На службе у Кощея - Черти поневоле

При виде сахара бандиты оторопели. Затем Серый недоверчиво протянул руку и сгреб кусочек. Осмотрев его, сунул кусок в рот и захрустел. На лице братка расплылась блаженная улыбка.

– Вкусно! – прошептал он, закатывая глаза.

Толян и Колян быстро последовали его примеру. Пока они грызли сахар, в калитке появилась еще одна фигура. Это был Шлоссер. Осмотрев братков, он кивнул:

– Значит, сами пришли? И золото принесли. Это хорошо. Ну что ж, проходите:

При дневном свете братки оказались вовсе не страшными, скорее жалкими. Они вкатили тележку во двор и остановились в нерешительности.

– Идемте, идемте, – поманил их главный механик, – не на улице же разговаривать.

– Так это… Командир, – Толян со страхом посмотрел на мешки, – там же золото!

– Знаю, знаю! – засмеялся Шлоссер. – Сейчас в бухгалтерию позвоню. Там у них грузчик есть и специальный склад. Приедут, заберут, все посчитают. У нас ведь без обмана. Надо было раньше это сделать, да все недосуг!

Он вынул из кармана мобильник и позвонил. Бросив несколько слов, повернулся к браткам:

– Ну вот и все. Сейчас приедут.

– Так просто? – изумился Серый.

– У нас все просто, – сказал Шлоссер, – особенно такие дела. Все организовано… – Он развел руками. – Места у нас древние, куда ни копни – или клад, или сокровище. Даже надоело, честное слово!

Механик пошел вперед, а Серый и Толян поплелись за ним. Колян шел позади всех и все оглядывался на оставленные без присмотра мешки.

Шлоссер распахнул дверь и гостеприимным жестом указал внутрь:

– Заждались! Хотели уже посылать за вами.

Ничего не понимая, парни вошли в комнату и обомлели.

За столом грозно восседал Горыныч. По правую руку от него сидела Яга, по левую – Кощей. Шишига и Леший пристроились рядом. Напротив сидели Костя, Евстигнеев и Полумраков. До этого они о чем-то оживленно разговаривали, но, увидев гостей, замолчали и уставились на них.

Ноги у парней подкосились, и они бухнулись на стулья, словно специально поставленные у стены. Братков было трое, а стула четыре. Однако это оказалось очень кстати. На свободный стул Серый тут же примостил свою гирю.

– Гаврила, – сказал Шлоссер, протягивая инопланетянину сахарок, – будь на стреме. Чтобы никто не вошел и не вышел. Приедут из бухгалтерии, сдашь все по описи.

– Гаврила сахарок получать! Приказ исполнять! – вытянулся в струнку инопланетянин и кинулся за дверь.

Секунды две висела напряженная тишина. Первой ее нарушила Шишига.

– Бедненькие! – ахнула она, глядя на пацанов. – До чего дошли!

– Бандитская жизнь она до добра не доводит, – сварливо заметил Леший. Чувствовалось, что он нисколечки не сочувствует бандитам, даже таким разнесчастным.

– Товарищи! – Кощей постучал по столу карандашом. – Кажется, все в сборе? Нет? Кого не хватает?

– Ше-эфа! – проблеял Толян и преданными глазами уставился на Кощея.

– Шефа? – Кощей задумался. – А где же он?

– Он украл у Маланьи пять мешков картошки и смылся, – грустно доложил Серый.

– Видать, совсем оголодал, – удивилась Яга, – коли на картошку позарился.

– Он перепутал, – пояснил Колян, – он ее вместо золота свистнул.

Братки попытались улыбнуться, но лица собравшихся были суровы.

– Товарищи! – замогильным голосом произнес Кощей. – Заседание товарищеского суда предлагаю считать открытым!

Услышав, что их будут судить товарищеским судом, братки разом скуксились.

– Не тяни резину, – сказала Яга. – Судить так судить, неча ждать! – она метнула в парней сердитый взгляд и замолчала.

– Снимите головные уборы! – потребовал Кощей. – Что за неуважение к суду? Вот так!

Братки сняли с голов размякшие клобуки, и члены суда ахнули от ужаса. Даже Кощей не выдержал и покосился на Ягу.

– Н-да! Это уже явный перебор! А кто-то говорил о гуманизме…

Старуха вздохнула:

– Сгоряча, батюшка, от гнева заклинания перепутала. Вместо малого да наградила большим!

– А шея-то, шея! – не выдержал Евстигнеев. – Лебедь натуральный!

