Суд над Роксаной

      Ситуация не сулила ничего хорошего. Рано или поздно Королева сдует ее со скользкого склона, и тогда у нее не останется иного выбора, кроме как грохнуться, словно мешок с костями, или полететь. Правда, физического вреда падение с горы не могло причинить ей, но оно стало бы нестерпимым ударом по ее демонической гордости. Ей следовало найти способ унять вредоносный ветер.
      Метрия снова заглянула в чернильные глубины ядра бури, и у нее возникла идея. Что ей требовалось — так это темный светильник такого рода, какие используют, чтобы прикрыть всяческие темные делишки.
      Вытянув руку, Метрия придала кулаку формы лампы, которая тут же начала испускать черные лучи. Убедившись, что темный светильник действует, она увеличила мощность, распространяя тьму вокруг себя.
      Тучная Королева смекнула, что происходит, разозлилась еще пуще, и буря стала еще более яростной, а ветер еще более холодным. Все, что могло оледенеть, оледенело, а дождь превратился в град. Но Метрия под прикрытием темноты превратила свой нос в некое подобие рыла мифического обыкновенского чудовища, именовавшегося то ли папонтп, то ли дедонтп, но скорее всего, мамонт. С чего обыкновены вздумали окрестить этакое страшилище в честь мамы, никто сказать не мог, хотя, по слухам, в унылой Обыкновении иные матушки наводили на детей страх почище любого чудища. Так или иначе Метрия увенчала хобот (так именовался длинный нос обыкновенского зверя) здоровенной кувалдой и принялась скалывать лед. Склон перед ней, таким образом, уже не был скользким, и она могла без помех продолжить путь наверх. Вдобавок туча не слышала стука ее кувалды, поскольку заглушала его собственным громом.
      Метрия доползла до края одной грани и перевалила на другую. Буря не прекратилась, но темный фонарь служил ей надежной защитой. Остановить демонессу Тучной Королеве не удавалось. Наконец злая туча уразумела тщетность своих усилий и, злобно пыхтя, унеслась на поиски более легкой добычи. Метрия, страшно довольная тем, что в очередной раз натянула нос противной злюке, затушила темный фонарь, убрала хобот и стала двигаться быстрее.
      Через некоторое время выглянуло солнце, до сей поры прятавшееся, ибо оно боялось гнева бури. Изумрудная гора начала подсыхать: над ее склонами стали подниматься причудливые туманы, похожие в косых лучах вечернего солнца на светящиеся хвосты единорогов. Метрия задержалась, чтобы полюбоваться поразительным зрелищем, и вдруг сообразила, что пока у нее не было половинки души, такого рода красоты ее ничуточки не волновали. Сейчас она обрела возможность ценить прекрасное, даже если никак не могла его использовать.
      — Если бы я могла избавиться от души прямо сейчас, — сказала она вслух, — то ни за что бы не согласилась.
      Для демонессы это было удивительное признание. Чувствовала она себя великолепно.
      — Отвратительно! — пробормотала Менция, пробужденная затронувшим и ее чувством, на чем, правда, и успокоилась.
      Скоро она выбралась на плато, над которым, венчая большую гору, возвышался пик. И, что удивительно, высившийся впереди сегмент горы был не зеленым, а сияюще-голубым. Как оказалось, этот оттенок превосходно сочетается с зеленым обрамлением. Ей говорили, что гора представляет собой цельный изумруд, но, возможно, говорившие не видели этой лазоревой сердцевины. С эстетической точки зрения такое сочетание цветов было еще лучше, так что Метрия не жаловалась.
      Теперь ей предстояло спуститься в ложбину перед пиком, но тут до нее донесся подозрительный звук. «Неужто опять препятствие?» — с досадой подумала она, но тут увидела лежащую между голубыми и зелеными гранями молодую женщину или девушку, явно принадлежавшую к человеческому роду. Она тихо стонала.
      Метрия задумалась. Хотя она и использовала темный фонарь, но предпочитала взбираться при свете дня, а день заканчивался. Стоит ли ей задерживаться из-за этой смертной?
      — Конечно нет! — заявила Менция. — Мало ты времени потеряла из-за Тучки-Вонючки? Хочешь проторчать здесь, пока день не кончится?
      Это определило решение. Раз ее худшая половина против чего-то возражает, значит, это дело хорошее и правильное. Против плохого и неправильного Менция возражать не станет.
      — Что с тобой? — спросила Метрия, подойдя к женщине. — Могу я тебе чем-нибудь помочь?
