«Драконы Хаоса»

      Гем улыбнулась. Гарри, который вспомнил о ее предыдущих улыбках, это не понравилось.
      Когда они пробродили большую часть дня, Гем внезапно произнесла:
      – Здесь.
      Она указала на каменную стену под ними, а потом обратно, на путь, которым они пришли; они были в нужной точке, явно рядом с местом недавнего оползня.
      Гарри моргнул и сошел с линии. Следы оползня исчезли из виду. Он вернулся к линии и нашел его снова. Он был практически незаметен.
      Гарри откатывал в сторону одну глыбу за другой. Камни над ними опасно смещались.
      Некоторое время они боролись с валунами.
      – А у тебя еще остался тот взрывчатый порошок? - спросила Гем, когда солнце начало садиться. - Давай попробуем еще раз. А если он не сработает, мы можем попробовать порошок памяти.
      – Что ж, можно попробовать. - Гарри вытащил оба мешочка и задумчиво взвесил на ладони.
      После того как были высечены сотни искр, истрачены две груды красно-фиолетового порошка и отбиты почти все суставы, они истощили свои ресурсы и терпение.
      – А можно было и не пробовать, - сказал Гарри.
      Внезапно Гем отпрыгнула с пути пронесшегося мимо нее валуна, высвободившего и другие над и под ними. Открылся туннель высотой в человеческий рост.
      – Хотелось бы быть уверенной, что нас не запечатает внутри следующий оползень, - с сомнением посмотрела на него Гем.
      – Один из нас может остаться снаружи, - усмехнулся Гарри и приложил ладонь к уху, прислушиваясь к грохоту, нарастающему позади них. - Хотя, в конце концов, не думаю, что нам это потребуется.
      Грохот оказался вызван еще большим количеством падающих глыб. Оползень еще сильнее раскрыл пещеру; отверстие было огромным.
      – Точно. - Гарри обхватил Гем за плечи, отталкивая ее с дороги. - Отправляйся в Скалистый Приют. Достань для меня телегу и что-нибудь, чтобы тащить ее. Две лошади прекрасно подошли бы. - Он взглянул на солнце - поиски заняли слишком много времени. - Но сойдут и две коровы.
      – Почему я должна доверять тебе?
      – А как иначе ты собираешься доставить сокровища в город?
      Она немного поколебалась, прежде чем повернуться и устремиться обратно по их следам. Гарри посмотрел на это с удовлетворением, обернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромный рыжеволосый мужчина спрыгнул сверху и метнулся в пещеру.
      Гарри нахмурился. Рыжеволосый мужчина - Роблед, вспомнил он - был последним из охотников за сокровищами, с которым предстояло иметь дело. Гарри рассеянно проверил лезвие своего меча и обернул плащ вокруг левой руки вместо щита. Когда он зашел в пещеру, губы его были решительно сжаты.
      Гарри быстро отступил в сторону, стараясь сделать так, чтобы его силуэт не вырисовывался на фоне входа, пригнулся, ощупал пол и пополз вдоль стены, давая глазам время приспособиться. Он посмотрел в противоположную от света сторону…
      …и его нижняя челюсть отвисла, а сам он чуть не выронил меч.
      Свет отражался от груды золотых монет, поверх которых лежали три изящных браслета. Другие предметы были разбросаны по полу пещеры.
      Гарри поднял тяжелый золотой подсвечник свободной рукой. Он смотрел на золото и улыбался та как не улыбался с тех пор, когда был ребенком и дядя Бенбоу подарил ему, после обещаний веек быть хорошим, настоящий двухлезвийный нож.
      На золото упала тень: мускулистый человек крался на цыпочках к входу, настороженно крутя головой.
      – Роблед? - Гарри отодвинулся за сталактит.
      – Это всего лишь одно из имен, - услышал он глухой смех.
      – Ты перебил всю свою банду, - сказал Гарри, осматриваясь в поисках дополнительного оружия, но вокруг было только золото. - Мне кажется, убивать своих помощников - признак жадности.
