Повелители камней

— Кто ты? — спросил Ньял. — Почему ты здесь?

— Повелитель Кровелла? — гортанным шепотом спросила великанша.

— Нет, — терпеливо объяснил юноша. — Просто Ньял.

Теперь он разглядел великаншу. Молодая, лицо опухшее, в синяках. Ростом не намного выше его, шерсть рыжеватая, как у южан-великанов с Фенсдоунской равнины.

— Как это случилось? — снова спросил он.

— Мы ехали на Движение Камня, и люди-крестьяне схватили нас. Кое-кто из моей семьи спасся, но моя малышка напугалась и плакала, и нас нашли. Меня избили и продали, как животное. — Я — Риб Тоннан, дочь Ур Банфита, короля горных великанов Фенсдоунской равнины. Это моя дочь Ла Тоннан, а там, — она указала на угол, — мой маленький брат принц Ниб Банфит.

— Принцесса! Маленький принц! — Ньял не верил собственным ушам. — Я хорошо помню вас. Я вас видел на похоронах Телерхайда.

— Телерхайд! Как бы он огорчился, если бы знал, что такое произойдет! А вы как попали в это ужасное место?

— Северные лорды думают, что я убил Телерхайда. Меня лишили земли, и на меня охотятся как на тролля. Я гонюсь за человеком, последователем Новой Веры, который знает, кто на самом деле убил Телерхайда. Вот и еду в Моер, чтобы найти его.

Великанша вздохнула:

— Что за ужасные времена! Мой отец защищал нас, а его убили, и много наших умерло по пути. — Внезапно она закашлялась каким-то пронзительным скрежещущим кашлем. Ньял встал на колени, просунул руку между прутьями и постучал великаншу по спине. Когда кашель прекратился, она улыбнулась. — Хорошо, что хоть в этой поездке у нас будет такой спутник, как вы.

Ньял покачал головой:

— Скоро придет мой конюх. Мы придумаем, как освободить вас.

— Эй! Слуга! — крикнул кто-то в люк. — Где этот проклятый мальчишка?

— Да? — откликнулся Ньял, быстро вставая и отойдя от клетки принцессы-великанши.

Первый помощник свесил голову в люк, всматриваясь в темноту. Его губы брезгливо скривились.

— Бочка с водой загружена на корму. Смотри, чтобы у обезьян и единорогов была вода. Если кто-нибудь откажется, дай тому, кому больше нужно. Мы будем болтаться по Проливу два дня. Если единороги подохнут, капитан с тебя шкуру сдерет.

— Да, сэр, — откликнулся Ньял, — сию минуту, сэр! — Он держался в темноте, радуясь, что помощник принял его за Слэта. — Я сейчас вернусь, принцесса, — прошептал он и пошел по узкому проходу к середине трюма. Квадрат яркого света привел его к кормовому люку, под которым стояла протекающая бочка со свежей водой. Он наполнил ведро и отнес его принцессе и принцу, а потом оставил их одних, чтобы они могли спокойно напиться и умыться. Сам же Ньял отправился к обитателям других клеток.

Вскоре он услышал знакомый звук со стороны кормы. Там стояли два единорога. Небольшие, пожалуй, лишь на фут выше крупной лошади, но намного массивнее. Каждый раз, стоило им переступить своими похожими на стволы деревьев ногами, шпангоуты корабля сотрясались. Единственный рог, торчащий на широком лбу, почти касался потолка трюма. Маленькие глазки, неважно видящие даже при дневном свете, подозрительно всматривались в подошедшего человека. Один из единорогов вызывающе фыркнул. Этот звук напомнил Ньялу о радостных днях, проведенных с отцом и братом на охоте в предгорьях Кровелла.

— Тише, космач, тише. — Ньял осторожно подвинулся к загону и поставил на пол ведро с водой. Ближайший единорог угрожающе вскинул голову, проскрежетал рогом по потолку, но все же подошел к ведру, и его ноздри затрепетали, чуя воду. Густая коричневая шерсть единорога свалялась, сквозь нее проступали ребра. На ногах кровоточили раны, натертые кандалами, которыми зверь был прикован к мачте. Единорог пил, благодарно фыркая, его верхняя губа, похожая на лошадиную, довольно бугрилась. За считанные секунды ведро опустело.

