Семья ван Ален - Падший ангел

Это было сказано так, что Лиза не совсем поняла, защищает ли подруга ее честь, или сомневается в ее способности женить на себе Айвана.

— Тебе это сообщил сам Айван… лорд Айван? — спросила она.

После некоторого колебания Арабелла ответила:

— Нет, не он. — И она поспешно добавила: — Но по его настроению видно было, что он думает о чем-то ужасном. Конечно, дело в этих слухах.

— Понятно, — проговорила Лиза.

Она не знала, что и. подумать. Может быть, действительно за этими слухами и стоял сам Айван? Известно, что он человек жестокий и мстительный, что хочет сломать ей жизнь, а тут представляется удобный случай.

— Это ужасная ложь, — Арабелла выжидающе посмотрела на Лизу. — Ты согласна?

— Конечно, конечно, — ответила она. Это, и вправду, была ужасная ложь. Айван совратил ее, а не она его. И, уж конечно, она вовсе не собиралась устраивать ему ловушку. Напротив, она хотела, чтобы он оставил ее в покое.

Арабелла встала на колени рядом с Лизой и сжала ее руки в своих руках.

— И что же ты собираешься делать? — спросила она.

— Просто не знаю, — ответила Лиза. Она и вправду не знала, на что решится. Все это лишило ее возможности думать.

— Ты можешь уехать, — спокойно подсказала Арабелла. — Ведь Эвви сегодня вышла замуж, не так ли? — Лиза задумалась. Она ведь и сама не раз собиралась сделать нечто подобное — уехать куда-нибудь, где ее никто не знает.

— Но куда я уеду? — спросила она, как будто надеялась, что подруга подскажет ей ответ.

К ее удивлению, Арабелла, и правда, знала ответ на этот вопрос. Она предложила:

— А вот хотя бы в Лондон. Почему нет? С твоим образованием ты всегда найдешь место гувернантки или что-нибудь вроде этого.

— В Лондон? — задумчиво переспросила Лиза. Может быть, действительно поехать именно туда? Там совсем другая жизнь, не похожая на здешнюю. И к Джорджу она будет поближе.

— А я с удовольствием одолжу тебе карету, — продолжала Арабелла, — если надо, то и немного денег.

— У меня есть деньги, — сухо ответила Лиза. И действительно, Холланд оставил ей некоторую сумму на хозяйственные нужды. Этих денег будет достаточно для ее цели.

— Ну, тогда возьми карету, Лиза. Ты могла бы уехать сегодня же вечером. К чему ждать? Что тебя здесь держит? Что здесь осталось дорогого для тебя, Лиза?

«Ничего!» — хотелось крикнуть Лизе. За последнюю неделю она, кажется, пролила больше слез, чем за всю жизнь.

— Так, значит, ехать в Лондон? — повторила Лиза. Она посмотрела на Арабеллу. Конечно, подруга руководствуется в своих советах далеко не одним чувством дружбы и все же она предлагает хороший выход. Это сразу решит все вопросы. Там, наконец ей, может быть, удастся раз и навсегда забыть Айвана. Так, во всяком случае, думала Лиза. Она снова с ужасом вспомнила свои видения перед приходом Арабеллы. Нет, надо, наконец, отделаться от этого кошмара. I

— Ну что же, я еду, — согласилась она.

— Я пришлю карету за тобой через час, — обрадовалась подруга. — Этого времени будет достаточно?

— Спасибо, Арабелла, — тихо ответила Лиза. — Я никогда не забуду этой услуги.

— Ну, это самое меньшее из того, что я могу для тебя сделать, — ответила Арабелла.

Лиза обняла ее и произнесла, будто разговаривая, сама с собой:

— Пожалуй, мне надо бы собраться

— Да, конечно, — одобрила Арабелла, почему-то грустным голосом.

Когда Лиза удалилась наверх, Арабелла печально покачала головой, как будто она сейчас сделала нечто, противоречившее ее убеждениям. Но потом она услышала, что вернулась карета, вышла и попросила кучера подождать немного. Сделав это распоряжение, Арабелла посмотрела вдаль, на освещенный замок Пауэрскорт. Теперь ее взгляд выражал радость и надежду.

