Пока я находился в земле таанов, время утратило для меня всякое значение. Я не жалел сил, чтобы хоть немного очеловечить их. Я пытался научить их быть людьми. Все это я делал с одной неотступной мыслью — вернуться назад и исполнить данную богам клятву. Я непрестанно молил богов, чтобы они продлили мне жизнь. И они вняли моим мольбам. Внешне я остался в том возрасте, в каком был, когда меня постигла кара богов.
Теперь Дагнарус картинно опустил глаза к полу, выражая скорбь.
— Вернувшись на землю Лерема, я с грустью и отчаянием увидел, что моя возлюбленная Виннингэльская империя пребывает в запустении. Соседние государства позволяют себе издеваться и насмехаться над нею. Я увидел, как возросла власть Церкви и ослабела власть короля. В годы правления моего отца Церковь и государство не соперничали из-за власти. Теперь же я с горечью убеждался, что Церковь все более вмешивается в дела государства.
Бароны одобрительно зашептались.
— Горечь наполняла мое сердце, когда я видел, что стало с нашей армией. Она оказалась в еще большем запустении, нежели королевская власть. Ее ряды сократились, боевой дух подорван. Когда виннингэльской армии пришлось сражаться с армией Карну возле города, который теперь называется Делек-Вир, наши войска потерпели сокрушительное поражение и были вынуждены с позором отступить. Но еще печальнее, что Виннингэль ни разу не попытался вернуть захваченный карнуанцами Портал.
Карнуанцы безнаказанно разгуливают по нашей земле. Они требуют плату за пользование Порталом, который изначально принадлежал нам. Они насмехаются над нами и обвиняют нас в трусости. Неужели виннингэльские солдаты и вправду трусливы?
Вопрос Дагнаруса был обращен прежде всего к высшим офицерам Королевской гвардии. Те стояли с красными лицами и покрытыми испариной лбами.
— Нет! — загремел Дагнарус — Виннингэльские солдаты — самые лучшие, самые храбрые и самые преданные солдаты в мире.
Ответом ему был одобрительный рев.
Дагнарус возвысил голос.
— Я знаю наших солдат не понаслышке. Я сам не раз водил их в сражение. Но даже храбрейшие воины нуждаются в выучке. Они достойны сражаться самым лучшим оружием и иметь самую лучшую амуницию. А это стоит немалых денег. Но наши солдаты нуждаются не только в этом. — Дагнарус на несколько секунд умолк. — Они нуждаются в уважении.
Кто-то из гвардейских офицеров встретил его слова приветственными возгласами. Солдаты подняли головы. У них заблестели глаза, руки сжались в кулаки. Одни горячо кивали, другие кричали «да!», и почти все бросали хмурые взгляды на регента и магов.
«Умный шаг, — невольно подумал Ригисвальд. — Очень умный и своевременный шаг».
— Да, я вернулся в Лерем, приведя с собой армию! — продолжал Дагнарус. — Но эта армия завоевала Дункар и поставила город на колени! Эта армия вторглась в пределы спесивого и хвастающегося своей непобедимостью Карну. — Дагнарус обращался непосредственно к офицерам. — Из-за моих атак карнуанцы вынуждены оголить оборону Делек-Вира. У вас есть прекрасная возможность ударить по ним. Они не выстоят против вас. Вы вернете себе Портал и, что еще важнее, восстановите уважение к виннингэльской армии.
Теперь уже каждая его фраза тонула в одобрительных возгласах. Дагнарус вновь умолк, потом спокойно, даже как-то буднично произнес:
— Я отдам вам Дункаргу и Карну со всеми их богатствами и населением. Это будет моим подарком Виннингэлю. Они станут частью нашей империи, и мы навсегда избавимся от угроз с их стороны. Виннингэльская империя сделается самым могущественным государством Лерема, куда более могущественным, чем при правлении моего отца, короля Тамароса, да благословят его боги.
Дагнарус простер руки, словно Дункарга и Карну лежали у него на ладонях.
