа были истощены, и он чувствовал себя как выжатый лимон. Держась за руки, они прогуливались по улицам Валлетты. С плакатов, развешанных возле кинотеатра, улыбалось троекратно увеличенное лицо Лорен.
      Фильм назывался "Мне не нужен никто, кроме тебя", а ее широко расставленные глаза, казалось, увлажнились от страсти.
      - Мне не нужен никто, кроме тебя, - бормотала она, глядя на него затуманенным взором.
      В Штатах Алексу предстояло жить так, как того хотела его семья, надеявшаяся, что он перебесится и оставит безумную затею стать драматургом. Мать согласилась субсидировать его еще год. Если же он за это время не завершит пьесу и не обзаведется агентом или продюсером, готовым предложить ее театру, ему придется взяться за ум и понять, что перед ним одна дорога: работа, брак, семья и обязанности перед обществом. Лорен помогла бы ему избежать этого. Алекс уехал бы с ней на край света и там продолжал бы писать. Потом она играла бы в его пьесах. Они воплотили бы в жизнь его фантастические замыслы.
      Однако, несмотря на безумное увлечение Лорен, Алекс вскоре осознал, что все это лишь романтические бредни, ибо эта женщина, восхитительная в постели, была бездарной актрисой. И фильмы, в которых она играла, казались ему неинтересными. Это тревожило Алекса, но Лорен не позволяла ему сосредоточиться на пьесе, желая, чтобы он уделял внимание только ей. Она поддразнивала его, дулась, соблазняла до тех пор, пока Алекс не откладывал в сторону тетрадь.
      Ложась с ней в постель, он забывал обо всем. В искусстве любви Лорен не было равных: она проделывала с ним такое, что он погружался в сладкое беспамятство и, находясь рядом с ней, никогда не вспоминал о Лидии и Джуно.
      Алекс видел в Лорен якорь спасения, ибо приближался конец лета, а он не знал, что делать дальше. На этот раз, как всегда, сработала прежняя схема его отношений с женщинами. Алекс подчинился той, которая твердо решила завладеть им.
      Видит Бог, ему было необходимо снять сексуальное напряжение, нараставшее все лето. Так он считал до последней ночи... Тогда Алекс чуть было не изменил себе и не остался. И остался бы, если бы не знал, что это не может продолжаться. Рано или поздно ему пришлось бы сделать выбор между Лорен и своей независимостью.
      Проведя месяц на Мальте, Алекс заметил, что Лорен перестала ревновать его к работе, но это не доставило ему удовольствия.
      - О нет, нет, дорогой, - говорила она, поглаживая его грудь. - Не приходи сегодня на съемочную площадку. Там будет ужасно скучно. Одни дубли. Лучше полежи здесь, мой красавец. Поспи. Или займись своей пьесой. Увидимся позже.
      Алекс выпил кофе, прогулялся, посидел у моря, потом принялся за пьесу, но у него ничего не получалось.
      Он думал только о Лорен. Вчера вечером она оставила его одного, сославшись на деловой ужин с Джеромом и Дунканом, режиссером и продюсером, людьми наверняка неинтересными. Однако она вернулась около часа ночи.
      Оставив бесплодные попытки дописать сцену, Алекс пошел побродить по узким, извилистым средневековым улицам Валлетты. Вспомнив о Лидии и Джуно, он купил им подарки: первой - яркую крестьянскую юбку, второй - кружевную шаль ручной работы, словно предназначенную для ее темных волос и смуглой кожи.
      Оставив пакеты с покупками в номере, Алекс пообедал, снова попытался сесть за работу, но в конце концов взял такси и поехал на съемочную площадку.
      - Сейчас перерыв, - смущенно сказала ассистентка режиссера.
      - А где Лорен? В фургончике?
      - Она отдыхает.
      - Я загляну туда.
      - Едва ли вам.., впрочем, ладно... - Девушка пожала плечами, показывая, что не ее это дело. Алекс догадался, что он там увидит, но его все еще одолевали сомнения.
      Пока Алекс шел к фургончику, ему казалось, что все за ним наблюдают, но, оглянувшись, убедился, что это не так. "Воображение разыгралось, подумал он. - С писателями это бывает".
      Однако картина, представившаяся его взору, превзошла самые смелые фантазии. Голая Лорен, стоя на четвереньках, опустила голову на руки, а ее задница была высоко поднята. Мускулистый волосатый Джанино Тонкарло трудился неистово и ритмично, как паровой двигатель.
      - Алекс, убирайся отсюда! - закричала Лорен. - И закрой за собой дверь!
      Он бросился вон, оставив дверь открытой.
      ***
      Вернувшись в "Финикию", Алекс уложил чемодан и два часа спустя летел в Париж. Когда самолет набрал высоту над блестящими водами Средиземного моря, он заказал себе "Кровавую Мэри" и, раскрыв тетрадь, начал писать.
      Глава 10
      На полу вповалку лежало человек двадцать. Лидия, находясь в середине, ощущала тяжесть чужих тел, рук и ног, а вместе с тем понимала, что и сама давит на кого-то.
      - Так... Лидия, - заговорил Ноэл Поттер, - выбирайся из свалки.., но простым целенаправленным движением. Дай нам увидеть.., почувствовать.., понять, чего ты добиваешься этим действием.
      Лидия дернула левую руку, потом правую, напряглась и начала выбираться - сначала медленно, потом все быстрее и, наконец, высвободилась. Она пересекла сцену, решительно устремившись к воображаемому выходу.
      Ее остановил голос Ноэла - холодный и насмешливый:
      - Лидия, любовь моя, неужели тебя осенила какая-то мысль?
      - Конечно.
      - И какая же?
      - Что мне нужно добраться до ванной.
      Регги Тоомс, ассистент Поттера, улыбнулся.
      Ноэл Поттер закурил сигарету, откинулся на спинку кресла и, глядя на девушку, покачал головой:
      - Это неубедительно. Что ты делала здесь последние несколько месяцев? Пыталась избавиться от проклятого актерского мастерства, усвоенного тобою раньше? Мы не играем, мы живем. Игра - нечто искусственное. На сцене надо жить - в этом вся суть. Ну ладно, возвращайся в свалку. - Ноэл постучал зажигалкой о подлокотник. - Теперь Элсбет, - сказал он. - Посмотрим, что удастся сделать тебе. Помни: простое.., целенаправленное...
      ***
      В кафе, куда они обычно заходили расслабиться после занятий, Регги Тоомс сел рядом с Лидией.
      - Это не должно уязвлять вас, - сказал он. - Вы - потрясающая актриса, и вам пора понять, что у Ноэла особые методы работы.
      - Думаете, я не поняла? Краткость, натиск и жесткость.
      Регги улыбнулся:
      - Да, с ним трудно, но если вас это хоть немного утешит, учтите: он набирает в свою студию только красивых и талантливых актрис. Лучших из лучших. Поверьте, вам как актрисе станет легче теперь, когда ваша интрижка с ним закончилась. Теперь Ноэл возьмется за вас по-настоящему, шкуру сдерет, но доберется до самой души и проникнет в нее. Помните: возможно, Ноэл Поттер - дерьмо, но он - непревзойденный учитель актерского мастерства.
      ***
      Выйдя из метро на Сен-Жермен-де-Пре, Лидия купила "Геральд трибюн", потом она остановилась у тележки цветочницы. Летом здесь ошеломляли краски и ароматы. Сейчас же, в октябре, выбор был не слишком богат. Лидия попросила завернуть одну желтую розу.
      По дороге домой она купила в булочной длинный хрустящий французский багет, а в бакалейной лавке - бутылку столового вина, немного сыра "грюйер" и яблоки.
      Все торговцы в этом районе уже знали ее и здоровались тепло и сердечно, не так, как в первые месяцы, и это доставляло Лидии удовольствие. "Однако дома меня ждет одиночество", - думала она, входя через массивные двери во внутренний дворик на улице Бонапарта.
      - Мадемуазель Форест! - окликнула ее через окно консьержка. - Вам пришла открытка.
      Джуно написала ей из Берлина на открытке с изображением трех измученных проституток, стоящих возле какой-то колонны. Лидия усмехнулась и, поднимаясь по лестнице, прочла:
      "Майне либе Лидия, пишу тебе из Берлина, где, как мне кажется, мы сейчас находимся. Германия - сущий рай для тех, кто хочет развлечься (смотри картинку, на которой изображены я и еще две фанатки, сопровождающие группу). Как там Париж в октябре? Есть ли вести от Алекса? Как твой .роман века с Н.П.?
      Скучаю по тебе ужасно. Наши с Тони отношения развиваются с переменным успехом, но я обычно слишком занята, поэтому не знаю, каковы они в данный момент. Увидимся, вероятно, в декабре.
      Тысяча поцелуев.
      Джуно".
      ***
      Лидия открыла дверь, и на нее повеяло холодом пустой квартиры. Зайдя на кухню, она положила на стол свои покупки, вытащила из мусорного ведра пустую бутылку из-под вина, наполнила ее водой и воткнула туда розу. Вдруг плечи ее начали вздрагивать. Она села за стол и заплакала.
      Стемнело, но Лидии не хотелось зажигать свет. Она вытерла глаза и понесла розу в гостиную, но там повсюду уже стояли купленные ею цветы. Девушка взяла розу и пошла в кабинет.
      Подходя к письменному столу, она услышала какой-то шорох. В темноте Лидия все же разглядела на кушетке очертания мужской фигуры и, вскрикнув, выронила бутылку. Незнакомец пошевелился, и Лидия опрометью бросилась к двери.
      И тут знакомый голос сказал:
      - Лидия! Подожди!
      - Алекс! - Она обернулась и упала в его объятия.
      ***
      Бутылку вина они почти осушили, хлеб и сыр давно съели.
      - Бедный Алекс, тебе, видимо, нелегко пришлось, - с сочувствием сказала Лидия.
      - Ну, сначала; мне не на что было жаловаться, - возразил Алекс. Правда, физически я едва ли долго протянул бы. Знаю, ты сейчас скажешь: "Я тебя предупреждала".
      - Нет. - Лидия покачала головой. - Ошибаешься.
      Мне ли говорить такое?
      Он взглянул на нее:
      - Не повезло с Ноэлом Поттером?
      Девушка кивнула.
      - Я чувствую себя полной идиоткой. Бросилась ему на шею очертя голову. Я еще никогда не вела себя так ни с одним мужчиной. Ну а если и бросалась на шею, то не сомневалась, что меня вовремя подхватят.;? - Она чуть улыбнулась и подобрала под себя ноги. - Нет, первый период был прекрасен... Но с Ноэлом все заканчивается первым периодом.
      - Значит, он оправдывает свою репутацию. А как твои занятия? Ты не бросила студию?
      - Ну уж нет! Я приехала сюда овладеть актерским мастерством, и, черт возьми, добьюсь этого! А насчет Ноэла меня предупреждали. Поэтому я знала, на что иду.
      - Умница. - Алекс улыбнулся. - Именно так мы, творческие люди, раскрываем свою индивидуальность.
      - Верно. Нам необходим трагический опыт. Что бы мы без него делали?
      - Стали бы счастливыми.., и скучными. - Алекс разлил по бокалам остатки вина. - Итак... Джуно в турне с группой "Скрэп метал". А я все время представлял себе, как она возвращается в этот священный приют.
      Кстати, что за человек ее приятель Тони?
      - Думаю, нормальный парень, хотя несколько фанатичный. Что ж, он не хуже тех, кого выбрали мы. - Лидия помолчала. - Знаешь, меня почему-то смущает твое присутствие. Ведь мы еще никогда не оставались наедине.
      Алекс долго смотрел на остатки вина в бокале.
      - Да, - сказал он наконец. - Я понимаю, о чем ты.
      Что же нам делать?
      - Поскольку Джуно в турне с Тони, о ней есть кому позаботиться.
      - А наше соглашение утратило силу. А если бы и не так, нам все равно ничто не помешает.
      - Ты прав.
      - Ну и?.. - Он протянул руку. Лидия взяла ее, но, поднимаясь, нечаянно смахнула со стола открытку Джуно. Они уставились на открытку так, словно она заговорила. Алекс, покачав головой, рассмеялся и тем самым разрядил атмосферу.
      - Это не кажется тебе знаменательным?
      - Еще бы! Какая же я мерзавка! Ведь Джуно - моя лучшая подруга.
      - И моя тоже. - Алекс поднял открытку. - О'кей, Джуно. Ты победила.
      ***
      На следующий день, когда Лидия вернулась домой, Алекс протянул ей телеграмму:
      - Нас выселяют. В субботу возвращается Жан.
      - Черт возьми! Только все начало налаживаться! - с досадой воскликнула Лидия.
      - Не волнуйся. Сегодня в "Двух обезьянах" я встретил Бернара Жюльена, страшно огорченного тем, что его девушка уезжает на полгода в Китай. Возможно, нам удастся поселиться у нее.
      - Алекс, ты просто чудо! Тебе по плечу любые проблемы. Позвони ему немедленно!
      ***
      Дом на улице Вернье в тринадцатом округе тоже находился на левом берегу, хотя и далеко от знаменитых кафе Монпарнаса, Сен-Мишель и Сен-Жермен. В квартиру на первом этаже входили со двора. Красная краска на стенах местами облупилась, восточный ковер, покрывавший пол, обветшал так, что рисунок стал неразличим. Все, что стояло в гостиной, покрывала пыль, а сквозь грязные окна был едва виден внутренний дворик. На одной стене висел плакат, изображающий американского солдата с младенцем на штыке, а над кроватью - портрет Мао Цзэдуна с непроницаемо спокойным лицом. Почему-то жесткий потрепанный матрац лежал не на кровати, а в углу гостиной. На кухне стояла ванна, а кусок фанеры, положенный на нее, заменял полку. На ней разместились пачки китайского чая и неполированного риса. В раковине было полно грязной посуды. На плинтусах лежал порошок от тараканов. Лампочка без абажура свисала на шнуре с потолка. Дверь из кухни вела в комнатушку, где размещались письменный стол, книжный шкаф и раскладушка.
      - Господи помилуй! - пробормотала Лидия. - Неудивительно, что хозяйка уехала в Китай.
      - Странно, - сказал Алекс, - но мне здесь нравится.
      - Нелсия - неряха, - пояснил Бернар. - Мне было тошно приходить сюда.
      - А этот район, - вставила Лидия, - какой-то буржуазный.., и весьма отдаленный.
      - Зато квартира дешевая, и нам не придется подниматься на четвертый этаж. А главное, сюда можно переехать хоть сейчас.
      Бернар пожал плечами:
      - Делайте как хотите.
      Алекс взглянул на Лидию:
      - Что скажешь? Может, поищем что-нибудь другое?
      - Ладно, где наша не пропадала. - Лидия засучила рукава. - Постараюсь навести здесь чистоту, пока не вернулись домой семь гномов.
      ***
      Квартира на улице Вернье так и не стала для них домом в отличие от прежней. Алекс большую часть времени проводил в своих любимых местах "Куполе", "Двух обезьянах", кафе "Флора", баре "Клоун", "Ротонда". Там он писал, вернее, пытался писать, ибо кто-нибудь из знакомых постоянно присаживался к нему за столик. Он же утешался тем, что накапливает материал для будущих работ, и ему хватит его пьес на пять лет. Но время шло, а работа над начатой пьесой так и застряла на первом акте.
      - Выпьем за всех выпотрошенных и зажаренных сегодня индеек, - сказал Сид Бернстайн, репортер из "Геральд трибюн", поднимая кружку пива и чокаясь с Алексом, с которым встретился в кафе "Флора". - С Днем благодарения!
      - А что за праздник День благодарения? - спросил Бернар Жюльен.
      - Смысл его в том, - объяснил Сид, - что каждый благодарит судьбу за прожитый год. А за что ты сегодня благодаришь судьбу, Алекс?
      - Прежде всего за то, что я не в Америке.
      - Резонно. - Сид понимающе кивнул. - А я за то, что не очутился в Сайгоне. Кроме того, анализ показал, что гонореи у меня нет Ну а ты, Бернар? Ведь и французы за что-то благодарны судьбе.
      - Я почти собрал нужную сумму на съемку фильма.
      - Правда? Великолепно! - воскликнул Алекс. - Кто же твой меценат?
      - Граф Стефан де ла Рош.
      - Я познакомился с ним, - вставил Сид, - когда делал репортаж о самых знаменитых замках винодельческого района в долине Луары. Он баснословно богат.
      - Граф учился в Оксфорде с моим старшим братом Мишелем, - пояснил Бернар. - И очень привязался ко мне, когда я был еще миловидным юнцом.
      - Так он гомосексуалист? - удивился Сид. - Никогда бы не догадался.
      - Уж эти мне американцы, - улыбнулся Бернар. - Не признаете полутонов, все у вас или белое, или черное. Мы, европейцы, в молодости не боимся экспериментировать. Наше мужское достоинство ничуть от этого не страдает. Потом такое списывается на возрастные особенности.
      - Если человек взрослеет, располагая пятьюстами миллионами франков, он может многое себе позволить, - заметил Сид. - Значит, граф согласился поделиться с тобой деньгами и поддержать твой фильм? Отлично! С Днем благодарения!
      - А вот мне не за что благодарить судьбу! - воскликнула, подойдя к ним, раздраженная Лидия. Бросив на пол свою холщовую сумку, она опустилась на стул. - Есть один индюк, которого я бы с радостью прирезала... Ноэл Поттер. Знаете, что отмочил этот мерзавец? Рекомендовал Элсбет Лангфорд на роль в новом фильме Шлезингера! Представляете? Эту девку! Да я в сто раз лучше! И он это прекрасно понимает, вернее, понимал, пока не начал трахаться с ней. - Лидия кипела негодованием.
      - Ну и что? - попытался урезонить ее Бернар. - Подвернется что-нибудь другое.
      - Плевать на то, что подвернется, я хочу эту роль и, черт возьми, сыта по горло Ноэлом Поттером, его бесконечными импровизациями и поисками. "Прислушивайся к своей душе". - Она широко развела рукой, имитируя британский акцент Ноэла. - Господи, я должна играть и получить настоящую роль! - Лидия стукнула кулаком по столу так, что зазвенели стаканы, и вскочила. - Закажите мне "Кир", а я пока зайду в туалет. - Она направилась к лестнице.
      - Она великолепна! - воскликнул Бернар. - Какая женщина!
      - Выпьем за нее, - предложил Сид.
      Алекс поднял кружку:
      - Лидия права. Она действительно превосходная актриса.
      Через несколько минут девушка вернулась.
      - Ладно, теперь буду вести себя хорошо... С Днем благодарения!
      - Прошу внимания, - сказал Алекс. - Я вспомнил еще кое о чем, за что следует поблагодарить судьбу. - Он извлек из конверта банковский чек. Триста баксов. Подарок от матери ко дню рождения. Давайте просадим их и устроим незабываемый ужин.
      - Здорово! - выдохнула Лидия.
      - Да, я начинаю понимать, что значит День благодарения, но, к сожалению, сегодня ужинаю со своим благодетелем, - проговорил Бернар.
      - А мне придется перекусить в поезде: я уезжаю в Лион, - сказал Сид.
      - Значит, мы остаемся вдвоем". - Алекс взглянул на Лидию. - Пойдем домой и переоденемся.
      ***
      Они сидели в уютном немноголюдном бистро "Гран Вефур", излюбленном месте многих знаменитых парижан. Обложка меню была сделана по проекту Жана Кокто, а памятные дощечки на столиках напоминали о том, что это бистро когда-то посещали Виктор Гюго, Колетт и другие писатели, художники и политики.
      Алекс и Лидия отведали суфле из лягушачьих лапок, устриц и баранину на ребрышках. На столе стояло бордо и бургундское.
      - Боже! - воскликнула Лидия, доедая салат из артишоков. - Теперь я понимаю, что такое настоящее кулинарное искусство. Этот ужин пробудил во мне гурмана.
      - Великолепно, не правда ли? - Алекс улыбнулся. - Впервые я обедал в дорогом ресторане, когда мне было лет десять. Меня взял туда отец, но я считал тогда, что трапеза - пустая трата времени, и предпочитал всему сосиски с зеленым горошком.., на завтрак, обед и ужин.
      - Такое я не сумела бы приготовить, но сегодняшний ужин меня вдохновил на кулинарные подвиги.
      ***
      После ужина они отправились в "Кастель", пили там шампанское и танцевали. Потом пошли пешком в "Хуторок" на Монпарнасе, где слушали пианиста и потягивали коньяк. В такси по дороге домой Лидия положила голову на плечо Алекса.
      - Я никогда еще так много не пила, но ничуть не устала и чувствую себя превосходно. - Она поцеловала его. - С Днем благодарения тебя. Спасибо, что помог избавиться от хандры.
      Алекс притянул ее к себе. , - Это тебе спасибо. Я тоже чувствую себя гораздо лучше.
      - О, а я и не заметила, что ты не в порядке! В чем дело?
      Такси остановилось, и Алекс расплатился с водителем.
      - Все из-за моей пьесы. - Он отпер дверь квартиры. - Я почти ничего не написал, а то, что сделано, никуда не годится.
      - Ошибаешься. То, что я прочитала, по-настоящему хорошо. Ты очень талантлив... - Она бросила пальто на спинку стула. - Не сомневайся в себе.
      - Я знаю, что могу писать, - вздохнул Алекс, - но за последнее время здорово разболтался. Странно... Ведь Хемингуэй писал в кафе, Я думал, что тоже смогу, но у меня ничего не выходит.
      - Может, мне надо стоять рядом с кнутом в руке?
      - - Неплохая мысль. - Алекс налил себе коньяку. - Хочешь?
      - Нет, спасибо... Мне сейчас и без него хорошо. - Она обняла его. - О дорогой, все образуется, ты напишешь прекрасные пьесы, а я буду играть в них главные роли!
      Алекс нежно поцеловал девушку и сразу ощутил ее трепет. Через несколько минут они лежали нагие на жестком, видавшем виды матраце, забыв обо всех разочарованиях последних недель.
      ***
      Сквозь окно пробивались первые лучи солнца. Лидия, влажная после душа, закурила сигарету и улеглась рядом с Алексом. Он склонился над ней и погладил треугольник медно-золотистых волос.
      - Ну как ты?
      - Чудесно, будто прогулялась по радуге. Вот только... - Она глубоко затянулась.
      - Что - только? Лидия, давай отнесемся к этому спокойно и признаемся во взаимном влечении. Едва ли Джуно ждет от нас воздержания. Сейчас, когда я занимался с тобой любовью, тень Джуно не стояла над нами.
      Или, по-твоему, стояла?
      - Нет. Джуно сейчас в Испании с Тони Силвером.
      Они снова занялись любовью, потом заснули. А для всего Парижа наступила вторая половина трудового дня.
      Каждому из них снилась Джуно, но ни Алекс, ни Лидия не признались в этом.
      ***
      До Рождества оставалось четыре дня, и на Лионском вокзале было многолюдно и оживленно. Казалось, все куда-то едут с чемоданами и сумками, набитыми подарками: старики, молодежь, родители с малышами.
      Джуно, статная и красивая, в розовом кашемировом пальто и джинсах, шла по платформе такой легкой походкой, будто ее три чемодана и две коробки с подарками ничего не весили, и поглядывала по сторонам. Она известила Лидию телеграммой о своем приезде и полагала, что та ее встретит, хотя и не слишком на это надеялась.
      И вдруг она увидела, что к ней бежит высокий, белокурый, заметный даже в толпе Алекс. Когда он приблизился, Джуно поставила свои веши и раскрыла объятия-.
      - Джуно! Ты великолепна! - Они поцеловались.
      - Боже! Кажется, я не видела тебя сто лет. Но ты все такой же. Нет.., еще лучше.
      Алекс подхватил чемоданы, а Джуно - коробки.
      - Шикарное пальто! - сказал он, входя в здание вокзала.
      - Спасибо. Это подарок Тони.
      - Отличный рождественский подарок.
      Джуно улыбнулась:
      - По правде говоря, прощальный.
      - Ах так?
      - У нас давно начались нелады. Впрочем, я обо всем расскажу позднее. А где Лидия?
      - На занятиях. Может, что-нибудь выпьем, прежде чем ехать домой? Здесь наверху очень милое кафе.
      В "Голубом экспрессе" они сели у окна, откуда открывался вид на густую паутину железнодорожных путей.
      - Чудесное местечко! - Джуно обвела взглядом зал в стиле ретро. - Как прекрасно вернуться в Париж!
      Джуно заказала чай и пирожное "наполеон", Алекс же - виски с содовой. Джуно рассказывала ему о турне и о своих проблемах с Тони.
      - В этом виноваты мы оба, - призналась она. - Тони мил, но ни в чем не знает меры и слишком эгоцентричен.
      Мы могли бы остаться вместе еще какое-то время, но я ведь не влюблена в него, так зачем же откладывать расставание? Гарт явно хотел бы сойтись со мною, что отчасти даже лестно, но и это пустое - от себя не убежишь.
      - Не понимаю.
      - Помнишь наше лето? Все, что было тогда, оказалось гораздо труднее преодолеть эмоционально, чем я предполагала.
      - Да, поэтому я тогда уехал с Лорен.
      - А как у тебя с Лорен? Ты еще с ней?
      Алекс поведал ей о том, что случилось на Мальте, в несколько юмористических тонах, однако, дойдя до возвращения в Париж, смутился.
      - Ну а теперь ты с кем-нибудь встречаешься?
      - Как тебе сказать...
      - Значит, Лидия? - догадалась Джуно.
      Алекс кивнул.
      - Прости. Это случилось не сразу. Мы долго воздерживались, но...
      - Но это произошло.
      - Лидии очень не по себе, поэтому она и не пришла тебя встретить.
      Джуно задумчиво отхлебнула чай. Алекс, помешивая виски в стакане, наблюдал за ней. Наконец она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
      - Ну что ж... Ничего неожиданного не произошло и смущаться нечего. Мы же предполагали, что такое может случиться. Если бы я оказалась здесь с тобой наедине, мне едва ли удалось бы устоять.
      - О, Джуно! Я надеялся, что ты поймешь, но теперь мне стало еще хуже. Уж лучше бы ты плеснула мне в физиономию чаем.
      - Могу, если тебе от этого полегчает. Ничего, мы просто взрослеем. Нельзя же надеяться на то, что все останется неизменным. Время не стоит на месте.
      Алекс положил руку ей на плечо:
      - Попросим принести счет?
      Пока он расплачивался, Джуно подошла к окну. От платформы отходил поезд.
      ***
      - Далековато от улицы Бонапарта.
      - Подожди.., сейчас увидишь, как низко мы пали. - Алекс поставил чемоданы и отпер дверь.
      Вопреки здравому смыслу Джуно почему-то надеялась увидеть здесь хоть что-то, напоминающее их прежнюю квартиру. На нее пахнуло жареным луком и чесноком. Из кухни вышла Лидия, вытирая руки о джинсы. Тревожные предчувствия, проснувшиеся в Джуно, как только она сошла с поезда, усилились. Ее восприятие Лидии изменилось, словно она смотрела на подругу в перевернутую подзорную трубу. Лидия была так же скованна и смущена, как и Джуно, но хорохорилась. Еще бы, ведь теперь нарушено их уединение! Джуно внезапно пожалела, что пришла сюда. Уж лучше снова сесть в поезд и уехать куда-нибудь.
