Бродяга (№1) - Бродяга

Хамуаль потянул носом, как идущий по следу пес.

— Чувствуешь запах?

— Какой?

— Свежего хлеба.

Вик принюхался и на этот раз почувствовал. От легкого запаха дрожжей у него заурчало в животе.

— Да.

— Лаго печет свежий хлеб каждые два-три дня, — сказал Хамуаль. — Сегодня, должно быть, как раз такой день. А месяц назад он нашел в лесу улей. Он смешал соты с маслом, так что оно стало сладкое и нежное. — Хамуаль улыбнулся в предвкушении.

— Медовое масло? — пробормотал Вик. Он поспешно шагнул в воду и взял мыло. Даже если через час воры его убьют, он умрет с полным желудком. Это уже было что-то. Но даже намыливаясь, библиотекарь мучился любопытством. — Ты говорил, что был рабом, пока Брант тебя не спас.

— Да, — Хамуаль сидел на пригорке возле ручья, приглядывая за лесом. — У моего отца были игорные долги, и он продал меня гоблинам-работорговцам. Брант меня освободил. Он и Сонне тоже взял к себе. Она была уличной карманницей, пока не попалась паре эльфийских торговцев. — Лицо парня помрачнело. — Они были просто гады, из тех наемников, что убивали в Самаркинтауне людей, восставших против хозяев. Мы едва успели ее вытащить. Брант выбрал нас всех, а потом и мы его признали за старшего. У меня никогда раньше не было настоящей семьи, Вик, а теперь есть.

Открытый и убежденный тон Хамуаля тронул Вика. При встрече с Брантом он сам испытал только страх. Приятно было узнать, что у Бранта была и другая сторона.

— Он хороший человек, — сказал Хамуаль.

— Для вора? — спросил Вик.

— Мы и есть воры, — ответил Хамуаль. — Это единственное дело, которое дает нам средства к жизни и позволяет быть свободными и не зависеть от какого-нибудь лорда. Если принимаешь на себя защиту лорда, то заодно берешь на себя его проблемы и цели и можешь умереть за них. Вот только никто из нас не встречал лорда, за которого мы согласились бы умереть.

— А Брант?

Хамуаль ни на секунду не помедлил с ответом.

— Я бы умер за него, и я знаю, что и он бы сделал то же самое, случись такая необходимость.

— Сколько вас тут? — Вик намылил волосы и бороду. Честно говоря, это было очень приятно.

— Двенадцать, считая Бранта. Двоих мы потеряли меньше недели назад — их убили люди воровской гильдии. Так мы и узнали, что они нас заметили.

— Тогда не пора ли вам уходить из Мыса Повешенного Эльфа? — Закончив с мытьем, Вик вышел из ручья и взял у юноши полотенце.

— А мы и уходим, — сказал Хамуаль. — Но Брант уверен, что перед уходом мы сможем провернуть еще одно дело. Пока он тебя не нашел, он чуть не махнул на это рукой, но теперь… — Он пожал плечами. — Посмотрим. Брант очень осторожный человек.

— Но не тогда, когда увлекается чужими секретами, — возразил Вик.

— Тогда дело становится опасным, — согласился Хамуаль. — Он будто перестает замечать риск. Кобнер от этого просто бесится.

Хотя ему дали одежду гнома, Вику она подходила плохо. Библиотекарю пришлось закатать рукава и штанины, и все равно все висело мешком. Он чувствовал себя приютским сиротой, да так, наверное, и выглядел. Но ему было наплевать на это — ведь он сидел за длинным столом в одной из комнат бревенчатого дома, наслаждаясь чудесными блюдами.

Сначала он побаивался приниматься за ужин, не зная, не использует ли Брант еду как метод особо изощренной пытки, чтобы добраться до секретов Вика. Но все же он с рассеянным видом положил себе обжаренной в масле репы, тушеного дикого лука, жареного огурца с перцем, тоненьких ванильных блинчиков со свежей малиной и запил все это черничным чаем. Никто ничего не сказал, так что он взял еще сладкого картофеля со специями и орехами, дрожжевых рулетиков по два на один укус, морковно-чесночного пудинга, зеленых бобов, гороха, несколько ломтиков дыни-канталупки и зубастой дыни, которую очистили от колючих семян, давших ей такое имя.