— Берите их. Они ваши. Взамен я прошу от вас лишь того, что по праву является моим. Я не требую, не угрожаю взять силой, а прошу: сделайте меня вашим королем. Или, правильнее будет сказать, императором, ибо Виннингэль в скором времени станет величайшей империей за всю историю Лерема.
Присутствующие молчали. На какое-то время они перестали даже дышать. Кловис растерянно смотрела на Дагнаруса и без конца моргала. Она ожидала от него любых требований, только не этого. Лицо Инквизитора оставалось бесстрастным; какие бы чувства ни владели им, он крепко держал их внутри. Раскрасневшийся, улыбающийся Тасгалл то и дело поглядывал в сторону Ригисвальда, пытаясь встретиться с ним глазами. Ригисвальд не отвечал на его призывы. О чем теперь говорить, когда все зашло слишком далеко?
Подобно всякому вдохновенному и удачливому лжецу, Дагнарус строил свою ложь на полуправде, которая всегда страшнее отъявленной лжи. Придворные интриги были знакомы ему с детства; он постигал их искусство с прилежанием, какое и не снилось его учителю Эваристо. Скорее всего, врикиль заранее сообщил ему об усиливающейся враждебности между Церковью, с одной стороны, и баронами и военными — с другой. Слишком долго Церковь, подобно далекому солнцу, равнодушно взирала, как на грешной земле нарастает снежная лавина тягот и противоречий. Одного-единственного крика оказалось достаточно, чтобы она безудержно поползла вниз. И никакими мольбами к богам, никакими силами эту лавину уже не остановишь и не повернешь вспять.
— А что вы намерены делать с армией ваших чудовищ? — неожиданно спросила регент. — Прикажете им убираться восвояси? Мы знаем, во что обошлась Дункару капитуляция. Сколько женщин ваши тааны угнали в рабство? Сколько детей зверски убили? Даже если бы мы и согласились на ваши условия, чего мы, естественно, не сделаем, я не верю, что тааны смиренно возвратятся к себе на родину, никого и пальцем не тронув.
Дагнарус, несомненно, предвидел такой вопрос, и ответ у него был готов заранее.
— Половину армии я отправлю в Делек-Вир, на войну с карнуанцами за возвращение нашего Портала. Вторую половину я, став королем Виннингэля, просто уничтожу.
— Ты решишься уничтожить верных тебе солдат?
Юный король спрашивал не только из любопытства, в его вопросе сквозил упрек.
Ригисвальд заметил, как опасно блеснули глаза Дагнаруса. Блеснули и тут же погасли. Он поклонился королю, всем видом показывая, что понимает озабоченность юного Хирава.
— Ваше величество, когда крестьянин забивает свиней на мясо, он не думает об их верности. К таанам бессмысленно подходить с человеческими мерками. Они — не люди, а звери. Благодаря мне они ели досыта, я хорошо с ними обращался. И если я заберу их жизни, это будет не более чем взыманием долга. Поверьте, тааны крупно задолжали мне.
Дагнарус повернулся к собравшимся.
— Я не требую от вас немедленного ответа. Я удалюсь и дам вам время подумать над моими предложениями. После заката я вернусь и выслушаю ваш ответ. Вас это устраивает?
Бароны ответили громогласным «да».
Регент переглядывалась с Инквизитором и Тасгаллом.
— Нам требуется больше времени, — заявила Кловис.
— Это излишне, — обворожительно улыбаясь, ответил Дагнарус. — Здесь не о чем долго раздумывать. Вы либо принимаете мое предложение, либо отвергаете его. Итак, до вечера.
Дагнарус поклонился королю и собравшимся и уже намеревался покинуть зал, когда какой-то внутренний демон заставил Ригисвальда сунуться к нему с вопросом:
— Ваше высочество, а как насчет врикилей?
Дагнарус обернулся, изящно откинув плащ на плечи. Его лицо выражало искреннее недоумение.
— Простите, почтенный господин, мне непонятен ваш вопрос.