      – От них было мало проку. Кроме того, они мне больше не были нужны после того, как ты повел меня в это место. Мою задачу облегчала возможность позволить тебе первым найти сокровища, Гарри Гандервол.
      – Откуда ты знаешь мое имя? И даже будь я этим человеком, я не говорил, что это я, почему мне надо бояться тебя?
      – Никаких особых причин. - Человек у входа в пещеру, казалось, начал раздуваться. Мужчина смеялся, но его смех неожиданно изменился.
      Нет. Изменилось его горло.
      А горло самого Гарри внезапно пересохло, ноги вдруг превратились в две неподвижные колоды. Он настолько же ощущал, насколько и обонял перемену в собственном поте: ужас перед драконом.
      Силуэт в проходе изменялся и рос, пока не перекрыл доступ почти всему поступавшему свету. Глаза Робледа запылали, вглядываясь в темноту.
      – Никаких особых причин, за исключением того, что я собираюсь убить тебя. - Фигура двинулась вперед, и ее когти заскребли по полу пещеры. Это был дракон… совершенно конкретныйдракон. Перед Гарри, во всем своем злобном великолепии, стоял Аурис.
      Гарри беспомощно смотрел на подсвечник в левой руке, меч в правой - и неудержимо дрожал. Он мог думать только об освещенном солнцем проходе, оставшемся за тушей дракона.
      Наконец Гарри заставил себя швырнуть подсвечник в сверкающий правый глаз Ауриса.
      Дракон взревел, тряся головой, а человек устремился на него, сжимая меч в руке.
      Аурис оглушительно взвыл, когда клинок вспорол его грудь, отскочив от ребер. Меч попытался вывернуться из руки Гарри, но тот удержал рукоять. Единственный удар драконьих когтей отбросил человека к стене.
      – А теперь, вор, - торжествующе прорычал Аурис, - первый раз за всю свою несчастную жизнь ты можешь сказать, что сделал пламенную карьеру!
      Его ноздри вспыхнули, а грудь расширилась, когда он вдохнул, прежде чем направить на Гарри свой разрушительный выдох. Измотанный и избитый наемник лежал у стены ничком и ждал. И вдруг услышал приглушенный хрип. Он посмотрел вверх и увидел, как изумленный Аурис цепляется за свое горло. Гем ворвалась в пещеру, откидывая что-то назад в проход, а затем раскрутила в воздухе утяжеленный конец веревки и метнула ее. Веревка обмоталась вокруг челюстей Ауриса, стягивая их.
      Гем бросила быстрый испуганный взгляд на Гарри, кричащего «нет!», но тут же спрыгнула прочь с низкого сталагмита и перебросила вторую веревку вокруг шеи Ауриса. Дракон оказался привязан.
      Аурис бросался всем телом из стороны в сторону, его неповрежденный глаз светился яростью. Гем закружилась в воздухе, словно хупак, ударяясь о стены пещеры.
      Гарри прыгнул вперед, уворачиваясь от пролетающей Гем, и перерезал веревку, когда она промчалась над ним. Женщина упала на пол и осталась лежать неподвижно. Аурис, обернувшись, раскрыл пасть, чтобы выдохнуть огонь на обоих.
      Раздавшийся в пещере шум оглушал. Нездоровый сине-зеленый язык пламени вырвался из драконьей пасти прежде, чем самого дракона отбросил назад взрыв, оставив лишь ужасное серное зловоние.
      Гарри отшвырнул меч в сторону и кинулся к телу Гем, поднимая ее.
      Сделав первый сознательный вдох, она ошеломленно огляделась и прохрипела:
      – Как замечательно сражаться рядом с героем.
      – Это мне надо говорить.
      – Его выдуло отсюда? - спросила она.
      – Ты же знаешь, что да.
      С большим количеством честности, чем ему бы хотелось, она сказала:
      – Я очень надеялась, что так произойдет. Мне показалось, что я могу рассчитывать на то, что он воспользуется своим драконьим дыханием, и этого будет достаточно, чтобы зажечь порошок. Впрочем, я не могла слишком рассчитывать на взрыв.
