Эпилятор - Эпилятор

Хотя до них было рукой подать, эти уникальные по размеру рыбины не обращали на меня никакого внимания. То один, то другой монстр из маленькой стаи, поднимался из глубины к поверхности, распускал незаурядные по величине перья и отражение солнечных лучей от них создавало вспышку радужных пятен, подобно переливам украшения из разноцветных драгоценных камней. Чем-то они были похожи на очень богатых красавиц из высшего общества, небрежно демонстрирующих браслеты на холеных руках и диадемы, усыпанные алмазами, изумрудами и рубинами. Очень эффектно.
      На противоположном берегу заводи с цветка на цветок перелетали две крупных нежно-голубых бабочки. Третья бабочка обследовала цветы с моей стороны ручья. По форме и окрасу бабочки-красавицы похожи на голубянок, но их размер - это было нечто! Машинально я вытянул руку и одинокая странница, как доверчивая собачонка, села на ладонь. Сложила два десятисантиметровых крыла и пощекотала ладонь хоботком. Точно красавица-девица, которая знает себе цену, повернулась кругом и махом, словно цветастый шелковый халатик, распахнула роскошные крылья. Говорят бабочки садятся на ладонь, чтобы съесть кристаллики соли от пота. Я этому никогда не верил. Думаю, они понимают и любят тех, кто ценит их красоту и совершенство.
      Все это создавало атмосферу расслабленности и покоя. В мире всегда есть места, где время течет иначе, а мысли только о прекрасном и удивительном. В этом Новом Мире масса диких и нетронутых мест, где никогда не ступала нога человека. Было бы чудесно, хорошо подготовившись, пройтись по ним - себя показать и на других посмотреть. А лучше, даже, не одному, а в компании с теплой женщиной. Так, чтобы все тридцать три удовольствия. Мечты. Мечты.
      Конь легонько ткнулся мне в щеку головой и наваждение пропало.
      Я огляделся вокруг. Судя по размерам хариусов, рыбу тут не ловили никогда. Явных следов пребывания человека в ущелье и рядом со входом в пространственный туннель, нет. Дикое место. Так что надо двигать дальше…
      Подхватив повод, вскочил в седло и осторожно двинулся по галечной отмели ручья. Прошел вниз по течению километра полтора, отмечая, что чем дальше от места входа в пространственный туннель, тем шире ущелье, гуще растительность и стены становятся заметно выше. Местами стали встречаться небольшие лужайки с густой зеленой травой в обрамлении кустов ежевики и смородины. Я остановился у очередного куста с ягодой и совсем уж было нацелился подзаправиться свеженькой витаминной продукцией, когда, вдруг, на пределе слышимости, мне показалась, услышал чей-то крик. Придержав коня, прислушался. Точно. Крик повторился со стороны выхода из ущелья. Свернув на ближайшую лужайку, стреножил лошадь и проверил снаряжение. Лук, стрелы, меч, секира, кинжал и метательные ножи. Кажется все.
      Похлопал коня по шее и сказал.
      – Прости, друг, но тебе лучше подождать здесь.
      Конь повернул голову и тихо фыркнул, словно все понимая и соглашаясь. Быстрым шагом, местами переходя на бег, я устремился на крик, стараясь держаться в тени кустов и производить как можно меньше шума.
      Пробежал почти километр, прежде чем за очередным поворотом увидел каменную стену, сложенную из массивных необработанных камней. Стена высотой метров пять полностью перегораживала ущелье. Лишь для пропуска ручья в преграде оставили узкую щель. Крики неслись из-за стены.
      Я внимательно огляделся и перебежал к подножью ограды. Выбрал наиболее рельефный участок, вскарабкался и осторожно выглянул за стену.
      За оградой находилась ровная прямоугольная площадка, примерно сто на двести метров. С правой стороны площадку ограничивал обрыв, судя по перспективе за бровкой, не менее чем полукилометровой глубины. Ручей протекал через площадку, попадал в небольшой прямоугольный бассейн, вытекал из него и переливался через край обрыва водопадом.