— Я спрашиваю о врикилях. — Ригисвальд встал, заложив руки за спину, — Об отвратительных живых мертвецах, поддерживаемых силой Пустоты. Их создает тот, в чьих руках находится Кинжал Врикиля. Уверен, вы должны были слышать о них.
— В раннем детстве, когда нянька рассказывала мне сказки, — ответил Дагнарус, сдерживая смех. — С тех пор я ничего не слышал о врикилях, почтенный господин.
— Один из них был убит в городе не далее как вчерашним вечером, — вмешался Тасгалл. Он хотел еще что-то добавить, однако Дагнарус его перебил:
— Если это правда и такое зло топчет нашу землю, вот вам лишнее подтверждение, что Виннингэль нуждается в сильном короле. До вечера!
Дагнарус направился к дверям. Его обаяние было настолько сильным, а манеры — столь величественными, что приставленная к нему стража вопросительно посмотрела на Тасгалла. Тасгалл ответил им сердитым взглядом, и гвардейцы послушно поплелись вслед за Дагнарусом. Ригисвальд мог побиться об заклад, что теперь никто и не подумает завязывать принцу глаза.
Регент сурово посмотрела на Хирава Второго. Юный король слез с трона, поправил корону, все время сползавшую ему на ухо и закрывавшую один глаз, и с заученным достоинством сошел вниз. Сделав несколько шагов, он остановился и повернулся к собравшимся.
— Я считаю, что Дагнаруса надо сделать королем, — сказал Хирав Второй.
Взрослые ошеломленно переглядывались. Кое-кто смотрел на мальчишку с откровенной жалостью.
— Ваше величество! — вскипела Кловис. — Вы даже не понимаете, о чем говорите.
— Нет, понимаю, — упрямо возразил Хирав. Он ткнул пальцем в направлении монаха. — Этот человек сказал, что Дагнарус — настоящий король. Все знают, что монахи — посредники богов. Неужели монах солгал?
Регент побледнела, мучительно подыскивая ответ.
— Нет, ваше величество, — наконец смогла выговорить Кловис.
— Я буду молиться богам, — объявил Хирав Второй. — Я спрошу у них совета. Но, думаю, я и так знаю, что нужно сделать. Я должен… — он замолчал, вспоминая, как говорят в таких случаях взрослые, — отречься от престола в пользу моего родственника принца Дагнаруса.
Хирав Второй пошел к выходу. Мальчишечья непосредственность, сознание долга и уверенность в правоте своего решения — все отражалось на его миловидном личике.
После ухода короля зал загудел. Бароны и военные тоже поспешили уйти. Глава Содружества торговых гильдий чуть ли не выбежал из зала, тряся толстыми щеками. Видимо, торопился поделиться новостями с торговым людом. Придворные и чиновная братия запорхали, словно разноцветные пташки, готовые усесться на любую ладонь, где насыпан корм. Регент, подобно наседке, собирала под крыло глав Орденов. Вид у каждого из них был оторопелый. Тасгалл хотел присоединиться, но передумал.
Ригисвальд сунул под мышку книгу и двинулся к выходу.
— Мне надо поговорить с вами, — догнал его Тасгалл. — Куда вы идете?
— Обедать, — ответил Ригисвальд.
— Но мы же еще не закончили, — возразил Тасгалл.
— Закончили, — сказал старик. — Просто ты и другие пока еще не знаете об этом.
Не обращая внимания на Тасгалла, призывавшего его вернуться, Ригисвальд вышел из зала, потом из дворца и зашагал по хмурым и мокрым улицам Нового Виннингэля.
ГЛАВА 16
Ригисвальд обедал в одиночестве и ел без всякого аппетита. Серая мгла постепенно темнела. Значит, скоро наступит вечер. За все время солнце так и не выглянуло. Тяжелые облака давили на город и поливали его дождем.