      Она попробовала устоять без посторонней помощи и упала, отпустив шутку о женщинах-полуэльфийках и их маловероятном использовании в качестве тяги для гномов-механиков. Гарри помог Гем выбраться из зева пещеры, и они в изумлении посмотрели на белый, изогнутый, словно лук, дымный след, пересекающий небо. В конце его был дракон, спокойно улетающий на юг.
      – Да что же нужно, чтобы убить одного из них? - в страхе спросила Гем.
      – Надеюсь, что мне никогда не доведется это узнать. - Гарри наблюдал, как дезориентированный Аурис рыскает из стороны в сторону. - Он забыл про нас. Порошок памяти?
      – И взрывчатое вещество. Очевидно, ни одно из них не работает само по себе.
      Гарри повозил ногой в пепельно-серой пыли, оставшейся от порошка.
      – Я рад, что они вообще работают. Было бы жаль, если бы пробный запуск окончился неудачей.
      – Для пробного запуска я воспользовалась тобой, - произнесла Гем.
      – Тогда, когда мы еще двигали камни? - моргнул Гарри.
      – Верно. - Она нахмурилась. - Если бы я правильно рассчитала дозировку, ты бы просто убрел прочь, что многое упростило бы. За исключением разве что дракона.
      Гарри наблюдал, как рассеивается дымный след. Он задумчиво посмотрел на золото, а затем опять на Гем.
      – Ты ведь не позволишь мне забрать его, не так ли?
      – Нет, - сказала она, - не позволю. По крайней мере, не без боя.
      – Тут целая куча золота.- Он пожевал губу. - Драка будет того стоить.
      – Ты все это получишь не раньше, чем я умру.
      – А я брошу все это не раньше, чем умру, - возразил Гарри, а потом поправился: - Или, что более предпочтительно, умрет кто-то еще.
      Он заметил, что Гем смотала остатки своей веревки и привязала к ее концу камешек. И уже начинала раскачивать.
      Он положил руку на меч, действительно не желая делать то, что должен был сделать.
      Шум снаружи остановил их обоих. Гарри прислушался. Губы Гем скривились. Лепет счастливых голосов становился все ближе.
      – Ты заранее предупредила о сигнале, да?
      – Я была уверена, что ты победишь.
      – И я знал, что ты возьмешь верх над тварью, ведь ты такой человек. - Каранис вошел в пещеру и развел руки. - Что мы можем предложить тебе в качестве благодарности?
      Гарри через плечо посмотрел на сверкающее золото и спокойно улыбнулся:
      – Никакой оплаты. Для меня важнее само дело.
      Снаружи пещеры раздался одобрительный гомон. Гарри вышел наружу и поглядел на прибывших. У всех были пустые мешки, открытые сундуки, маленькие изношенные кошельки с распущенными завязками.
      – Но я был бы не прочь наполнить карманы… по крайней мере, - покорно произнес он.
      – Ты еще не говорила ему? - Старейшина казался удивленным.
      Гарри потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Каранис обращается к Гем.
      Старик повернулся к нему, широко разводя руки и умоляя:
      – Мы на опасной границе. У нас говорят: «Плохие урожаи дают плохих людей». Ты только посмотри, что случилось с Тиходольем. Ходят слухи о войнах, идущих по всему Кринну. Подобные времена вскармливают воров.
      – Но… - Гарри сложил руки и приготовился обидеться.
      – Поэтому мы нуждаемся в опытном и отважном мечнике. И мы готовы платить.
      Гарри не ответил, поскольку его рот был широко раскрыт настежь.
      – К тому же, - указала Гем, - с этой наградой за твою голову тебе самому безопаснее будет находиться здесь.
      – Ты будешь работать на шерифа, - подытожил Каранис.
      Наконец Гарри нашел, что сказать и повернулся к женщине:
      – Это будет серьезной переменой в жизни.
      – «Будь великодушен в победе», говорил ты,- ответила она. - Ты раздашь сокровища, а я буду наблюдать.
      Гем заняла удобную позицию, прижимая руку к левому боку.