      Женщина подняла голову: ее миловидное лицо обрамляли длинные темные волосы.
      — Будь так добра, — сказала она. — Я растянула лодыжку и не могу идти сама.
      — Знаю я таких, — проворчала Менция. — Станешь ей помогать, так век до вершины не доберешься.
      Метрия, хотя это и стоило ей усилий, выкинула слова худшей половины из головы и продолжила разговор:
      — Может быть, я смогла бы помочь тебе добраться до дома? Где ты живешь?
      Взяв незнакомку руками за плечи, Метрия помогла ей встать на ноги.
      — Спасибо тебе большое. Меня зовут Мара. Я вышла, чтобы позвать птиц, но тут налетела буря, нагрянула сверхъестественная тьма, и я потерялась. Упала и не могла встать, а теперь… я понятия не имею, где нахожусь.
      Метрия почувствовала себя виноватой, ведь буря началась, по существу, из-за нее, да и темный фонарь зажгла она. Разумеется, ей следовало помочь Маре добраться до дома: поступить иначе не позволяла совесть.
      — Не будь у тебя половинки души, не было бы и совести, — заявила Менция. — И вообще, я слышала, будто один толковый обыкновен, такой, что его хоть в демоны принимай, заявил, что совесть — это химера.
      — Может быть, я смогу помочь тебе перебраться через это изумрудное предгорье и выбраться к долине? — предложила Метрия. — Я демонесса и…
      — Демонесса! — в ужасе вскричала Мара.
      — Не бойся. Хоть я и демонесса, но у меня есть половинка спеши.
      — Куда спешить? — не поняла Мара. — И почему половинка?
      — Больше не досталось. И я сказала не спеши, а потроши.
      — Что?
      — Глуши, суши, греши…
      — Может, половинка души?
      — Вот-вот, ее самой.
      Мара несколько успокоилась:
      — О, в таком случае у тебя есть совесть и тебе даже можно наполовину доверять.
      — Конечно. Будь я бездуховной, то есть бездушевной демонессой, мне бы и в голову не пришло тебе помогать.
      — Это верно. Как тебя зовут?
      — Метрия. Д. Метрия.
      Мара протянула руку:
      — Рада познакомиться с тобой, демонесса Метрия. Но я не живу в долине, так что мне нет нужды перебираться с чьей-то помощью. Обычно я созываю птиц в лесу и радуюсь, когда им хорошо. Призывать птиц — это мой талант.
      — Много толку от такого таланта, особенно здесь, — фыркнула Менция, но Метрия вновь заставила себе проигнорировать ее ворчание.
      — Тогда, может быть, мы пойдем вдоль этой расщелины…
      — Оно бы неплохо, — согласилась Мара, — только, что с больной лодыжкой мне далеко не уйти.
      Метрия поддержала Мару так, чтобы она могла идти, опираясь в основном на здоровую ногу, и они двинулись вдоль расщелины. Но она казалась нескончаемой: сколько они ни шли, а ни конца ни края видно не было.
      — Похоже, мы выбрали не тот путь, — сказала Метрия.
      — Боюсь, ты права, — печально согласилась Мара. — Я ведь не знаю, каким ветром меня сюда занесло. Это был магический смерч или что-то в этом роде. Может быть, ты оставишь меня и отправишься по своим делам?
      — Брось ее, брось, — тут же подала голос Менция.
      — Ну уж нет. Магическая буря поднялась из-за меня, так что я просто обязана помочь тебе добраться до дому. Одна беда: не знаю как. Может быть, Симург подскажет?
      — Симург? Это та огромная птица, на памяти которой вселенная трижды умирала и возникала снова?
      — Она самая. Я должна сослужить ей некую службу, так что если ты не против того, чтобы пойти со мной…
      — Я не против, совсем не против. Мне бы очень хотелось взглянуть на Симург, такое запомнится на всю жизнь. Но…
      — Все «но» да «но».
      — Но тебе тяжело карабкаться наверх, — закончила за нее Метрия. — Давай подумаем, что тут можно сделать. Положим, я превращусь в длинную лестницу и лягу на склон: сможешь ты по мне взобраться?
      — Наверное, но, боюсь, не очень быстро. Все из-за моей лодыжки.
      — Знаю я это «не очень быстро», — подала голос Менция. — На такой подъем уйдет вечность минус полмгновения.
