Diablo (№2) - Черная Дорога

Папенька бросился вперед и выхватил братьев из огненной пасти каменной змеи. Он неистово обнимал их, целовал и тискал, матушка присоединилась к нему. Но какое-то движение в стороне привлекло внимание Меридор к обожженному человеку.

Она видела все в каком-то замедленном темпе, слыша мерные грохочущие удары сердца в своих ушах. Обожженный мужчина распахнул дорожный плащ, открывая арбалет, который прятал там. Изогнутый лук покоился на прикладе не длиннее половины руки Меридор. Он поднял маленькое оружие здоровой рукой, вытянул ее и спустил курок. Стрела вырвалась из желобка арбалета и понеслась по собору.

Меридор следила за ее полетом и увидела, как дротик ударил Мастера Молви-да высоко в грудь, отбросив его назад. Нашедший Путь сорвался с шеи каменной змеи и исчез из виду. Крики взорвали церковь, и чувства Меридор снова обрели привычную скорость.

— Кто-то убил Мастера Молви-да! — завопил мужской голос.

— Найти его! — рявкнул другой! — Найти проклятого наемника!

— Стрела прилетела оттуда!

Окаменевшая Меридор стояла, не веря, а соборные охранники и служки в робах уже нырнули в толпу, размахивая дубинками и факелами. Она обернулась посмотреть на обожженного, но обнаружила, что он пропал. Ушел, воспользовавшись замешательством, проскользнув среди людей, только теперь осознавших, что он сделал.

Хотя стражники работали быстро, в здание набилось слишком много народу, чтобы организовать погоню. Но одному человеку, двигавшемуся быстро, да к тому же твердо решившему улизнуть от преследования грозных охранников, это, похоже, удалось, хотя Меридор не видела, как он выскользнул наружу.

Один из прислужников остановился рядом с Меридор. Жрец держал факел высоко, распихивая людей, — на полу валялся брошенный ручной арбалет.

— Здесь! — крикнул он. — Оружие здесь!

Стражники бросились к нему.

— Кто видел этого человека? — требовательно спросил грузный бородатый охранник.

— Это был мужчина, — сказала женщина из толпы. — Чужак. Он разговаривал с той девочкой. — Она показала на Меридор.

Страж пронзил Меридор суровым взглядом:

— Ты знаешь человека, который сделал это, девочка?

Меридор попыталась заговорить, но не смогла. Папенька шагнул вперед, чтобы защитить ее, она знала, что он хочет помочь, но один из охранников ткнул рукоятью меча папеньку в живот, и он рухнул на колени. А стражник ухватил ее папеньку за волосы на затылке, задрал ему голову, обнажая шею, и приставил к горлу нож:

— Говори, девочка.

Меридор знала, что этот мужчина боится не меньше, чем злится. Возможно, Дьен-ап-Стен отомстит им за то, что они позволили случиться чему-то ужасному с Мастером Молви-да.

— Ты знаешь человека, который сделал это? — повторил бородач.

Качнув головой, Меридор выдавила:

— Нет. Я только поговорила с ним.

— Но ты хорошо разглядела его?

— Да. У него обожжено лицо. Он боялся приходить сюда. Он сказал, Дьен-ап-Стен может узнать его, но он все равно пришел.

— Почему?

— Я не знаю.

К главному подбежал один из охранников.

— Мастер Молви-да жив, — доложил он.

— Слава Дьен-ап-Стену, — выдохнул бородач. — Не хотел бы я пойти туда, куда отвел бы меня Путь Мечты, если бы Мастер Молви-да умер.

Он дал своим солдатам описание покушавшегося, добавив, что человека с обожженным лицом достаточно легко найти. Потом стражник вновь обратил внимание на Меридор, болезненно сжав ее ручку:

— Идем, девочка. Ты пойдешь со мной. Мы поговорим с Мастером Молви-да.

Меридор попыталась сбежать. Меньше всего ей хотелось общаться с Мастером Молви-да. Но она не смогла вырваться из тисков лапы великана-бородача, и он поволок ее сквозь толпу.

