Слияния, поглощения и реструктуризация компаний

долл. Оно разрешает частному лицу приобретать до 10 % ценных бумаг эмитента с правом голоса при условии, что это приобретение осуществляется «исключительно в инвестиционных целях»[40]. Инвестиционное исключение предназначено для того, чтобы исключить тех покупателей ценных бумаг, которые являются пассивными инвесторами и не заинтересованы в контроле. Оно позволяет инвесторам покупать ценные бумаги с правом голоса в какой-то конкретной компании на большие денежные суммы без необходимости соблюдать требования о регистрации в соответствии с законом Харта – Скотта – Родино.

Тендерные предложения являются источником проблем для исполнительных органов. Очевидно, что определенные тендерные предложения предназначены для захвата контроля над корпорацией-целью. Однако инвестиционное исключение может скрывать первоначальное приобретение акций. Если приобретающая компания не регистрируется, полагаясь на применимость инвестиционного исключения, ее мотивы могут впоследствии быть подвергнуты сомнению, если позднее она выдвинет тендерное предложение с целью приобретения контрольного пакета акций. В случаях, когда акции аккумулируются в течение длительного периода времени, регулирующим властям, возможно, будет трудно доказать, что первоначальные покупки были частью общего плана по захвату контроля над целью.

Классической проблемой, связанной с инвестиционным исключением, была неудачная попытка захвата Houston Natural Gas, предпринятая со стороны Coastal Corporation. До попытки захвата Coastal имела акций Houston Natural Gas на сумму 15 млн. долл. Затем 19 января 1984 г. Coastal купила 75 500 акций, но не зарегистрировала покупку в соответствии с актом Харта – Скотта – Родино. Coastal положилась на применимость инвестиционного исключения. 27 января 1984 г. Coastal объявила о тендерном предложении на Houston Natural Gas. Министерство юстиции выставило иск Coastal, утверждая, что та преднамеренно уклонилась от соблюдения требований закона Харта – Скотта – Родино, которые, по мнению министерства, применялись в этом случае. Coastal согласилась с приговором и уплатила штраф в 230 тыс. долл., который был рассчитан исходя из максимального штрафа 10 тыс. долл. в день за каждый день между 19 января и 11 февраля, когда она все-таки зарегистрировала свою покупку.

Исключения для конвертируемых ценных бумаг. Ценные бумаги, конвертируемые в ценные бумаги с правом голоса, например опционы или варранты, исключаются из требований регистрации по закону Харта – Скотта – Родино. Прежде чем эти ценные бумаги конвертируются или эти опционы и варранты исполняются, их владельцы должны подать соответствующие регистрационные документы в соответствии с законом Харта – Скотта – Родино.

Рейдеры могут пытаться обойти регистрационные требования этого закона, приобретая колл-опционы. Колл-опцион дает своему владельцу право купить определенную ценную бумагу по определенной цене в течение определенного периода времени. За это право покупатель выплачивает эмитенту, который обычно является компанией по торговле ценными бумагами, сумму, называемую премией опциона. В соответствии с исключением для конвертируемых ценных бумаг по закону Харта – Скотта – Родино, у рейдера есть возможность отложить объявление о своих намерениях путем покупки опционов. Рейдер может затем исполнить опцион в удобное для него время. Хотя формулировка закона может показаться допускающей существование этой лазейки, такие покупки опционов можно оспаривать. Последнее явилось сюрпризом для тех рейдеров, которые полагались на однозначность формулировок закона.

Правительственная позиция по этому вопросу была очевидна в иске против Дональда Трампа. В августе 1986 г. он купил колл-опционы на акции Holiday Corporation и Bally Manufacturing Corporation. Правительство позднее подало гражданский иск, утверждая, что Трамп нарушил закон Харта – Скотта – Родино. Правительство утверждало, что Трамп должен был подать уведомление в FTC до приобретения колл-опционов. Трамп согласился на урегулирование этого иска в апреле 1988 г., не признавая какой-либо вины. Он согласился уплатить штраф в размере 750 тыс. долл. в обмен на прекращение юридического преследования со стороны FTC.