      Метрия опасалась, что Худшая права, но половинка души не позволяла ей бросить Мару в беде. Поэтому она превратилась в лестницу, легла на голубой склон и вытягивалась до тех пор, пока не достигла гребня, за который смогла зацепиться. Затем она сформировала на пятке рот и сказала:
      — Готово. Залезай.
      Мара взялась за перекладины руками, поставила на нижнюю из них здоровую ногу и начала подъем. Наступать на поврежденную ногу было, конечно, больно, но все-таки терпимо.
      Подъем вопреки заявлению Менции продолжался отнюдь не вечность. Хоть и не слишком скоро, но Мара все-таки поднялась наверх и осмотрелась.
      — Но здесь снова предгорье! — удивленно воскликнула она. — И еще одна гора — желтая!
      Удивленная Метрия вырастила глаз и убедилась в правоте спутницы. Та была права, они всего лишь взобрались на очередной гребень, выше зеленого, но ниже маячившего впереди желтого.
      Метрия снова сформировала рот и сказала Маре: «Держись крепче». Затем она подтянула нижнюю секцию и вытянула верхнюю, так что внизу лестница исчезла, но зато вверху, выше по склону, появилась. При этом перекладины, за которые держалась Мара, оставались без изменений: лестница двигалась вверх по склону сама собой, со вцепившейся в нее женщиной, пока они не добрались до сине-желтой расщелины. Мара спустилась в ущелье, а Метрия сжала лестницу. Она готова была вытянуть ее для следующего броска, но уже смеркалось.
      — В темноте я запросто могу сорваться, — сказала Мара, — Лучше оставь меня и поднимайся дальше одна.
      — Послушай ее, дуреха, — подала голос Менция.
      — Нет, это было бы неправильно, — возразила Метрия, и тут ее осенило. — А что, если я превращусь в эвакуатор?
      — Во что?
      — В экспроприатор, эксплуататор, экскаватор…
      — Может быть, в эскалатор?
      — Не важно. Главное, это будет быстрее. Жаль, до меня раньше не дошло.
      — Отличная идея. А хватит у тебя сил поднять меня таким манером?
      — Должно хватить.
      Итак, Метрия дотянулась до гребня, зацепилась за него и превратилась в лестницу с движущимися ступенями. Мара встала на нижнюю и поехала вверх.
      — Вот здорово! — воскликнула она.
      Однако на вершине спутниц ждало разочарование: впереди высилась новая гора. На сей раз розовая. Она была очень красива, но тьма неумолимо сгущалась.
      Мара снова предложила оставить ее, и Менция, естественно, призвала лучшую половину принять это предложение, а Метрия его, естественно же, отвергла, благо найденный способ позволял одолевать склоны достаточно быстро. Итак, Метрия снова превратилась в эскалатор и доставила Мару на вершину желтой горы… лишь с тем чтобы увидеть впереди белую.
      Вся история повторилась: Мара говорила, что не хочет быть обузой, Менция — что от смертной надо избавиться, но Метрия заявила, что, хотя каждый последующий склон выше предыдущего (глядя вниз, они могли видеть зеленые, синие и желтые грани, формирующие нечто вроде ступеней пирамиды, зато снизу, поскольку основа была шире, верхние ступени видны не были), когда-то это все должно кончиться.
      — Полезем дальше, — заявила она. — У любой горы должна быть вершина.
      — Ты очень добра, — сказала Мара.
      — Ты полнейшая дура, — заявила Менция.
      Так или иначе, они, используя уже опробованную и хорошо зарекомендовавшую себя магию эскалации, продолжили подъем. Над белой горой обнаружилась красная, но эта оказалась последней, поскольку на ее вершине в сгущавшейся тьме вырисовывался силуэт огромной птицы. Наконец-то они увидели Симург.
      Однако едва им удалось подняться на красную вершину, как птица, расправив крылья, перелетела на маячивший в отдалении другой такой же пик, венчавший такую же гору: как было видно теперь, одну из многих в нескончаемой гряде. Метрия только сейчас вспомнила, что этот кряж опоясывал весь мир. Что же до них, то Симург их просто не заметила.
      Метрии стало не по себе: что толку пытаться добраться до Симург, взбираясь на следующую гору, ежели той в любой момент может приспичить перепорхнуть дальше? Перспектива обогнуть весь мир, гоняясь за птицей, демонессе как-то не улыбалась.
      — А может, я ее позову? — предложила Мара.
      — Ага, — ехидно фыркнула Менция, — песенку ей спой: глядишь, прилетит зернышек поклевать.