Глава 16

— Говорю тебе, я видел это собственными глазами, видел. — Старый Сахир выглядел чрезвычайно оскорбленным.

Это был человек лет шестидесяти, тощий, жилистый, с белой бородой и волосами, стянутыми сзади в конский хвост. На мочках обоих ушей болтались серьги-ракушки. На лице и руках виднелись шрамы. Он носил просмоленные штаны и рубаху, спасающие от брызг, неизбежных на этой грубо срубленной пристани.

Дэррик сидел на одном из ящиков, которые он нанялся доставить с каравеллы в заливе в товарный склад на береговой линии Мыса Ищущего. Это была первая хорошо оплачиваемая работа за три дня, и он начал думать, не придется ли поступить на корабль, чтобы есть каждый день и иметь крышу над головой. Но выходить в море он не хотел. Море хранило слишком много воспоминаний. Дэррик пошарил в потертой кожаной сумке и достал кусок сыра и два яблока.

— Ну да, мне трудновато поверить в рассказ о каменной змее, глотающей людей, — признал Дэррик.

Маленьким ножиком он нарезал полукруг сыра на кусочки и рассек яблоки на четыре части, умело удалив сердцевину. Затем передал половину ломтей сыра и долек яблока Сахиру. Яблочные косточки он выкинул за борт баржи — на них тут же накинулась стайка окуньков, живших в гавани и питающихся отбросами с кораблей, складов и сточных труб. Жадные рты рыбок целовали поверхность воды.

— Я видел это, Дэррик, — настаивал старик. — Видел, как обезноженный человек залез в змеиное брюхо, а потом вышел на своих двоих. Здоровый как конь, верно говорю. Было на что поглядеть, истинная правда.

Дэррик прожевал сыр и мотнул головой:

— Лекари это делают. Снадобья делают. Я видел даже магическое оружие, помогающее владельцу быстрее выздороветь. В исцелении нет ничего особенного. Церковь Захарума делает это время от времени.

— Но это же все за деньги, — заспорил Сахир. — Лекари, и снадобья, и магическое оружие — они хороши для тех, у кого довольно золота или силы, чтобы взять их. А церкви? Хе, не морочь мне голову. Церкви до безумия любят тех, кто кладет щедрые подношения в их сундуки, или тех, к кому благоволит король. Говорю тебе, церкви заботятся о тех, кто их кормит. Но вот скажи, как насчет обычных, простых парней, вроде тебя да меня? Кто позаботится о нас?

Обведя взглядом море, чувствуя, как ветер треплет волосы и поглаживает лицо, ощущая холодок, покусывающий кожу сквозь прорехи в одежде, Дэррик посмотрел на маленькую деревеньку, прочно прицепившуюся к скалистой земле над бухтой.

— Мы сами позаботимся о себе, — сказал он. — Как всегда.

Они со стариком дружили уже несколько месяцев, им было легко работать и общаться друг с другом.

Мыс Ищущего был небольшим городком на южной границе территорий варварских племен. В прошлом поселок служил опорным фортом для торговцев, китобоев, охотников на тюленей, минующих его по пути на морозный Север. Около ста лет назад с приходом армии, намеревавшейся отловить мародерствовавших пиратов-варваров, рыскавших по району, совершенно не боясь флота Западных Пределов, здесь был заложен укрепленный пакгауз. Варваров надо было научить уму-разуму, и на время войско наемников отвлеклось от торговых дел.

Затем некоторые из варварских племен объединились и осадили деревню. Форт уже не мог пополнять запасы или обеспечить отход людей. За зиму наемников и тех, кто жил с ними, перебили всех до единого. Потребовалось больше сорока лет, чтобы четверо торговцев пушниной снова смогли закрепиться на этой территории, да и то им это удалось только потому, что они наладили выгодный варварам обмен, доставляя им товары, которые те не могли добыть сами.

Горные склоны, окружающие бухту, были усеяны зданиями. Кое-где между домами гордо возвышался лес — эту землю не обрабатывали. Однако деревня постепенно захватывала эти клочки. Деревья валили для строительства и отопления домов, зачастую оставляя после вырубки лишь неровную каменистую почву с редкими зубьями пней, негодную для возведения на ней зданий.