Часть IV

Сыскать добродетельную женщину весьма нелегко. Они ценятся дороже золота.

Притчи, 31: 10.

Глава 23

В карете Арабеллы Лиза доехала до Гренхэма, где пересела на лондонский поезд. Хотя в поезде были мягкие вагоны, отделанные под красное дерево, Лиза ехала в жестком, без всяких отделок. Поезд отходил из Гренхэма в пять утра, а потому Лизе было не до знакомства с местностью. И все же с наступлением дня она с удовольствием любовалась картинами природы из окна вагона.

«Главное — забыть Айвана», — эта мысль не оставляла ее с тех пор, как она уехала из дома. Она пыталась убедить себя в этом и теперь, сидя в пере полненном вагоне. Лиза и сама в это не очень верила, но такая мысль была ее единственным утешением. Она вспоминала о нем с гневом и болью. Как мог он быть настолько жестоким, чтобы распускать эти ужасные слухи о ней? Злость душила ее всякий раз, как она вспоминала об этой его выходке.

Но мысль о том, что ей удалось, хоть и благодаря Арабелле, избавиться от него, придавала Лизе силы. Пусть удастся спасти только свое тело, а не душу, которую все еще гнетут мрачные воспоминания об Айване, все еще мучает страсть к нему. Но все же она, Лиза, больше не будет зависеть от его власти. Ей вдруг сразу удалось сорвать его планы сломать ей жизнь, теперь она убежит в Лондон, где никто не знает, что говорят о ней в маленьком Ноддинг Нолл, или, по крайней мере, никому нет до этого дела. Она убежит и от этой темной, неодолимой страсти, которая сродни тем страстям, что, привели ее родителей к трагическому концу. И настанет такой день, когда боль в ее душе утихнет, она верила в это.

Лиза невесело улыбнулась. Похоже, и это тоже самообман, но ведь надо же на что-то надеяться.

На станции Килберн Уэллс, воспользовавшись тем, что часть пассажиров вышла, Лиза пересела к окну. До Лондона оставалось всего около трех миль, но Лиза почувствовала сильную усталость после бессонной ночи и нервного перенапряжения. Ей хотелось прилечь, но она знала, что в Лондоне потребуется время, чтобы найти гостиницу для дам, о которой говорила миссис Парке. Лиза припомнила полученные от нее наставления. Надо нанять экипаж, приехать в эту гостиницу, а на другой день навести справки, не нужна ли гувернантка в некоторых домах, на которые указала та же миссис Парке. Она проявила необычную доброту, но Лиза не хотела сейчас думать над причинами этого. Ей была дана замечательная возможность спастись, и бессмысленно было бы отвергать любую помощь.

Раздался свисток, оповестивший о прибытии поезда на Юстонский вокзал, и у Лизы сразу улучшилось настроение. Наконец-то она бежала из Ноддинг Нолл! Она надела шляпку, взяла ридикюль и черную дорожную сумку и вышла из вагона.

Лиза была слегка ошеломлена непривычной для нее обстановкой. Сотни людей шумно суетились вокруг, одни из них были встречающими, другие только что приехали. Все это было так непохоже на тихую деревенскую жизнь, к которой она привыкла. Здесь вес куда-то спешили, все, казалось, были заняты важными делами. И она, Лиза Альсестер, теперь не была исключением.

В греко-римском зале вокзала также было полно народу, также царили шум и суета. Оказавшись в этом огромном, людном помещении, Лиза слегка растерялась. Она хотела найти выход на улицу, но не могла это сделать.

— Извините, пожалуйста, — обратилась она к пожилому благообразному джентльмену, но он, даже не дослушав ее, прошел мимо.

К подобной невежливости Лиза не привыкла, Жители их деревни могли сплетничать о ней, но, за исключением старухи Таннахилл, никто не отказывался с ней разговаривать.

— Простите… — обратилась она к хорошенькой молодой даме, сопровождаемой слугами, которые несли чемоданы. Но и эта высокомерная особа прошла мимо, как будто не слышала слов Лизы.