      — Попробуй, если хочешь, — сказала упавшая духом (то есть, конечно, половинкой духа) Метрия. — А мне кажется, что Хамфри послал меня в совершенно напрасное нашествие.
      — Куда?
      — Шествие, происшествие…
      — Может, путешествие?
      — Какая разница?
      Тем временем Мара исполнила обряд вызова птиц. То была удивительная, трогательная мелодия, сама по себе похожая на удивительные трели певчей птицы. И едва трель смолкла, как Симург распростерла крылья и перелетела на их вершину.
      — КТО ЗВАЛ МЕНЯ?
      Метрия пришла в изумление. Талант Мары заключался в том, чтобы призывать птиц, но в то, что она сможет призвать саму Симург, не верилось до последнего мгновения.
      — Э… я…— начала Мара.
      — ДА, КОНЕЧНО. ИСЧЕЗНИ.
      Мара исчезла.
      — Эй! — крикнула Метрия. — Это неправильно!
      — Заткнись, дура! — шикнула Менция.
      — ПОЧЕМУ НЕПРАВИЛЬНО, ДЕМОНЕССА?
      Теперь гигантская птица нависала прямо над Метрией, и та различала игру света и тени на ее оперении и огненный гребень на голове.
      — Я пыталась помочь ей, а ты не имела никакого права поступать с ней таким образом. Кем бы ты ни была, ты не права!
      — ТЫ ОБВИНЯЕШЬ МЕНЯ?
      Симург увенчала собой пик, и ее чудовищные когти вонзились в камень с такой легкостью, словно это было дерево.
      — Оставь все как есть, идиотка, — шепнула Менция.
      — Верни ее назад! — потребовала Метрия.
      — В ЭТОМ НЕТ НУЖДЫ.
      — Молчи, дуреха, она тебя уничтожит!
      — Ну и пусть! — выкрикнула Метрия, как бы обращаясь и к худшей половине, и к чудовищной птице. — Надо, чтобы все было справедливо.
      Немыслимо огромный глаз сосредоточился на Метрии.
      — УСПОКОЙСЯ, ДОБРАЯ ДЕМОНЕССА. Я ПРИНИМАЮ ТЕБЯ НА СЛУЖБУ. ДОБРЫЙ ВОЛШЕБНИК СДЕЛАЛ ХОРОШИЙ ВЫБОР.
      — Твой последний шанс, тупица! — верещала Менция. Однако Метрия стояла на своем.
      — Не знаю, как там насчет выбора, но я не собираюсь служить существу, которое способно жестоко расправиться с ни в чем не повинным созданием. Мара не сделала тебе ничего дурного, она вообще хотела одного: вернуться домой. Я пыталась помочь ей, потому что…
      Симург взмахнула одним из перьев, и Мара появилась на том же месте, с которого исчезла.
      — С тобой все в порядке? — бросилась к ней Метрия.
      — Конечно, — улыбнулась Мара — что может случиться с вымыслом?
      Она исчезла снова.
      — Вот видишь, — опять подала голос Менция, — ее даже не существует. А ты, тупица несчастная, вздумала сердить великую птицу из-за ничего! Без всякой причины!
      — НЕ СОВСЕМ ТАК, ХУДШАЯ ПОЛОВИНА… — прогремела мысль Симург. — СОЧУВСТВИЕ И СОВЕСТЬ СОСЛУЖИЛИ ЕЙ ДОБРУЮ СЛУЖБУ.
      — Так это было… испытание? — спросила демонесса. — Цепь, буря, Мара? Испытания вроде тех, которые устраивает Хамфри?
      — ОН УСТРАИВАЕТ ПРЕПЯТСТВИЯ, ЧТОБЫ К НЕМУ НЕ ЛЕЗЛИ ПО ПУСТЯКАМ, А Я ПРОВЕРЯЮ, ГОДИШЬСЯ ЛИ ТЫ ДЛЯ МОЕЙ СЛУЖБЫ. КАК ТЫ ТЕПЕРЬ ПОНИМАЕШЬ, МНЕ НУЖНА ЛИЧНОСТЬ НАХОДЧИВАЯ, РЕШИТЕЛЬНАЯ, НО СПОСОБНАЯ К СОСТРАДАНИЮ.
      Метрия припомнила ход событий. Сначала простое физическое препятствие, которое требовалось преодолеть, потом личная угроза, которой пришлось противостоять, и наконец маленькое испытание на способность к состраданию. Все это — чтобы узнать, гожусь ли я для службы?