Разговаривали во время еды мало, и Вику это нравилось. Приятно было сидеть за столом с людьми, которые знали, что еда — это еда, а разговор — это разговор и смешивать их вовсе не обязательно. Все это напоминало ему обеды с двеллерами. Только вот двеллеры не убивали после трапезы товарищей по застолью.

Постепенно Брант, Сонне, Хамуаль и все остальные закончили есть, изумленно наблюдая за двеллером. Вик заметил их потрясение, но постарался не обращать внимания на такую ерунду. Если это окажется его последняя еда, то он по крайней мере получит от нее удовольствие. Ему трудно было забыть две недели голода, на который его обрекли гоблины-работорговцы.

— Ей-богу, — тихим потрясенным голосом сказал Лаго, — половинчик лопнет прежде, чем отставит тарелку.

Остальные воры засмеялись, а Вик очень сосредоточенно их проигнорировал.

Лаго, как уже понял маленький библиотекарь, был весьма интересным типом. Этот старый и сгорбленный гном отлично готовил, а за готовкой и выпечкой любил петь старые застольные песни — да так, что его голос громыхал по всему дому.

Только Кобнер сумел съесть больше Вика — но, впрочем, сердитый гном и начал раньше двеллера. Вик был уверен, что Кобнер столько съел не от голода, а из вредности. А когда Кобнер наконец отставил тарелку, вид у него был не очень довольный.

Вик пребывал в самом приятном состоянии — между полной сытостью и расстройством желудка.

— Да, — сказал Лаго, когда они с Хамуалем убрали тарелки со стола, — это можно будет внукам рассказывать. Ты когда-нибудь видел, чтобы такой маленький человечек столько съел зараз?

— Никогда, — воскликнула Сонне, восхищенно уставившись на Вика. — Не знаю, сможет ли он помочь тебе с головоломкой, Брант, но развлечение из него отличное.

— Развлечений нам не нужно, — сказал Брант, вставая из-за стола. — Нам нужно разъяснение. Поговорим в большой комнате.

Маленький библиотекарь пошел за ворами в другую комнату на том же этаже, придерживая штаны, поскольку ему не дали ремня. Рукава и штанины его костюма свободно болтались при ходьбе.

Комната, в которую они пришли, была действительно большая и просторная. Три длинные кушетки и несколько стульев заполняли пространство перед огромным камином, в котором ярко горел огонь. Брант уселся ближе всех к огню, потом достал из ящичка у своих ног ароматный сверток. Еще в ящике было несколько трубок.

— Ты куришь? — спросил Брант.

— Да, — мгновенно ответил Вик. Он благодарно принял от своего хозяина-тюремщика трубку, табак, а потом огонь. Он уселся на кушетке между Хамуалем и одним из гномов, чувствуя себя особенно маленьким от такого соседства.

— Как ты знаешь, — сказал Брант, — мы воры. Но мы независимые воры и не служим никакому королю и никакому знамени. Мир сейчас пребывает в хаосе, и почти невозможно найти место, где бы тебя не подавляли. — Он разжег трубку и с довольным видом затянулся дымом. — Так что мы стали сами себе семьей. Мы прибыли в Мыс Повешенного Эльфа три месяца назад и занялись своим делом с истинным умением и гордостью. К несчастью, местную гильдию воров, очень большую и успешную, контролирует Орфо Кадар. Ты понимаешь, почему это стало проблемой для нас?

Вик довольно попыхивал трубкой, внимательно слушая. Никто в Библиотеке никогда не был знаком с настоящими ворами, и двеллер понимал, что если сумеет выжить и вернется домой, добытые им сведения будет интересно и поучительно читать.

— Ты знаешь, как устроена гильдия воров? — спросил Брант.

