Суд над Роксаной

      — Положим, узнаешь, но что с того? — невозмутимо промолвила Метрия. — Я ведь демонесса, и, куда бы ты от меня ни удирал, я смогу проплыть, пролететь или просочиться в любое место с любой скоростью. Как тебе понравится такая игра в пятнашки? Ты ведь не сможешь даже спать, разве что урывками, по пять секунд. От такой жизни недолго и спятить.
      Человек задумался, видимо осознав, что возможности его таланта не безграничны.
      — Что ты обо мне знаешь? — осведомился он.
      — Чтобы наверняка, так практически ничего, но мне сдается, что в тебе уживается несколько личностей, причем каждая обладает индивидуальным магическим талантом. РЛ, надо думать, означает Расщепленная Личность.
      — Как ты догадалась?
      — Отчасти потому, что у меня та же проблема, во мне сосуществуют три персоны, — она приняла облик Менции, потом крошки-сиротки и вернулась к изначальному Я не в обиде за твои попытки отделаться от меня, но ты пойми: я не просто донимаю тебя приставаниями, а выполняю поручение.
      — Понятно, — произнес он, заметно смягчившись. — У нас с тобой много общего, а я принял тебя за подсадную утку.
      Метрия совсем было возмутилась, перепутав подсадную утку с больничной (на ту ведь тоже садятся), но вовремя смекнула, что он не имел в виду ничего дурного.
      — А с чего бы к тебе, Пятачок, или как тебя там, подсаживать какую-то утку?
      — Понимаешь, поскольку у меня много личностей и много талантов, меня часто приглашают на самые разные роли. В отличие от большинства актеров у меня весьма широкое амплуа, а актеры народ завистливый, ролями делиться ох как не любят и всегда готовы устроить пакость собрату по ремеслу. Кроме того, в нашей среде принято устраивать всякого рода розыгрыши. Тем, кто в настоящий момент не заняты в снах, становится скучно, вот они и развлекаются, как могут. Но тебе я ничем помочь не могу. По той простой причине, что являюсь порождением Сонного Царства и не в состоянии его покинуть. Прости, но от твоей повестки нет никакого проку.
      — Но она от самой Симург!
      — Пусть так, но я все равно не смогу выбраться отсюда, если только она не снабдит меня половинкой души. Ходячие скелеты или медяки — те еще держатся снаружи тыквы, благодаря прочности своей субстанции, а я, как и любая другая фикция, мигом буду предан забвению.
      — А вдруг диск способен это уладить? — предположила Метрия.
      — Верится с трудом, но ничто не мешает нам устроить испытание. Если повестка сможет вывести меня наружу, я это сразу почувствую.
      — Ну что же, — согласилась Метрия. — Бери берилл.
      Человек взял диск, подержал его в руках и покачал головой.
      — Нет, ничего не получается. Он не только меня не воодушевляет, я даже магии в нем никакой не чувствую. Такое впечатление, будто это не более чем пустой каменный кругляш.
      Метрия взглянула на диск и изумилась: никаких надписей, ни «РЛ», ни «Свидетель» не было и в помине.
      — Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Только что и слова были написаны, да и привел он меня прямиком к тебе.
      — Что-то не так. Попробуй снова.
      Он вернул ей повестку, и гравировка на обеих сторона проступила снова.
      — Видишь? — Метрия показала ему аверс и реверс.
      — Вижу. Выходит, магия повестки появляется в твоих руках, но не проявляется в моих. Кто его знает, может быть, диск предназначен другой моей личности? Проверим?
      — Проверим.
      Появился маэстро. Жетон потянул к нему, но стоило музыканту взять его в руки, как тяга исчезла вместе с надписями. Второе, третье и четвертое «Я» были опробованы по очереди с тем же обескураживающим результатом.
      — Пройдемся дальше по списку, — предложил Пятый, и на его месте возникла Шестая, женщина в белом медицинском халате, сообщившая, что ее талант состоит в умении снимать боль. Диск отреагировал на нее так же, как на всех предыдущих.
      Потом последовательно появились молодой человек, похожий на Грея Мэрфи и обладавший способностью к уменьшению, и весьма расхристанный рубаха-парень, имевший дар обзаводиться друзьями. Под девятым номером прошла смешливая девица, умевшая щекотать на расстоянии. Она принялась щекотать и Метрию, так что той, чтобы не дематериализоваться от хохота, пришлось покрыть все тело защитной щетиной, ибо именно эта разновидность тины лучше всего предохраняет от щекотки. За девицей последовали другие; со временем демонесса сбилась со счета и вынуждена была признать, что адресат не найден.
