Ловушка для дураков

Куски обжаренного, покрытого тончайшей корочкой мяса, умело выложенные свежими овощами, просились в рот. Вино в прозрачном графинчике веселило душу и вызывало приступ жажды. К массивной, обьемистой рюмке, по стенке которой скатывалась тяжелая рубиновая капля вина, рука так и тянулась сама. Серпантин желто-золотистого лимона, бархатный угол темно-зеленой скатерти... К такому столу хотелось присесть надолго и отведать всего понемногу.
      Талантливый, видать, художник, вздохнул голодный Ашот.
      Он перевернул один из приглянувшихся ему пейзажей, легкий, светлый, весенний, и увидел размашистую надпись: Дарье Стрелецкой. Росчерк художника он прочитать не мог.
      Зато седьмое полотно даже картиной назвать было неприлично. Какая-то бессмысленная мазня с жуткой рожей посредине. Видно, покойник тоже такую манеру не жаловал. Рожу он поместил в самый конец ряда, чтобы не застила.
      Ашот не мог при скудном освещении хорошо осмотреть все картины, но даже в таких условиях, выхватывая то одну часть полотна, то другую, он убеждался, что написаны они настоящими художниками. Музейные картины. Он видел росчерки в углу, но они ему ничего не говорили. Подписи были сделаны разной рукой. Разве что на двух пейзажах из трех он увидел одинаковый росчерк. Он попытался представить, что сейчас на его месте стоит настоящий ценитель и в немом благоговении взирает на сохранившиеся сокровища. Фантастика! Он попытался запомнить подписи художников.
      Сколько же все это стоит? В который раз за сегодняшний вечер подумал Ашот. Ну, старик, ну, покойничек! Иметь такие сокровища и умереть в нищей поселковой больнице... Будь у Ашота лекарство, он сумел бы вырвать старика из лап смерти. Что же он, дурак богатый, думал, а?.. В таком случае, дорогой, захохотало что-то внутри Ашота, тебе не досталось бы его наследство...
      Один портрет производил особенно сильное впечатление. Он не мог оторвать от него глаз. Темные зрачки, как живые, уставились на Мирзояна. Пожилой мужчина с портрета спрашивал, укорял, молил о чем-то... И предрекал несчастье. Как умирающий старик смотрит, екнуло сердце.
      Ашот отступил на шаг и с усилием отвел глаза в сторону, приказав себе на смотреть на портрет. Он почувствовал мистический страх. Нервы ни к черту, надергался за день, ночь не спал, да и устал сегодня, как собака.
      Он решил не брать картины с собой. Пусть стоят пока здесь, как и стояли, потом что-нибудь придумает. Полотна не слишком громоздкие, но с рамами ему их сейчас не утащить, а вырезать - рука не поднималась. А главное, он боялся признаться себе в этом, его страшил портрет пожилого мужчины.
      Он бережно укрыл картины, потом снова повесил на ящики запятнанное покрывало и, убедившись, что оставляет все, как было, покинул кладовку.
      До рассвета он продремал на старом диване. Дом, словно в благодарность за то, что он оставляет здесь часть сокровищ, не беспокоил его непонятными звуками.
      Еще затемно Ашот, переложив драгоценности в свою сумку, закрыл на замок дверь и осторожно выскользнул за калитку. Опять пришлось несколько минут повозиться с замком, его внимание было целиком поглощено этим занятием.
      А зря. На противоположной стороне улицы, в соседнем доме осторожно открылась дверь, и оттуда вышел мужчина в темном плаще. Он прижался к толстой липе, чтобы его не заметили, и стал наблюдать за Мирзояном.
      В последний раз глянув на дом, словно прощаясь с ним или пытаясь еще лучше запомнить местоположение, Ашот быстро зашагал по улице.
      Наблюдатель в плаще, не приближаясь и не слишком отставая, двинулся следом по противоположной стороне улицы.
      Вдруг Ашот, будто почувствовав что-то неладное, резко оглянулся. Его преследователь быстро прижался к забору.
      Мирзоян ничего не заметил, только вздохнул. Опять ему начинает мерещиться опасность за каждым кустом.