Ньял носил воду, пока руки не заболели. Бочка была уже наполовину пуста, когда единороги перестали нетерпеливо поджидать юношу, ищя его подслеповатыми глазами. Наконец они стали похожи на пару довольных лошадей и принялись отгонять друг от друга мух похожими на канаты хвостами.

Остальные клетки оказались жутко грязными. Из-за темноты Ньял узнавал большинство пленников по запаху. Лохматая саблезубая кошка, дыша от испуга тяжело и часто, кинулась на Ньяла, когда тот наливал воду в ее корыто, чуть не задев его горло когтями. Опрокинутый на спину, Ньял вскрикнул, но быстро вскочил и, отпугнув кошку свистом и криками, поспешно вылил в корыто оставшуюся воду, пока кошка снова не бросилась на него. Стая маленьких шакалов хоть и рычала, но позволила Ньялу наполнить водой бадью, и только тогда, когда Ньял ушел, звери столпились вокруг нее, виляя хвостами. Пятнистые гонгои взволнованно тараторили. Крупный серый волк с ярко-голубыми глазами спокойно следил за юношей, совершенно равнодушный к воде. А зубрам воды не хватило. Ньял с трудом наклонил огромную бочку и вылил все, что там оставалось, но здоровенные быки продолжали жадно следить за ним взглядом, допив последние капли.

Закончив работу, Ньял вернулся к великанам. Обессиленная принцесса спала, обнимая дочь. Вьющаяся золотисто-каштановая шерсть великанши сбилась в колтуны на массивных плечах и груди. Ньял успокаивающе улыбнулся принцу, который прижался к сестре, но малыш-великан, шести или семи лет от роду, уставился на него испуганными глазами.

С минуты на минуту Ньял ожидал возвращения Тима с лошадьми. Он решил, что привяжет их возле загона единорогов, но его беспокоило отсутствие воды. Два дня без воды — это слишком много для любого животного. Мало кто из пленников вообще переживет плавание, если на борт не погрузят еще несколько бочек.

Ньял влез на ближайшую клетку — ту, где сидел волк, — и прислонился спиной в борту. Плечи и спина у него ныли, кровь пульсировала в незажившей ране на правой руке. От зловонного запаха щипало глаза. Один из люков чем-то накрыли сверху, и от этого в трюме стало еще темнее. На корабле стояла тишина. Ньял сидел и думал о Сине, гадая, добрался ли до нее бродячий эльф, рассказал ли о том, что с ним случилось.

— Ньял из Кровелла!

Ньял резко выпрямился, вгляделся в темноту.

Голос, казалось, прозвучал совсем близко, откуда-то справа, но там никого не было. Серый волк расхаживал под Ньялом в своей клетке, а из соседней доносилось тяжелое дыхание саблезубой кошки.

— Кто-то что-то сказал? — проговорил Ньял, чтобы услышать собственный голос.

Звери тихо шуршали в клетках, снаружи доносился плеск воды да глухой стук, когда корабль мягко ударялся бортом о причал. Не было слышно ни голосов, ни скрежета перетаскиваемых по палубе грузов — должно быть, галера была уже загружена. «Интересно, где же Тим с лошадьми?» — подумал Ньял.

— Ньял из Кровелла! Слушай меня!

Голос на этот раз прозвучал отчетливо — низкий и властный, но странно искаженный, как будто его обладателю было трудно говорить.

— Слу-шаю, — робко отозвался Ньял, обшаривая глазами темные углы трюма.

— Человек, которого ты ищешь, не в Моере. Он обогнул остров и высадился на Фенсдоунской равнине. Вероломство процветает! Ради спасения Морбихана ты должен идти на юг к Фенсдоунской равнине!

Ньял затаил дыхание, вынул из ножен кинжал.

— Откуда ты знаешь? И как ты узнал, кто я такой? — прошептал он.

— Я знаю тебя через Закон. — Голос стал тише, как будто говорящий удалялся. — И Закон велит тебе идти на юг, чтобы отомстить убийцам твоего отца и брата!

Ньял подождал немного, потом окликнул:

— Эй!