      Селяне медленно проходили мимо с широкими улыбками на лицах. Гарри наклонялся и распрямлялся, неся в сложенных ладонях такие высокие кучки золота, что некоторые монетки неизбежно падали на пол. Гем, сияя, помогала поднимать их здоровой рукой и выдавать селянам.
      – И не надо благодарить меня, - коротко кивал мужчинам и женщинам Гарри, тихонько заталкивая упавшее левой ногой в щель, чтобы вытащить позднее,- Это всего лишь моя работа.
      Когда последний из жителей села прошествовал мимо, Гем наклонилась и начала собирать оставшиеся монеты. «Она заметила не все»,- отметил Гарри. Его глаза округлялись, пока она набивала свои карманы.
      – Эй, а мне?
      – Должна же я позаботиться о своем приданом, как ты думаешь? - улыбнулась она.
      Гарри открыл рот, чтобы ответить, но затем внезапно передумал и закрыл его. Потом, с твердым выражением на лице, впился взглядом в женщину.
      – Я всегда работаю один.
      Но в то же время, зная Гем, он уже начинал свыкаться с противоположной мыслью.

ПОНИМАЕТЕ, ЕСТЬ ЕЩЕ ОДИН БЕРЕГ, ТАМ, НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ Роджер Э. Мур

      Одной жаркой и скверной ночью я проснулся от храпа капитана Герна и пробормотал особенно витиеватое проклятие. Мне потребовался практически час, чтобы заснуть в этой оглушающей жаре, даже несмотря на то, что океан был ровным, словно песчаная пустыня, и вот я снова полностью проснулся и осознал, что останусь бодрствующим на протяжении еще многих часов. Я застонал и открыл глаза, которые, по моим представлениям, должны были приобрести красный оттенок.
      Судя по ощущениям, была полночь. Я валялся голый, как ребенок, прижимаясь спиной к теплой, гладкой палубе «Летучего Омара». Черная грот-мачта надо мной указывала в бесконечное море мерцающих звезд. В другую ночь мне это показалось бы красивым, но сейчас раздражало. Сейчас мои мысли о капитане были не слишком лестными, несмотря на то, что он действительно отличный парень: дал мне работу четыре года назад, когда больше никто ее не давал, обучил ходить под парусом и ссужал мне деньги в тяжелые времена. Было слишком жарко, чтобы меня могло волновать что-либо другое.
      Я приподнялся на локтях и при свете звезд бросил взгляд на свое тело.
      Моя кожа стала коричневой, словно корка хлеба, благодаря долгим часам работы под солнцем, а длинные волосы выгорели и побелели, как крылья чайки, что, кстати, по случайности вполне соответствует моему имени - Чайкокрыл. Я одновременно и эльф и человек (я никогда не говорю «полуэльф» - нет ничего плохого в том, чтобы не быть «полностью человеком»). В большинстве случаев могу сойти и за эльфа, и за молодого мужчину, в зависимости от того, как одеваюсь и веду себя. Я тонок в кости и жилист, немного знаю кендерское наречие, так что смогу сойти даже за рослого кендера, если завяжу волосы в хвост или соберу узлом на затылке. И что точно, так это то, что перемены в моей внешности не вредят моей личной жизни. Я люблю женщин, они любят меня, а капитан Герн получает по утрам порцию здорового смеха, когда я приползаю на борт, переночевав на берегу, в каком-нибудь новом месте.
      Пот всю ночь стекал по моему лицу, и я чувствовал соленый привкус. Глаза горели. Я проморгался и снова принялся смотреть вверх. Ночное небо казалось пустым; все три луны зашли, погода была ясной, и ветер не мутил воду. Мы находились в двух днях к северу от Палантаса, нашего родного города и удили гигантских луноперых, хотя удача нам не сопутствовала. Днем рыба ушла вглубь, прячась от жары, но ночью так и не поднялась обратно.
      Отсутствие рыбы означало отсутствие денег с ее продажи, когда мы вернемся в Палантас. Такова была наша удача весь прошлый год. У капитана Герна почти не оставалось монет, чтобы заплатить мне, но меня это не волновало. Пусть я был на мели, но это не имело значения до тех пор, пока у меня было море и что-нибудь, что можно почитать. А что касается пищи, то я знал людей, готовых накормить меня, и места, где можно украсть побольше, если это потребуется.