      — СОВЕРШЕННО ВЕРНО, ДОБРАЯ ДЕМОНЕССА. Я ОЧЕНЬ ТРЕБОВАТЕЛЬНА ПО ОТНОШЕНИЮ К ТЕМ, КОМУ ДОВЕРЯЮ ВАЖНЫЕ ЗАДАНИЯ. В ДАННОМ СЛУЧАЕ МНЕ ТРЕБУЕТСЯ СУЩЕСТВО, ОБЛАДАЮЩЕЕ СИЛОЙ ДЕМОНА И СОВЕСТЬЮ ЛИЧНОСТИ, ИМЕЮЩЕЙ ДУШУ. ТЫ МНЕ ПОДХОДИШЬ. ХОЧЕШЬ ЛИ СПРОСИТЬ О ЧЕМ-ЛИБО, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПРИСТУПИШЬ К РАБОТЕ?
      — Не вздумай спрашивать, тупица!
      — Эта гора… мне говорили, будто она представляет собой сплошной изумруд, но…
      — ТЫ НАБЛЮДАТЕЛЬНА, ДОБРАЯ ДЕМОНЕССА. ЭТО ИЗУМРУД, ИЛИ, ТОЧНЕЕ, БЕРИЛЛ, КАМЕНЬ, ОДНОЙ ИЗ РАЗНОВИДНОСТЕЙ КОТОРОГО ЯВЛЯЕТСЯ ИЗУМРУД. БЕЛЫЙ — ЭТО ОБЫЧНЫЙ БЕРИЛЛ, ГОЛУБОЙ — АКВАМАРИН, ЖЕЛТЫЙ — ГЕЛИОДОР, РОЗОВЫЙ — МОРГАНИТ, А КРАСНЫЙ — БИКСБИИТ, РЕДЧАЙШИЙ КАМЕНЬ. ВСЕ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ОДНОГО.
      — Одного? — непонимающе переспросила Метрия.
      — ЧЕРНОГО БЕРИЛЛА, — Симург качнула головой, и в ее клюве появился мешок. — БЕРИ!
      Птица бросила мешок, и Метрия непроизвольно поймала его на лету. Она открыла его и увидела множество поблескивающих черных дисков.
      — И что мне делать с этими штуковинами?
      — ЭТО ПОВЕСТКИ, КОТОРЫЕ ТЫ ДОЛЖНА БУДЕШЬ РАЗДАТЬ ПОИМЕНОВАННЫМ ЛЮДЯМ, СУЩЕСТВАМ ИЛИ ЯВЛЕНИЯМ И ПОВЕСТИ ТЕХ, КТО ВЫЗВАН, В НУЖНОЕ МЕСТО.
      Метрия в жизни не чувствовала себя такой тупой.
      — В нужное место?
      — В БЕЗЫМЯННЫЙ ЗАМОК, ГДЕ СОСТОИТСЯ СУД.
      — Суд?
      Она все еще пыталась восстановить умственное равновесие.
      — РОКСАНЕ, ПТИЦЕ РОК, ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ, И ОНА ПРЕДСТАНЕТ ПЕРЕД СУДОМ ПРИСЯЖНЫХ ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЫ ВРУЧИШЬ ПОВЕСТКИ УЧАСТНИКАМ ПРОЦЕССА: СУДЬЯМ, СВИДЕТЕЛЯМ И ПРИСЯЖНЫМ. ТЫ ПРОСЛЕДИШЬ ЗА ТЕМ, ЧТОБЫ ОНИ ПРИБЫЛИ В НУЖНОЕ ВРЕМЯ В НУЖНОЕ МЕСТО, ИБО ЭТО ТОЖЕ ВХОДИТ В ТВОЮ СЛУЖБУ.
      — Но Роксана весьма добропорядочная птица. В чем она виновата?
      — ЭТО ВЫЯСНИТСЯ В ХОДЕ ЗАСЕДАНИЯ.
      — А как я узнаю, кому вручать повестки?
      — НА КАЖДОЙ ИЗ НИХ НАПИСАНО ИМЯ.
      — А если они не захотят участвовать в процессе?
      — ТУТ НЕ БУДЕТ ЗАТРУДНЕНИЙ. КАЖДЫЙ ИЗ ВЫЗЫВАЕМЫХ ДОЛЖЕН СОЗНАТЕЛЬНО ПРИНЯТЬ У ТЕБЯ ПОВЕСТКУ И ПОДТВЕРДИТЬ ЭТО, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ ОТБУДЕШЬ.
