Дестроер (№105) - Опаленная земля

— Я слушаю.

— Однажды оракул предсказал, что, когда появится солнечный дракон, мастеру предстоит подняться в Пустоту и сразиться с чудовищем.

— Мастеру-правителю или просто мастеру? — спросил Римо.

— Об этом оракул умолчал. Но, очевидно, Салбьол был мастер-правитель.

— Так ты считаешь, что тебе придется забираться на небо и драться с кометой?

— С солнечным драконом. Но меня беспокоит другое. Тот, кто вступает в Пустоту, уже не может вернуться в мир живых. — Какая-то отрешенность появилась во взгляде Чиуна. — Римо, я еще не чувствую себя готовым принять смерть.

— А как поступил Салбьол?

— Он обратился за советом к звездам. Как еще он мог поступить?

Римо хмыкнул:

— Если корейская астрология похожа на корейскую астрономию, тебе нечего опасаться.

— Ты ошибаешься, — мрачно изрек Чиун. — Я уже ощутил горячее дыхание солнечного дракона. Да и ты тоже. — Тут он замолчал, оставшись наедине со своими невысказанными думами.

Римо решил не докучать ему, посчитав, что, если потребуется, они вдвоем справятся и с солнечным драконом.

Глава 36

В бункере, вырубленном внутри гранитной скалы на склоне горы Шайенн, штат Колорадо, где расположился штаб объединенной системы противовоздушной и противокосмической обороны НОРАД с его мозговым центром, системой слежения СПЕЙСТРАК, все взоры — как электронные, так и иные — были прикованы к Объекту 617, который только что перевалил через Северный полюс.

На этот раз его орбита проходила над территорией Западной Европы. Две последние орбиты располагались над азиатскими республиками бывшего Советского Союза, где СПЕЙСТРАК не располагал наземными станциями слежения, и НАТО была как без глаз.

Когда Объект 617 приближался к Франции, его метка на радиолокационном экране внезапно начала отклоняться.

— Майор, объект смещается, — доложил диспетчер.

На огромном экране с нанесенной на него картографической проекцией Меркатора было отображено более восьми тысяч объектов — от крупных, размером около ярда, до мелкого космического мусора размером с горошину. Каждому объекту был присвоен собственный инвентаризационный номер, набранный зелеными цифровыми символами. Объект 617 имел приоритетное значение, и его электронная метрика горела рубиновым светом.

В океане фосфоресцирующей зелени Объект 617 был подобен налитому кровью бычьему глазу.

Объект 617 изменил курс, неуклонно приближаясь к восточному побережью США.

— Эта чертова штуковина еще и маневрирует, — буркнул майор.

— Объект входит в зону радиовидимости ГЕОДСС.

Наземная система космического слежения ГЕОДСС подстраховывала радиолокационную сеть СПЕЙСТРАК. Схватив трубку телефона спецсвязи, майор связался со своим коллегой из ГЕОДСС.

— Проверьте, можете ли вы засечь этот объект, — сказал он.

— Сделаем, майор.

Персонал ГЕОДСС засел за телефоны международной связи. Наконец пришел ответ из Финляндии, откуда удалось засечь цель.

Загадочный орбитальный объект появился на экране ГЕОДСС.

— Он что, пролетит над территорией Штатов? — спросил дежурный офицер.

Диспетчер ГЕОДСС покачал головой:

— Неподходящая орбита. Но на следующем витке непременно.

— Когда это произойдет?

— Часа через полтора.

— Я должен сообщить Президенту, — взволнованным голосом произнес дежурный офицер и липкой от пота рукой схватил трубку телефона спецсвязи.

* * *

Донесение из штаб-квартиры ГЕОДСС пошло по инстанциям. Примерно через двадцать минут в Пентагоне генерал военно-воздушных сил доложил о звонке из ГЕОДСС министру ВВС США, который, в свою очередь, известил министра обороны. Тот решил доложить Президенту лично. Двадцать драгоценных минут у него ушло, чтобы доехать по битком забитым вашингтонским улицам до Белого дома.

