Ксанф - Замок Ругна

      У Дора были прямо противоположные цели: сбросить вниз оказавшихся на выступе обыкновенов и оттолкнуть лестницу. Сдаваться он не собирался. На этом ограниченном пространстве лом оказался замечательным оружием.
      И тут глаза обыкновена удивленно расширились.
      – Майк! – воскликнул он. – Ты жив! А мы уж думали, что ты пропал в этих чертовых зарослях!
      К кому обратился обыкновен? По всей видимости, к Дору. А может, это простая хитрость?
      – Опомнись, обыкновен, – предупредил Дор и так ударил по мечу, что легко мог снести противнику и руку, и плечо.
      Обыкновен даже не пытался защищаться.
      – Мне рассказывали, – продолжал он, – что есть какой-то человек, похожий на тебя, но я не верил. Уж я-то помню, кто у нас в отряде самый ловкий в ближнем бою. Черт возьми, твоя сила, твое умение балансировать...
      – Балансировать? – переспросил Дор. Он вспомнил, как его тело переходило над рекой по протянутой Прыгуном нити.
      – А как же! Да ты мог бы выступать канатоходцем в цирке! Но сейчас ты уж слишком испытываешь судьбу. Здесь что ты делаешь, Майк? Последний раз я видел тебя, когда банда гоблинов разъединила нас. Мы отступили к побережью. Ты мог присоединиться к нам. А вместо этого я нахожу тебя здесь. Потерял память? Что с тобой произошло?
      Тут Дор нанес удар – и обыкновен, все еще с удивлением на лице, полетел вниз. Осталось расправиться с третьим. Дор толкнул его в живот и отправил вслед за приятелем, прежде чем обыкновен успел опомниться. Потом двинулся к лестнице, уперся ломом туда, где были крюки, и надавил, да с такой силой, что отломил кусок каменного парапета. Камни и лестница рухнули вниз. А вместе с ними попадали и люди. Дело сделано!
      Дор в задумчивости стоял на краю выступа. В голове у победителя царила полная неясность. Опять пришлось убивать. На сей раз не по неведению, не мстя за раны друга, а потому что надо. Такая работа – замок защищать. Вот так убийство постепенно становится его работой. Неужели такова его карьера? Неужели к этому он стремился? Может быть, во многом повинно тело, но ведь секрет лестницы он разгадал сам, пользуясь собственным талантом. Нет, в случившемся надо винить только себя.
      А этот второй обыкновен... Он ведь узнал Дора, то есть тело Дора. И назвал Майком. Наверняка тело принадлежало этому самому Майку, а Майк служил в обыкновенской армии, потом потерялся в лесу, попал в лапы гоблинам и считается погибшим. Дор присвоил тело Майка и не дал ему вернуться к товарищам. Что же случилось с личностью настоящего Майка?
      Тут Дор хлопнул себя по голове. Опять блоха укусила! Проклятое насекомое! Стоп, когда другие называют Прыгуна насекомым, Дор обижается. Может быть, и этой блохе не по нраву, когда ее называют... ох, не стоит об этом...
      Да, так о чем он думал секунду назад, когда смотрел на обыкновенов, барахтающихся в воде? А, какая судьба постигла личность настоящего обыкновена по имени Майк. Трудно сказать. Дору пришло в голову, что Майк вернется, когда он, Дор, уйдет. Его мучило еще одно воспоминание: он сбросил обыкновена со стены, воспользовавшись его замешательством. Обыкновен остановился, потому что увидел друга, – и в ответ на радостное приветствие получил удар и, может быть, даже расстался с жизнью. А если бы Дор повстречал друга, ну хоть Прыгуна, пошел ему навстречу, а Прыгун взял бы и столкнул его вниз? Большей жестокости и не придумаешь!
      В войне нет ничего хорошего. Если Дор когда-нибудь станет королем, он постарается найти иной способ решения конфликтов. И никто не убедит его, что в битвах добывают славу.
      Он наблюдал, как садится солнце. Обыкновены выкарабкались изо рва и убрались, забрав с собой убитых и раненых. Лестницы тоже прихватили, хотя те стали абсолютно непригодными.