— Вы что-то хотели, мэм? — окликнула ее какая-то девушка, судя по одежде — одна из служанок, сопровождавших даму.

— Слава Богу! — воскликнула Лиза. — Скажите, пожалуйста, где тут можно найти экипаж?

— Поднимитесь по этой лестнице, мэм. Кебы обычно стоят у выхода, возле арки.

— Большое вам спасибо! — Лиза улыбнулась девушке. Та догнала свою хозяйку, а Лиза пошла к лестнице.

Кебы стояли в ряд в большой галерее, у выхода на Юстонскую площадь. Однако Лизе надо было объяснить кучеру, куда ехать, и она полезла в ридикюль, чтобы найти записки миссис Парке. Сумочка была по моде обильно украшена стальными бусами, поэтому бесшумно делать свое дело Лиза не могла, и она заметила, что привлекает к себе внимание окружающих. Поэтому она стала у стены и продолжала искать нужные бумаги.

Рядом с ней остановился какой-то молодой парень, как ей показалось, один из возниц, хотя одет он был хуже, чем большинство из них. Испугавшись, она отодвинулась, а он стал нахально разглядывать ее. Лиза хотела уже уйти в другое место, как вдруг неизвестный вырвал у нее ридикюль. Лиза хотела закричать, но от ужаса лишилась дара речи. Она попыталась вы хватить у него сумочку, но безуспешно: он был намного сильнее, и ридикюль остался у него в руках. Окинув ее взглядом на прощание, вор криво усмехнулся и крикнул:

— А ты ничего себе бабенка. — С этими словами он побежал на площадь. Лиза была так поражена всем только что случившимся, что даже не смогла позвать на помощь. Вокруг по-прежнему суетились люди, которые ничего не знали о происшедшей с ней беде. Когда Лиза вышла из первоначального оцепенения, она хотела позвать по лицейского, но никого из них поблизости не было. Следовало кому-то рассказать о грабителе, но, вспомнив о грубых пассажирах, мужчине и даме, которые встретились ей в здании вокзала, Лиза подумала, что здесь вряд ли кто-то захочет даже выслушать ее, не говоря уже о том, чтобы помочь.

Лиза стояла у стены и озиралась по сторонам, не имея представления, что ей делать. Крепко прижав к груди дорожную сумку, она пошла к стоянке кебов, как вдруг ее окликнули:

— Мисс, не подадите ли вы мне полпенса?

Лиза оглянулась. Рядом стояла какая-то оборванная старуха. Отодвинувшись в сторону, Лиза проговорила:

— Я сожалею, но не могу вам ничего подать. У меня у самой только что украли сумочку.

— Аи, аи, аи, какой ужас, — сочувственно запричитала старуха, продолжая, однако, протягивать руку за подаянием. — Но ведь у вас хоть немножко осталось, мисс? Мне нужно только полпенса…

Попятившись ОТ нее, Лиза натолкнулась на один из экипажей. У нее действительно оставалось немного монет в дорожной сумке, но теперь ей был дорог каждый пенс, тем более что она не знала, можно ли хоть недолго прожить здесь на эти скудные средства. Конечно, Лиза ничего не могла отдать этой женщине, но она не знала, как разговаривать с ней, потому что не знала, как вести себя с нищими: в Ноддинг Нолл их просто не было.

— Уйди отсюда, Дира, ты мне мешаешь, — услышала Лиза сердитый голос владельца кеба, который обращался к нищенке. Обернувшись, девушка увидела его. Он был в длинном черном плаще, в цилиндре, с седой бородой и судя по чертам лица — ирландец.

— А ты мне мешаешь, Джек, сукин ты сын! — злобно ответила Дира, плюнув на колесо его кеба.

Кучер, однако, проигнорировал эту злобную выходку. Посмотрев на Лизу, он встал, приподнял цилиндр, открыл дверцу и протянул руку, очевидно собираясь взять у нее сумку.

— Садитесь, мисс, — предложил он. — Поехали отсюда, иначе от нее не отделаешься.