Разумеется, главная новость дня не осталась дворцовым секретом. Бароны и военные отправились в близлежащую таверну обсуждать невероятный поворот событий. Хотя они и потребовали себе отдельное помещение, их громкие голоса были слышны всякому, кто терся возле двери в ожидании новостей. Председатель Содружества торговых гильдий спешно вызвал наиболее уважаемых и влиятельных лиц торгового сословия. Заседание происходило в Собрании гильдий — помпезном деревянном строении, что стояло в конце улицы с одноименным названием. Двери не запирали, а потому слуги и кучера, толпившиеся у входа, слышали почти всё и как умели пересказывали солдатам городской стражи, которые якобы следили за порядком на улицах.
Ригисвальд стоял на ступенях Храма и смотрел, как перед дворцом начинают собираться толпы горожан. О комендантском часе дружно забыли. Стражники, которые должны были бы разгонять эти толпы, наравне со всеми напирали на чугунную ограду и вытягивали шеи. Каждому не терпелось увидеть человека, объявившего себя сыном давным-давно умершего короля Тамароса.
Баронам и военным было никак не пробиться во дворец. Толпа окружила их и требовала известий. Увещевания и угрозы не действовали. Решив, что простой люд тоже должен знать правду, один из баронов, отличавшийся красноречием, согласился рассказать о появлении Дагнаруса. Откуда-то прикатили телегу, на каких возят пивные бочки. Барон вскарабкался наверх. Толпа обратилась в слух.
Барон почти дословно повторил все, о чем говорил Дагнарус. Он не скрывал своих симпатий к принцу. Вскоре и толпа, еще не видя Дагнаруса, прониклась к нему симпатией. Люди горячо кивали, отовсюду слышались одобрительные возгласы. Слова «виннингэльские солдаты — самые лучшие, самые храбрые и самые преданные солдаты в мире!» были встречены восторженным ревом. Многие когда-то сами служили в городском ополчении, у кого-то родные и друзья и сейчас несли дозор на крепостных стенах.
Когда барон заговорил о юном короле, его голос потеплел. Толпа сочувственно зашепталась, в особенности женщины.
— Как бы мы ни любили нашего юного короля, — продолжал барон, — нельзя забывать, что он — еще ребенок. Пройдет немало лет, пока он достигнет зрелого возраста. Но нам всем хорошо известно, кто сейчас является истинным правителем, заслоняясь этим ребенком.
Барон хмуро поглядел в сторону Храма. Все, словно по команде, повернулись туда же. По толпе побежал глухой ропот, становящийся все более явственным.
— Лицемеры! — прокричал им со ступеней Храма Ригисвальд. — А скольким из вас Церковь помогла, и, наверное, не один раз? Забыли, с каким смирением вы подымались по этим ступеням? Вы умоляли Церковь спасти вас от болезней. Вам было не под силу самим построить дом, и вы звали на помощь магов-строителей. Вы искали у Церкви защиту и находили ее. Да, мы совершали ошибки и за них ответим перед богами. Но вы сейчас можете совершить такую чудовищную ошибку, перед которой померкнут все наши. Одумайтесь, пока еще есть время!
— Мы поддерживаем принца Дагнаруса! — крикнул в ответ барон.
Толпа завопила приветствия, потрясая кулаками и топая ногами. В небо взвилась стая перепуганных голубей. Бароны и военные взгромоздились на телегу, и ликующая толпа покатила их к воротам дворца.
Ригисвальд поморщился и вернулся в храм. В вестибюле стояло несколько послушников и послушниц. Чувствовалось, что от безумия толпы им было не по себе.
— Так это правда, Почтенный Брат? — спросила бойкая курносая послушница. — Народ и в самом деле готов признать Владыку Пустоты?
— Чем торчать здесь, возвращайся-ка лучше к своим занятиям, — посоветовал ей Ригисвальд. — Думаю, скоро ты убедишься, что не зря училась магии.
— Дагнарус! Дагнарус! — вопила толпа у ворот дворца.
Кто-то раздобыл литавры, и собравшиеся придумали новое развлечение. Теперь они произносили имя принца по слогам, а в паузах ударяли в литавры.
— Даг-на-рус! — Бумм! — Даг-на-рус! — Бумм!