      Пришла Милли.
      – Можешь спуститься, Дор, – робко сказала она. – Зомби-насекомые донесли, что обыкновены не собираются атаковать второй раз. Они будут заниматься ранеными. И ночью тоже не станут.
      – А почему? – засомневался Дор. – Они могут атаковать внезапно.
      – Обыкновены думают, что в замке водятся привидения, и боятся темноты.
      Дор неожиданно расхохотался. Милли не сказала ничего смешного, просто внутреннее напряжение требовало выхода.
      И действительно стало легче. Дор пошел по винтовой лестнице вслед за Милли. Она шла впереди, соблазнительно покачивая бедрами. С некоторых пор он стал замечать такие подробности все чаще. Они спустились в большой зал.
      Посоветовались и распределили ночные дежурства. Дор узнал, что на самом деле обыкновены атаковали только его участок. Значит, он сражался один.
      – Надо было помочь тебе, – прострекотал Прыгун, – но мы опасались, что обыкновены нас перехитрят.
      – Вы правильно поступили, – сказал Дор. – На вашем месте я поступил бы так же.
      – Надо соблюдать дисциплину, иначе проиграем, – проговорил повелитель зомби. – Нас, живых, здесь слишком мало.
      – Но сегодня вечером ты будешь отдыхать, – сказала Милли Дору. – За тяжкий труд полагается плата.
      Дор не возражал. Конечно, он устал, да и на душе было тревожно. Этот обыкновен, который узнал его, никак не шел из головы.
      Прыгуну выпало идти в дозор первым. Потолок и стены, внутри и снаружи, были в его распоряжении. Повелитель зомби пошел спать. В полночь он сменит паука. Девушку от вахты освободили. Она сказала, что хочет неотлучно находиться рядом с Дором.
      – Ты так храбро сражался, Дор, – сказала девушка, подвигая герою тарелку супа.
      – Мне нехорошо, – ответил он и сразу понял, что девушка слегка обиделась. Наверно, подумала, что нехорошо от супа. – Нет, не от еды, Милли, – уточнил Дор. – От того, что пришлось убивать. Колоть оружием живых людей. Сталкивать в ров. Один обыкновен узнал меня. Я и его столкнул.
      – Узнал тебя? – Ну как ей объяснить!
      – Ему показалось, что я его приятель. Поэтому он замешкался. А я и воспользовался. Как стыдно!
      – Они же шли на замок! – воскликнула Милли. – Разве ты мог просто стоять и смотреть? Тогда всех нас постигла бы ужасная участь... – Милли скривилась, как от боли. Ей представилось что-то очень страшное. Но гримаса не обезобразила ее прелестного личика.
      – Но я же не убийца! – горячо возразил Дор. – Я всего-навсего двенадцатилет... – Он опомнился, не зная, как загладить ошибку.
      – Двенадцать лет воевал! – именно так поняла Милли. – Так тебе и прежде доводилось убивать!
      В этом утверждении была значительная доля преувеличения, но и сочувствие, которое очень понравилось Дору. Его утомленное тело невольно потянулось к Милли. Левая рука обвилась вокруг бедер и привлекла девушку поближе. О, до чего у нее мягкие ягодицы!
      – Дор, – проговорила она удивленно и обрадовано. – Я тебе нравлюсь?
      Дор заставил себя отнять руку. Зачем он прикоснулся к девушке? Да еще к столь деликатному месту.
      – Трудно выразить, как нравишься, – ответил он.
      – И ты мне нравишься, – промолвила девушка и присела к нему на колени.
      Тело опять включилось, руки обняли девушку. Никогда прежде Дор не испытывал ничего подобного. Он чувствовал: тело знает, как поступать, стоит только дать ему волю. И девушка желает этого. Это будет нечто абсолютно новое для него. Ему только двенадцать лет, но тело старше. Тело может сделать это.
      – Любимый, – прошептала Милли, клоня головку, приближая губы к его губам. Какие сладкие у нее губы...
      Блоха яростно укусила его в левое ухо. Дор прихлопнул ее. Прямо по уху! Мгновенная резкая боль пронзила его.