Лизе очень хотелось принять его приглашение, но теперь, когда исчезла сумочка вместе с записями миссис Парке, она не имела представления, куда ей ехать.

— Меня зовут О'Хэрли, мисс, — представился кучер. — Куда вам надо?

— Я… я не знаю.

— Ах, вас кто-то встречает? — кучер был явно разочарован потерей пассажирки.

— Да нет, просто у меня только что вот здесь украли ридикюль, — она показала на стену вокзала. — Так что я даже не знаю названия гостиницы, где мне рекомендовали остановиться.

— Небось и денег нет на кеб, — заключил О'Хэрли. Окончательно разочарованный, он снова уселся на свое место. Даже Дира убралась искать других пассажиров — подателей милостыни. Лиза полезла в сумку и извлекла оттуда несколько монет.

— Мистер О'Хэрли, — сказала она, — я в Лон доне никого не знаю. Не подскажете ли вы мне, где здесь можно найти комнату?

Хотя О'Хэрли все еще был раздражен, но ее умоляющий тон, как и ее испуганный вид, видимо, смягчил его сердце. Он оценивающе поглядел на ее скромное достояние.

— Откуда это вы приехали мисс? — спросил кучер.

— Из Ноддинг Нолл, сэр.

— Позвольте вам дать совет, мисс. Берите билет и езжайте назад. С такими деньгами вам тут делать нечего.

Лиза опустила глаза. Никогда еще Ноддинг Нолл не казался ей таким привлекательным. Она уже готова была принять предложение, но тут подумала об Айване,

— Я не могу уехать назад, мистер О'Хэрли, — проговорила она. — Никак не могу. Не расскажете ли вы мне все же, где я могу остановиться?

О'Хэрли снова мысленно оценил ее финансовые возможности и покачал головой.

— С вашими средствами, мисс, вы можете найти комнату разве только на Сент-Джилских полях.

— Сент-Джилские поля? А где это?

— Нельзя вам там жить, мисс. Знаете, что это за место такое? Нет уж, лучше бы вы, право, вернулись в ваш этот Ноддинг Нолл. — Он отвел глаза, словно почувствовал неловкость за то, что ничем не может помочь. Лиза положила свои деньги назад в сумку и пробормотала:

— Большое спасибо за помощь, мистер О'Хэрли. Простите, что я отняла у вас столько времени. Я спрошу о том, где можно найти комнату, у кого-нибудь другого.

Она хотела, было уйти, но ее последние слова, по-видимому, произвели впечатление на кучера, потому что он остановил ее:

— Послушайте, мисс. Уж коли вы такая упрямая и хотите обязательно тут остаться, так я вам скажу, что «Колокол и подвязка» — не самое плохое место. Я и сам сколько раз ездил туда выпить кружку креп кого портера.

— О, благодарю вас! — ответила Лиза с радостью и надеждой. — Эта гостиница — она на тех самых полях, о которых вы говорили? Туда можно дойти пешком?

О'Хэрли почувствовал себя неудобно, как человек, не привыкший к благотворительности.

— Ну… идите все прямо по Тотенхэм Корт Роуд, пройдете мимо станции Нью Роуд, а потом свернете на Оксфорд-стрит, пройдете до конца, там прямо и будет Сент-Джилс.

Увидев ее растерянное лицо, он проворчал:

— Ладно, уж, садитесь, чего там. Я вас отвезу.

— Я бы с радостью, — смутилась Лиза, — но, боюсь, вы правы. Я действительно едва ли смогу заплатить за кеб.

О'Хэрли нахмурился.

— Садитесь уж, так и быть, — повторил он после непродолжительного размышления. — Дело не в деньгах. Я решил пока отдохнуть от работы. Что-то жажда замучила, пивка хочется выпить у них в «Колоколе».

Лиза благодарно улыбнулась ему. Она понимала, что выражение признательности вызовет у него только раздражение, поэтому молча села в экипаж. О Хэрли выругался себе под нос, и вскоре они покинули Юстонскую площадь.

