Пристальный взгляд Мишакаль переместился на Майкла, и Богиня протянула к нему руку:
— Ты можешь уйти со мной, брат, если захочешь.
Священный свет брызнул из медальона Майкла, и он благодарно обхватил его, вспоминая красоту других миров. Свечение усилилось, озарив лицо стоящей в стороне Николь — ничего не понимающей, потерянной.
И таких, как она, будет множество, когда придут страшные дни…
— Я остаюсь, — объявил Майкл, и Мишакаль понимающе кивнула.
Звездный мост вспыхнул вновь, и рыцарь двинулся по нему, повернувшись на прощание, чтобы в последний раз бросить взгляд на сестру.
Затем он прошел в дверь, и мост исчез, погасив синее сияние. Стоящий рядом с Майклом маг вновь начал кашлять.
— Наконец-то, — пробормотал он, одергивая мантию на своем худом теле и крепче сжимая посох, затем произнес магические слова, и посох загорелся, почти ослепив Майкла. Жрец поднял руку, чтобы защитить глаза.
— Стой! — крикнул он. — Ты говорил, что знаешь будущее! Что случится с нами? Скажи, что ты знаешь?!
Фигура мага начала таять в воздухе, поразительно меняясь. Черная мантия сменилась красной, волосы побелели, а кожа стала золотой. Глаза, как и подозревал Майкл, приняли форму песочных часов.
— Что я знаю? — мягко повторил Рейстлин. — В мире утративших веру ты единственный, кто предан… Поэтому тебя будут оскорблять, унижать и преследовать… — Золотые глаза переместились на Николь. — Но я вижу ту, которая тебя любит и рискнет всем, чтобы защитить…
— Ты знаешь, что с нами случится? — робко спросила Николь.
Губы Рейстлина искривились в жестокой улыбке.
— Это мне свойственно…
Маг исчез.
Николь и Майкл стояли одни в холодном свете серого утра.
Но они были вместе.
ДРАКОНЫ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
Вспоминает Дуглас Найлз
Поначалу я думал, что 1983 год стал уже слишком далеким прошлым и я ничего не смогу вспомнить…
В то время я был отчаянным молодым дизайнером из TSR Inc, и Гарольд Джонсон, менеджер нашего отдела, предложил мне поучаствовать в действительно крутом проекте. Поначалу TSR собиралась лишь разработать несколько модулей для Dungeons Dragons (фактически только для игры по AD D), которые будут посвящены драконам!
Это была захватывающая идея, за которую немедленно ухватился бы каждый уважающий себя дизайнер игр. Конечно, Гарольд сделал подобное предложение и остальным членам команды: „типа забабахайте потрясную штуку про самых злобных монстров в пантеоне фэнтези“. В то время в команду дизайнеров TSR входили закаленный ветеран Зеб Кук, талантливый и популярный Марк Акрес, безумно вдохновленный Джеф Грабб, почтенная и уважаемая Мерле Расмуссен и я.
Кроме того, с нами был новичок, который только что переехал с семьей из Юты в Лейк-Женеву, штат Висконсин, парень по имени Трейси и по прозвищу Something.
Вот так я потратил в тот день большую часть времени и придумал небольшую изящную трилогию модулей, которая вовлекала красных и зеленых драконов. Да кого тогда волновали цвета?! Когда каждый из нас представил написанные страницы, мы заметили, что новенький Трейси времени не терял. Он представил уже вполне законченную концепцию, в которой описал все исчерпывающе подробно, гораздо лучше, чем любой из нас.
Когда светила управления из TSR прочитали творение Трейси, они решили, что оно подходит для новой приключенческой РПГ с участием больших монстров и сокровищами. Там будет легко разместить и обычных негодяев с главным злодеем, которому будут бросать вызов герои.