      - Джуно! - воскликнула Лидия, раскрывая объятия. Девушки поцеловались, и напряжение временно исчезло.
      - Ты великолепно выглядишь! - воскликнула Джуно.
      - Сомневаюсь. Вот готовлю обед. Можешь вообразить такое? По случаю твоего возвращения мне хотелось сделать что-нибудь необыкновенное.
      - Пахнет соблазнительно. Постой, как будто...
      - Что-то подгорает! - Лидия бросилась на кухню.
      Алекс помог Джуно снять пальто.
      - Что тебе налить?
      Поскольку Алекс вел себя как гостеприимный хозяин, Джуно почувствовала себя гостьей, но ситуация по-прежнему казалась ей нереальной.
      Они ели немного подгоревшего кролика в горчичном соусе и пили "Шато Перу", купленное Алексом для этого случая. За обедом Джуно развлекала друзей забавными анекдотами о турне группы "Скрэп метал".
      - Знаете, что такое фанатки группы? - спросила она. - Удивительная публика! Постоянные сопровождают музыкантов из города в город, но есть еще местные. Однако цель у них всегда одна - трахнуться со звездой.
      У них есть даже определенная специализация: одни занимаются оральным сексом, другие способны продержаться ночь напролет, а третьи делают гипсовые слепки с пенисов своих кумиров и хранят их как трофеи.
      - Господи! - Алекса передернуло. - Счастье, что я не рок-звезда!
      - Ты снова поедешь с ними в турне, несмотря на то что вы с Тони расстались? - спросила Лидия.
      - Поразмыслив, я решила вернуться после Рождества в Йель.
      - А я думала, что ты останешься в Париже, - сказала Лидия, как показалось Джуно, с облегчением.
      - Мне надо получить диплом, хотя пока не знаю, зачем. Уж конечно, не для того чтобы стать осветителем сцены. - Джуно рассмеялась. - Ты ведь тоже собираешься вернуться в Йель в сентябре?
      - Да, - сказала Лидия. - Постарайся занять для нас нашу старую комнату, ладно?
      Алекс вышел за сигаретами для Лидии, а Джуно помогла ей убрать посуду.
      - Дорогая, я безумно рада, что ты здесь, но из-за всего случившегося чувствую себя ужасно.
      Джуно заставила себя улыбнуться:
      - Что ж, отъезд всегда сопряжен с риском.
      Лидия расплакалась.
      - Не плачь, - сказала Джуно. - Все это не так уж важно. За последние шесть месяцев многое произошло!
      Мы все изменились.
      - Но, по-моему, я потеряла себя, - всхлипнула Лидия. - Понимаешь, та ночь в конце учебного года была лучшей в моей жизни. Я хотела Алекса, но и тебя - не меньше. И мне казалось, что мы всегда будем вместе. Когда же вы уехали, я словно заблудилась. У меня не было иллюзий насчет Ноэла Поттера. Я видела не мужчину в нем, а великого педагога. Поэтому как только это кончилось, я почувствовала себя дрянью. Алекс вернулся в самый разгар моей депрессии. Он и сам хандрил, расставшись с Лорен. Мы очень поддержали друг друга, но это не имело отношения к сексу. - Лидия вытерла слезы. - А потом все произошло. Мы ничего не планировали... Все случилось само собою.
      - Ничего, все в порядке, - сказала Джуно, немного раздраженная тем, что ей приходится утешать Алекса и Лидию. Ведь они предали ее!
      Вернулся Алекс и бросил на кухонный стол пачку сигарет "Гитана".
      - Мне надоело потворствовать твоей вредной привычке, - бросил он. Учти: я бегал за сигаретами последний раз!
      Джуно потянулась.
      - Какой длинный день! И гнетущий. Он начался объяснением с Тони и прощальным завтраком и все тянулся, тянулся. Теперь буду отсыпаться несколько дней.
      Алекс обнял ее за плечи:
      - Джуно, ложись вместе с нами. Мы этого хотим.
      - Да, хотим, - подхватила Лидия, однако взгляд ее свидетельствовал о другом.
      Джуно поцеловала их.
      - Нет, мои дорогие, не стоит. Я в самом деле устала.
      Алекс проводил ее в комнатку возле кухни, где Лидия уже застелила раскладушку чистым бельем, еще раз поцеловал Джуно, пожелал ей спокойной ночи и пошел в гостиную Лежа в темноте, Джуно слышала, как Алекс и Лидия перешептываются. Потом все стихло. Она полагала, что они займутся любовью, однако этого не произошло.
      Через некоторое время Джуно пошла на кухню выпить воды и заглянула в гостиную. Алекс и Лидия крепко спали.
      Джуно взяла телефонный аппарат к себе в комнату, заказала разговор за счет абонента и, когда ей ответили, всхлипывая, проговорила:
      - Привет, папа! Я все-таки приеду домой на Рождество.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      ЛИДИЯ
      1972 - 1977 годы
      Глава 11
      Алекс и Лидия, проводив Джуно, стали все чаще раздражаться. Они ходили в кино, встречались с друзьями, поздно возвращались с вечеринок, но избегали упоминаний о подруге.
      Рождественским утром они обменялись подарками.
      Алекс подарил Лидии два старинных флакона для духов, а она ему авторучку, на которой было выгравировано его имя, и несколько тетрадей в кожаных переплетах.
      Под большой веткой вечнозеленого растения, украшенной бусами Лидии и заменившей рождественскую елку, лежали подарки от Джуно: сафьяновые сапожки из Испании для Лидии и майка с эмблемой миланского футбольного клуба для Алекса. Чтобы подавить раздражение, они провели весь день в синематеке, где смотрели американскую классику сороковых годов.
      Между Рождеством и Новым годом они, не сговариваясь, старались видеться пореже. Лидия встречалась с друзьями из студии, закрытой в каникулярное время;
      Алекс писал дома.
      В канун Нового года их пригласили на вечеринку к Бернару Жюльену. В десять вечера Лидия все еще сидела на кухне за стаканом белого вина.
      - Не выношу новогодних вечеринок, - сказала она. - Все стараются веселиться лишь потому, что так принято.
      - Но это лучше, чем встречать Новый год в этой квартире, - заметил Алекс, входя на кухню и застегивая сорочку.
      - Нет. Иди один.
      - Не могу я оставить тебя здесь. Ты должна немного встряхнуться. - Он наклонился, поцеловал ее в шею и запустил руку под ее кружевную кофточку.
      Лидия отпрянула и вскочила.
      - Не надо, Алекс, я не хочу. К тому же у меня еще не закончилась менструация.
      - Черт побери! Это длится уже полторы недели!
      - Ну и что? Не твое дело!
      - Как?! - Он сгреб ее в охапку и притянул к себе, но Лидия, схватив стакан, выплеснула вино ему в лицо.
      - Ах ты чертовка!
      Лидия бросилась в гостиную и, обернувшись, выставила перед собой табурет.
      - Не смей ко мне прикасаться!
      Увидев, что миниатюрная Лидия защищается колченогим табуретом, Алекс замер и, оценив комизм ситуации, рассмеялся:
      - Господи, что это с нами? Ни дать ни взять Джордж и Марта из "Вирджинии Вулф".
      Лидия опустила табурет и села на него, смущенно улыбаясь.
      - Да уж.., но мне полегчало. Иногда полезно выпустить пар.
      Алекс опустился на матрац.
      - С тех пор как уехала Джуно, у нас напряженная атмосфера.
      - Да, она словно заставила нас увидеть наши с тобой отношения в истинном свете. Я поняла, что мы и до этого не очень ладили.
      - Не путай это с чувством вины перед ней. Прежде все у нас было иначе.
      - Не надо драматизировать ситуацию. Может, нас просто одолела хандра? Такое нередко случается в праздники.
      Алекс покачал головой:
      - Нет, дело серьезнее. И виноваты в этом не мы и не Джуно. Меня вот безумно тревожит, что я ничего не сделал за целый год и упускаю последний шанс поработать над тем, к чему чувствую призвание. Париж - чудесный город, но здесь слишком много соблазнов. Я разболтался и забыл, что такое дисциплина.
      - Алекс, - смущенно начала Лидия, - это пройдет. Ты уже оборудовал себе кабинет. Можно отключить телефон. Я буду готовить, подавать тебе еду, затаюсь как мышка и не позволю никому отвлекать тебя от работы. Ты закончишь свою пьесу. Сам подумай, - она рассмеялась, - где, если не в Париже, тебе удастся писать?
      - Вот об этом я и думал. Мне надо уехать одному туда, где можно прожить без особых затрат, где нет знакомых и где ничто не отвлечет меня от работы.
      Лидия прикусила губку.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я уезжаю в Грецию.
      - В Грецию?! Неужели из-за наших раздоров?
      - Ты ни при чем. Я принял решение сегодня утром и должен уехать один, пока у меня еще остались кое-какие деньги. Если не сделать этот рывок, мне никогда не узнать, на что я способен. Речь идет не о безделицах для студенческой самодеятельности, а о чем-то таком, что взялись бы поставить на Бродвее. Мне надо доказать себе, что я конкурентоспособен.
      - А я надеялась, что ты любишь меня.
      Алекс обнял ее.
      - Так и есть, хотя и веду себя как мерзавец... Сейчас мне придется проявить разумный эгоизм. Ведь я теряю уважение к себе! Если за несколько месяцев я сделаю что-то значительное, то вызову тебя туда.
      - Очень благородно с твоей стороны.
      - Прошу тебя, Лидия, не надо, мне и так тяжело.
      Постарайся понять меня.
      - Я поняла: ты меня разлюбил и уезжаешь, - холодно бросила она.
      Алекс вздохнул:
      - Не будем обсуждать это сейчас: На вечеринку ты отказалась идти, мне тоже не хочется. - Он взял со стола книгу.
      - На вечеринку? Почему бы и не пойти? - Лидия открыла шкаф и выбрала платье. - С Новым годом, - сказала она себе. - Ты снова свободна. Пойдем, Алекс.
      Нам есть что отпраздновать.
      ***
      Полночь еще не наступила, а уже хлопали пробки, в бокалы наливали шампанское, все поздравляли друг друга и целовались. Лидия оделась в тот вечер под стать своему настроению во все черное: водолазку, кожаную юбку с разрезом и ажурные чулки. Собрав волосы на затылке, она решила позволить себе одно украшение - дешевые серьги.
      Затягиваясь своей обычной "Гитаной", Лидия беседовала с одним сценаристом. К ним подошел Бернар Жюльен с бутылкой шампанского, наполнил их бокалы и поцеловал Лидию.
      - Я никогда еще не слышал, как ты говоришь по-французски... У тебя такое милое произношение.
      - Так вы англичанка? - спросил сценарист. - Я понял, что вы не француженка, но мне почему-то показалось, что у вас швейцарский акцент.
      - Я американка, - сказала Лидия, - но мой учитель французского был родом из Женевы.
      - В черном ты выглядишь потрясающе, - заметил Бернар. - Это что, в Соединенных Штатах такая традиция: надевать черное на празднование, как там у вас называется - День Святого Сильвестра?
      - Канун Нового года. Нет, это придумала я и оделась так, предвкушая грядущие перемены.
      К ним подошла высокая женщина лет тридцати. Темные стриженые волосы обрамляли скуластое лицо с полными чувственными губами и чуть приплюснутым носиком. Лидия никогда не встречалась с ней, но видела фильмы с ее участием.
      - Мэри Барт, - представил ее Бернар. - А это Лидия Форест, приятельница Алекса.
      Мэри кивнула Лидии и взяла Бернара за локоть:
      - Мне надо с тобой поговорить. - Она отвела его в сторону.
      - Она будет играть главную роль в фильме Бернара, - сообщил Терри, сценарист. - Мэри очаровательна. Алекс ваш приятель? Покажите мне его.
      Лидия затянулась сигаретой и указала глазами на Алекса.
      - Он мне вовсе не приятель.
      - До полуночи остается одна минута! - крикнул Бернар. Лидия заметила, что Мэри Барт окружила толпа поклонников.
      Все оживились, наполнили бокалы и начали отсчет последних минут уходящего года. Часы пробили двенадцать раз, и с последним ударом послышались возгласы и поздравления.
      - С Новым годом! - Бернар внезапно подошел к Лидии и поцеловал ее.
      - Счастья тебе в 1972 году! - Алекс приблизился к Лидии и обнял ее за плечи.
      Лидия через силу улыбнулась:
      - Счастливого года!
      ***
      Перед отъездом Алекса на остров Спеца его отношения с Лидией наладились.
      В последний вечер Алекс пригласил ее в "Доминик", ресторан с русской кухней на улице Бреа. Пока сменяли блюда, они пили из серебряных стопочек перцовую водку, провозглашая тосты за всех, начиная с Инки Кларка, сотрудника йельской администрации, который ратовал за прием в университет студентов из разных слоев общества, и кончая Надей, покорительницей космических просторов.
      - За нас! - сказала наконец Лидия.
      - Не спеши. Сначала за тебя.
      Они выпили.
      - Теперь за тебя.
      - За Джуно.
      Лидия выпила за Джуно.
      - Это еще не конец, - сказал Алекс, - а только интерлюдия. Ты приедешь весной в Грецию навестить меня?
      - А как же? Возможно, и Джуно приедет на каникулы. Три мушкетера в Греции!
      Алекс рассмеялся:
      - Вернее, три сообщника.
      ***
      После отъезда Алекса у Лидии начался новый этап парижской жизни. Сначала она была здесь с Алексом и Джуно, потом с Ноэлом Поттером. Порвав с ним, изнемогала от одиночества, но ее спасло появление Алекса.
      Теперь, снова оставшись одна, Лидия твердо решила преодолеть страх перед одиночеством.
      Стараясь не бывать дома, она бродила по городу, ходила в театр, в кино, посещала картинные галереи; сидя в кафе, писала письма или читала Клода Ливай-Строса и научилась отшивать праздных волокит, пристававших к ней. Увлеченная занятиями у Ноэла Поттера, Лидия стала чаще проводить время в обществе студийцев и избегала встречаться с теми, с кем познакомил ее Алекс. Она не чувствовала себя несчастливой и обездоленной, поскольку ей удавалось заполнить делами дни и вечера. Хуже всего Лидии бывало по ночам.
      В середине февраля ей исполнилось двадцать лет.
      День выдался по-весеннему мягкий, и она отпраздновала это событие, взяв напрокат лошадь и прокатившись галопом по Булонскому лесу. В сумерках друзья-студийцы неожиданно устроили для нее вечеринку, которую почтил присутствием сам Ноэл Поттер. Он подарил Лидии свою книгу "Искусство и его суть: актерское мастерство" с дарственной надписью.
      Около полуночи Лидия возвратилась на улицу Вернье и, отпирая дверь, услышала, как звонит телефон.
      - Лидия? С днем рождения! - раздался голос Джуно на другом конце трансконтинентальной линии. - Я весь день пытаюсь дозвониться тебе.
      - Джуно! Господи, как я рада!
      - Как ты? Чувствуешь, что ты уже не тинэйджер?
      Лидия рассмеялась:
      - Давным-давно. А как ты? Как Йель?
      - В Йеле стало вроде бы спокойнее, но не хватает тебя и Алекса. Кстати, прости, что я тогда так глупо поступила. Мне все еще не удалось избавиться от выходок тинэйджера. Простишь? Как Алекс?
      - Я получила от него поздравительную открытку. Он в Греции.., пишет пьесу.
      - Что?! Когда же он уехал?
      - Вскоре после Нового года. О, Джуно, боюсь разорить тебя длинным разговором, не могу не сказать: я безумно сожалею о том, что произошло. Пожалуйста, не сердись на меня. Мы по-прежнему лучшие подруги?
      - Черт побери! - воскликнула Джуно. - Я сейчас разревусь. Это я должна...
      - Три минуты истекли, - послышался голос оператора.
      - У меня кончились монеты, - сказала Джуно. - Я напишу. Я люблю тебя. С днем рождения!
      Повесив трубку, Лидия налила себе бокал вина и начала разворачивать подарки от студийцев. Звонок Джуно приободрил ее. День рождения получился таким приятным, что она больше не чувствовала себя одинокой.
      Когда снова зазвонил телефон, Лидия почему-то подумала, что это Алекс, но услышала французскую речь.
      - Лидия. Это Бернар Жюльен. - Оказалось, что он несколько недель пытался связаться с ней. - Мне очень нужно поговорить с тобой. Не хочешь ли пойти завтра на просмотр нового фильма Риветта? Потом мы могли бы вместе поужинать.
      Поскольку в субботу у Лидии не было ни занятий в студии, ни других планов, она согласилась.
      - Знаешь просмотровый кинозал на улице Бетховена? Встретимся там завтра в два часа.
      ***
      События жизни молодой четы актеров, героев фильма "Безумие любви", причудливым образом переплетались с эпизодами экспериментальной пьесы, которую они репетируют, и где любовь соседствует с безумием.
      Ошеломленная после четырехчасового просмотра Лидия сказала:
      - Мне кажется, словно я заново прожила жизнь.
      - Мне тоже, - согласился Бернар. - Риветт - истинный гений французского кинематографа.
      - А я думала, что гений - ты, - улыбнулась Лидия.
      - Я им стану, - серьезно заявил он. - Пойдем поужинаем у меня дома. Я хочу показать тебе кое-что.
      ***
      Лидия стояла на маленьком балкончике в квартире Бернара. Внизу по Сене шел пароход, залитый Огнями.
      Бернар положил на стол рукопись.
      - Пожалуйста, прочти это.
      Она вернулась в комнату и закрыла за собой балконную дверь. На красном виниловом переплете рукописи было написано золотыми буквами: "Помолвка". Сценарий Бернара Жюльена".
      - Твой фильм?..
      - Да. Садись и читай, а я приготовлю ужин.
      Остросюжетный сценарий с живыми, умными диалогами очень понравился Лидии. Героиня, американская девушка, приезжает в Париж, поступает в художественное училище и становится любовницей пожилого коллекционера картин, а потом попадает в его сети. Пораженная всем этим не меньше, чем фильмом Риветта, она, закончив чтение, поспешила на кухню.
      Бернар разговаривал по телефону, но, увидев ее, попрощался и повесил трубку.
      - Ну как?
      - Это великолепно! Я в восторге. Вот только...
      - Что? У тебя есть замечания?
      - Нет, нет! Прости.., меня удивило, что ты сделал героиню американкой. Ведь Мэри Барт - типичная француженка и притом старше твоей героини.
      Бернар улыбнулся:
      - Эта роль не для Мэри. Я переписал ее роль.., для тебя.
      - Что?! Да ведь ты никогда не видел меня на сцене!
      - Алекс говорил, что ты очень талантлива. А потом я сам увидел тебя, хотя и не на сцене. Ты всегда разная.
      Однажды напомнила Скарлетт О'Хара. Потом появилась в кафе "Флора" встрепанная, сердитая, раскрепощенная.., как настоящая американка. В канун Нового года у тебя было скверное настроение, ты грустила.., и походила на француженку. Как режиссер, я чувствую, что из тебя можно много выжать...
      Бернар наполнил бокалы шампанским и протянул один ей.
      - Теперь, когда собраны необходимые средства для постановки фильма, я хочу приступить к съемкам через три недели. Ты согласишься сниматься у меня?
      - Еще бы! А ты не шутишь?
      Глава 12
      Бернар окинул взглядом квартиру Лидии, пригласившей его на ужин. Он был здесь впервые с тех пор, как Лидия и Алекс переехали в квартиру Нелсии. Пол и окна были теперь чистыми, под потолком горел веселый китайский фонарик. Стены, оклеенные обложками журналов, выглядели забавно. В вазе на столе стояли свежие цветы.
      - Тут стало гораздо уютнее, чем при Нелсии, квартира даже приобрела некоторый шарм.
      - Просто я сняла плакаты, но до сих пор опасаюсь, что хозяйка разделается за это со мной.
      - Я получил от Нелсии письмо. Она приедет месяца через два.
      - Ты скучаешь по ней?
      Бернар взглянул на Лидию:
      - Уже не скучаю.
      Лидия, охваченная радостным возбуждением, забыла, что на огне стоит голландский соус.
      - Ты любишь ее?
      - Так мне казалось какое-то время. Она очень волевая.., и бескомпромиссная. К моменту ее отъезда между нами все кончилось.
      - Садись к столу. Думаю, все готово. - Лидия поставила перед ним тарелку с курицей и цветной капустой.
      - Неплохо...
      - Неплохо? И только?! А ведь я полдня провозилась на кухне!
      - Очень вкусно, дорогая. Как это называется?
      - Курица а-ля.., словом, фаршированная овощами.
      От этого блюда не полнеют.
      - Тебе незачем беспокоиться об этом.
      - Говорят, в кадре люди кажутся полнее. Если бы я не думала о калориях, ты пригласил бы меня на роль толстой домохозяйки. - Лидия надула щеки.
      - Ты очаровательна. - Бернар рассмеялся и взял ее за руку:
      - После ужина приглашаю тебя к себе.
      - Поработать над сценарием? - Лидия изобразила удивление.
      - Чтобы заняться любовью. - Он пристально посмотрел ей в глаза. Здесь я не могу остаться с тобой.
      Мешают воспоминания о Нелсии.
      Лидия хотела Бернара и давно уже надеялась, что он сделает первый шаг. Поскольку Бернар держался на расстоянии, девушка решила, что он не питает к ней романтических чувств. Теперь, когда Бернар предложил Лидии лечь с ним в постель, да еще так, словно это было естественным продолжением их деловых отношений, она возмутилась самоуверенностью француза, возомнившего о себе невесть что.
      - С этой квартирой у меня тоже связаны воспоминания, Бернар, - сердито бросила она. - И с чего вообще ты взял, что я стану твоей любовницей?
      - Я очень хочу тебя, - спокойно ответил он. - По-моему, ты это чувствуешь. - Его искренний тон успокоил Лидию.
      - Да, чувствую.
      Бернар встал, помог Лидии подняться и обнял ее.
      Губы их слились в поцелуе, которого оба давно ждали.
      ***
      Внешнюю сдержанность Бернар выработал в себе еще в юности, подражая героям Бельмондо. Однако в интимной обстановке он, утратив хладнокровие, превратился в нежного и пылкого любовника. Лидия, всегда опасавшаяся агрессивности, успокоилась. Бернар, казалось, понимал все и знал, что ей нужно. Его поцелуи и ласки вполне отвечали желаниям Лидии. Достигнув вместе с ним вершины наслаждения, она восприняла это как нечто большее, чем обычное удовлетворение.
      Бернар наполнил бокалы вином. Обнаженные, они сидели на кровати и смотрели друг на друга при слабом свете уличного фонаря.
      - Это было чудесно, - сказала Лидия. - Ты великолепен.
      Бернар поцеловал ее руку.
      - Я ждал этого момента с прошлого лета, когда увидел тебя в розовом платье на вечеринке у Алекса.
      - Почему ты ждал так долго?
      - Сначала из-за Алекса. Ведь он мой друг. А потом, предложив тебе роль в моем фильме.., боялся, как бы ты не подумала, что я тебя принуждаю. Поверь, одно к другому не имеет отношения.
      - Я верю тебе. Спасибо, Бернар. - Она лукаво улыбнулась:
      - Ну и как? Я прошла испытание? Роль по-прежнему остается за мной?
      Бернар рассмеялся:
      - Пока трудно сказать, сообщу после второго дубля. - И он притянул ее к себе.
      ***
      Съемки фильма Бернара должны были начаться через неделю в сельской местности, неподалеку от Фонтенбло.
      Лидия надеялась, что станет кинозвездой, и чувствовала себя избранницей судьбы. Ее родители, узнав новость, были ошеломлены. Присланная ими телеграмма свидетельствовала об их полной растерянности. Это еще больше раззадорило Лидию.
      ***
      Двадцатичетырехлетний Бернар Жюльен поставил уже семь неполнометражных фильмов. Три из них демонстрировались в парижских кинотеатрах перед началом основного сеанса. Критики авангардистского толка превозносили молодого режиссера. Спонсоры внимательно присматривались к нему, понимая, что работы Бернара лучше произведений кинематографистов новой волны. Наконец у него появилась возможность поставить полнометражный фильм, соединив любимое дело с коммерческой выгодой.
      Чтобы собрать деньги на съемки, ушел почти год.
      Большую часть средств предоставил граф Стефан де ла Рош, однако Бернару не сразу удалось убедить графа в том, что фильм окупится. Очень богатый Стефан де ла Рош вкладывал деньги во многие предприятия, но никогда еще не финансировал кинематографистов. Бернар провел с ним несколько часов, обсуждая статьи бюджетной сметы на каждом этапе производства фильма и объясняя шансы на успех.
      Бернар верил, что "Помолвка" станет поворотным пунктом в его карьере и всей душой надеялся на удачу.
      Он был еще ребенком, когда убили его отца. В восемнадцать лет Бернар похоронил мать, умершую от рака.
      Ему и двум братьям досталось в наследство довольно большое поместье, которое они разделили между собой.
      Мишель, окончив в Англии университет, стал вице-президентом крупнейшего во Франции рекламного агентства. Младший брат Бернара учился в медицинском колледже. Сам же Бернар купил квартиру с видом на Сену, а на оставшиеся деньги поставил фильмы. Он любил респектабельную жизнь, был гурманом и хотел бы иметь возможность, не думая о деньгах, отправляться куда взбредет в голову - в Марокко или Манхэттен.
      Но средства не позволяли ему этого, поэтому сейчас Бернар страстно желал успеха и славы.
      Наконец судьба предоставила ему шанс, и он до смерти боялся упустить его, ибо не желал довольствоваться дешевым столовым вином или проводить отпуск, путешествуя на машине по Франции.
      ***
      В начале съемок Лидия нервничала, хотя первые результаты были превосходны. Она оставила за собой квартиру, но часто проводила ночи у Бернара. Однажды утром за завтраком, повторяя эпизоды, в которых ей предстояло сниматься днем, Лидия сказала Бернару:
      - Здесь нужно что-то изменить. Такая реакция не характерна для Патрисии, ведь она, прежде чем согласиться, выразила бы сомнение.
      - Ты что, хочешь изменить мой сценарий? - холодно осведомился Бернар.
      - Я только предлагаю, поскольку играю Патрисию, вжилась в этот образ и всегда думаю о том, достоверны ли ее слова, поступки, жесты.
      - Ты всего лишь актриса, исполняющая написанную мною роль, - резко заметил Бернар - Патрисию придумал я, и она такая, какой я ее задумал. Мне не нужно, чтобы актриса анализировала характер моей героини.
      - Ах так? А мне казалось, что съемки - совместная работа - Конечно, совместная. Я пишу, режиссирую. Ты играешь. Звукооператор озвучивает, оператор снимает, осветитель тоже делает свое дело.
      - Бернар.., я американка, как и Патрисия. Я понимаю ее лучше, чем ты.
      - Да можешь ли ты понимать созданный мною образ лучше, чем я? Да и вообще, это твой первый фильм, а сотни актрис почли бы за счастье сыграть эту роль.
      Если не можешь играть ее так, как она написана...
      - Могу, - ответила Лидия. - Я всего-навсего надеялась помочь тебе.