– Прекратить шум! – Кощей быстро пришел в себя и снова постучал карандашом по столу. – Как нам стало известно, данные товарищи повинны в ряде безобразий, которых в нашем районе не было уже несколько лет.

– Мы ничего не сделали! – затрепетали братки. – Простите нас, пожалуйста!

– Как это ничего не сделали? – возмутилась Яга. – А кто Потапычу глаз поцарапал? А пожар? Если бы не Лексей, весь лес бы в головешки превратился!

– Рыбку динамитом глушили, – вставил Леший. – Меня хотели застрелить!

– Товарищи! – возмутился Кощей, с трудом перекрывая нестройный гул. – Все выскажетесь в порядке очередности! Сначала я зачитаю обвинение. Итак: данные граждане, проникнув в наш район, первым делом устроили попойку, развели костер и едва не спалили лес. Затем, продолжая веселиться, учинили стрельбу по лесным птахам. Скажу сразу – ни в кого не попали, но повредили ряд ценных реликтовых дубов. Далее. Глушили рыбу динамитом. Это установленный факт. Потом охотились на осетра при помощи акваланга и подводного ружья. И это еще не все. Не далее как вчера вышеупомянутые граждане произвели проникновение в запретную зону, а конкретно – в Тридевятое царство, где обманным путем завладели сундуком, в котором находилось материальных ценностей в виде золота и драгоценных камней на сумму в полтора миллиона евро. Но и этого им показалось мало. Они залезли в дом всеми нами уважаемого главного механика и похитили сокровища фараона, переданные в дар Калиновскому совхозу. Все эти действия не могли не вызвать ответной реакции у местного населения. Как результат этих действий – превращение данных граждан в натуральных монстров, что, без всякого сомнения, оскорбляет эстетическое чувство каждого нормального существа. Перед нами стоит архиважная проблема: что делать с провинившимися? Прошу высказываться в порядке очередности.

Во время этой довольно длинной речи Горыныч слегка задремал и начал присвистывать, когда же Кощей замолчал, все невольно уставились на него.

– Ты, кажется, хотел что-то сказать? – ехидно осведомился Кощей и щелкнул пальцами. – Слово имеет товарищ Горыныч!

Змей заморгал глазами, позеленел и попытался встать.

– Сиди уж! – пробормотала Яга. – А то, неровен час, потолок проломишь.

– Кхе, – сказал Горыныч, – ну да. Ага. – Он уставился на съежившихся братков и невольно почесал в затылке. – А чего с ними делать-то? По-моему, они уже того… Готовы. Думаю, их надо отпустить на все четыре стороны. Всыпать, конечно, для острастки палок триста каждому. У Гаврилы это хорошо получается. А потом пусть идут!

В комнате воцарилась изумленная тишина. Кощей, не веря своим ушам, уставился на Горыныча. Шишига ахнула и закрыла глаза. Костя отрицательно покачал головой.

– Ты что же нам советуешь, душегубец бесстыжий, – не выдержала Яга. – А еще непротивленец! Триста палок! Да они после двухсот как есть помрут! Ты хоть думай иногда!

– Да я, бабуль, чего? – смутился Горыныч. – Я это несерьезно. Что уж, и пошутить нельзя?

– Нельзя! – рассердился Кощей. – Мы тут серьезное дело решаем, а он шутки шутить! Балаган устроил. Вот возьму и в угол поставлю за хулиганство!

– Я больше не буду! – испугался Змей. – Я сейчас серьезно скажу. Их нужно это… – Тут Горыныч замялся, и глаза его удивительно поглупели. – К Лисипицину их пристроить! Пусть село озеленяют. Клумбы делают, цветочки сажают.

– Садись! – Кощей устало махнул рукой.

– Можно я? – Костя встал со стула и вышел на середину комнаты. – Во-первых, необходимо привести их в человеческий вид. А то смотреть страшно. Такое чувство, что парни приползли из концлагеря для чертей. Яга Степанидовна?

– Слушаю, милок! – охотно откликнулась старуха.

– Вы можете избавить их от этих отвратительных рогов? Кстати, длинная шея – тоже ваша работа?

– Знамо, моя! – самодовольно потупилась Яга. – Никто так не может! Я ведь почему их заколдовала? Чтобы задумались маленько. Для острастки!

– Им нечем думать, – сказал Костя, – у них в голове кость одна.

– А разве там что-нибудь должно быть? – удивился Серый и тут же получил тычок от Коляна.