      Дальняя сторона площадки замыкалась еще одной каменной крепостной стеной с закрытыми воротами. К стене за вбитые крючья привязаны пять лошадей. От ворот серпантином проложена узкая горная тропа. С моего места видна небольшая ее часть и этот отрезок дорогой можно назвать с большой натяжкой. Перемещение по горной тропе людей и грузов представлялось занятием не для слабонервных.
      С другой стороны площадки, слева от меня, в отвесной стене темнел вход в пещеру. Точнее - отверстие входа в каменоломни. От входа в каменоломни к обрыву проложены деревянные мостки по которым, видимо, вывозили пустую породу тачками и сбрасывали с обрыва.
      В центре площади полукругом стояла на коленях, опустив головы, толпа заключенных, человек двести. На первый взгляд, каждый второй в толпе носил кандалы. Восемь человек в колодках сидели на земле отдельно от остальных.
      На самой же площади казнили человека.
      По периметру разместилась вооруженная охрана. Всего я насчитал шестнадцать человек вооруженных короткими мечами и копьями. Двое имели луки. Оба лучника устроились на небольшом балконе над воротами с противоположной стороны. Они, облокотясь о бортик, с интересом наблюдали за экзекуцией. Один стражник, опираясь на копье стоял у ворот. Второй у входа в каменоломни. Двенадцать охранников с удобством расположились на скамейках. Судя по продуманности схемы охраны, сразу за моим участком стены, внизу у подножья, должен находиться еще один сторож. Семнадцатый по счету. Его я видеть не мог, но принимать в расчет был обязан.
      В центре площади стояла, залитая кровью, плаха и рядом горел костер. Двое подручных палача держали за плечи уже давно не сопротивляющуюся жертву. Палач стоял рядом, поигрывая окровавленным великанским топором. Тем временем его подручные в очередной раз подтащили жертву к колоде и вытянули обрубок левой руки заключенного, - правой руки у бедняги уже не было. Они положили обрубок левой на плаху и плач ювелирно укоротил руку еще на кусок в ладонь шириной. Нашинкованные куски конечностей горкой валялись тут же, рядом с разделочным столиком. Отработанным до автоматизма жестом палач взял из костра раскаленную до красна плоскую железную кочергу и прижег обрубок руки. В этот момент заключенный издал тот самый нечеловеческий вопль, который я слышал в последнее время.
      Я осторожно спустился вниз и перебежал вдоль ограды до ее соединения с отвесной стеной ущелья. В этом углу угнездился и обильно рос дикий виноград. Его ползучие плети достигали верха стены, создавая небольшой, закрытый листьями участок. Используя неровности и щели в стене, снова вскарабкался наверх. Закрепился локтями и осторожно раздвинул широкие листья. С этой точки можно с гарантией наблюдать за происходящим без опасения быть обнаруженным раньше времени.
      Казнь приостановили. Обрубок человека в очередной раз потерял сознание. Всем своим видом показывая насколько ему надоела эта рутина, палач сунул кочергу в костер, поворошил угли, отложил в сторону топор, подхватил ведро с водой и вылил на несчастного половину его содержимого. Смертник очнулся, закашлялся, выплевывая воду, и заскулил. Подручные палача опять подхватили его, а палач взял в руки топор.
      В принципе, что мне нужно сделать, было понятно. Нужно восстановить справедливость. Но на чьей стороне я должен был выступать?
      То, что охранники и палач с подручными используют неконституционные методы наказания, видно невооруженным взглядом, но является ли это поводом к приговору для них. Не факт. Я наблюдал рядовой спектакль и это нормальный уровень средневекового зверства. Ничего особенного.
      Есть три варианта развития событий. Первый - это то, что все заключенные законченные подонки и злодеи, а наказание вполне соответствует тем преступлениям, которые они совершили. Но тогда я должен для ускорения дела вырезать под корень всех двести человек, не обращая внимания на охрану. Дело сложное, но выполнимое, хотя скотобойня получится еще та. Но божий суд, в моем лице, он правый самый. При этом, как минимум, лучников из охраны придется убрать, так как моего понимания высшей справедливости, охрана скорее всего не оценит и постарается помешать. Именно лучники в этом случае - наиболее опасный фактор.