      — Ничего не понимаю. Поначалу этот диск и в моих руках был таким же пустым, как в руках любого из тебя. Потом на нем появились надписи, и он привел меня сюда, но здесь, похоже, не намерен никому вручаться.
      — А вдруг на него наложены чары?
      — Но кто бы посмел помешать действиям Симург?
      — Хороший вопрос. Помешать ей решился бы разве что помешанный, но, возможно, настоящего вмешательства нет, и ты столкнулась с иллюзией, заставляющей пустой диск выглядеть так, будто на нем что-то написано, и тащить тебя туда, куда тебе вовсе не надо. Это может оказаться не посягательством на магию Симург, а параллельным чародейством.
      Метрия задумалась.
      — Наверное, такое возможно. Но кто стал бы этим заниматься?
      — Вот уж не знаю, даже вообразить не могу. Но это, скорее всего, можно выяснить.
      — Да, пожалуй, — кивнула Метрия, убирая диск. — В таком случае извини за беспокойство.
      — С каких это пор демонессы стали просить прощения?
      — Так ведь я полудушная.
      — Я никакой духоты не ощущаю.
      — В том смысле, что имею половинку души. Ну, счастливо оставаться.
      Она вернулась на субмарину, где Дольф забавлялся с невесть откуда взявшимся странным, почти человекоподобным существом. Громко топая по палубе, оно с начальственным видом несло обыкновенскую околесицу: Метрии показалось, будто она различила такие тарабарские слова, как «эмиссия», «маркетинг» и «менеджмент».
      — Это топ-менеджер, — пояснил Дольф, — у нас зверь редкий, а в Обыкновении их, говорят, пруд пруди. Ну а как твои дела, поймала своего адресата?
      — Он оказался площадной дудкой, — вздохнула демонесса.
      — Кем? Досадной шуткой?
      — Да. Или подсадной уткой, хотя поначалу принял за таковую меня. Но не важно, давай-ка отсюда выбираться.
      Субмарина пришла в движение.
      По пути Метрия рассказала ему о том, что приключилось с ней при поисках предыдущего адресата.
      — Обидно, — сказала она, — что пришлось потратить попусту столько времени и так ничего и не обнять.
      — Что?
      — Не отнять, не принять, не пронять…
      — Может, не понять?
      — Не важно. Важно другое: я не знаю, как разобраться с этим диском.
      — Обратись к Электре, наша дочурка распознает любую магию.
      — Хорошая мысль!
      Двойняшкам Дольфа и Электры было всего четыре годика, но они уже проявили себя как полноправные волшебницы.
      Они добрались до выхода, и Метрия выскользнула наружу. Она знала, что не смогла бы сделать это без дозволения Коня Тьмы, однако статус посланницы Симург, видимо, давал ей особые права. Выбравшись, она провела ладонью между глазком гипнотыквы и глазом аспида, вернув сознание Дольфа в реальный Ксанф. Уже смеркалось.
      — Сколько ни заглядывал в тыкву, всякий раз все по-другому. — Дольф, приняв человеческий облик. — Сегодня было не так сумбурно, как иногда, но все равно интересно. Особенно мне понравилась субмарина, она бы и здесь пригодилась. А вот от топ-менеджера в Ксанфе никакого проку.
      Потом он превратился в колибри, и Метрия полетела с ним в замок Ругна.
      По прибытии они объяснили ситуацию Электре, и та отвела их в детскую, где двойняшки играли с забавным зверьком, представлявшим собой обросшую мехом дырочку. Это, разумеется, была норка.
      Мама объяснила дочке, в чем дело, а Метрия показала ей диск. Глаза малышки округлились,
      — Очень сильное заклятье, — сказала она. — Но чье, я не знаю. Кругляшку в руки не брали.
      — Ты хочешь сказать, что кто-то заколдовал диск на расстоянии?
      — Да. — Девочка потеряла интерес к черному кружочку и вновь занялась норкой.
      Метрия переглянулась с Дольфом и Электрой. Магическое вмешательство имело место, и игнорировать этот факт она не могла.
      — У тебя хоть осталось время, чтобы вручить оставшиеся повестки? — поинтересовался Дольф.
      — Пока еще да.