      Дор поднялся, Милли тоже вынуждена была встать.
      – Я устал, – проговорил Дор. – Хочу немного отдохнуть.
      Девушка молчала, глядя в пол. Дор понял, что страшно обидел ее. Милли совершила поступок, непростительный для любой девушки, – первая призналась в любви и получила отказ. Но он не мог поступить иначе. Ведь он из другого мира. Вскоре он уйдет, а она никак не сможет последовать за ним. Между ними проляжет пропасть в восемь веков, по ту сторону которой ему снова будет всего лишь двенадцать лет. Он не имеет права увлекать и увлекаться. Но, поддайся он воле своего мужественного тела, случилось бы нечто ослепительное!
      Ночью обыкновены не атаковали и утром тоже, но осада продолжалась. Вокруг замка готовились к новому штурму, а внутри просто ждали развития событий. А что еще оставалось делать? Драгоценное время уходило, и положение короля Ругна ухудшалось. Волшебник Мэрфи торжествовал.
      Дор вошел в столовую. Милли и повелитель зомби были уже там. Они завтракали и о чем-то оживленно разговаривали, но, когда появился Дор, сразу замолчали. Милли покраснела и отвернулась. Повелитель зомби нахмурился. Привыкнув к мрачному облику хозяина замка, его можно было назвать даже красивым.
      – Дор, мы вели вполне невинную беседу, – сказал повелитель зомби. – Но мне кажется, между тобой и Милли что-то произошло. Не хотите ли вы поговорить наедине?
      – Нет! – дружно ответили Дор и Милли. Повелитель зомби не знал, как поступить.
      – Некоторое время я жил в одиночестве, – сказал он наконец. – И поэтому позабыл, думаю, некоторые правила поведения в обществе. Позволю себе дерзкий вопрос, Дор: как бы ты повел себя, если бы узнал, что я питаю интерес к барышне Милли?
      Дор почувствовал укол ревности. Как быть? Ведь признаться он не может.
      Милли смотрела на Дора широко распахнутыми глазами. В них была мольба, смысл которой он понял, пусть и не до конца.
      – К твоему интересу я отнесся бы спокойно, – ответил Дор на вопрос повелителя.
      Милли опустила глаза. Опять обиделась. Тот, кому она открыла сердце, дважды отверг ее.
      – Мне больше нечего сказать, – пожал костлявыми плечами повелитель зомби. – Давайте продолжим завтрак.
      Дор решил было попросить повелителя зомби помочь королю, но сразу же передумал: если поводом действий повелителя зомби станет просьба со стороны Дора, все может пойти не так, как надо. И тут его озарило: ни он, ни Прыгун ничего толком не устроят здесь. А вот Милли может. Она ведь из этого мира! Если бы она убедила повелителя зомби помочь королю...
      Вошел какой-то зомби.
      – Т-т-ак, – попытался он что-то сказать. – Ч-ча-ас-с.
      – Спасибо, Брюс, – сказал повелитель зомби и повернулся к своим гостям: – Брюс принес известие, что через час обыкновены предпримут новую атаку. Мы должны отправиться на свои места.
      На сей раз обыкновены атаковали стену, которую защищал Прыгун. И в помощь себе они смастерили мощную стенобитную отбивную. Отбивную, да не простую! Далеко ей было до сочности и приятности шипящих в масле тезок. Лже-отбивная была сделана из ствола вечнозеленой железной балки и поставлена на колеса. Дор услышал грохот. Все вокруг задрожало. Это отбивная проехала по мосту и врезалась в древние камни. Ни помочь, ни даже просто побежать посмотреть Дор не мог: если он оставит пост, обыкновены полезут, не исключено, что и лестницы притащат. Оставалось надеяться, что стена выдержит. В прошлый раз, когда атаковали Дора, никто и с места не сдвинулся. Особая разновидность мужества – держаться в стороне и не вмешиваться.
      Стрела вонзилась прямо в выступ. Наверняка перелетела через крышу с той стороны, где идет бой, и вот упала, утратив смертоносную скорость.