Но голос не ответил, слышался приглушенный плеск волн в борт.

— Эй, — ответила принцесса, зевая. — Ньял? Вы еще здесь?

— Я-то здесь, — ответил юноша, сжимая кинжал.

— Простите, я заснула. Вы разговаривали со мной?

— Нет, с гостем.

— С другом? Он еще здесь?

— Не знаю, — ответил Ньял. Он слез с ящика и посмотрел на голубоглазого волка. Зверь уставился на него, не мигая. Небесно-голубые глаза странно светились в темноте трюма. Ньял повернулся к великанам.

— Принцесса, а не убраться ли нам отсюда? — спросил он неожиданно.

Глава 26

Принцесса испугалась:

— Но как? Кругом вода, всюду враги. — Мне нужна ваша помощь, — сказал Ньял. Он нашел тяжелый ржавый штырь и поддел им замок, как рычагом. Справившись с замком, Ньял потянул на себя дверь. Застонали ржавые петли.

— Вы сможете идти? — Он помог великанше встать.

Маленький принц и Ла Тоннан жались сзади, вцепившись в шерсть на ногах великанши. Принцесса нагнулась, чтобы не удариться головой о низкий потолок.

— Что вы задумали? — прошептала она.

— Помогите мне.

Крепкий грузовой трап лежал на дне трюма — там, где его сбросили. Сделан он был из тяжелой древесины, и Ньялу с великаншей понадобились все силы, чтобы подтащить его под люк. Ньял помог принцессе поднять верхний конец трапа и зацепил крючьями за палубу. Через отверстие люка Ньял увидел небо, окрашенное в темный пурпур Занималась вечерняя заря.

— Все на борт! Приссии моря! Шевелитесь, вы! — проорал на палубе капитан. — Лоцманская лодка подходит!

— Быстрее! — торопил великанов Ньял. Он шел впереди по темному узкому проходу к загону единорогов. Почуяв его запах, один единорог поднял голову и издал звук, чем-то напоминающий мычание.

— Тихо… — прошептал Ньял. Штырь, которым он взломал замок, все еще был зажат в его руке. Просунув руку между перекладинами загона, он нащупал кольцо, которым цепь крепилась к мачте. Ньял вставил штырь в кольцо и нажал. Вены вздулись на его руках, пот градом катился по лбу, но железо не поддавалось.

— Отдать концы! Эй, ты, морбиханский шутник! Весь вечер ждем твою лоцманскую лодку! — проорал голос наверху, после чего Ньял услышал ворчание: — Если мы из-за него снова прозеваем отлив, я сдеру с него шкуру и продам ее моерскому цирку. Приготовьтесь поймать концы!

— Дракониха раздери! Они сейчас отплывут! — выругался Ньял и нажал что есть силы, так что руки задрожали от натуги.

— Давайте я помогу, — тихо сказала принцесса. Передав свою дочурку Ниб Банфиту, она шагнула в загон. Единорог настороженно следил за ней.

— Ш-ш-ш-шш, тихонечко, ш-ш-ш-шш, — напевала великанша. Она протянула руку и почесала единорога за ухом. — Может, мне удастся освободить его, — прошептала она.

Ньял осторожно передал ей штырь. Такая громадина могла раздавить их обоих из-за одного небрежного жеста. Принцесса нагнулась, продолжая тихо напевать. На ее Шерстистых плечах вздулись бугры мускулов. Принцесса повернула штырь. Первое кольцо со звоном треснуло.

— Клянусь Законом! — воскликнул Ньял. — Теперь этот.

Другое кольцо оказалось крепче, и в конце концов великанша просто выдрала его вместе с цепью, расщепив основание мачты. Когда оба единорога были свободны, принцесса заняла свое место возле люка, а Ньял потихоньку открыл ворота загона.

— Кш-ш! — прошептал он, махая руками. Но единороги только пялились на него. — Кш-ш! — повторил он громче. — Брысь! Домой!

— Приготовиться отдать швартовы! — проорал наверху капитан.

Большой единорог вышел из загона. Самка пошла за ним, опустив голову и раздувая ноздри. Свежий ветер хлынул в люк. Единороги снова остановились в нерешительности. Ньял хлопнул в ладоши и побежал вперед, завывая.