      — Но…
      — Замолчи, дура несчастная. Не испытывай ее терпение, — шепнула Менция.
      — ТЫ ПРАВА, ХУДШАЯ, — огромный глаз вперился в Метрию. — ТЫ УЗНАЛА ВСЕ, ЧТО ТРЕБОВАЛОСЬ, ДОБРАЯ ДЕМОНЕССА. ИСПОЛНЯЙ СВОЮ СЛУЖБУ.
      Поняв, что разговор окончен и ее отсылают, Метрия по привычке стала превращаться в лестницу.
      — ТЫ МОЖЕШЬ ПЕРЕМЕЩАТЬСЯ ПО КСАНФУ КАК ТЕБЕ УГОДНО.
      — Спасибо, — с облегчением сказала Метрия и, обратившись дымным облачком, исчезла вместе с мешком с повестками.

Глава 3
ТАЙНА

      Метрия вихрем пронеслась через весь Ксанф в свой замок, где несколько раз столь потрясающе осчастливила мужа, что он впал в транс на несколько дней, и она могла заняться своим поручением. Поскольку — это чувствовалось по весу — повесток в мешке было немало, она решила разложить их по порядку, чтобы организовать поиски адресатов оптимальным образом.
      Черных берилловых дисков, когда она разложила их перед собой и сосчитала, оказалось ровно тридцать. Большинство начертанных на них имен было знакомо Метрии, но некоторые она видела впервые. На одном диске она обнаружила имя до сих пор внушавшего ей трепет профессора Балломута. Заинтересовавшись, какая роль отведена ему в этой истории, она перевернула диск и увидела надпись «судья». Ну конечно, для этой роли старый демон подходил идеально. На другом диске оказалось имя самой Симург, с пометкой на обратной стороне: «свидетель». Сначала Метрия возмутилась: почему бы птице просто не составить повестку у себя, но потом сообразила, что это, пожалуй, к лучшему. Вдруг у нее возникнут затруднения с поисками кого-нибудь из адресатов и ей потребуется проконсультироваться у Симург. Просто так к ней не больно-то сунешься, а вот вручение повестки — это великолепный предлог. Бери берилл, а заодно скажи, что мне нужно. Однако этот вариант следовало приберечь напоследок, так что диск с именем Симург будет в конце списка.
      На одном диске никакой надписи не было, и это представляло собой загадку. Возможно, тут вкралась ошибка.
      Раскладывая и перекладывая жетоны, Метрия в конце концов пришла к выводу, что классифицировать их лучше не по именам, а по отводимым в процессе ролям, а потому перевернула все до единого. Одна повестка предназначалась обвинителю, другая адвокату, а остальные для присяжных, свидетелей, судебного пристава, эксперта по специальным эффектам и переводчика. Последнее заинтриговало Метрию, и она перевернула жетон. На другой стороне, разумеется, было начертано имя голема Гранди, он понимал речь любых живых существ, включая растения, и мог с ними общаться. Ну а экспертом по специальным эффектам, конечно же, оказалась Ирис, волшебница Иллюзий. Роли для каждого были подобраны наилучшим образом, что, впрочем, не удивляло: этим занималась сама Симург, а она, что ни говори, мудрейшее существо во всем Ксанфе.
      Удивляло одно: с чего ей взбрело в голову устраивать процесс над Роксаной? Даже из своего ограниченного опыта общения с Симург Метрия вынесла убеждение, что та сторонница справедливости, Роксана же всегда отличалась основательностью и серьезным отношением к порученному делу. Причем дело это было поручено ей самой Симург, и работу она выполняла в том самом Безымянном замке, где должен был состояться процесс. Такой способ вознаграждения за труды казался Метрии по меньшей мере странным.
      Впрочем, ей тут же пришел в голову самый простой способ выяснить, что к чему: полететь к Роксане, вручить повестку и заодно спросить птицу, в чем она провинилась. После обвиняемой она направится к остальным участникам процесса, оставив напоследок присяжных. Эта категория являлась самой многочисленной, и демонесса опасалась, что именно с ними будет связана сама большая нервотрепка. Сложив диски в мешок и преобразовав мешок в рюкзачок, она закинула его за спину и устремилась к Безымянному замку.