— Почему ты не остался в Бромвеле? — спросил Дэррик, откусывая кусок от яблока, оказавшегося сладким и терпким.

Сахир всплеснул руками, отмахиваясь от этой мысли:

— Ну, даже до того, как он так поднялся и добился успехов в делах религии, Бромвел не годился для таких, как я.

— Почему?

Фыркнув, Сахир заявил:

— Слишком уж там много суеты, вот почему. Человек может бродить туда-сюда по этим их улицам — а все вокруг бегают, все деловые, все озабоченные — и то и дело встречать самого себя.

Несмотря на меланхоличное настроение, часто охватывающее его теперь, Дэррик улыбнулся. Бромвел был намного больше Мыса Ищущего, но бледнел в сравнении с Западными Пределами.

— Ты никогда не был в Западных Пределах, да?

— Один раз был, — отозвался Сахир. — Только раз. Я сделал ошибку, подписав контракт с грузоперевозчиком, которому нужны были рабочие руки. Я был молодым здоровым молокососом вроде тебя и ничего не боялся. Вот и подписал. Ну, прибыли мы в порт Западных Пределов, огляделся я — народу, что икры в рыбешке, толпы так и кишат, адское местечко. Шесть дней стояли мы там на якоре, и ни разу за это время я не покинул корабль.

— Да ну? А почему?

— Потому что понял, что никогда не найду дорогу назад, вот почему.

Дэррик рассмеялся, что, кажется, вывело Сахира из себя — он нахмурился:

— И вовсе это не смешно, ты, трюмная крыса. Были люди, которые сошли там на берег и не вернулись.

— Я не хотел тебя обидеть, — извинился Дэррик. — Просто не могу себе представить, чтобы кто-то, перенеся переход к Западным Пределам, да по штормовой погодке, обычно парящей в заливе, не сошел бы с корабля, когда на то представился шанс.

— Разве только до ближайшей таверны за бурдюком вина да ради смены кормежки время от времени, — буркнул Сахир. — Но чего я завел разговор о Бромвеле — я вчера встретился тут с одним, побеседовали мы, и я подумал, что тебе, может, будет интересно узнать то, что он сказал.

Дэррик наблюдал за лавирующими в гавани баржами. Сегодня на Мысе Ищущего оживленный день. У портовых рабочих из деревни обычно две специальности, потому что семью одной только погрузкой не обеспечить. Даже тот, кто не занимался никаким ремеслом, охотился, или рыбачил, или ставил силки, когда со средствами становилось худо. Иногда работяги перебирались на время в другие города, поюжнее, вроде Бромвела.

— Что именно интересно? — спросил Дэррик.

— Да все этот знак, который ты то и дело рисуешь. — Сахир протянул Дэррику фляжку с водой.

Дэррик отхлебнул, ощутив металлический привкус. Здесь было несколько шахт, но ни один рудник не приносил достаточно выгоды, чтобы заставить купцов вложить деньги в развитие и рискнуть, не побоявшись потерять все при нападении варваров.

— Я знаю, ты не любишь говорить об этих символах, — продолжил Сахир, — и прости, что встреваю не в свое дело, но я же вижу, они тебя мучат и тревожат, так что молчать не могу.

За все время знакомства со стариком Дэррик ни разу не упомянул, откуда он узнал об этом рисунке, об эллипсах с тянущейся сквозь них волнистой линией. Он пытался оставить это в прошлом. Год назад, когда погиб игрок, которого он охранял, Дэррик забросил работу и пил не просыхая, едва наскребая на спиртное. Его глодала вина за смерть Мэта и игрока. И призрак отца и сарая в Дальних Холмах не оставлял его ни на минуту.

Дэррик даже не помнил, как попал на Мыс Ищущего, — он был так пьян, что капитан корабля просто выкинул его с судна и отказался пустить обратно. Сахир нашел Дэррика у кромки прилива, больного, мечущегося в лихорадке. Старик и пара его приятелей перенесли беднягу в хибару Сахира на холме над деревней. Он выходил Дэррика, нянчась с ним целый месяц, пока тот не поправился. Не единожды, рассказывал потом Сахир, он был уверен, что теряет Дэррика из-за болезни или из-за вины, терзающей его.