      ***
      В тот день съемки проводились в картинной галерее неподалеку от Елисейских полей. Закончились они почти в восемь. Возле двери Лидию остановил Бернар.
      - Ты сегодня была великолепна. - Он поцеловал ее.
      - Спасибо. Мне тоже показалось, что у нас наконец все получилось.
      - Подожди меня, давай вместе поужинаем.
      Бернар припарковал машину в переулке, и она побежала под дождем к ресторану. Ожидая, пока освободится столик, Бернар и Лидия зашли в многолюдный бар.
      Возле винтовой лестницы сидела Ширли Маклейн, окруженная поклонниками.
      - Уж ей-то ждать столика наверняка не пришлось, - заметила Лидия.
      - Она ничто в сравнении с тобой. Ты затмишь ее.
      - Лавры Ширли Маклейн не прельщают меня Другое дело - Жанна Моро. Я стала чувствовать себя француженкой, особенно с тех пор как уехали Алекс и Джуно.
      Париж - мой дом. - Она коснулась его руки. - Теперь же, когда ты со мной, я здесь счастлива.
      - Для меня сейчас тоже чудесное время. Мне приятно быть и работать с тобой...
      - Ты отличный режиссер. Прости за утреннюю выходку.
      Я сделала замечание лишь потому, что игра возбуждает и нервирует меня - Это вполне естественно, дорогая.
      - А ты сам никогда ни в чем не сомневаешься?
      Бернар пожал плечами.
      - Ирвинг Тальберг <Продюсер, магнат кинопромышленности.> однажды рассказывал Скотту Фицджеральду о строительстве железной дороги... По его словам, существует полдюжины способов рубить тоннель в горе, и каждый из них по-своему хорош. Тот, кто отвечает за строительство, должен выбрать один способ и убедить всех, что у него есть веские основания для этого. Люди, подчиняющиеся тебе, не должны замечать твоих сомнений, иначе ничего не получится.
      ***
      Когда они вышли из ресторана, дождь почти прекратился. Лидия взяла Бернара под руку:
      - Спасибо тебе за чудесный вечер.
      - И тебе. Я тут подумал...
      - О чем?
      - Давай заедем на улицу Вернье.
      - Зачем?
      - Возьмем твою одежду...
      - И что?
      - Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Согласна?
      - Да, если ты убежден, что кинозвезда и великий режиссер могут мирно сосуществовать.
      - Могут. При условии, что кинозвезда будет подчиняться указаниям режиссера.
      ***
      Съемки фильма шли по графику. На главные эпизоды отводилось восемь недель. В середине второй Лидия переехала к Бернару и сразу поняла, что мало быть просто звездой и любовницей. Она стала его домоправительницей, кухаркой и служанкой. Несколько раз в неделю Бернар, не предупредив ее, приводил ужинать человек десять гостей, и Лидия отправлялась в магазин за вином и провизией. Она готовила ужин, развлекала гостей, убирала после их ухода, а потом в постели страстно отдавалась Бернару.
      Помимо всего прочего, она учила роль и вставала до рассвета, чтобы успеть загримироваться и подготовиться к моменту появления на съемочной площадке. Рабочий день продолжался тринадцать-четырнадцать часов. А потом ей частенько приходилось готовить ужин на десять - двенадцать персон на Кэ де Л'0рлож.
      Лидия уставала до изнеможения, но не жаловалась: в свои двадцать лет она жила так, как не смела и мечтать.
      В письмах к Джуно и Алексу Лидия с юмором рассказывала об оборотной стороне жизни французской кинозвезды, однако не вызывало сомнений, что даже это ей нравится.
      Иногда Лидия и Бернар бурно ссорились и швыряли друг в друга все, что попадало под руку, пока один из них не остывал. Оба отличались неуравновешенностью и эгоистичностью. По молодости лет они были убеждены в том, что их судьба зависит от успеха этого фильма, и преувеличивали свою роль в достижении успеха. Лидия, страдая от своих комплексов, не замечала уязвимости Бернара. Он же нервничал и контролировал каждый шаг коллег и Лидии как на съемочной площадке, так и дома. Бернар не был деспотом, но, преследуемый страхом, хорохорился и вел себя непозволительным образом. Любя Лидию, он держал ее в напряжении, невыносимом для ее еще не окрепшего чувствами, сам того не желая, разрушал его.
      ***
      Позолоченные бронзовые часы стояли на каминной доске в стиле Людовика XVI. Низкий китайский столик, инкрустированный яшмой, был окружен диванами и креслами, обитыми тонким французским шелком.
      Лидия, схватив со стола статуэтку, швырнула ее в коренастого человека в бархатном пиджаке, но промахнулась. Статуэтка разбилась вдребезги.
      - Стоп! - крикнул Бернар.
      Рабочий собрал осколки фарфора и поставил на стол новую статуэтку. Бернар же потащил Лидию на балкон.
      Кабели и осветительные приборы загромождали большую часть гостиной в сдвоенных апартаментах на авеню Клебер. Внизу, в отдалении, виднелись сады Трокадеро, а на другом берегу Сены - величественная Эйфелева башня.
      - Ну? - начала Лидия. - В чем я провинилась на сей раз?
      - Эта женщина выплеснула ярость, копившуюся в ней много месяцев. Он держал ее в заточении, лгал, относился как к игрушке. И вот гнев прорвался наружу.
      Ты должна подыграть Роже.
      - Подыграть? - возмутилась Лидия. - А как же я? Великий Роже Сен-Кир прибывает на съемочную площадку в похмелье, от него разит виски, он мечтает лишь о том, чтобы купить "алка-зельцер", а ты недоволен мной!
      - Нельзя же предъявлять претензии ко всем, кроме себя! Ты обвиняешь актера, режиссера, парикмахера - кого угодно! Только одна ты не виновата ни в чем! Запомни, Лидия, ты еще не стала великой актрисой, но капризничаешь как примадонна. Роже Сен-Кир прославился, когда тебя еще на свете не было! Он настоящий профессионал, а ты играла лишь в школьных спектаклях, хотя в Йеле, возможно, и имела успех. Тебе еще учиться и учиться.
      - Тебе тоже, Бернар, ведь это твой первый полнометражный фильм. Ты так заворожен Роже, этой померкшей звездой, что решил свалить вину на меня. Хватит, я сыта по горло! Не смей обращаться со мной, как с испорченным ребенком! Ты возомнил себя гением, но это вовсе не так!
      - Ах ты чертовка! - Бернар влепил ей пощечину.
      - Мерзавец! - От боли и гнева у Лидии брызнули слезы.
      - Иди на место и повтори, черт возьми, эту сцену!
      Неистовство, с каким она играла, привело в чувство даже Роже Сен-Кира. Он не выкладывался так уже лет десять. Едва эпизод отсняли, раздались аплодисменты.
      Сен-Кир обнял Лидию.
      - Браво! - воскликнул Бернар, бросаясь к ней и раскрывая объятия.
      Лидия холодно взглянула на него:
      - Ты негодяй! - Она повернулась и вышла из комнаты.
      Лидия и сама не знала, куда идет. Апартаменты принадлежали графу Стефану де ла Рошу, главному спонсору фильма. В его доме снимали первый день, воспользовавшись отъездом графа, но, кроме гостиной, Лидия еще ничего не видела. Поднявшись по лестнице, она оказалась в холле, устланном пушистым ковром. На стенах висели портреты и гобелены. Услышав шаги, Лидия замерла, потом толкнула ближайшую дверь и попала в небольшую библиотеку, уставленную книжными шкафами красного дерева и удобными креслами в стиле Людовика XIV. Пол покрывал бессарабский ковер. Девушка опустилась в кресло, над которым висела пастораль Фрагонара, и сжала кулаки. От ярости она не могла даже плакать.
      Внезапно дверь распахнулась, и Лидия увидела мужчину в сером деловом костюме, высокого роста, подтянутого, с такими же аристократическими чертами лица, как и у тех, чьи портреты висели на стенах. На вид ему было около сорока. Зачесанные назад короткие каштановые волосы открывали высокий лоб. Небольшие бачки переходили в аккуратную бородку. На девушку смотрели серо-голубые глаза.
      - Простите, - смутилась она. - Я хотела уединиться и забрела сюда.
      - Вы не найдете места спокойнее этого, - улыбнулся он. - По вечерам, оставшись один, я прихожу сюда почитать. У меня в баре есть превосходный арманьяк.
      Прекрасно успокаивает нервы.
      Лидия поднялась:
      - Спасибо, не беспокойтесь.
      - У меня перед вами есть преимущество: я знаю, что вы Лидия Форест, премьерша в фильме Бернара. Позвольте представиться: Стефан де ла Рош.
      Лидия пожала протянутую руку.
      - Извините, что вторглась сюда без разрешения, и не сочтите меня дурно воспитанной.
      - О нет! Я застал конец эпизода с вашим участием.
      Вы были великолепны. Однако не позволяйте Бернару расстраивать вас. Он молод и талантлив. Надеюсь, со временем поймет, что и талантливому человеку следует проявлять такт и деликатность.
      - Дай Бог, чтобы понял...
      - Лидия! - послышался с лестницы голос Бернара. - Лидия, где ты?
      Лидия с усмешкой взглянула на графа:
      - А вот и он.., наш неотшлифованный бриллиант. - С этими словами она вышла.
      - Лидия! Если не возражаешь, мы отснимем сейчас еще один эпизод. Кстати, разве я не предупредил, что сюда заходить никому не разрешается?
      - Все в порядке, - сказал Стефан, выходя из комнаты следом за Лидией. - Мисс Форест хотела уединиться и прийти в себя.
      - Стефан?! Вы вернулись... - Бернар растерялся от неожиданности. В джинсах, поношенной кожаной куртке, небритый уже дня два, он невыгодно отличался от аккуратного и подтянутого графа.
      - Я закончил дела раньше, чем предполагал. А у вас все идет хорошо?
      - Пока все точно по графику. Через два дня мы закончим съемки здесь, чтобы не стеснять вас. - Бернар с укором взглянул на Лидию.
      - Напротив, это доставляет мне удовольствие. Игра мисс Форест убедила меня в том, что я не зря спонсирую фильм. Если что-нибудь понадобится, мой слуга Шарль к вашим услугам.
      - Спасибо. - Бернар взял Лидию за руку. - Пора работать.
      Во время перерыва слуга принес Лидии конверт на серебряном подносе. То была записка от графа:
      "Мисс Форест,
      Прошу вас отужинать со мной сегодня вечером, если вы свободны.
      Стефан де ла Рош".
      - Ответ будет?
      - О Боже.., нет. Скажите, что я отвечу позднее.
      - По местам! - крикнул Бернар.
      Эпизод отсняли, сделав еще три дубля. Бернар подошел к Лидии:
      - Сегодня вечером я буду занят в монтажной, - сказал он весьма отчужденно. - Хочешь взять машину?
      - Нет. - Она вдруг решила использовать шанс и отомстить Бернару. Да, он заставил ее играть на пределе возможностей, но каким способом! - Граф де ла Рош пригласил меня на ужин.
      - Дело твое. - Пожав плечами, Бернар ушел.
      Шарль убрал со стола салат из порея и принес чистые бокалы.
      - Надеюсь, вам понравится это вино, - сказал Стефан, когда слуга наполнил бокалы. - Мне интересно ваше мнение.
      Научившись от Алекса дегустировать вина, Лидия подняла бокал, чуть-чуть покрутила, понюхала, поднесла к губам, пригубила, подержала вино во рту и наконец проглотила.
      - Вкус отменный.
      - Что еще?
      - Оно ароматное и мягкое.., нежное... Боюсь, мой запас эпитетов этим исчерпывается. - Лидия усмехнулась. - А что это за вино?
      - "Шато Бургейль" урожая семидесятого года с моих виноградников. Оно особенно хорошо, пока молодое.
      - У вас есть виноградники? Где?
      - В Турени, в долине Луары.
      Приятно удивленная, Лидия едва подавила желание сказать "Однако!".
      - Может, вы еще и владелец замка?
      - Небольшого. Часть его построена в шестнадцатом веке. Им владели десять поколений моих предков. Получив его в наследство, я начал восстанавливать виноградники, запущенные отцом.
      - Я предполагала, что вы богаты, поскольку финансируете фильм Бернара, но не знала, что французские аристократы занимаются виноделием. Я-то думала, что они только пьют да проматывают состояния, покупая гоночные машины, скаковых лошадей.., и женщин.
      Стефан рассмеялся:
      - Многие так и делают. - При мягком свете свечей, горящих в канделябре, его глаза приобрели теплый лазурно-голубой оттенок. Американцы прелестны своей непосредственностью!
      - Меня часто упрекали в прямолинейности. Надеюсь, я не обидела вас?
      - Вы очаровательны. Позвольте задать вам нескромный вопрос: вы близки с Бернаром?
      - Да, однако в последнее время у нас возникли трения. Полагаю, наши отношения закончатся, как только завершатся съемки.
      - Понятно.
      Шарль подал горячее блюдо - фрикадельки из дичи и пюре. Стефан попросил Лидию рассказать о себе и, судя по всему, обрадовался, что она из хорошей семьи. Он сообщил ей, что часто бывает по делам в Нью-Йорке и поэтому решил купить там два одинаковых дома в районе Шестидесятых улиц, принадлежавших прежде одной престарелой вдове. Старушка держала там множество экзотических птиц, поэтому дома нуждались в серьезном ремонте. Впрочем, добавил Стефан, это неплохое вложение капитала. Он намеревался сдать один дом в аренду, а в другом останавливаться, приезжая в Нью-Йорк.
      Они побеседовали о нью-йоркском театре. Стефан знал все новинки бродвейского сезона, которые Лидия пропустила, и вкратце охарактеризовал лучшие постановки. В других театрах он не бывал. Когда Лидия сказала ему, что самые замечательные спектакли идут в "Ла Мама" и "Шейд компани", Стефан внес названия в записную книжку, чтобы заглянуть туда в следующий раз.
      На десерт была подана шарлотка с миндалем и сладкое вкусное вино.
      - Это сотерн? - спросила Лидия.
      - Нет, старое немецкое вино с виноградников в долине Наэ.
      Лидия вздохнула:
      - Вино - тема любопытная, но для меня почти неизвестная.
      Стефан нежно взглянул на нее:
      - С радостью поделюсь с вами своими познаниями.
      Не согласитесь ли после окончания съемок навестить меня в Мурдуа? Я покажу вам свои виноградники, и вы узнаете кое-что из этой области.
      - С удовольствием.
      - Я не хотел бы становиться между вами и Бернаром в этот трудный для вас обоих период. Но когда съемки закончатся и если позволят обстоятельства... - Стефан подал Лидии визитную карточку. - Буду очень рад, если позвоните.
      Поцеловав Лидии руку, он отправил ее домой в своей машине. Наутро Стефан собирался в Женеву.
      По дороге на Кэ де Л'0рлож машина попала в транспортную пробку, квартала два ползла со скоростью улитки, а потом вообще остановилась. Глядя на огни левого берега Сены, Лидия вспомнила первые месяцы в Париже с Джуно и Алексом. Теперь она жила на Иль-де-Сите.
      В смене жилья прослеживалась определенная тенденция.
      "Кто знает, - подумала она, - не прибьет ли меня после сегодняшнего вечера к более аристократическому правому берегу и не появится ли в моей жизни граф Стефан де ла Рош?"
      Глава 13
      Гардероб Лидии постепенно претерпевал изменения.
      Позвонив матери, она сказала, что заинтересовалась парижской высокой модой. Та обрадовалась и прислала дочери деньги, дабы помочь ей сформировать новый облик.
      Разумеется, Марджори Форест не догадывалась, почему Лидия внезапно ощутила влечение к элегантной одежде.
      Бернар эту перемену заметил, однако истинная причина была неизвестна и ему. Сначала он подшучивал над Лидией. "Стефан де ла Рош, - говорил он, типичный современный измельчавший аристократ. С ним за один уик-энд спятишь от скуки". Поскольку Лидия на это не реагировала, Бернар оставил ее в покое, решив, что она все поймет сама.
      Частые ссоры не испортили их интимных отношений. Это не снимало проблем, но временно успокаивало обоих. Впрочем, Лидия все чаще избегала близости, либо допоздна засиживаясь с книгой, либо, напротив, рано ложилась, не дожидаясь Бернара.
      Бернар не хотел терять Лидию, хотя никогда не признался бы ей в этом. Он был привязан к этой девушке и дорожил ею как актрисой. Просмотрев отснятые сцены, он уже не сомневался в ее незаурядном таланте. Порой Бернар пытался компенсировать нежностью дома резкость на съемочной площадке, но Лидия не верила ему и держалась холодно. Когда же она оттаивала и шла ему навстречу, уязвленный Бернар замыкался в себе.
      Порой Лидия вспоминала о том, что любит Бернара, одержимого работой. В эти минуты ей казалось, что их совместная жизнь - такое же содружество режиссера и актрисы, как у Клода Шаброля и Стефани Одрэ, - сулит прекрасное будущее, но непредсказуемость Бернара порождала массу проблем. Они то и дело ссорились из-за профессиональных вопросов. Дома он тоже проявлял властность, слишком много требуя от нее, и принимал все как должное.
      Между тем аристократизм Стефана де ла Роша пленял Лидию. Она никогда и никому не призналась бы в этом, но в ней проснулось желание сделать то, что надлежало по праву рождения, и порадовать родителей.
      Когда-то Лидия отвергла все это. Мятеж не дал ей ничего - только пощекотал самолюбие. Сейчас Лидии хотелось вернуться домой с триумфом, вызвать одобрение и восхищение. Эта мысль соблазняла и успокаивала ее.
      Понимая, что честолюбивые планы, связанные со Стефаном, пока не имеют реальных оснований, Лидия не раз возвращалась к проведенному с графом вечеру и думала о неиспользованных возможностях.
      Осознав, что диплом Йеля уже не манит ее, Лидия сообщила Джуно о своем решении не возвращаться туда.
      Джуно, конечно, расстроится, но Лидия не сомневалась, что приняла правильное решение.
      ***
      Лидия устала. "Может, это анемия", - думала она.
      Шла последняя неделя съемок фильма "Помолвка". Последние дни были не слишком утомительными, но очень однообразными.
      Ей не давали покоя мысли о том, как сложатся отношения с Бернаром. Их свел фильм, но скоро съемки закончатся. Пока они шли, ее отвлекала от этих мыслей работа над образом Патрисии. Теперь же придется решать эту проблему.
      Держа пакеты с продуктами, она поднялась наверх.
      В гостиной горел свет, оттуда доносилась какая-то мелодия. Между тем Бернар остался на съемочной площадке, чтобы сделать несколько крупных планов Роже Сен-Кира. Лидия поставила пакеты и направилась в гостиную.
      На диване сидела женщина, не особенно хорошенькая, но самоуверенная, как все француженки. Это сообщало ей своеобразный шарм. На ней были свободные брюки и широкая блуза китайской крестьянки. Белокурые волосы она небрежно заколола на затылке. Ни косметики, ни украшений - ничего, кроме красного шейного платка, Лидия не заметила. Женщина вертела в руках черные кружевные бикини, купленные Лидией перед отъездом в Париж.
      - Кто вы? - спросила Лидия по-английски, потом повторила вопрос по-французски.
      Та окинула ее оценивающим взглядом.
      - Бикини не моего размера и не моего стиля, - заметила она. - Однако я обнаружила их в своей квартире и теперь вижу, кому они принадлежат.
      - Вы, наверное, Нелсия?
      - Да, подруга Бернара.
      - Вас не было шесть месяцев. Много воды утекло за это время.
      Нелсия закурила сигарету.
      - Да, случается многое, но не меняется ничего. - Она презрительно бросила Лидии трусы. - Но с вами я не желаю это обсуждать. Скажите Бернару, что я вернулась. Он позвонит мне.
      - Скажите сами. Он скоро придет. - Лидия направилась на кухню.
      Через несколько минут, громко хлопнув дверью, ушла Нелсия.
      Лидия поставила в духовку свинину и приготовила перечный соус. Часто принимая гостей Бернара, она научилась хорошо готовить, хотя и не достигла вершин кулинарного искусства.
      В половине восьмого Лидия решила до возвращения Бернара принять ванну и хорошенько расслабиться.
      В девять часов Бернара еще не было, и Лидия вынула из духовки жареную свинину.
      В половине двенадцатого, когда ключ в замочной скважине повернулся, жаркое уже остыло, зато Лидия дошла до точки кипения.
      - Где, черт возьми, ты был?
      - Извини, дорогая. Я.., случайно встретился с одним другом.
      - Неужели? Клянусь, я могу угадать его имя.
      - Ладно. Знаю, что она была здесь. Я столкнулся с ней у двери, и нам пришлось поговорить.
      - А со мной ты не хочешь поговорить? Ужин был готов три часа назад. Я не кухарка и не намерена торчать здесь, пока ты развлекаешься с любовницей.
      Она в ярости бросилась в спальню. Бернар последовал за ней.
      - Лидия.., поверь, между мною и Нелсией все кончено, но я должен был сказать ей об этом.
      - И на это ушло четыре часа? Пожалуйста, избавь меня от объяснений.
      - Мы с Нелсией долго были вместе. Нельзя же просто сказать: "Пока, бэби" - и уйти.
      - Нельзя? Возьми пример с меня, хотя мы были вместе не так уж долго.
      - Что ты хочешь сказать?
      - Пока, бэби.
      ***
      Собрав вещи, Лидия переехала в гостиницу "Эсмеральда", рекомендованную ей кем-то из коллег. Окна маленького и тесного номера выходили в сад, а из одного был виден Собор Парижской Богоматери.
      Два последних съемочных дня Бернар обращался к Лидии только по делу, давая режиссерские указания. Они вели себя с такой подчеркнутой любезностью, что все поняли: их интрижке конец.
      Завершение съемок отпраздновали тут же - вином и колбасными деликатесами. Двое рабочих играли на гитарах. Лидия там не задержалась. Поцеловав на прощание актеров и членов съемочной группы, она раздала всем маленькие подарки. В последнюю очередь - Бернару.
      Он удивленно улыбнулся, взяв у нее из рук коробочку. В ней лежал ключ от его квартиры. Пластмассовый брелок изображал поросенка.
      - Оставь ключ. - Бернар заглянул в глаза Лидии. - Вдруг он тебе понадобится? Стефан де ла Рош - человек не очень интересный, разве что богатый. Думаю, у нас еще не все кончено.
      Роже Сен-Кир и другие актеры пригласили Лидию на ужин, но она отказалась, сославшись на усталость.
      Доехав до гостиницы на такси и оказавшись в номере, девушка обнаружила, что все еще сжимает в руке ключ, и отбросила его.
      - С тобой все кончено, Бернар! Навсегда!
      Однако в тот же вечер она отыскала ключ и сунула его в шкатулочку для драгоценностей. Уверенная, что между ними все кончено, Лидия, однако, улеглась в постель с экземпляром "Иностранца", который дал ей Бернар, и подумала: интересно, где он сейчас и что делает?
      И не спит ли с Нелсией?
      В тот уик-энд Лидия проспала не менее сорока часов. Время от времени просыпаясь, она размышляла, не позвонить ли Стефану. Ведь съемки закончились," отношения с Бернаром - тоже. Но теперь ей почему-то не хотелось звонить ему.
      Лидию одолела тоска. Ей было нечем заполнить дни и не с кем коротать ночи. Бернар не давал о себе знать, хотя знал, где она. Зачем думать о нем? У них нет будущего. И Лидия снова забывалась тяжелым сном.
      Ей приснился улыбающийся Стефан. Они плыли куда-то под парусом по теплому, сверкающему под солнцем морю. Стефан говорил, что любит ее" и во сне Лидия тоже любила его.
      В понедельник вечером она заставила себя подняться. Поняв, что Бернар не позвонит, девушка призналась себе, что хотела бы этого. Тогда она вновь отвергла бы его или, напротив, согласилась бы встретиться с ним за чашечкой кофе. Принимая душ, Лидия услышала телефонный звонок. "Наконец-то, мерзавец, одумался", - с этой злорадной мыслью она помчалась в спальню.
      Связь с Грецией была такая плохая, что Лидия едва узнала Алекса.
      - Эй, что происходит? Это Бернар дал мне твой номер и сказал, что вы разошлись.
      - Так и есть. О, Алекс... Как я рада слышать тебя! Я провела ужасный уик-энд... Его можно вычеркнуть из жизни.
      - Что такое? Неужели заливала печали вином?
      - Нет. Забылась сном.., чтобы спастись.
      - Жаль, что вы расстались с Бернаром.
      - Не жалей. Дело совсем не в этом. Просто после окончания съемок я как-то...
      - Не в ладу с собой?
      Лидия вздохнула:
      - Да. Будь ты здесь, Алекс, я выплакалась бы у тебя на плече.
      - Мне бы хотелось быть рядом, - А что у тебя? Как продвигается пьеса?
      - Вообще-то неплохо. На днях я совершил настоящий прорыв, уловив наконец характер одного из персонажей, который до сих пор ускользал от меня. Так что у меня все в порядке. А вот у тебя явно не так. Что же произошло? Мне показалось, что и Бернар расстроен.
      - Нам с ним не поладить. У нас слишком разные темпераменты. Алекс.., когда мы увидимся?
      - Как только закончу пьесу. А может, приедешь в Грецию?
      Лидия чуть не поддалась искушению, но вовремя одумалась. А вдруг повторится то, что было перед его отъездом? К тому же Алекса нельзя отрывать от работы.
      Нет, они с ним снова стали друзьями, и пусть все так и останется.
      - Я бы с удовольствием, Алекс, но не смогу. У меня другие планы.
      - И какие же?
      - Узнаешь потом.., когда я окончательно все обдумаю.
      - О'кей, я позвоню на следующей неделе узнать, как твои дела.
      - Спасибо, Алекс, я люблю тебя.
      - Я тоже люблю тебя. Выше носик!
      - Мне стало гораздо лучше после разговора с тобой.
      Лидия вернулась в ванную, вымыла голову и, вытирая волосы, посмотрела в зеркало. Глаза заспанные, припухшие, лицо бледное. Чувствовала она себя неважно, но решила выйти из замкнутого пространства маленького номера.
      Надев джинсы и свитер, Лидия направилась в кафе и заказала чашку кофе. Осушив ее, попросила вторую и после этого немного приободрилась. Затем заказала бокал красного вина, чтобы обрести уверенность в себе.
      И выпив, вынула из бумажника визитную карточку Стефана.
      ***
      Стефан был не в Париже, а в своем поместье возле Тура, в долине Луары. Звонку Лидии он как будто обрадовался и предложил прислать за ней утром машину. Крайне возбужденная, девушка провела день в салоне Ива Сен-Лорена. Предъявляя клерку карточку "Америкен экспресс", она улыбалась и представляла себе, как приедет сюда за покупками в следующий раз, когда на карточке, возможно, будет написано: "Графиня де ла Рош".
      Лидия подготовилась к отъезду за несколько часов до прибытия шофера и грациозно уселась на обтянутое бархатом заднее сиденье жемчужно-серого "бентли".
      Пока машина мчалась по пригородам к югу на скоростную автостраду, Лидия читала "Геральд трибюн", специально положенный для нее.