Вик вытащил трубку изо рта, и все в комнате повернулись к нему. Кобнер так хмуро уставился на него, что Вик ни на секунду не усомнился: гном только и ждет, когда наконец двеллер докажет, что недостоин внимания Бранта. Вик откашлялся.

— Не то чтобы я много знал о ее устройстве, но я, кажется, понимаю причины ее создания.

— Скажи мне то, что знаешь, — отозвался Брант.

— Каждый король, лорд или правитель знает, что когда большая группа людей живет в городских условиях, то развивается и некая инфраструктура среди тех, кто охотится на этой территории.

Кобнер помрачнел еще сильнее.

— Именно, — закивал Брант. — Давай дальше.

— Как только криминальный элемент укрепляется в городе, — продолжил Вик, вспоминая «Трактат о торговых городах и ловцах момента, или Повести о теневом властителе» Форбиша Хагладена, — а этого никогда нельзя полностью избежать, у правителей остается только два выхода.

— И каких же? — спросил Брант.

— Они могут принять самые строгие меры против воров и черного рынка, — сказал Вик. — Однако при этом им придется арестовывать и значительную часть собственного населения, потому что легкие деньги — сильное искушение. А работа в городе то есть, то нет, и ее не всегда хватает, чтобы человек мог прокормить большую семью. Если правитель достаточно долго придерживается такого курса…

— То рано или поздно почувствует сопротивление именно тех людей, которых он хотел защитить, — закончил Брант и довольно улыбнулся. — Для умелого художника ты отлично соображаешь.

Вик смущенно порозовел, но тут же понял, как неуместно это выглядело посреди людей, которые запросто убьют его этой же ночью, если решат, что ему нельзя доверять.

— И какой же другой путь? — спросил Брант.

— Повернуться лицом к преступникам, — немедленно ответил Вик. Когда он только начал читать на эту тему, то совершенно запутался. Великий магистр Лудаан однажды днем сел с ним и объяснил ему все, о чем говорил Хагладен. — Тут правитель должен найти человека, который достаточно силен, чтобы захватить контроль над криминальным элементом, который готов рисковать своей жизнью, и заставить воров ввести подотчетную систему воровства.

— Очень интересно, — сказал Брант, гордо оглядев остальных. — И какая же это система?

— Правитель и главный вор, — сказал Вик, — должны договориться, у кого воровать и как, и где воровать нельзя. Эти условия можно в любое время изменить по взаимной договоренности. За это главному вору передают контроль над некоторыми легальными предприятиями…

— Например, складами и тавернами в доках, — вставил Брант.

— …чтобы честные заработки помогли главному вору выжить, когда правителю придется принимать активные меры против преступности, чтобы успокоить граждан. — Вик пыхнул трубкой.

— А что с этого получает правитель? — спросил Брант.

— До определенной степени подконтрольный криминальный элемент, — сказал Вик. — Плюс какой-то процент от криминальных доходов попадает в казначейство на тот случай, если понадобится построить новые дороги или показать народу особое великодушие.

— Великолепно! — воскликнул Брант. — А основная задача любой гильдии воров в том, чтобы…

— Избавиться от воров, которые не подчиняются системе или получают слишком большие доходы от криминальной деятельности.

— Именно, — сказал Брант. — А это как раз мы. — Он снова зажег погасшую трубку. — Меня удивляют твои знания. Может, ты и правда умеешь читать.

На секунду в комнате воцарилась тишина, потом все воры расхохотались — настолько нелепой показалась всем такая мысль.

Вик покраснел, но промолчал.

— За последние несколько недель, — сказал Брант, — мы привлекли внимание не только гильдии воров, но и самого Орфо Кадара. И то и другое опасно даже по отдельности. А вместе получается, что глупо долго задерживаться в Мысе Повешенного Эльфа.

— Но ты именно этого и хочешь, — напомнил Вик.