      – Ну как там дела? – спросил у нее Дор.
      – Пытаемся пробить дыру в стене, – ответила стрела. – Но этот чертов паук, эта громадина, все время утаскивает из-под ног бревна при помощи своих липких веревок. Мы пытаемся его подстрелить, но он ужасно ловкий. Убегает прямо по гладкой стене. Один раз мне показалось, что я попала в него, но... – Стрела вздохнула. – Промахнулась.
      – Соболезную, – с улыбкой сказал Дор.
      – Нечего меня жалеть! – дерзко крикнула стрела. – Я не лыком шита!
      – Может, тебе нужен более умелый портной... то есть стрелок? – Вот это правда. Не одна отличная стрела осталась ни с чем по вине плохого стрелка. Что за расточительность! Если бы вместо глупых стрелков миром правили стрелы...
      Дор еще раз убедился, что жизнь – жестокая штука. Даже для неодушевленных предметов. Он больше не разговаривал со стрелой, поэтому и она молчала. Голос человека пробуждает голос вещей. Таков закон. Когда к ним обращаешься, вслух или молча, как к паутине, передающей стрекот Прыгуна, они тоже начинают говорить. А еще, припомнилось Дору, предметы учатся понимать речь, если постоянно находишься среди них, прикасаешься к ним. Как стены и двери его родного дома. Уютный коттедж, выстроенный в милом сырном стиле. Его дом! Как же он далеко сейчас!
      Шум битвы постепенно затих. Дор понял, что Прыгун одержал победу: обыкновены отступили. Дору хотелось проверить, но он устоял. Еще не время покидать пост. Любопытство любопытством, а дисциплина дисциплиной. Даже теперь, когда сражение закончилось.
      Но что это? Над выступом показался край лестницы. Коварные обыкновены! Дор зевал, а они шли через ров, цепляли лестницу, взбирались. Наверняка подумали, что он заснул, покинул пост, не обращает внимания. И не так уж и ошиблись.
      Первый обыкновен показался над выступом. Дор взялся за лом, подцепил лестницу и оттолкнул от стены. На этот раз он пропустил мимо ушей всплески воды и крики тонущих. Благодаря своей стойкости он выполнил долг – пресек коварную вылазку врага и спас замок. А вот если бы он поддался искушению и побежал посмотреть, как там у Прыгуна... Нет, все-таки и ему дано совершать героические поступки.
      Наконец зомби-киноглазки донесли, что обыкновены отходят на прежние позиции. Дор покинул выступ. Был полдень. Перекусили и стали складывать головоломку «джиг-со», которую обнаружила Милли, когда убирала гостиную.
      Это оказалась волшебная головоломка – множество крохотных «джиг» и десятки десятков маленьких «со» были существами волшебными, наслаждающимися своей игрой. Через какое-то время они должны были сложиться в прекрасную картину, но пока представляли собой лишь хаос крохотных фрагментиков, место которым еще предстояло найти. Укладывая кусочки, требовалось всякий раз произносить соответствующее, иногда очень мудреное заклинание, иначе «джиги» и «со» не желали мириться и укладываться рядом... А сложенные участки головоломки начинали жить своей жизнью. Изображение на них все время менялось. Головоломка напоминала волшебный гобелен из родимых времен Дора. На том маленькие фигурки тоже двигались, как живые. Впрочем...
      – Ведь это он и есть! – воскликнул Дор. – Мы сейчас создаем гобелен! Тот самый!
      Все посмотрели на Дора. Все, кроме Прыгуна, который не мог посмотреть на Дора из-за особого устройства глаз.
      – О каком гобелене ты говоришь? – строго спросила Милли. Она все еще обижалась.
      – Ну... это... я не могу толком объяснить, – неуверенно проговорил Дор.
      – Дружище, я, кажется, знаю, о каком гобелене ты ведешь речь, – выручил его Прыгун. – Король говорил о нем. Королю нужна подходящая картина для замка Ругна. Чтобы все прибывающие в замок видели ее и сразу понимали, чего король хочет достичь. Милли отыскала как раз то, что нам нужно. Но это собственность повелителя зомби. Если бы он оказал любезность и подарил картину нам...