Испуганные, оба единорога помчались по проходу. Когда они проскочили мимо грузового трапа, принцесса заступила им дорогу, лая и рыча. Единороги перепугались, повернули назад и, спотыкаясь, бросились по трапу на палубу.

— Быстрей, принцесса! — крикнул Ньял, открывая клетку, где завывала саблезубая кошка. — Выпускайте зубров!

Он побежал по проходу, выпустил шакалов и пятнистых гонгоев. Шакалы молча прошмыгнули мимо него. Голубоглазый серый волк, когда Ньял распахнул его дверь, помедлил и поглядел на Ньяла пронизывающим взглядом, от которого мурашки по спине побежали.

Корабль ходил ходуном. Ньял украдкой выглянул из люка. Единорожиха успела загнать капитана и нескольких матросов на мачту, а сама расхаживала внизу, угрожая им своим рогом. Периодически она ударяла рогом о мачту, и корабль вздрагивал от каждого такого удара.

Матросы пытались отвлечь единорожиху, но единорог-самец, взволнованный их криками и воплями, тут же опустил голову и атаковал их сзади. Матросы, бросившись врассыпную, попрыгали за борт в поисках спасения. Единорог, разогнавшись, помчался по палубе и запутался в вантах. Сражаясь с ними, он потянул сильнее, и мачта, скрипя, согнулась.

— Эй, отгоните его! — завопил капитан, когда единорожиха снова атаковала дряхлую мачту. Полетели щепки. Мачта с парусом, вантами и людьми опрокинулась в воду.

Когда звери вырвались на волю, грузовую площадь перед городскими воротами, все еще, несмотря на поздний час, забитую работниками и повозками, мгновенно охватила паника. Возчики побросали повозки, а лошади понесли, напуганные шакалами. Матросы удирали от стаи пятнистых гонгоев, карабкавшихся по ящикам. «Недолго зверью бегать на свободе», — мрачно подумал Ньял. Городские стены отрезали путь к спасению. Но сумятица все равно была на руку им — беглецу и троице великанов.

— Вперед! — Ньял взял принцессу за руку. Малышка, выпучив от страха глазки, прильнула к шее матери, принц ухватился за ремень Ньяла. Не замеченные в сумерках среди всеобщего хаоса, они сбежали по сходням на пристань.

Саблезубая кошка исчезла за углом. Ньял с принцессой побежали за ней. Там маленький мол, не видимый с площади, уходил в воду, но городская стена была пустой: ни стражи, ни зевак. Сзади послышался топот. Это едино-рожиха рысью нагоняла беглецов.

— Стой! — крикнул Ньял в испуге.

— Стой, тихо! — Принцесса протянула руку. — Да она ручная! — крикнула великанша, когда единорожиха потерлась носом о ее руку.

— Садись на нее верхом, — приказал Ньял. — Оп! — Он поднял принца и посадил сзади великанши. В это мгновение из-за угла выбежал и остановился голубоглазый волк. Ньял поднял камешек и бросил в него. — Уходи!

Волк увернулся от камня. Он не мигая смотрел на беглецов. Ньял повернулся к принцессе.

— Куда теперь? — спросила она.

— Я направляюсь на Фенсдоунскую равнину, но сначала я должен найти своего слугу и лошадей.

— Если можно, я поеду с вами в Гаркинский лес. Я была бы вам очень признательна.

Ньял сжал ее руку, и великанша втащила его на единорога. Ньял сел позади Ниб Банфита, который крепко держался за талию матери. Малышка Ла Тоннан вскочила на плечи великанши, обхватила руками ее шею.

— Тогда в конюшню, да побыстрее! — крикнул Ньял.

Единорог резво зарысил, но, увы, на его спине здорово трясло. Ньялу пришлось ухватиться за шерсть великанши, чтобы удержаться на широченной спине зверя. Единорожиха слушалась принцессу и быстро покрыла расстояние до ворот. Гвардейцы, вышедшие поглазеть на зверей и посмеяться над трусостью матросов и торговцев, слишком поздно поняли, что происходит. Теперь они в ужасе бежали. Подгоняемая принцессой единорожиха тряским галопом миновала ворота и помчалась по узким улочкам Элии. Люди в панике бежали впереди нее, протискивались в двери, перелезали через стены.