— Правильно. Я сейчас. — Брант встал и вышел из комнаты. Скоро он вернулся с пурпурным бархатным мешочком. — Мы нашли это среди ценностей во время одного дела. В Мысе Повешенного Эльфа мы вычислили и ограбили нескольких членов городских торговых гильдий. Не слишком важных, но достаточно богатых, чтобы оправдать риск. Мы добились успеха. Но этот мешочек, — он потряс его и послышался звон, — был хорошо запрятан у одного из гоблинских торговцев, любимца Орфо Кадара. Он живет в городе почти столько же, сколько и сам Орфо. — Брант помедлил, снова встряхнув мешок. — Хочешь увидеть, что там?

Маленький библиотекарь смотрел на мешочек с тревогой и любопытством. Его, как настоящего двеллера, интриговал любой закрытый сосуд. Но в то же время он знал, что если не справится с его содержимым, то Кобнер с ним разберется по-своему.

— Да, — ответил он.

Не колеблясь, Брант высыпал содержимое мешочка себе в руку.

16. ТАЙНА КЕЛЬДИАНСКОЙ МОЗАИКИ

Сначала Вик решил, что в руке у Бранта просто драгоценности, и он не знал, что вора так смутило в них. Они высыпались, сияя всеми цветами, — изумруды, сапфиры, рубины, бриллианты и аметисты.

Вик знал, что сами по себе они представляли немалое состояние.

— Видишь? — тихо спросил Брант.

Сначала Вик ничего не увидел и ужасно перепугался. Мгновение-другое он не замечал ничего, кроме зловещей ухмылки Кобнера. Потом острые глазки двеллера, которые никогда не могли устоять перед блестящими штучками, заметили то, что имел в виду Брант.

— Камни подходят друг к другу, — зачарованно выдохнул Вик. Сам того не заметив, он потянулся к блестящей кучке на ладони у Бранта.

— Да, — сказал Брант. — Ты знаешь, что это?

— Это кельдианское, — сказал Вик. Брант нервно отдернул руку.

— Что кельдианское?

— Эти драгоценности, — взволнованно воскликнул Вик. Он встал и подошел к Бранту. — Они подходят друг к другу, образуют мозаику, картинку.

— Картинку чего?

— Не знаю, — честно сказал Вик. — Того, что этот конкретный кельдианец считал очень важным.

— Я никогда не слышал про кельдианцев, — сказал Брант.

— И я тоже, — отозвалась Сонне, подходя поближе. В глазах у нее горел живой интерес.

— По мне, так он это на ходу сочиняет, — пробурчал Кобнер, — чтобы мы его не трогали.

— Да нет же, — настаивал Вик. — То, что вы о кельдианцах не слышали, только показывает, насколько стара эта находка. — Он заколебался прежде, чем задать следующий вопрос, но это было необходимо. — Вы уверены, что взяли все?

— Не знаю, — сказал Брант. — Мы забрали все, что было там.

— Если у вас все, — сказал Вик, — вы и представить себе не можете, сколько такая вещь стоит.

— А сколько, по-твоему? — спросил Брант. — В золотых монетах?

Вик удивленно заморгал.

— В золотых монетах?

— Да. Мне бы не помешала красивая круглая сумма, — сказал Брант. — И не беспокойся, если она не будет точно соответствовать твоей оценке. Когда продаешь такие вещи, все зависит от того, кто находится в более отчаянной ситуации, ты или покупатель. Иногда можно больше выручить при продаже целиком, а иногда по частям.

— Продать? — воскликнул Вик, удивляясь, что его бедные израненные уши не дергает от возбуждения. — По частям? — На мгновение он просто лишился дара речи. — Вы не можете этого сделать!

Брант нахмурился.

— Что-то ты слишком заинтересовался этими камушками, мой маленький художник. Они принадлежат нам, а не тебе.

— Они могут оказаться важны для разгадки части кельдианской истории! — воскликнул Вик.

— История была вчера, — заявил Брант. — Вчерашний день меня не интересует. Важно только то, за сколько я смогу это продать в будущем.

— Пожалуйста, — умоляюще сказал Вик, — я хочу на них посмотреть.

Брант заколебался.