      С другой стороны - все заключенные оказаться невиновными, тогда вырезать нужно охрану, а остальных освобождать. А может, из общей массы не виновны лишь несколько человек и все остальные достойны своей участи. Дилемма.
      Чтобы разобраться, я стал внимательно одного за другим рассматривать заключенных и вдруг почувствовал толчок. Взгляд зацепился за кого-то в толпе. Я вгляделся более пристально и понял - один узник совести смотрит в мою сторону. Он видел меня и смотрел мне прямо в глаза. Мистика. Я с трудом отвел от него взгляд, заставил себя сосредоточиться и просмотреть всю толпу от начала до конца. Затем опять взглянул на странного заключенного в кандалах и… он едва заметно кивнул мне.
      Похоже появилась первая зацепка в решении проблемы - кого спасать.
      В голове начал складываться план предстоящей схватки. Первыми умрут лучники. Затем стражник под стеной. Палач, подручные и остальная охрана, уж как получится.
      И все-таки сомнения в правильности выбора оставались. Но в этот момент из пещеры показались два жреца. Черные хламиды с капюшоном, выбритые головы, чтобы удобнее носить парик. Один плешивый жрец это может и случайность, но два - уже система. Да и по повадкам видно, это мои старые знакомцы - мафиози. Выступают, как хозяева жизни, у одного в руках хлыст и направлялись они к заключенным в колодках. Сомнений больше нет - выбор сделан!
      Я медленно подтянулся, улегся на стене, прячась в листве, и подождал пока полностью восстановится кровообращение в руках. Опустил на лицо маску своей спецназовской шапочки и надел перчатки для стрельбы. Вынул лук, с трудом, в положении лежа натянул тетиву, уселся по-турецки на стене и задержал дыхание. До лучников на балконе примерно двести метров. Чтобы попасть - нужно постараться.
      Первая стрела еще находилась в полете, когда вдогонку ей полетела вторая. И первая, и вторая попали идеально, абсолютно симметрично, в центр груди, на ладонь ниже шеи, пробив грудину. Откат нормальный!
      Я вскочил на ноги и с натянутым луком, заглянул вниз со стены. Стражник стоял там, где и ожидалось. Третья стрела вошла ему в ямку над ключицей. Три ноль в нашу пользу.
      С четвертой стрелой получилось не так хорошо. Стражник, стоявший у входа в каменоломни, оказался стрелянным воробьем - еще не видя меня, но печенкой почувствовав неладное, попытался скрыться внутри пещеры. Рука дрогнула и стрела только зацепила ему ногу чуть выше колена. Он на бегу споткнулся и покатился по земле. Затем, не вставая на ноги, по-пластунски, змейкой преодолел пару метров и заполз в каменоломни, оставляя за собой кровавый след.
      Жрец с хлыстом повернулся в мою сторону, без колебаний указал на меня рукой и скомандовал.
      – Взять его!
      Трое стражников отделилось от общей группы и побежали в моем направлении. А я вогнал пятую стрелу в живот жрецу с хлыстом. Мафиози согнулся, обхватил стрелу руками, сделал три шага назад, споткнулся и упал в костер. Черный плащ на нем вспыхнул. Жрец закричал, выкатился из костра и начал ворочаться на земле, пытаясь сбить пламя и унять нестерпимую боль в животе… но жить ему оставалось недолго.
      На троих стражников, бегущих в мою сторону, пришлось потратить семь стрел. Воины грамотно уклонялись, и третьего, последнего, я уложил, когда он подбежал почти вплотную к стене.