– Вот видите! – продолжил Костя. – Конечно, все это сдерживало их от более серьезных проступков. Но теперь предлагаю их расколдовать!

– Приятно слышать здравые речи! – обрадовался Кощей. – Сразу видно цивилизованного человека. Товарищ Яга! Проведите с подсудимыми необходимую работу, и продолжим!

– Не надо! – затрепетали братки, но Яга их успокоила:

– Не век же вам уродами ходить? Сейчас все исправим. – Она вынула из передника три пирожка и протянула бандитам. – Кушайте, соколики!

Братки принюхались и жадно схватили пироги. Между тем Яга прочла короткое заклинание, и не успели Толян, Колян и Серый проглотить последние кусочки, как рога с тихим стуком отскочили от их голов и упали на пол.

Серый обалдело посмотрел на рога и вдруг схватил себя за шею.

– Ура! – закричал он. – Ура, товарищи! Шея укоротилась!

– К чему такая радость? – сухо остановил его Кощей. – Процесс еще не закончен.

Однако Серый не унимался:

– Шея нормальная! – бормотал он. – Честное слово, укоротилась! Как хорошо-то! Теперь голову отрезать не надо. – Парень посмотрел на всех такими счастливыми глазами, что Яга невольно смутилась.

– Чего уж там! – пробормотала она. – Вот, съешьте-ка еще по пирожку, чтобы не светиться по ночам.

– Я не виноват, – сразу же заявил Шлоссер. – Я не знал, что они в реактор полезут.

– Тебя никто и не винит, – успокоил его Евстигнеев.

Через минуту братки приобрели совершенно нормальный человеческий вид.

– Вот теперь можно разговаривать, – с облегчением вздохнул Костя. – Давайте рассмотрим два варианта. Первый – сдать их районным властям.

– А они отпустят их через час, – возразил Евстигнеев. – Ты не хуже моего знаешь, как такие веши делаются. Я – против!

– Я тоже против, – сказал Шлоссер, – улик никаких, все шито белыми нитками.

– Почему же белыми? – удивился Костя.

– А какими? Красными, что ли?

– Хорошо, – Костя снова посмотрел на братков, – есть другой вариант. Пусть поработают в совхозе. Узнают, что такое труд. Может, исправятся?

– А как же наказание? – тихо осведомился Леший.

– Ну если засчитать все, что они вытерпели, то можно обойтись и без наказания, – сказал Костя.

– Вот кто у нас непротивленец! – восхитилась Яга и, повернувшись к Горынычу, добавила: – Учись, голова садовая!

– А что они такого вытерпели? – не понял Полумраков.

– У Маланьи жили, – пояснила Яга, давясь от смеха. – Она их помоями потчевала!

– Чем?! – изумился Полумраков.

– Поросячьими помоями! – твердо сказала Степанидовна.

– А зачем же они их ели? – еще больше удивился Савелий.

– Попробовали бы они их не есть! – многозначительно улыбнулась Яга. – Маланья и не таких приручала! Она слово знает. Как-никак – моя внучатая племянница.

– Тогда, пожалуй, что да! – сказал Полумраков. – Тогда я понимаю… – и надолго задумался.

– У кого еще будут предложения? – спросил Кощей.

Предложений больше не было. Наоборот, возможность исправить братков при помощи честного труда всем очень понравилась.

– Замечательно, – согласилась Шишига. – Да ведь только сбегут!

– Не сбегут! – твердо сказала Яга.

– Это почему же? – заинтересовался Евстигнеев. – Такое вполне возможно. Не следить же за каждым их шагом?

– Зелье! – напомнил ему Леший.

– Тьфу ты! – Евстигнеев кивнул головой. – Верно. Не сбегут. Но, погодите, главный-то их исчез!

– Никуды он не денется, – мрачно возразил Леший, – там же в лесу и прячется.

– И долго прятаться будет? – спросил Евстигнеев.

– Пока всю картошку не съест! – расхохотался Горыныч.

Кощей важно кивнул:

– Верно. Съест картошку – и придет сдаваться. Сам. Как вот эти пришли. А теперь давайте решать, куда их трудоустроить?

– Мне рабочие в ремонтно-механический цех нужны, – сказал Шлоссер, – пусть ремонтом занимаются.

– А может, все-таки к Лисипицину? – предложил Полумраков.

– На предмет будущего сговора? – нахмурился Кощей. – Нет уж, спасибо! Я против. Федор Семеныч, забирайте своих работников!