      Миновав Орлеан, они поехали вдоль Луары, и девушка стала смотреть в окно. То тут, то там на высоких берегах реки возникали сказочные замки. Она вспомнила, что один из здешних замков описан в "Спящей красавице". В другом провел последние дни Леонардо да Винчи. С этим краем было связано много легенд и исторических событий.
      Возле Блуа они свернули с автострады на живописную дорогу, проложенную вдоль реки. На склонах появились первые виноградники. Через Тур направились на запад, к Лангони. На виноградниках, разбитых на склонах холмов, работали люди. Кое-кто провожал взглядом "бентли". Лидия воображала себя графиней, возвращающейся домой.
      Интересно, как выглядит Мурдуа? Стефан говорил, что это небольшой замок. Что значит "небольшой"?
      Сколько в нем комнат? Двадцать? Сто?
      Из переговорного устройства донесся голос шофера:
      - А вот и замок Мурдуа, мадемуазель.
      Величественное каменное здание возвышалось на склоне холма, покрытом пышной растительностью. Машина въехала в ворота и поднялась выше, минуя яблоневый сад.
      За аркой в греко-романском стиле начинался мощенный брусчаткой двор с круглыми клумбами, засаженными тюльпанами.
      Лидия ожидала, что ее встретит Стефан, но из массивных дверей вышел дворецкий и обратился к девушке на безупречном английском:
      - Граф задержался, мисс Форест. Он присоединится к вам за коктейлем в пять часов. Мне поручено сервировать для вас легкий обед на восточной террасе. Анье проводит вас в вашу комнату.
      Пока цветущая краснощекая молодая служанка распаковывала чемоданы, Лидия стояла у окна, любуясь видом на сады, лужайки и пруд, посередине которого на островке стояла белая башня, казалось, плывущая по воде. За прудом склоны холма, покрытые виноградниками, спускались к реке.
      Приняв душ и переодевшись, Лидия спустилась к обеду. Ей подали свежую рыбу из Луары, салат с грибами и легкий освежающий мускадет. После обеда она осмотрела поместье и обнаружила плавательный бассейн с раздевальней, сооруженной в виде китайской пагоды из крашеного и позолоченного дерева. За бассейном находился теннисный корт, окруженный пальмами, где прогуливалась пара павлинов.
      Вернувшись, Лидия села в уютной гостиной. На стенах, обитых холстом, висели полотна модернистов:
      Фреснея, Пикассо, Дерена, Брака, Матисса. Лидия расположилась в кресле у окна с книгой об этой местности, которую обнаружила на столике возле кровати.
      Без четверти пять появился Стефан де ла Рош в кожаной куртке, твидовых брюках и светло-голубой водолазке. Он раскраснелся и держался гораздо проще, чем в своей парижской резиденции.
      - Лидия! Простите, что не встретил вас. Неожиданные дела нарушили все мои планы... - Он улыбнулся и расцеловал ее. - Надеюсь, вы не слишком скучали.
      - Напротив, я с удовольствием побродила вокруг.
      Здесь восхитительно!
      Стефан подошел к китайскому ларцу со спиртным.
      - Шерри? - спросил он. - Я привык к нему в Оксфорде. Прекрасно снимает напряжение в конце дня и доставляет большое удовольствие.
      Они выпили по рюмочке амонтильядо - крепкого напитка с ореховым привкусом, после чего Стефан рассказал историю замка.
      - Он был построен Генрихом IV как охотничий домик, а позднее подарен Хлое да Маро, последней фаворитке короля. Замок назывался "Амур да руа", но с годами название, искаженное местным произношением, превратилось в "Мурдуа". Во времена Наполеона замок перешел к моей семье. В конце прошлого века мой прадед реконструировал его. Отец же им не занимался, поскольку не любил эти места и жил в основном в Лондоне или в Иоганнесбурге, где владел рудниками.
      Я унаследовал это поместье в 1959 году, когда мне было двадцать семь лет, и относился к замку по-особому с тех пор, как начал проводить каникулы здесь, у деда и бабки. Я модернизировал интерьер, решив отдыхать в замке и без особых церемоний принимать гостей. В отличие от меня моя бывшая жена Мари-Лор любила роскошь. Из-за этого у нас постоянно возникали разногласия, но в конце концов мы пришли к компромиссу. Некоторые комнаты до сих пор отделаны и обставлены по ее вкусу. Пока я не успел переделать их. Эту комнату декорировали по моим указаниям, и мне приятно, что вы расположились в ней. Здесь мило, не правда ли?
      - Чудесно. Однако признаюсь, я немного удивлена, ибо ожидала увидеть нечто похожее на ваши парижские апартаменты...
      - В Париже мне нужна большая респектабельность, а здесь, в деревне, я могу быть самим собой.
      За ужином Стефан снова извинился за то, что оставил ее в одиночестве.
      - Но завтра я свободен и покажу вам поместье и всю округу. Вы ездите верхом?
      - Да.., но я не взяла костюма для верховой езды, - Увы, вы не можете скакать верхом, как леди Годива. - Он улыбнулся. - Однако не беспокойтесь и положитесь на меня. Я что-нибудь придумаю.
      ***
      Лидия проснулась в самом скверном состоянии. Горло отекло и болело. Она ощущала резь в глазах, озноб и ломоту. Девушка нажала кнопку, и Анье тут же принесла завтрак и коробку с костюмом для верховой езды, доставленным из Тура. Услышав, что Лидия плохо себя чувствует, Анье вышла и вскоре вернулась вместе с графом.
      Стефан присел на кровать и пощупал лоб Лидии.
      - Боже, да у вас жар! - Он велел послать за доктором. - Ничего, несколько дней в деревне, и вы встанете на ноги.
      - Простите. За целый год я ни разу не простудилась, а тут - на тебе! Ну и гостья!
      Сказав, что у Лидии грипп, доктор посоветовал ей отдыхать и принимать антибиотики. Дав девушке успокоительное, он уехал, а Лидия погрузилась в сон.
      Проснувшись через насколько часов, она с изумлением увидела великолепный рояль и позвонила. Однако появилась не Анье, а Стефан с бульоном и тостами.
      Поставив поднос, он коснулся губами лба Лидии.
      - Жар спал. Как вы себя чувствуете?
      - Немного лучше. - Она указала глазами на рояль. - Неужели это не сон?
      - Я подумал, что музыка доставит вам удовольствие.
      Хотите, я вам что-нибудь сыграю?
      - О, прошу вас! Очень хочу!
      - Рад, что вы довольны. Мне хотелось сделать вам сюрприз.
      Полчаса пролетели незаметно: Стефан сыграл двенадцать этюдов десятого опуса Шопена. Закончив, он повернулся к Лидии.
      - Боюсь, мои пальцы утратили беглость. Последние несколько месяцев я не подходил к роялю.
      - Где вы научились так превосходно играть?
      - Моя мать, великолепная пианистка, с детства учила меня, желая привить мне вкус к музыке. Я играю еще на виоле и на теноровом джазовом саксофоне.
      - Сыграйте, пожалуйста, что-нибудь еще.., если вы не устали.
      - Разве можно устать, развлекая такую красавицу? - Он улыбнулся. - И разве можно отказать столь благодарной слушательнице? А что вы хотели бы услышать?
      - Полагаюсь на ваш выбор.
      Он сыграл марш из "Аиды" Верди, польский танец Шарвенка, потом "Голубую рапсодию" Гершвина.
      - Браво! - воскликнула Лидия. - Никогда еще болезнь не доставляла мне такого удовольствия!
      - Это знаменитый курс лечения музыкой доктора де ла Рош. А Скотта Джоплина вы любите? - спросил он, взяв первые аккорды "Ковра из кленовых листьев".
      - Да. - Лидия откинулась на подушки. Музыка убаюкала ее, и конца она так и не услышала.
      ***
      На следующий день Лидии стало лучше, но Стефан не позволил ей вставать. "Грипп в деревне - коварная штука. Лучше уж перестраховаться", сказал он.
      Граф большую часть дня проводил с Лидией, отвлекаясь лишь на деловые звонки. Он обедал вместе с ней, потом читал вслух Диккенса. Они играли в скрэббл <Название игры в слова, которые составляются из кубиков с буквами.>.
      Наконец Стефан принес саксофон и сыграл что-то Чарли Паркера, правда, не так виртуозно, как на рояле. То, что графа это ничуть не смутило, особенно расположило к нему Лидию.
      Она едва верила, что красивый и изысканный граф де ла Рош тратит на нее столько времени. Ближе узнав графа, Лидия была очарована им. Более всего в этом аристократе ее трогала мальчишеская робость.
      - Все это чудесно, - сказала Лидия как-то вечером, - но у меня уже нет никаких оснований считаться больной.
      Лечебный курс доктора Стефана и антибиотики сделали свое дело. Завтра утром я присоединюсь к здоровой части человечества.
      - Отлично! Если не возражаете, я покажу вам виноградники. - Стефан взял ее руку и поцеловал каждый пальчик. - Спокойной ночи. Последние дни доставили мне невыразимое наслаждение.
      - Мне тоже.
      ***
      Проснулась Лидия совсем здоровой, и Стефан в течение нескольких дней знакомил ее с поместьем. Граф не заговаривал о ее возвращении в Париж, а когда она сама упомянула об этом, остановил ее: "Вы еще слишком слабы для такой поездки. Вам следует задержаться здесь, чтобы избежать рецидива". Лидия обрадовалась, ибо спешить ей было некуда.
      Граф показал ей виноградники и подвалы, где в деревянных бочках вызревали вина. Прогулки по поместью занимали целые дни.
      - По традиции, - объяснил Стефан, - строительство замков продвигалось с востока на запад, поэтому окна главных комнат выходят на юг.
      - Сколько же здесь комнат?
      - Более пятидесяти. Признаться, точно не знаю. В детстве я любил играть здесь в прятки с приятелями.
      - Наверное, вы были милым мальчиком.
      - После ужина я покажу вам семейный альбом, так что сами увидите.
      Стефан отвел Лидию в старинную часовню, тщательно реставрированную, с резными деревянными скамьями и алтарем ручной работы. Она увидела также оранжерею, витражный потолок которой изображал времена года.
      ***
      Утреннее солнце заливало всю комнату: Анье открыла ставни. Проснувшись, Лидия увидела костюм для верховой езды и надела его, ничуть не удивившись, что он ей впору. Когда она спустилась, дворецкий сообщил, что граф де ла Рош ждет ее во дворе возле главного входа.
      Стефан сидел на гнедом жеребце, а рядом стояла оседланная гнедая кобыла.
      - Доброе утро! Как вы себя чувствуете?
      - На редкость здоровой. До чего же полезно провести несколько дней в деревне!
      - Что ж, тогда прогуляемся, а потом где-нибудь позавтракаем.
      - Звучит заманчиво. - Лидия села в седло.
      Они поехали вдоль берега Луары. Было тепло, веял легкий ветерок. Лидия пришпорила лошадь.
      - Догоняйте! - крикнула она и понеслась по зеленому лугу. Стефан последовал за ней. Лидия откинула голову и счастливо рассмеялась. Неужели это она мчится верхом по удивительной земле с волшебными замка, ми, а рядом с ней скачет настоящий французский граф?
      Вскоре они остановились позавтракать в гостинице "Красная лошадь", расположенной поблизости от знаменитых садов Вилландро. Хозяин радостно приветствовал Стефана и принес гостям омлет со "сладким мясом" и сморчками, свежеиспеченный хлеб и кофе.
      - Месье Роди был одним из первых покупателей моих вин. Мы с ним старые друзья.
      После завтрака Стефан заказал бутылку шампанского:
      - Сегодня есть особый повод выпить его.
      - За что же мы выпьем?
      - За нас. Последние несколько дней я чувствую себя счастливым, как никогда.
      - И я.
      - Несколько лет назад я расторгнул брак с Мари-Лор. Мы расстались друзьями. В отличие от меня она не хотела детей. Ну а я должен сделать все, чтобы мой древний род не угас, понимаете?
      У Лидии учащенно забилось сердце.
      - Да, - едва выдохнула она.
      - Я подумывал о том, чтобы снова жениться, но не мог найти подходящую женщину. - Он сделал паузу. - Теперь я нашел ее. Позвольте задать вам два вопроса.
      - О чем?
      - Вы выйдете за меня замуж? И родите мне детей?
      Лидия сжала его руку.
      - О да, - сказала она, с трудом переведя дыхание. - Я отвечаю согласием на оба вопроса.
      ***
      - Мне приходилось слышать истории о скоропалительных романах, но ты, кажется, побила все рекорды. - Джуно рассмеялась. - Ну и ну! Я все еще не верю.., и ошеломлена. Когда и где вы познакомились? Расскажи мне обо всем!
      - Мы познакомились во время съемок фильма. Стефан - спонсор Бернара. Он пригласил меня сюда, в свой замок, на уик-энд, а я заболела и задержалась - совсем как в фильме "Гордость и предубеждение".
      - Боже, как романтично! И ты на самом деле станешь графиней?
      Лидия взглянула из окна верхней гостиной на ухоженные газоны, на склоны, покрытые виноградниками, на Луару, блестящую вдали, и обвила телефонный шнур вокруг безымянного пальца, на котором красовалось кольцо прабабушки Стефана с изумрудом и бриллиантами.
      - Думаю, да. Но мне нужна твоя поддержка. Надеюсь, ты согласна стать подружкой невесты? Свадьба будет здесь.
      - Не в Нью-Йорке? А как отнеслись к этому твои родители?
      - Мама, конечно, не в восторге, но ей придется смириться. Так хочет Стефан.., и я тоже.
      - Лидия, не слишком ли все быстро? То ли это, что тебе нужно?
      - О да! Стефан не сравним ни с кем из тех, кого я встречала, и знает все на свете. Он добрый, любящий и такой красивый... Конечно, граф старше меня, но, может, мне и нужен зрелый мужчина.
      - Судя по твоим словам, он необыкновенный человек. - Джуно помолчала. - А как же Бернар? Когда мы с тобой разговаривали последний раз...
      - С ним покончено, - решительно заявила Лидия. - Он инфантилен и зациклен на себе... Я рада, что этот этап позади.
      - Ну что ж, тогда все в порядке, - не вполне уверенно проговорила Джуно. - Алекс знает?
      - Я послала ему телеграмму. Как назло у него в Греции нет телефона!
      ***
      Несмотря на приподнятое настроение, кое-что настораживало Лидию. Она и Стефан были помолвлены, день свадьбы назначен, а жених так и не поцеловал ее по-настоящему, страстно. Он несколько раз нежно прикасался губами к ее щеке, как, например, и сегодня утром, сделав предложение, однако их отношения носили чисто платонический характер. А вот в Йеле все приятельницы Лидии считали, что с будущим мужем необходимо переспать, а еще лучше - пожить с ним какое-то время. Однако Стефан не делал никаких поползновений, и это озадачивало Лидию.
      Она полагала, что Стефан хочет ее не меньше, чем она его. А вдруг этот рафинированный джентльмен вообразил, что она девственница? Может, ждет от нее первого шага?
      Но ведь сделав этот шаг, она шокирует Стефана! Как же вести себя с человеком, столь сильно отличающимся от всех, с кем ей приходилось иметь дело до сих пор?
      ***
      После ужина они пили коньяк, сидя в кабинете у камина, и обсуждали список гостей и другие вопросы, связанные со свадебными торжествами. Стефан притянул Лидию к себе, и она уютно устроилась в его объятиях. Когда граф поцеловал ее. Лидия ответила с готовностью и затянула поцелуй, но сама не проявила активности.
      В одиннадцать часов граф сказал, что, пожалуй, пора спать, и, когда они рука об руку поднимались наверх, Лидия опасалась, что Стефан заметит, как она дрожит от предвкушения.
      Возле двери спальни ей показалось, что граф намерен уйти, и Лидия, обвив шею Стефана руками, быстро поцеловала его. Пятясь, она вошла в комнату и потянула за собой графа.
      - О, Стефан! Я так счастлива и так люблю тебя!
      Упав на кровать, они продолжали целоваться. Однако Лидия, ощущая его сдержанность, подумала, что напрасно проявила решительность. Ее охватила нервная дрожь. Неужели она допустила ошибку?
      - Что с тобой, дорогая? - прошептал приятно удивленный Стефан, прижимая ее к себе. - О, ты такая нежная!.. Такая молодая и невинная... Он осторожно поцеловал ее.
      "Невинная! Значит, он считает меня невинной и принял мою дрожь за девственную робость! Что ж, пусть сам сделает первый шаг".
      - О, Стефан! - пробормотала она. - Я так...
      - Не бойся, дорогая. - Он спустил платье с ее плеча. - Все будет прекрасно. Вот увидишь...
      Они занялись любовью, а когда Стефан заснул, Лидия призналась себе, что не получила особого удовлетворения. Напротив, испытала разочарование, словно обнаружила в роскошно упакованной коробке пачку овсяных хлопьев. Половой член Стефана был очень мал.
      Хотя Лидия и читала когда-то, будто это не имеет значения, опыт убедил ее в обратном. Еще больше девушку поразила неумелость Стефана. Его уникальные познания в самых разных сферах давали основания полагать, что он знаток и в сексе. Однако, покончив с любовными играми, Стефан проявил лишь мрачную целеустремленность, а затем со вздохом облегчения скатился с нее.
      Лидия успокаивала себя тем, что со временем их сексуальные отношения наладятся. Романтическая ситуация возбуждала девушку, и она видела все в розовом свете. Конечно же, они со Стефаном любят друг друга, и она выйдет за него.
      Глава 14
      Лидия стояла в аэропорту Орли, ожидая прибытия международного рейса. В туфельках на высоких каблуках от Шарля Журдена и льняном розовом костюме от Диора, она смотрелась настоящей графиней, хотя до получения официального статуса оставалось еще три дня.
      Только что приземлился самолет, на котором прибыла из Нью-Йорка Джуно. Алекс же прилетел из Греции более часа назад. Лидия напряженно всматривалась в пеструю толпу пассажиров, но пока не видела его.
      - Графиня де ла Рош, если не ошибаюсь?
      - Алекс! - обрадовалась она. Ну конечно, он - длинноволосый, загорелый, заросший густой светлой бородой, в греческой крестьянской рубахе, белых хлопчатобумажных брюках, сандалиях и темных очках!
      Пока Лидия разглядывала его, к ним подбежала Джуно, одетая как хиппи: коричневые замшевые сапожки на низком каблуке, джинсы, подкрученные до середины щиколоток, длинная блуза, перехваченная широким индейским поясом, и ожерелье "цунь" из трех ниток.
      Они обнялись, потом, расцепив объятия и смеясь, посмотрели друг на друга.
      - Три мушкетера в новом обличье, - констатировала Джуно.
      Лидия пошла за машиной и вскоре подъехала к друзьям в черном "астон-мартине" с откидным верхом.
      - Боже правый! - воскликнул Алекс. - Откуда у тебя такое чудо?
      - Подарок Стефана по случаю помолвки.
      - А не подарит ли он и мне такую, если я буду с ним любезна?
      - Если ты будешь с ним слишком любезна, мне хватит и этой, чтобы переехать тебя.
      Алекс погрузил багаж, и они с Джуно уселись. Машина взяла курс на юг.
      - А почему Стефан не прислал шофера? - спросил Алекс.
      - Он хотел, но я упросила его отпустить меня одну.
      Я просто мечтала удрать оттуда. Вы не представляете, что творится последние несколько дней. Нам на голову свалилось мое семейство, и это сводит меня с ума. - Лидия закурила сигарету.
      - Твою мать все еще огорчает, что свадьба будет не в Нью-Йорке?
      - Сначала она была вне себя. Подумать только: настоящий европейский аристократ, а ее лишили возможности похвастаться им! Но, прожив в замке несколько дней, мать постепенно успокоилась. - Лидия скорчила гримаску.
      - А как отец? - спросил Алекс.
      - Помилуй Бог! - воскликнула Лидия, подражая ворчливым интонациям отца. - Наверное, за одно отопление этого замка приходится выкладывать целое состояние!
      ***
      Они позавтракали на постоялом дворе "Монтэспань" в Орлеане. Лидия, почти не притронувшись к еде, курила сигареты одну за другой и потягивала белое "Шато Мурдуа Шенен".
      - Вино еще очень молодое.
      - Приятное, - сказала Джуно.
      - Лучшего ценителя, чем я, тебе не найти, - проговорил Алекс. - Я мечтаю поскорее увидеть виноградники и потолковать со Стефаном о винах.
      - У него невероятно обширные познания. И у его друзей тоже. По уик-эндам они собираются, дегустируют вина и угадывают не только сорт, место, где выращен виноград, и год урожая, но и особенности виноградника, вид почвы. Они даже определяют, у подножия или на вершине холма расположен виноградник и с какой стороны.
      - Ну, это для меня недостижимый уровень, - рассмеялся Алекс. - Но я всегда готов учиться.
      - Кстати, не сочтите меня снобом, но надеюсь, что вы захватили с собой какую-нибудь одежду? То, что уместно в Греции...
      - Не волнуйся. Мне известно, что подобает для такого пышного бракосочетания. Все же я сын дипломата!
      - Видишь ли, борода.., совершенно скрывает твой чудесный овал лица.
      - Борода? Да я целых полгода отращивал ее! - Заметив смущение Лидии, он улыбнулся. - По правде говоря, она мне и самому надоела. Я сбрею ее.
      - А волосы можешь немного укоротить?
      - О Господи, я трепещу! - воскликнула Джуно. - Сейчас ты и до меня доберешься.
      - Вообще-то ты выглядишь прекрасно.
      Джуно кисло поморщилась:
      - Но...
      - Дело в том, что друзья Стефана старше нас и у них более изысканный вкус.
      - Не слишком ли ты вошла в роль графини? - Джуно поразило, что подруга начала придавать такое значение внешним приличиям. - Что случилось с нашей Лидией Форест?
      - Джуно, пожалуйста, пойми. Я вступаю в другой мир, в субботу стану графиней, а потому должна выглядеть подобающим образом.
      Алекс осторожно наступил на ногу Джуно.
      - Хорошо, Лидия. - Она коснулась руки подруги. - Я постараюсь вести себя за столом как леди, чтобы не скомпрометировать тебя.
      - О ради Бога, не злись! Я так счастлива, что вы приехали! Но учтите: Стефан знает о нас лишь то, что мы близкие друзья. Прошу вас, не проговоритесь.
      - Не волнуйся, - сказала Джуно.
      - А я-то надеялся, что ты возьмешь нас с собой в свадебное путешествие, - усмехнулся Алекс.
      - Признаюсь, я люблю Стефана, но иногда мне трудно приспосабливаться к нему и притворяться такой, какой он хочет меня видеть. Я американка и гораздо моложе его друзей. Они очень любезны со мной, но подчас я чувствую себя как зверек в клетке.
      - Дорогая, у Стефана, несомненно, был выбор, но он предпочел другим тебя, хотя мог жениться и на сорокалетней аристократке. Ты слишком мало себя ценишь.
      - Алекс прав, - заметила Джуно. - Успокойся и будь сама собой. Мы поддержим тебя.
      Лидия радостно улыбнулась:
      - Один за всех и все за одного!
      ***
      Незадолго до ужина Джуно зашла к Алексу. С высокой прической, в крепдешиновом платье кораллового цвета, в черных туфлях на высоких каблуках, она выглядела очень элегантно.
      - Ну что скажешь?
      Алекс присвистнул:
      - Лидии следовало бы завязать Стефану глаза. Я вот, например, только мигни, сделал бы тебя графиней.
      - Я привезла это специально для церемонии, но в другое время мне не во что облачиться.
      - А ты не переодевайся. Твой наряд восхитит всех.
      Джуно уселась на кровать.
      - Как ты относишься к замужеству Лидии? Ведь вы были...
      Алекс покачал головой:
      - Я никогда не требовал от нее обязательств. Да и не до того нам было тогда. А сейчас у меня какое-то неопределенное чувство. Может, в душе я надеялся, что у нас троих все возобновится. Но это несбыточная мечта.
      Джуно вздохнула. Ее не оставляла мысль, что теперь, когда Лидия выйдет замуж, у них с Алексом появится возможность... Но Алекс, видимо, и не думал об этом.
      - Надеюсь, Лидия не совершает ошибку.
      - Она не могла иначе. Стефан явно без ума от нее.
      И согласись, Лидия создана для такой жизни.
      - Верно, но мне почему-то кажется.., что она поспешила. Возможно, пытается самоутвердиться. Ты ведь знаешь, Лидия очень беззащитна. Заметил, как она похудела? И курит больше, чем обычно.
      - Она говорит, что похудела еще до встречи со Стефаном, во время съемок. Я тоже волнуюсь за нее.
      Здесь все напоминает сказочное царство, а Лидия явно играет роль заколдованной принцессы. Но послезавтра она выходит замуж за Стефана, и мы должны морально поддержать ее. Скорее всего Лидия очень нервничает перед свадьбой.
      - Надеюсь, что так, ведь даже я нервничаю.
      Алекс поцеловал Джуно.
      - Держись! Мы нужны Лидии.
      - Конечно. Пойду-ка я надену костюм придворного шута.
      Алекс, взяв ножницы, направился в ванную.
      - Может, переоденешься севильским цирюльником и превратишь меня в прежнего, гладко выбритого Александра Сейджа?
      ***
      Утром, после завтрака, гости разбрелись. Одни отправились на верховую прогулку, другие пошли на теннисный корт или в бассейн, третьи поехали в город.
      Родители Лидии решили осмотреть местные достопримечательности, и она предложила сопровождать их.
      Алекс нашел Джуно в библиотеке, где она писала письма.
      - Господи, какое здесь все величественное! - Он опустился в кресло. В таком месте Лидия просто не могла не влюбиться.
      - А как хорошо писать здесь письма! Я все утро воображала себя мадам де Савиньи. Неудивительно, что в старину со страстью предавались этому занятию. В такой обстановке не отделаешься словами: "Как дела? У меня все в порядке".
      Выйдя из библиотеки, они встретили Стефана.
      - Я искал вас. Лидия говорила, что вы интересуетесь винами, Алекс. Не хотите ли взглянуть на мои виноградники?
      - С удовольствием.
      Они стали спускаться по склону, засаженному виноградными лозами. Погода стояла ясная, солнечная.
      Внизу поблескивала Луара.
      .. - У меня под виноградники занято всего тридцать семь акров, сказал им Стефан. - Это не бизнес, а страсть. Мы ежегодно производим три тысячи ящиков вина, но не на экспорт. Я продаю вино в несколько ресторанов здесь и в Париже и кое-каким частным клиентам.
      - А это что за сорт винограда? - спросила Джуно.
      Стефан наклонился, отщипнул ягоду с лозы и протянул ее Джуно.
      - Это "Каберне Франк" - классический сорт для изготовления красного вина долины Луары. Мы выращиваем его в идеальных условиях. В Турени климат мягкий, а лето долгое. - Он указал направо. - Если провести воображаемую линию к югу, она пройдет через округ Сент-Эмильен в Бордо. - Граф посмотрел на восток. - А там на этой широте лежит Кот-де-Бо, где выращивают виноград для изготовления самых тонких бургундских вин. А здесь, где перекрещиваются эти две линии, сосредоточилось все самое лучшее и от того, и от другого.
      - Значит, вы выращиваете только "Каберне Франк"? - спросил Алекс.