Но не все было так просто — мы предложили не больше трех модулей, ну, некоторые предполагали добавить еще четыре или пять, но наш Трейси всех переплюнул! Он выступил с беспрецедентными обязательствами реализовать двенадцать модулей: для каждого из драконов D D сделать свое приключение! И он уже изобрел новую вселенную с жителями, эксклюзивным прошлым и будущим. Фактически его мир не имел аналогов для того времени в ролевых играх и беллетристике, а ведь Трейси собирался еще и выпускать романы для поддержки игр.
Он привлек художников, талантливых парней Ларри Элмора, Кейта Паркинсона и Джефа Исли. Они сделали первые наброски мира, а Ларри придумал хитроумную схему седла, которое помогало рыцарю сидеть на драконе и пользоваться копьем…
Серия получила очень непритязательное название — „Dragonlance“. Сказать по правде, сначала я очень сомневался, наблюдая, что получилось у Трейси в первоначальном виде. Но потом между нами уже не было соперничества, я понимал, какая это богатая идея и что ее ждет блестящее будущее. К тому времени Трейси уже давно не был новичком, а стал самым талантливым и работоспособным дизайнером в команде.
Он начал привлекать других ребят к проекту, и „Dragonlance“ стремительно разросся за пределы первоначальных границ. Особенно когда в середине восьмидесятых пошли в печать книги Маргарет Уэйс, нашего нового автора и редактора. Именно она поняла, что романы станут сердцем мира Кринна.
Конечно, были и трудности — многие замыслы нам пришлось отложить, на многие идеи у компании не было средств, а другие задумки казались начальству слишком смелыми. Несколько раз вся серия оказывалась буквально на волоске.
Но брэнд „Уэйс-Хикмэн“, столь ярко проявивший себя с самого начала, стал тем ледоколом, который помог команде преодолеть все проблемы и в итоге попасть в списки бестселлеров „Нью-Йорк тайме“.
И — стать историей.
Дуглас Найлз — автор фантастических романов об альтернативной вселенной „World War II“, „Fox at the Front“, выпущенных издательством Forge Book, и, кроме того, создатель многочисленных романов и серий в жанре фэнтези.
Истинный рыцарь
Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн
(Впервые опубликовано в сборнике „Dragonlance Tales II. The Cataclysm. Volume 2“)
Глава 1
Николь и брат Майкл покинули Потерянную Цитадель и брели по лесу, теперь лишившемуся своего очарования, потрясенные увиденным и осмысливая новое положение дел.
Они не сомневались, что недавние события были реальны, — на руках Николь еще свежа была кровь брата и черного мага, а у Майкла на шее болтался священный символ Мишакаль, потухший и темный. Все верные жрецы покинули Кринн, чтобы служить Богам в других планах мироздания, а темные жрецы Такхизис не смогли вырваться на свободу из Бездны…
Слова странного мага, что назвал себя Рейстлином, эхом отражались в их сердцах:
„Через тринадцать дней Боги в гневе обрушат огненную гору на Ансалон. Земля расколется, появятся новые моря, а старые горы исчезнут. Погибнет бесчисленное множество живых существ. Еще больше останутся жить дальше, перенося темные и ужасные дни, которые заставят их пожалеть, что они не умерли…“
Майкл с Николь вышли на поляну, где Акар забрал у гоблинов умирающего рыцаря, его кровь все еще пятнала землю. Они не сказали друг другу ни единого слова.
Тринадцать дней. Тринадцать дней до разрушения мира.
— Куда мы отправимся? — нарушил тишину Майкл.
Николь медленно обвела взглядом удлинившиеся к вечеру тени. Напряжение понемногу отпускало, тело снова начинало обретать чувствительность, каменная тяжесть в ногах ослабевала. В голове билась одна мысль.
— Домой, — выговорила она.
Майкл хотел было возразить, но девушка взглядом остановила жреца. Замок, в котором она провела самые счастливые дни, принадлежал их роду много поколений. Но недавно его атаковали и взяли штурмом гоблины, поэтому Николь знала, что, вернувшись, она найдет лишь ограбленный и сожженный остов…
Но ее это не волновало. Замок — это дом.
— Там я хочу умереть… — тихо произнесла девушка и медленно пошла вперед.