      Первым делом они отправились к ходячему скелету Косто, жившему в сложенном из костей доме со своей супругой Скриппи Скелли и детишками, маленькими скелетиком и скелетицей. В свое время великан Велко поделился с Косто своей душой, отдав ему половинку, а сам скелет поделился этим даром с супругой и отпрысками. Таким образом на каждого из четверых приходилось по одной восьмой души, поскольку скелеты не являются живыми существами и их души не растут вместе с ними. Возможно, дело еще и в том, что маленькие скелетики не растут в общепринятом смысле слова, а достраиваются, заменяя меньшие кости на большие. При этом костями разжиться совсем несложно, а вот материал для достройки души добыть нелегко.
      Так или иначе Косто и Скелли имели репутацию добрых, отзывчивых существ еще до того, как обзавелись частичками души. До собственного одушевления Метрия вообще не обращала на этот факт внимания, но потом, поняв, что эта парочка принадлежит к числу самых достойных обитателей Ксанфа, стала задумываться над тем, а является ли обладание душой непременным условием наличия таких качеств, как порядочность и самоотверженность.
      — У меня повестка для Косто, — объявила она после обмена приветствиями. — Он назначен в жюри присяжных.
      Демонесса, как могла, обрисовала ситуацию.
      — В процессе я, конечно, участвовать буду, — сказал Косто, принимая повестку. — Однако я сомневаюсь, во-первых, в том, что столь почтенная птица могла совершить преступное деяние, а во-вторых — в своей компетентности в судебных делах.
      — Насчет второго скажу, что Симург виднее, кто на что годится. А насчет первого — что я сама ничего не понимаю, — отозвалась Метрия. — Здесь кроется какая-то тайна, и меня просто разрывает от любопытства.
      Для пущей наглядности она разорвалась на несколько частей и снова соединилась воедино.
      — Как ты считаешь, Скелли с костяшечками могут отправиться со мной? — поинтересовался Косто. — Для них это было бы интересно и поучительно.
      Метрия пожала плечами.
      — Мне было велено обеспечить прибытие на процесс всех, на чьи имена имеются повестки. Насчет того, чтобы кого-то не пускать, я указаний не получала.
      Маленькие скелетики радостно запрыгали, стуча тонкими косточками.
      — Ура! Мы увидим Безымянный замок!
      — Вы готовы отправиться немедленно? — спросила Метрия. — Вообще-то время еще есть, но лучше прибыть пораньше, чем опоздать. К тому же у меня есть еще один адресат.
      Скелет и скелетица переглянулись глазницами, после чего Косто кивнул.
      — Годится.
      Дольф превратился в птицу рок. Косто наклонился и, получив от Скелли пинок, разлетелся на кости, которые сложились в подвесную клеть. Остальные скелеты забрались внутрь, и Дольф, подцепив клеть тремя когтями, взмыл в небо.
      Маленькие скелетики пришли в неописуемый восторг.
      — Как здорово! Как весело! Весь Ксанф словно карта! — наперебой кричали они, глядя вниз сквозь костяную решетку.
      Метрия поймала себя на том, что разделяет их радость, как будто и сама поднялась в воздух впервые. Возможно, это являлось еще одним преимуществом наличия души.
      Огромная птица, чтобы потешить детишек, описывала широкие круги.
      — Чуть не забыла, — спохватилась Метрия. — Дольф, лети к озеру Огр-Ызок. В Черную Деревню.
      Птица рок развернулась и понеслась в указанном направлении. Луга, леса, холмы и озера, как бывает в таких случаях, понеслись назад, что повергло детишек в еще больший восторг. Земля, уловив их радость, откликнулась на нее, стараясь произвести наилучшее впечатление. Даже маленькие перистые облака, пролетая мимо, приветливо помахивали перьями. В отличие от Тучной Королевы они были доброжелательны и не собирались портить скелетикам удовольствие.
      Вскоре внизу показалась лежавшая на живописном берегу озера Огр-Ызок Черная Деревня.
      Приземлившись на центральной Черной площади, Дольф отпустил корзину, сложил крылья и принял человеческий облик.
      Тут же к нему приблизился добродушный с виду чернокожий человек.
      — Принц Дольф? Чем обязаны твоему визиту?
      — Привет, Шерлок У демонессы Метрии есть к тебе разговор.
      — У меня повестка, — сказала Метрия и ввела его в курс дела.
      — Наверное, мне следует явиться по вызову, — задумчиво сказал Шерлок. — В разгар туристического сезона отлучиться было бы трудно, но сейчас затишье. Погодите, я только отмечусь в черном списке и вернусь.