— Почти родная стихия для принца, — ворчал Ригисвальд, идя к себе. — Как будто и не расставался со своими дикарями.
Добравшись до помещения, служившего ему временным пристанищем, Ригисвальд с шумом захлопнул дверь и закрыл ее на засов. Стало тихо. Тишина несколько успокоила его, и он начал раздумывать над своими дальнейшими действиями. Надо сообщить о происходящем Шадамеру. Но когда? Сейчас? Или все-таки дождаться окончания этого позорного балагана? Ригисвальд решил не торопиться. Барон, к счастью для него, нынче далеко от Нового Виннингэля. Пусть наслаждается морским простором. Коронация Дагнаруса представлялась Ригисвальду делом решенным. Любопытно, конечно, как новый король мыслит избавиться от десяти тысяч кровожадных чудовищ, которых он собрал под стенами Нового Виннингэля? Наверняка он пообещал им город на разграбление.
Еще один, не менее любопытный вопрос: как поведет себя Дагнарус в отношении Церкви? Вряд ли он может рассчитывать на ее поддержку. Или может?
«Он обхитрит и Церковь, — решил старик, укладываясь на койку и пытаясь стряхнуть с себя заботы и тревоги этого сумасшедшего дня. — У Дагнаруса хватит обаяния, чтобы и в Церкви перетянуть многих на свою сторону. А от упрямцев он попросту избавится. Так что на твоем месте, Кловис, я бы поспешил вовремя убраться с дороги новоявленного короля».
Ригисвальд погружался в сон. В мозгу промелькнуло: ему и самому не помешает вовремя убраться с дороги новоявленного короля. И что его дернуло влезть с этим дурацким вопросом о врикиле? Вопрос очень и очень не понравился Дагнарусу. У него был такой взгляд… Ригисвальд вспомнил глаза принца и вскочил с постели. Сна как не бывало.
Старик порылся в карманах сутаны и достал пузырек с землей. Насыпав несколько щепоток под дверь, он пробормотал слова заклинания. Владыку Пустоты оно едва ли остановит. Но Дагнарусу сейчас не до излишне любопытного старика. Да и вряд ли принц станет марать руки сам. Пошлет кого-нибудь из приспешников. А вот их-то заклинание непременно остановит. Во всяком случае, врасплох его не застигнут.
Сжимая в руке пузырек, Ригисвальд снова лег и заставил себя заснуть.
***
Все это время принц Дагнарус оставался во дворце. Ему отвели уютное помещение. Стол был уставлен закусками и винами. В пище Дагнарус не нуждался — его кормила Пустота. Он не мог без отвращения смотреть даже на самые изысканные кушанья. Однако, чтобы не будить лишних подозрений у окружавших его людей, Дагнарус научился делать вид, будто ест. Иногда ему приходилось проглатывать один или два кусочка, но чаще он просто размазывал еду по тарелке. Зато пить он мог и пил постоянно, нередко сверх всякой меры.
Вино помогало ему избавиться от пристальных, упрекающих взглядов Гарета, Шакура и всех тех, кого он убил. Вино вновь делало прекрасной эльфийку Вэлуру: в прошлом — его страстную любовь, а теперь (вот уже двести лет подряд) — отвратительную женщину-врикиля, которую он ненавидел наравне с собой. Вино позволяло терпеливо сносить промахи Шакура, хотя Дагнарус не раз порывался отправить его в Пустоту. Наконец, вино давало принцу возможность жить бок о бок с таанами. Он собственными руками выковал это смертоносное оружие, ставшее ему ненавистным. С недавних пор Дагнарус начал опасаться, как бы оно не оказалось приставленным к его горлу.
Здешнее вино было превосходным, но сегодня Дагнарус пил весьма осмотрительно. Сегодня ему понадобится вся ясность и живость ума. Первая часть его спектакля удалась на славу. Принц был доволен. Как своевременно он бросил им эту кость — уничтожение таанов! Блестящее решение, принятое им буквально на ходу. И в самом деле, когда он станет императором, зачем ему такое количество опасных и непредсказуемых существ? Пять тысяч он пошлет отвоевывать Портал в Делек-Вире, а затем через этот же Портал перебросит в Карну. Дела там идут скверно, но еще не все потеряно.