      Улица была безлюдная, лишь возле самой станции Мирзояну встретились несколько человек, тоже, видно, торопившихся на первую утреннюю электричку.
      Преследователь Ашота подошел вслед за ним к кассе и, сделав вид, что изучает расписание, продолжал исподлобья внимательно следить за армянином. Он хорошо запомнил его лицо.
      Глава 15
      Хорь резко повернулся и застонал от боли.
      - Суки! Все меня бросили, твари! - Он выматерился, но облегчения это не принесло.
      В дверях показалось перепуганное лицо домоуправительницы Сусанны.
      - Выпей, - она протягивала ему склянку с лекарством.
      Он швырнул его на пол и зашелся в захлебывающемся кашле. Внутри что-то хлюпнуло, и он потерял сознание.
      Прошло несколько дней с тех пор, как было совершено два нападения на людей Беглова. Операции проводились в один день и обе закончились провалом.
      Фургон обуви удалось захватить, но внезапно нагрянули руоповцы. Водителя чеха в перестрелке застрелили, людей Хоря тоже. Блоху, который должен был обеспечивать прикрытие, ранили, но он до приезда ментов успел скрыться с товаром.
      Хорь узнал об этом позднее.
      Другому подручному, Мартыну, повезло еще меньше. Операция по захвату машины с контрабандным оружием, которая шла из Прибалтики, провалилась. Люди Артема, встречающие товар, почуяли неладное раньше времени. Вспыхнул настоящий бой. Мартына застрелили первого, в упор, как собаку.
      Хорь видел собственными глазами, как тот упал, обливаясь кровью, успев сделать ответный выстрел: противнику снесло полчерепа.
      Там все полегли, и свои, и чужие.
      Хорь не был готов к такому повороту событий. Команда Артема оказалась крепче, чем он предполагал. Хорь видел, как смерть косила его людей, чувствовал ледяное дыхание на затылке, и в какой-то момент им овладело иступление. Он подохнет сейчас, как падаль, потому что подставился и людей своих подставил. Подыхать не хотелось. Он слишком дорожил своей шкурой, чтобы сгинуть из-за собственной дури.
      Боль в плече заставила отскочить в сторону. Это спасло ему жизнь, потому что следующий выстрел уложил бы его на месте. Пуля срикошетила, осколком ранило лицо, другая в мелкие дребезги разнесла мобильный телефон, вывалившийся из кармана. Хорь прицелился и сделал ответный выстрел.
      Внезапно наступившая тишина оглушила. Хорь смотрел на место бойни и не верил своим глазам. Это... это невозможно! Он дышал, как загнанный зверь. Всех людей потерял. Когда до него наконец дошло, что проиграл и остался один, он озверел. Тишина давила, сжимала мертвыми тисками.
      - У-у-а, - взвыл он, не помня себя.
      В ответ раздался чей-то слабый голос.
      Нет, он остался не один. Иван, парень из его команды, громко стонал, привалясь к дверце машины, призывая на помощь.
      Хорь, обливаясь потом, дотащился до него.
      Парень был ранен в живот. Умоляющими глазами смотрел он на шефа.
      Хорь не раздумывал ни минуты. Поднял его ТТ, валяющийся рядом, и сделал контрольный выстрел.
      Иван с удивленным выражением лица уткнулся в землю.
      Теперь пора уходить, пока менты не нагрянули. Хорь с сожалением взглянул на машину с разбитым лобовым стеклом и покореженной дверцей. Не годится. Далеко на ней не уедешь. Все дороги сейчас перекроют. Да и не известно еще: на ходу ли машина.
      Даже в такой ситуации голова его продолжала работать. Две машины, брошенные на дороге, не могли вывести оперативников на его след, он позаботился об этом заранее. Болезненная гримаса исказила залитое кровью лицо: если ему сейчас не удастся подорвать когти, то о нем тоже позаботятся... лет на пятнадцать строгого режима, а то и зеленкой лоб намажут.
      За поворотом дороги темнел небольшой лесок.