— Это я уже понял по твоей реакции. Но теперь я сомневаюсь, стоит ли это делать. Я думал, что ты как художник увидишь в этих камнях что-то, чего не вижу я. Так и вышло, но теперь я в некотором замешательстве.

Вик не отходил, слегка дрожа от возбуждения. Он читал о кельдианских мозаиках в Библиотеке, но ни одна из отправленных туда мозаик еще не была найдена. Конечно, пока в Хранилище были разобраны далеко не все помещения. Он выдохнул и постарался вести себя спокойно.

— Ты меня сюда привез, чтобы посмотреть на эти камни, — сказал он как можно более ровным тоном. — Если ты этого не сделаешь, то получится, что ты рисковал зря.

— Откуда ты знаешь об этих… кельдианских мозаиках? — спросил Брант.

— Я о них читал, — ответил Вик. На этот раз никто не засмеялся.

— Может, я сумею ее собрать, — сказал Вик. — Дай мне хотя бы попробовать. Если получится, то вы будете лучше знать, что вам досталось. — Упомянуть о продаже он себя заставить не смог.

— За тобой все время будут наблюдать, — предупредил его Брант.

— Это пожалуйста. — Вик протянул руки и почувствовал, как Брант пересыпает к нему в ладони прохладные камни. Они были маленькими, размером едва ли с ноготь его мизинца. Люди или гномы едва ли сумели бы толком их удержать и рассмотреть стыки. — Мне нужен рабочий стол. Хороший фонарь. И возможно, ювелирные инструменты, если стыки были повреждены.

— Тогда в столовую, — сказал Лаго. — Там самый большой в доме стол.

Вик, осторожно держа в ладонях камни, пошел за старым гномом. Тайна, оказавшаяся вдруг прямо перед его носом, заставила его забыть о страхе перед новыми товарищами. Он был им нужен, но ему самому еще важнее было узнать тайну кельдианской мозаики.

— Кельдианские эльфы, — сказал Вик, подталкивая маленький рубин к предыдущему прилаженному им камню, — жили далеко к востоку от Мечты. Или Мыса Повешенного Эльфа, как вы его называете. Так что я не знаю, как один из них мог сюда попасть.

Брант, Сонне, Лаго, Кобнер, Хамуаль и другие воры расселись вокруг стола, наблюдая за тем, как он работал.

— Но возможно, — продолжил Вик, размышляя вслух, — эти камни не принадлежали кельдианскому эльфу. Они могли принадлежать кому-то еще, кто заказал такую мозаику.

— А если они не принадлежали кельдианскому эльфу, тогда что? — спросила Сонне.

— Все равно это очень важная находка, — сказал Вик, стараясь как следует внушить им эту мысль.

— А если принадлежали? — настойчиво поинтересовался Брант.

— Тогда еще важнее. — Вик перебрал рубины, не находя подходящего к тому, который он вставил только что. Возможно, надо было сменить цвет. Он начал пробовать аметисты. У него уже заболели от работы спина и плечи. Близилось утро. В первые несколько часов воры вообще не разговаривали, внимательно наблюдая за его действиями и не желая его отвлекать. Вик надеялся, что все кусочки были на месте, иначе бы он просто умер от возбуждения и любопытства.

— Почему? — спросил Хамуаль.

— Потому что каждый мастер создавал свой собственный шедевр, нечто такое, что обещало ценный дар тому, кто сумеет расшифровать мозаику.

— Это ты о сокровище, так ведь? — спросил Брант.

— Не знаю, — ответил Вик. — Иногда кельдианские эльфы создавали мозаики, в которых рассказывалась история их жизни.

— Просто потрясающе, — сказал Брант с сарказмом. — Обожаю слушать истории давно умерших кельдианских эльфов.

— По-моему, это и правда было бы потрясающе, — честно отозвался Вик. — Ты не можешь себе представить, насколько мало известно о кельдианских эльфах. Они были мастерами-ремесленниками и работали на королей и королев по всему миру, но только если сами того хотели.