Похоже, его замысел удался. Он перетянул на свою сторону баронов, гвардию и высших офицеров армии. Конечно, Церковь так легко не очаруешь. Здесь его ждет постоянное сопротивление. Значит, надо действовать по-иному. Скажем, заменить самых влиятельных людей Церкви своими врикилями. Прежде всего — регента.
Поразмыслив еще, Дагнарус понял, что от такого развития событий придется отказаться. Это слишком опасно. Боевые маги сумеют распознать врикилей. Ведь убили же они этого растяпу Джедаша. Правда, тут во всем виноват Шакур. С боевыми магами надо держать ухо востро. При всей ненависти к Церкви, Дагнарус уважал ум и способности ее магов.
Дагнарус снова наполнил бокал редким по вкусу вином из королевских погребов. И к чему беспокоиться из-за регента? Когда он станет императором, зачем вообще ему нужен регент? Должность, занимаемая этой шумной толстухой Кловис, перестанет существовать. А сама Кловис? Она превратится в ничто. Можно было бы подстроить ей какой-нибудь несчастный случай, но это опять-таки вызовет подозрения. Главное — завоевать расположение боевых магов. Как только они окажутся на его стороне, они сами будут следить за главами Орденов. Кто по-настоящему опасен для него — так это Инквизитор, вечно что-нибудь вынюхивающий. Неутомимый охотник за Пустотой.
Дагнарус вертел в руках бокал, разглядывая на свет рубиновое вино.
«Я распущу Орден Инквизиторов, — думал он. — Это будет не так уж сложно сделать. Никто им не доверяет. Многие в Храме только обрадуются. Но боевые маги мне нужны, очень нужны. Они — воины, а я ценю воинов. Мы поймем друг друга. Они помогут мне уничтожить таанов. А потом… потом мне уже не придется сомневаться в их верности».
Основные решения были приняты. Поблагодарив слуг, Дагнарус отпустил их и провел оставшееся время, расхаживая по комнате взад-вперед и размышляя. С площади перед дворцом к нему долетали приветственные возгласы толпы. Принц слушал, как жители Нового Виннингэля нараспев повторяют его имя, и улыбался. Шакуру не терпелось поговорить с ним через кровавый нож, но Дагнарус не отвечал на его зов. Принца рассердил недавний вопрос врикиля об уничтожении преданных ему таанов. Пусть Шакур почувствует, что повелитель на него зол. Пусть вспомнит, что его так называемая жизнь висит на волоске, который Дагнарус может в любое мгновение оборвать. Принц заглушил нытье и мольбы Шакура и стал думать о более приятных делах.
Грандиозные замыслы Дагнаруса были весьма долгосрочными. Он не собирался ограничиваться пределами Виннингэля. Защитник Божественного был в его власти. Когда понадобится, он легко подчинит себе эльфов. Но сейчас они ему не нужны. Перво-наперво необходимо разгромить Карну, потом покорить орков и дворфов. Дагнарус не сомневался, что так оно и будет. Для этого ему требуется заполучить все четыре части Камня Владычества. И тогда он станет единовластным правителем всего Лерема. У него есть надежное средство продления своей жизни — Кинжал Врикиля. Когда внуки и правнуки нынешних детей сгниют в могилах, он и тогда будет править Леремом. Это определяет только он и никто другой.
Камень Владычества. Прежде всего — Камень Владычества. Целиком. Слишком долго дар богов ускользал из его рук. Разумеется, боги не дремали, но принц не боялся богов. Вот уже двести лет, как продолжаются его поиски Камня Владычества. Ему нужен этот Камень, и отступать он не намерен. Боги богами, но верные люди и верные врикили Дагнаруса делают все, чтобы четыре сверкающие части Камня попали к нему.