      В это время все остальные успели попрятаться. Палач и его подручный выглядывали из-за плахи. Второй помощник палача, прикрываясь обрубком заключенного, который снова потерял сознание, медленно отступал в сторону входа в пещеру. Стражники повалили скамейки и выглядывали из-за них, как тараканы из щели. На виду остался только второй жрец, который спиной ко мне пытался сбить пламя с плаща своего товарища. Последнюю свою стрелу я смачно вколотил ему в спину. Попал слева, чуть выше поясницы. Стрела прошла навылет - из спины выглядывало только белое оперение.
      Оставив лук и пустой колчан на стене, стал спускаться на площадь. Как поется, - первый тайм мы уже отыграли.
      Спрыгнув на землю, вынул меч и двинулся в сторону палача и подручных. Одновременно боковым зрением фиксировал поведение стражников, но, как ни странно, желания идти в наступление из-за скамеек у них не было.
      Пока подходил к главным мучителям, все трое мастера заплечных дел собрались в кучку и вперед выступил самый главный, перебрасывая свою окровавленную секиру с левой стороны на правую и обратно. Он скалился от удовольствия. По хватке сразу был виден настоящий профессионал и удар он нанес молниеносно, сбоку и без замаха, метя в живот. Я с трудом уклонился, прогнувшись, но все-таки успел перехватить и задержать левой рукой топорище, дернуть на себя и обрубить мяснику обе руки чуть выше кистей. Топор вместе с кистями рук палача еще падал на землю, а я уже скользнул ему за спину и коротким махом меча, отделил голову от плеч у его первого подручного и на обратном движении проткнул с проворотом поясницу второму. После этого снова повернулся к палачу.
      Он стоял ко мне спиной, слегка согнувшись, и в столбняке смотрел на обрубки рук. Я прошипел ему в затылок.
      – За удовольствие надо платить - это закон. Умирать ты будешь долго и, если выживешь, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, - и двумя легкими боковыми ударами подрубил ему сухожилия ног в коленях, прибавив, - это твоя цена… За удовольствие.
      Из активных боевых единиц теперь остались только стражники и я, крутанув меч восьмеркой, с интересом посмотрел в их сторону. Никакого изменения в их поведении не было. Девять человек ощетинились пятью копьями и четырьмя мечами. Вылезать из-за скамеек они явно не желали.
      Я медленно, с ожиданием поглядывая на стражников, вытер меч о куртку палача, который мычал от боли и ворочался в луже своей крови у моих ног. Затем, вложив меч в ножны, повернулся в сторону заключенных. Все, кроме моего знакомого, по-прежнему стояли на коленях, опустив головы. Лишь он один с трудом поднялся на ноги. Я направился к нему. Он двинулся мне навстречу.
      Мы встретились на полпути. Изможденная фигура, кандалы, глубоко запавшие серые глаза. Ничего особенного.
      Я первый, громко и демонстративно, в расчете на публику, задал вопрос.
      – Кто еще должен умереть?
      Он не удивился. Внимательно огляделся вокруг, посмотрел в сторону стражников, при этом те заметно скукожились и еще глубже присели за своими скамейками, подумал и сказал.
      – Достаточно, - и, отвечая на мой невысказанный вопрос, пояснил. - Я жрец бога Тьмы. Как будто это, что-то должно значить для меня. Затем сделал повелительный жест в сторону охранников и крикнул. - Лошак. Ко мне.
      От группы стражников, не без колебаний, отделился пожилой воин. Положил копье на землю и побежал в нашу сторону. Подойдя к нам шагов на десять, остановился и, со страхом поглядывая на меня, склонился в поклоне.
      Жрец вытянул вперед руки и коротко приказал.
      – Расковать.
      Стражник кивнул и, обходя меня по дуге и кося глазом, побежал в сторону входа в пещеру. Видимо за инструментом. Как только он скрылся в темноте коридора, остальные охранники дружно вышли из-за скамеек. Выстроились в шеренгу и положили оружие на землю перед собой. Моя победа была признана убедительной и полной.