Майкла весьма удивило хорошее состояние замка; он даже подумал, что гоблины решили сделать в постройках склады, чтобы было где хранить награбленное. Целитель был уверен, что в замке полно отвратительных тварей, но, понаблюдав некоторое время, убедился, что гоблины отправились в поисках поживы в другое место.
В пустых залах царили зловоние и жуткий беспорядок. Оба путника зажали рты и, шатаясь, выбежали наружу. Мебель и двери были изрублены в щепы, занавеси сорваны, праздничные новогодние ленты и украшения осквернены и сожжены, церемониальные доспехи, наверное, достались королю гоблинов. Коридоры кишели паразитами, обнаглевшими от полной безнаказанности.
Никто из арендаторов или крестьян до сих пор не вернулся — одни попрятались в дальних лесах, а другим некуда было возвращаться. Все равно колодцы отравлены, амбары разграблены, сараи и дома превращены в развалины.
Майкл обвел взглядом окружающий их хаос и покачал головой:
— Миледи, поместье сэра Томаса в двух неделях пути. Позволь мне сопроводить тебя туда, мы пойдем ночами и…
Николь не слушала его, медленно снимая доспехи и складывая у почерневшей стены. Под доспехами у Николь оказался костюм брата для тренировок на мечах… Прихватив лоскут ткани, зацепившийся за ветку ближайшего дерева, Николь завязала рот и нос и вошла внутрь, принявшись за неблагодарную работу по расчистке. Через некоторое время она заметила, что Майкл помогает ей, стараясь брать на себя самую сложную работу. Девушка отбросила со лба мокрую прядь и непонимающе посмотрела на него.
— Не надо мне помогать, я сама со всем справлюсь. Сэр Томас будет рад тебя видеть.
— Николь, разве ты еще ничего не поняла? — оторопело проговорил Майкл. — Я уйду от тебя не раньше, чем смогу, например, научиться летать. Я хочу остаться потому, что люблю тебя.
Даже если бы он заговорил по-эльфийски, это не вывело бы ее из оцепенения. Никакие слова сейчас не могли бы дойти до сердца Николь.
— Я очень устала, — сказала девушка, — а спать не хочу… Ведь все безнадежно, правда? Но у нас будет место, где можно умереть…
Майкл приблизился и робко попытался обнять ее, на лице целителя отражалась целая гамма чувств.
— Надежда есть всегда…
Николь отстранилась и продолжила работу.
Они делали приготовления, чтобы пережить скорый День Разрушения. То есть этим занимался только Майкл — Николь после очистки замка большую часть времени сидела и разговаривала с пустотой в комнате брата, иногда смеясь или плача.
Она была податлива и безропотна. Если Майкл находил ей какое-нибудь дело, Николь выполняла задание покорно и без жалоб, а потом возвращалась к стулу в пустой комнате. Ела и пила она, если только ей клали еду в руки и специально поили.
Это все больше угнетало целителя, он спорил с Николь, кричал, уговаривал, один раз даже потряс за плечи, но девушка осталась безучастна — для нее он стал совершенно чужим человеком. А Майкл работал так много, что иногда просто не успевал проследить за Николь.
Целитель бродил по округе в поисках продовольствия, которое еще не сожрали гоблины. Майклу ничего не было известно о ловушках и силках, да и не смог бы он ловить маленьких зверьков — юноша не прикасался к мясу с тех пор, как принес клятву Богине, зато прекрасно знал ягоды и травы, дикие овощи и плоды, которыми и питался. Но странный горячий ветер, дувший в последнее время день и ночь, сушил землю, поэтому жрецу пришлось устроить запасы, которые теперь смогли бы прокормить обоих долгое время, если расходовать их экономно. Майкл настойчиво отгонял мысли о том, что, если с Николь что-то случится, он останется один…
Он молился Мишакаль, прося ее исцелить девушку, вылечить рану, что, не задев тело, избороздила душу. Он молился Паладайну, прося Бога Соламнийских Рыцарей принять под покровительство дочь, которая боролась со злом не меньше любого из сынов. И казалось, что Паладайн услышал, — их одиночество пока не тревожила ни одна живая душа. Майкл наблюдал за дорогой, намереваясь передать с каким-нибудь путником весть сэру Томасу и просить любой помощи. Правда, когда тринадцать дней превратились в девять, жрец уже не рассчитывал ни на что.