      - Нет. У меня семь акров занято "Шенен Бланк".
      Из него готовят весьма недурное белое вино с большой продолжительностью хранения. Став хозяином Мурдуа, я вскоре начал производить его. При моем дедушке здесь выращивали только "Каберне Франк".
      Они поднялись по склону на другой участок, отделенный низкой каменной стеной.
      - Здесь, на южном склоне, у меня самые старые лозы.
      Сорт "Кло Мариньи". Дед держал эти лозы на специальной диете, подкармливая их морскими водорослями и рыбьими потрохами. Они едва не погибли, ибо отец не занимался ими. Я возродил традиции деда. - Граф улыбнулся. - Не знаю, правильно ли это с научной точки зрения, но лозы прекрасно чувствуют себя на такой подкормке.
      В винодельне Стефан представил им своего мастера-смотрителя, коренастого мужчину средних лет в синей униформе рабочего.
      - Месье Шарбоно - один из немногих мастеров виноделия старой школы в Турени, - сказал граф. - Почти все перешли уже на современные автоматизированные методы: используют в качестве бродильных чанов бочки из нержавеющей стали, искусственно регулируют температуру, определяют процент содержания сахара с помощью лабораторных анализов и прочее. А месье Шарбоно отщипнет виноградинку и сразу же скажет, созрела ли она.
      Конечно, современные методы позволяют увеличить объем производства и, как правило, сводят к минимуму последствия ошибок людей и капризов природы. Но эффективность производства - понятие коммерческое.
      Главное же - магия человеческих рук, позволяющая получить тот неповторимый букет, который способна сотворить только природа, когда ее не насилуют. Известно ли вам, что более ста семидесяти различных компонентов делают вино запоминающимся? - Перечисляя кое-какие из них, граф загибал пальцы:
      - Сахар, дубильные вещества, дрожжи, минеральные соли, кислоты, эфиры, полифенолы, альдегиды...
      Он показал им бочки, в которых вызревало вино, деревянные чаны для брожения и огромные круглые давильные прессы.
      - Почему теперь используют бочки из нержавеющей стали? - спросила Джуно.
      - Так проще регулировать температуру брожения, - презрительно ответил Стефан. - То, что делалось прежде и что мы делаем здесь до сих пор, выдерживая бочонки в холодных погребах, теперь модернизируется: применяют рефрижераторные установки. За все гак называемые передовые технологии приходится расплачиваться: качество вина ухудшается. Пословица "истина в вине", хотя и означает нечто иное. но она применима в данном случае. Пренебрегая качеством вина, мы утрачиваем его подлинность, истинность. Приведя спутников в подвал, где выдерживались вина, Стефан продолжал:
      - Виноделие - искусство, выработанное в течение двух тысячелетий. Конечно, отчасти это и бизнес. Увы, в наши дни коммерческие соображения возобладали над всеми прочими. Так же, как в современных художественных салонах, особенно в нынешней Америке. "Подлинные полотна, масло!" Да.., однако имеют ли они отношение к искусству?
      - Вы изобразили все весьма пессимистически, - заметила Джуно.
      - Между тем дегустация показывает, что новые методы дают неплохие результаты, - проговорил Алекс.
      Граф пожал плечами:
      - Даже если вкус недурен, в нем обычно нет многогранности, но не это главное. Один вкус ни о чем еще не говорит. - Они шли вдоль стеллажей с бутылками. Стефан достал с нижней полки пыльную бутылку. - "Шато Мурдуа" урожая 1943 года, последнее настоящее бургундское, изготовленное в этом поместье при жизни моего деда. - Он поставил на стол бокалы и откупорил бутылку. - Оно очень быстро выдыхается. Понюхайте.
      Джуно ощутила густой фруктовый аромат.
      - Потрясающе! - воскликнула она. - Непостижимо!
      - Восхитительно! - сказал Алекс.
      Стефан налил вино в бокалы.
      - Посмотрите на свет. Видите оттенок? Понюхайте букет, покрутите бокал в руке, вот так... Теперь отведайте.
      - Оно не похоже ни на одно из знакомых мне вин.
      Оно... - Джуно подыскивала слова. - Такое же ощущение появилось у меня сегодня утром в библиотеке, когда я писала письма.., ощущение причастности к ушедшим эпохам.
      - Верно, - согласился Стефан. - А что, если бы я сказал вам, что замок вовсе не древний, а построен всего тридцать лет назад с применением цемента и армированного бетона?
      - Ну, - Джуно смутилась. - Замок все равно очень красивый. Впрочем, я понимаю вас.
      - И самая лучшая подделка не имеет подлинности оригинала. Настоящего наслаждения она не даст. Помните: на свете нет ничего, что можно назвать "превосходной подделкой".
      Алекс поднял бокал.
      - За замок Мурдуа! За подлинность!
      Они чокнулись и выпили.
      ***
      В тот вечер Стефан пригласил гостей на ужин в трехзвездочный ресторан в Type, где собравшихся - французских аристократов и нью-йоркских магнатов - угощали самыми изысканными блюдами.
      - Подбор гостей был не слишком удачен, - сказала потом Лидия Джуно и Алексу. - Все равно что смешать "Дом Периньон" и "Бэбичам".
      После ужина все возвратились в Мурдуа, и там, на поляне с видом на Луару, наслаждались цветомузыкой.
      За этим последовали карты, бильярд, коньяк, ликеры.
      Наконец гости разошлись по своим комнатам.
      - Не засиживайся слишком долго, дорогая. Утром я хотела бы поговорить с тобой, - сказала Марджори Форест дочери.
      - О Боже! - Лидия изобразила ужас, когда мать вышла. - Надеюсь, она не станет рассказывать мне о птичках и пчелках?
      Когда Стефан, Лидия, Алекс и Джуно остались вчетвером, Алекс сказал:
      - Ну а теперь пора вручить вам наши свадебные подарки. - Он и Джуно направились наверх.
      Стефан обнял и поцеловал Лидию:
      - Завтра в это время ты уже будешь графиней де ла Рош. И вся эта утомительная суета останется позади.
      - Мне хочется поскорее уехать с тобой. Я готова даже сбежать раньше времени.
      Стефан рассмеялся:
      - Твои друзья мне очень понравились.
      - Правда? Я тем более рада, ибо опасалась, как бы они не показались тебе...
      - Вот и напрасно, любовь моя.
      Вернулись Алекс и Джуно.
      Вручив подарки молодым, Джуно пояснила:
      - Для Стефана у нас общесемейные сувениры, а вот для Лидии - нечто сугубо личное. Вы не обидитесь, Стефан?
      - Конечно, нет, вы же старые друзья. Я не ревную...
      Графу предназначались греческий кувшин для вина от Алекса и серебряная рамка для фотографии с национальным орнаментом навахо - от Джуно.
      Лидия получила свернутую в рулон картину - групповой портрет трех друзей, написанный когда-то Холлисом.
      - Тебе придется заказать новую раму, - сказала Джуно. - Старую не пропустили бы в самолет.
      Лидия поцеловала подругу:
      - Это чудесный подарок. Я повешу картину в маленькой гостиной рядом с моей спальней, где теперь мне будет еще уютнее.
      - Я начинаю ревновать, - улыбнулся Стефан.
      Алекс подарил Лидии экземпляр своей только что законченной пьесы "Путешествие на воздушном шаре" с дарственной надписью.
      - О, Алекс! Я с наслаждением прочту ее!
      - Обрати особое внимание на роль Линни. Надеюсь, что ее сыграешь ты. Я уже отослал пьесу агенту в Нью-Йорке. Он вполне одобрил ее.
      Лидия закурила сигарету.
      - Боюсь, Алекс, тебе придется подыскать другую актрису на эту роль. Я.., то есть мы со Стефаном решили, что мне не стоит делать артистическую карьеру. Теперь у меня будет много обязанностей: поездки, приемы... и дети, конечно. - Она улыбнулась Стефану и взяла его за руку. - Но мы непременно приедем на премьеру и будем громче всех кричать "Браво!", - Обязательно, любовь моя. Понимаю, тебе хотелось бы всю ночь проболтать с друзьями, но отдохни хоть немного. Пойдем, дорогая. - Стефан поднялся, поцеловал Джуно и пожал руку Алексу. - Спасибо за чудесные и оригинальные подарки. Спокойной ночи.
      Лидия обняла друзей.
      - Спасибо, что приехали, без вас мне было бы трудно выдержать этот уик-энд. - Она последовала за Стефаном.
      Алекс взял со стола графин с коньяком.
      - Пойдем-ка наверх и попробуем разобраться в ситуации. Эта комната слишком велика для задушевного разговора.
      - Ты расстроен?
      - Еще бы! Я написал эту проклятую пьесу для Лидии. Она блестяще сыграла бы в ней главную роль. И что же я слышу? "Мы со Стефаном решили, что мне не стоит делать артистическую карьеру" Боже правый!
      - Идем, а то ты очень кричишь. Этак всех слуг разбудишь.
      Войдя в комнату Джуно, Алекс сказал:
      - Ты права, не стоит Лидии выходить за него замуж.
      Он превратит ее в безмозглую домохозяйку.
      - Да, но сейчас ей хочется удовлетворять его желания. Со временем это пройдет.
      - У меня нет времени. Я мечтал, что она сыграет в моей пьесе.
      - Но у тебя еще нет продюсера. А пока ты его ищешь, Лидия, возможно, образумится.
      - Я надеялся, что Лидия станет премьершей, а Стефан - продюсером. Ах, пропади все пропадом!
      Джуно открыла окно.
      - Мы все изменились. Боюсь показаться наивной, но я полагала, что мы всегда будем неразлучны. Досадно, что у Лидии появился Стефан. Я даже немного ревную. Конечно, мы все равно останемся друзьями, но прежнее никогда не повторится. Мы уже никогда не будем так близки и свободны. Джуно села на подоконник. - Увы, наверное, мы взрослеем.
      Алекс сел рядом с ней.
      - Лидия сама отошла от нас, а мы с тобой, как и раньше, близки и свободны. Давай-ка ляжем и поболтаем.
      Расположившись на кровати, Джуно сказала:
      - Как ни крути, а мне очень грустно. Словно я потеряла часть себя.
      Алекс поставил на столик пустую рюмку.
      - Пусть мы потеряли Лидию, но нас-то самих ничто не заставляет расстаться. Может, это перст судьбы?
      - Я тоже об этом подумала.
      Они поцеловались, но мгновение спустя Джуно отстранилась.
      - Я не могу заниматься с тобой любовью, когда Лидия за стеной. Мне как-то не по себе в этом доме, хотя я действительно хочу тебя, ты знаешь. Алекс не ответил, и Джуно, удивленно посмотрев на него, поняла, что он спит.
      Нежно поцеловав Алекса, она сняла с него ботинки и укрыла одеялом. Надев ночную рубашку, Джуно устроилась рядом с ним. Алекс что-то пробормотал во сне и обнял ее.
      ***
      Когда Джуно проснулась, Алекса уже не было. Она оделась и спустилась в столовую, где был сервирован легкий завтрак а-ля фуршет. Есть ей не хотелось, и она вышла на террасу. Пасмурное небо предвещало дождь.
      Рабочие монтировали брезентовый павильон и расставляли столы и стулья для предстоящей церемонии.
      Вскоре появился Алекс в вельветовых брюках и льняной спортивной куртке с бутылкой минеральной воды перрье.
      - Как ты думаешь, если я закажу новую голову, мне успеют доставить ее к вечеру? Видимо, вчера я переоценил свои силы.
      - Что ты имеешь в виду? Если свою невинность, то успокойся: вчера ты не потерял ее.
      - О, мне трудно даже смеяться! Пойдем, я кое-что тебе покажу.
      Он взял ее за руку. На поляне на глазах любопытных зрителей надували горячим воздухом огромный воздушный шар красного цвета.
      - Экипаж для молодоженов, - пояснил Алекс. - Если позволит погода.
      - Стефан умеет жить на широкую ногу. Не привязать ли к корзине старые башмаки и консервные банки?
      - Я уже видел Лидию, похожую на Марию Антуанетту перед казнью. Она страшно испугана.
      - Может, это и хорошо. Страх отвлечет ее. А кто будет управлять шаром?
      - Сам Стефан. Он, оказывается, страстный любитель воздухоплавания. Это одно из хобби человека эпохи Ренессанса. Лидия станет первой невестой, которая поверх подвенечного платья наденет парашют.
      ***
      Поздним утром, когда в ратуше проходила гражданская церемония бракосочетания, начал накрапывать дождь. Но к полудню тучи разошлись, и к четырем часам, когда из Парижа и из соседних поместий съехалось сотен пять гостей, выглянуло солнце.
      Стефан и Лидия обменялись клятвами. Жених выглядел весьма импозантно в визитке и серых брюках, а Лидия пленила всех в своем кремовом платье и изумрудном колье, принадлежавшем прабабке Стефана. Волосы ее украшала диадема из виноградных листьев и крошечных розочек. Такой же букет она держала в руках. Рядом стояли Джуно, подружка невесты, и Мишель Жюльен, шафер. Бернар, извинившись, сослался на неотложные дела.
      Когда оркестр сыграл свадебный вальс, а в воздух взлетели сотни воздушных шариков, Алекс пригласил Лидию на танец.
      - Ты самая прекрасная графиня за вею историю Франции.
      - И самая счастливая. До сих пор не верится, что я - графиня де ла Рош. Уж не сон ли это?
      Алекс прижал ее к себе.
      - Нет, реальность. И я рад за тебя, ты знаешь.
      Глаза Лидии наполнились слезами:
      - Спасибо. Ведь вы с Джуно не оставите меня?
      Мы - друзья навсегда?
      - Не только друзья, черт побери! Мы станем твоими придворными!
      ***
      После церемонии Джуно пошла помочь подруге надеть костюм воздухоплавателя - винно-красный, с фамильным гербом де ла Рош на спине. Стефан сам нарисовал эскизы костюмов и заказал их в Париже.
      Лидия протянула Джуно коробочку с тремя золотыми зубчатыми колечками.
      - Они плотно входят одно в другое, - сказала она. - Их можно разделить, но потом кольца соединяются. Эта штучка называется "загадочное кольцо".
      Джуно обняла ее:
      - Здорово! Совсем как мы.
      - И вот что еще. Что бы ни произошло между тобой и Алексом, это не изменит моего отношения к вам. Я люблю тебя и хочу, чтобы оба вы были так же счастливы, как я.
      - Не стоит сейчас думать об этом. Отправляйся в свадебное путешествие, не то фея отошлет волшебный экипаж в Канзас без тебя.
      ***
      Огромный воздушный шар, украшенный гербом де ла Рош, был полностью оснащен. В плетеной корзине стояло серебряное ведерко с бутылками шампанского.
      Едва Лидия и Стефан взобрались в корзину, веревки обрезали и шар взмыл в небо Лидия бросила букет Джуно, но порыв ветра отнес его в сторону. Букет поймала одна из молоденьких кузин Стефана. Гости радостными криками провожали молодоженов. За ними последовал автомобиль с багажом и небольшой грузовичок.
      Через час Джуно и Алекс направлялись в машине в аэропорт Орли. Джуно улетала домой вечерним рейсом. Алекс достал из ящика, подаренного Лидией, бутылку "Шато Мурдуа Бургейль", откупорил ее и наполнил бокалы.
      - За молодоженов, где бы они сейчас ни находились!
      - Ты заметил, какой ужас выражало лицо Лидии, когда они улетали? Однако должна признать: это была невероятно романтическая свадьба. Все эти розы и голубки... До сих пор не верю, что наша Лидия стала графиней.
      - А я не хочу верить, что ты улетаешь домой. Проведи со мной хоть несколько дней в Париже.
      - Я бы с радостью, Алекс, но не могу. На этой неделе открытие сезона в оперном театре Санта-Фе, мне необходимо успеть туда во что бы то ни стало.
      - Тогда поменяй билет на завтрашний рейс. Мы проведем вместе целый день, а потом я отправлю тебя домой.
      Джуно покачала головой:
      - Увы, не могу.
      - Что ж..
      Они молча выпили. Джуно хотелось бы провести день в Париже с Алексом. Весь уик-энд она ждала от него какого-нибудь намека, но теперь было слишком поздно. К тому же Алекс явно относится к ней совсем не так, как она к нему. Зачем же оставаться? Все равно их ждет разлука. Джуно предстояло работать в период летних каникул, потом провести еще один учебный год в Йеле. Алексу придется приложить много сил, чтобы поставить свою пьесу. Они только попусту растравят себе душу.
      Лимузин остановился возле аэропорта. Шофер передал чемоданы носильщику.
      - Мне действительно очень жаль, что нельзя остаться. Сам знаешь обязательства.
      Алекс поцеловал Джуно:
      - Понимаю. Я напишу тебе и сообщу, где проведу осень. - Он направился было к машине, но обернулся и раскрыл ей объятия. Обнявшись, они замерли.
      - Счастливого пути. - Алекс сел в машину, Джуно махнула ему рукой и, расстроенная, пошла к зданию терминала. Девушке казалось, что она приняла разумное решение. Но почему-то это не утешало ее.
      ***
      Алекс проводил Джуно глазами, потом сказал шоферу:
      - Отель "Англетер", улица Джекоба, дом 44.
      Откинувшись на спинку сиденья, он думал: "Пожалуй, даже лучше, что Джуно не осталась". Однажды он уже испортил отношения с Лидией и Джуно, соединившись с одной из них. Между тем обе они самые близкие ему люди, поэтому надо сохранить дружбу с ними. Любовниц найти куда легче, чем друзей.
      Глава 15
      Они шли под руку по пляжу Майорки, и волны омывали их ноги. Стефан молчал, а Лидия смотрела на парусники, видневшиеся вдали.
      - Плохо одно, - начала Лидия, - уехав в свадебное путешествие, ничего не знаешь о тех, кто остался. Интересно, уехала ли моя сестрица с этим испанцем доном Карло? Кстати, у него тоже есть замок?
      - Нет. У него прелестная вилла под Барселоной.
      - Для нее этого мало. Как-никак она старшая сестра. - Она помолчала. Может, Алекс и Джуно провели несколько дней вместе в Париже.
      - Уверен, скоро мы все узнаем. Для меня главное, что все формальности позади.
      - Но не наш брак?
      - Любовь моя, я никогда не оставлю тебя. Какая ужасная перспектива: жениться еще раз и вновь пройти через все эти процедуры.
      - Не слишком любезно. Лучше скажи: "Лидия, я очень люблю тебя и никогда не покину".
      Стефан поцеловал ее:
      - Не сомневайся в этом.
      Когда солнце опустилось, они направились к моторному катеру, который должен был отвезти их на яхту Стефана, стоявшую на якоре в старой бухте напротив Пальмы - главного города Майорки. Последнюю неделю она курсировала между Балеарскими островами.
      - Мне хотелось бы поужинать на яхте. Но может, ты предпочла бы повеселиться в городе?
      - Я бы с удовольствием побродила по этим местам и где-нибудь выпила, а потом мы вернулись бы на яхту и отдохнули.
      - Так и сделаем.
      Ни Лидия, ни Стефан не признались бы в том, что ощущают напряжением, оставаясь наедине. Великолепная погода и плавание на яхте доставляли им удовольствие, но вдали от замка, Парижа, друзей и деловых партнеров Стефан заметно нервничал. Неуверенная в себе, Лидия решила, что ему с ней скучно, и испугалась; С момента помолвки они редко бывали наедине. Она целый месяц провела в Нью-Йорке, а когда вернулась к Стефану, началась сплошная череда вечеринок - они принимали гостей или сами наносили визиты. Общение с друзьями мужа не доставляло Лидии удовольствия. Они говорили о винах, о бизнесе, о неизвестных ей книгах, городах, музыке и людях их круга, незнакомых Лидии. Поэтому до свадьбы Лидия лишь слушала и восхищалась.
      Теперь, оставшись вдвоем с мужем, Лидия осознала, что они очень разные люди, однако решила приложить все усилия для того, чтобы их брак был счастливым.
      Стефана не беспокоили отношения с женой. Он хотел одного: чтобы Лидия родила ему наследника. Граф надеялся также, что с возрастом она приобретет светский лоск и разделит его интересы. Стефан решил жениться на молоденькой, чтобы самостоятельно сформировать графиню де ла Рош. Мари-Лор, сильная натура, не позволяла манипулировать собой, да и он женился совсем молодым и был по уши влюблен в нее.
      Лидия не вызывала у него таких чувств, хотя граф оценил ее красоту и энергию. Как личность она не слишком интересовала Стефана - тем более что он решил изменить ее. Граф хотел видеть Лидию элегантной и уверенной в себе. Но главное, он мечтал, что жена подарит ему наследника.
      ***
      Зайдя в кафе, они заказали неразбавленный виски для Стефана и кампари с содовой для Лидии. Длинное белое платье из марлевки было очень к лицу Лидии.
      Стефан смотрелся красавцем в белых брюках и пиджаке. Соломенная панама принадлежала когда-то его деду.
      Внешность Стефана не оставляла сомнений в его аристократическом происхождении: правильные черты лица, тонко очерченный нос, неторопливые манеры.
      - Ты очень молчалив сегодня, Стефан. Что-то не так?
      - Нет, дорогая. Оставаясь наедине с тобой, я погружаюсь в размышления.
      - Но ведь ты не один, а со мной! - В голосе Лидии звучала обида.
      - С тобой я чувствую себя непринужденно, и это твоя заслуга.
      - Что ж, тогда все в порядке. Считай, что ты прощен. Но может, все-таки я чем-то задела тебя?
      - Конечно же, нет, я сказал бы тебе. Чтобы не возникало недоразумений, нам следует быть искренними друг с другом.
      - Боже мой, Стиви.., неужели это ты?! Тони заметил тебя с набережной, но я не поверила ему, считая, что ты никогда не приехал бы на эту скучную Майорку. - Высокая брюнетка с мальчишеской стрижкой и огромными накрашенными карими глазами подошла к их столику.
      Она говорила с английским акцентом.
      - Ты права. Однако мы не на Майорке: наша яхта стоит на якоре за ее пределами. - Стефан встал и, улыбнувшись, поцеловал женщину. К ним приблизился ее муж и радостно обнял графа. - Познакомьтесь с новой графиней де ла Рош. Лидия, это мои давние друзья - Мэгги и Тони Макгроу.
      Лидия обменялась с ними рукопожатиями.
      - Помню, вы прислали нам к свадьбе подарок - замечательное полотно Малькольма Морли, но, к сожалению, не смогли приехать.
      - У вас великолепная память, дорогая. И вы еще красивее, чем я предполагала. - Скуластое лицо тридцатилетней Мэгги Макгроу сразу располагало к себе белозубой улыбкой и выразительным крупным ртом.
      - Удивительно, что мы оказались здесь в одно время! - Полный лысеющий Тони Макгроу был старше супруги. - Не поужинаете ли с нами? Чуть дальше по набережной открылось отменное бистро.
      - Весьма заманчиво, - оживился Стефан. - А может, поужинаете у нас на яхте?
      - Ни в коем случае, - ответила Мэгги. - Я не переношу качку.
      Лидия давно не видела мужа таким общительным, как за ужином. С Тони Макгроу он жил в Оксфорде на одном этаже.
      - Собираешься осенью на охоту к Чарли? - спросил Тони. - В прошлом году нам тебя не хватало, хотя мы прекрасно провели время.
      - Да, если бы не эти ужасные американцы.., помнишь, Тони?
      - Хэнк и Рита. - Тони с явным презрением имитировал американский акцент. - Хэнк - какой-то воротила в строительной промышленности. Из Лос-Анджелеса. А Чарли - это лорд Грешем, - с улыбкой пояснил он. - У него великолепное имение в Котсуолте, и охота там чудесная.
      Так вот Чарли заключил с этим парнем соглашение в Палм-Спрингс. Хэнк вкладывает две трети капитала, а Чарли приглашает его поохотиться...
      Мэгги рассмеялась:
      - Не злословь, Тони!
      - А что, по-моему, отличное соглашение. Чарли немножко заработает, Хэнк и Рита вернутся в Лос-Анджелес со слайдами и рассказами о том, как познакомились с лордом Грешемом - чертовски приятным парнем. Каждый получит то, что хотел, и все будут довольны.
      - Кроме нас, бедняжек, - вставила Мэгги. - Когда мне пришлось пригласить Риту на чашку чая, я думала, что умру. "Кто вас причесывает, миленькая? Я уже несколько лет пытаюсь добиться такого оттенка волос".
      Знаете, что сказала Корнелия Харрингтон об американцах? Они... - Лицо Мэгги вдруг исказилось от боли. - Ой, Тони, отдавил мне ногу! Я же не о вас, дорогая, - обратилась она к Лидии, поняв свою оплошность. - Не все американцы одинаковы...
      - Лидия теперь француженка, - заметил Стефан.
      - Причем очаровательная, - галантно добавил Тони.
      Лидия осушила бокал, мечтая об одном: поскорее вернуться на яхту. Но увы, так рано Стефан не уйдет, и ей придется разыгрывать роль очаровательной молодой жены.
      Выпив шампанского, вина, потом снова шампанского, все, кроме Лидии, развеселились. Ей было неприятно, что Стефан так оживлен: ведь всю последнюю неделю он провел словно в летаргическом сне. Лидия почти кипела от гнева: Мэгги, завладев общим вниманием, то и дело прикасалась к Стефану, называя его Стиви; Тони дружески похлопывал Лидию по локтю, но постепенно его рука переместилась на ее бедро. Стефан ни разу не взглянул на жену, развлекая друзей рассказами о своих тайных вылазках на виноградники конкурентов в Бордо, Бургундии, Италии и Калифорнии.
      Мэгги, автор бестселлера "Как говорить нужные вещи в нужное время", названного "Тайме" остроумнейшим руководством по разыгрыванию разговорных гамбитов, говорила сейчас о своем рекламном турне по Америке:
      - Я участвовала в телешоу, если не ошибаюсь, в Чикаго. Такое, знаете ли, интервью за завтраком. Ведущий спросил меня перед выходом в эфир, не хочу ли я выпить. Сам он уже, конечно, выпил, причем не один стаканчик. Ну, ладно. Сидим мы с ним в студии, и он спрашивает: "Вы, наверное, уже дали сотни интервью? Все всегда задают одни и те же вопросы, верно?" "Да", отвечаю я. И тут же зажегся огонек камеры. Он меня представил, взял со стола мою книгу, а потом говорит: "Расскажи нам о ней, Мэгги". Я начала, и камера подъехала, чтобы снять меня крупным планом. Тут вижу: он вышел из студии. А я, черт возьми, оставшись одна, рассказала, как следует говорить нужные вещи в нужное время. То есть двадцать минут интервьюировала сама себя. Потом появился ведущий, поблагодарил меня и попрощался со мной. - Она расхохоталась.
      - О Боже, Мэгги, тебе, как вижу, скучать не приходится, - улыбнулся Стефан.
      Лидия тоже улыбнулась, хотя ее уже тошнило от Мэгги и ее развеселой жизни. Охмелев, она выпустила коготки.
      - Мэгги, что нужно сказать мужчине, - Лидия очень похоже изобразила ее английский акцент, - который гладит под столом вашу ляжку, например, как Тони последние полчаса?