      Замок представлял собой самую настоящую старинную крепость с башнями, парапетами, зубчатыми стенами, рвом, валом, штандартами на флагштоках и всеми прочими атрибутами: от обычных замков он отличался лишь тем, что был сделан из уплотненного тумана, и находился на облаке, похожем на небесный остров. С земли замка, понятное дело, видно не было, его основа выглядела как обычное кучевое облако, и во всем Ксанфе о нем знали лишь немногие.
      Поднявшись к главному входу, Метрия постучалась, во-первых, потому что входить без стука невежливо, а во-вторых, потому что особое заклятие препятствовало несанкционированному проникновению демонов в помещение. Спустя мгновение изнутри донесся птичий крик.
      — Я демонесса Метрия, пришла по делу, — промолвила гостья, и дверь со скрипом отворилась.
      Прихожая выглядела весьма элегантно: она была выложена подобранной по тону облачной плиткой, по стенам висели ковры. Хотя материалом для строительства Безымянного замка и послужил туман, замок был весьма прочен и вполне мог противостоять всему, чему должен противостоять настоящий замок. Сцементированный магией туман являлся строительным материалом, прекрасно сочетавшим в себе легкость и твердость.
      В просторном центральном зале находилось огромное гнездо из облицованного мрамором гранита, на котором восседала птица рок по имени Роксана, столь огромная, что ей не составило бы труда проглотить человека, как червячка, не разжевывая. Размером она могла сравниться с Симург, хотя не обладала тем импозантным великолепием: оперение ее было серовато-коричневым. Несколько веков назад Симург поручила ей высиживать особенное каменное яйцо, чем Роксана с тех пор и занималась.
      — Привет, Роксана, — поздоровалась Метрия, влетая в зал, и объявила: — Вообще-то у меня для тебя повестка, но мне хотелось бы узнать…
      Роксана открыла клюв и пророкотала нечто совершенно невразумительное.
      Метрия выругалась, она совсем забыла о том, что совершенно не понимает птичьего языка, тогда как рок, понимая человеческий, не умеет на нем говорить. Конечно, она могла просто вручить повестку и улететь, но ее донимало любопытство, и она решила слетать за големом Гранди. Раз он переводчик, пусть переводит.
      — Я мигом обернусь, — пообещала Метрия Роксане и устремилась к голему
      Гранди со своей женой Рапунцель и семилетней дочкой Сюрприз жили в маленьком деревянном доме. В семье у них все были маленькие, поскольку любой человек мог поднять Гранди одной рукой, а Рапунцель, хотя и могла менять рост по своему усмотрению, предпочитала соответствовать размеру мужа. Ну а Сюрприз, девочка весьма многообещающая, пока еще была ребенком. Во избежание контраста демонесса уменьшилась до размера хозяев и в таком виде появилась на пороге их жилища.
      — О, Метрия, какими судьбами? — воскликнула Рапунцель так, словно обрадовалась этой встрече. По правде сказать, мало кто в Ксанфе имел обыкновение радоваться встречам с демонами, но Рапунцель, прекрасная и душой и телом, являла собой полное противоречие своему язвительному, острому на язык супругу. Ее отличительной чертой (помимо доброго нрава) являлись бесконечно длинные струящиеся волосы, менявшие цвет от макушки к кончикам.
      — Чему мы обязаны удовольствием видеть тебя?
      Рапунцель удалось сделать почти невозможное: смутить демонессу, которая уклонилась от прямого ответа и промямлила:
      — Э… могу я поговорить с Гранди?
      — Разумеется! — Рапунцель приподняла с пола волосы, чтобы они не мешали пройти, и окликнула мужа:
      — Дорогой! Тут кое-кто хочет тебя видеть.
      В переднюю вышел Гранди, в облике которого, хотя он уже давно являлся живым существом, можно было углядеть признаки того, что первоначально его изготовили из тряпочек и прутьев.
      — Это не кое-кто, — заявил он, едва завидев гостью, — а вредина и негодница Метрия, которая вдобавок редкое слово может вымолвить правильно.
      — Голем Гранди, — торжественно заявила Метрия, напустив на себя важный вид. — Я прибыла, чтобы вручить тебе подвеску.
      — Что за вздор? Какую еще подвеску?
      — Фреску, феску, невестку…
      — Может, повестку!
      — Не важно, — сказала она с демонической улыбкой, вручая ему диск, — бери берилл, маленький болтун.
      Обычно Гранди старался, чтобы последнее слово осталось за ним, но, получив диск, так растерялся, что даже не отреагировал на «болтуна».