Выслушав невеселые новости, Президент США тяжело опустился в кресло.

— И что, он может пролететь над Вашингтоном? — уныло спросил он.

— Вполне.

— Нам уже известно, что это за объект?

— Нет. Просто темный шар. Правда, мы можем наблюдать лишь его сторону, обращенную к Земле.

— Мы должны его сбить, — сказал Президент. — Не можем же мы дожидаться, пока он нанесет очередной удар.

— Мы не можем, — сказал в ответ министр обороны.

— Что вы хотите этим сказать?

— Если мы его собьем, начнется война с Россией.

— Если это русский спутник, война уже началась.

— Этого мы не знаем.

— А если не русский, тогда какое им до этого дело?

На лице министра обороны застыло выражение человека, попавшего в западню.

— Средства-то у нас имеются, — растерянно пробормотал он. — Есть противоспутниковая ракета, которую можно было бы запустить с Эф-пятнадцатого... Или с Эф-шестнадцатого. Надо только навесить специальные кронштейны. Однако вывод оружия в космос запрещен по договору о сокращении наступательных вооружений.

— Вот как?

— Абсолютно точно. Россия — одна из сторон, подписавших договор. Если мы нарушим его, это грозит милитаризацией космического пространства. А учитывая, какие геополитические ветры дуют сейчас в Москве, не исключено, что там найдутся горячие головы, которые с радостью ухватятся за идею начать новую гонку вооружений в космосе.

— Может, и так, — признал Президент.

— Сэр?

— Что, если они провоцируют нас, вынуждая атаковать этот проклятый спутник? Если мы нарушим договор, то тем самым развяжем им руки, и они начнут милитаризацию космоса.

— Это всего лишь гипотеза...

Президент сокрушенно обхватил седеющую голову руками:

— А что вы можете предложить, кроме таких же гипотез? А отсчет времени, которое остается до конца света, уже пошел. Вдруг они задумали уничтожить Вашингтон?

— Если это так, то мы здесь на положении подсадных уток. Против этого нет защиты, кроме упреждающего удара. — Министр обороны помолчал, затем тихим голосом, в котором угадывались с трудом сдерживаемые эмоции, добавил: — Господин Президент, примете ли вы решение о нанесении такого удара?

Президент Соединенных Штатов погрузился в задумчивость, рассеянно разглядывая собственное отражение на полированной поверхности стола. Шли минуты. Президент молчал.

* * *

В Москве генерал-майор ФСК Иона Станкевич, допив третий по счету стакан водки, вызвал по интеркому секретаршу и приказал принести ему секретные документы по космосу.

Затем он опрокинул еще один стакан «зеленого змия». Он решил за то короткое время, что оставалось до конца света, выпить как можно больше.

Глава 37

В аэропорту Ла-Гардиа в посадке им отказали. Та же история повторилась и в аэропорту Кеннеди.

— Летим в Бостон, — сказал Римо русскому пилоту, на котором от волнения лица не было.

— Топлива в обрез, — возразил тот.

— Вот и хорошо.

— Вы с ума сошли? Что ж тут хорошего?

— Как только мы сообщим им, что у нас на исходе топливо, они сразу разрешат посадку, — объяснил Римо.

— Они могут заставить нас кружиться, пока мы не разобьемся.

— В России с нами поступили бы именно так. Но здесь не Россия. Это Америка.

Им показалось, что они кружили над международным аэропортом Логана целую вечность.

— Смотри, Римо! — завизжал Чиун. — Там наш дом.

Римо посмотрел в окно. Под ними простирались неприветливые воды Бостонского залива.

— Ничего не вижу — сказал Римо, ничуть, похоже, не огорчившись.

— Видишь тот синий дом?

— Еще бы! Он синий, как Супермен.