Покупки брокерскими фирмами. Рынок поглощений приносит огромные финансовые вознаграждения тем участникам, которые могут покупать акции компании-цели прежде, чем рынок узнает, что эта компания является целью поглощения. Это дает сильный стимул искать обходные пути законов и правил, управляющих слияниями и поглощениями. Одним из подходов, применяемых поглощающими компаниями и рейдерами, является уклонение от соблюдения закона Харта – Скотта – Родино путем приобретения акций через брокерские фирмы. Естественно, эти покупки не будут совершаться от имени приобретающей компании, которая не объявляла открыто о своих намерениях поглотить цель. В заранее определенное время поглощающая компания объявит о своих намерениях, и акции цели будут переведены с имени брокерской фирмы на имя поглощающей компании.

Такой обходной маневр был предпринят в марте 1986 г., когда First City Financial Corporation попросила своего брокера Bear Stearns and Company приобрести акции Ashland Oil. Министерство юстиции и FTC выступили с обвинением, что First City побудила Bear Stearns купить акции и одновременно предоставить First City возможность впоследствии перевести акции на ее счет. В конечном итоге First City уплатила штраф в 400 тыс. долл., не соглашаясь признать свою вину. Этим прецедентом министерство юстиции и FTC дали понять всем потенциальным покупателям, что использование брокерских фирм, дабы избежать раскрытия информации по закону Харта – Скотта – Родино, недопустимо.

Важно отметить, что закон Харта – Скотта – Родино добавляет еще один аспект в правила для тендерных предложений. А именно, в дополнение к ограничениям, налагаемым на покупателей законом Уильямса, тендерные предложения не могут быть завершены до тех пор, пока антимонопольные регулирующие органы не дадут своего одобрения.

При слиянии компаний, которые ведут значительные дела за пределами Соединенных Штатов, партнеры по слиянию должны руководствоваться как международными антимонопольными правилами, так и местными. Это было подчеркнуто, когда Ernst & Young и KPMG объявили в феврале 1998 г., что они отказываются от своих планов слияния из-за того, что европейские антимонопольные власти начали расследование противоконкурентных аспектов сделки. Объявление об этом расследовании произошло после предпринятых в 1997 г. усилий Европейской комиссии по блокированию слияния Boeing и McDonnell Douglas до тех пор, пока она не получила определенных уступок от Boeing. Ernst & Young и KPMG являются глобальными компаниями, имеющими отделения в большинстве крупных стран. За расследованием Европейской комиссии последовали извещения от антимонопольных властей Австралии и Канады о том, что они начинают расследования антитрестовских аспектов предполагаемого слияния. Такие расследования обычно занимают много времени, причем конечный результат и дата вынесения решения неизвестны. Это может привести к тому, что партнеры по слиянию окажутся до некоторой степени подвешенными в «антитрестовском лимбе», не способные ни продолжать свою стратегию по запланированному слиянию, ни реализовывать какую-то альтернативную стратегию. Такие задержки и неопределенности могут приводить к отказу компаний от планов слияния.

Министерство юстиции и FTC разделяют ответственность за исполнение американских антимонопольных законов. Когда иск выдвигается министерством юстиции, он слушается в федеральном суде, а когда юридическое преследование начинается по инициативе FTC, дело слушается судьей по административному праву в FTC и решение просматривается комиссарами FTC. Если ответчик хочет подать апелляцию на решения FTC, он может перенести дело в федеральный суд. И министерство юстиции, и FTC могут предпринимать шаги по прекращению недопустимого поведения со стороны компаний. Министерство юстиции может попытаться получить судебный запрет, а FTC может выдать приказ о прекращении деятельности и упразднении компании. Уголовные дела оставлены в ведении министерства юстиции, которое может требовать для нарушителей наложения штрафов или даже тюремного заключения, а также возмещения ими судебных издержек. Читатели не должны думать, что правительство является единственной стороной, которая вправе предпринимать антимонопольные шаги. Частные лица и компании также могут подавать такие иски. На практике именно такие частные иски составляют значительную долю от общих антитрестовских дел в Соединенных Штатах[41].