— Здесь направо! — крикнул Ньял, и принцесса заставила единорожиху свернуть в переулок. — Надеюсь только, что Тим еще там. Он давным-давно пошел за лошадьми.

Единорожиха вылетела на маленькую площадь перед конюшней. Вышла луна, ее серебристый свет немного разогнал сгущающийся сумрак. При виде великанов и единорога хозяин конюшни выкрикнул ругательство и побежал со всех ног через площадь. Конюх заголосил и помчался следом.

— Тим! — крикнул Ньял, соскальзывая со спины единорога. Ответа не последовало. Не тратя времени, Ньял побежал к стойлу Авелаэра. Жеребец приветствовал его басистым ржанием. Он бил копытом землю, пока Ньял надевал на него уздечку и седло. Во дворе раздались крики, и Ньял кинулся к выходу.

Единорожиха раздувала ноздри, ее подслеповатые глаза таращились на яркий свет факелов. Там, на другой стороне площади, северные лорды выстраивались в боевую позицию, отблески пламени играли на их обнаженных мечах. Нед ехал во главе. Сразу за ним Ньял разглядел Адлера и Фаррила. Остальные разворачивались веером, перекрывая улочки, ведущие к площади. Факелы качались, дрожащие тени метались по булыжной мостовой.

— Теперь ты от нас не уйдешь, предатель! — крикнул Нед.

— Ньял, быстрее! — позвала принцесса.

Ньял прыгнул на спину Авелаэра, выхватил меч. Он был рад, что Тима нет с ним. Двадцать против одного. Тим, при всем его мужестве морехода, вряд ли смог бы тут чем-то помочь.

— Им нужен я! — крикнул Ньял великанше. — Скачите по главной улице к воротам! Спасайте детей!

В этот миг страшный рев эхом прокатился по площади. Самец-единорог, истекающий кровью от ран и доведенный до бешенства огнем факелов, выскочил из боковой улицы и бросился прямо на Неда. Лошади лордов испугались и понесли.

— За мной! — крикнул Ньял, подгоняя Авелаэра. Громыхающие позади копыта единорожихи заглушили злобные крики лордов и подействовали на жеребца не хуже шпор. Через несколько минут беглецы уже были у огромной арки. Городская стража, ничего не ведающая о событиях в гавани, только удивленно хлопала глазами, когда всадник и семейство великанов верхом на единороге проскакали за ворота.

А в глубине Гаркинского леса задремавший у костра Фаллон улыбнулся.

Глава 27

Тим выгодно продал своего саврасого и остался вполне доволен собой. Но когда он показывал хозяину конюшни Авелаэра, жеребец лягнул стенку стойла и цапнул местного конюха за бедро. После долгих поисков Тим нашел безработного возчика, больше интересовавшегося силой лошади, нежели ее манерами. Тот согласился купить лошадь, если найдется соответствующая упряжь. Тим солгал, сказав, что упряжь имеется, и, пообещав встретиться с ним на следующее утро, взял половину цепы, а потом удалился в трактир поблизости от порта. Он не хотел возвращаться на корабль слишком рано, дабы не объяснять Ньялу, что и как.

Он миновал триумфальную арку в сумерках и уже подходил к кораблю, когда из трюма выбежал первый единорог. Раззявив рот, Тим смотрел, как единорог, злобно глядя на капитана и команду, нагнул голову и пошел в атаку. Через мгновение из трюма выскочил второй единорог, а за ним — стая шакалов.

— Ньял… — в тревоге прошептал Тим.

Он побежал к кораблю, и тут увидел большую саблезубую кошку, сбегающую по сходням. Тим спрятался за ящиком. Визг пятнистых гонгоев терзал барабанные перепонки. Выглядывая из-за укрытия, Тим почувствовал мягкий удар ниже пояса и резко обернулся. Рядом стоял голубоглазый волк. Тим вылетел из-за укрытия, вопя от ужаса и размахивая руками. Увидев неподалеку штабель ящиков, он забрался наверх, в безопасность, отшвыривая в сторону визжащих гонгоев. Оттуда он беспомощно наблюдал, как мачта корабля вместе с капитаном и матросами рухнула в воду. Слишком ошарашенный этой трагедией, он не заметил Ньяла и великанов, когда те бежали по площади.