      Детишки тем временем во все глазницы таращились на необычную деревню. Все вокруг было черным: черные дома обступали черную площадь, а за их черными палисадами, на черноземных грядках чернела черника и черная смородина. В черном пруду плавали черные лебеди, черные дрозды кружились над черной дырой, представлявшей собой деревенский колодец, в школе чернокнижия чернокожие ученики в черных очках и бусах из черного жемчуга записывали в черновики заклинания черной магии, хотя даже они не помогли бы отмыть добела гавкавшего за одним из заборов черного кобеля. Чернорабочие в черных рубашках лакомились черносливом.
      — Какое тут все веселенькое, какое черненькое! — залопотали скелетики. — Не то что у нас: одни кости белеют.
      — Пожалуй, вы правы, детки, — согласилась Скелли. — Давайте раздобудем чернил и по возвращении очерним что-нибудь у нас дома.
      Радостно перестукиваясь костями, мать и детишки направились по дороге из черного кирпича к находившемуся на другом краю деревни черному рынку.
      Дольф пнул костяную клеть, которая, разлетевшись, тут же собралась в Косто.
      — Похоже, экскурсия им нравится, — сказал скелет Дольфу.
      Тем временем вернулся Шерлок, надевший, в знак того, что он намерен приступить к официальным обязанностям, черную шляпу.
      — Когда я сказал своим, что уезжаю, они едва не сочли это черной изменой нашему черному делу, — сказал он, — но стоило мне показать им черный берилл, как все уладилось.
      Шерлок огляделся.
      — А где остальные? Неужели отправились на черный рынок одни? Это они зря, черные рынки не для новичков.
      — Почему? Им всего-то и нужно, что чернил.
      — Нужно только чернил, а наберут чего не нужно. На черном рынке полной всякой всячины, и не захочешь — возьмешь.
      И точно, скелетица со скелетиками вернулись не только с бутылкой чернил, но и с мешком черного хлеба, подпоясанные черными поясами. Все они лопали черную икру.
      — Там столько всего, что я едва не предалась черной зависти, — сокрушенно призналась Скелли.
      — Да, — покачал черепом Косто. — Видать, этот черный рынок и впрямь непростое место.
      Затем он вновь превратился в клеть, все залезли внутрь, и Дольф, взмахнув крылами, понес их в Безымянный замок. Миссия Метрии близилась к завершению.

Глава 14
ОБВИНЕНИЕ

      Значит, ты последняя, кому я вручаю повестку, — констатировала Метрия, протягивая Симург диск с ее именем.
      — ДА, — мысленно подтвердила птица. — ТЫ НЕПЛОХО СПРАВИЛАСЬ С ЗАДАНИЕМ.
      — Но остался еще один диск. Он пустой. Значит ли это, что мне следует вернуть его тебе?
      Симург воззрилась на нее огромным глазом.
      — НЕТ. ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ТВОЯ РАБОТА ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧЕНА.
      — Одно время там значилось имя, но, как оказалось, его не должно было там быть.
      В глазу появилось вопросительное выражение, и Метрия изложила историю своего путешествия по Сонному Царству.
      — Как думаешь, кто мог попытаться помешать мне выполнить твое поручение?
      Симург вздохнула.
      — Я НАДЕЯЛАСЬ, ЧТО, ЕСЛИ ПРИВЛЕКУ К РАБОТЕ НЕЗНАЧИТЕЛЬНУЮ ПЕРСОНУ, МОИ ДЕЙСТВИЯ ОКАЖУТСЯ НЕЗАМЕЧЕННЫМИ. УВЫ, ПОХОЖЕ, ПРОТИВНАЯ СТОРОНА ПОНЯЛА, ЧТО ПРОИСХОДИТ.
      — Ты хочешь сказать, кто-то?..
      — ДА.
      — Но кто же посмел противиться осуществлению твоего замысла?