— А ты не можешь себе представить, насколько мне на это наплевать, — ответил Брант. — Я не знаком ни с одним кельдианским эльфом, так что их секреты меня не интересуют. Только у живых бывают интересные секреты, мой маленький художник, особенно если они их прячут. Тогда другие готовы заплатить за их раскрытие.

Вик не обратил внимания на это замечание и с нарастающим интересом продолжал разбираться в мозаике. Семнадцатый по счету аметист, который он попробовал, легко встал на место. Он снова потянулся за аметистами, уверенный, что и следующий кусочек надо искать среди них.

— Это череп, — сказала Сонне на следующий день, заглядывая через плечо Вика.

У библиотекаря уже слезились глаза и отчаянно ныли плечи. Он посмотрел на маленький череп из двенадцати аметистов и двух темных сапфиров, которые изображали глазные впадины. Череп лежал в сторонке от других камней.

— Да.

Сонне поставила на стол рядом с Виком чашку свежего черничного чая.

— Спасибо, — сказал маленький библиотекарь, отыскивая следующий кусочек мозаики.

— Ты уже знаешь, что это такое? — спросила девушка, садясь рядом.

— Нет, — признался Вик. Нетерпение заставляло его работать не отрываясь. Несколько раз он безнадежно застревал и начинал собирать новые кусочки, не закончив предыдущих. Сейчас у него было уже пять отдельных фрагментов, но сборка шла не быстрее, а, наоборот, медленнее. — Я даже не знаю, все ли детали на месте.

— А Бранту ты это сказал?

— Нет, — Вик поморщился. — Мне и тебе не стоило этого говорить. — Он вытер пот с лица и с надеждой посмотрел на девушку. — Пожалуйста, не дай ему прервать меня, пока я не выясню, получится у меня или нет. Мне надо это закончить, Сонне. Обязательно надо. — Он искал слова, чтобы объяснить свои чувства, но нужных не находил. Ведь рядом с ним были воры, а не библиотекари, призванные противостоять темному невежеству мира, которое попытался высвободить лорд Харрион.

— Я знаю, — сказала она. — И Брант тоже знает. — Она покачала головой. — Не понимаю, что тобой движет, половинчик, и какая часть твоих историй истинна, но я уверена, что если эта задача вообще выполнима, то ты с ней справишься.

— Справлюсь, — пообещал Вик. А в голове у него звучал голос Великого магистра Фролло, повторявший, что должность библиотекаря третьего уровня уже была выше его способностей, что он неудачник. Нет, я не просто библиотекарь третьего уровня, яростно подумал Вик.

— Но Хамуаль и Карик видели утром в холмах гоблинских солдат. К счастью, они прошли мимо нашей тропы и никого не заметили.

— Что тут делают гоблины? — Вик копался в изумрудах, отыскивая подходящую деталь к фрагменту, над которым сейчас работал. Из подслушанных разговоров воров он знал, что обычно гоблины спустя рукава патрулировали основные торговые дороги, ведущие в Мыс Повешенного Эльфа и из него.

— Ищут нас, — ответила Сонне. — Что же еще?

Вик не знал, что гоблины могут тут делать еще, и не брался даже гадать. Он глотнул черничного чая и снова сосредоточился на работе. Изумруд, который он взял, не подошел. И следующие десять тоже. Двеллер разочарованно вздохнул.

— Отдохни, половинчик. В доме есть лишние постели. От сна в седле толку мало.

— Я знаю, — сказал Вик. — Сейчас, еще чуть-чуть. — Он даже не заметил, как Сонне вышла из комнаты.

Вик проснулся оттого, что рядом разговаривали. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на одной из кушеток в большой комнате, хотя совершенно не помнил, как там оказался. Вокруг было темно, огонь в камине почти погас. Вик решил, что сейчас раннее утро. В комнате было прохладно, но его укрыли тяжелым одеялом.

Непрошеный сон Вика тревожили навеянные книгами кошмары о лорде Харрионе и боях с ним. Библиотекарь так устал, что пока не проснулся, даже не знал, что все это было сном. Впрочем, он и теперь не был уверен, что проснулся до конца.