Гостиница «Колокол и подвязка» оказалась вовсе не таким, как представляла себе Лиза. Это было ветхое, наполовину деревянное здание, не меньше чем трехсотлетней давности, с огромным двором, где стояли экипажи, находилась она на Шарлотт-стрит, Вывеска смутила Лизу. На ней был изображен старый стальной колокол в обрамлении множества дамских подвязок.

О'Хэрли, очевидно, знал здесь многих постояльцев, потому что стоило ему въехать во двор, как несколько человек сразу приветствовали его, а когда он слез на землю, вокруг них собралась небольшая толпа. Почему-то Лиза, даже в ее простом, будничном костюме, привлекла к себе общее внимание.

От толпы отделился высокий, худой человек в грязном фартуке, видимо трактирщик.

— Привет, Джек, — окликнул он О'Хэрли. — Не видел тебя целую вечность, с тех пор как ты продулся и унес отсюда свою задницу. Не хочешь ли сегодня отыграться?

— Ну, уж нет, Хитрюга! — ухмыльнулся Джек. — Тебе меня больше не провести, старый мошенник. Еще не хватало мне попасть за решетку из-за ссоры во время дурацкой игры в кости!

— Ну, если надумаешь, сыграем. Я всегда готов.

Только тут трактирщик заметил Лизу. Почему-то это ему очень не понравилось.

— Ты что это, Джек? — спросил он. — Зачем ты привез свою шалаву, когда мои девочки…

О Хэрли замахал на него руками. Он виновато посмотрел на Лизу, потом сказал:

— Да нет, ты ничего не понял. Хитрюга. Это со всем не то. Это мисс… мисс…

— Альсестер, — пробормотала Лиза, вся красная от смущения. Она хорошо знала, что значит «шалава», но еще не знала точно, кого трактирщик подразумевал под «девочками».

— Видишь ли, Хитрюга, — продолжал О'Хэрли, — я подобрал ее на Юстонской площади. У нее там сумочку украли, а она только что приехала из какого-то Ноддинг Нолл. Ну, а друзей у нее тут нет, приютить некому. А ты, я знаю, сможешь устроить ее у себя за ее деньги.

Трактирщик посмотрел на Лизу так откровенно оценивающе, что она инстинктивно отступила на шаг. Он хотел, было что-то сказать, но Джек опередил его:

— Я знаю, что ты подумал, Хитрюга, но ты лучше выбрось это из головы. Мисс Альсестер — порядочная девушка, и она не станет работать на тебя. Ей нужна только дешевая комната для ночлега.

— А с каких это пор ты стал помогать пассажи рам устраиваться на ночлег? — осведомился трактирщик.

— Никому я не помогаю, — хмуро возразил О'Хэрли. — Просто вот она попалась мне, ну я и подумал, что ты можешь ее устроить. Да и, скажу я тебе, на те деньги, что ты у меня тогда вытянул, я мог бы купить любую из твоих конур.

— А может быть, ты хотел бы приобрести еще кое-что в придачу? — со смехом спросил трактирщик.

Джек немного смутился, но только на мгновение. Он взял у Лизы сумку и направился к входной двери.

За ним последовали окончательно растерявшаяся Лиза и хозяин заведения.

Когда они вошли в зал, пропахший пивом и табачным дымом, О’Хэрли спросил:

— В которую комнату ты ее определишь:

Лиза осмотрелась. В зале было довольно чисто.

Что ей не понравилось, так это странный состав посетителей, вернее, посетительниц. Почти все из них были женщины. Некоторые просто с мрачным видом сидели за столиками, другие тасовали карты, третьи заигрывали с красивым приказчиком. Внезапно ее поразила страшная догадка. Все это могло иметь только вполне определенный смысл.

Трактирщик подошел к столику под лестницей и шшвырнул О'Хэрли ржавый ключ.

— В номер третий, Джек, — ответил он. Лиза последовала наверх за своим благодетелем.

У комнаты номер три было одно достоинство: чистый пол и свежее постельное белье. Но штукатурка на стенах облупилась, а единственный стул был таким ветхим, что садиться на него едва ли следовало. Кроме того, над кроватью были вбиты два колышка, игравшие роль вешалки. Лиза посмотрела в единственное окошко, и лицо ее омрачилось. О Хэрли, который внес в номер ее сумку и поставил у кровати, перехватил ее взгляд.