Но однажды в сумерках тишину нарушил грохот копыт по внутреннему двору.
— Мир этому замку! — раздалось зычное приветствие на соламнийском.
Новые звуки, казалось, пробудили Николь.
— Гость, — прошептала она, а Майкл поспешно кинулся к окну, чтобы посмотреть на прибывшего.
— Рыцарь, — сказал он. — И судя по доспехам, Рыцарь Розы.
— Мы должны оказать ему гостеприимство, — произнесла Николь.
Мера и Кодекс требовали накормить путника и, если надо, вылечить. Ведь он „драгоценный камень на подушке гостеприимства“. Честь Николь заставляла разделить с рыцарем все, что она имела.
Вздрогнув, девушка поднялась со стула и озадаченно посмотрела на свою поношенную мужскую одежду:
— Я не готова принять гостя. Отец был бы недоволен, он всегда приучал меня строго придерживаться Меры. Надо надеть самое лучшее платье… Отец еще брал церемониальный меч… — Николь огляделась, словно ожидая, что все вышеперечисленное появится из воздуха.
Она увидела меч брата, стоящий в стойке для оружия, прицепила его к поясу и направилась встречать гостя — первое осмысленное действие за последние дни. Майкл последовал за девушкой, мысленно благодаря путника за своевременное появление. Гость явно приехал издалека — его черный конь был мокр от пота и покрыт слоем грязи.
Николь торжественно вышла во двор, и если странный рыцарь и был поражен ветхим видом ее одежды, то ничем не выдал себя — в эти дни обедневшие члены рыцарства не были редкостью. Он выхватил меч и поднес его к шлему лезвием вверх в знак мира и произнес:
— Милорд, к сожалению, у меня не нашлось оруженосца, чтобы послать предупредить тебя о столь позднем визите…
— Добро пожаловать в замок Витсанд, сэр рыцарь, но я не лорд, а леди. Меня зовут Николь, дочь Дэвида Витсанда. Сойди с коня и отдохни под нашим кровом. К сожалению, у меня нет конюха, чтобы отвести твоего скакуна в конюшню, но я сама сделаю это.
Рыцарь, облаченный в полный доспех с выгравированной на панцире розой, медленно стянул шлем. Потрясенный Майкл шагнул ближе к Николь.
— Прости меня, миледи, — проговорил гость, — могу лишь умолять тебя поверить в то, что вечерние тени ввели меня в заблуждение и я принял благородную леди за мужчину.
Николь улыбнулась и, поклоном поблагодарив за комплимент, во все глаза принялась разглядывать прекрасного жеребца. Майкл же не мог оторвать взгляда от лица рыцаря: сильное и красивое, оно было измождено до крайней степени, но черные глаза на этом худом лице настолько парализовали волю жреца, что слова благодарности замерли на его губах. Глаза пылали диким огнем, который, казалось, пожирал саму плоть…
Целитель начал всерьез опасаться, что к ним прибыл безумец, но Николь ничего не замечала, полностью поглощенная животным, которое со сдержанным достоинством принимало ее ласки.
— Миледи, — начал Майкл, облизнув сухие губы и не зная, с чего начать, — я думаю, возможно…
— Прошу прощения, — подняла взгляд Николь, — позволь представить тебе, сэр рыцарь, нашего, семейного целителя, брата Майкла.
Рыцарь вежливо поклонился:
— Рад видеть тебя, брат Майкл. Меня зовут Лорд Сот из Даргаардской Башни. Леди Николь, благодарю тебя за столь доброе предложение, но, к сожалению, я должен от него отказаться. Дела заставляют меня провести нынешнюю ночь в дороге, и если ты не против, то я не буду даже спешиваться. Я завернул к вашему замку только напиться.