— Гоблины встали лагерем всего в нескольких часах езды отсюда, — говорил Брант. — Не знаю, сколько мы сможем прятаться даже здесь.

— Лучше бы нам было собраться и уйти, — проворчал Кобнер. — Если задержимся, гоблины отрежут нам выход к торговым путям и к Северной дороге. Нам останется только идти через Лес Клыков и Теней к деревням половинчиков в Бухте Черных Ворот, которые то ли существуют на самом деле, то ли нет.

— Ну так мы уходим или остаемся? — спросил Брант.

Вик в полудреме прислушивался к тишине, с бьющимся сердцем ожидая ответа. За последние несколько дней усердной работы над головоломкой он поговорил с большинством воров. Брант позволял им всем высказаться, когда надо было выбрать дальнейший путь, но окончательное решение принимал сам. Он обращался с ними как с семьей, и со слов Хамуаля и Сонне Вик знал, что все они в какой-то мере были обязаны ему своей жизнью. Несмотря на свою резкость, Брант был очень привязан к своим людям, и они все знали это, но его лидерство под сомнение не ставилось.

— По-моему, надо остаться, — сказала Сонне. — Еще на день. Я никогда не видела, чтобы работали так усердно, как половинчик. Он это заслужил.

— И рискнуть при этом собственной жизнью? — запротестовал Кобнер. — Мы ему ничего не должны. Он для нас никто. Скорее всего, именно после его исчезновения из города гоблины так нами заинтересовались.

— Нет, — ответил Брант. — Вика собирались отправить на арену. Если бы он там остался, то сегодня был бы уже мертв. И он для нас не никто. Я его купил, и я не позволю его бросить только потому, что из-за него возникают мелкие осложнения.

— Тут не о мелких осложнениях речь, — возразил Кобнер. — Нас убить могут, либо гоблины, либо Пурпурные Плащи чертова Фомхина Мхоута. Они нас ищут с тех самых пор, как мы забрали эти камушки.

— Кобнер, — резко сказал Брант. — Каждый, кто присоединялся к этой группе, создавал свои сложности. Даже ты.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание.

— Так речь об этом? — спросил наконец Кобнер. — Ты хочешь его добавить к нашей группе?

— У него мало общего с другими двеллерами из этих мест, — сказал Брант. — Мы это заметили еще тогда, когда Хамуаль и Карик следили за загонами и за рабочими бригадами, в которые его направляли.

Вик удивился; он и не подозревал, что за ним наблюдали. Конечно, в тот момент его больше беспокоили отношения с другими двеллерами. И простое желание выжить.

— Мы можем его отпустить, — сказал Кобнер.

— И с каких это пор мы так поступаем? — поинтересовался Лаго.

— Малыш не выживет в глуши, — тихо заметил Хамуаль. — Я вчера за ним наблюдал. Он не привык к жизни на природе. Откуда бы он ни был, опыта в таких вещах у него мало.

— Говорю вам, — сказал Кобнер, — не стоит принимать его в нашу группу. Мы станем слишком бросаться в глаза. Если вы беспокоитесь, что он будет мучиться, я могу отвести его в лес и перерезать ему горло, да и оставить его там.

— Ты правда мог бы так поступить? — спросила Сонне.

— Если б я думал, что половинчик погубит меня или кого-нибудь из вас, — сказал Кобнер, — то я бы перерезал ему горло, распевая «Помолвку Токнера Двита».

Вик знал, что это была юмористическая баллада, которую гномы поют в тавернах, когда хорошо выпьют. Он вздрогнул, чувствуя, что уже никогда не сможет воспринимать эту песню как прежде.

— Хватит, — сказал Брант тихо и уверенно. — Я принял на себя ответственность за него, когда купил его у Булиана Тоудаса. У меня было предчувствие насчет этих камешков и того, что они подходят друг к другу. Посмотрите на стол — малыш добился куда большего, чем все мы.

— Мы приблудных никогда не брали, — проворчал Кобнер.