      Мэгги удивленно посмотрела на Лидию, но тут же снисходительно усмехнулась:
      - Ничего, моя дорогая. Абсолютно ничего.
      ***
      Стефан разделся и лег в постель, где, приняв самую соблазнительную позу, его ждала Лидия.
      - Стиви, - начала она голосом Мэгги, - не хочешь ли забраться ко мне в одно приятное местечко?
      Он молчал.
      - Стиви, - продолжала Лидия, имитируя американский акцент южных штатов. - Может, немного смажешь мой мотор?
      Он отвернулся.
      - Стиви... - не унималась Лидия, но тут он сел и включил свет.
      - Хватит! Сегодня вечером ты была невыносима.
      Сначала сидела надувшись, потом оскорбила Тони и Мэгги. Запомни: Тони Макгроу - один из моих самых близких друзей! Ты слишком много выпила, но все же должна понимать, что вела себя вульгарно.
      - А тебя совсем не задевает, что он меня лапал? И разве ты не заметил, как снисходила ко мне Мэгги Макгроу? Мало того, она называла меня милой малышкой!
      - Из самых лучших побуждений.
      - Как бы не так! Одно утешает: она-то уж никогда не будет милой малышкой.., и вряд ли когда-нибудь была такой.
      - Замолчи! - Глаза Стефана сверкнули гневом.
      - А ты заставь меня и покажи, что все еще любишь.
      Стефан сбросил с себя простыню и указал на свой обмякший член.
      - Нет, это ты заставь меня!
      Лидия возбудила его губами; услышав, что он постанывает, не позволила ему дойти до кульминации и переместилась на его плоский живот, а затем на грудь.
      Расположившись на муже, она направила член Стефана в себя.
      Ей нравилось устраиваться сверху. Такая позиция позволяла, несмотря на небольшой член Стефана, достичь возбуждения. Граф Стефан, поддерживая руками стройные бедра жены, ритмично поднимал и опускал ее. Мгновение спустя он изогнулся и с громким стоном изверг в нее семя.
      Лидия, тяжело дыша, откинулась на спину. Едва муж заснул, она соскользнула с кровати, приняла горячий душ, вытерлась и нагая вышла на палубу. Лидия долго смотрела на мерцающую лунную дорожку, размышляя о своем глупом поведении за ужином. Наверное, все-таки нельзя во всем винить Стефана. Мэгги - остроумная и изысканная светская дама. А Тони - его старый друг. У нее, конечно, нет ничего общего с ними, но из любви к мужу надо сделать все, чтобы он ею гордился.
      На следующее утро Лидия проснулась в половине десятого от жажды и страшной головной боли. Накинув китайское кимоно и надев темные очки, она направилась на палубу. Завтрак был накрыт на одну персону, и стюард налил ей большую чашку кофе. Лидия подумала, что муж в библиотеке, однако стюард подал ей на серебряном подносе письмо.
      "Лидия!
      Дела в Париже требуют моего присутствия. Я дал указания Энрико доставить тебя в любое место, куда ты пожелаешь. Если хочешь, самолет доставит тебя в Тур.
      До свидания.
      Стефан".
      Лидия почувствовала страх, унижение и ярость. В глазах стояли слезы. Перечитав записку, она пинком ноги опрокинула столик.
      - Негодяй! - заорала она. - Мерзавец! - И скрылась в каюте.
      Минут двадцать Лидия кричала, сокрушая все, что попадалось под руку, и топтала ногами свою одежду.
      Потом, заливаясь злыми слезами, вытащила чемоданы и наскоро запихнула в них вещи.
      Выход один: бросить Стефана, расторгнуть брак и вернуться в Нью-Йорк. Нет, в Нью-Йорке придется объясняться с родителями. И конечно, не в Париж, где столько воспоминаний. Может, в Лондон или в Калифорнию, где можно найти работу в кино или на телевидении.
      "Какая горькая ирония, - думала она, застегивая молнии на чемоданах. Всего десять дней назад моя судьба определилась, а теперь будущее кажется таким туманным. Стефану я не нужна, наш брак - роковая ошибка. Впрочем, и он мне, пожалуй, не нужен, меня привлекали титул и роскошь. А еще хотелось тогда оправиться от депрессии после разрыва с Бернаром Жюльеном".
      Лидия пошла в ванную и наложила макияж. Головная боль усиливала раздражение.
      Приняв пару таблеток аспирина, она решила взять себя в руки и позвонила капитану:
      - Энрико... Я еду в Сен-Тропез.
      Там Лидия сказала Энрико, что яхта ей больше не нужна. Решив сбить со следа Стефана, если он вздумает ее разыскивать, она добралась поездом до Канна и поселилась в недорогом отеле на улице Антиб, предъявив старый паспорт на имя Лидии Форест. Направляясь по оживленной Круазетт к пляжу, она зашла в Блю-бар.
      Вскоре туда же заглянул и поискал глазами свободное место весьма привлекательный юноша с длинными белокурыми волосами и небольшой бородкой. Он остановился возле столика Лидии.
      - Нельзя ли мне здесь присесть? - спросил он по-французски.
      Лидия пожала плечами.
      Юноша поблагодарил ее и, сняв рюкзак, сунул его под стол.
      - Жарко сегодня, не правда ли? - Он вытер лоб.
      - Да.
      Юноша радостно улыбнулся:
      - Ну и ну, черт бы меня побрал, так вы американка?!
      А похожи на француженку. - Он протянул ей руку. - Меня зовут Джон.
      - Лидия.
      Он указал на ее почти пустой бокал:
      - Позвольте мне заказать вам еще вина? Я целый месяц кочевал с места на место и говорил только по-французски и по-итальянски. Американцев же избегал, чтобы практиковаться в иностранных языках. Но иногда мне кажется, что от этих усилий у меня в голове мутится.
      С вами такое не случалось? - Он подозвал официанта и заказал вино для Лидии и кружку пива для себя.
      - Раньше случалось, а теперь нет. Однако я устала от Франции и подумываю, не поехать ли куда-нибудь еще.
      - А вы, случайно, не знаете, где здесь можно снять номер подешевле?
      - В отеле "Ваграм", неподалеку отсюда. Я и сама там остановилась.
      - Мне хочется выспаться на настоящей кровати и принять душ. Последнее время я жил главным образом в кемпингах, а мылся в море. Ну что ж, ваше здоровье!
      Мне сказали, будто на пляже сегодня будет фейерверк.
      Не составите ли мне компанию?
      - Возможно. Посмотрим.
      Джон откинулся на спинку стула.
      - Если бы вы не были так красивы, я предположил бы, что у вас плохое настроение.
      - Нет.., я всегда такая. - Лидия почувствовала, что ей приятно поболтать с этим симпатичным и доброжелательным американцем, и улыбнулась.
      - Вот так-то лучше. Вы здесь учитесь?
      Целых полчаса Лидия рассказывала ему о свой жизни во Франции, умолчав, правда, об интрижках с Ноэлом Поттером, Алексом и Бернаром, а также о неудачном браке, но поведав о том, что снималась в главной роли в фильме Бернара.
      - Блеск! Значит, вы кинозвезда? Ну и дела!
      Лидия рассмеялась:
      - Едва ли актрису можно назвать кинозвездой после одного фильма, который к тому же еще не вышел на экраны.
      - И все же я потрясен... Так вы учились в Йеле? А я только что окончил колледж в Принстоне. Осенью продолжу учебу в Колумбийском университете. Вы не проголодались? Давайте найдем какое-нибудь местечко и перекусим.
      - О'кей..., а потом отправимся на фейерверк.
      ***
      Посмотрев фейерверк, они устроили собственный - в номере отеля "Ваграм". Три дня Лидия и Джон занимались любовью, плавали, ели пиццу, болтали о книгах и рок-группах, читали "Геральд трибюн" и обсуждали перспективы предвыборной кампании Никсона - Макговерна. После общения с французскими аристократами непринужденность и чисто американскую простоту отношений с Джоном Лидия восприняла как живительный дождь после засухи. С ним она была самой собой и снова стала ощущать себя личностью.
      - А не махнешь ли со мной в Испанию? - спросил он. - Мы бы совершенствовались в испанском на всех этих корридах. А потом ты, возможно, вернулась бы со мной в Нью-Йорк...
      - В другой жизни я так и поступила бы. - Лидия села в постели и закурила сигарету. - Но в этой все слишком сложно. Я должна тебе кое о чем рассказать.
      ***
      На следующий день в аэропорту Ниццы Джон обнял Лидию, вылетающую в Париж.
      - Совсем как в фильме тридцатых годов. Американский парень встречает сбежавшую графиню. Они проводят три чудесных дня на Ривьере...
      - А потом им приходится расстаться и вернуться к своим обязанностям в реальном мире.
      - Не забудь только концовки этих фильмов. Принцесса бежит с Гари Купером. И любовь побеждает все.
      - Боюсь, на сей раз так не получится, но я никогда не забуду эти дни. Они были совершенно особенными.
      - Для меня тоже. Если вдруг окажешься в Нью-Йорке, позвони мне в Колумбийский университет. Мы выпьем и поболтаем о прежних временах.
      Лидия рассмеялась:
      - О'кей. Обещаю. - Поцеловав его еще раз, она помчалась к самолету.
      На полпути в Париж Лидия вдруг вспомнила, что так и не узнала фамилию Джона.
      Глава 16
      Лидия вернулась, хотя и сомневалась в том, что ее место здесь и что она когда-нибудь приживется в этой среде. Парижские апартаменты олицетворяли тот образ жизни, к которому Лидия когда-то стремилась. Их величие вызывало клаустрофобию, элегантность напоминала о консерватизме. Внешне все напоминало волшебную сказку, но она помнила, что сказочные принцессы нередко оказывались в заточении и далеко не все хорошо кончалось.
      Лидия всегда легко приспосабливалась к любой обстановке - будь то гостиная на Парк-авеню или задымленная мансарда на левом берегу Сены. То, что она стала графиней, подтверждало это. И все же приспособиться к изысканному европейскому обществу оказалось гораздо труднее, чем представляла себе Лидия. А Стефан и его друзья дали ей почувствовать, что она американка - по происхождению и воспитанию. Ее молодость не была особой помехой. Зрелость придет с годами, а вот американкой она останется навсегда.
      Что же делать: заупрямиться и проявить свой американский характер или войти в новую роль, попытаться освоить заповедную территорию и стать аристократкой, как этого, возможно, желает Стефан? Ни один из этих вариантов ей не нравился. Хорошо бы найти компромисс! Но как? И в чем он? За двадцать лет жизни она стала тем, что есть, и совсем не хотела жертвовать своей личностью, чтобы угодить Стефану. Несколько дней, проведенных с Джоном, восстановили силы Лидии и отчасти вернули ей уверенность в себе.
      Не застав дома мужа, она, с тревогой ожидая его возвращения, выпила чаю и полистала журнал. Около шести часов входная дверь открылась, и Лидия услышала, как Стефан что-то сказал Шарлю, дворецкому, затем поднялся по лестнице и подошел к двери ее спальни.
      Она затаила дыхание и отложила журнал.
      - Привет, дорогой! - с улыбкой сказала Лидия. - Я вернулась.
      - Вижу. Догадываешься, как я беспокоился последние дни? Мой секретарь звонил во все отели в Сен-Тропез и Ривьере. Я уже собирался нанять детективов.
      Где ты была?
      Она вгляделась в его лицо, пытаясь заметить следы волнения, но увидела лишь сдерживаемый гнев.
      - Мне хотелось побыть одной и подумать. Я и не предполагала, что ты встревожишься, поскольку сам бросил меня в разгар медового месяца.
      - Меня вызвали по делу, - холодно бросил он. - И я объяснил это в записке.
      - Но почему ты оставил записку, вместо того чтобы разбудить меня и рассказать о своих важных делах, если вообще это были дела. Вот мне и в голову не пришло нанять детективов, чтобы проверить тебя.
      - Повторяю: я беспокоился. Тебя могли обидеть, даже убить...
      - Обидеть? - возмутилась она. - Ты прав, черт возьми! Меня обидели, унизили, бросили во время медового месяца! Я по наивности думала, что жених и невеста проводят его вместе.., впрочем, это мой первый брак. Возможно, впоследствии я чему-нибудь научусь.
      - Очень надеюсь, что так. Если бы не твое возмутительное поведение в тот вечер...
      - Так вот оно что! Значит, бизнес тут ни при чем!
      Ты просто решил наказать капризную девчонку!
      - Не кричи. - Он поднял руку и несколько мягче добавил:
      - Возможно, мы оба совершили ошибку.
      Лидия испуганно взглянула на него:
      - Ты говоришь только о последних нескольких днях, не так ли?
      Стефан присел на кровать.
      - Нет. Боюсь, влюбившись друг в друга, мы не учли разницы в нашем происхождении, возрасте.
      Лидия задумчиво смотрела в окно, но, когда она подняла глаза на Стефана, в них стояли слезы.
      - Ты полюбил меня, Стефан?
      - Я женился на тебе. Я дал тебе свое имя.
      - Это не ответ на мой вопрос, но... Ну что ж, я тоже тебя полюбила. Поэтому и вернулась. За последние несколько дней я много думала о нас, о наших проблемах.
      Надеюсь, мы сможем их решить при взаимном понимании. Если не будем предъявлять друг другу невыполнимых требований. Согласен попытаться?
      - Да, - тихо ответил он.
      - Я - не Мари-Лор. И не Мэгги Макгроу. Мне, актрисе, удастся научиться всем премудростям, но при этом я останусь самой собой. Я постараюсь вести себя так, как хочешь ты, но мне нужно время. Полагаю, случившееся объясняется тем, что на меня много всего сразу свалилось. Мне казалось, будто я.., но больше такого не произойдет. - Она взяла его руку. - Я буду самой образцовой маленькой графиней, обещаю.
      Стефан улыбнулся:
      - А что должен пообещать я? Купить диски "Роллинг Стоунз" и отрастить волосы?
      - Гм-м... А ты, возможно, неплохо смотрелся бы с "конским хвостом" и в джинсах.
      ***
      Став графиней де ла Рош, Лидия узнала, что четырнадцать слуг никогда не покидали замок одновременно.
      Она также поняла, что ей нечем заняться, ибо письма с выражениями благодарности за свадебные подарки были уже отосланы, а свадебные фотографии наклеены в альбом. Лидия хотела завести собачку, но муж категорически отказал ей, сославшись на свою аллергию. Уступив наконец жене, он купил ей обезьянку, но вскоре выяснилось, что у него аллергия и на обезьян. Тогда Лидия завела тропических рыбок.
      Одной из важнейших обязанностей графини был прием гостей. В Париже супруги устраивали обеды и небольшие поздние ужины после оперы. В замке Мурдуа гости не только обедали, но отдыхали и развлекались в уик-энд.
      Гостей приглашал Стефан, а составлением меню и приготовлением блюд занимались повара и их помощники.
      В Париже повар-марокканец Мустафа потчевал гостей изысками европейской и североафриканской кухни.
      Марселла Пикколи, стряпавшая в Мурдуа еще в те времена, когда Стефан был ребенком, угощала гостей традиционными французскими блюдами, отличающимися .разнообразием соусов.
      Однажды утром Лидия решила сама приготовить завтрак для Стефана. Она жарила в огромной кухне омлет с грибами, свое коронное блюдо, столь ценимое Бернаром Жюльеном, когда вошла Марселла.
      - О, графиня, что вы делаете?
      - Готовлю завтрак для графа...
      Марселла поспешно надела фартук.
      - Прошу вас, не надо. - И она, соскоблив омлет со сковородки, отправила его в мусорное ведро.
      ***
      Лидия пожелала научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, и Стефан купил ей арфу. Она занималась по два часа в день четыре раза в неделю, но через два месяца отказалась от этой затеи.
      - Ничего не получается, - сказала она мужу. - Арфистка из меня не выйдет, но когда-нибудь я захвачу арфу с собой на небеса, чтобы иметь преимущество перед другими вновь прибывшими.
      - Не огорчайся, любовь моя. Мы подыщем что-нибудь другое. Например, флейту. Кстати, у меня для тебя сюрприз: к нам на уик-энд собираются Мишель и Мэриэл Жюльен, с ними, возможно, и Бернар. Он смонтировал "Помолвку" и привезет нам ленту.
      - Очень рада, - отозвалась Лидия. Она заставила себя забыть о Бернаре и о фильме. Казалось, все это было много лет назад, хотя с тех пор прошло чуть больше полугода. Кино стало частью далекой юности.
      ***
      Лидия и Стефан, стоя у дверей, встречали прибывших в "мерседесе" гостей. Первой вышла Мэриэл, за ней - Мишель и наконец, словно нехотя, Бернар.
      - Ты выглядишь великолепно, дорогая, - сказал Стефан гостье.
      - Ты тоже. - Мишель окинул взглядом темно-серый костюм-тройку, шелковую сорочку и галстук Стефана. - Не слишком официально для загородного уик-энда?
      Стефан рассмеялся:
      - Для загородного - возможно, но не для Парижа.
      Мне очень жаль, но там возникло одно дело, и я вынужден отправиться туда.
      - Мы не можем устроить просмотр фильма без спонсора, - улыбнулся Бернар.
      - Завтра я вернусь, и мы посмотрим твой фильм.
      - Так долго! - капризно проговорила Мэриэл. - Я умру от любопытства. Может, посмотрим фильм сегодня вечером сами, а завтра со Стефаном? Хорошие фильмы следует смотреть не меньше двух раз. Не возражаешь, Стефан?
      - По-моему, Стефан должен быть на первом просмотре. Он заслужил это, заметил Бернар.
      - Спасибо, Бернар, но я не хочу, чтобы твоя очаровательная невестка томилась ожиданием. Посмотрите фильм сегодня вечером, а я посмотрю его завтра. - Он улыбнулся. - Но только не рассказывай мне сюжет, Мэриэл.
      - Что?! - воскликнул Мишель. - Разве ты не читал сценарий?
      - Я рассказал ему сюжет, - сказал Бернар. - Стефан не успел прочесть сценарий, который к тому же претерпел кое-какие изменения.
      Стефан поцеловал Лидию.
      - Ну что ж, друзья мои, до завтра.
      ***
      Яркий свет кинопроектора залил экран, и послышался шелест перематывающейся пленки.
      Мэриэл бросилась к Бернару и обняла его.
      - Браво! Блеск! - В глазах ее стояли слезы.
      Мишель покачал головой.
      - Ну и ну, братишка, - глухо пробормотал он, - ты не обманул ожиданий.
      Бернар потупился:
      - Это всего-навсего рабочий экземпляр. Над ним еще надо поработать. Он взглянул на Лидию, которая даже не шелохнулась, когда включился свет. Ну как?
      Тебе не понравилось?
      - Я ошеломлена. Не знаю, что и сказать.
      - Лидия, ты великолепна! - воскликнула Мэриэл. - Я и не подозревала, что у тебя такой талант! - Она взглянула на Бернара с деланным возмущением. - Ты никогда нам об этом не говорил и старался присвоить себе все лавры.
      - Что ж, ведь в конечном счете все зависит от мастерства режиссера, не так ли, Бернар? - Мишель обнял брата.
      Бернар не спускал глаз с Лидии:
      - Я жду, что скажешь ты.
      - Не знаю... Меня мороз по коже пробрал. Было такое ощущение, словно я вижу сон, который мне снился раньше. Как будто играет другая актриса, а я только наблюдаю за ее игрой.
      - И она играет блестяще! - заметила Мэриэл.
      - Да, - улыбнулась Лидия, - она играла блестяще, но не я! Это все заслуга Бернара. - Она посмотрела на него. - Ты великий режиссер...
      - А ты, Лидия, настоящая кинозвезда.
      Мишель наполнил четыре рюмки коньяком:
      - Когда ты выпустишь фильм на экран?
      Бернар махнул рукой:
      - Я отстаю от графика.
      - Этим летом он снимал для нас рекламные ролики, - сказал Лидии Мишель.
      - Чтобы подзаработать и закончить этот фильм, - объяснил Бернар. - В любом случае надеюсь выпустить его на экран в январе. А может, мы подождем и покажем его сначала в Канне на кинофестивале. Все зависит от того, как воспримет его публика.
      - Зрителям он понравится, - убежденно проговорила Мэриэл. - Мы твоя родня и, возможно, не вполне объективны, зато разбираемся в фильмах. Признаюсь, я сильно сомневалась в Роже Сен-Кире, но он сыграл безукоризненно. Удивительно, как меняется характер героя после той сцены в картинной галерее, где он встречает героиню. Галантный, обворожительный, он сразу понравился тебе. А потом эта потрясающая сцена, где он подглядывает за Лидией, собирающейся принять ванну. Она - наивная.., ничего не подозревает.., а он.., словно совсем другой человек. После "Ночей детства" Сен-Кир никогда не играл так хорошо. В каком же году он снимался в нем? В пятьдесят пятом? Нет, так, как в твоем фильме, он еще не играл.
      Это твоя заслуга, Бернар.., и твоя, Лидия... О, как жаль, что Стефан не позволяет тебе продолжить карьеру!
      - Возможно, он переменит решение, посмотрев этот фильм. - Мишель подошел к Лидии и расцеловал ее. - Ты играла превосходно, дорогая.
      - Стефан на редкость старомоден. - Мэриэл покачала головой. Сомневаюсь, что он позволит Лидии играть.
      Его понятия о чести и назначении женщины устарели. А тут речь идет не просто о женщине, а о его жене.
      - "Моя жена - графиня и работать не будет!" - ухмыльнулся Мишель. Ничего не поделаешь. А вдруг этот фильм перетянет Стефана в двадцатый век?
      Когда Мэриэл и Мишель ушли спать, Бернар и Лидия долго сидели молча. В старинном камине потрескивал огонь. Почти полная луна светила сквозь стеклянную, дверь веранды.
      - Нравится тебе быть графиней де ла Рош?
      - Я очень счастлива.
      - Неужели? Я кое-что слышал.., и думал, что ты позвонишь мне.
      - У нас были проблемы, но мы решили их.
      - Не верю, что ты любишь его.
      - Думаешь, женщина не способна полюбить никого, кроме тебя?
      - Не всякая, только ты.
      - У нас все кончено, Бернар.
      - Сомневаюсь. Я знаю тебя лучше, чем ты полагаешь. Ты просто актриса, играющая роль графини.., но я дочитал этот сценарий, и мне известен его конец.
      Лидия закурила было сигарету, но тут же загасила ее.
      - Фильм потрясает, Бернар. Ты действительно очень талантлив.
      - И ты, - улыбнулся он. - Ведь это общая работа, помнишь? - Она кивнула. - У меня есть соображения насчет следующего фильма. Я кое-что набросал и хотел бы показать тебе.
      - Нет, Бернар.
      - Только прочти.
      - Не могу. Я обещала Стефану и сдержу слово.
      - Ты - как твоя героиня в фильме. Позволяешь распоряжаться своей судьбой деспотичному мужчине, который гораздо старше тебя.
      - Это не так. Я делаю то, что хочу. Работать над тем фильмом с тобой тоже было нелегко. Ты тоже очень деспотичен.
      - Однако мне ты не подчинялась. Тогда у тебя хватало мужества отстаивать свою позицию. - Он присел перед Лидией на корточки и взял ее за руки. - Ты видела себя на экране и не можешь отрицать таланта актрисы. Заточение в замке и пустая светская болтовня со скучными богачами - не твое предназначение. У тебя талант. Ты прирожденная актриса. Что толку скрывать это от всего мира и от себя самой?
      - Нельзя судить по одному фильму, Бернар.
      - Ты права. Пикассо не ограничился своей первой картиной, а Бетховен написал десять симфоний. Артист должен совершенствовать свой талант. Работая, ты с каждым разом будешь играть все лучше.
      - Прошу тебя, перестань! - Она вырвала у него свои руки. - Я не изменю решения. Я не могу...
      - Из-за того, что ты графиня?
      - Нет, у меня будет ребенок.
      - О, пропади все пропадом! - Бернар, наполнив свой бокал, увидел, что Лидия плачет. - Я знаю, ты обо мне не часто вспоминала, но я-то ежедневно всматривался в твое лицо в монтажной комнате. Я изучил твое лицо, фигуру, жесты, мимику, и теперь знаю тебя лучше, чем прежде, и люблю гораздо сильнее. - Он поцеловал ее. - Роди ребенка. Дай Стефану наследника... ведь это все, что ему надо. А потом возвращайся ко мне.
      Все будет по-другому. Я тоже сильно изменился.
      Лидия вытерла слезы.
      - Нет, Бернар. Мне нравится моя жизнь. Все изменилось, То, что было между нами, осталось в прошлом.
      Он взъерошил волосы.
      - Но у тебя есть ключ от моей квартиры.
      Стефан вернулся лишь в воскресенье вечером, когда Бернар уже уехал и увез свой фильм. Граф пообещал посмотреть его вместе с Лидией в Париже, но, судя по всему, его это не слишком интересовало.
      В конце марта в одной из частных клиник Парижа Лидия родила девочку за две недели до срока. Разочарованный Стефан держался стоически.
      - Ничего, дорогая, - сказал он Лидии, когда медицинская сестра унесла малютку. - Мы, не теряя времени, продолжим начатое.
      Глава 17
      Она назвала дочь Александрой Джуно Форест де ла Рош. Во время беременности Лидия не представляла себя матерью, но полюбила белокурую малютку, едва взяв ее на руки. Она отказалась от кесарева сечения, хотя Стефан не пожелал присутствовать при родах, считая это новомодной тенденцией. Ему претила мысль держать за руку жену, корчащуюся от схваток.
      Для приглашенной к Александре нянюшки, мадемуазель Жобер, заново отделали комнаты, смежные с детской. Лидия проводила с малышкой значительно больше времени, чем хотелось бы Стефану, и кормила ее грудью, хотя французская знать считала это уделом простолюдинов. К радости графа, у его жены оказалось мало молока, и через месяц ей пришлось перевести малышку на искусственное вскармливание. Это, однако, вызвало у Лидии такую депрессию, что она покидала свою комнату, только когда навещала дочь.
      Встревоженный Стефан обратился за советом к врачу, и тот порекомендовал Лидии уехать и отдохнуть от ребенка. В тот же день Бернар Жюльен известил графа телеграммой, что получил предложение показать "Помолвку" на Каннском кинофестивале. В другое время Стефану и в голову не пришло бы поехать туда, однако сейчас он надеялся, что это выведет жену из депрессии. К тому же Мэриэл Жюльен пригласила Стефана и Лидию остановиться на вилле "Ла Бокка", снятой ею и Мишелем.
      Между тем Лидия, узнав обо всем этом, категорически отказалась оставить дочь. Лишь после долгих уговоров она согласилась отлучиться на несколько дней.
      Однако по мере приближения отъезда ее настроение начало улучшаться, и она даже отправилась вместе с Мэриэл по парижским магазинам. После родов фигура Лидии осталась такой же безупречной, как и прежде, и ей хотелось купить себе что-то новое.
      - Меня будет смущать присутствие Бернара, - призналась она Мэриэл, сидя с ней в кафе.
      - Не беспокойся. На Бернара обрушится столько репортеров и агентов, что у него не останемся времени убеждать тебя в своей бессмертной любви.
      - Разве ты знаешь об этом?