      – Я дарю ее вам, – согласился повелитель. – Дарю, потому что питаю уважение к вашему миру. Возьмете картину с собой, когда отправитесь в замок Ругна.
      – Поступок в высшей степени благородный, – прострекотал Прыгун, прикладывая к картине очередной фрагментик. Из-за своего особенного зрения Прыгун ловчее других справлялся с головоломкой. Паук видел сразу несколько участков, в уме сверял полученные сведения и снайперски метко выбирал очередной «джиг» – или «со». Вот и сейчас он не промахнулся. Взяв кусочек в лапки, паук что-то тихо прошептал, какое-то заклинание. И «джиг» – или «со», – очевидно, понял, потому что улегся на нужное место и совпал без сучка и задоринки. – Но если мы не поможем королю, замок никогда не будет достроен, – напомнил Прыгун.
      Повелитель зомби промолчал, но Милли... На ее лице отразилась тревога. Девушка внимательно посмотрела на Дора. Он кивнул. Милли поняла!
      Но потом как будто опечалилась. Дор знал, в чем дело; ведь Милли любит его, Дора, и не хочет очаровывать повелителя зомби. Ей не дано понять, почему Дор отверг ее любовь, почему сам перестал защищать замок Ругна. Надувшись, она изо всех сил принялась за головоломку. Время тянулось медленно. Головоломка поглощала внимание и давала прекрасную возможность развлечься в эти тяжкие часы. Надо было убить время. И четверо сидящих в гостиной приняли вызов, словно вызов вражеской армии.
      – Мне всегда нравились головоломки, – заметил повелитель зомби. И он действительно был лучшим среди человеческих участников игры. Его костлявые пальцы быстро и уверенно выбирали фрагменты. В поисках нужного и единственного повелитель сравнивал, отбрасывал, снова сравнивал. Худой, кожа да кости, но, несмотря на это, здоровый и бодрый; чем больше времени проводил он в обществе Милли, тем более оживлялся. – Мне нравятся головоломки, – повторил повелитель зомби, – потому что в их разгадывании есть азарт, но нет угрозы. Помню, в детстве, до того как открылся мой талант, я любил разбивать молотком камни, а потом снова складывать их. Конечно, восстановленным таким образом камням не хватало прочности...
      – Похоже, то был знак твоего будущего призвания, – прострекотал Прыгун. – Теперь ты складываешь живые существа, которым, как тем камням, не хватает силы сцепления – жизненной силы.
      Повелитель рассмеялся. Окружающие впервые услышали его смех. Он отбросил назад лохматые каштановые волосы, от чего еще больше выступили скулы и надбровные дуги.
      – Ты верно подметил! – воскликнул он. – Да, я считаю, что создание зомби не так уж резко отличается от восстановления камней. Но беда в том, что занимающийся подобными делами невольно становится отшельником. Остальные начинают сторониться его. Ведь они не понимают...
      – Сочувствую тебе, – протрещал паук. – И я, и ты – вполне нормальные существа, но мир считает иначе. Но у меня хотя бы есть куда вернуться, а ты обречен жить здесь.
      – Если бы я мог попасть в твой мир, – вздохнул повелитель с плохо скрытой тоской. – Попасть в другой мир, начать все сначала, оставив груз прошлого, избавившись от предубеждений. Даже среди пауков я чувствовал бы себя уютней, чем здесь.
      Слушая повелителя, Милли ничего не говорила, но лицо ее постепенно теряло суровость. Они разгадывали головоломку. И Дор вдруг понял, что человеческие отношения напоминают такую вот головоломку, но еще более сложную, ведь в общении между людьми огромную роль играет язык и все его условности. Вот бы знать, где лежит фрагментик, соответствующий его жизни.
      – Когда я был молод, – нарушил минутное молчание повелитель зомби, – то мечтал о совсем простых радостях: жениться, устроиться как-то в жизни, обеспечивать семью. И представить себе не мог, что стану таким. В прошлые времена я славился неплохим аппетитом, был гораздо полнее и едва ли чем-то отличался от всех прочих мальчишек. Но как-то я нашел летающую лягушку. Она была мертва. Мне стало жаль ее. И я попытался вернуть лягушку к жизни...