— Это — Левитское кладбище. Евреев там хоронят, — пояснил он.

Лиза посмотрела на огромные, обветшавшие надгробные памятники, вздрогнула и отвернулась.

— Надеюсь, привидений здесь нет? — спросила она, слабо улыбаясь.

О Хэрли засмеялся:

— Нету. Ничего тут не слыхать о них.

— Спасибо вам за все. Вы были так добры ко мне! — поблагодарила Лиза.

Джек тут же нахмурился. Выйдя в коридор, он приподнял свой цилиндр и сказал:

— Всего хорошего, мисс. Не доверяйте Сильвестру, не то он может впутать вас в свои дела.

На этот раз она хорошо поняла, что он имел в виду. Она попала в приют не раскаявшихся Магдалин, из которого уйти ей пока было некуда. И все же надо воспользоваться и таким кровом. Она уже заплатила за эту комнатушку за неделю вперед, а через неделю она может найти что-нибудь получше.

— Я завтра пойду искать место гувернантки, — сказала она, с грустью подумав о записках миссис Парке, которые остались в ридикюле.

— Ну и ладно, — кивнул О'Хэрли. С этими словами он стал спускаться вниз по лестнице.

Лиза закрыла за ним дверь, потом на всякий случай сразу заперлась на ключ. Она довольно быстро разобрала сумку, потому что взяла с собой немного вещей. Среди них, однако, было ее бальное платье. Осмотрев его, Лиза покачала головой. Оно было страшно мятое, но его можно было погладить. Хуже обстояло дело с прорехами на подоле. Ведь теперь Лизе, как-никогда прежде, нужно было продать это платье.

Лиза повесила его над кроватью и любовно погладила розовый атлас. Конечно, следовало бы постараться продать этот бальный наряд сразу, но сейчас Лиза слишком устала. Она улеглась на кровать, не раздеваясь, даже не сняв туфель. Сначала она пыталась обдумать какие-то планы на завтра, но ее мысли снова и снова, против ее воли, возвращались к Ноддинг Нолл и к Айвану, хотя домой ей нельзя было возвращаться. Но больше ничего Лизе сейчас не приходило в голову.

Лиза лежала на кровати и мрачно смотрела в закопченное окно на кладбище. Вскоре она уже чуть ли не жалела о том, что здесь нет привидений: уж лучше такие призраки, чем мучивший ее призрак Айвана.

Глава 24

К концу первой недели Лиза была не ближе к получению места гувернантки, чем в момент приезда в Лондон. Она побывала во многих семьях, где нужны были гувернантки, но хозяева всегда хотели навести справки в Ноддинг Нолл. Записок миссис Парке у Лизы уже не было. Она могла сослаться на ту же миссис Парке или на Бишопов, но немного опасалась: а вдруг каким-то образом сплетни о ней дойдут сюда и она потеряет возможность получить место. Но хуже всего было томительное ожидание. Как правило, ее просили подождать, говорили, что дадут ответ через недельку-другую, а для нее это казалось целой вечностью.

И к концу следующей недели она все еще не получила должности. Теперь она стала расплачиваться с трактирщиком своими пожитками. Она уже отдала ему кожаную дорожную сумку, но вскоре он вполне мог потребовать чего-то еще, а единственной ценной вещью, которая у нее осталась, было бальное платье. Но Лизе было тошно от одной мысли, что это ее платье может однажды надеть одна из Сильвестровых «девочек». Ей страшно не хотелось отдавать его хозяину, и она продолжала искать работу гувернантки, а также посещать те семьи, где она уже была и где обещали написать тем, на кого она ссылалась. Однако ответа Лиза пока не получила нигде.

Она уже привыкла к «Колоколу и подвязке», но так и не познакомилась ни с кем из здешних «девочек», не в последнюю очередь потому, что при встрече они всегда смотрели на нее с явной враждебностью. Конечно, это было не то общество, к которому она стремилась, но по утрам, когда она спускалась вниз есть овсяную кашу, ей очень хотелось поговорить хоть с кем-нибудь.