— Видишь дорогу на север?

Римо нашел извилистую ленту шоссе, а потом взгляд его упал на каменного монстра — здание, которое Чиун окрестил «Замок Синанджу».

— Жаль, что нельзя спрыгнуть с парашютом, — сказал Римо.

— У нас скоро кончится топливо, — напомнил Чиун.

В этот самый момент заглох один из двигателей.

Римо бросился в кабину:

— Что происходит?

— Топливо кончилось, — сообщил пилот.

— Вы должны были сообщить об этом диспетчерам до того, а не после.

— Я забыл. У меня уже в глазах потемнело от этого бесконечного кружения.

— Вы сможете посадить самолет?

— Если только второй двигатель не откажет.

В следующее мгновение двигатель таки отказал.

— Что мне теперь прикажете делать? — застонал пилот.

— А ваша этажерка может планировать?

— Это реактивный самолет. Он планирует, как кирпич.

— Тогда сажайте его на воду, — сказал Римо, устремляясь обратно в салон.

Беспрестанно поминая имя Господа, пилот опустил закрылки. Самолет вошел в крутое пике.

Римо перешел в хвостовой отсек, зная, что при отвесном падении носовая часть самолета почти наверняка обречена. Чиун с настороженным видом стоял рядом.

Но это была теория. На практике же самолет в последний момент вышел из пике и шлепнулся на воду плашмя. Фюзеляж разломился точно посередине, как булка хлеба.

Внутрь хлынула ледяная вода. Римо и Чиун по молчаливому уговору решили дождаться, пока она целиком заполнит отсек. Собственно, выбора у них все равно не было, поскольку из-за страшной перегрузки они не могли пошевелиться.

Первым пошел ко дну именно хвост. Холодная вода сковала все их члены, словно стальными тисками.

Хвостовая часть ударилась о дно, подняв облако ила. Выплыв из отсека, они увидели беспомощно барахтающегося русского пилота.

Римо вытащил его на поверхность. Там, отдышавшись, все трое принялись озираться по сторонам.

— Неужели я в Америке? — выдохнул пилот, совершенно ошарашенный.

— Мои поздравления, — промолвил Римо.

— Это значит, что я буду жить?

— Нет, — сказал Чиун. — Нам придется убить тебя.

— Пусть живет, — сказал Римо. — Все-таки доставил нас целыми и невредимыми. Только не суй свой нос, куда не следует.

— Мне бы его только согреть, — пробормотал пилот. — Больше меня ничто не интересует.

Чиун погреб к берегу. Римо поплыл следом, одной рукой поддерживая русского. Когда они вышли на обледенелый берег, он хлопнул его по спине, давая понять, чтобы тот проваливал с глаз долой.

— И помни — ты нас не видел.

— Да мне бы сейчас только гамбургерами поживиться да пособие получить, — ответил русский.

* * *

Через десять минут Римо и Чиун вошли в Замок Синанджу.

— Хорошо, что я уговорил тебя не брать чемодан, верно, папочка? — сказал Римо, стягивая с себя промерзшую майку.

— Я сам принял мудрое решение. Твои советы здесь ни при чем, — ответил Чиун и удалился в другую комнату, чтобы переодеться.

Римо прошел на кухню и по телефону связался с клиникой «Фолкрофт».

— Где вы? — спросил Смит, сгорая от нетерпения.

— Дома, — как ни в чем не бывало ответил Римо.

— Дома?

— Утром прочтете в газетах. Пришлось совершить вынужденную посадку в Бостонском заливе.

Смит шумно выдохнул, затем произнес:

— У меня есть новости.

— Отлично.

— Два дня назад закрылась холдинговая компания «Парасол». Через международную базу данных я пытаюсь выйти на головную фирму. И еще. Кажется, я нашел, кто финансировал «Биобаббл».

— Кто?

— Доктор Космо Паган.