      Мы молча простояли примерно пять минут пока Лошак, запыхавшись и обливаясь потом от усердия, не вернулся с наковаленкой и кожаной сумкой с инструментом перекинутой через плечо. Установив оборудование, он с большой сноровкой, буквально в один мах молотка, расковал жреца. Положил инструмент на землю, отступил на несколько шагов назад и вытянулся в струнку, демонстрируя отменную выучку.
      Жрец посмотрел на стертые до мяса запястья, поморщился и снова обратился к стражнику.
      – Освободить и расковать троих. Каро, Дели, Насали. Быстро. - Стражник кивнул, подхватил инструмент и побежал в сторону толпы заключенных.
      А жрец повернулся ко мне и пояснил.
      – Все остальные - мразь.
      Я понял, что сделал все, что нужно, и так, как надо. Пора и честь знать. Поэтому объявил.
      – Я ухожу. - Жрец склонился в поклоне, соглашаясь и благодаря.
      Подозвав одного из стражников, я велел ему принести стрелы от ворот. А сам прошелся по кругу, собирая те, что оказались рядом. Собрав стрелы, направился к стене. С пучком стрел за поясом вскарабкался наверх. Подобрал лук, наполнил колчан стрелами и встал по стойке вольно на гребне стены, наблюдая за действиями спасенных жрецов.
      Мой новый знакомый вытряхнул из черного плаща убитого в спину бойца из Клана и надел его дырявый плащ на себя. Лошак также шустро расковал еще троих и все четверо заключенных направились в сторону ворот к лошадям. Стражник у ворот уже отворил створки и встал в стороне, поглядывая в мою сторону. Копье лежало рядом с ним на земле.
      Я подождал пока четверка освобожденных, оседлав лошадей, не выедет за ворота и за ними не закроют створки. В последний раз окинул взглядом площадь с заключенными, большинство из которых так и не поняло, что же произошло, и начал спускаться вниз.
      Не торопясь, прошел обратной дорогой вдоль ручья и вышел на полянку, где стоял конь. Он тихо заржал, приветствуя меня. Я взял его за повод и направился к входу в пространственный тоннель.
      Все приключение заняло не более пяти часов. По местному времени было далеко за полдень. Ярко светило заходящее солнце и с разных сторон задувал переменчивый теплый ветерок. Изредка пролетали крупные изумрудно-золотые жуки. Перелетали с цветка на цветок голубые бабочки. Идиллия.
      Не доходя до портала, остановился на берегу знакомой заводи и, чувствуя, что заслужил минуту отдохновения, присел на прогретый солнцем камень. Метровые хариусы по-прежнему стояли вблизи дна, лениво шевеля хвостами, и кристально чистая вода, позволяла рассмотреть все детали их подводной жизни. В какой-то момент остро пожалел, что с собой нет спиннинга. Но эта мысль скользнула и растаяла, как снежинка на ладони в жаркий полдень. Не навреди и красота спасет мир. Нужно только видеть красоту вокруг себя и иметь желание кого-нибудь спасти…
      Минут через десять, расслабившись душой и телом, со вздохом поднялся, накинул на голову коня тряпку и, ведя за повод, прошел через еле заметное серое пятно в стене. Как и ожидалось, оказался перед сараем в лесу недалеко от дороги.
      Светало, и гроза давно закончилась.
      Поскольку все в мире взаимосвязано, то и разборка в каменоломнях получила закономерное продолжение. Я верной дорогой двинулся в полном соответствии со сценарием написанным кукловодами.
      Через двое суток, оказавшись в городишке Ларго и проезжая мимо старого двухэтажного дома, огороженного высоким потемневшим от времени забором, почувствовал толчок в груди. Остановился и толкнул створку ворот.
      Ворота открыты. Во дворе дома пусто. Я заехал во двор, закрыл ворота, привязал коня к коновязи и постучал в двери дома. Тишина. Дернул за ручку, дверь оказалась незапертой. Войдя в прихожую, позвал.
      – Ау, хозяева. Есть тут кто?
      Тишина и запустение. На полу слой пыли, в углах паутина и никаких следов. По крайней мере год здесь никто не проходил. Мистика.