Даже сейчас Дэррик не знал, какая часть его истории известна Сахиру, но старик сказал, что он постоянно рисовал этот символ. Бывший моряк не мог припомнить, чтобы он делал это, но старик предъявил клочки бумаги, исчерканные овалами, и Дэррик вынужден был признать, что они созданы его рукой.

Сахиру явно было не по себе.

— Ничего, все нормально, — сказал Дэррик. — Эти значки ничего не значат.

Почесав мозолистыми пальцами бороду, Сахир заметил:

— А тот человек, с которым мы беседовали вчера, говорил совсем другое.

— И что же он говорил?

Баржа почти достигла берега, гребцы чаще отдыхали, позволяя приливу нести их, и опускали весла в воду лишь для того, чтобы обогнуть другие баржи и корабли в переполненной гавани.

— Он страшно заинтересовался этими закорючками, — сказал старик. — Вот почему я рассказал тебе сегодня утром о той церкви и Пророке Света.

Дэррик на секунду задумался.

— Не понимаю.

— Мне немного неловко, что я сую нос в твои дела, — вздохнул Сахир. — Мы стали друзьями, но я знаю, ты не рассказывал мне всего, что тебе известно об этом символе и о своей связи с ним.

Чувство вины вновь проснулось в Дэррике.

— Я сам пытался отстраниться от этого, Сахир. И не говорил ничего не потому, что хотел утаить что-то от тебя.

Старик не сводил с него глаз.

— Все мы таим что-то, юноша. Таковы мужчины, таковы и женщины, таковы все люди. У нас есть слабые места, и мы не хотим, чтобы другие в них тыкали.

Из-за меня погиб мой лучший друг, - подумал Дэррик. — И если я расскажу тебе это, останешься ли ты моим другом и дальше? Он полагал, что Сахир не сможет тогда продолжать общаться с ним, и это больно ранило его. Этот старик — соль земли; он стоит горой за своих друзей и даже за чужаков, не способных позаботиться о себе.

— Так вот, все, что касается знака, который ты рисуешь, — дело твое. Я просто хотел рассказать тебе об этом человеке, потому что он пробудет в городе всего несколько дней.

— Он живет не здесь?

— Если бы здесь, — ухмыльнулся Сахир, — я бы, наверное, поболтал с ним чуть раньше, а?

Дэррик улыбнулся. Кажется, не было такого человека на Мысе Ищущего, которого не знал бы Сахир.

— Наверное, — согласился он. — Так кто этот человек?

— Мудрец, — ответил Сахир, — как он говорит.

— Ты ему веришь?

— Да. Если б не верил, то не подумал бы, что он сможет быть тебе полезен, и мы бы не беседовали сейчас о нем, так?

Дэррик кивнул.

— Так вот, прошлой ночью я вытянул из него, что сегодня он будет в «Голубом фонаре».

— Что он знает обо мне?

— Ничего, — пожал плечами Сахир. — Чтобы я сказал что-то, мальчишка? Да я забываю больше секретов, чем мне их рассказывают.

— Этот человек знает, что означает этот Символ?

— Он знает что-то. Кажется, больше его заботило выяснить, что о нем знаю я. Конечно, я ничего ему не сообщил, поскольку мне ничего не известно. Ну, я и прикинул: а может, вы что-то узнаете друг от друга?

Дэррик обдумывал эту возможность, пока баржа подходила к берегу.

— Но зачем ты рассказал мне о Церкви Пророка Света?

— Так из-за символа же, о котором ты так много думаешь! Этот мудрец считает, что он, возможно, связан со всем, что происходит сейчас в Бромвеле. И с Церковью Пророка Света. Он полагает, что символ — зло.

От слов старика у Дэррика похолодело в животе. Он не сомневался, что знак этот — свидетельство зла, однако больше не был уверен, что хочет влезать в это дело. Но смерть Мэта — неужели она останется неотомщенной?