Компании часто боятся длительных отсрочек, связанных с антимонопольными исками со стороны FTC в отношении слияний. Например, в октябре 1990 г. FTC выдвинула иск против поглощения Meredith/Burda Co. со стороны R.R. Donnelly на сумму 537 млн. долл., но судья по административному праву вынес решение лишь в январе 1994 г. И только в августе 1995 г. R. R. Donnelly смогла снять антитрестовские обвинения через апелляционный процесс. Стремясь сократить задержки, связанные с ее действиями, FTC недавно объявила о новых правилах «зеленой волны», воспользовавшись которыми компании смогут получить решение в течение 13 месяцев. Важно отметить, что хотя мы уделили много внимания деятельности по обеспечению соблюдения антимонопольного законодательства, большинство сделок проходят без применения правоохранительных действий. Например, в период с 1993 по 1996 гг. правоохранительные действия затронули лишь 0,4 % всех сделок, зарегистрированных в соответствии с законом Харта – Скотта – Родино[42].

ПРАКТИЧЕСКИЙ ПРИМЕР: ТРЕБОВАНИЕ РАЗУКРУПНЕНИЯ КАК ЧАСТЬ ПРОЦЕССА АНТИТРЕСТОВСКОГО ОДОБРЕНИЯ: СЛИЯНИЕ GLAXOSMITHKLINE

Вместо того чтобы запрещать слияния, антимонопольные регулирующие власти могут одобрить сделку при условии, что компании избавятся от нескольких своих подразделений. Недавним примером было условное разрешение, выданное FTC Glaxo Wellcome PLC в декабре 2000 г. на поглощение SmithKline Beecham PLC. Разрешение было выдано с условием, что компании продадут 6 своих предприятий конкурирующим фармацевтическим фирмам. Glaxo и SmithKline согласились продать свой препарат Kytril фирме F. Hoffman LaRoche[5]. Они также продали Abbott Laboratories американские права на маркетинг и дистрибуцию одного из антибиотиков (цефтазидим). Кроме того, они продали Novartis Pharma AG права на использование торговых марок некоторых антивирусных препаратов. В подобных делах компании должны определять издержки продажи ценных подразделений и прав на продукцию своим конкурентам, что делает последних более сильными и может более чем перевесить выгоды от слияния. В данном случае GlaxoSmithKline, очевидно, решила, что выигрыш перевесит издержки. Стоит заметить, что такая проблема может оказаться еще одним элементом стоимости сделки – тем, который не всегда известен в момент, когда стороны вступают в соглашение. Это очень сильно зависит от поведения антимонопольных регулирующих органов, которые, в свою очередь, предсказуемы лишь отчасти.