Слова рыцаря были вежливы и спокойны, но в сочетании с диким огнем в глазах звучали очень странно. Николь восхищенно посмотрела на него, — видимо, виной этому тоже были вечерние тени.
— Хорошо, Лорд Сот, я сама принесу воды!
Дочь рыцаря, она понимала, что у воина может быть много оснований спешить, поэтому быстро убежала к колодцу. А Майкл отправился на поиски ковша и соломы для коня. Вернувшись, он обнаружил Лорда Сота медленно и расчетливо пьющим из маленького железного ковшика.
— Я не потревожил бы вас вообще, если бы мне встретился водоем или поток, — говорил он в перерывах. — Но никакой чистой воды в вашей округе не осталось. Работа гоблинов, как я понимаю… — Он посмотрел на разрушенный замок с видом опытного воина.
— Да, — подтвердила Николь и погладила шею коня, — они обрушились на нас около двух недель назад. Мой брат погиб, защищая замок и людей.
— По-видимому, он был не единственным, кто сражался? — Горящие глаза Сота заметили, что меч на боку ее совершенно не тяготит.
Девушка вспыхнула.
— Это мой дом, — ответила она просто.
— Твой дом… Благословенный, несмотря ни на что… — произнес рыцарь, и пламя в его глазах вспыхнуло сильнее, лицо помрачнело и налилось горечью сожаления. Сот беспокойно пошевелился в седле, будто от боли. — Мне нужно отправляться в путь… — Он вернул ковшик Николь.
— Я не буду препятствовать тебе в твоих делах, Лорд Сот, — сказала девушка, — но знай, что ты всегда желанный гость в моем доме.
— Благодарю, леди Николь, но я не имею права думать об отдыхе до тех пор, пока не выполню свою задачу. Я скачу в Истар и должен быть там через четыре дня.
— Истар! — закричал Майкл. — Но ты не должен туда ехать, через четыре дня… — Он замер, не зная, как подобрать нужные слова.
Огненные глаза рыцаря опалили целителя.
— Так ты знаешь, жрец… Знаешь, какая ужасная судьба уготована миру. Но я оставлю тебе твои убеждения, сам же предотвращу Катаклизм, даже если расстанусь с жизнью. — Лорд Сот поклонился Майклу, а затем надел шлем и дал шпоры коню, быстро растворившись во тьме.
— Даже если это будет стоить жизни… — мягко повторила Николь, глядя ему в след. — Вот истинный герой — спасает мир не раздумывая… А я? Что делаю я?
Она повернулась и огляделась по сторонам, возможно впервые за все время видя замок в истинном свете.
— Мера. Присяга. Моя честь — моя жизнь… Я почти забыла заветы отца и брата, но этот рыцарь вернул мне память. Наверное, сам Паладайн направил… Я вечно обязана Лорду Соту из Даргаардской Башни!
Майкл с радостью присоединился бы к благодарностям за возвращение Николь к жизни, но странная тень поселилась в сердце жреца, словно дым от дальнего пожара. Он поежился и ничего не сказал…
Глава 2
Меланхолия Николь исчезла, развеянная Рыцарем Розы. Она вновь начала верить в будущее и, обретя надежду, взялась за дело с необычайной энергией. Девушка решила, что мир еще можно спасти и есть шанс, что он не будет изуродован ужасным бедствием…
Майкл с растущим опасением наблюдал за ней, не зная, как помягче объяснить, что эта мечта может остаться лишь мечтой.
— У меня были мрачные видения в последние дни, Николь, я видел, как Король-Жрец противостоит Богам, не думая молить их, как подобает простому смертному. Он сам желает диктовать Богам условия, считая себя равным им. Я чувствовал их гнев… такой, как этот странный ветер.
Николь прервала его, успокаивающе махнув рукой:
— Брат, успокойся. Рыцарь Соламнии уже скачет в Истар, чтобы все предотвратить, и с ним благословение Паладайна.