— Если этого мудреца так интересует то, что творится в Бромвеле, что он делает здесь? — спросил Дэррик.

— Это все из-за записей Шонна. Он прибыл сюда прочесть бортовые журналы Шонна.

Баярд Чолик лежал навзничь на кровати в задней комнате Церкви Пророка Света, зная, что умирает. Дыхание клокотало в отяжелевшей груди, легкие переполняла кровь. Он пытался изо всех сил, но никак не мог увидеть лицо мужчины (или женщины), который так серьезно ранил его.

В самом начале боль от вонзившейся в грудь стрелы ощущалась так, будто его проткнули раскаленной докрасна кочергой. Когда боль пошла на убыль, жрец решил, что это из-за того, что рана не столь тяжела, как он испугался, но ошибся. Лучше ему не становилось; боль стихает, потому что близится смерть-воровка, отнимающая чувства.

Он безмолвно проклял Церковь Захарума и Свет, в любви и страхе к которым рос. Где бы они ни были, он знал, что сейчас они смеются над ним. А он лежит тут, такой молодой — ведь ему же вернули молодость! — низвергнутый неизвестным убийцей. Он проклял Свет за то, что тот обрек его на старость и покинул, когда мог просто убить в юности, ведь тогда ужас перед дряхлостью и слабоумием еще не вселился в него, проклял за то, что позволил ему стать слабым и допустил, чтобы страх вынудил его искать сделки с Кабраксисом. Свет бросил его в лапы демона, и вот он снова предан.

Ты не предан, Баярд Чолик, - сказал ему холодный голос Кабраксиса. — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе умереть?

Чолик верил, что демон позволит ему умереть. В конце концов, всегда найдется масса других жрецов и даже служек, способных заполнить пустоту, которую оставит после себя Чолик.

Ты не умрешь, - заверил Кабраксис. — Нам еще многое надо сделать вместе, тебе и мне. Очисти комнату, чтобы я мог войти. У меня недостаточно силы, чтобы создать иллюзию, замаскироваться и вылечить тебя одновременно.

Чолик со свистом втянул воздух. Страх метался в нем, извивающийся, грубый, как сухой язык ящерицы, Для следующего вдоха осталось еще меньше пространства, чем для предыдущего, — легкие заполняла кровь, но боли не было.

Поторопись. Если хочешь жить, Баярд Чолик, поторопись.

Кашляя и задыхаясь, Чолик заставил себя поднять тяжелые веки. Высокий потолок его личных покоев расплывался перед глазами. Края поля зрения уже поглотала чернота, неуклонно подбирающаяся все ближе, и он знал, что, если это будет продолжаться, тьма затянет его.

Сейчас же!

Над Чоликом хлопотали жрецы, меняя компрессы на ране. Арбалетную стрелу извлечь никто даже не пытался — древко и перья, покрытые запекшейся кровью, по-прежнему торчали из груди. На заднем плане маячили служки, наемники охраняли двери. Комнату украшали тончайшие шелка и изящная резная мебель. В центре каменного пола лежал вышитый ковер с рынков Кураста.

Чолик открыл рот, чтобы заговорить, но издал лишь хриплое карканье. С губ сорвались ярко-красные капли.

— Что такое, Мастер Молви-да? — наклонился к постели один из жрецов.

— Вон, — выдохнул Чолик. — Вон! Все! Немедля!

Усилие неимоверно истощило его.

— Но, господин, — возразил жрец, — ваша рана…

— Вон, я сказал.

Чолик попытался приподняться и поразился, что нашел в себе силы на это.

Я с тобой, - сказал Кабраксис, и Чолик почувствовал себя чуть крепче.

Жрецы и служки отпрянули, словно от вернувшегося к жизни мертвеца. На лицах охранников промелькнуло недоумение и, кажется, облегчение. Смерть нанимателя означала в некотором роде их вину и уж точно, отсутствие дальнейшего притока золота в их карманы.