      Старина Герн также знал, как продержаться. Он и в самом деле прекрасный товарищ, этот уроженец Северного Эргота старой закалки, сохраняющий спокойствие в любой ситуации. Его корабль, «Летучий Омар», был всем, что у него оставалось в мире, и он заботился о нем, как о сыне, пока оставался трезв. Герн рассказывал, что когда-то у него имелось много монет и была семья, но, когда я спросил, куда они делись, он засмущался и сказал: «Это было в былые дни, Чайка» - и больше ничего. Полагаю, что к этому имела отношение либо Война Копья, либо его страсть к выпивке. Я никогда больше не спрашивал.
      В ночи слева от меня вспыхнул яркий свет, прервавший мои мрачные размышления. Я удивленно обернулся и посмотрел под левый фальшборт, но увидел только темную, гладкую воду. Может быть, молния? Но вряд ли - ведь туч не было. Вот если бы белая луна, Солинари, находилась этой ночью в своей полной фазе, тогда я мог бы достать из своей каюты некоторые бумаги и почитать. Более всего я любил и собирал книги по истории и легенды.
      У меня возникло колющее чувство. Я отодвинулся от борта. Что-то огромное и незримое приближалось над водой и двигалось прямо на меня. Инстинкты приказывали бежать… или же…
      Пылающий жаром ветер, проносясь по судну, обжигал каждый дюйм моей голой кожи. Мне казалось, что лицо покрывается волдырями. Не помню уже, что именно происходило, пока я не оказался стоящим на коленях, вцепившись в правый фальшборт, и зовущим капитана. Мои чувства кричали, что я весь объят огнем или же получил жуткие ожоги. Боль была невообразимой. Старое судно застонало и чуть не перевернулось под ударом огненного вихря. Наверное, я ударился о фальшборт и рефлекторно ухватился за него, когда падал. Просто чудо, что я не улетел прямо в воду.
      Я ослеп на несколько минут, в течение которых успел увериться, что мне выжгло глаза. Герн кричал что-то бессвязное из-под палубы. Инструменты, сети, цепи и бочки сталкивались друг с другом в трюме, пока «Летучий Омар» выравнивался. Я боялся, что старика расплющит падающим грузом и снаряжением.
      Корабль выровнялся, а ветер снова стих. Ко мне вернулось зрение, хотя все вокруг казалось размытым, а глаза болели. Еще одна вспышка света взорвалась над морем. Я попытался прикрыть лицо, решив, что его сейчас снова опалит, но ничего подобного не произошло.
      Очень быстро последовало еще несколько вспышек. Похоже было на разряды молний, только без грома… Я поднял глаза, слезящиеся от боли, и увидел, что вспышки - всего лишь всполохи в рассеянных облаках на горизонте. Все было тихо.
      Я стоял на коленях, держась за фальшборт одной рукой и пытаясь обрести контроль над собой. Вспышки света прекратились, по низким облакам разлилось мерцающее желтое сияние. Длинные, вьющиеся языки оранжевого и красного пламени начали взметываться вверх, словно струи подсвеченной воды в фонтане. Гигантское пламя находилось недалеко от нас. Отблески отражались в танцующих волнах, бившихся о борт судна.
      Я вспомнил, что приблизительно в пяти или шести милях от нас в сторону пожара находится небольшой остров. Мы видели его этим вечером и даже рыбачили на его рифах в надежде обнаружить косяк гигантских луноперых. Я сфокусировал зрение и разглядел, что остров находится прямо в центре этого широкого, кружащегося снопа пламени. Видны были даже огромные деревья, чьи кроны превращались в шары огня.
      – Клянусь Зубами Зебоим!
      Я подскочил от неожиданности, но это оказался всего лишь капитан Герн. Он поднялся на палубу незаметно для меня.
      – Милостивые Боги! - прокричал он. - Это же вулкан!