В обещанный час принц Дагнарус вернулся в зал Славы Былых Времен. Из-за густых облаков за окнами было темно как ночью. Бароны, гвардейцы, армейские офицеры и богатые торговцы встали по обе стороны прохода и приветствовали принца бурными рукоплесканиями. Церковные маги ему не рукоплескали. Они стояли, сбившись в кучу, окруженные стражей. Монах с Драконьей Горы сидел все на том же стуле, и рослые молодцы из племени омара неусыпно стерегли его. Юный король, хмурый, с надутыми губами, лягал ножки трона.
Дагнарус втайне улыбнулся и дотронулся до Кинжала Врикиля, спрятанного у него под плащом.
— И как обстоят наши дела, Шакур? — послал он мысленный вопрос.
— Мой повелитель, я неоднократно пытался поговорить с вами, — обиженным тоном ответил Шакур.
— Достаточно, что ты говоришь со мной сейчас. И давай по существу, времени у нас мало.
Дагнарус шел медленно, отвешивая поклоны направо и налево. Он часто останавливался, чтобы пожать протянутую руку или принять чье-то благословение.
— Не все было гладко, мой повелитель, — докладывал Шакур. — Бароны, военные и торговое сословие — на вашей стороне. Они давно ненавидят Церковь за то, что она захватила слишком большую власть. Они рассчитывают, что вы сумеете поставить Церковь на место. Думаю, вас не удивит, что регент сильно возражала против вас. Она называла вас лжецом, злым порождением Пустоты. Кловис боится, как бы вы всех не затянули в Пустоту. Но ее никто не захотел слушать. Поднялся страшный шум. Бароны приказали, чтобы церковников силой выгнали из дворца. Я думал — не миновать стычки, но тут вмешался боевой маг Тасгалл. Он сказал примерно так: «Пока я жив, я не допущу, чтобы виннингэльцы проливали кровь друг друга. Особенно сейчас, когда враг у ворот». Потом он попросил дать ему возможность поговорить с церковниками наедине.
— И до чего они договорились?
— Они совещались около часа и согласились признать вас правителем Виннингэля. Но при условии, что вы выполните свое обещание и избавитесь от таанов, которые стоят на том берегу реки. На самом деле у них не было другого выбора, иначе бы началась гражданская война. Однако им нельзя верить до конца, мой повелитель. Они явно что-то замышляют против вас.
— Еще бы не замышляли, Шакур!
Дагнарус был уже совсем близко от подиума с королевским троном.
— С ними можно расправиться…
— Нет, Шакур. Не обязательно прихлопывать мух. Их можно утопить в меду.
Дагнарус подошел к подиуму и встал напротив маленького Хирава. Тот ответил на улыбку своего повелителя с детским простодушием, глядя на него мертвыми, пустыми глазами.
— Еще один вопрос, мой повелитель, пока вы не начали новый тур игры с этим стадом, — безмолвно обратился к нему Шакур. — Что будет со мной? Я не могу и дальше оставаться в обличье ребенка. Это хуже тюрьмы.
— А я бы не прочь оставить тебя ребенком, — беззаботно ответил Дагнарус. — Мы бы славно проводили с тобой время, играя в мяч или во «властелина горы».
— Мой повелитель… — Шакур недовольно ерзал на троне.
— Тебе пора слезать, Шакур, — мысленно поторопил его Дагнарус — Сейчас ты подойдешь и поцелуешь меня «по-родственному».
Дагнарус встал на колени перед троном. Хирав сошел с подиума и поцеловал принца в щеку.
Восторженные крики сотрясли не только зал, но разнеслись по всем коридорам дворца. Их услышали и тут же бездумно поддержали ликующие виннингэльцы, по-прежнему толпившиеся за оградой.
— Я так и не слышал вашего ответа, мой повелитель, — мысленно сказал Шакур, видя, как Дагнарус поднимается с колен.
— Не беспокойся, Шакур, — ободрил его принц. — Я постараюсь как можно скорее освободить тебя из этой тюрьмы. Ты мне нужен для других дел.
— Спасибо, мой повелитель.