      - Я не только невестка Бернара, но и его близкий друг. Рано или поздно он переболеет тобой. Полагаю, это произойдет, как только он приступит к работе над новым фильмом. А ты? Мы с тобой никогда не говорили об этом... Твое чувство прошло?
      - Да! Я люблю Стефана. К тому же у нас с Бернаром не сложилось и не могло быть по-другому. Мы несовместимы.
      - Но признайся, ведь ты все еще неравнодушна к нему?
      - Не приставай, Мэриэл. Поговорим лучше о чем-нибудь другом. Как по-твоему: купить мне платье в деревенском стиле от Ива Сен-Лорена или вечерний брючный костюм от Унгаро?
      ***
      Они пили чай в оливковом саду. Вилла, арендованная Жюльенами, казалась тихим островком в бушующем море безумия, именуемом кинофестивалем. Журналисты и газетчики пронюхали, чти премьерша Бернара стала графиней де ла Рош. Мэриэл едва успевала отвечать на телефонные звонки и отбиваться от репортеров, жаждущих взять интервью у Лидии. Стефан категорически запретил жене общаться с представителями прессы.
      Мэриэл поставила на стол тарелку с бутербродами.
      - Мы с Лидией ходили утром на рынок, и все было хорошо, пока какой-то репортер не заметил Лидию.
      - Да, тут же слетелось человек десять, и они преследовали нас, щелкая затворами камер и выкрикивая вопросы.
      - Но Лидия держалась невозмутимо и перебирала помидоры как ни в чем не бывало. А вот я подумывала, не нанять ли бронированный автомобиль.
      - Потом кто-то из них заметил Аву Гарднер возле прилавка с дарами моря, и нас оставили в покое. О, слава так капризна!
      - После сегодняшней премьеры твое мнение об этом изменится. - Бернар отхлебнул пиво. - Тебе не удастся спрятаться от представителей прессы. Положим, прежде было диковинкой: американская девушка, французская графиня, киноактриса... Это всех заинтриговало. Сегодня тебя увидят на экране. И тогда начнется такая же история, как у Грейс Келли. Захочешь ты с ними разговаривать или нет, о тебе все равно напишут и поместят твои фотографии.
      - Ты знаешь, как к этому относится Стефан.
      - А ты сама? - спросила Мэриэл. - Неужели тебя это не будоражит? Даже я волнуюсь.
      Лидия рассмеялась:
      - Взволнована ли я? Да вы и не представляете, насколько! Ведь приехав сюда, я не хожу, а парю в воздухе!
      - Похоже на правду, - заметил Мишель. - Меня даже тревожило твое непостижимое равнодушие.
      - Напротив, мне доставляет наслаждение ажиотаж вокруг меня.
      - Тогда поговори с представителями прессы, - настаивал Бернар. - Дай им шанс правильно осветить события. Учти, это очень поможет фильму. Такую рекламу не купишь ни за какие деньги.
      Лидия указала на восточное крыло виллы, где Стефан просматривал сейчас деловые отчеты.
      - Я все понимаю. Но поймите и вы: мне нельзя давать интервью.
      - Но ведь это в интересах самого Стефана. Успех фильма принесет ему кучу денег.
      - Он и без того богат, - сказал Мишель.
      - Все это верно, Бернар, - проговорила Мэриэл, - но, надеюсь, ты не забыл, что, финансируя фильм, он вложил деньги в рискованное предприятие?
      - Ты называешь мой фильм рискованным предприятием? - Возмущенный Бернар, схватив бутылку с пивом, ушел в дом.
      - Мой братец принимает все слишком близко к сердцу. Не обращай на него внимания.
      - Ох, Мишель, я слишком хорошо знаю его и, поверь, понимаю, что он сейчас чувствует! - воскликнула Лидия. - Возможно, я понимаю его лучше, чем он меня.
      Мне нравится сниматься и приятно думать, что осуществляется моя заветная мечта и я становлюсь кинозвездой. Но судьба дала мне шанс осуществить другую мечту... и приходится сделать выбор. - Она помолчала. Это не просто. Однако Бернару еще труднее. У него все поставлено на карту. Я разрываюсь на части, но должна считаться со Стефаном.
      Мэриэл обняла Лидию.
      - Конечно, дорогая. Даже Бернар понимает это.
      Фильм будет иметь успех, ибо он превосходен, а ты талантливо сыграла свою роль. Что ж, оставайся загадкой для всех. Это ведь тоже своего рода реклама.
      - Но помни о том, что Стефан пока не видел твоей игры, - сказал Мишель. - Возможно, сегодня он переменит свое решение.
      ***
      Но Стефан решения не изменил. Увидев на экране сцену с нагой Лидией в ванной комнате, он пришел в ярость, вскочил, схватил жену за руку и вывел из зала.
      Бернар нашел его в фойе Дворца фестивалей.
      - Зачем ты так поступил, Стефан?
      - Как ты посмел показать на экране подобную сцену? - Лицо графа исказил гнев. - Выставить мою жену на всеобщее обозрение в таком виде?
      - Когда я снимал эту сцену, она не была твоей женой.
      - Эту сцену следует вырезать!
      - Что за чушь! Это смысловой центр фильма. Вернись в зал, и ты убедишься в этом.
      - Не вернусь.
      - Прессу это заинтересует. - Бернар, указал в конец фойе, откуда на них поглядывали репортеры.
      - Прошу тебя, Стефан, вернемся в зал! - взмолилась Лидия.
      Стефан выбрал меньшее из двух зол. Едва фильм закончился, зрители встали и устроили настоящую овацию. Под громкие восторженные крики Стефан покинул зрительный зал, уведя Лидию из-под самого носа восторженных поклонников.
      Отзывы о фильме "Помолвка", появившиеся в утренних газетах, превзошли все ожидания. Бернара сравнивали с молодым Трюффо, а талантливой Лидии предвещали блестящее будущее. На вилле Мэриэл Жюльен отвечала на бесконечные звонки агентов, предлагавших Лидии свои услуги, а также французских и голливудских продюсеров и режиссеров, приглашающих актрису сниматься.
      К полудню терпение Стефана иссякло: он зафрахтовал самолет и вылетел с женой в Тур.
      В самолете они горячо спорили.
      - Ты ведешь себя как ребенок.., и со мной обращаешься как с ребенком, - раздраженно сказала Лидия. - Ради тебя я отказалась от карьеры. Мог бы позволить мне порадоваться хотя бы этому единственному фильму!
      Ты эгоист. Почему все должны считаться с твоим допотопным чувством чести? Не пора ли и тебе войти в двадцатый век?
      - Вот уж не предполагал, что чувство чести может устареть. Если ты так считаешь, нам, пожалуй, незачем оставаться вместе.
      - Перестань, Стефан. При любой размолвке ты начинаешь угрожать мне разводом.
      - Для человека моего круга позор, если жена выставляет себя в таком виде на всеобщее обозрение. Трудно вообразить, какие пойдут разговоры.
      - Никто не сказал бы ни слова, если бы ты сам не придавал этому такого значения. Боже! Тебе даже неизвестно, что сейчас сцены с обнаженной натурой стали повседневным явлением! Конечно, ведь ты не бываешь в кино.
      - Если хочешь стать "повседневным явлением", возобнови свою карьеру.
      - Что ж, возможно, я так и поступлю. Мне приятно вызывать восхищение.
      - В Париже множество борделей, где мужчины восхищались бы твоими физическими достоинствами, если ты это имеешь в виду.
      - Фу, Стефан, как грубо! Быть актрисой и проституткой - совсем не одно и то же.
      - Не вижу особой разницы, - холодно возразил он. - Хочешь быть графиней де ла Рош - прекрасно, актрисой - ладно, но совместить это невозможно. Запомни: если ты уйдешь от меня, Александра останется со мной.
      Это моя страна, и у меня есть связи.
      - Но ты совершенно равнодушен к Александре, потому что мечтал о сыне и только ради этого женился на мне!
      - Это не единственная причина, однако верно: мне необходимо иметь сына. Тебе, американке, этого не понять. Ты постоянно твердишь о преимуществах двадцатого века, а я ощущаю связь с прошедшими веками.
      Предшествующие эпохи гораздо ярче и привлекательнее, чем эта. Все они - часть моего наследия, и мой долг - передать все это своему сыну. Дашь ли ты мне сына?
      - Не знаю, Стефан. Я должна подумать. Твои слова задели меня. Да, я американка. И живу в этом веке. Если мы останемся вместе, тебе придется проявить большую гибкость. Не все твои друзья такие, как ты.., даже титулованные. Тебе придется отступить от своих жестких принципов.
      - Возможно, я слишком строг, - признался Стефан. - Мой отец проявлял полное равнодушие к своему долгу и этим дискредитировал наше имя. В детстве я очень страдал от этого. Боюсь, тебе приходится расплачиваться за его грехи. Я постараюсь проявлять большую терпимость, но актриса не может быть моей женой. Обещай мне...
      - Я обещала тебе это раньше.., но теперь поняла, что безделье не по мне. Благотворительная деятельность меня не волнует. Я должна заняться тем, что мне интересно, и я найду такое занятие.
      ***
      Каннский кинофестиваль состоялся в начале мая, а пять недель спустя Лидия и Стефан были в Нью-Йорке.
      Именно в это время Джуно окончила Йельский университет. Стефан отбыл на совещание на Уолл-стрит, а Лидия, родители Джуно и Алекс отправились на церемонию вручения дипломов в Нью-Хейвен. В тот вечер граф заказал для всех праздничный ужин в манхэттенском ресторане "Четыре времени года".
      Когда они приехали, на столике возле бассейна, в самом центре зала, их уже ждала бутылка шампанского "Луи Редерс Кристал Розе" в серебряном ведерке со льдом. Пока их рассаживали, Стефан незаметно положил возле прибора Джуно коробочку в подарочной упаковке. Официант разлил шампанское, и Лидия предложила первый тост:
      - За первую выпускницу Йельского университета из штата Нью-Мексико. Заявления подали многие, отобрали немногих, но еще меньше тех, кто выдержал до конца эту гонку. За Джуно Джонсон - супер-женщину и супер-друга!
      - Полностью присоединяюсь, - сказал Алекс.
      Они выпили.
      - А это откуда? - удивилась Джуно, заметив коробочку.
      - Наверное, от какого-нибудь влюбленного официанта, - усмехнулась Лидия.
      - Судя по карточке, от каких-то иностранцев, графа и графини. Не могу разобрать имя.
      - Ох уж эти мне иностранцы! - Лидия пожала плечами. - Посмотри, что внутри.
      Джуно развязала ленточку.
      - Боже, никак от Картье?! - воскликнула она.
      - Не тяни, мы все умираем от любопытства, - поторопил дочь Холлис.
      Джуно вынула из коробочки золотую брошь с изображением маленького бульдога, усыпанного сапфирами и бриллиантами.
      - Какая прелесть! - восхитилась Джуно. - Я сохраню ее на всю жизнь.
      - Четыре года проучилась в Йеле, - заметил Алекс, - но не усвоила ничего, кроме банальных фраз.
      - Заткнись! - Джуно поцеловала Лидию и Стефана. - Спасибо. Она восхитительна.
      Граф был в хорошем настроении, ибо только что заключил выгодную сделку с китайцами, сулившую ему миллионную прибыль.
      - А как твоя пьеса, Алекс? Критики очень лестно отозвались о ней.
      - Да, пьеса понравилась, но увы, это не гарантирует ей коммерческий успех в этом городе. Людей же, готовых рисковать, не так уж много. Поэтому мы закрылись на прошлой неделе.
      - Шутишь! Неужели нам так и не удастся ее посмотреть? - огорчилась Лидия.
      - Пока по ней не сделают фильм, - улыбнулся Алекс. - Я сейчас работаю над новой вещью, не для постановки на Бродвее, - пояснил он Холлису и Мэри. - Нью-йоркский театр - настоящий византийский лабиринт. В каждом из его направлений едва различимые нюансы.
      - Если ты и впрямь сотворишь нечто неслыханное, может, удастся поставить в театре Санта-Фе, - заметил Холлис. - От Джуно мы только и слышим о твоих необычайных талантах.
      - А как ты, Лидия? - спросила Мэри. - Собираешься сниматься в следующем фильме? Мы читали восторженные отзывы о твоей игре в статьях о Каннском кинофестивале.
      - Помолчи, мама. - Джуно встревоженно взглянула на графа, опустившего глаза в тарелку. - Фильм Бернара снимался до того, как Лидия и Стефан поженились.
      Замужним дамам не пристало сниматься.
      Лидия отхлебнула шампанского и простодушно улыбнулась:
      - Верно. Я теперь слишком занята - и ребенком, и всем прочим, а кроме того, нашла выход для творческой энергии в кулинарном искусстве. Занимаюсь в Париже три раза в неделю и еще слушаю курс по энологии.
      - А это что такое? - удивился Холлис. - Связано с медициной?
      - Это наука о винах и виноделии, - объяснила Лидия. - Я хочу стать идеальной хозяйкой.
      - Но ты уже стала, дорогая, - сказал Стефан. - Моя жена пользуется большим успехом, - с гордостью добавил он. - Я теперь получаю гораздо больше приглашений, чем раньше.
      Они заказали ужин и несколько бутылок "Романэ-Конти" урожая 60-го года. Лидия показала фотографии малышки и похвасталась ее успехами.
      - Мне не терпится увидеть мою маленькую крестницу, - улыбнулась Джуно.
      - Увидишь завтра утром. И мы приглашаем вас всех в сентябре на крестины.
      - Надеюсь, мне удастся приехать, - сказал Алеко.
      - А мне теперь будет легко добраться из Лондона, - заметила Джуно.
      - Из Лондона?
      - Да... Я не хотела говорить заранее. Мне предложили учиться в мастерской Джона Флетчера, вы знаете, он художник-декоратор. Увы, оплачивается это плохо.
      - Замечательно, Джуно! - обрадовалась Лидия. - Мы будем почти соседями.
      - Значит, не разоримся на телефонных переговорах.
      - А вот наши счета чертовски возрастут, - заметил Холлис Джонсон.
      ***
      Утром Джуно пришла знакомиться с малышкой. Лидия и Стефан остановились в одном из домов на Шестьдесят второй улице, купленных Стефаном перед женитьбой. Фасады высоких кирпичных пятиэтажных зданий-близнецов обвивал плющ. В том, что находилось восточнее, была теперь нью-йоркская резиденция графа и графини де ла Рош. Фасад поблескивал бронзовой отделкой. Второй дом предполагалось переоборудовать и сдать в аренду, но отделочные работы еще не закончились.
      Дворецкий встретил Джуно и проводил ее в детскую.
      Лидия взяла дочку на руки:
      - Последнее прибавление к аристократическому семейству.
      - Да она красавица! - воскликнула Джуно. - До сих пор удивляюсь, что ты - любящая мать.
      - Я и сама удивляюсь. Дремавший во мне материнский инстинкт проснулся с ее появлением на свет. - Она передала ребенка Джуно. - Поверишь ли, иногда мне кажется, что только ради нее и стоит жить.
      - О чем ты? Разве твои отношения со Стефаном не наладились?
      - Пожалуй, я чувствую себя увереннее, вполне освоилась в обществе его друзей и уже не сижу, как кукла, с глупой улыбкой.
      Джуно насторожилась:
      - А как с самим Стефаном?
      - День на день не приходится. После Канна все опять осложнилось, но теперь я больше занята, так что все нормально.
      - Только нормально? - Джуно положила Александру в кроватку и обняла Лидию. - Что у вас происходит?
      - Ох, Джуно, все так запуталось. Иногда я бываю счастлива: смотрю на Стефана, на нашу жизнь и думаю, что имею все, о чем только можно мечтать. На глазах Лидии выступили слезы. - А как вспомню о Бернаре и о фильме, так понимаю, что единственное мое желание - быть актрисой. Никакие силы не заставят Стефана изменить свое отношение к актерскому ремеслу. Для него актриса и проститутка - одно и то же.
      - Безусловно, роскошь, деньги и прислуга - очень приятно, но любишь ли ты Стефана? Ведь если нет, можно развестись. Тяжелая процедура, разумеется, но в конечном счете...
      - Это исключено. Он никогда не даст мне развода.
      Или оставит у себя Александру. Причина не в том, что он привязан к дочке, а в том, что я ее обожаю. - Лидия вздохнула. - Удивительнее всего то, что я действительно люблю Стефана. И в основном у нас все нормально.
      - Ну вот, опять "нормально"! С этим жизнь не проживешь. А что Стефан? Как он относится к тебе?
      - Думаю, что любит. Он всегда внимателен и заботлив. Правда, секс оставляет желать лучшего. Мы редко занимаемся любовью. За время беременности он вообще ни разу ко мне не прикасался. Говорил, что не хочет рисковать и боится причинить вред ребенку, по-моему...
      - Его интересует только зачатие?
      Лидия кивнула:
      - Сейчас, когда я оправилась, он стал несколько активнее, ибо безумно хочет сына.
      - Но ты только что родила!
      - Да.., но кажется, снова беременна.
      - О нет, Лидия, это слишком рано! Надо дать себе передышку.
      - Вообще-то я очень легко перенесла первую беременность. - Лидия бодро улыбнулась. - Все будет в порядке. А если родится мальчик, у нас со Стефаном наладятся отношения.
      - Уверена, так и будет.
      ***
      Джуно одолевали сомнения. Ходя с матерью по магазинам, она думала только о Лидии. Вечером Джуно встретилась с Алексом в "Алгонкине", чтобы выпить на прощание.
      - Разве не слишком рискованно таким образом укреплять брак? - спросила Джуно. - Рожать детишек, чтобы затыкать ими брешь. Конечно, Александра чудесная девочка...
      - Все дети восхитительны, - заметил Алекс. - А что, если снова родится девочка? Согласно статистике, их рождается больше половины.
      - Ох, Алекс! Что будет с Лидией?
      - Меня это тоже тревожит. Но она сильная. Мы должны дать ей возможность немного разрядиться, но не можем прожить за нее жизнь.
      - Ты прав.
      Алекс заказал еще по стаканчику и достал из кармана лист бумаги.
      - У тебя, конечно, уже есть огромный список тех, к кому можно обратиться в Лондоне, но я хочу добавить к нему еще несколько фамилий. Обрати особое внимание на первое имя - Шеп Уайз. Это мой старый школьный приятель и отличный парень.
      - Спасибо. А есть ли надежда, что ты сам в ближайшее время появишься в Лондоне?
      - Хотел бы, но следующие восемь месяцев я посвящу своей новой пьесе.
      - Понимаю, я ведь тоже буду очень занята.
      Он обнял и поцеловал ее.
      - Мне всегда не хватает тебя, Джуно. Только с тобой и Лидией я бываю самим собой. Мне хотелось бы...
      - Чего, Алекс? Что ты хотел бы?
      Он улыбнулся:
      - Даже не знаю. И почему жизнь постоянно все меняет?
      - Это не жизнь, а мы сами.
      Глава 18
      "Дорогая Джуно!
      Извини, что не подошла к телефону на прошлой неделе. Вообще-то я вовсе не торопилась на вечеринку со Стефаном, а просто не хотела разговаривать ни с кем, даже с тобой. Первую беременность я переносила очень легко, теперь все иначе. Меня тошнило и рвало с самого августа, но я старалась, чтобы никто этого не заметил. (Ты ведь ничего не заподозрила, когда приезжала на крестины?) В прошлом месяце у меня чуть не случился выкидыш, поэтому мне пришлось полностью отказаться от всех дел. У меня такая анемия, что выпадают волосы. Доктор Брассар велел мне лежать почти все время до рождения ребенка. А это только в начале марта.
      Я схожу с ума!!!
      Стефан, как и следовало ожидать, не прикасался ко мне с отъезда из Нью-Йорка. Сначала это меня очень удручало, но теперь, когда я чувствую себя ужасно и похожа на корову, это, пожалуй, даже лучше.
      Ко всему прочему мне даже в постели приходится проводить собеседование с кандидатками на должность нянюшки. Мадемуазель Жобер две недели назад сообщила Стефану, что уходит. Оказывается, я вмешиваюсь в ее обязанности и слишком много времени провожу с Александрой. Представляешь? Провожу слишком много времени с собственной дочерью! Ох, Джуно...
      Александра по-прежнему чудесный ребенок. У нее прорезались почти все зубки, а на прошлой неделе она сделала первые шаги.., ко мне! Девочка очень выросла.
      Как бы мне хотелось, чтобы ты провела с нами Рождество, но я понимаю, тебе не устоять перед соблазном: ты предпочтешь отведать изумительный мексиканский соус из зеленого перца. Передай привет родителям и позвони, когда вернешься в Лондон.
      Господи, что делать, если родится не мальчик? Я не выдержу еще одну такую же тяжелую беременность! Мне не по силам даже пойти в магазин и купить Александре подарки к ее первому в жизни Рождеству... Новый секретарь Стефана сделал это за меня. Муж уже десять дней в Южной Африке - по делам. Сегодня вечером я вдруг осознала, что не скучаю без него.
      Мишель и Мэриэл Жюльен приедут на уик-энд и привезут взятые напрокат фильмы, чтобы приободрить меня. И что бы я без них делала? За последний год они стали больше моими друзьями, чем моего мужа. По их словам, Бернар снимает новый фильм, и у него интрижка с премьершей. Не упустила ли я чего-нибудь?
      Ах да, думаю, ты слышала, что пьесу Алекса сняли.
      И то сказать: продержалась больше, чем предыдущие.
      Однако по телефону мне показалось, что он все еще очень удручен. О, как бы мне хотелось, чтобы вы оба были сейчас здесь, со мной! И чтобы я чувствовала себя получше. Мне хотелось бы.., ну вот, Александру привели ко мне прощаться на ночь.
      Счастливого Рождества, дорогая. Люблю тебя.
      Лидия".
      ***
      4 марта 1974 года.
      Ланг-сюр-Луар Мисс Джуно Джонсон Адам-энд-Ив-Мьюз, Лондон, Англия.
      СЕГОДНЯ В 6 ЧАСОВ УТРА РОДИЛАСЬ ДЕВОЧКА. ВЕС 8 ФУНТОВ 3 УНЦИИ. ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛЫЕ РОДЫ. ИМЯ ПОКА НЕ ДАЛИ, ПОСКОЛЬКУ НАДЕЯЛИСЬ, ЧТО БУДЕТ МАЛЬЧИК. ПОДРОБНОСТИ ПИСЬМОМ. ЦЕЛУЮ, ЛИДИЯ.
      ***
      Доктор Брассар сказал им, что Лидии нужен отдых.
      Она еще молода и сможет рожать еще, но следует подождать несколько лет.
      Стефан не проявлял к дочери никакого интереса с самого ее рождения. Лидия назвала девочку Стефани Индией, надеясь привлечь к ней внимание мужа, но, видя его равнодушие, стала звать ее просто Индией.
      Следуя совету доктора, Стефан не прикасался к жене.
      Месяца через два, убедившись, что все ее заигрывания и мольбы не производят на мужа никакого действия, Лидия перестала принимать противозачаточные таблетки.
      Светское общество по-прежнему считало их идеальной парой. Стефан дарил жене дорогие подарки, они принимали гостей, путешествовали, их видели на вернисажах, бенефисах, в ресторанах и ночных клубах по обе стороны Атлантики. По настоянию Лидии дети и няня путешествовали вместе с ними, однако по собственной инициативе Стефан, как правило, навещал дочерей в детской.
      Лидия с головой ушла в изучение кулинарного искусства и энологии. Она брала уроки в Париже и проходила стажировку в трехзвездочном ресторане в Type. Теперь кухня стала ее средой обитания. Лидия составляла меню и уверенно руководила зваными обедами, оснастив просторную кухню замка последними достижениями бытового оборудования. По уик-эндам и в другое время, когда ее посещало вдохновение, Лидия готовила, чувствуя себя там как рыба в воде. Марселла сначала отнеслась отрицательно к ее вторжению на свою территорию, но впоследствии смирилась.
      Не только кухарка, но и все в замке приняли Лидию как хозяйку. Она выбирала обои, давала указания слугам, словом, управляла жизнью дома. В первый год замужества никто не заподозрил бы, что у этой маленькой женщины столь твердая рука. В сущности, все это было следствием отчаяния и вынужденного безделья. Если уж править, то как следует, решила Лидия.
      Лишенная возможности регулировать интимные отношения с мужем, она вознамерилась держать под контролем все остальное.
      Стефан не роптал на то, что его освободили от основных хозяйственных обязанностей. Главным соперником Лидии оказался Марк Хиггинс, секретарь графа.
      С ним ей было не по себе, ибо он проявлял одновременно раболепие и наглость.
      По словам одной из служанок, Марк Хиггинс, двадцатисемилетний румяный англичанин с аккуратно подстриженной светлой шевелюрой, держал в своей комнате целый набор спортивных гирь. Он ежедневно плавал в бассейне и любил демонстрировать свой мускулистый торс, очевидно, желая произвести впечатление на Лидию. Однако она ничуть не сомневалась, что Марк, правая рука Стефана, предан только хозяину. Внешне Хиггинс смирился с тем, что Лидия взяла на себя управление всеми домашними делами, но при этом постоянно наблюдал за каждым ее шагом и, несомненно, информировал обо всем Стефана.
      Между тем сам Стефан, направив всю свою энергию на предпринимательскую деятельность, заводил тайно от жены интрижки.
      ***
      Осенью 1976 года умер от сердечного приступа Тони Макгроу. Это случилось в Шотландии, куда он ездил играть в гольф. Стефан и Лидия поехали в Кент на похороны. Граф задержался в поместье Макгроу, чтобы помочь Мэгги разобраться с финансовыми делами, а его жена отправилась в Лондон, желая провести несколько дней с Джуно.
      Джуно только что вернулась из турне с американской рок-группой "Тьерра", поэтому ее крошечная квартирка на Адам-энд-Ив-Мьюз была забита багажом, накопившимся за несколько месяцев, проведенных в дороге. Она так и не распаковала свои вещи, поскольку ей предстоял переезд. Джуно выходила замуж за Шепарда Уайза, английского издателя, который настойчиво ухаживал за ней уже несколько лет.
      От турне с группой "Тьерра" у Джуно остались воспоминания об ослепительном свете, наркотиках и трагических происшествиях, поэтому она решила дать согласие Шепу, предлагавшему ей нормальную солидную жизнь. Способствовало этому и другое, весьма существенное обстоятельство, разрушившее давнюю мечту Джуно.
      Летом 1975 года в Нью-Йорке Алекс Сейдж женился на Тори Гембл.
      ***
      Лидия заехала за подругой домой, и они отправились ужинать в давно облюбованный Джуной тайский ресторан на Сент-Олбанз-Гроув. Обе хотели поскорее откровенно поговорить обо всем.
      - Извини, Шеп не смог прийти. - Джуно отхлебнула глоток светлого пива. - Он мечтает увидеться с тобой.
      - Жаль. Надеюсь, он не слишком изнуряет себя работой. - Лидия погладила подругу по руке. - Шеп - замечательный человек, Джуно. Я счастлива за тебя.
      - Я тоже счастлива, - улыбнулась Джуно. - Пора и мне остепениться.
      - Итак, мы все вступили в брак - каждый в отдельности.