В 1980-е гг. деятельность по обеспечению исполнения антимонопольного законодательства была относительно мягкой. В 1990-е гг. эта позиция стала несколько жестче. Одной из наиболее заметных оспоренных сделок в конце 1990-х было поглощение Northrop Grumman Corp. стоимостью 8,3 млрд. долл., предпринятое Lockheed Martin Corp. Каждый из двух партнеров по сделке был продуктом более раннего крупного слияния, а именно слияния Northrop и Grumman в 1994 г. в сделке стоимостью 2,17 млрд. долл. и слияния Lockheed и Martin Marietta в 1995 г. в сделке стоимостью 10 млрд. долл. Оборонная промышленность переживала стадию общей консолидации, ибо конкуренты стремились к повышению эффективности, чтобы соответствовать изменившимся оборонным потребностям в период после окончания «холодной войны». В декабре 1996 г. Boeing Co. купила McDonnell Douglas Corp. за 1 млрд. долл., а в 1997 г. Raytheon приобрела военные предприятия Hughes Electric Corp. за 12,5 млрд. долл. В отрасли произошло еще несколько поглощений с участием компаний в целом или их военных подразделений, таких как приобретение в 1993 г. оборонных предприятий IBM со стороны Loral и слияние FMC и Harsco-BMY в 1994 г. В обстановке возрастающей конкуренции против сделки Lockheed Martin – Northrop Grumman активно выступила Raytheon. Министерство юстиции также стало выражать озабоченность и начало обширное расследование, которое привело к подаче иска с целью заблокировать сделку. Эта акция показала, что консолидации, симптоматичные для пятой волны слияний, особенно в таких отраслях, как оборонная промышленность и, возможно, телекоммуникации и банковское дело, не могут продолжаться бесконечно, а достигают определенного момента, когда наконец возникнут возражения против. Один из уроков, которые можно извлечь из того факта, что эта сделка так и не получила одобрения антимонопольных органов, заключается в том, что, когда отрасль консолидируется, важно не оказаться в одной из последних сделок, которые приводят к достижению критических уровней концентрации. Более проницательные конкуренты могут предвидеть предстоящую консолидацию отрасли и заранее осуществить слияния и поглощения, в то время как более поздние сделки могут оказаться объектом мероприятий по обеспечению исполнения антитрестовского законодательства.

Весьма активные меры по обеспечению антимонопольного законодательства были совершенно очевидны при оспаривании правительственными органами поглощения Intuit со стороны Microsoft. Последующие действия правительства подчеркнули до некоторой степени пропагандистский характер антитрестовского процесса. Это стало абсолютно очевидным в 1997 г., когда было остановлено поглощение Office Depot со стороны Staples, Inc. В 1998 г. имели место еще несколько серьезных возражений против слияний, включая планировавшееся поглощение AmeriSource Corporation на сумму 1,72 млрд. долл. со стороны McKesson Corporation и предполагаемое поглощение Bergen Brunswig Corporation на сумму 2,41 млрд. долл. со стороны Cardinal Health, Inc. Эти компании были четырьмя крупнейшими оптовиками в своей отрасли.

Одной из крупнейших сделок всех времен, которая была остановлена министерством юстиции в 2000 г., было поглощение Sprint на сумму в 115 млрд. долл. со стороны MCI WorldCom. Среди причин озабоченности регулирующих органов было опасение, что тарифы на междугородные переговоры вырастут, если число лидеров отрасли сократится с трех до двух. Министерство юстиции также было озабочено возможным негативным воздействием на Интернет. Даже если бы эта сделка смогла преодолеть сопротивление министерства юстиции, не было никакой гарантии, что она получит одобрение Европейской комиссии (European Commission, EC).

Ключевым фактором, на который суд полагается при рассмотрении антимонопольных дел, является доля рынка предполагаемого нарушителя и степень концентрации в данной отрасли. Метод, применяемый министерством юстиции для измерения доли рынка и концентрации, с течением лет изменялся. Меняющиеся стандарты предлагались в различных инструкциях по слияниям.

В 1968 г. министерство юстиции выпустило инструкцию по слияниям, которая указывала типы слияний, против которых будет возражать правительство. Посредством этой инструкции, которая использовалась для интерпретации законов Шермана и Клейтона, министерство юстиции разъяснило свои определения процентной доли конкретных рынков высококонцентрированных и менее концентрированных отраслей. В инструкции использовались коэффициенты концентрации, которые представляют собой рыночные доли крупнейших четырех или восьми компаний отрасли.

В соответствии с инструкцией 1968 г., отрасль считалась высококонцентрированной, если четырем крупнейшим ее компаниям принадлежало не менее 75 % рынка. Основные принципы, которые могли вызвать возражения при горизонтальных поглощениях, изложены в таблице 3.1 в виде рыночных долей партнеров по слиянию.