      Я огляделся. Прямо передо мной начиналась широкая лестница на второй этаж. Справа и слева от нее находились закрытые двери комнат. Но внутреннее чувство подсказывало - мне нужно наверх по лестнице. Привычно проверил состояние оружия и ступил на первую ступеньку.
      По лестнице удалось подняться на двадцать шагов, а на двадцать первой ступеньке произошел переход. Из сухого и теплого Ларго, попал во влажную и душную атмосферу неизвестного места. По-прежнему я стоял на лестнице, но все вокруг иное. Ночь. Через мутное створчатое окно в дом и на лестницу проникает свет луны. Густой, как сироп, пряный воздух и нарастающее чувство беды, ненависти, чужого страха и боли.
      Минуту постоял напряженно прислушиваясь, готовый взорваться градом убийственных ударов, но ничего не происходило, и я осторожно прошел на цыпочках, оставшиеся десять ступенек. На площадке, сразу после лестницы, начинался коридор. Он уходил вглубь дома. Я скользнул в сторону, к стене, присел на корточки и втиснулся в щель за колонну. Тишина. И на кой черт я сюда попал?
      Через пару минут снизу послышался скрип рассохшейся половицы и звук непонятного содержания. Полное впечатление, кто-то стоя переступил с ноги на ногу и всхрапнул со сна. Охрана? Из внутреннего кармана достал черную шапочку и натянул на голову, скрыв лицо и преобразившись в киллера плаща и кинжала, готового к труду и обороне.
      Тем временем, где-то вдалеке, послышался шум пока еще слабого топота от шагов. Через минуту по перилам лестницы заиграли отблески света. Грубый голос с нижнего этажа, совсем рядом, видимо спросонья, прокаркал.
      – Пароль.
      В ответ на него цыкнули, а кто-то даже хохотнул.
      И по лестнице, не очень заботясь о сохранении тишины, стала подниматься группа людей. Впереди шел факельщик, освещая путь остальным. За ним следовали два бойца с обнаженными мечами и гладко выбритыми макушками, на которых поигрывали отражения от факела. За меченосцами шла мрачноватая компания из шести жрецов нормального вида в черных плащах и замыкал процессию еще один меченосец с мечом в ножнах.
      Вся группа, громко топая, прошла мимо и только последний боевик с мечом остался стоять на страже в двух шагах от меня, контролируя вход в коридор. Остальные направились по коридору до самого конца. Затем группа жрецов вместе с факельщиком вошла в торцевую комнату. Хлопнула дверь и забубнили приглушенные голоса. Через минуту факельщик вышел из комнаты, запалил еще один светильник, воткнул его в подставку у двери и двинулся обратно.
      Когда он стал спускаться по лестнице, громко топая сапогами, а часовой инстинктивно провожал взглядом его затылок, я, используя удобный момент и работая на отвлечении внимания, выскользнул из своего укрытия и встал за спиной стражника. Как только макушка факелоносца пропала за перилами лестницы, зажал рот часовому левой рукой и прижал его к себе. Телом почувствовав, что на нем кольчуга, запрокинул голову и перерезал горло бандиту. Боевик булькнул один раз своим новым ртом и обмяк в моих руках. Стараясь не шуметь и не измазаться в крови, оттащил тело в сторонку и опустил на пол. Внизу у основания лестницы невидимый часовой громко чихнул, смачно высморкался и затих.
      В доме установилась тишина. Только изредка потрескивал факел в коридоре. Я подождал еще несколько минут, осторожно подошел и на мгновение краем глаза выглянул в коридор, зрительно зафиксировав обстановку. Два боевика стояли перед дверью в конце коридора боком ко мне и лицом друг к другу. До них примерно метров десять.