Наконец, раздираемый желанием уцелеть и беспокойством за Ньяла, Тим бросился к галере, но в этот самый миг из трюма бешеным галопом вылетели два больших зубра, задевая рогами за все, что попадалось на их пути. Тим снова спрятался за ящиком. Один из зубров остановился, раздувая ноздри и колотя копытом по палубе, и тут ему на глаза попались матросы, которые пытались вытянуть на палубу парус и ванты вместе с капитаном. Как бык нападает на красный плащ, так зубр бросился на хлопающий на ветру парус. Матросы разбежались кто куда, и парус плавно опустился на голову барахтающегося в воде капитана.

Пригибаясь, Тим побежал между кричащими людьми к городским воротам. Они были закрыты, и стражники наотрез отказывались снова их открывать. Испуганные мореходы возмутились было, но все решил большой единорог.

— Стреляйте! — закричал дозорный на стене, завидев единорога. Тотчас градом посыпались стрелы. Стоявший прямо рядом с Тимом матрос получил удар рогом по ягодицам и упал под копыта единорога. Большинство стрел попали в решетку ворот и отскочили, но некоторые достигли цели и оставили на шее единорога глубокие раны. Животное взревело от боли. Оно озиралось по сторонам, пытаясь найти обидчика. Заметив движения лучников, натягивающих тетиву для следующего залпа, единорог наклонил голову и помчался на них.

Тим, оказавшись между зверем и воротами, перепрыгнул через сломанное колесо и бросился в безопасное место, Он слышал, как позади разъяренное животное бьет рогом по воротам. Тряся огромной головой, единорог пробивал себе вход в город. Тим бежал к причалу, оглядываясь на бегу. Зубры угрожающе выставили рога, но Тим увернулся от них и бросился к маленькому кораблю. Забравшись на мачту, где уже устроилось несколько находчивых матросов, и оказавшись наконец в относительной безопасности, он перевел дух.

Из-за городских ворот летели крики и проклятия, но Тим туда не смотрел. Его глаза тревожно обшаривали причал и палубу потерявшей мачту галеры.

— Кто-нибудь из пассажиров спасся с того судна? — спросил он.

Мальчишка по соседству с ним покачал головой.

— Только один и был — внизу, в трюме. Раздавили его в лепешку, готов поспорить. Так ему и надо. Наверное, это он единорогов выпустил. Без работы меня оставил, а я первый раз в плавание собрался. Да, так ему и надо. А вон, смотри, там утонул капитан — запутался в вантах. И первый помощник утонул. Представляешь, они не умели плавать! Их накрыло парусом — и нет их, поминай как звали. — Мальчишка снова покачал головой, явно наслаждаясь случившимся.

Тим слез с мачты. Никто не заметил, как он проскользнул на борт старой галеры. Трап был разбит и угрожающе закачался, когда Тим шагнул на первую ступеньку.

— Сэр? Ньял? — позвал он. В трюме было тихо, слышался только плеск воды. Тим поискал хозяина за ящиками и под ящиками, и мало-помалу его страх сменился облегчением.

— Ньял! — крикнул он, снова поднявшись на палубу. Потом облазил причал, а потом снова прошел весь путь до ворот.

Из-за стены доносились дикие вопли горожан. Стражи у ворот не было, на каменных плитах стонали раненые, мореходы спешили к ним на помощь. Тим побежал в город. Элия встретила его безлюдными улицами и разбитыми дверями — свидетельствами недавнего разбоя единорога.

Тим бежал по улице, которая вела прямиком к конюшне. Похоже было, что чудовище направлялось туда же, и у Тима сердце замирало от ужаса. Наконец начали попадаться люди: одни лежали на земле, другие суетились возле упавших. Крики и возгласы подсказали Тиму, что зверь близко. Чуть помедлив, он осторожно вышел на площадь.

Вся площадь была ярко освещена факелами, и там, окруженный вооруженными людьми, стоял большой единорог.