Появление этой инструкции сделало работу по обеспечению антитрестовского законодательства более беспристрастной. Компании, рассматривавшие слияние с другой фирмой, могли заранее получить представление о позиции министерства юстиции по поводу данного слияния. Более того, министерство юстиции использовало эту инструкцию для определения своей политики.

Таблица 3.1. Инструкция министерства юстиции по слияниям 1968 г.

Ограничения такой жесткой антитрестовской политики начали ощущаться в 1970-е гг. Очевидно, требовалась политика, которая допускала бы большую гибкость. Такая политика была принята в 1982 г. в результате работы Уильяма Бакстера (William Baxter), руководителя антимонопольного подразделения министерства юстиции. Бакстер был юристом и экономистом. Используя свои знания по экономике, он ввел в процесс антитрестовского регулирования определенные количественные параметры, сделав его более беспристрастным, предсказуемым и совместимым с общепринятой экономической теорией. Главным среди этих параметров для американской антимонопольной политики был индекс Херфиндала – Хиршмана (Herfindahl-Hirschman, HH). Индекс Херфиндала – Хиршмана представляет собой сумму квадратов долей рынка каждой из компаний отрасли:

где s_i – рыночная доля соответствующей компании.

Использование этого индекса вместо простых рыночных долей четырех или восьми крупнейших компаний отрасли дает более точную меру воздействия повышенной концентрации, которая будет привнесена слиянием двух конкурентов. Важно заметить, однако, что при использовании индекса Херфиндала – Хиршмана (или даже коэффициентов концентрации) следует тщательно проверить предпосылку, гласящую, что каждая из сливающихся компаний сохранит свою долю рынка. Необходимо учитывать комбинированную долю рынка после слияния, даже если это проблематично.

Индекс Херфиндала – Хиршмана обладает определенными свойствами (представленными ниже), которые делают его лучшим измерителем концентрации рынка при слияниях, чем простые коэффициенты концентрации:

• С ростом числа компаний в отрасли индекс увеличивается.

• Индекс суммирует квадраты долей компаний в отрасли. В результате более крупные компании получают большие веса, чем менее крупные. Возведение в квадрат большего числа оказывает непропорционально большее воздействие на индекс, чем возведение в квадрат меньшего числа. Более того, слияние, которое увеличивает различия в размерах между компаниями, приведет к большему увеличению индекса, чем это было бы отражено простыми коэффициентами концентрации.

• Поскольку большие компании оказывают большее влияние на индекс, индекс может давать полезные результаты, даже если нет полной информации о меньших компаниях отрасли.

Для оценки рыночной концентрации антимонопольные органы установили следующие цифровые диапазоны:

HH после слияния меньше 1000

Неконцентрированный рынок. Маловероятно, что это слияние вызовет антимонопольные меры, если нет каких-то другие противоконкурентных эффектов.

HH после слияния между 1000 и 1800

Умеренная концентрация. Если слияние увеличивает индекс НН менее чем на 100 пунктов, то это вряд ли станет проблемой. Однако, если оно повышает индекс более чем на 100 пунктов, это может вызвать озабоченность антимонопольных органов относительно концентрации.

HH после слияния выше 1800

Высококонцентрированный рынок. Если слияние повышает индекс менее чем на 50 пунктов, вряд ли возникнут возражения. Увеличения более 50 пунктов «вызывают значительную антимонопольную озабоченность».

Рассмотрим отрасль, состоящую из 8 компаний, каждая из которых имеет долю рынка в 12,5 %. В этом случае индекс Херфиндала – Хиршмана равняется:

Если сливаются две из этих компаний равного размера, то рассчитанный индекс будет выглядеть следующим образом:

14 июня 1984 г. министерство юстиции вновь пересмотрело свои руководящие установки по слияниям в попытке еще более уточнить политику соблюдения антимонопольного законодательства. Министерство понимало, что более ранние инструкции, включая индекс Херфиндала – Хиршмана, были слишком механическими и негибкими. В попытке повысить гибкость своей политики, министерство разрешило учитывать качественную информацию в дополнение к количественным параметрам, которые использовались ранее. Эта качественная информация включает такие факторы, как эффективность компаний отрасли, финансовая жизнеспособность потенциальных кандидатов на слияние и способность американских компаний конкурировать на иностранных рынках.