— Идите, — прошипел Чолик. — Сейчас же. Немедленно, будьте вы прокляты. Или я позабочусь, чтобы все вы провалились в адские ямы вдоль Черной Дороги!

Жрецы развернулись, приказав служкам и наемникам покинуть комнату. И все вышли, закрыв массивную двустворчатую дубовую дверь, отделявшую покои раненого от коридора.

Встав с постели, на которой лежал, колеблясь между жизнью и смертью, Чолик ухватился за маленький столик, на котором красовалась великолепная стеклянная ваза, рожденная в руках мастера. Внутри прозрачных стенок застыли цветы и бабочки, пойманные в ловушку смерти, защищенные какой-то магией, не позволившей им сгореть, пока расплавленному стеклу придавали форму и охлаждали.

Потайная дверь в глубине покоев открылась, повернувшись на петлях так, что часть стены отошла, открывая за собой широкий туннель. В церкви было много таких проходов, созданных для удобства перемещения демона внутри зданий. Несмотря на высокие потолки, рога демона все же едва не царапали их.

— Быстрее, — выдохнул Чолик.

Комната перед глазами расплылась еще сильнее, а потом вдруг завертелась вокруг него. Головокружение коснулось жреца лишь на миг, но он увидел, как летит к нему ковер, и понял, что падает, хотя и не почувствовал этого.

Прежде чем Чолик ударился об пол, Кабраксис поймал его своими громадными трехпалыми руками.

— Ты не умрешь, — сказал демон. Слова его больше напоминали команду. — Мы еще ничего не закончили, ты и я.

Хотя морда демона почти прижималась к его лицу, Чолик едва слышал Кабраксиса. Удары сердца становились реже — оно не могло больше бороться с хлынувшей в легкие кровью. Он пытался вдохнуть, но в груди места для воздуха не осталось. Паника билась в висках далекими барабанами, больше не трогая его.

— Нет, — настаивал Кабраксис, стиснув плечи Чолика.

Пожар охватил тело Чолика. Он начался у основания позвоночника, потом побежал к черепу и взорвался где-то позади глаз. Жрец на мгновение ослеп, но на этот раз вместо тьмы на него накатило белое сияние. Он почувствовал — почувствовал! — боль, когда стрелу вырвали из груди. Агония едва не выбросила его за грань сознания.

— Дыши, — сказал Кабраксис.

Чолик не мог. Он не мог вспомнить как, или просто не хватало силы. В любом случае воздух в легкие не поступал. Мир снаружи его тела потерял значение; все казалось ватным и далеким.

Затем возобновившаяся боль впилась в грудь, повторяя путь стрелы. Скрученный болью Чолик инстинктивно вдохнул. Воздух потек в легкие, теперь пустые, очищенные от крови, — и с каждым тяжелым вдохом немыслимые железные обручи боли ослабляли свою хватку.

Кабраксис подвел его к краю кровати. Только сейчас Чолик осознал, что его кровь испачкала простыни, пропитав их насквозь. Он жадно, захлебываясь, пил воздух, и вертящаяся комната замедляла свой бег. Потом жреца обуял гнев, и он поднял глаза на демона:

— Ты знал об убийце?

Он вообразил, что Кабраксис специально позволил наемнику подстрелить его, чтобы напомнить Чолику о том, насколько демон необходим ему.

— Нет.

Кабраксис скрестил бугрящиеся мускулами руки на широкой груди.

— Как ты мог не знать? Мы построили это здание. У тебя здесь повсюду защита.

— Я же творил тебе чудо, когда на тебя напали, — объяснил Кабраксис. — Я сделал двух здоровых ребятишек из сросшихся близнецов, а это не так-то просто. Люди будут говорить о таком исцелении годами. И пока я работал, убийца нанес удар.

— И ты не мог спасти меня от стрелы?

Чолик не знал величину возможностей и силы демона. Неужели Черная Дорога настолько изматывает Кабраксиса? Это очень важно знать. Но и понимание того, что мощь демона ограниченна и он способен ошибаться, пугало Чолика — ведь он связал свою судьбу с Кабраксисом.