      Левая рука не действовала, плохо слушалась нога, но, собрав все силы, Хорь двинулся к лесу. Там было спасение. Он подгонял себя, но быстрее идти не мог. Кружилась голова.
      Передвигаясь, Хорь прижимал к себе раненую руку, чтобы не оставлять следов крови. Когда до леса оставалось всего ничего, он услышал невдалеке вой сирены. Чтоб ее... в душу мать... Милиция!
      Он упал в какую-то канаву возле чахлого облетевшего кустарника и замер. От страха путались мысли, он ожидал, что сейчас доберутся до него.
      Но его не заметили. Сколько пролежал так на холодной земле, он не помнит, потому что временами отключался, теряя сознание. Начал кровоточить висок.
      Дорога проходила рядом, очухиваясь, он слышал, как шумели моторы машин. Иногда ветер доносил до него отголоски разговоров. Он врос в землю, боясь приподнять голову и тронуться с места.
      Иногда в замутненном сознании он видел умоляющий взгляд Ивана, истекающего кровью. Он опять поднимал ТТ и стрелял, стрелял в него! Иван хрипел и что-то говорил ему.
      Хорь ни о чем не жалел и, мотая головой, отгонял от себя кровавое видение. Все правильно: не ты убьешь, так тебя... Убьют, сдадут. Зачем ему Иван? Парень был не жилец, это ясно. Раненый, слабый, его бы опера в два счета раскололи. И до Хоря добрались.
      С наступлением сумерек место нападения опустело. Уехали "скорая помощь" и несколько милицейских автомобилей. Осталась одна черная "Волга". Оперативники, негромко переговариваясь, продолжали торчать на дороге.
      - Ищут, вынюхивают... - пробормотал Хорь.
      Он уже не боялся приподнять голову. Не нашли до сих пор, значит, не сыщут и дальше. Он пробовал ползти в сторону леса, но отказался от этой затеи. Плечо горело, до него нельзя было дотронуться.
      Лишь к ночи, когда дорога опустела, он поднялся на ноги. Надо было выбираться отсюда.
      Хорь нашел осеннюю холодную лужу, стянутую по краям ледком, и стал приводить себя в порядок.
      - Кровь надо смыть, - пробормотал он, подбадривая себя.
      Кое-как ему удалось замыть следы на кожаной куртке. С брюками дело обстояло хуже, но он справился и с этим.
      - Сойдет!
      Он, отряхивался, как зверь, которому удалось спастись, побороть сильного противника. Он и походил сейчас на зверюгу, раненого, но недобитого волчару, который готов загрызть всех, чтобы выжить самому.
      Хорь решил выйти на шоссе и остановить подходящую машину. Косить надо под пьяного, которого выбросил сука-видитель на обочину и обобрал, воспользовавшись ситуацией, но обобрал не до конца.
      Хорь нащупал пачку денег в кармане. Он надеялся, что ему повезет. Очень надеялся!
      Машину удалось остановить с третьей попытки, две первые промчались мимо на полной скорости.
      - Падлы! - погрозил им вслед Хорь кулаком. - Осторожные, гниды! Повезло лопушкам.
      В салоне тормознувшего "жигуленка" сидели два парня.
      - Шеф, довези до цивилизации, видишь, вляпался в историю, заскулил Хорь, вглядываясь в открытые лица.
      Его легенде поверили.
      Хорь, разыгрывая пьяного, цепко следил за обстановкой. Двести долларов, которые он всучил водителю, притупили бдительность. Он бы и триста, и пятьсот дал, но боялся, что это вызовет подозрение. Надо было проскочить с ними ближайший пост ГАИ.
      Ребята обратили внимание, что пост усилили, но и это их не насторожило. Время ночное, мало ли что?
      - А это кто с вами? - услышал Хорь голос милиционера.
      - Дружок напился, - ответил водитель. - Домой везем.
      Хорь напрягся, но все обошлось. Их пропустили. Пронесло! Он расслабился. Погоди, дай только отъехать подальше...
      Но тут Хорь услышал, как сидевший рядом с водителем парень, словно почувствовав что-то неладное, наклонился к приятелю и тихо сказал:
      - Слушай, Вась, давай у следующего поста притормозим. Что-то не нравится мне все это. Чувствую, нарвемся...