      – Это был твой первый зомби! – воскликнула Милли.
      – Да. Лягушка ожила и улетела. Я с изумлением смотрел ей вслед и гордился, что победил смерть. И только потом выяснилось, что зомби – отнюдь не то же самое, что живые существа. Смерть не хочет сдаваться. Разве что в редких случаях. – Повелитель многозначительно посмотрел на Дора. Очевидно, он подумал об оживляющем эликсире, приготовленном им недавно. Но для его создания понадобилась не только волшебная сила самого повелителя зомби. Ведь в состав эликсира вошла целебная вода, ее волшебная сила. Так что оживляющий эликсир – на самом деле дитя сотрудничества двух мощных сил. – Дело своей жизни я нашел. Это бесспорно, – продолжил повелитель. – Сам того не желая, стал знаменитостью, обрел могущество, недоступное многим моим современникам. Ну а следом пришло невиданное одиночество. Да, то, что я делаю, нужно другим; создавать зомби для охраны домов, для войн и трудов – на это всегда есть спрос. Но сам я никому не нужен. Более того, ко мне питают отвращение. Используют, но при этом не испытывают никакого почтения. Положения горше не бывает.
      Лицо Милли выражало все большее сочувствие.
      – Бедняжка! – вздохнула она.
      – Вы – первые существа, не поморщившиеся при встрече со мной. Правда, у вас есть цель...
      – Мы заблуждались! – воскликнула Милли. – Эти двое вообще из другой земли, далекой, а я всего-навсего невинная девушка...
      – Невинная девушка, при виде которой мужчины загораются страстью, – произнес повелитель, глядя на Милли с немым восторгом.
      – Но из вас троих никто не загорелся, – ответила Милли. – Любой мужчина счел бы за счастье обнять меня, а Дор сбросил на пол. – Милли сердито взглянула на Дора.
      – Твой спутник ведет себя сдержанно не без причины, – сказал повелитель. – Он пришел из другого мира и вскоре уйдет назад. И не сможет взять тебя с собой. – Дор слушал повелителя с изумлением и благодарностью. Как здорово он понял ситуацию!.. – Юноша не имеет права ничего обещать тебе и слишком благороден, чтобы согласиться на минутное любовное приключение.
      – Я пойду с ним! – простодушно воскликнула девушка.
      – Это невозможно, барышня, – вмешался паук. – Тут решают волшебные силы.
      Милли выставила подбородочек. Милая капризница!
      – Если хочешь, оставайся в моем замке, Милли, – предложил повелитель. – Будешь здесь хозяйкой... Правда, вокруг такая пустыня. Учти это заранее.
      – Вовсе не пустыня, – возразила Милли. – Кругом полно зомби. И они не так плохи, когда познакомишься с ними получше. Каждый из них отличается чем-то особенным. Жизнь в них не слишком бурлит, но тут уж ничего не поделаешь.
      – Иногда лучше дружить с зомби, чем с живыми людьми, – согласился повелитель зомби. – Зомби страдают от смутных чувств и неясных воспоминании, источник которых находится в их прошлом существовании. Они не знают в точности своего пути и тревожатся. Но такое же неведение свойственно большинству людей. Зомби требуется только тщательно организованная работа и уютное кладбище, где они могут отдыхать в перерыве между трудами. И еще им нужно... благорасположение.
      Дор чувствовал, как разговор все больше сближает Милли и повелителя зомби, но твердо решил не вмешиваться. Если волшебник Мэрфи прав, его вмешательство только испортит дело. Но Дора беспокоило, что они пытаются воспользоваться умением повелителя зомби, которому ни в коем случае нельзя отказать в порядочности.
      – Я не против жизни среди зомби, – сказала Милли. – В саду мне повстречалась одна девушка, тоже зомби. Думаю, при жизни она была красива. Может, не хуже меня.