Майкл знал, что она упомянула об этом не для того, чтобы задеть его чувства, — скорее всего, Николь даже не сравнивала рыцаря и жреца, не видя в них ничего общего. Но целитель смолчал — девушка могла подумать, что он ревнует к рыцарю, а он и не собирался этого делать. Николь не любила Лорда Сота, а лишь видела в нем воплощение чести, набожности и благородства. Кодекс и Мера возводили рыцаря выше обычного смертного с присущими ему недостатками…
Майкл отправился на прогулку и не возвращался обратно до тех пор, пока его горечь не улеглась. Он немного половил рыбу, уговаривая себя, что вера Николь слишком трогательная и искренняя, чтобы он мог уничтожить ее.
— Возможно, если бы в мире было больше таких, как она, нам не пришлось бы столкнуться с этой ужасной судьбой, — сказал он странному ветру и голубым небесам.
В ночь перед Катаклизмом Майкл очнулся от сна о страшных пожарах и крови, скатившись с кровати на пол и обливаясь холодным потом. Гнев Богов разливался напряжением в воздухе, потрескивая и грохоча в пустом небе.
Робкий стук в дверь заставил юношу подняться.
— С тобой все хорошо, брат? — спросила Николь. Он распахнул дверь и едва не сбил ее с ног; девушка отступила на шаг. Майкл знал, каким ужасным мог показаться: лохматый, исхудавший, с опухшими от бессонных ночей глазами.
— Нам нужно срочно укрыться в безопасном месте, — пробормотал он, хватая Николь за руку.
— Да это просто буря, — слегка нервно ответила девушка. — Майкл, ты делаешь мне больно!
Но целитель и не думал ослаблять хватку.
— Он настал. День Гнева.
— Но Лорд Сот… — начала она.
— Он не сможет ничему помешать, Николь! — завопил Майкл, чтобы перекричать мощный раскат грома, сотрясший стены. — Я не знаю, как и почему это случилось, но он потерпел неудачу! Так бывает, знаешь, даже с Рыцарями Соламнии! Они тоже смертны, как и все мы!
— Я верю в него! — рассердилась Николь.
— Он человек, а мы должны верить в Богов, — уже спокойнее сказал целитель. — Стены нашего замка крепки, благословенны, как сказал рыцарь. Думаю, можно остаться и здесь.
— Нет, этого не может быть! Он сумеет!
Девушка быстро вырвалась и бросилась в семейное святилище. Целитель побежал следом, понимая, что помещение без окон в центре замка будет самым безопасным местом.
Николь стояла на коленях перед алтарем.
— Паладайн, молю тебя, помоги Лорду Соту! Прими его жертву, как когда-то принял жертву Хумы!
Снаружи по стенам замка все сильнее колотил горячий и сухой ветер, вопя множеством голосов. Молнии били с небес, раскалывая деревья, гром ворчал, как рассерженный гигант. Буря набирала силу все утро и с каждой минутой становилась все более могучей. Солнце исчезло, и день стал чернее ночи. Ураган выворачивал старые деревья и швырял их на молодые, слабые стволы.
Майкл осмелился покинуть святилище и добраться до ближайшего окна. Сотни зажженных молниями деревьев и пылающая трава освещали непроглядную темень. За его спиной послышались шаги Николь.
— Боги оставили нас, — прошептала она.
— Нет, — твердо сказал Майкл, беря ее под локоть, — это мы забыли их.
Под звуки усиливающегося ветра они вернулись обратно. Теперь в нем слышался рев драконов, жаждущих крови и смерти. Стены замка дрожали непрерывно, сама земля содрогалась в ужасе. Землетрясение заставило каменное сооружение заходить ходуном, по стенам побежали трещины, где-то послышался шум обвала. Они прижались к алтарю, не в силах говорить или молиться. Майкл знал, что они обречены, — скоро потолок обрушится на них и погребет под тоннами камней. Он придвинул губы к уху Николь и лихорадочно принялся описывать прекрасный мост из звездного света, виденный им недавно. Там они найдут свободу и покой, уйдя от ужасов этого мира.