      Медлить было нельзя. Ждать второго поста ГАИ Хорь не стал. Он пристрелил их раньше, когда проезжали мимо большого лесного массива. Тела вытащил на обочину и прикрыл листьями. Сойдет! Времени на то, чтобы упрятать трупы более тщательно, у него не было.
      Дальше он вел машину сам. Повезло, что фотография на водительских правах владельца машины чем-то смахивала на его физиономию. К нему никто не придрался.
      До подмосковного особняка он добирался кружными путями. В доме была одна Сусанна. Ей он приказал отогнать машину подальше и сжечь.
      Она выполнила все его приказания, не спрашивая ни о чем. Еще раньше привела в дом врача. Серьезной оказалась лишь одна рана в плече, там застряла пуля.
      Врач, плюгавый маленький человечек с бегающими глазками, с которым у Сусанны были свои расчеты, тоже не задавал никаких вопросов, обрабатывал рану молча.
      Перевязанный Хорь выл больше от злости, чем от боли.
      Сусанна крутилась вокруг, стараясь услужить.
      - Сдать меня хочешь? - орал он на нее.
      - Что ты, что ты! - махала она руками. - Поправишься скоро.
      - Поправлюсь, - рычал Хорь. - Будешь наркотиками травить, придушу, стерву!
      Бесновался он напрасно. Сусанна была единственным живым существом, кто остался возле него.
      О Блохе не было ни слуху, ни духу, на других членов своей банды он в таком виде выйти не мог. Хорь скрежетал зубами, думая о Блохе. Ушел с товаром, сука, думает, оторвался от него. Нет! Никуда не уйдет от хозяина. Дай только силы на ноги встать.
      Рана заживала медленно. У него не хватало терпения соблюдать режим.
      Сегодня он почувствовал себя лучше и решил: пора начинать действовать.
      - Сусанна! - громко заорал Хорь.
      Домоуправительница предстала перед ним в самом жалком виде.
      - Нажралась! - устало выдохнул он, вглядываясь в опухшую рожу.
      У Сусанны начался запой. Это было реакцией на происходящие события.
      - Я... завтра... - бормотала она.
      - Брысь! - он швырнул в нее подносом, и она уползла из комнаты.
      Действовать предстояло самому.
      Он придвинул телефон и набрал знакомый номер. Трубку сняли сразу. Мужской голос был резким и неприятным. Хоря узнали, и тон сразу изменился.
      - Приеду вечером, - коротко ответил мужчина, снявший трубку по ту сторону.
      Хорь осклабился в ухмылке. Задергался, голубчик! Звонил он Митяю, который возглавлял службу безопасности в казино "Белый жасмин". Раньше они были не разлей вода. Два нераскрытых преступления связали их покрепче любых клятв и обещаний.
      Митяй приехал к вечеру.
      Увидев раненого Хоря, он обалдел. В его глазах появилось странное выражение.
      Хорь без слов понял, о чем подумал его кореш.
      - Жалеешь, что меня в перестрелке не пришили? - Он у упор смотрел на Митяя.
      - Да ладно тебе... - спрятал глаза тот. Раненого Хоря он боялся больше, чем здорового.
      "И пуля его не берет, из такой переделки ноги унес. А как хорошо было бы..." - с тоской думал Митяй.
      - 102-я на тебе, мокруха висит, помни, на свободе ходишь, пока я молчу.
      - Помню, Хорь, помню, говори, зачем звал?
      - Помощь нужна...
      Двое бандитов сговорились быстро. Хорь сейчас не мог выйти на Бориса, человека из команды Беглова, который сдал Хорю своего хозяина. Это по его наводке было совершено неудачное нападение на машину с оружием, где полегли люди Хоря, а сам он сидит перевязанный в загородном доме.
      С Борисом надо было разобраться как можно скорее. Беглова он сдал, значит, и Хоря мог продать тому же Беглову.
      Но после разговора с Митяем планы бандита поменялись. Погодит он пока с перевертышем Борисом. Пусть погуляет парень, все равно никуда не денется.