Шлоссер вздохнул и посмотрел на бандитов:

– Все слышали?

– Ага! – уныло закивали братки.

– Возражения есть?

– Есть вопрос! – осмелел Толян. – Как жить будем?

– Так и будете, – коротко ответил Шлоссер. – Зарплата у нас хорошая, премии постоянно. Квартируете вы у Маланьи, так что вопрос решенный.

– А если… – начал было Толян, но Шлоссер его не дослушал:

– Никаких «если». Из села вам не убежать. А вздумаете чудить, снова рогами обзаведетесь. Хотите вы этого?

– Нет, нет! – разом задрожали бандиты.

– Хорошо, – сказал, поднимаясь, Кощей. – Таким образом, вопрос считаем решенным.

Братки смотрели на Шлоссера преданными глазами. Из всего сказанного они поняли только одно: шеф сменился и они переходят под начало главного механика. Шлоссер в их глазах сразу стал крутым.

– Командир! – начал Серый, прижимая гирю к груди, но Шлоссер его остановил.

– Во-первых, положи гирю. Она тебе не нужна.

– А разве она отклеилась? – пробормотал Серый. – Вот те на! А я уж привык. – Он положил гирю на пол и отнял руку. – И вправду отклеилась!

– Естественно, – сказал Шлоссер. – А теперь самое главное: никогда не называйте меня командиром. Ясно?

– Ясно, шеф! – весело гаркнули братки.

Шлоссер поморщился:

– И шефом тоже не называйте.

Парни почесались, переглянулись, и Толян, как самый умный, тихонько осведомился:

– Как вас теперь называть?

– Федором Семеновичем, – пояснил механик.

– Класс! – обрадовались парни, а Костя, наклонившись к Евстигнееву, прошептал:

– Тут без волшебного камня не обойтись!

– Это точно, – кивнул Евстигнеев.

– Федор Семенович, вопрос можно? – неожиданно чистым голосом сказал Колян.

Шлоссер кивнул:

– Задавай. Только учтите, – тут он посмотрел на чаны, – сейчас начнется обеденный перерыв. Чтобы через час были в РМЦ. Без опозданий!

– А я как раз насчет обеда и хочу спросить. – Колян сглотнул слюну. – Маланья готовит плоховато…

– Точно, – завздыхали Серый и Толян, – надоели рыбьи головы! И капустный лист надоел!

– Знамо, надоел, – сказала Яга Степанидовна, поднимаясь с места. – Так ведь я с Маланьей уж все обговорила. Теперь она готовить будет как положено. Раньше-то вы жили по-свински, и она вам готовила, как, извините, поросятам. А коли людьми решили стать, так и будет все по-человечески.

Ошалевшие братки вышли на улицу. Костя посмотрел им вслед и зевнул:

– Всю ночь из-за этих монстров не спали!

– Да какие ж они монстры? – удивилась Яга. – Так, монстрики!

– А в начале?

– И в начале монстрики! – безапелляционно заявила Яга. – Вот Лисипицин – так это и впрямь сущий демон.

– Шлоссер изобрел дезинтегратор, – усмехнулся Евстигнеев. – Мы можем превратить Лисипицина в солнечный свет и чистый воздух.

– Не думаю, что от Лисипицина будет много света, – поморщился Кощей. – Пусть уж лучше село подметает! Хоть какая-то польза. А мы…

– Мы будем ловить шефа! – загорелся Горыныч.

– Еще чего! – отмахнулась Яга. – Поголодает и сам явится.

Тем временем Эдик на хорошей скорости мчался по лесной дороге. Почему-то он никак не мог выехать на шоссе и все наворачивал и наворачивал одинаковые крути. Через час его охватил панический страх. Шеф и сам не понял, чего он так испугался, но ужас сдавил его с нечеловеческой силой и заставил заглушить мотор. Парень вылез наружу и вытер вспотевший лоб.

– В натуре! – пробормотал он, затравленно оглядываясь. Первым его побуждением было бежать обратно в село, под надежный Маланьин кров, к баланде с селедочными головами. Шеф невольно облизнулся и почувствовал на языке металлический привкус селедки.

«Что делать? – мелькнуло в его голове. Лес, страшный и густой, обступал со всех сторон. – Может, менты впереди пасут?»

Тут ему пришла мысль, что впереди его и впрямь ждет засада. И тогда прости-прощай, золото, прощай, вилла на солнечном берегу в красивом городе Майами. Тогда вместо девушек с шоколадным загаром его будет встречать вертухай с дубиной. Только не это!