— Я доверился наемникам, которым мы платим золотом и которых я сделал такими, чтобы они сумели спасти тебя от чего-то подобного, — ответил Кабраксис.

— Не соверши такой ошибки снова, — фыркнул Чолик.

Кабраксис с ленцой вертел между пальцев окровавленную стрелу. Линии его жесткого лица углубились.

— А ты никогда не совершай ошибки, полагая, что ты равен мне, Баярд Чолик. Фамильярность порождает неуважение и подталкивает тебя к внезапной смерти.

Глядя на демона, Чолик осознал, что Кабраксис вполне может с легкостью снова воткнута дротик ему в грудь. Только на этот раз демон проткнет сердце. Он сглотнул, едва не подавившись громадным комком в горле.

— Конечно. Прости меня. Я вспылил и на секунду забылся.

Кабраксис кивнул, опустив рога, все-таки царапнувшие потолок.

— Твои охранники поймали покушавшегося? — спросил Чолик.

— Нет.

— Они даже тут провалились? Они не смогли защитить меня и не смогли отомстить негодяю, едва не убившему меня?

Потеряв к стреле интерес, демон уронил ее на пол:

— Накажи стражу, как считаешь нужным, но пойми, что из этого дела следует кое-что еще.

— Что?

Кабраксис посмотрел на Чолика:

— Сегодня сотни людей видели, как тебя убили. Они уверены в этом. Сейчас они скорбят и стенают, горюя по тебе.

Мысль о том, что толпа оплакивает его несомненную смерть, наполнила Чолика самодовольством. Ему нравилось, как они всегда лебезят перед ним, когда он гуляет по улицам города, и нравилась отчаянная зависть, вспыхивавшая в их глазах, когда они думали о том месте, которое он занимает в культе нового пророка. Все признавали власть, которой он обладал, — каждый по-своему.

— Народ думает, что из-за твоего убийства ему будет отказано в Пути Мечты, — сказал Кабраксис. — Теперь, однако, люди поймут, что ты нечто большее, чем просто человек, — тебя ведь воскресил Дьен-ап-Стен. Рассказы потекут из Бромвела по свету, и чудеса, произошедшие у нас, будут преувеличены в них неимоверно.

Чолик задумался. И хотя от него тут ничего не зависело, он знал, что демон прав. Его слава и слава Дьен-ап-Стена увеличатся благодаря попытке убийства. Корабли и караваны понесут вести о сросшихся близнецах и воскрешении через моря и земли. А при каждом пересказе история, как это бывает всегда, будет обрастать новыми подробностями и вспыхивать новыми красками.

— К нам потянется еще больше людей, Баярд Чолик, — продолжал Кабраксис. — Они захотят подтверждений. Мы должны готовиться.

Шагнув к окну, Чолик взглянул на Бромвел. Церковь преуспевала, и город бурлил жизнью. Корабли теснились в гавани, палаточные лагеря раскинулись в окрестных лесах.

— Армия верующих ждет снаружи церкви, стремясь войти. Наше здание слишком мало, чтобы вместить их всех.

— Город, — произнес Чолик, начиная понимать. — Город окажется слишком мал для новых обращенных, которые хлынут к нам после всего этого.

— Скоро, — согласился Кабраксис, — это действительно станет правдой.

Повернув лицо к демону, Чолик сказал:

— Ты не думаешь, что все произойдет слишком быстро?

Кабраксис взглянул на него в ответ:

— Я знаю. Я готов. А теперь должен подготовиться ты.

— Как?

— Ты должен привести ко мне того, кого бы я мог переделать, как я переделал тебя.

Ревность полыхнула в Чолике. Делить силу и авторитет? Неприемлемо!

— Тебе не придется делиться, — заверил Кабраксис. — Напротив, ты обретешь еще большую власть, обзаведясь этой персоной и связав его с нашей силой.

— Какой персоной?

— Лордом Даркуланом.

Чолик взвесил предложение. Лорд Даркулан правил Бромвелом и был близко знаком с королем Западных Пределов. Во время стычек с Тристрамом лорд Даркулан выступал одним из ближайших доверенных лиц короля.