      - Боюсь, такое сообщение в "Тайме" выглядело бы странно: "Мисс Джуно Джонсон и мисс Лидия Форест выходят замуж за Александра Сейджа".
      - А как Алекс? Ты виделась с ним в Нью-Йорке?
      - Конечно. Судя по всему, дела у него идут блестяще, он одну за другой завоевывает награды... - Джуно печально покачала головой. - Ах, Лидия... Он несчастлив. Ему не нравится писать тексты для рекламы, хотя у него это получается хорошо, как, впрочем, и все, что он делает. Ужасно досадно!
      - Так он больше не пишет пьес?
      - Нет. Алекс говорит, что на это нет ни времени, ни желания. Полагаю, Тори не слишком вдохновляет его.
      - Эта женщина ничуть не лучше Хоуп Дженнингс и всех прочих, на кого он растрачивал себя в Йеле, - с неприязнью заметила Лидия. - Но что же все-таки с Алексом? Неужели он не видит разницы между теми женщинами и нами?
      - Таких, как мы, больше нет. - Джуно усмехнулась и поспешила перевести разговор. - Расскажи-ка мне лучше о винодельческом бизнесе, ты упоминала о нем в последнем письме.
      - Не знаю, что и сказать... - Голос Лидии выдавал волнение, а глаза блестели. - Однако у меня грандиозные планы. Все началось с давнего спора между мной и Стефаном. Он отстаивал преимущества традиционных технологий, а я - современные методы виноделия. И вот я познакомилась с одной супружеской парой, владеющей отличными виноградниками на другом берегу реки.
      Эти люди хотели модернизировать производство, но им не хватало денег. Я вложила в их производство деньги свои, а не Стефана, но не ограничилась финансовой поддержкой, занялась исследованием этой проблемы и поняла, что могу сделать это предприятие прибыльным!
      - А что говорит Стефан?
      - Он об этом не знает. Я хочу показать ему конкретные результаты. Надеюсь, тогда он убедится в моей правоте.
      - Потрясающе! Ты - предприниматель! В это трудно поверить. - Джуно пытливо заглянула в глаза Лидии:
      - А как в остальном у тебя и Стефана?
      - Спасибо, что прислала мне вибратор, - с сарказмом ответила Лидия. Правда, выпив, он иногда заходит ко мне в спальню. Но, согласись, не слишком приятно сознавать, что только в подпитии мужу хочется прикоснуться ко мне.
      - Это ужасно! Но по-моему, с ним что-то не в порядке. Ты, красивая, привлекательная женщина, не можешь жить так, как сейчас!
      - Зато все остальное у меня прекрасно. - Лидия пожала плечами. Уверяю тебя, в основном я счастлива. Мой брак важен для меня, Джуно. Дети.., и Стефан тоже. Мне не всегда легко, но... Что ж, теперь и ты выходишь замуж. Сама увидишь, как это бывает.
      - Гм-м... А что секс? Или он уже больше ничего для тебя не значит?
      Лидия вздохнула:
      - Не знаю. То есть, конечно, значит, однако... - Она наклонилась к Джуно и понизила голос:
      - Однажды в Париже я пошла посмотреть новый фильм Бернара "Сильвия в девять часов".
      - Я видела этот фильм в Лос-Анджелесе, и мне показалось, что премьерша очень похожа на тебя.
      - Меня это тоже поразило. После фильма я отправилась в бар, выпила вина и позвонила Бернару. Он был один, и я пошла к нему. Ты и не представляешь, какие чувства овладели мною, когда я снова оказалась у него. у меня возникла иллюзия, будто я оттуда никогда не уходила. А когда он открыл дверь, у меня потемнело в глазах.
      - Похоже, три года отчаяния подошли к концу.
      Лидия коснулась руки Джуно.
      - Кроме тебя, мне некому об этом рассказать, но я не стала говорить по телефону, боясь, что кто-нибудь услышит. - Она закурила сигарету и усмехнулась. - Господи, что это был задень! Мы молчали. Он взял меня за руку, повел в спальню и закурил "джойнт". Мы с ним затягивались и только смотрели друг на друга. И от одного этого, поверишь ли, я испытала оргазм!
      - Вот здорово! - воскликнула Джуно.
      - Когда мы раздели друг друга, Бернар взял из вазы розу и усыпал лепестками постель. - Лидия вздохнула. - А потом мы бросились друг другу в объятия и занимались любовью.., неистово.., романтически...
      - И семантически?
      Лидия усмехнулась:
      - Ах, Джуно! Это было сказочно! Незабываемый день!
      Мы занимались любовью четыре раза. И каждый из нас разделял чувства другого. Потом мы лежали в постели и пили шампанское. Я сказала ему, что бываю в Париже каждую неделю, поэтому мы можем часто встречаться.
      И тут сказка оборвалась.
      - О нет! Что же случилось?
      - Бернар отказался заводить со мной интрижку.
      Он предложил мне оставить Стефана, жить с ним открыто и снова начать играть. А я ответила, что это невозможно.
      - Опомнись, Лидия! Почему, - черт возьми, невозможно?
      - Трудно объяснить. Все не так просто, как ты думаешь. Я же говорила, что многое делаю ради спасения нашего брака. Я не могу повернуться и уйти, потому что Стефан никогда не отдаст мне моих девочек.
      - Как это? Ведь ты их мать! Не сомневаюсь, опекунство присудят тебе.
      - Только не во Франции.., не там, где твой муж - граф, имеющий политический вес и деньги, чтобы подкупить всех и каждого.
      - Ужасно, Лидия!
      - Знаешь что еще: я очень люблю и хочу Бернара, но уважаю его за то, что он отказался заводить со мной интрижку.
      - Понимаю. Но в результате ты по-прежнему остаешься на голодном пайке.
      - Ну что ж, мои дни и вечера заполнены заботами об Индии и Александре, а также бизнесом и всякими общественными хлопотами. - Лидия снова закурила сигарету. - А ночи проще скоротать, когда пропустишь стаканчик-другой.
      ***
      Жизнь Лидии скрашивали не только дети, но и предпринимательская деятельность, начатая ею вместе с молодой супружеской парой. Несколько лет назад Лидия изучала энологию, чтобы разделить с мужем винодельческие заботы. Узнав о винах много нового, она по-настоящему увлеклась. Стефан наотрез отказался от современных технологий, цепляясь за традицию, поскольку виноделие было для него лишь забавой, а убытки ничуть не беспокоили.
      Лидию раздражало это типичное для мужа тяготение к старым порядкам. Как можно игнорировать научные достижения? Она постоянно обсуждала это с другими виноделами района. Одни соглашались с точкой зрения Стефана, другие, особенно те, кому виноделие давало средства к существованию, категорически не принимали ее.
      У Кристофа и Натали Буле виноград "Шенен" рос на семнадцати акрах. Лидия познакомилась с ними в одном из ресторанов Тура, где стажировалась в кулинарном искусстве Виноградники Буле жестоко пострадали в дождливый год. Лидия предложила им большие деньги на модернизацию производства, но при этом желала остаться в тени. Не собираясь конкурировать со Стефаном, она стремилась наладить успешный производственный процесс с применением современных методов на таких же землях, как в Мурдуа. Добившись хороших практических результатов, Лидия выиграла бы давний спор с мужем.
      Эта работа доставляла ей такое же удовольствие, как и общение с супругами Буле. Тридцатилетний Кристоф работал в "Монд" в Париже; Натали, сверстница Лидии, изучала психологию. Ее родители погибли в автокатастрофе, оставив ей в наследство большой каменный дом и виноградники в Иль-Бушар. Молодые решили оставить Париж и начать новую жизнь в сельской местности, но два года спустя почти обанкротились. Лидия была для них подарком судьбы.
      Их ферма находилась в четверти часа езды от Мурдуа.
      Как только Стефан уезжал по делам, Лидия отправлялась к ним; если же он бывал дома, исчезала под благовидным предлогом и брала с собой детей. Сынишка Буле Жан-Клод, ровесник Александры, с удовольствием играл с девочкой, пока взрослые занимались своими делами.
      Однажды весенним вечером Лидия, вернувшись из Иль-Бушар с детьми, увидела перед домом машину Стефана. Марк Хиггинс давал какие-то указания шоферу.
      - Вы рано вернулись, - заметила она.
      - Да, на несколько часов раньше. - Марк окинул ее дерзким взглядом. Совещание было прервано, переговоры не состоялись.
      - Где мой муж?
      - В кабинете. Ждет вас.
      В его тоне ей послышалось злорадство, и она встревожилась.
      Нянюшка увела девочек, а Лидия направилась в кабинет. Стефан, стоя возле бара, наливал себе бренди. По блеску в его глазах она догадалась, что это не первый стаканчик.
      - Привет, дорогой! - Она подошла к мужу и подставила щеку для поцелуя. Но Стефан ударил ее по лицу.
      - Мне известно, где ты была, потаскуха!
      Оглушенная, она отпрянула от него, на глазах выступили слезы.
      - Что? Стефан, выслушай меня. Я предполагала, что сначала ты не одобришь, но...
      - Не одобрю? - взревел он. - За кого ты меня принимаешь? Речь идет о моей чести!
      - Опять ты о своей проклятой чести! Мне следовало давно рассказать обо всем. Не делай из мухи слона! Это всего лишь бизнес. А ты ведешь себя так, словно я завела любовника.
      - Думаешь, я поверю этому? Твою машину много раз видели возле дома Кристофа Буле. Нетрудно вообразить, что происходило между вами внутри дома. А уж таскать за собой детей.., совсем непростительно.
      - Не знаю, сколько ты платишь своим осведомителям, Стефан, но эта информация не стоит и одного франка. Если хочешь шпионить за мной, то найми того, кто знает свое дело. У меня с супругами Буле совместное предприятие. Они производят вина, а я оказываю им финансовую поддержку. Мы используем современные технологии, которые ты ненавидишь, как параноик. У нас хорошие результаты. Я надеялась, что, доказав тебе на практике...
      - Лгунья!
      Он снова ударил ее - на сей раз кулаком. У Лидии из глаз посыпались искры. Отлетев к кофейному столику, она осела на пол. Стефан кипел от ярости. Поднявшись, молодая женщина выбежала из комнаты.
      - Лидия! Вернись сию же минуту! - заорал он. Но она уже взбегала по лестнице. Он выскочил в коридор и последовал за ней. - Я еще не закончил разговор!
      - Как бы не так! - крикнула Лидия с верхней площадки и, вбежав в спальню, заперлась изнутри. Стефан начал ломиться в дверь, а она дрожала, сидя на кровати.
      Потом стук прекратился.
      Прикладывая в ванной к щеке смоченное холодной водой полотенце, Лидия услышала, как дверь отпирают снаружи.
      - Стефан! - крикнула она. - Убирайся отсюда! - Едва он вошел, Лидия бросилась к нему и изо всех сил ударила по лицу.
      Стефан подхватил ее на руки и бросил на кровать.
      - Ах ты, проститутка! - Ухватившись за ворот шелковой блузки, он разорвал ее сверху донизу. - Ну, я тебе покажу!
      Он грубо сорвал с Лидии одежду. Она попыталась встать, но Стефан снова свалил ее ударом. Спустив брюки, он грубо овладел женой. Лидия кричала от боли, однако он, осыпая ее грязными ругательствами, делал свое дело.
      Несколько мгновений спустя все было кончено.
      ***
      Когда Стефан ушел, дрожащая Лидия почувствовала боль в голове и во всем теле. Заставив себя подняться, она добралась до ванной, приняла несколько таблеток аспирина и встала под горячий душ. Головная боль немного утихла, и женщина мало-помалу начала приходить в себя.
      Бросив в спортивную сумку кое-что из вещей, она пошла в детскую.
      - Дети спят, мадам, - прошептала нянюшка и вдруг, заметив синяк на щеке Лидии, воскликнула:
      - Боже мой! Что произошло?
      - Я должна срочно уехать в Париж. Вернусь примерно через день. Скажите детям, что привезу им подарок. Умоляю, не спускайте с них глаз.., не оставляйте одних!
      - Хорошо, мадам. - Нянюшка встревоженно посмотрела на нее.
      - Вы меня поняли?
      - Да, мадам.
      ***
      Добравшись через три часа до Парижа, Лидия поспешила к Жюльенам на улицу Виктора Гюго. Мэриэл открыла ей дверь.
      - Лидия? О Господи, входи... Что с тобой?
      Мишеля дома не было. Мэриэл провела гостью в гостиную и усадила в глубокое кресло перед камином. Пока она заваривала чай, Лидия все ей рассказала.
      - Какой ужас! Никогда бы не подумала, что Стефан на такое способен. А твое лицо... Тебе надо показаться .врачу.
      - Нет... Мне нужен адвокат, не знакомый со Стефаном. Не знаешь такого?
      - Знаю.., знаю превосходного адвоката. Завтра утром я позвоню ему и попрошу немедленно встретиться с тобой.
      Лидия выпила чаю и, налив себе еще одну чашку, откинулась на спинку кресла.
      - Боже мой! - жалобно пробормотала она. - Я не смогу расстаться с детьми.
      - Почему ты должна расставаться с детьми? - удивилась Мэриэл.
      - Стефан говорит, что ни один суд во Франции не присудит мне опекунство над детьми. Даже если я поеду с ними в Нью-Йорк навестить моих родителей, он заставит меня подписать документ о том, что я привезу девочек назад. А пока мы здесь, он хранит их метрики в банковском сейфе.
      - Какая дикость!.. Он настоящий параноик.
      - А теперь Стефан обвиняет меня в измене, хотя ничего подобного не было... - Она поднялась. - Мне нужно немного отдохнуть. Так ты позвонишь адвокату?
      Мэриэл кивнула:
      - Мы с Мишелем поддержим тебя, Лидия. Что бы ни случилось, можешь на нас рассчитывать.
      ***
      Лидия вышла из офиса адвоката на улицу Риволи.
      Возле машины стоял Мишель Жюльен.
      - Лидия! - Он сочувственно взял ее за руки. - Мэриэл мне все рассказала. Пойдем посидим в кафе и поговорим.
      Они зашли в ближайший бар, где Мишель заказал мартини для себя и "Кровавую Мэри" для Лидии. Опустившись в мягкое кресло, она сдвинула на лоб темные очки.
      Мишель поморщился:
      - Так он действительно тебя избил?
      - Дело не в избиении, а в его равнодушии, подозрительности и жестокости. Кроме этого, все в нем притворство. Я долго терпела и молчала, потому, что мне нравилось быть графиней де ла Рош. - Она помешала коктейль. - По правде говоря, мы оба вступали в этот брак с тайным умыслом: меня соблазнил титул графини, а его - надежда на то, что молодая женщина родит ему сыновей. Мы оба называли это любовью.
      - Но Стефан действительно любит тебя, Лидия. Ты нужна ему. Конечно, после того как он так жестоко обошелся с тобой, в это трудно поверить, но Стефан.., несколько закомплексован в сексуальном плане... Ты, вероятно, заметила, что он создал себе определенный имидж и болезненно держится за традиции. Стефан впадает в отчаяние, если у него что-то не получается, и смертельно боится быть просто самим собой - человеком двадцатого века со всеми недостатками, присущими нашему поколению. Ваш брак позволяет ему быть в ладу с самим собой.
      - Все это очень мило, но мне двадцать пять лет, а муж занимается со мной любовью два раза в год. Он свободен и делает все, что ему нравится, я даже не имею любовника, тем не менее получаю вот это. - Она указала на свой подбитый глаз.
      - Я сегодня беседовал с ним, Лидия. Стефан очень расстроен, ибо уже убедился, что ты говорила правду.
      - Вот как! - язвительно воскликнула она. - Значит, он нанял новых сыщиков?
      - У тебя есть все основания сердиться на него, но не предпринимай ничего второпях. В основном твоя жизнь с ним вполне приятна. Мы с Мэриэл твои близкие друзья. Мы часто видимся. Признайся, Лидия, все это время ты не была несчастлива, верно?
      - Пожалуй, ты прав, в основном все идет у нас довольно гладко. Но неужели и через десять лет все останется так же, как сейчас? Я буду рожать детей, пока не подарю ему сына, и обходиться без секса? А Стефан будет набрасываться на меня с кулаками всякий раз, как у него начнется приступ паранойи? Не слишком ли мрачная перспектива? Он не хочет меня, Мишель... И это необратимо.
      Мишель заказал себе еще один бокал мартини.
      - Предположим, так. Но ты нужна ему, хотя едва ли понимаешь, как сильно. Останься с ним. А твои.., проблемы тебе помогут решить другие мужчины.
      - Ты шутишь? Взгляни на меня! И это при том, что я ни в чем не виновата.
      - Но можно ведь вести себя осмотрительно.
      - За каждым моим шагом следят.
      - Стефан утверждает, что не нанимал детективов.
      Он узнал о твоих поездках к Буле случайно и сделал не правильный вывод.
      - Возможно. Однако мир тесен. У нас широкий круг знакомых. Если я заведу интрижку, он непременно об этом пронюхает. О Мишель, у меня нет выхода!..
      - Роди ему сына, и он оставит тебя в покое, если ты будешь осмотрительна.
      - Он сам сказал тебе это?
      - Я знаю Стефана.
      - Я тоже знаю его и себя. Такая жизнь не по мне.
      Месье Дерокль, адвокат, говорит, что у меня есть все основания для развода. Мне ничего не надо, кроме детей и свободы.
      - Не спеши, обдумай все как следует, - повторил Мишель. - Поговори со Стефаном. Обсудите спокойно, без обид, как жить дальше.
      - Ладно, подумаю, Мишель, но ничего не обещаю.
      Глава 19
      Стефан извинился перед женой за то, что обвинил ее в любовной связи с Кристофом Буле. Он и сам простил Лидию, тайно от него занимавшуюся предпринимательской деятельностью, и даже позволил ей продолжить это.
      - По-своему я очень люблю тебя, хотя и не выказываю этого внешне и не хочу разводиться. Ты веришь мне?
      Стефан и Лидия обедали вдвоем на террасе. Дети играли с нянюшкой на лужайке и, конечно, не слышали разговора родителей.
      - Ах, Стефан! Я не знаю, чему верить. Ты был почти всегда добр ко мне. У нас много общих интересов. Твои друзья стали моими друзьями. Но мне горько, что ты не любишь наших девочек, обидно, что понапрасну подозревал меня в измене. Сомневаюсь, что нам удастся продолжать такую жизнь.
      - Ты ненавидишь меня?
      - Нет.., вовсе нет. Напротив, чувствую к тебе нежность. Ведь ты отец моих детей...
      - Но ты не любишь меня. - Стефан посмотрел на нее. В его глазах стояли слезы.
      - Я так не думаю.
      Он взял жену за руку:
      - Давай уедем куда-нибудь вдвоем.., без нянюшки, без детей. Только ты и я. Куда ты хотела бы поехать?
      - Едва ли на земле есть место, где можно решить наши проблемы, ибо они в нас самих.
      - Знаю, но надеюсь, что, переменив обстановку, мы снова найдем общий язык. Здесь это трудно сделать: слишком много помех.
      - Где бы мы ни оказались, Стефан, повсюду будет постель. И что нам делать?
      - Мы будем спать на ней вместе.
      ***
      Если бы в Эдеме сдавался в аренду бунгало, он очень походил бы на крошечный островок Оуэн, находящийся в нескольких минутах полета от Нумеа, административного центра Новой Каледонии. В свой второй медовый месяц Лидия и Стефан решили обрести покой и удалиться от мира. Остров предоставлял им и то и другое. Окна бунгало, расположенного на территории старой плантации, выходили на тихую лагуну, окаймленную узкой полосой песчаного пляжа и пальмами. За лагуной, изобилующей рыбой, виднелись живописные рифы. Островок отличался богатой растительностью.
      Высокие сосны и кустарники с душистыми цветами росли в нескольких ярдах от бунгало.
      Днем супруги лежали на пляже, купались, плавали с аквалангами, собирали ракушки. Стефан рисовал, Лидия читала. Вечерами они ходили в клуб "Черепаха", где вкусно кормили и можно было потанцевать, а потом долго гуляли по берегу, залитому лунным светом.
      Занимались они и любовью. Стефан был нежен и страстен и, хотя не совершал в постели чудес, но убедил Лидию, что она желанна и что он хочет только ее. Она же, отчаянно стараясь не наскучить ему, проявляла неслыханную изобретательность.
      В экзотической обстановке это увенчалось некоторым успехом, однако Лидия сомневалась, что так продолжится в Париже и Мурдуа. Впрочем, сейчас она не желала ни о чем думать, а просто отдалась волшебному очарованию острова.
      А потом появился Змей.
      ***
      - Извините, что нарушил ваше уединение, - сказал Марк Хиггинс, когда они ехали из крошечного аэропорта. - Это очень срочное. - В европейском деловом костюме он выглядел весьма нелепо на заднем сиденье старомодного "ситроена".
      - Вероятно, документы первостепенной важности, если уж вы проделали из-за них такой путь, - сухо заметила Лидия.
      - Так и есть.
      - Я зарезервировал для вас бунгало, Марк. Мы с вами поедем прямо туда. Дорогая, ты пойдешь купаться? - спросил Стефан жену.
      - Еще не решила. Возможно, сыграю один гейм в теннис. Марк, вы ведь задержитесь здесь не более чем на сутки?
      - Не знаю. Это связано с документами.
      Лидия поцеловала мужа.
      - Желаю успеха, дорогой. Увидимся позже.
      Стефан посмотрел документы и взглянул на Марка:
      - В чем дело? Здесь нет ничего срочного.
      Марк улыбнулся.
      - Ошибаетесь, сэр. - Он обвил одной рукой шею Стефана и поцеловал его. Они прижались друг к другу. - Я так по тебе скучал! - пробормотал Марк. - И не сомневался, что ты тут сходишь с ума.
      Стефан отпрянул.
      - Ты не имел права приезжать сюда, зная, что я пытаюсь сделать, резко сказал он.
      - Знаю, поэтому и решил приехать. Ты и я любим друг друга.
      - Нет! Я люблю Лидию. - Стефан опустился в кресло и обхватил руками голову. - О Марк, я уже ничего не понимаю!
      Марк опустился перед ним на колени, провел руками по его бедрам, поцеловал в живот.
      - Позволь, я напомню тебе, - прошептал он. Стефан резко вскочил:
      - Нет... Уезжай! Завтра же.
      - Как скажешь.
      Возле двери Стефан остановился:
      - Я хочу этого.
      Марк улыбался, стоя на коленях возле кресла.
      ***
      Стефан и Лидия поужинали в клубе рыбой под соусом карри,..
      - Я думала, что Марк присоединится к нам, - сказала она.
      - Он устал после перелета. Слишком быстрая смена временных поясов.
      Лидия коснулась руки мужа:
      - Я рада этому. Здесь идиллическая обстановка, а появление Марка напомнило мне, что реальный мир не так уж далеко отсюда... Я еще не готова вернуться туда.
      - Он уезжает завтра. Мы уже закончили с делами.
      Она улыбнулась:
      - Давай не пойдем сегодня танцевать, а вернемся после ужина в бунгало.
      Прихватив с собой шампанское, супруги отправились на пляж и уселись на расстеленном одеяле. Лунный свет заливал лагуну. Из клуба доносилась тихая музыка. Прикончив одну бутылку, они открыли вторую.
      - Как по-твоему, могли бы мы здесь жить? - мечтательно спросила Лидия. Благодаря вину раздражение, вызванное приездом Марка, исчезло, и сейчас ей казалось, словно она плывет в лунном свете.
      - Конечно... Бросив все, мы построили бы на пляже хижину, крытую пальмовыми листьями.
      - И пили бы шампанское.
      - Да.
      - И занимались бы любовью.
      Стефан наклонился к жене, спустил платье с ее плеча, поцеловал ее в шею, потом руки его скользнули под юбку и стянули с Лидии трусы.
      - И занимались бы любовью, - шепнул он.
      Потом они плавали нагие в лагуне. Вернувшись в бунгало, приятно утомленная Лидия сразу заснула. Но Стефан не спал. Через некоторое время он встал и оделся.
      ***
      - Я знал, что ты придешь! - Марк лежал на постели голый, и только нижняя часть тела была прикрыта тонкой простыней.
      - Я пришел поговорить.
      - Ты пришел ради этого. - Марк откинул простыню. - Иди сюда.
      ***
      Сидя в кресле, Стефан смотрел на спящую жену.
      Первые солнечные лучи играли на ее золотистой коже.
      Медно-рыжие локоны разметались по подушке. Грудь, увеличившаяся после рождения детей, загорела.
      Красивая, умная, умеющая владеть собой, Лидия обладала всем, что он хотел видеть в жене. Идеальная графиня де ла Рощ и почти совершенная женщина. Вот если бы только ему была нужна женщина...
      Он боролся долгие годы со своей гомосексуальностью, не желая сдаваться без боя. Иногда ему хотелось последовать примеру Марка - смириться с неизбежным и наслаждаться жизнью. Но эта мысль внушала графу отвращение. Граф страстно желал быть таким, как все, и стремился убедить окружающих, что счастлив в браке с красавицей женой, подарившей ему детей.
      Все началось еще в Оксфорде. В его компании это считали экспериментом в области секса - и все. Но для Стефана эксперимент не прошел бесследно. Закончив учебу и попытавшись избавиться от груза прошлого, он заводил связи с женщинами и лишь изредка с мужчинами. Потом встретил Мари-Лор, олимпийскую чемпионку по плаванию, с сильным мальчишеским телом и короткой стрижкой. Она возбуждала его, и граф влюбился. С ней он испытал наслаждение, какого не давала ему ни одна женщина.
      Они поженились, но вскоре Мари-Лор узнала его тайну. Казалось, это не слишком задело ее, но она отказалась рожать детей. Их отношения остались дружескими, и ни один из супругов не стеснял свободы другого."
      Стефан спокойно прожил бы с Мари-Лор всю жизнь, если бы не мечта о наследнике. Разошлись они дружески, и Мари-Лор сохранила его тайну.
      Стефану хотелось бы направить в такое же русло и свои отношения с Лидией, но чувства к ней были иными. Стоило графу представить себе жену с другим мужчиной, как его охватывала дикая ревность. Кроме того, Стефан весьма сомневался, что вторая супруга отнесется к его слабости столь же снисходительно, как и первая. Скорее у Лидии, американки, это вызовет отвращение, и она бросит его.
      Тогда разразится скандал, а за ним последует развод.
      Даже если бы обошлось без скандала, Стефану претила мысль о втором разводе. Он хотел соблюсти внешние приличия и видел в Лидии последнюю надежду на обретение наследника. Граф понимал, что никогда уже не станет ухаживать за другой женщиной, завоевывать ее сердце, а тем более вступать с нею в интимную связь Лидия была единственной женщиной за много лет, которой удалось возбудить его. Пытаясь самоутвердиться, граф иногда сближался с другими женщинами, но это лишь напоминало ему о его отклонениях. С Лидией он изредка проявлял себя мужчиной, хотя для этого ему нередко приходилось напиваться. Стефан старался получать удовольствие, но главное - зачать наследника.
      Лидия что-то пробормотала во сне и, повернувшись на другой бок, вытянулась. Граф осторожно отвел прядь волос, упавшую на лицо, и погладил щеку.
      Если бы он мог любить женщину, то любил бы только Лидию.
      Но он не мог!