      — ПОРОЙ ВЫСШИЕ ДЕМОНЫ, ВЕЧНО СТРЕМЯЩИЕСЯ К ПОВЫШЕНИЮ СВОЕГО СТАТУСА, ВСТУПАЮТ МЕЖДУ СОБОЙ В СОСТЯЗАНИЯ. ТРИ ГОДА ТОМУ НАЗАД ДЕМОНЕССА E(A/R)TH |БРОСИЛА ВЫЗОВ ИКСАНАЭННОМУ. СПОР О ТОМ, КОМУ ИЗ НИХ БЫТЬ ВЛАДЫКОЙ КСАНФА, ПРЕДСТОЯЛО РЕШИТЬ НЕВЕЖЕСТВЕННЫМ ОБЫКНОВЕНАМ. ТЕПЕРЬ С ТАКИМИ ЖЕ ПРИТЯЗАНИЯМИ ВЫСТУПИЛА ДЕМОНЕССА V(E/N)US. ВИДИМО, ИНСТРУМЕНТОМ РАЗРЕШЕНИЯ ИХ СПОРА ДОЛЖЕН СТАТЬ ПРЕДСТОЯЩИЙ СУД.
      Метрия была поражена.
      — Ты хочешь сказать, что от решения суда будет зависеть судьба Ксанфа?
      — ПОХОЖЕ, ЧТО ТАК. ЗАДУМЫВАЯ ПРОЦЕСС, Я НЕ СТАВИЛА ПЕРЕД СОБОЙ ТАКОЙ ЗАДАЧИ, НО ОНИ РЕШИЛИ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕГО В СОБСТВЕННЫХ ЦЕЛЯХ. МОЯ ВЛАСТЬ НЕ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ НА ВЫСШИХ ДЕМОНОВ. К ТОМУ ЖЕ МНЕ НЕВЕДОМО, КТО ИЗ НИХ ОТ КАКОГО РЕШЕНИЯ ВЫИГРАЕТ, А ОТ КАКОГО ПРОИГРАЕТ.
      — Разве тебе известно не все?
      — ВСЕ, КРОМЕ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИТ В УМАХ ВЫСШИХ ДЕМОНОВ. ОНИ САМИ СЕБЕ ЗАКОН.
      — Но в таком случае как нам узнать, в чью пользу мы действуем?
      — ЭТО НЕИЗВЕСТНО. НО, СКОРЕЕ ВСЕГО, СОРВАТЬ СУД ЖЕЛАЕТ ВРАЖДЕБНАЯ ДЕМОНЕССА, ПОСКОЛЬКУ ИКСАНАЭННЫЙ МОГ БЫ ОТМЕНИТЬ ЕГО В САМОМ НАЧАЛЕ. ВОЗМОЖНО, ОНА СЧИТАЕТ ВЫНЕСЕНИЕ БЛАГОПРИЯТНОГО ДЛЯ ИКСАНАЭННОГО ВЕРДИКТА БОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫМ, А ПОТОМУ ПРЕДПОЧИТАЕТ, ЧТОБЫ ПРОЦЕСС НЕ СОСТОЯЛСЯ ВОВСЕ.
      — Значит, мы должны добиться, чтобы он прошел, как запланировано, — сказала Метрия.
      — ИМЕННО ТАК. НО Я НЕ В СИЛАХ ГАРАНТИРОВАТЬ ЭТО, ИБО НА ДАННОМ ЭТАПЕ ВЫСТУПАЮ ВСЕГО ЛИШЬ В РОЛИ СВИДЕТЕЛЯ.
      — Тогда как же?..
      Глаз чуть ли не пробуравил ее насквозь.
      — О нет! Ведь моя задача сводилась к оповещению участников, — возразила Метрия.
      — НЕ ТОЛЬКО К ОПОВЕЩЕНИЮ, НО И К СБОРУ. ТЫ ДОЛЖНА ПРОСЛЕДИТЬ ЗА ТЕМ, ЧТОБЫ В НАЗНАЧЕННОЕ ВРЕМЯ ВСЕ УЧАСТНИКИ ПРОЦЕССА НАХОДИЛИСЬ НА МЕСТЕ.
      — Но как мне мериться силами с существом, способным бросить вызов самому Иксанаэнному? Это невозможно!
      — НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ВОЗМОЖНО. ПОСКОЛЬКУ ИКСАНАЭННЫЙ ЖЕЛАЕТ, ЧТОБЫ ПРОЦЕСС СОСТОЯЛСЯ, ЕГО СОПЕРНИЦА НЕ МОЖЕТ ВМЕШАТЬСЯ ОТКРЫТО. ВЫСШИЕ ДЕМОНЫ НИКОГДА НЕ СХВАТЫВАЮТСЯ ДРУГ С ДРУГОМ НАПРЯМУЮ, ОНИ ВЕДУТ БОРЬБУ ЧУЖИМИ РУКАМИ. СООТВЕТСТВЕННО, ОНА ДОЛЖНА ПОПЫТАТЬСЯ ЛИБО СОРВАТЬ ПРОЦЕСС С ПОМОЩЬЮ СОЗДАНИЯ ВНЕШНЕ НЕ СВЯЗАННЫХ С НЕЮ НЕБЛАГОПРИЯТНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ — ПОПЫТКА СБИТЬ ТЕБЯ С ТОЛКУ С ПОМОЩЬЮ ИЛЛЮЗОРНОЙ НАДПИСИ НА ПОВЕСТКЕ ОТНОСИТСЯ ИМЕННО К ТАКОГО РОДА ДЕЙСТВИЯМ, — ЛИБО КОСВЕННО СПОСОБСТВОВАТЬ ВЫНЕСЕНИЮ НУЖНОГО ЕЙ ВЕРДИКТА. НО ОНА МОЖЕТ ПРЕДПРИНЯТЬ ЛИШЬ ТРИ ПОПЫТКИ, И ОДНА ЕЮ УЖЕ ИСПОЛЬЗОВАНА. ТЫ ДОЛЖНА БЫТЬ НАЧЕКУ И РЕАГИРОВАТЬ НА ВСЕ НЕОБЫЧНОЕ И ПОДОЗРИТЕЛЬНОЕ. ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ НЕ ДОПУСТИТЬ ПОДЧИНЕНИЯ КСАНФА ЧУЖДОЙ ВОЛЕ И МАГИИ.
      Метрия поняла, что опасность нешуточная, ибо Иксанаэнный вообще не вмешивался в ход повседневной жизни Ксанфа, что вполне устраивало его обитателей. Конечно, пришлая демонесса тоже могла оставить все по-прежнему, но могла и не оставить, а переиначить на свой лад, просто назло предшественнику или по капризности натуры. Будучи сама демонессой, хотя и младшего ранга, Метрия не склонна была полагаться на мудрость и порядочность сородичей и решительно предпочитала сохранение прежнего правления.
      Она сглотнула (что, принимая во внимание отсутствие у демонов слюны, являлось явным признаком стресса) и пообещала сделать все, что в ее силах.
      Получив одобрение Симург, Метрия улетела домой и наполовину занялась домашними делами. Вторая половина ее сознания пыталась вникнуть в ситуацию и выработать план действий, а поскольку дело было связано с каверзами и коварством, эта половина поступила в распоряжение Менции.
      Основная проблема заключалась в том, что намерения соперницы Иксанаэнного оставались полнейшей тайной, что не позволяло выработать хоть какую-нибудь ответную стратегию. Следовало лишь держаться начеку — Метрия даже переместила ушки на макушку — и ждать.
      Главной ее заботой было своевременное прибытие всех участников процесса в Безымянный замок, и она, чтобы исключить опоздания, постаралась убедить каждого получившего повестку отправиться туда заранее. К счастью, Безымянный замок мог вместить гораздо больше народу, чем требовалось. Оттуда открывался прекрасный вид, и участники со зрителями имели возможность до открытия заседания неплохо провести время, тем более что магия замка обеспечивала всем неприкосновенность, и такие нежные создания, как Дженни или Мела, могли не опасаться ни прожорливого паровика Стэнли, ни меняющего реальность Конпутера. Все чувствовали себя как дома; например, Рапунцель и Панихида научились у Кима с Дагом игре в обыкновенские карты, называвшиеся так, видимо, потому, что на нормальные, ксанфографические карты они не походили решительно ничем. Теперь они увлеченно резались в них с утра до ночи, а отсутствие при этом даже намеков на порезы только лишний раз подтверждало распространенное мнение о странностях и своеобразии обыкновенной терминологии.
      Отпрыски Косто и Скелли дулись (вот еще один нелепый обыкновенский термин, ну как, скажите на милость, может надуться скелет?) в игральные кости с огрицей Окрой и паровиком Стэнли. Выигрывали по большей части детишки, а проигравшие, огрица и дракон, катали их на своих спинах. Принцесса Яне вела с Конпутером глубокомысленную беседу о том, насколько реально магическое изменение реальности, собака Греза, кот Сэмми и паровичок Стивен играли в пятнашки, горгулий с горгульей обеспечивали всех чистой водой, наполняя две имевшиеся в поверхности облака впадины: в одной из них плескалась Нада, а в другой, где воду подсолили, морская русалка Мела. Всякий раз когда эти особы купались, большая часть участников процесса мужского пола по какому-то странному совпадению собиралась возле бассейнов. Имел ли к этому отношение тот факт, что обе красотки предпочитали плавать не в змеином и рыбьем, а в женском обличье и, разумеется, обнаженными, установить не удалось. Короче говоря, все развлекались как могли.