— Лорд Даркулан всегда давал людям понять, что подозрительно относится к Церкви, — возразил, наконец, Чолик. — Фактически какое-то время речь шла о том, чтобы поставить Церковь вне закона. Он бы так и сделал, если бы люди не стояли так твердо против этого и если бы не возможность взимать плату с судов и караванов, привозящих сюда верующих из других земель.

— Беспокойство лорда Даркулана можно понять. Он боится, что мы завоюем преданность его народа. — Кабраксис улыбнулся. — Что ж, мы ее завоевали. После сегодняшнего это неминуемо.

— Почему ты так уверен?

— Потому что лорд Даркулан был сегодня среди зрителей.

Глава 17

Мурашки пробежали по спине Чолика, когда Кабраксис объявил о присутствии в церкви лорда Даркулана. Прежде этот человек никогда не приходил к ним.

— Лорд Даркулан вошел в церковь переодетым, — продолжил демон. — Никто не знал, что он здесь, кроме его телохранителей и меня. А теперь и тебя.

— Он мог нанять убийцу, — сказал Чолик, чувствуя, как растет в нем ярость.

Он взглянул на свою грудь, на красно-коричневое пятно на балахоне и дырку, пробитую стрелой. Только теперь под ней виднелась плоть без изъяна.

— Нет.

— Почему ты так уверен?

— Потому что убийца был один, — ответил Кабраксис. — Если бы лорд Даркулан организовал покушение, он привел бы в церковь трех или четырех арбалетчиков. И ты был бы мертв еще до того, как ударился об пол.

Во рту у Чолика пересохло. Одна мысль посетила его, мысль, которую он не желал развивать, вопрос, на который не хотел услышать ответ, но его все же тянуло задать его — так мотылька влечет пламя свечи.

— Если бы они убили меня, ты сумел бы возвратить меня к жизни?

— Если бы мне пришлось сделать это, Баярд Чолик, ты бы никогда не изведал истинного холода смерти. Но и не испытал бы снова горячей страсти жизни.

Я бы стал нежитью, - понял Чолик, и его едва не стошнило. Образы пошатывающихся зомби и скелетов с костяными ухмылками встали перед ним. Как жреца Церкви Захарума, его не раз звали очищать кладбища и дома от этих тварей, бывших когда-то людьми и животными. И вот его едва не постигло проклятие самому стать одним из них. Желудок перевернулся, кислая желчь обожгла гортань.

— Ты не стал бы просто ожившим мертвецом, как зомби, — «успокоил» жреца Кабраксис. — Я бы даровал тебе истинное возвращение из мертвых. Твои мысли остались бы твоими собственными.

— А мои желания?

— Твои и мои желания за это время сравнялись. Ты бы мало что потерял.

Чолик не поверил. Жизнь демонов отлична от жизни людей, у них другие мечты и страсти. И все же он не мог не размышлять, стал бы он, погибнув и восстав, кем-то меньшим — или большим?

— Возможно, — сказал Кабраксис, — когда ты будешь лучше готов, тебе будет дан шанс проверить. А пока ты научился цепляться за свою жизнь.

— Так зачем же лорд Даркулан был здесь? — спросил Чолик.

Демон улыбнулся, оскалив клыки:

— Любимая фаворитка лорда Даркулана умирает от медленно действующего яда, данного ей леди Даркулан только вчера.

— Зачем?

— Зачем? Чтобы убить ее, естественно. Леди Даркулан — женщина ревнивая, и всего лишь три дня назад она обнаружила, что муж ее видится с другой дамой.

— Жены и раньше убивали любовниц мужей, — заметил Чолик. Даже при нынешнем королевском дворе Западных Пределов ходили слухи о подобных событиях.

— Да, — отозвался Кабраксис, — но оказалось, что та, которая была фавориткой лорда Даркулана последние три месяца, также является дочерью предводителя торговой гильдии Бромвела. Если дочь купца умрет, он превратит торговые соглашения Бромвела в хаос и использует свое влияние при королевском дворе Западных Пределов, чтобы убийцу его дочери настигло правосудие.