Римо рассеянно сбивал ледышки с носков ботинок.

— А он-то каким образом влез в это дело?

— Римо, это вам и предстоит выяснить. Я проанализировал его гипотезы. Что бы он там ни предсказывал, он все время возвращается к одному и тому же — к версии о марсианах. Совершенно очевидно, что он, преследуя какие-то собственные интересы, при помощи средств массовой информации пытается создать дымовую завесу.

— Полагаете, это Паган контролирует эту штуку?

— Пока у меня не будет выхода на «Парасол», это единственная зацепка. Римо, отправляйся-ка в Тусон и допроси Пагана. С тех пор как к нему перешел контроль над «Биобабблом», проект переживал финансовые трудности. Возможно, он уничтожил его ради страховки.

— А «Релайент» ему чем помешал? — спросил Римо.

— Паган настроен резко против запуска «шаттлов».

— Допустим, — сказал Римо. — Но Байконур-то здесь при чем?

— Русские держали там свои челноки.

— Должно быть, здорово они его достали.

— Римо, Паган одержим идеей покорения Марса. По моей информации, он страдает редкой формой саркомы, и дни его сочтены. Возможно, он хотел бы, чтобы миссия к Марсу была отправлена как можно быстрее. Должно быть, в больном воображении Космо Пагана высадка на Марс предстает как его последняя заслуга, его научное наследие.

— У него, видно, совсем крыша поехала.

— Римо, надо действовать быстрее. Русские привели свои ядерные силы в состояние боевой готовности. Вашингтон принимает адекватные меры.

— Знаете, это напоминает мне тот неприятный случай несколько лет назад, когда в озоновом слое образовались дыры, а русские решили, что это мы хотим уничтожить их ракеты.

— И я об этом же подумал. Это лишний раз доказывает, какую опасность могут таить в себе технические открытия, совершаемые в ядерный век.

— Мы едем в Тусон, — сказал Римо и повесил трубку.

Мастер Синанджу появился на лестнице, облаченный в белоснежное кимоно с черным кантом.

— Отличный наряд, — сказал Римо. — В самый раз для путешествий.

— Это не для путешествий.

— Тогда тебе лучше переодеться. Придется снова прокатиться в Аризону.

— У Смита снова есть работа?

— Рубер Маворс и Космо Паган одно и то же лицо. Смит хочет, чтобы мы как следует потрясли его. Может, что-то из него и вывалится.

— Что ж, в Аризоне по крайней мере тепло.

— Будем надеяться, что там не станет слишком жарко, — заметил Римо.

Глава 38

У доктора Космо Пагана имелись друзья в высоких сферах.

И не только среди звезд и комет галактики.

Были у него друзья и в НАСА, невзирая на его критические выступления в адрес этого агентства. А также в ВВС и других организациях, питавших к небесам и всему что с ними связано, чисто профессиональный интерес.

Анонимный источник с горы Шайенн сообщил Пагану по телефону:

— На низкой околоземной орбите обнаружен загадочный объект.

— Типа кометы? — спросил Паган.

— Нет. Это творение человека.

— А-а, — протянул доктор Паган, которого летательные аппараты, сделанные человеком, интересовали лишь в том случае, если они направлялись к далеким мирам. Летать по земной орбите — это все равно что путешествовать в никуда. Неинтересно.

— Сегодня вечером объект пролетит над континентальной Америкой. Если он не отклонится от маршрута, то, возможно, будет виден в вашем районе.

— Да какое мне до этого дело? — устало спросил доктор Паган.

— Потому что в штабе СПЕЙСТРАК считают, что это тот самый аппарат, который уничтожил «Релайент».

Скучающее выражение слетело с лица Космо Пагана, как одежда с вешалки.

— Можете дать мне координаты?

Анонимный собеседник вполголоса сообщил координаты Объекта 617, после чего на линии повисла тишина, подобная той, что царит в далеком космосе.