Внезапно все кончилось.
Шторм стихал, бурные облака рассеивались с жалобными вздохами, опустилась тишина, а они все еще были живы.
— Любимая моя, мы спасены! — закричал Майкл, не соображая, что говорит, и сжимая Николь в объятиях.
Девушка была напряжена как струна, но тут же порывисто обняла его. Оба упали на колени перед алтарем Паладайна и сдавленными от волнения голосами вознесли благодарственные молитвы за спасение…
— „Земля расколется, появятся новые моря, а старые горы исчезнут. Погибнет бесчисленное множество живых существ. Еще больше останутся жить дальше, перенося темные и ужасные дни, которые заставят их пожалеть, что они не умерли…“ Так сказал маг в черной мантии… Но почему? Почему это случилось, Майкл? — отрывисто прошептала Николь. — Возможно, некоторые заслуживали смерти, особенно такие, как тот ужасный жирный жрец… Но сейчас погибли и виновные, и невинные… Как могли Боги, если они добрые, допустить такое?
— Не знаю, — беспомощно ответил Майкл. — Многое бы отдал за то, чтобы знать, — но не знаю…
— По крайней мере, я не одна, — мягко сказала Николь. — Ты со мной, и я рада этому… Ты знаешь, я понимаю, что, если бы ты ушел вместе с Богиней, я давно уже была бы мертва
Он не отвечал. Просто не мог. Слова растворялись в любви и тоске.
— Обними меня крепче, — прошептала девушка, сильнее приникая к жрецу.
Майкл сделал, как ему приказали, и, прижав светлую голову к груди, не удержался и поцеловал золото волос.
К его удивлению, Николь вернула поцелуй, их губы встретились и жадно слились…
— Николь, — прошептал целитель, когда снова смог дышать, — я не могу быть удостоенным такой чести… Ты дочь рыцаря из благородного семейства, а мой отец владел магазином в Кзак-Цароте, мать же была из равнинных кочевников. У меня нет ничего, чтоб дать…
— Я выйду за тебя замуж, Майкл.
— Николь, послушай меня!
— Майкл… — Девушка поцелуем заставила жреца замолчать. — Подумай сам, какое это теперь имеет значение?
Наверное, Паладайн услышал их брачные и смирил гнев, чтобы благословить союз, поскольку стены замка остались крепко и нерушимо стоять вокруг. Когда настало следующее утро, тяжелая печаль, смешанная с радостью, навалилась на них. Майкл склонился над алтарем и провел пальцем по глубокой трещине, что теперь змеилась на его поверхности.
— Мы узнаем, почему это случилось, Майкл, — твердо сказала Николь. — Будем искать, пока не найдем ответ. „В мире утративших веру ты единственный, кто предан… Поэтому тебя будут оскорблять, унижать и преследовать… Но я вижу того, кто тебя любит и рискнет всем, чтобы защитить…“ Это тоже слова черного мага, слова Рейстлина.
— Хорошо, — кивнул Майкл — в этот момент он согласился бы с любыми словами Николь. — Мы найдем ответ.
Глава 3
Холодные жестокие ветры обрушились на Кринн после Катаклизма, запасы продовольствия в замке быстро истощались. Поток, где Майкл ловил рыбу, навсегда исчез в пучине земли, холод убивал все, что еще могло расти. В окрестностях уцелел только их замок, но однажды появилась группа людей с юга, которые предложили еду в обмен на убежище.
Майкл согласился есть мясо, надеясь, что Богиня простит ему этот грех. Но охотники долго не гостили; передохнув и похоронив своих мертвых, они двинулись дальше, ища новые угодья для охоты. Целитель только сегодня утром видел, как они сушили мясо и ягоды перед дорогой. При мысли о том, что на юге остались леса и равнины, сердце целителя внезапно сжалось от тоски по родным местам.
— Кзак-Царот, — сказал он.
— Что? — не поняла Николь.