      В голове мстительного Хоря появилась новая затея. Митяй рассказал ему про Юрия Петровича Яковлева и Элку Семенову.
      - Яковлев сейчас в депутаты собрался, - подмигнул Митяй. - Чуешь, в какой узде мужика держать можно?
      - Это потом, - отмахнулся Хорь. - Сначала надо до Беглова добраться. Часто он в казино бывает?
      - Когда как, - пожал плечами Митяй. - Петрович перед ним на задних лапках скачет. Не пойму, кто хозяин заведения.
      - Артем, кто же еще, - буркнул Хорь.
      - Догадался.
      - С кем он приезжает? - продолжал раненый бандит выспрашивать Митяя.
      - Эти - могила. Верные псы у Артема, не подступиться. Не вздумай сунуться, - он беспокойно оглянулся на Хоря. - Пришьют сразу, врач не понадобится.
      У Хоря при упоминании о враче вздулись желваки, но он сдержал себя. Митяй был нужен, без его помощи сейчас не обойдешься.
      - Слушай, по-моему, он на нашу певичку глаз положил, встрепенулся Митяй. - Ребята говорили, не надышится. Она держит себя как королева, никого близко не подпускает. Другие бабы сговорчивее.
      Мысль о Валерии Стрелецкой давно не давала ему спать спокойно. Подумаешь, прима! Он попытался подкатиться к ней, но она обидно отшила. С тех пор Митяй затаил злобу и ждал только удобного случая, чтобы отомстить. Не своими руками, так чужими.
      - Точно? - Хорь сверлил его глазами. - Мне проверенная информация нужна. Счеты за тебя сводить некогда. Если чужими руками решил жар загрести...
      Митяй молчал. Умный, гад, не проведешь его! Вмиг раскусил.
      - У тебя загребешь... - буркнул он и подумал со злобой: лучше бы тебя в голову ранило, чтоб память отшибло и соображать перестал. - Не знаю про певицу, - признался он. - Я их вместе не видал.
      Соображал Хорь неплохо.
      - Петрович, фиктивный хозяин казино, у тебя на крючке. Припугни его, он с Бегловым накоротке, должен знать про певицу. Если она так дорога Артему... - Он не договорил и уставился на Митяя.
      Тот понял его без слов.
      - Припугну, как надо, и проверю все, будь спокоен.
      Митяй позвонил через два дня.
      - Порядок, начальник. Дело на крючке. Верная приманка. - Он продиктовал адрес Стрелецкой и захохотал. - Меня не забудь, девка пальчики оближешь.
      Хорь выслушал сообщение и сжал кулаки. Ну, теперь посмотрим, что дальше будет. Тягаться с Артемом Бегловым он сейчас не мог, мог только отомстить.
      - Сусанна! - заорал Хорь, и глаза его хищно блеснули.
      Домоуправительница ввалилась в комнату растрепанная и опухшая. Ее била крупная дрожь.
      Хорь внимательно посмотрел на нее. По каким-то признакам он понял, что запой приближается к концу.
      - Хорош квасить. На днях нужна будешь. Не очухаешься - пристрелю, как собаку, - пригрозил он, прекрасно зная, что этого не сделает. Сусанна сейчас была нужна, как никогда.
      Глава 16
      Валерия Стрелецкая вышла из казино "Белый жасмин" и, зябко кутаясь в пушистый меховой воротник длинного, до пят, пальто, поежилась. Холодная осень.
      Поздний вечер, ее выступление закончилось. Следом за певицей появились музыканты из ансамбля.
      - Лер, садись с нами, подвезем, в тесноте, не в обиде.
      - Спасибо, ребята, голова от шума раскалывается, хочу пешком до метро пройтись. В следующий раз.
      Она устало улыбнулась, наблюдая, как владелец бежевого "жигуленка", руководитель ансамбля бас-гитарист Кузя заводит машину, и помахала рукой.
      - Пока, до завтра.
      Не успела она отойти несколько шагов от бирюзового особняка, мигающего веселыми огнями, как рядом с ней затормозила машина.