Доктор Паган поспешил к своему тридцатидюймовому телескопу-рефрактору, установил на компьютере нужные цифры прямого восхождения и склонения и, задав команду ввода в функциональный режим, стал терпеливо ждать, пока система автоматического наведения развернет купол обсерватории и направит трубу телескопа на нужный сектор в северной части небосвода.

Его разбирало любопытство. Что же это такое было, что превратило «Биобаббл» в вязкую кучу из расплавленного стекла и стали?

Сунув руку в карман, достал оттуда шоколадный батончик, не глядя сорвал обертку и надкусил.

— Нет ничего лучше батончика «Марс», — пробормотал он. — Разве что «Милки вэй».

Глава 39

Разыскать дом доктора Космо Пагана в Тусоне оказалось намного проще, чем предполагал Римо. Смит сказал ему, что дом стоит на уединенном холме к югу от города и что туда ведет шоссе № 10. Возле дома росли тополя и желтые сосны, и с дороги его было не видно. Зато маячил на холме купол обсерватории, красный, как Марс, и вдобавок испещренный черными линиями, которые должны были наводить на мысль о марсианских каналах.

— Если это не здесь, я съем свою шляпу, — проронил Римо.

— Ты не носишь шляпы, — сказал Чиун.

— Это ты верно подметил. Да-а, если бы марсиане жили среди нас, думаю, они поселились бы в каком-нибудь унылом месте наподобие этого. — Римо свернул на дорожку которая вела к дому.

Они вышли из машины. Во всех окнах горел свет. Дом приглушенных бордовых тонов в темноте казался почти бурым. Под навесом стояли два автомобиля: «сатурн» и «меркурий кугуар».

Подойдя к двери, они нажали кнопку звонка.

Дверь открыла миссис Паган. Взглянув на удостоверение агента ФБР, которое показал Римо, она сказала:

— Он в обсерватории. Это на холме, четверть мили отсюда. Вы сразу увидите.

Когда они уже садились в машину, миссис Паган крикнула:

— Передайте ему, что эти люди из «Кью-Эн-Эм» снова звонили.

— Непременно передадим, — сказал Римо.

— Скажите, что они готовы увеличить гонорар за консультации вдвое.

— О'кей.

По мере приближения обсерватория все больше смахивала на планету Марс. Луна озаряла купол, и он горел красноватым свечением. Вершина же его сияла хрустальной голубоватой белизной, словно снега марсианского полюса.

— Этот малый поклоняется Марсу, как будто живет в Древней Греции, — сказал Римо.

— Греки называли его Арес, — заметил Чиун.

— А как, ты говоришь, называют Марс корейцы? — спросил Римо.

— Хва-Сонг. Огненная планета.

— Хорошее название.

— Считается, что, когда Марс виден на небосводе, это дурное предзнаменование.

— Я запомню, — сказал Римо.

Они миновали тополиную аллею и оказались у входа в обсерваторию. На красном куполе была открыта створка, в которой виднелся темный силуэт телескопа, обращенного в ночное небо.

— Похоже, Паган наблюдает за Марсом. Идем.

— Ты заходи, а я пойду другим путем, — сказал Чиун.

С этими словами Чиун растворился во мраке.

Дверь оказалась не заперта.

Римо, крадучись, вошел под мрачные своды купола. Все чувства, все рефлексы его мгновенно обострились, и эти рефлексы подсказывали ему, что в обсерватории находится только один человек. Это упрощало задачу.

Глаза его, постепенно привыкая к темноте, сначала различили трубу телескопа. Затем появилась фигура человека, сидевшего на высоком стуле, приникнув к объективу.

Римо двигался абсолютно бесшумно и был уже рядом, как вдруг астроном резко дернулся и отпрянул.

Стул накренился и начал заваливаться назад. Римо подскочил, схватил астронома, который отчаянно размахивал руками, пытаясь удержать равновесие, и водрузил его на место.