      Но это продолжалось недолго.
      Пришло время начинать процесс. Участники собрались в одном из главных залов замка, не соединявшимся с тем, где пребывала Роксана, ибо ей по указанию Симург надлежало оставаться одной.
      — Прошу всех встать! — провозгласил волшебник Трент.
      Присутствующие поднялись на ноги, а кое-кто из крылатых, прежде чем успели понять, что это уже перебор, даже и в воздух. Дракон задрал голову, и лишь один ребенок никак не отреагировал на распоряжение. Молча подойдя к провинившемуся, Трент превратил его в жеребенка, потом в лжеребенка и лишь потом вернул ему прежний облик, наглядно показав, что в зале заседаний распоряжения судебного пристава надлежит исполнять неукоснительно.
      Затем вспыхнуло пламя, запахло серой, и из дымного облака возник профессор Балломут. Заняв судейское место, он обратился к участникам процесса с речью, причем говорил с ними куда более вежливо, чем со своими студентами. Учтивость его простиралась до того, что он даже допустил гипотетическую возможность наличия в головах некоторых из присутствующих не только трухи, но и мозгов, и призвал обладателей таковых использовать уникальный шанс и воспользоваться оными по прямому назначению хотя бы раз в жизни. Правда, судя по скептической физиономии, демон не слишком надеялся на действенность своего призыва.
      — Итак, — завершил он свою речь, — присутствуют ли здесь представители защиты и обвинения?
      Волшебник Мэрфи и принцесса Яне выступили вперед.
      — Да, Ваша Честь, — произнесли они в один голос. Профессор нахмурился.
      — Что это у тебя, принцесса Яне? Вроде как светлячок вокруг головы кружится.
      — Нет, это всего лишь маленькая луна. — Она наклонила голову, так что луну смогли рассмотреть все в зале. На многих это произвело самое благоприятное впечатление. Только судья поморщился.
      — Защита готова к процессу?
      — Да, Ваша Честь.
      — Можете сесть. Присутствует ли судебный пристав?
      — Да, Ваша Честь, — произнес волшебник Трент, выступая вперед.
      — А эксперт по спецэффектам?
      — Да, Ваша Честь, — ответила омоложенная, что ей очень шло, волшебница Иллюзий Ирис.
      — Здесь ли переводчик?
      — Здесь, Ваша Честь, — откликнулся Гранди.
      — А восемнадцать предполагаемых присяжных?
      — Здесь, Ваша Честь, — хором ответили они. Судья устрашающе нахмурил брови.
      — Я слышал только семнадцать голосов!
      Половинка души Метрии едва не вывалилась из тела. Одного не хватало, а она-то думала, что доставила всех!
      — Назовитесь каждый в отдельности, — распорядился Трент. — Гранди, посчитай всех по повесткам.
      Присяжные по одному стали поднимать диски и называть имена, а Метрия тем временем произвела подсчет в уме. Она вручила повестки семерым привлеченным процессуальным лицам, семнадцати присяжным и пятерым свидетелям, двадцать девять повесток из тридцати.
      Одновременно закончил считать и Гранди: присяжных действительно оказалось семнадцать.
      — Кажется, я понимаю, — начала было Метрия, но под суровым взглядом Балломута осеклась и сникла.
      — Я хочу сказать, если Высокий Суд позволит…
      — Говори, демонесса, — снисходительно промолвил судья.
      — Я вручила присяжным ровно семнадцать повесток, поскольку именно такое количество именных дисков у меня было. На восемнадцатом не было обозначено никакого имени.
      Приблизившись, она подала Балломуту пустой диск. Судья внимательно осмотрел его, нахмурился и вопросил:
      — Присутствует ли здесь Симург?
      — ПРИСУТСТВУЕТ, ВАША ЧЕСТЬ, — прозвучал в голове каждого голос, мощь которого несколько обескуражила даже Балломута. — НАХОДИТСЯ В ОТДЕЛЬНОМ ПОМЕЩЕНИИ.
      — Свидетель Симург, почему на данном диске отсутствуют какие-либо надписи?
      — ОН ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ. ЕГО ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ ЗАДЕЙСТВОВАТЬ ПОЗДНЕЕ.