      Она вздрогнула и поморщилась. Надоело. С тех пор, как начала петь в "Жасмине", стали одолевать поклонники ее таланта. Бизнесмены, посещающие казино, имели серьезные намерения.
      Только ей было на это наплевать.
      - Валерия! - окликнул ее знакомый голос.
      Сердце радостно забилось. Она обернулась.
      Дверца черного "мерседеса" открылась.
      - Садись, - позвал ее тот же голос.
      Лера шагнула к машине и в мгновение ока оказалась на заднем сиденье рядом с Артемом Бегловым.
      Автомобиль тронулся. У неприметного черного входа казино стоял здоровый парень. Он видел, как певица села в "мерседес". Он наблюдал за машиной до тех пор, пока она не скрылась за углом.
      Это был начальник охраны "Белого жасмина" Митяй. Он хищно сощурился. Яковлев сказал правду. Беглов сильно заинтересовался этой певичкой.
      Тем временем водитель "мерседеса" Николай включил свет в салоне и вопросительно взглянул на хозяина.
      - На Украинский бульвар, - ответила за Артема Лера и маленькими пальчиками сжала его сильную руку. - А если бы я сейчас с ребятами уехала?
      - Не уехала бы. - Артем смотрел на Валерию. - Дружный, смотрю, у вас коллективчик.
      - Дружный. Бас-гитарист Кузя, руководитель ансамбля, у нас как пастух у стада. Это он меня сюда привел, сказал, место есть.
      - Я решил, что руководитель тот парень, который поет.
      - Солист, Алешка? - изумилась Валерия. - Нет, конечно. Я думала, ты знаешь. Алешка не может быть руководителем. Он пьет. Знаешь, как Кузя с ним возится? Парень талантливый, голос хороший, а такая беда. Жалко! Кузя откуда только его не вытаскивал: то в милицию загремит, то с компанией куда-нибудь затешется. Потом клянется-божится, что все, крест. Кузя последний раз пригрозил ему: еще напьешься, выкину из ансамбля, будешь в переходах метро петь. Пока, тьфу, тьфу, держится. Да ладно, это наши внутренние дела, тебе не интересно, - оборвала себя Валерия.
      - Не знал, что у вас такие сложности.
      - А где их нет? - вздохнула Стрелецкая.
      Вечер был сегодня тяжелый. Все не ладилось. Алешка придирался к Кузе, это всегда происходило перед запоем. Ребята нервничали. Валерия пыталась всех примирить, и к концу выступления обстановка вроде бы улучшилась. Алешка поехал со всеми, значит, Кузя ему пить не даст, и то слава Богу.
      - Устала?
      - Устала... Быстро мы добрались, я не заметила, что парк Победы проскочили. Уже и арка на Кутузовском. - Стрелецкая смотрела на рекламные огни. - Вот в этом доме, угол улицы генерала Ермолова и Кутузовского, - она обернулась назад и показала на громадный домину, который тянулся до самой Бородинской панарамы, - моя тетка живет, окна на парк Победы выходят.
      Машина мчалась дальше.
      Артем молчал, Лера тоже притихла.
      - Ой, совсем забыла, - вдруг встрепенулась она, когда автомобиль стал сворачивать с Кутузовского. - Можно немного назад вернуться? Она просительными глазами посмотрела на Артема.
      - Конечно, можно, только зачем?
      - Потом скажу. - Лера выпорхнула возле работающего всю ночь магазинчика и исчезла в дверях.
      Появилась она через пару минут, прижимая к себе две небольшие коробки.
      Артем подозрительно уставился на покупку.
      На коробках были изображены умильные кошачьи морды.
      - Тишкин паек. - Лера, довольная, с чувством исполненного долга шлепнулась на сиденье.
      - Кого, кого? - переспросил Артем.
      - Кота кормить надо, его Тишкой зовут, иначе скандал закатит. Дашка сегодня у тетки, так что... - Лера развела руками.
      Артем захохотал.
      - Нормально, час ночи скоро, а ты с котом...