      Если бы на острове проснулся вулкан, мы были бы мертвы через несколько мгновений. Но я все же чуть не поверил ему, несмотря на то, что считал это нелогичным. На острове не было никаких гор, и ничто не походило на те вулканы, которые я видел вдоль береговой линии гористого Санкриста.
      Сапоги капитана Герна застучали по палубе, когда тот устремился на корму, к валу морского якоря.
      – Ставь паруса, мальчик! - бросил он за спину дрожащим от страха голосом. - Ставь паруса, или мы умрем!
      Команда Герна вырвала меня из оцепенения. Я вскочил на ноги и поспешил вскарабкаться к креплению грота, попутно осматриваясь. Как оказалось, я не так серьезно обгорел, как боялся. Все еще вздрагивая, я украдкой бросил взгляд на колоссальное пламя и буквально похолодел от ужаса.
      Колеблющиеся вихри пламени сложились в фигуру огромного огненного человека, становящегося все больше, пока я наблюдал за ним в оторопелом изумлении. У гиганта были длинные волосы и огненная борода. На его груди появилась броня, сверкающая, как огромное, яркое зеркало. Огненный человек протягивал руки прямо в облака, исчезавшие при соприкосновении с ними.
      Это был либо Бог, либо чудище из Бездны. А любой из них гораздо опаснее, чем просто какой-то вулкан. Я резво бросился исполнять свою работу. Мои изнывающие от боли руки повернули рычаг, поднимая парус, но воспаленные глаза возвращались к огненному гиганту на острове. Мне показалось, что он поворачивается к нам.
      Раскатистый гром докатился от пылающего острова. Через мгновение я осознал, что это голос пламенного титана. И мне казалось, что он смеется… в громе явно звучали какие-то слова, искаженные расстоянием, но все равно это были слова триумфа.
      Судно застонало, когда Герн начал спешно выбирать канат морского якоря. Огненный гигант полностью повернулся к нам лицом и увидел нас - в этом не могло быть сомнения. Я посмотрел в черные, словно ночь, глаза существа, и мое сознание опустошил ужас, рычаг грота выпал из парализованных рук. Я скатился вниз. Это было ужасное ощущение. Я не мог ни отвести взгляд, ни убежать, ни закричать - один только вид существа лишал меня силы воли.
      Сверкающая рука гиганта поднялась, с кончиков пальцев слетело крутящееся огненное кольцо, начавшее быстро расти, приближаясь.
      Герн схватил меня за плечи и яростно затряс. Он кричал на меня. В этом состоянии его морщинистое черное лицо и короткая белая борода казались мне странно незнакомыми, как если бы я только что врезался в него на рынке в Палантасе. Герн оглянулся, увидел кружащееся, пылающее кольцо, летящее на нас, и бросил меня на палубу, под гик и полусвернутый парус, рядом с тяжелым ящиком.
      Все вокруг накрыл оглушительный рев, словно мы оказались в мощном тайфуне, способном играть нашим кораблем, словно перышком. Кольцо прошло мимо, пропустив нашу рыбацкую шхуну через свой центр. Судно покачнулось. Ящик соскользнул со своего места и тяжело ударил меня по лбу. С тем я и погрузился в более глубокую ночь, чем мог себе представить.
      – Герн, - прошептал я.
      – Чайка, просыпайся.
      Прохладная влажная ткань прикоснулась к моему лбу, благословенная вода побежала по обожженному лицу. Я открыл глаза.
      Небо было синим, с белыми облаками и желтым солнцем.
      – Хвала Богам! - закричал Герн. Он наклонился и заключил меня в объятия. - А я уж думал, что ты помирать собрался! Хвала всем Богам вверху и внизу!
      В течение нескольких минут царило замешательство. Старина Герн плакал и прославлял Богов, а под конец сказал мне, что наступило утро после той ночи, когда мы видели пламенного гиганта. Я потерял сознание из-за удара по голове. Заставить себя сесть мне удалось не раньше, чем еще через час.