— Там был Храм Мишакаль, и там хранились священные Диски… Почему я подумал о них так поздно? — Он лихорадочно заметался по комнате.
— Какие диски? О чем ты говоришь?
— Диски Мишакаль, на которых написана вся мудрость Богов. Ты поняла, любимая? Именно на них мы найдем ответы!
— Если ответы вообще есть, — мрачно произнесла Николь. — Вчера я помогала хоронить ребенка. Совсем маленького. Что было ему до Короля-Жреца и его прислужников? Зачем Боги покарали такого кроху?
— Мы найдем Диски и найдем ответ.
— В Кзак-Цароте! — рассмеялась Николь. — Ты помнишь, что сказали нам беженцы про Кзак-Царот?
— Помню, — Майкл зашагал еще быстрее — рожденный там, он с трудом мог поверить вестям о полном разрушении города, — Но надо убедиться лично…
Николь подбежала к нему и быстро обняла:
— Прости, любимый, прости меня. Я не хотела тебя обидеть, просто забыла, что там твой дом. Завтра мы двинемся на юг, здесь меня ничто не держит.
На следующее утро Николь уже закрывала за собой тяжелую дверь, когда вдруг остановилась.
— Нет, — тряхнула женщина головой и пнула створку, — рыцарь сказал, что этот дом благословен. Пусть он станет защитой для всех, кто в ней нуждается. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу замок…
— Не говори так — это плохое предзнаменование, — предостерег Майкл.
— Это не предзнаменование, — спокойно и грустно улыбнулась Николь. — Наша дорога пролегает совсем в другую сторону.
Она погладила на прощанье холодный камень стен, и оба путника двинулись на юг…
Если бы они знали, как трудно и опасно будет их путешествие, то никогда не оставили бы замок. Они готовили себя к ужасным разрушениям, которые придется увидеть, но реальность оказалась во сто крат страшнее. А самым главным потрясением стало появление морских вод там, где их никогда не было.
Достигнув Каэргота, они уперлись в преграду — Сиррионское море теперь скрыло некогда солнечные холмы. Здесь им пришлось задержаться и работать, чтобы иметь возможность заплатить за переправу. Николь помогла справиться с бандой гоблинов, что шныряла недалеко у побережья, а Майкл показывал жителям целебные травы и съедобные коренья, чтобы те не питались одной только рыбой.
Наконец, уплатив команде зловеще выглядящих эрготианцев, чья родина теперь оказалась отделенной проливом на западе, Майкл и Николь на огромном плоту двинулись в путь и угодили в ловушку. Эрготианцы потребовали у них все ценности и еду в обмен на жизни. Николь, одетая как рыцарь, отказалась и просто-напросто избила мерзавцев, заслужив некоторое уважение. Усмиренная, команда продолжила переправу, хотя на Майкла в его синей рясе они поглядывали с откровенной насмешкой. Николь сказала, что „ее брат“ у смертного одра матери дал клятву быть верным прежним Богам…
Переправившись, через, как его теперь называли, Новое море, Майкл и Николь даже подружились с командой, и эрготианцы пообещали, что их плот всегда к услугам рыцаря и целителя, если те пожелают вернуться. Если бы путники знали, что случилось с Кзак-Царотом, то немедля приняли бы приглашение…
В прибрежных холмах Майкл и Николь немедленно заблудились, поскольку никакая карта больше не говорила правду, дороги не вели никуда или уводили в топи и глухомань. Бывшие плодородные земли высохли, а леса сгорели или погибли. Голод и болезни заставили выйти на разбой даже мирных в прошлом жителей. Многие скитались в поисках счастливой и тихой жизни, которая, по слухам, лежит где-то за соседним холмом. Никого не делает мягче и добрее крик голодных детей.
Говорили, что недавно несколько эльфийских городов на окраинах Квалинести были атакованы дикими толпами. Скорее всего, это было правдой, потому что когда Майкл и Николь случайно приблизились к границам эльфов, несколько стрел, пущенных мимо, заставили их держаться подальше.