Хирав Второй взял Дагнаруса за руку, и они вместе повернулись лицом к собравшимся.
— Да будет известно всем, кто находится здесь, и провозглашено по всему Виннингэлю, что я, Хирав Второй, король Виннингэльский, добровольно отрекаюсь от престола, переданного мне по наследству моим отцом Хиравом Первым, в пользу моего родственника по королевской линии — принца Дагнаруса, сына короля Тамароса, ибо принц Дагнарус является законным наследником виннингэльского престола.
Хирав снял с головы корону (чтобы она не сползала ему на нос, пришлось добавить внутрь особую подкладку) и с поклоном вручил Дагнарусу.
Дагнарус принял корону и окинул ее пристальным взглядом. Лицо его было торжественным и серьезным.
Разумеется, он не ожидал, что ему вручат ту, древнюю корону. Этой было менее двухсот лет. Прежняя корона Виннингэля, украшенная сотней блестящих сапфиров, каждый из которых окружали бриллианты, пропала. В свое время Дагнарус предпринял достаточно опасное путешествие к руинам Старого Виннингэля в надежде отыскать корону, скипетр, богато украшенную бриллиантами державу и другие атрибуты королевской власти. Поиски оказались безуспешными. Дагнарус не верил, что все они погибли во время нападения на Старый Виннингэль. Хельмос их явно где-то припрятал. Дагнарус собирался возобновить поиски.
Сейчас в его руках была не просто корона. Он держал… время. Двести лет мечтаний и желаний, слез и крови. Дагнарус оглядел собравшихся. Толстые бароны улыбались, переглядываясь и удовлетворенно кивая. Они были уверены, что новый король станет плясать под их дудку… А вот стая придворных, всегда держащих нос по ветру. Еще утром они лебезили перед регентом, теперь готовы лебезить перед ним. С этими все просто… Куда сложнее с магами. Вон они стоят, хмурые и едва сдерживающие гнев. В их головах, наверное, уже зреет заговор. Они преклонят колена и провозгласят его своим королем, но будут перемигиваться, перешептываться и якобы незаметно пихать друг друга локтем, насмехаясь и гримасничая.
«Нет! — мысленно закричал Дагнарус. — Мне все равно, кому приносить клятву — богам или Пустоте. Но я клянусь, что заставлю вас пасть передо мной ниц и замереть в полном смирении. Я выбью из вас высокомерие и бунтарский дух. Вы будете поливать мне ноги благодарными слезами. Вы будете искренне и радостно благословлять меня. Вы заслуживаете хорошей порки, и вы ее получите».
— Благодарю вас, ваше величество, — сказал Дагнарус. — Я принимаю корону, но лишь в надежде…
Вокруг зашептались. У баронов вытянулись лица, у магов они напряглись.
— … что я сумею подкрепить делами свое наследственное право быть вашим королем. А это случится не ранее чем я возглавлю сражение против врагов, угрожающих городу.
Дагнарус подошел к монаху. Тот глядел на новоявленного короля с неподдельным любопытством. Но оно было лишь внешним. Что таилось в глубине его непроницаемых глаз, никто не знал.
Дагнарус подал монаху корону.
— Прошу вас, Хранитель Времени, сберегите ее до того дня, когда я одержу победу над врагами, и их мощь рассыплется в прах.
Собравшиеся думали, что Дагнарус говорит о таанах. О чем подумал в эту минуту монах, знал только он один.
Монах кивнул и что-то сказал омара на их наречии. Великаны ограничились короткими возгласами. Один из них протянул давно не мытую руку, взял корону и довольно бесцеремонно спрятал ее у себя под одеждой. Бесстрастие не изменило ему ни на миг. Омара вновь замер. «Держит ее так, словно это — ощипанная курица, а не символ самого могущественного государства во всем Лереме», — с неприязнью подумал Дагнарус.
В зале недоуменно перешептывались. Понимавших ловкий ход Дагнаруса было совсем немного, и они молчали. Остальные ничего не понимали и пытались выяснить хоть что-нибудь у таких же ошеломленных соседей.