      Голова судьи задымилась, а глаза заискрились. Наверное, если бы этот ответ исходил от менее важной особы, реакция была бы более пылкой, но в данном случае он ограничился тем, что вернул диск Метрии и сказал:
      — Суд признает наличие семнадцати предполагаемых присяжных достаточным для начала заседания. Прибыли ли пять вызванных свидетелей?
      — Да, Ваша Честь.
      Судья кивнул.
      — Итак, именем Ксанфа я открываю процесс по обвинению Роксаны, птицы рок, в нарушении Заговора Взрослых.
      По залу прокатился изумленный гомон. Некоторых поразила серьезность обвинений, другие не могли взять в толк, каким образом птица, шесть столетий не видевшая никаких детей, могла совершить подобное преступление.
      — Пристав, защита, обвинение, можете приступать к опросу предполагаемых присяжных и формированию окончательного состава жюри, — проворчал Балломут и закрыл глаза, словно вознамерившись заснуть.
      — Панихида-варварка, — назвал первое из имен волшебник Трент.
      Прекрасная полудемонесса, дочь Метрии, выступила вперед и заняла свидетельское место. Для такого случая она уложила волосы и надела очень короткую юбку, так что когда свидетельница положила ногу на ногу, данное действо произвело на мужскую часть аудитории неизгладимое впечатление.
      — Ты понимаешь, что значит давать показания под присягой? — осведомился Балломут.
      — Догадываюсь. Мне не положено врать.
      Обвинитель Грей Мэрфи начал задавать вопросы.
      — Ты варварка?
      — Вступила в варварство в связи с замужеством. В девичестве являлась полудемонессой-отшельницей.
      — Признаешь ли ты необходимость следования Заговору Взрослых?
      — Я нахожу его забавным.
      — Так да или нет?
      — Это смешно.
      — Присяжный должен отвечать на вопросы обвинения и защиты утвердительно либо отрицательно.
      — Это как?
      — «Да» или «нет».
      — А… тогда «нет».
      — Ты не признаешь ограничений, налагаемых Заговором?
      — Совершенно верно, я считаю все это дурью. Что плохого, если ребенок услышит крепкое словечко или увидит чьи-то трусики? Дети так и так узнают все гораздо раньше, чем это кажется взрослым.
      Грей нахмурился.
      — Я даю отвод данной кандидатуре, поскольку…
      — Отвод принят.
      — Это только потому, что я сказала правду? Мне-то казалось, что именно это вам и нужно.
      — Мы ценим правду, — отозвался Грей, — но для участия в данном процессе ты не подходишь.
      — Не очень то и хотелось, — фыркнула Панихида, встала, чуть не показав при этом трусики всему залу, и заняла место среди зрителей
      «А что, если бы они увидели-таки ее трусики?» — подумала Метрия. В зале есть дети. Как повел бы себя судья: удалил публику, прервал заседание или просто сбросил Панихиду с облака за неуважение к суду?
      Следующей была вызвана Рапунцель, возможно не менее привлекательная, чем Панихида, но на иной, более скромный манер. На тот же вопрос Грея Мэрфи она ответила утвердительно, добавив, что считает недопустимым преждевременно смущать детские души лишним, совершенно ненужным для правильного детского времяпрепровождения знанием. Обвинение этот ответ удовлетворил, однако со стороны защиты последовало возражение.
      — Есть ли у тебя что-либо общее с Роксаной? — спросила принцесса Яне.
      — Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь: что может быть общего у меня с птицей рок? Мы даже не знакомы, хотя я о ней слышала.
      — А сформировалось ли уже у тебя какое-либо мнение по поводу предъявленного обвинения?
      — Ну… наверное, просто так обвинения не предъявляют. Я готова выслушать показания и прийти к решению.
      Луна Яне многозначительно качнулась.
      — Но допустим, что подобное обвинение предъявили тебе?
      — Протестую! — подал голос Грей. — Присяжной обвинение не предъявлялось.
      — Вопрос относится к занимаемой ею позиции и ее убеждениям, — парировала Яне.
      Судья пожал плечами.
      — Протест отклоняется. Прошу ответить на вопрос защиты.
      — Но я ведь никогда даже…— растерянно заговорила Рапунцель.
      — Но готова поверить в виновность птицы, с которой даже не знакома? — не дала ей договорить принцесса.
      — Я этого не говорила. Но если улики…
      — Протестую! — снова вмешался Грей. — Представитель защиты пытается оказать на кандидата в присяжные давление.