— Спокойно, спокойно, — сказал Римо.

Паган прижал руки к груди и, набрав в грудь побольше воздуха, выдохнул:

— Я только что видел... видел...

— Что?

Откуда-то сверху раздался скрипучий голос:

— Меня.

Римо посмотрел наверх:

— Чиун, что ты там делаешь?

— Смотрю вниз.

С этими словами мастер Синанджу прыгнул в отверстую щель заслонки, легко, как бабочка, впорхнул на телескоп и соскользнул вниз по гладкой поверхности трубы.

— Мне показалось, я вижу пришельца из космоса, — пробормотал доктор Паган. — Кто вы такие?

— ФБР, — ответил Римо.

— Что от меня нужно ФБР? — сердито спросил Паган.

Римо с интересом заглянул в объектив:

— Что-то я не вижу здесь никакого Марса.

— Я же не все время наблюдаю за Красной планетой. А вы незаконно вторглись в частные владения. Прошу вас немедленно покинуть обсерваторию. Я не раздаю автографов.

Оторвавшись от телескопа, Римо пристально и недобро посмотрел в глаза Пагану:

— Нам известно, что Рубер Маворс — это вы.

Паган нервно сглотнул и пролепетал:

— По-латыни это означает Красная планета.

— Под этим именем вы перекачивали деньги на счет «Биобаббла». Но мы хотим знать, зачем вы это делали.

— Я не обязан вам отвечать.

— Неправильный ответ, — сказал Римо, а Чиун сзади схватил Пагана за загривок и сжал свои костлявые пальцы с длинными ногтями.

Космо Паган с красным, как кусок говядины, исказившимся от боли лицом упал перед Римо на колени.

— Я всемирно известный астроном и экзобиолог, — запричитал он.

— В настоящий момент, — сказал Римо, — вы мне больше всего напоминаете марсианина.

— Вы не имеете права так обращаться со мной.

— Почему нет?

— Это не по-американски. Я являю собой национальный символ. Я занимаю ответственный пост.

— Начнем с начала. Зачем вам нужен был контроль над «Биобабблом»?

— Кто-то же должен был о нем позаботиться. Изначально проект задумывался как прообраз марсианской колонии, а они отказались от этой идеи. «Биобаббл» — это было единственное, что могло подогреть общественный интерес к Марсу. Я должен был спасти его.

— Идея высадки на Марсе накрылась в тот самый момент, когда российская космическая программа приказала долго жить, — сказал Римо.

— Вы рассуждаете в человеческих категориях. В геологических сроках высадка на Марс — это дело ближайшего будущего. Другое дело, что нам, молекулярным организмам двадцатого века, не суждено дожить до этого события.

— Говори за себя, бледнолицый, — сказал Чиун. К тому времени он смилостивился, и лицо Пагана постепенно принимало здоровый розоватый оттенок.

— Я взялся за спасение этого проекта, чтобы сохранить мою мечту.

— В том числе закачивали туда кислород и готовили пиццу, — сказал Римо.

— Не важно. Это был мой проект и мои деньги.

— А когда он стал всеобщим посмешищем, вы его поджарили.

— Это не я!

— Вы можете это доказать?

— У меня нет ни средств, ни соответствующей технологии, чтобы вывести на орбиту такой аппарат.

— Какой аппарат? — спросил Чиун.

Паган колебался.

— Ну! — грозно произнес Чиун и сильнее сдавил шею Пагана. — Правду, поклонник Марса.

Паган покраснел пуще прежнего. На лице его проступили синие прожилки вен, и наконец оно стало решительно похоже на марсианский ландшафт. Из кармана у него вывалился батончик «Марс».

— Я говорю правду. — Звуки, которые он издавал, напоминали птичий клекот — Я знаю об этой штуковине только то, что мне рассказал приятель из штаб-квартиры СПЕЙСТРАК. Командование НОРАД считает, что это какой-то вражеский спутник.