«Нужно спрятать золото, – подумал он, – зарыть в лесу и приметить место, а потом, когда все утрясется, приехать и забрать».

За все это время Эдика ни разу не посетила мысль о брошенных братках. С самого начала он решил, что эти дебилы обойдутся и так. И вот теперь его мечта исполнилась!

Он раскрыл багажное отделение, вынул лопату и, кривясь от боли в спине, на которую наступила Маланья, вытащил мешки.

«Здорово! – подумал бандит. – Много золота! На всю жизнь хватит!»

Не в силах удержаться, он дрожащими руками развязал один из мешков.

– Картошка! – усмехнулся он. – Молодцы, парни. Сверху картошкой присыпали. Надо же, сколько навалили, не пожалели!

Закатав рукава до самого плеча, он запустил пятерню в мешок, но все равно ничего, кроме картошки, к тому же довольно мелкой, не обнаружил.

– Ху из ху! – бессмысленно пробормотал Эдик и вдруг рассмеялся: – Пацаны прихватили лишний мешок! Хе-хе! Ну это Толян! Его работа. Он любит жареную картошку жрать!

Завязав мешок, Эдик оттащил его в сторону и огляделся. Невдалеке от дороги начинались густые кусты.

«Туда и спрячу!» – решил он и поволок мешки в сторону от дороги. Место оказалось хорошее и приметное. Напротив стоял здоровенный дуб с дуплом. Из дупла кто-то смотрел голодными глазами.

«Сейчас ты у меня посмотришь!» – злобно подумал Эдик, снимая с себя треуголку и глядя в дупло с усмешкой.

Голодные глаза ошарашенно моргнули и пропали. Через секунду до слуха шефа донесся глухой стук.

– Готов! – обрадовался Эдик. – Мы еще посмотрим, кто кого напугает!

Схватив лопату, шеф принялся лихорадочно рыть яму. Все это время он подозрительно посматривал на остальные мешки и наконец не выдержал. Бросив лопату, кинулся к мешкам и начал развязывать их, дрожа от нетерпения, помогая себе зубами, подвывая от волнения, как голодный волк.

Из развязанных мешков на землю посыпалась картошка. Эта была, пожалуй, покрупней, но все равно ничего общего с золотом не имела. На всякий случай Эдик колупнул одну картофелину ногтем и лизнул языком.

И тут в его голове что-то коротко треснуло, и словно бы даже пахнуло дымком, как бывает, когда замыкает электропроводка. Он глупо уставился на мешки. Затем, вынув картофелину, отложил ее в сторону:

– Раз картошка! – Отложил другую.

– Два картошка! – Отложил третью…

Незаметно подкравшиеся гоблины с восторгом смотрели, как незнакомое чудовище перебирает земляные клубни.

– Пять тысяч семьсот восемьдесят пять! – считал Эдик, грязной рукой вытирая пот. – Пять тысяч семьсот восемьдесят шесть!

Наконец он взял последнюю, самую маленькую картофелину, глянул на нее горящими глазами, выкрикнул очередную цифру и лег пластом.

Впрочем, прохлаждался он недолго. Услышав шевеление в кустах, Эдик вскочил и принял боевую стойку.

– Мое! – взвизгнул он. – Не отдам!

И гоблины в нерешительности отступили.

Прошло несколько дней. Костя с Евстигнеевым при помощи камня чудес вселили в братков не только тягу к дисциплине, но и к экологии. По лицам парней, посвежевших и веселых, было видно, что они счастливы.

Особенно они любили посидеть вечерком на лавочке и поговорить за жизнь.

В тот день у всех было особенно хорошее настроение. Им удалось отладить комбайн на тригенных куаторах. Тот самый, на котором Шлоссер уже поставил было крест. Вдобавок Колян вычитал в каком-то журнале, как утилизировать промышленные отходы.

Увлеченные разговором, друзья не сразу заметили запыхавшегося Шлоссера.

– П-привет! – сказал главный механик, слегка заикаясь от быстрого бега по калиновским улочкам. – Т-тревога!

– Погоди, Семеныч, – отмахнулся Евстигнеев, – слышь, парни дело говорят! После специальной обработки отходы можно прессовать…

– Вы что, оглохли?! – вскипел Шлоссер. – Ведь ясно сказал: тревога! Космические пираты на орбите! Вот-вот начнется внедрение! Тьфу, вторжение!

– Что-о?!

Приключения продолжались!..