В 1984 г. в инструкции по слиянию появился также 5 %-ный тест. Он требует, чтобы министерство юстиции выносило суждения о воздействии потенциального 5 %-ного увеличения цены каждого продукта каждой из сливающихся компаний. Этот тест основывается на предпосылке, что в результате слияния может произойти увеличение влияния на рынке объединенной компании. Если это так, то слившиеся компании получат возможность повысить цены. Этот тест предназначен для изучения потенциального влияния такого изменения на конкурентов и потребителей.

Макроэкономическим параметром, указывающим на реакцию потребителей и конкурентов, является концепция эластичности (elasticity). Ценовая эластичность спроса показывает реакцию потребителей на изменение цены продукта. Она измеряется следующим образом:

e > 1 Спрос эластичный. Процентное изменение количества купленных товаров больше, чем процентное изменение их цены.

e = 1 Равномерная эластичность. Процентное изменение количества купленных товаров равно процентному изменению их цены.

e < 1 Неэластичный спрос. Процентное изменение количества купленных товаров меньше, чем процентное изменение их цены.

Если спрос при более чем 5 %-ном изменении цены неэластичен, это означает увеличение рыночной силы компаний в результате слияния; если, однако, спрос эластичен, слияние не оказывает на потребителей негативного воздействия.

Инструкции по слияниям 1982 и 1984 гг. признали возможность повышения эффективности в результате слияний. Хотя все рассмотренные выше инструкции и не имеют силы закона, инструкция по слияниям 1968 г. была создана для того, чтобы обеспечить учет определенных юридических соображений.

Текущая позиция министерства юстиции и FTC сформулирована в совместно выпущенной инструкции по слияниям 1992 г., которая была пересмотрена в 1997 г. Она аналогична инструкции 1984 г. в том, что также признает потенциальные повышающие эффективность выгоды от слияния. Однако эта инструкция указывает, что слияние будет оспорено, если оно приводит к противоконкурентным последствиям, таким как повышение цен, даже если есть очевидные выгоды от повышения эффективности. Ясно, что речь идет о противодействии слияниям, которые ведут к противоконкурентному увеличению рыночной силы.

Инструкция 1992 г. уточняет определение существенного рынка, что нередко является критически важным моментом антимонопольного иска. Она указывает, что рынком является самая маленькая группа продуктов или географическая область, где монополия может привести к повышению цен на определенную величину, а именно на 5 %. Как и в инструкции 1984 г., в этой инструкции используется индекс Херфиндала – Хиршмана для измерения влияния слияний на конкуренцию.

Инструкция 1992 г. устанавливает пятиступенчатый процесс, которому следуют правоохранительные органы:

1. Оценка того, не приводит ли слияние к значительному увеличению концентрации. Это затрагивает определение соответствующего рынка, что может быть предметом спора.

2. Оценка любого противоконкурентного воздействия сделки.

3. Оценка того, не может ли противоконкурентный потенциал быть снижен выходом на рынок конкурентов. Для этого требуется определить существование барьеров для выхода на рынок.

4. Определение того, не появится ли выраженный компенсирующий рост эффективности, который может быть результатом сделки и сможет компенсировать негативное воздействие противоконкурентных последствий.

5. Выяснение того, не прекратит ли свое существование или не уйдет ли с рынка любая из сторон, если не произойдет слияния. Эти возможные негативные результаты затем сопоставляются с потенциальными противоконкурентными последствиями.