Лорды, как они обычно поступали на охоте, разделились: трое держались на некотором расстоянии от единорога, двое заехали сзади. Единорог был при смерти. Одна его нога уже волочилась с подрезанными поджилками по булыжнику, а из глубоких ран на шее хлестала кровь. Единорог заревел — то был странный звук: не то корова замычала, не то охотничий рог протрубил — и наклонил голову, чтобы разделаться со своими мучителями.

Его атака вышла вялой, он шел с трудом, пошатываясь. Один из лордов за спиной зверя пришпорил лошадь и ловким ударом меча перерубил сухожилие на здоровой ноге зверя. Единорог резко осел, и тогда к нему подскакали два всадника спереди, готовя смертельный удар. Лорд на черном мерине низко наклонился к передней луке седла, удерживая лезвие меча у плеча. Он собирался нанести самый трудный удар: между лопатками животного прямо в сердце.

Но когда всадник занес меч, единорог снова взревел и резко повернул голову вбок. Он зацепил черного коня за подпругу и подбросил вверх. В тот же самый миг второй лорд ударил мечом по незащищенной шее единорога. На мостовую хлынула кровь. Огромный зверь вздрогнул и медленно завалился набок.

В двадцати футах от него, прямо перед Тимом, черная лошадь и всадник грохнулись на мостовую. Сильно испуганная лошадь судорожно болтала ногами, пытаясь встать и подминая под себя одетого в доспехи беспомощного всадника.

— Тихо! — закричал Тим и ухватил лошадь за голову, чтобы спастись от ударов копыт. — Тихо, ну, что ты, спокойно!

Лошадь на секунду замерла, и Тим ловко уселся ей на голову, чтобы заставить ее успокоиться. Он оглянулся на всадника и похолодел, встретившись глазами… с Недом.

Тим вскочил, озираясь в поисках лучшего пути для бегства. Кровь единорога растеклась по площади темной лужей. Лошадь снова забилась, Тим отпрыгнул и заскользил по крови. Наконец лошади удалось встать, и Нед освободился.

— Хорошо сработано, сэр! — Сильная рука сжала плечо Тима.

Лорды помогли Неду подняться.

— Я цел, — сказал Нед, осторожно разгибая ногу. — Я цел! — Он повернулся к Тиму. — Вы спасли меня от увечья, сэр. Я Недрик из Фанстока. Я ваш должник.

— Милорд… — запнулся Тим.

— Как вас зовут, — пробасил человек, держащий Тима за плечо. Это был лорд Бенаре. — Откуда вы?

— Я… с берега Северного моря, — заикаясь, проскулил Тим. Испуг усилил его акцент.

— А, что? — переспросил Нед. — Северомор? Рад познакомиться. А это мои товарищи: лорд Бенаре, лорд Комбин, лорд Адлер, лорд Бомбалер. А там с лошадьми лорд Фаррил.

Тим кивнул каждому.

— Вы кажетесь мне знакомым, лорд Северомор, — сказал Бенаре. — Мы не встречались раньше?

— Возможно, — промямлил Тим. — Но скорее всего нет. Я только что прибыл из Дневра, где живу с тетей.

— Вы в Моере по делам? — спросил Фаррил.

— В поисках приключений.

— Хорошо сказано. — Недрик захромал к двери и сел на пороге. — А у нас миссия мщения. Мы ищем человека, который убил нашего вождя, но только мы собрались схватить его, как на нас напал единорог.

— Большой единорог, — уточнил лорд Адлер.

— Вы нанесли ему меткий удар, — заметил лорд Комбин.

— Мне повезло из-за благородства Неда, — скромно отозвался лорд Адлер.

— А что, человек, за которым вы охотитесь, ушел? — спросил Тим, успокоенный тем, что лорды так и не узнали его. — Кто он?

— Ублюдок, убийца лорда Телерхайда. Нам пора ехать, — проворчал Нед, вставая. — Он пока ненамного опережает нас.

— Вам нужна лошадь, милорд, — солгал Тим. — Ваш конь — на трех ногах.

Нед выругался.

— По мне, так выглядит вполне здоровым, — недовольно пробурчал он.