      Я достал метательные ножи, внутренне собрался и, шагнув в проход, метнул оба ножа с двух рук. Сорвался с места и, стремительно пробежав по коридору, успел подхватить обоих мертвяков, в которых превратились секунду назад еще живые боевики. Один метательный нож попал стражнику чуть ниже левого уха, второй угодил точно в правый висок его напарнику. С трудом, избегая лишнего шума, опустил убитых на пол и прислушался. В доме по-прежнему тихо. Лишь за дверью комнаты слышался звон посуды и тихие невнятные голоса.
      И что же мы имеем? По предварительным подсчетам, в живых осталось еще шесть человек и никто из них не уйдет обделенным моим вниманием. Выдернул метательные ножи, вытер их о рясу боевика и вложил в боковые карманы на бедрах. Осторожно снял с одного стражника плащ, накинул на плечи и натянул капюшон. Вынул ножи из ножен у бандитов, взял их за лезвия в левую руку и прикрыл плащом. Еще раз проверил свое снаряжение и прикинул план действий. Несколько раз глубоко вздохнул, настраиваясь на сшибку, открыл дверь и бочком проскользнул в комнату.
      Мазнув взглядом по комнате, в которой проходил сходняк Клана, повернулся спиной к присутствующим, закрывая дверь и лихорадочно выстраивая в голове новый план. Потому что в комнате оказалось не шесть, а девять человек. Семеро сидело за столом, ломящимся от разнообразной посуды и еды. Двое жлобов, почти двухметрового роста, в полном вооружении стояли лицом ко мне за спиной у упитанного и разодетого точно павлин, господина, сидящего во главе стола.
      В нашем скорбном деле искоренения зла, начинать нужно всегда с самого трудного - с охраны главного босса. Поэтому, закрыв дверь и поворачиваясь к столу, я практически без замаха и, прикрывая броски полой плаща, кинул ножи от живота сначала в левого от меня охранника, затем, продолжая круговое движение, в правого. Левый получил так, как надо, с ювелирной точностью под обрез челюсти в центр открытой части горла. Нож со смачным чмоком вошел по самую рукоять и левый нежилец. А правый успел среагировать - начал пригибаться и поворачивать голову. Нож попал ему в щеку и застрял в костях челюсти. Воин не был убит, но, получив от удара ножом болевой шок и нокаут, опрокинулся на спину. Шлем упал с его головы и, подпрыгивая, с металлическим дребезгом покатился в угол комнаты.
      Два ноль и мы продолжаем танцы…
      Я опустил руки на бедра, выдернул метательные ножи и с обеих рук метнул их в жрецов, сидящих лицом ко мне, на противоположной стороне стола. Один жрец с быстрой реакцией уже начал подниматься и получил нож в живот, второй глядел на меня удивленными глазами и ему я попал в грудь, как и положено, в районе сердца.
      Четыре ноль, наша игра в полном разгаре, но пора ходить с козырей…
      Я выхватил меч и коротким боковым ударом отделил лысую голову от плеч жрецу, сидящему за столом ко мне спиной. Продолжив движение меча, глубоким прямым выпадом проткнул шею участнику сходки, сидящему справа от него.
      …И получил сильнейший удар в левую часть груди в область сердца, от неожиданности, упав на бок и выпустив из рук меч. Рядом звякнул, падая на пол, отскочивший от кольчуги, тяжелый и широкий кинжал. Такой удар моя металлическая шкурка смогла выдержать только чудом, спасибо Мастеру, он делал кольчугу с душой. Но результатом броска являлось не только мое падение на пол. По крайней мере, одна трещина в ребре и обширный синяк на боку, после этого имели место быть.
      И все-таки, пока шесть один в мою пользу…
      Я вскочил на обе ноги из положения лежа и… Не успев выпрямиться, получил подъемом ноги в лоб от жреца, который находился слева от меня. Искры брызнули из глаз и я повалился на спину. С трудом, в падении, сделал кувырок через голову. Поднимаясь с колен сквозь пелену в глазах, попытался оценить обстановку и нашарил рукоятку ножа у пояса.