Римо посмотрел в прищуренные глаза Чиуна, и оба, не сговариваясь, пришли к одному и тому же выводу, сделанному на основе показаний жизненно важных органов Пагана и его неспособности терпеть боль.

— Он говорит правду, — сказал Римо.

— Разумеется, я говорю правду. Зачем мне уничтожать свою собственную мечту?

— Мы слышали, что некая парагвайская компания заплатила русским, чтобы они при помощи своего «шаттла» вывели эту штуковину на орбиту. Вам что-нибудь об этом известно?

— А вы знаете, что Buran по-английски будет «снежная буря»?

— Да при чем здесь это? — буркнул Римо.

— Мне неплохо платят за то, что я собираю подобные сведения, — сказал Паган. Он подобрал с пола шоколадку и сунул ее в карман вельветового пиджака.

— Нам это неинтересно, — сказал Римо. — Чиун, отпусти его.

— Благодарю вас, — промолвил доктор Паган, поправляя ворот красной водолазки.

Римо вспомнил московскую секретаршу «Щита», которая пыталась пристрелить его из АК-47.

— Никогда не слышали о «Щите»? — спросил он.

— О щите? Ну, бывает, скажем, озоновый щит...

— Он ничего не слышал о «Щите», — сказал Римо.

— Если не возражаете, я был бы не прочь посмотреть на этот загадочный летательный аппарат. Он должен скоро пролететь.

— Без нас. Мы займемся делом.

— В верхней фазе Урана, — забормотал доктор Паган, вскарабкиваясь на стул и приставляя правый глаз к объективу телескопа. К тому моменту, когда Римо и Чиун подошли к выходу, он, казалось, начисто забыл об их существовании.

— Кстати, — уже с порога окликнул его Римо, — ваша жена просила кое-что передать вам.

— Что такое? — рассеянно спросил Паган.

— Вам снова звонили из «Кью-Эн-Эм». Они готовы удвоить гонорар.

— Скажите им, что меня это не интересует.

— Вот сами и скажите. Мы агенты ФБР, а не мальчики на побегушках, — сказал Римо, закрывая за собой дверь.

Не произнося ни слова, они сели в машину. По дороге к основному шоссе Римо сказал:

— Куда ни отправляемся, всюду упираемся в тупик.

— Марсиане — вот кого нам следует искать, — в ответ промолвил Чиун.

— Если так будет продолжаться, я вынужден буду согласиться с тобой.

Они выехали на шоссе и взяли курс на Тусон, чтобы там пересесть на самолет — перспектива, которая вовсе не радовала Римо.

Глава 40

В бункере СПЕЙСТРАК на горе Шайенн, затаив дыхание, следили за Объектом 617, который уже вторгся в космическое пространство над территорией восточных штатов. Затем все издали вздох облегчения.

Но никто не испытал такого облегчения, как Президент Соединенных Штатов.

Он уже был готов отдать приказ об уничтожении объекта, когда с ним связался директор КЮРЕ Харолд У. Смит и сообщил, что у него имеются основания подозревать доктора Космо Пагана.

— Паган? — воскликнул Президент. — Быть этого не может!

— Пока это не доказано, но мои люди собираются с ним разобраться.

— Надеюсь, они не собираются его убивать?

— Это зависит от степени его причастности.

— Это очень популярная личность. Я сам читал его книги.

— Господин Президент, я буду держать вас в курсе.

Оставив спальню Линкольна, Президент вернулся в Овальный кабинет, где его дожидался министр обороны.

— Все отменяется, — сказал Президент. — По крайней мере пока.

— Не могу не согласиться с таким решением, — не скрывая облегчения, сказал министр обороны.

Таким образом, Объект 617 остался цел. Третья мировая война (мир и не подозревал, что она могла быть развязана в любую минуту) откладывалась на неопределенный срок.