      — А куда меня вызывают? — спросил он.
      — На суд над Роксаной.
      — Это над той здоровенной птицей? Она же смирная, солидная особа! Худшее, что могла сделать Роксана, — это рассердить Симург, пролетев слишком близко к Парнасу. В чем ее обвиняют?
      — Сама хотела бы это знать. Пойдем со мной и спросим.
      Гранди кивнул. Его тоже заинтересовала эта история, тем паче что он любил переводить разговоры всякого рода чудных существ.
      — Я не против, — сказал он, — но не хотелось бы оставлять Рапунцель одну.
      — А у меня и для нее есть повестка, — сообщила Метрия, доставая диск с именем Рапунцель. — Она назначена в жюри присяжных.
      — А как же Сюрприз? — спросила Рапунцель, изучая свою повестку.
      — Ее в списке нет. Не исключено, что в ходе процесса будут затронуты Взрослые Тайны, так что дети туда не приглашены.
      — Если надо, я могу стать хоть подростком, хоть переростком, — заявила девочка.
      — Нет, доченька, — тут же откликнулась Рапунцель. — Побереги магию для тех случаев, когда она действительно будет необходима, а не растрачивай ее впустую ради того, что тебе на самом деле не интересно. Пока мы в отлучке, поиграй с Распутником.
      — Ладно, — с готовностью согласилась девочка. Распутник прежде являлся древопутаной, но в процессе магического воздействия, описанного в вычеркнутой цензурой главе, полностью распутанился и превратился в веселого зеленого великана. Однако растительное происхождение сказывалось на его умственных способностях: он был простоват и потому лучше всего ладил с детьми.
      — Вообще-то суд состоится через пару недель, — сообщила Метрия, — поэтому присяжным незачем отправляться в Безымянный замок до той поры. Я зашла к вам первым, потому что очень хотела узнать, что такого натворила Роксана. А без Гранди с ней не поговоришь.
      — Это мы устроим, демонесса, можешь не сомневаться, — с энтузиазмом заверил голем. — Слушай, а сама-то ты каким боком к этой истории притерлась? Да и вид у тебя какой-то… ты часом замуж не вышла?
      — Вышла, получила половинку души и влюбилась — вот в таком порядке, — подтвердила Метрия. — Теперь мы с мужем пытаемся добиться внимания со стороны аиста, а он от нас клюв воротит. Я, понятное дело, побывала у Хамфри, но он спровадил меня к Симург, а та приставила меня к делу: повестки разносить. Но, улучив свободную минутку, я всякий раз возвращаюсь домой, чтобы сделать мужа ужасно счастливым.
      — О, я знаю, каково это, — заметил Гранди, бросив взгляд на Рапунцель, чьи волосы тут же приняли форму сердечка, окаймлявшего ее фигурку, в то время как она подмигнула супругу.
      — Что ж, в дорогу! Вези меня в этот Небесный Курятник.
      Подхватив голема, Метрия устремилась к Безымянному замку. Стучаться не пришлось, ибо отверстие в защитных чарах сохранилось, дожидаясь ее обещанного возвращения. Очень скоро они оказались в центральном зале, перед каменным гнездом.
      — Роксана, я уполномочена вручить тебе повестку, — заявила Метрия, в то время как Гранди повторял за ней то же самое по-птичьи. Вообще-то в этом нужды не было, ибо птица рок прекрасно понимала человеческую речь. Это люди, увы, воспринимали ее речь как рокот. Ближайший к ним глаз птицы расширился, послышалось рокочущее карканье.
      — Она говорит, что ни по какой повестке никуда не отправится, поскольку не может допустить охлаждения яйца. Оно почти высиделось, и птенец может вылупиться в любой момент. Это задание Симург.
      — Так ведь и повестка от самой Симург, — возразила Метрия и швырнула диск огромной птице.
      Та поймала его клювом, выказав удивительную ловкость, положила на край гнезда и сфокусировала на нем один глаз. Потом, воспользовавшись чудовищных размером когтем, перевернула диск, прочла надпись на обратной стороне и каркнула.
      — Она говорит, что не понимает, в чем ее обвиняют, — перевел Гранди. — Уже шестьсот лет она клюва не высовывала из этого замка и все указанное время старательно высиживала яйцо. Спрашивает, не дуришь ли ты ее, дымная башка?
      — И это все она выразила одним рокотом? — изумилась Метрия. — Ты точно перевел?