      - А куда деваться? Завели скотинку, надо кормить. Днем сегодня не успела, запись была на радио, потом на работу поехала. Дашке тоже некогда, после школы всем классом на экскурсию собрались. Сегодня среда, а в этот день она обычно к тетке ездит.
      Разговаривая, Лера следила за дорогой.
      - Нет, лучше вот здесь, сразу за угол, - показала она водителю рукой. - Дальше перерыто, не проехать.
      Машина остановилась перед подъездом.
      Артем, оставаясь в салоне, давал негромкие указания водителю. Он уже взялся за дверцу, как Николай остановил его.
      - Артем Семенович, забыли. - Николай бережно вытащил из дипломата небольшую продолговатую коробку, обернутую в красивую упаковочную бумагу, и протянул шефу.
      Беглов, чертыхнувшись, кивнул, сунул коробку в карман и, прихватив фирменный объемистый пакет, стоявший у ног водителя, выбрался из машины.
      "Мерседес" тут же отъехал.
      Лифт был старый и медленно тянулся на восьмой этаж. Лера смотрела на Артема и ничего не говорила.
      Ее взгляд упал на фирменный упаковочный пакет, который он держал в руках.
      - А это зачем?
      - Ты про кота голодного вспомнила, а я позаботился о нас.
      - Кот вовсе не голодный, он избалованный, со сволочным характером, а ты напрасно думаешь, что мне нечем тебя угостить.
      - Не обостряйся, я же сказал тогда в ресторане, что вечер с ужином - за мной.
      Лера открыла дверь и зажгла свет в прихожей.
      - Прошу. Не хоромы, но жить можно.
      - Не скромничай, - Артем оглядывался вокруг. - В этом доме хорошие квартиры.
      Из прихожей он прошел в большой квадратный холл, одну стену которого сверху донизу занимали книжные полки.
      - Это часть отцовской библиотеки, остальные - в его бывшем кабинете. Книги, в основном, технические. - Она вздохнула. - Мне не нужны, но разобрать и выбросить сначала духу не хватало, а теперь думаю, может, Дашке понадобятся. Пусть стоят, места много.
      Серо-полосатый кот Тишка выскочил, как черт из бутылки, и запрыгал по полу, словно резиновый мячик.
      - Веселый братец. - Артем смотрел на полосатого Тишку, который секунды не сидел на месте. - Смотри, он что-то притащил за собой.
      Кот гонял лапой заклеенный конверт.
      - Дашка почту бросила. Раздевайся, - повернулась Лера к Артему и прижалась к его плечу. - Только мужских тапочек у нас нет.
      - Обойдусь, - Артем, не отрываясь, смотрел на Леру. - Смотри, он рвет бумагу.
      Лера ласково шлепнула Тишку ладонью и отобрала у него письмо.
      - Брысь отсюда!
      Взглянув на обратный адрес, побледнела и быстро распечатала конверт. Там лежала короткая, в две строки, записка.
      Стрелецкая прочитала их и уставилась в пространство.
      - Неприятности?
      - Да, - очнулась она и попробовала улыбнуться. - Давай про это потом, я тебе все расскажу, если захочешь.
      Она повела его за собой, показывая квартиру.
      - Это Дашкина комната с отцовской библиотекой, это моя, это гостиная.
      Часть гостиной занимал сверкающий лаком рояль. В комнате стояла мебель, доставшаяся Валерии от родителей. Очень добротная, сработанная на совесть, она была сделана до нашествия всех этих низкорослых шкафов и стандартных сервантов на коротких ножках. Родительская мебель была способна пережить не одно поколение. Покойный отец, человек с устоявшимися привычками, когда речь заходила о том, чтобы обновить обстановку, слышать ни о чем не хотел и отказывался наотрез. Средства позволяли, не было желания.
      - Раньше вещи делать не ленились, - любил говорить он. - Работа была индивидуальная, штучная.
      Убедить его, что старое кожаное кресло-качалку, очень удобное и любимое еще его отцом, с изящно выгнутыми ручками-валиками, выполненное на заказ, надо поменять на новое, стандартно-примитивное, было невозможно. Зачем? Удивлялся он, когда Лерина мать, ворча, прикрывала лопнувшую кожу ковриком, будет время, отреставрирую. Но, оказалось, что времени на это ему было не отпущено.