      – Может быть, – с улыбкой согласился повелитель зомби. – Эту девушку погубило простудное заклинание, предназначавшееся для другого. Но когда я оживил девушку, семья отказалась от нее. Поэтому она осталась здесь. Я жалею, что не могу уничтожить раз совершенное заклинание. Бедняжка обречена на вечную полужизнь.
      – Я так завопила, когда в первый раз увидела зомби. Но теперь...
      – Я понимаю, что душа твоя занята иным, – искоса глянув на Дора, сказал повелитель зомби, – но согласись, что юноша не для тебя, и не отвергай мою просьбу. Останься.
      – Я должна помочь королю, – напомнила Милли. – Мы обещали...
      Повелитель кивнул, смиряясь с неизбежностью:
      – Ради тебя я готов вмешаться в политику. Только ради тебя. Если нужны мои зомби...
      – Нет! – выкрикнул Дор и сам себе удивился. – Так нельзя!
      – Ты признаешься, что эта госпожа тебе небезразлична? – спросил повелитель зомби с бледной улыбкой.
      – Ну как тебе объяснить! Девушка не для меня. Я знаю. Но в замке мы сидим только потому, что вокруг обыкновены, осада. И как только осада будет снята, вернемся к королю Ругну. Играя на твоих чувствах, Милли хочет получить помощь для короля. Но это нечестно! Высокая цель не достигается низкими средствами! – Дор вспомнил эти слова короля Трента и понял наконец их значение. Понял только сейчас... Высокое – низкое... А может, все-таки слова звучали по-иному; может, король говорил об узком и широком?
      – Повелитель, ты проявил великодушие ко мне и Прыгуну, потому что понял, в каком положении мы оказались. Но при чем здесь Милли? Ведь она...
      И тут Милли впервые разгневалась не на шутку.
      – Я не играю на его чувствах! – крикнула она. – Повелитель зомби – хороший человек!
      Просто я дала обещание королю и не могу увильнуть. Не могу бросить королевство на произвол судьбы!
      Дору сразу стало стыдно. Он не предполагал, что у нее такие чистые помыслы.
      – Прости, Милли, – пробормотал он. – Я подумал...
      – Слишком много думаешь! – отрезала девушка.
      – Но твои мысли делают тебе честь, – сказал, обращаясь к Дору, повелитель зомби. – А тебе – твое чистосердечие, – добавил он, обращаясь к Милли. – Я понимал, к чему все идет. Мне не впервой заключать сделки. Главное, чтобы обе стороны вели себя честно, ничего не скрывали. В этих обстоятельствах я готов к компромиссу. Если необходимо спасти королевство, чтобы сделать госпожу счастливой, я готов спасти королевство. Согласен на такую путаницу. Замечательно, что пылкая девушка хранит слово, данное королю, так твердо. Если бы она дала слово тебе, Дор, не сомневаюсь, хранила бы его столь же верно. Или мне.
      – Никому никаких слов! – выкрикнула Милли. – Никому! Все должно быть по-другому!.. – Но, несмотря на горячие протесты, девушка явно была польщена.
      – А не кажется ли вам, что в наших разговорах мы забыли о действительности? – вмешался паук. – Вспомните, что обыкновены осадили замок, мы не можем выйти. Нам остается одно – защищаться с помощью преданных зомби. О помощи королю приходится только мечтать.
      – И дело не только в осаде, – добавил повелитель. – У меня очень мало воинов. Зомби бессмертны, но, когда они получают ранения, их уже нельзя использовать. Я могу послать отряд в помощь королю, но очень маленький. Не хватит, чтобы спасти замок Ругна.
      – Но ты мог бы создать новых зомби, – подсказал Дор. – Если бы имел запас мертвых тел.
      – Да, тогда мог бы, – согласился повелитель. – Но мне нужны неповрежденные тела. Больше всего подходят только что умершие.
      – Если бы мы одержали верх над обыкновенами, то ты мог бы из их тел создать мощную армию, – прострекотал паук.
      – А если бы у нас была мощная армия, мы могли бы одержать верх над обыкновенами, – добавил Дор. – Какой-то замкнутый круг.