Тим покачал головой:

— Его нога опухает. И получаса не пройдет, как вам придется идти пешком. Да и мне нужна лошадь. Давайте найдем конюшню и купим себе лошадей. А затем, милорды, я бы поехал с вами, если вы не против. Мне по нраву такое приключение, особенно с хорошими спутниками.

Нед улыбнулся и кивнул, а Фаррил хлопнул Тима по спине:

— Похоже, единорог втянул-таки вас в наше дело.

Глава 28

Несколько дней шла Сина с пикси по Гаркинскому лесу. Троллевы горы становились все ближе. В последний день посвисты и щебетание идущих впереди разведчиков зазвучали громче и настойчивее. Финн Дарга часто останавливался и слушал, после чего менял направление. Среди густого леса стали попадаться большие озера, отливающие тусклым серебром под пасмурным небом. Вокруг озер лежали луга, покрытые, словно коричневым покрывалом, прошлогодней травой. Мягкая болотистая почва засасывала ноги, а колючие кусты рвали одежду. К вечеру Сина начала спотыкаться от усталости, но наконец Финн вывел свою группу через густые заросли ежевики на широкий луг.

Четыре огромных шалка — гигантских гаркинских лося — подняли головы и посмотрели на гостей. Ничуть не испугавшись, три самки продолжали довольно пастись. Самец выгнул шею, качнул тяжелой короной бархатистых рогов, фыркнул с равнодушным вызовом, но тут же утратил интерес к усталым путникам и отправился за своими женами к дальнему краю озера. А на другом берегу стояли невысокие шатры племени пикси, и тонкий дымок поднимался над кострами.

— Финн вернулся! — закричал пожилой пикси, вышедший из ближнего шатра, когда путники огибали озеро.

Тут же началась суматоха. Маленькие собачки лаяли и прыгали, норовя лизнуть долгожданных хозяев. Родители поднимали детей на вытянутых руках, чтобы полюбоваться, как их малыши выросли за прошедшие недели. Все кругом обнимались. Сину представили кое-кому из пикси. Новым знакомцам пришлось вставать на цыпочки, чтобы звучно расцеловать ее в обе щеки. Сильные руки сняли Руфа Наба со спины Бихана. Его отнесли в шатер отдыхать. Пони привязали у озера, где зеленела выдержавшая морозы трава.

Финн торжественно вытащил стрелу из колчана и опустил в мешочек с белыми кристалликами.

— Мы благодарны тебе, о великий шалк, за твой дар, — крикнул он, натягивая тетиву. Тонкая стрела глубоко вошла в бедро ближайшего шалка-сампа. Лось взбрыкнул, но тут же упал на колени и заснул. Старуха пикси, что-то тихо бормоча, перерезала ему горло острым каменным ножом и подставила закопченный глиняный горшок под струю крови. Шалк даже не вздрогнул. Сину передернуло.

За трапезой, состоявшей из хорошо прожаренных кусков шалка, Финн рассказал своему племени о том, как упал и разбился Камень, и о великанском пророчестве. Погасли радостные улыбки на освещенных костром лицах, стихли праздничные песни, лишь потрескивал негромко костер да решительно звучал голос Финна.

— Великанское суеверие утверждает, что когда-то должен наступить конец Древней Веры. По мнению великанов, это происходит уже сейчас. — Финн считал на пальцах, выделяя каждый пункт. — Герой умирает — и Телерхайд был убит. Сумятица времен года… сами видите, Иды пришли, а травы для шалков все еще нет. Я забыл! Предатель набирает силу. Ну, — Финн взглянул на Сину, — северные лорды убеждены, что Ньял, приемный сын Телерхайда, стал предателем. Говорят, это он убил своего отца.

Шепот ужаса прошелестел по собравшимся.

— Итак, — Финн загнул третий палец, — предатель есть. О разрушении Камня я уже сказал. Исчезновением светила вполне могло быть недавнее затмение. Это первые пять из великанских знамений Последних Дней.

Старик пикси плюнул в костер.

— Да, но и раньше бывали холодные весны, и затмения, и разбитые Камни. Даже герои погибали от руки тех, кого любили. — Он погрозил пальцем королю пикси. — О, что великаны и эльфы суеверны, не значит, что мы, пикси, должны считать это концом света.

— Конечно, нет, — согласился Финн.