      При родителях все было по-другому. Был незаметен отбитый угол на письменном столе, вывалившаяся инкрустация на бабушкином комоде и журнальном столике, отклеившаяся ручка на пузатой тумбочке.
      После гибели родителей все обнажилось. Царапины, трещины, неровности и дефекты как бы говорили своей новой хозяйке: все, наша жизнь закончилась.
      Лера смогла заняться квартирой лишь после того, как у нее появился постоянный заработок в "Белом жасмине". Дела понемногу стали поправляться. В один прекрасный день она проснулась от спячки и ей захотелось действовать. Господи, как она жила все эти годы, не замечая ничего вокруг и выполняя лишь самый минимум необходимой работы по дому!
      Оказалось, что на реставрацию родительской мебели требовались не такие уж и громадные средства. Мастер-краснодеревщик, которого она разыскала, повторил слово в слово любимое выражение отца: раньше действительно не ленились делать вещи. Потому и служат они долго.
      Лера с упоением занималась квартирой. Было бы желание, все сделать можно. Начала она с гостиной. Ей поменяли обивку на диванах, починили и перетянули любимое кожаное кресло отца, поправили инкрустацию на журнальном столике и комоде. Она заказала новый абажур для старинного торшера. Мастер предложил затонировать бронзу, но она отказалась, пусть останется, как было, в этом был свой особый шарм. Еще она поменяла обои в комнатах и сделала мелкий косметический ремонт, потому что стало казаться, если она еще раз, проснувшись, увидит перед собой старый рисунок на обоях, то сойдет с ума. Каждый завиток нехитрого орнамента напоминал о тяжелых временах, когда она лежала, уткнувшись в подушку, и плакала, плакала... Когда не хотелось жить, ничего не хотелось, и она с трудом просыпалась каждый день и со страхом думала о том, что делать дальше.
      На хороший настоящий ремонт всей квартиры сил и средств пока не хватало, но даже то, что сумела сделать, радовало глаз. Она выберется, обязательно выберется из того зависимого состояния, в котором находилась все эти годы.
      Артем, оглядываясь вокруг, успел заметить многое. От его внимательных глаз не укрылось, как умело сочетаются здесь старые и новые вещи.
      - Молодец, - с удивлением похвалил он ее, - у тебя очень уютно. Отлично все сделано. Реставратора сама нашла?
      - Воспользовалась старой отцовской записной книжкой. Мастер уже не берет заказов, но мне не отказал. Я ему кое-что из родительских вещей подарила, он заинтересовался, а мне они все равно никогда не пригодятся. Пусть польза будет человеку.
      Кухня-столовая поражала своими размерами. Кругом царила стерильная чистота. Чувствовалось, что хозяйка испытывает недостаток в средствах, но за чистотой и порядком следит тщательно.
      - Идеально, - похвалил Артем.
      - Мать к порядку приучила. Вот так я и живу.
      Валерия подошла к Артему очень близко и заглянула в глаза.
      - А теперь мы будем ужинать, да?
      Они сидели в гостиной. Шампанское, свечи, все было так красиво и торжественно. Золотистый напиток пенился и сверкал в хрустальных фужерах, и так же празднично сверкали глаза Валерии.
      Она по такому случаю вытащила старинный бабкин фарфор, которым не пользовалась со времени гибели родителей, и теперь как хорошая хозяйка радовалась, глядя на прекрасно накрытый стол. Даже Тишка проникся торжественностью момента, перестал колбасой носиться по комнате. Насытившись, угрелся на диване и заснул, свернувшись калачиком. Время от времени он потягивался спросонья и начинал оглушительно мурлыкать, но тут же затихал.
      Лера тихо рассмеялась.
      - Знаешь, когда мы ехали сюда, у меня было такое ощущение, что я знаю тебя тысячу лет. Когда на Кутузовском покупала корм Тишке, а ты молча ждал, я подумала, что мы как дружная семья. Много лет прожили вместе, изучили привычки друг друга... Смешно, да?