      – Людские интересы меня не волнуют, – протрещал паук, – но мне кажется, я знаю выход из этого трудного положения. Это, конечно, рискованно...
      – Рискованно находиться в осаде, – сказал повелитель зомби. – Растолкуй нам, что ты придумал, а уж мы потом сообща обсудим. – С этими словами он уложил на нужное место очередной фрагмент головоломки, предварительно сотворив над ним склеивающее заклинание.
      – Я предлагаю, – сказал паук, – некое соглашение, ряд соглашений, которые помогут нам в наших усилиях. Повелителю зомби и Милли придется какое-то время вдвоем защищать замок, потому что мы с Дором совершим ночную вылазку. Я протяну нить к ближайшему дереву, и Дор спустится по ней. Нас никто не заметит. Обыкновены видят ночью гораздо хуже меня. Затем Дор применит свой талант и отыщет в округе каких-нибудь чудовищ, настоящих чудовищ. Ну там, драконов и прочих. И заручится их поддержкой.
      – Драконы не станут помогать людям! – возразил Дор.
      – А им и не надо будет помогать людям, – прострекотал паук. – Им надо будет с людьми сражаться.
      – А... сражаться с обыкновенами, – понял наконец Дор.
      – Но мы тоже люди! – напомнила Милли. Прыгун избоченился и смерил Милли взглядом, как сказали бы о нем, будь он человеком.
      – Я буду рядом с Дором, – продолжил паук. – Меня примут за чудовище, а его – за волшебника. А в замке кто? В замке еще один волшебник, женщина и множество зомби-животных. Никаких, стало быть, людей, никаких обычных мужчин. Договор будет такой: любое чудовище, участвовавшее в бою против обыкновенов и погибшее, будет восстановлено в качестве зомби. Но главное даже не это. Главное, что они смогут убивать людей безнаказанно. Король не накажет их за это, потому что чудовища станут нашими помощниками.
      – Ты здорово придумал! – воскликнул Дор. – Пошли!
      – Надо дождаться тьмы, – прострекотал паук.
      – И поесть, – добавила Милли и отправилась на кухню.
      Прыгун уложил очередной фрагментик головоломки и полез наверх, отдохнуть перед дорогой. Дор и повелитель зомби продолжали игру. Игра шла неплохо. Почти целиком выложили центральную часть, где был изображен замок Ругна, и стали выкладывать кусочки, ведущие к замку повелителя зомби. Дора все больше интересовало, что получится. Не увидят ли они на картинке самих себя? Себя посреди обыкновенской осады! Насколько полно отражает реальность это волшебное изображение?
      – Ты и в самом деле хочешь помочь королю? – спросил Дор. – Ну, когда уничтожим осаду.
      – Да, – подтвердил повелитель. – Ради Милли. И ради тебя.
      – Но ты не все знаешь, – печально произнес Дор. – Я должен сказать, что...
      – ...что ты рискуешь жизнью, защищая мой замок? Говори. Я не обижусь.
      – Милли... О ней я хочу сказать... Милли обречена умереть молодой. Так написано в истории.
      Рука повелителя зомби замерла с прозрачным фрагментиком головоломки в костлявых пальцах. Цвет крохотного «джиг» или «со» постепенно изменился: от красного к холодно-голубому.
      – Я знаю, что тебе незачем обманывать меня, – сказал повелитель зомби.
      «А может, я сказал это слишком беззаботно?» – мысленно спросил себя Дор.
      – Я сказал правду. Подлинным обманщиком я стал бы, если бы не предупредил тебя. Но Милли умрет как бы не по-настоящему. Она превратится в привидение и будет жить много столетий. Поэтому твои надежды, увы... – От невозможности что-либо исправить его охватила тоска. – Девушку убьют или попытаются убить, когда ей исполнится семнадцать лет.
      – А сколько ей сейчас?
      – Как раз семнадцать.
      Повелитель зомби склонил голову на руку. «Джиг-со» из холодно-голубого стал белым.
      – Я мог бы превратить ее в зомби, – сказал повелитель зомби. – Она осталась бы здесь, в моем замке. Но если так случится, это будет совсем иное существование.