      Кожа воспалилась и покраснела - зудела и шелушилась, как при серьезном солнечном ожоге. Даже малейшее прикосновение по-прежнему казалось невыносимым. Я встал и натянул штаны, скрипя зубами от боли.
      Старина Герн заботился обо мне, пока я был без сознания. Когда я встал, он показал мне канат морского якоря. Его словно бритвой перерезало. Якорь пропал. Мы вместе подняли грот и, поймав ветер, направились на юг, к Палантасу - домой.
      Немного времени спустя я уже стоял у румпеля, вглядываясь в горизонт за кормой. Происшедшее казалось нереальным, особенно днем; события прошедшей ночи потускнели, подобно дурному сну.
      – Возможно, это был Бог, - произнес Герн. Он сидел на бочке с водой, отслеживая нить в сети, которую держал в руках. Ему никак не удавалось починить порванные ячеи.
      Я нахмурился и посмотрел на него.
      – Какой еще Бог? - Мне лично казалось, что это существо не подходит под описание какого бы то ни было Бога Кринна, о котором я когда-либо читал или слышал.
      Герн скривил губы и пожевал их, а потом опустил взгляд на сеть в своих руках, словно забыв, что же собирался с ней сделать. Он не ответил.
      Хлопнул парус. Поднимался ветер. День и без того был огненно-горяч, а ветер сделал жару почти невыносимой.
      Я встряхнулся и осмотрел горизонт. Белая луна, Солинари, как всегда, поднималась на востоке. Я отвернулся, чтобы проверить положение румпеля.
      Что-то было очень неправильно. Но что? Я снова-и весьма продолжительно - посмотрел на луну, а потом позвал:
      – Капитан Герн.
      Я редко называю его так.
      Он закряхтел, поднялся и добрел до меня, опираясь на фальшборт. Увидел луну. А через миг судорожно вздохнул и прошептал:
      – Во имя всех Богов!
      После безлунной ночи перед белой почти всегда всходит красная луна, Лунитари. Она должна была подняться первой и сегодня. Любой моряк на Кринне знал это. Но вместо красной взошла белая.
      И эта белая луна оказалась не Солинари.
      Она была огромной, значительно больше, чем Солинари, всходила над морем, подобно еще одному миру, и имела устрашающие размеры. Я испугался, что новая луна может сорваться вниз и похоронить нас под собой, но она не двигалась. При более тщательном осмотре оказалось, что луна к тому же не полностью белая, но имеет слабый синий оттенок. Она была чудовищна и столь же чужда, как двухголовая рыба или фиолетовое солнце.
      Всмотревшись, я заметил еще одну особенность этой огромной голубой луны: в середине располагалось маленькое темное пятно, от которого почти к краям диска расходились бледные линии. Мне потребовалось время, чтобы понять, что же это мне напоминает.
      Гигантский глаз.
      Мы увидели Врата Паладайна двумя днями позднее, к полудню. Жара к тому времени стала уже терпимой. Новая луна всходила, садилась и вновь всходила каждый вечер, взирая на нас сверху. Разговоры на судне были отложены. Мы чинили сети и лесы, ели, пили воду, глядели на одинокую луну и избегали обсуждений. Наткнувшись на косяк гигантских луноперых, ни разу не забросили ни сети, ни лесы. Мы спешили добраться до дома.
      Когда мы приблизились к Вратам Паладайна, гористому проходу в огромный Бранкальский пролив, был мой черед стоять на вахте. Западные Врата Паладайна намного выше, чем восточные, и по существу являются самым северным пиком Вингаардских гор. Однако лесистые утесы восточных Врат имели двести футов высоты в самом низком месте.
      Что-то в восточных Вратах показалось мне изменившимся. Казалось, что там стало больше деревьев.
      Низины, сходившиеся к побережью, также выглядели шире, чем мне запомнилось. Я постарался избавиться от тревожного чувства и поискал другие суда. В такой день всегда в избытке прибрежных торговых кораблей и рыболовецких шхун.