Редакция 1997 г. подчеркивает стремление антимонопольных органов учитывать чистый антимонопольный эффект слияния. Негативные противоконкурентные последствия могут компенсироваться позитивными выгодами от повышения эффективности. Возможно, участники слияния должны будут доказать, что выгоды непосредственно связаны со слиянием. Признается, что такие выгоды могут оказаться трудноизмеримыми количественно до совершения сделки, но их прогнозирование не должно быть бездоказательным или умозрительным. На практике повышение эффективности в результате слияния может компенсировать лишь незначительные, но не крупные противоконкурентные влияния.

В декабре 1989 г. Европейский союз принял так называемые правила слияний (merger regulation). Эта политика была введена в действие в сентябре 1990 г. и дополнена в 1998 г. Правила посвящены слияниям, а также совместным предприятиям, которые оказывают воздействие на конкуренцию за пределами государственных границ одной страны. В соответствии с этими правилами, слияния компаний со значительными доходами внутри ЕС должны получать одобрение ЕС. В отличие от американской системы, в которой антитрестовские власти должны обращаться в суд, чтобы заблокировать слияние, регулирующая система ЕС не зависит от судов.

Антимонопольные органы ЕС категорически отвергли лишь 13 сделок в 1990-х гг. и 3 сделки в 2000 г. Однако они активно пересматривают многие сделки и могут в некоторых случаях предлагать свое одобрение только после того, как участники предпримут определенные корректирующие действия. В 2000 г. ЕС отверг слияние стоимостью в 115 млрд. долл. между WorldCom и Sprint. Парадоксально, что слияние WorldCom, компании, штаб-квартира которой находится в Клинтоне, штат Миссури, и Sprint, компании, расположенной в Канзас-Сити, штат Канзас, было заблокировано ЕС в составе 13 членов. Другими крупными сделками, которые были остановлены, являются 17-миллиардное слияние трех крупнейших в мире алюминиевых компаний Alcan Aluminum (Канада), Pechiney (Франция) и Alusuisse-Lonza Group (Швейцария), а также 40-миллиардное слияние General Electric – Honeywell. Европейская оппозиция сделке GE – Honeywell, которой не препятствовали в Соединенных Штатах, вызвала у многих удивление, поскольку сформировалось мнение, что Европейский союз использовал свою конкурентную политику для защиты европейских компаний от конкуренции более крупных американских. Этот конфликт привел к раунду переговоров с целью согласования конкурентной политики обоих рынков.

Антимонопольные власти ЕС, возглавляемые бывшим итальянским профессором экономики Марио Монти (Mario Monti), использовали при рассмотрении воздействия этих слияний на уровень конкуренции внутри ЕС экономическую доктрину, известную как коллективное доминирование (collective dominance). Этим термином обозначается способность группы компаний доминировать на каком-то определенном рынке.

Многих неамериканцев приводят в замешательство подчас конфликтующие сочетания федеральных законов и законов штатов, характеризующие американскую юридическую систему. И в самом деле, если исследовать текущие федеральные законы и законы некоторых штатов о поглощениях, то может оказаться, что выполнение определенных аспектов федеральных законов приведет к нарушению соответствующих законов в некоторых штатах. Разделительная линия между федеральными законами о поглощениях и их аналогами в отдельных штатах должна определяться объектом внимания каждого из них. Федеральные законы имеют тенденцию быть направленными на регулирование ценных бумаг, тендерные предложения и антитрестовские соображения, в то время как законы штатов регулируют уставные документы корпораций.

В настоящее время в Соединенных Штатах существует большое количество несовместимых законов штатов. Многие из этих законов были приняты в ответ на давление конкретных корпораций, которые обнаруживали, что являются объектом интереса потенциальных покупателей. Обычным делом является ситуация, когда местная компания обращается в законодательное собрание штата с просьбой принять противозахватный закон или изменить существующий, чтобы затруднить захват местной корпорации. Политическое давление, оказываемое на законодательные собрания штатов, принимает разнообразные формы, например: форму утверждений, что поглощение «чужим рейдером» будет означать значительное сокращение рабочих мест, или форму благотворительных пожертвований со стороны местной корпорации в пользу общественных организаций.