      Один активист криминального мира стоял напротив в двух шагах. Именно от него я получил отменный удар в лоб. На руку себе он демонстративно надевал шипастый кастет. Его взгляд и кривая ухмылка на лице мне активно не понравилась - это был уверенный в себе профессиональный убийца с большим стажем. Второй мафиози, почти старик, именно он метнул кинжал, нагнувшись нашаривал у мертвого собрата по рясе его оружие. Свое он уже израсходовал в качестве подарка для меня. Без колебаний я метнул нож в старика и попал ему в левый бок, чуть ниже подмышки.
      Семь два в мою пользу и все еще впереди.
      Жрец с кастетом скользнул ко мне и начал атаку прямым ударом в голову, одновременно цепляя подъемом левой ноги под колено. Удар был стремителен и точен. Отклонившись назад, я после задней подножки стал заваливаться на спину. В падении успел сделать ножницы и бандит вместе со мной повалился на пол. На ноги мы вскочили одновременно.
      Пока ничья…
      Теперь атаку начал я ударом ногой в колено. Попал отменно, сместив на бок коленную чашечку. Жрец на мгновение отвлекся и… прямым в голову, сломав челюсть, я впечатал его в стену комнаты. Бандит закатил глазки, опустил руки, но не упал. Увидев его широко раздвинутые и чуть согнутые в коленях ноги, я не отказал себе в удовольствии и, вложив в удар всю злость за пропущенные удары, двинул ему между ног. Жрец сдавлено пискнул, - хэк. Пинок практически подбросил его на полметра и вышиб из него дух. Приземлился боевик уже в полностью отключенном состоянии, в первую очередь от болевого шока. Все его главное мужское достоинство приобрело характер каши-размазни.
      Восемь, аут!
      Я оглядел поле боя, ища последнего, еще обделенного моим вниманием участника маевки. Его не было видно. Пришлось поискать и пройтись вдоль стола. Напротив пустого кресла главного босса, заметил, торчащие из-под стола, зеленые бархатные туфли и часть ноги в красных шароварах. Схватил за толстую щиколотку и вытащил, скулящую от страха личность, на свет божий. Перехватил за шиворот, вздернул на ноги, повернул лицом к себе и, по полной программе давя на психику, спросил замогильным голосом.
      – Ты кто?
      – Мэ-э. У-у… - Я еще раз встряхнул его. Перехватил за жирное горло, заставил посмотреть в глаза и прорычал.
      – Отвечай.
      – Ш-ш-шах Адерабада. - К такому повороту событий я был внутренне готов.
      Отпустив горло шаха, я выяснил, что ноги его не держат и он, приземлившись на пятую точку, не удержался и на ней, завалившись на бок. Откат нормальный.
      Осмотрев поле боя, и больше пока не обращая на шаха внимания, пошел вокруг стола, собирая свое оружие. Охранник шаха с ножом в голове пришел в себя, ворочался и, поскрипывая пеньками обломанных зубов о сталь кинжала во рту, делал попытки подняться с пола. Проблема маленькая и почти не стоящая внимания, но пришлось успокоить его ударом ноги, проломив висок. Шустрый старик сипел и булькал кровью в пробитом легком, упорно не желая умирать. Ядовитые крысы всегда опасны, живучесть их безмерна и проблему контакта с ними нужно решать радикально, не дожидаясь пока природа мать или естественная смерть возьмет свое. Точным ударом в шею добил подранка и напоследок прирезал, по-прежнему лежащего без сознания, жреца-убийцу с шипастым кастетом.
      В процессе обхода стола в голове родился план и по дороге я подхватил с пола за ухо отрубленную лысую голову одного из жрецов. Подошел к шаху, вздернул его на ноги, подтащил к столу и усадил в кресло. Локтем сдвинул посуду вместе с едой в сторону и положил руки шаха ладонями вниз на освободившееся место стола. На каждом пальце шаха, за исключением больших, имелось по перстню. И каждый перстень являлся произведением искусства, поражая в первую очередь размерами драгоценных камней. На блюдо с овощами перед шахом поместил отрубленную голову жреца, с расчетом чтобы хорошо был виден оскал мертвой головы и достал свой меч.