Когда Объект 617 снова появился на горизонте небесной сферы, он опять сместился; теперь он пролетал над американским Западом.

Те, кто держал руку на пульсе, снова облегченно вздохнули. Эти районы — от Монтаны до Аризоны — имели относительно небольшую плотность населения. Имелись там, правда, ракетные шахты, но большинство из них все равно подлежало уничтожению согласно договору о сокращении вооружений.

— Мы можем позволить себе передышку, — сказал министр обороны, и снова потянулись томительные минуты ожидания.

* * *

Бартоломью Мич с лицом цвета овсяной каши сидел за мониторами, управляя при помощи джойстиков азотными двигателями, работающими далеко-далеко от земли.

У него за спиной на экране компьютера загорелось сообщение.

Кому: R&[e-mail]

От: [e-mail]

Предмет: Отсутствие ответа.

Сукин сын не покупается и отказывается заткнуться. Решение за вами.

В штабе управления ГЕОДСС получали оптические изображения Объекта 617. Одна половина темно-бурого шара находилась в тени, другая, обращенная к луне, была освещена.

И вдруг, когда объект пролетал над районом Солт-Лейк-Сити, он как будто ожил.

Темный шар, сделанный из неведомого материала, словно проснувшийся паук, расправил стальные лапы, и его ядро, невидимое, пока он находился в состоянии спячки, частично открылось, озарив ночное небо ярчайшим блеском свежеотчеканенного двадцатипятипенсовика.

— Что за черт?

Вопрос повис в воздухе.

В следующее мгновение неприметная сфера развернулась веером, образовав гигантский светящийся диск, в центре которого появились три черные буквы: «МИр».

А потом экран залил такой ослепительно яркий свет, что те, кто находился в диспетчерской, невольно зажмурились и отвернулись.

Глава 41

Первым заметил роковые буквы на ночном небе Чиун.

— Римо! Смотри!

Римо остановил машину и вышел на шоссе.

Увидев на небосводе три уже знакомые русские буквы, он, зная, что за этим последует, бросился на землю, зажмурившись и обхватив голову руками. Чиун не долго думая последовал его примеру.

Раздался гул, от которого задрожала земля, и даже сквозь плотно сжатые веки они увидели ослепительное зарево. Волна раскаленного, опалявшего листву, воздуха прокатилась над их спинами, словно дыхание дракона.

— Не поднимай голову, папочка, — предупредил Римо Чиуна.

— Все уже миновало, — сказал тот.

— Удар может повториться.

Но второго удара не последовало. Римо и Чиун одновременно встали на ноги. Оглянувшись, они увидели, что над тем самым холмом, на котором стояла обсерватория Космо Пагана, клубится дым. Холм был на месте. Но обсерватория и окружавшие ее деревья исчезли. Холм был похож на дымящуюся кучу компоста.

— Пагану крышка, — сказал Римо.

— Но почему он? — недоумевая, спросил Чиун.

— Хотелось бы мне это знать.

Они проехали назад, сколько было можно. Площадь радиусом около ста метров представляла собой выжженную черную землю пополам с расплавленным песком. Дымились обугленные головешки — все, что осталось от вековых деревьев. Из-за нестерпимого зноя подобраться к вершине холма они так и не смогли.

Но все же они подъехали достаточно близко, чтобы убедиться, что доктор Космо Паган вместе со своей обсерваторией, домом и женой превратился в дым и воспарил к звездам.

Три исполненные сарказма русские буквы съежились и исчезли. В небе последний раз мелькнула и погасла крохотная точка.

В знойной тишине аризонской пустыни отчетливо прозвучали сказанные Римо вполголоса слова, слова, которые прежде он никогда бы не произнес:

— Может, это и впрямь марсиане....

— Ты только что вступил на тропу мудрости, — многозначительно изрек Чиун.

— В чем же мудрость?

— В том, чтобы не перечить мне, — ответил мастер Синанджу.