      Я быстро приметил два маленьких судна, похожих на наше, находившихся от нас на расстоянии в несколько миль, и посмотрел из-под руки, чтобы разобрать их знаки отличия. Странно, но я не признал их, хотя одно походило на корабль из Хило. Большинство моих друзей-кендеров в Палантасе были родом из Хило, а некоторые из них являлись и моряками. Я продолжал смотреть из-под руки, пытаясь разглядеть выгоревший коричневый рисунок на парусе корабля. Когда мы сблизились, я увидел, что на нем были изображены два скрещенных меча, над которыми располагался открытый глаз. Я никогда прежде не видел такого знака.
      Я посмотрел на юг, в сторону залива, и нашел корабль побольше. Торговая галера выходила под полными парусами из Врат в открытое море. Она должна была покинуть Палантас приблизительно три часа назад. Я сообщил о ней капитану, который поднялся наверх, встал позади меня и нахмурился. Его глаза не были столь хороши, как мои, но он знал всякое судно в мире, всякий парус и знак отличия. Пока галера не приблизилась, Герн сохранял молчание.
      На фоке галеры оказался изображен огромный, бледно-синий глаз над похожим на драгоценный камень солнцем. Мы безмолвно наблюдали за огромным кораблем, проходящим в ста ярдах по левому борту. «Летучий Омар» закачался, входя в широкий след галеры. Экипаж с любопытством уставился на нас, когда они проходили мимо, направляясь по каким-то своим делам.
      – Должно быть, новое судно,- смущенно пробормотал старина Герн. - Может быть, из Каламана, новая торговая компания. Но этот забавный парус…
      Он огляделся, осматривая берега Бранкальского пролива с все растущим недоверием. Его взгляд остановился на чем-то позади меня, а рот раскрылся в изумлении. Я быстро повернулся, чтобы тоже посмотреть.
      Рассеченная Скала исчезла. Во времена Катаклизма, почти четыре сотни лет назад, Истинные Боги наказали Короля-Жреца Истара за то, что тот пытался указывать им и искажать их учение. Они сбросили огромную горящую гору на Истар и отправили и сам город, и все королевство на дно Кровавого моря, во многих сотнях милях к востоку. В Бранкальском проливе, когда весь мир затрясся от удара Богов, с горного склона сорвалась нависавшая часть скалы. Рухнув на дно залива, огромная глыба так и осталась стоять, рассеченная широкой трещиной сверху донизу, и ее можно было увидеть за много миль. Отличное место для ловли крабов.
      Рассеченная Скала исчезла, но над тем местом, где она должна была быть, с горного склона нависал огромный утес. Я перевел взгляд с утеса на воду под ним и обратно с дюжину раз, прежде чем его величина поразила меня. Что произошло с миром? Мы что-то пропустили? Ушли слишком надолго?
      – Чайка, ущипни меня, наверное, я сплю. - Черное лицо Герна посерело. Он зашатался и ухватился за фальшборт. Я пребывал в не менее глубоком шоке и с трудом держался на ногах.
      – Этого не может быть, - продолжал он тихим голосом. - Я… Может быть, это просто иллюзия, какой-нибудь маг наложил заклятие ради шутки. Это возможно. А новое судно, скорее всего, из Каламана или с юга. - Он провел рукой по лицу и вздохнул: - Скорее всего, так. Просто слегка застало меня врасплох, только и всего.
      В его словах был какой-то смысл. Мои нервы немного успокоились.
      А затем я вспомнил синий глаз на парусе галеры. И луну.
      Я запрокинул голову и посмотрел на новую луну. Огромный глаз спокойно и пристально взглянул на меня в ответ. Ни одно заклинание, про которое мне было известно, не смогло бы превратить три луны в одну. Меня заинтересовало, а видела ли новая луна меня. Это казалось не такой уж глупой мыслью. Я задрожал и опустил глаза.
      Мы вошли в залив и через час миновали прибрежный город, расположенный по правому борту, город серых стен, круглых белых куполов и приземистых башен, располагавшихся под высоким пиком. Когда в прошлый раз мы проходили это место - всего лишь несколько дней назад, - там, среди беспорядочных каменных завалов, находился небольшой рыбацкий поселок. Теперь от него не осталось и следа.