— Кобнер, — многозначительно сказал Брант, — когда бы не приблудные, у меня бы вообще не было семьи. Я уже потерял одну семью под топором палача по приказу тирана, решившего объявить себя королем. Я не собираюсь терять вторую из-за разногласий в наших рядах.

— А если половинчик все-таки окажется для нас опасен? — поинтересовался Кобнер.

— Тогда я сам сделаю то, что надо, — сказал Брант, — как всегда делал. Но мозаика может привести нас к другим богатствам, а ты, надеюсь, помнишь, что они нам нужны. Мы хорошо жили, пока работали в Мысе Повешенного Эльфа, но чтобы устроиться на новом месте, необходимы время и деньги. Если малыш поможет нам в этом, поможет позаботиться о семье, то я готов подождать.

— Еще день, — сказал Кобнер.

— Еще день, — подтвердил Брант.

Разговор о том, кто в конце концов будет перерезать ему горло, утомил Вика. Его невольно пробирал озноб, а в голове шумело. Он заставил себя встать на ноги и вышел в столовую, где воры уже отходили от стола.

— Вик, — сказал Брант с неуверенной улыбкой, — я не знал, что ты уже проснулся. Надеюсь, мы не разбудили тебя своей болтовней.

— Нет, — соврал Вик. У него промелькнула мысль попробовать сбежать через лес. Но куда он пойдет? Он ничего не знал об этих местах, а все двеллеры здесь кому-нибудь принадлежали.

— Хорошо. Мы как раз обсуждали твои успехи. Ты многого добился с этими камешками, но надо помнить о том, что здесь могут быть не все детали.

Маленький библиотекарь повернулся к вору.

— Я могу закончить мозаику. Я уже почти разгадал ее. — Он посмотрел на стол, где пять собранных кусков лежали посреди сотни рассыпанных камешков. — Я понял, в чем моя ошибка.

— Время работает против нас, мой маленький художник.

Вик сел на стул, на котором провел тридцать часов подряд, пока, очевидно, не отключился, после чего его перенесли на кушетку. Он взял кусок с аметистовым черепом и вставил в него изумруд. Когда он проснулся, почти вся картинка сама собой выстроилась у него в голове — подарок от беспокойного подсознания.

— Это вовсе не лебединая песня кельдианского мастера, — объявил он. Пальцы его начали двигаться быстрее, зрение обострилось. Возбуждение Вика росло, несмотря на сомнительное будущее в компании воров.

— Тогда что же это? — спросил Брант.

— Карта, — ответил Вик. Он укрепил еще шесть изумрудов, потом потянулся за другим фрагментом и легко присоединил его к первому. Теперь он действовал куда увереннее, и его волнение начало передаваться собравшимся вокруг ворам.

— Карта чего? — тихо спросил Брант.

— Не знаю, — признался Вик. Он поставил на место еще двадцать камней и присоединил еще один кусок. Оставалось только два больших фрагмента и около пятидесяти отдельных камней. — Но тут три измерения, видите? — Он взял три соединенные части в руки и показал им.

— Это комната, — сказал Хамуаль.

— Комната с черепом, — добавила Сонне, взволнованно покусывая нижнюю губу.

— Понимаете, — сказал Вик, — я все время представлял себе мозаику плоской, двумерной, и из-за этого руки делали не то, что нужно. При двух измерениях у мозаики были бы только высота и ширина. При третьем добавляется глубина, возникает объем. — Через несколько минут он собрал все части и тут же понял, что именно изображала мозаика.

Брант взял у Вика мозаику и поставил ее в центр стола. Она сверкала и искрилась при свете фонаря. Все вместе это выглядело как стены, окружавшие нечто вроде постели, на которой лежал череп.

— Что это? — спросил Лаго.

— Это склеп, — ответил Вик, чувствуя холодок внутри.

— И что такого особенного в этом склепе? — спросил Брант.

— Вот это. — Вик щелкнул пальцем по затылку черепа. Череп, прикрепленный двумя изумрудами к своему ложу, откинулся вперед. Под ним скрывался один из двух опалов, которые среди прочего нашлись в мешочке.