Все чаще и чаще Лиза вспоминала Ноддинг Нолл. Прежде ей и в голову не приходило, что когда-то она будет тосковать по деревне, но именно так и случилось. Иногда она с трудом могла удержаться, чтобы не убежать на Юстонскую площадь, и только одно ее удерживало: мысль об Айване. Стоит только вернуться, и ее мучения начнутся снова. Он будет обращаться с нею, как его отец со своей цыганкой, и жизнь превратится в ад кромешный.

Но во снах и в грезах она снова и снова возвращалась в родные места. Лиза видела себя вновь на свадьбе сестры, когда Холланд смотрел на Эвви как на сокровище, которое теперь станет ему принадлежать. Самым сильным желанием Лизы в жизни было бы увидеть, как Айван смотрит на нее так же, как Холланд на Эвви. Но, увы, она знала, что такого нет и не будет.

Пошла уже третья неделя пребывания Лизы в Лондоне. К полудню того дня она уже успела сходить по четырем объявлениям, но без определенного результата. Погода была сырая и промозглая, дул рез кий, пронизывающий ветер. Когда Лиза свернула на Нью-Бонд-стрит, она почувствовала легкое головокружение. В испуге она остановилась у одного из магазинов и ухватилась за железные перила на крыльце, чтобы сохранить, равновесие. Несмотря на холодный ветер, ей вдруг стало жарко. Лиза заметила, что лоб ее покрылся испариной, и вытерла его платочком. Она почувствовала, что заболевает. А до Сент-Джилских полей идти было, как ей теперь казалось, далеко, словно до края света.

— Мисс Альсестер? — окликнул вдруг ее женский голос. — Лиза Альсестер из Ноддинг Нолл?

Она подняла голову. Рядом остановилась темно-синяя карета, открылась дверца, и Лиза увидела смутно знакомую красавицу в зеленом платье.

— Мисс Альсестер? — повторила незнакомка.

— Да, — отозвалась, наконец, Лиза. — Но боюсь, что я вас не…

— Конечно, вы не помните меня, зато я вас хорошо помню. А сейчас о вас вспоминают многие. Вас разыскивают все, кто имеет какое-то отношение к маркизу Пауэрскорту.

Вот теперь Лиза вспомнила свою собеседницу: это была леди Антония Ковел. Значит, Айван разыскивает её, но ей-то эти поиски были совсем ни к чему. Айван ищет ее, как любимую собачку, которая убежала от него, он ищет ее, чтобы снова проучить и унизить. Но она уже по горло сыта всем этим.

— Мисс Альсестер, — продолжала Антония, — вы не очень хорошо выглядите. Не хотите ли зайти ко мне и выпить чаю? Дом моего мужа всего в не скольких кварталах отсюда, на Гановер-сквер.

Лиза хотела, было отказаться, — зачем иметь дело с друзьями Айвана? — но в ее нынешнем состоянии было трудно пренебрегать отдыхом, хотя бы и недолгим.

— Поедемте, — согласилась Антония и подвинулась, освобождая ей место на сиденье.

Прежде чем Лиза успела сказать «нет», кучер слез и помог ей сесть в карету.

— Мы доедем за минуту, — проговорила леди Ковел.

Лизе оставалось только принять свершившийся факт.

Дом Антонии находился в северо-восточной стороне Гановер-сквер. Это был старинный особняк в классическом стиле, с еще более старинной внутренней обстановкой. Лиза поняла, что уже много лет здесь никто не жил.

Антония указала Лизе на стул у камина и сказала:

— Чай сейчас будет готов. Простите за беспорядок, но этот дом принадлежал семье мужа, а я сама не была расположена, приезжать в Лондон уже лет десять.

— У вас прекрасный дом, — ответила Лиза, — и вам совершенно не за что извиняться. Вы и так были необычайно добры ко мне.

Она старалась говорить так, чтобы собеседница не чувствовала ее тревоги. Конечно, леди Ковел вела себя очень доброжелательно, и все же Лиза не могла вполне доверять ей. Во-первых, здесь, в Лондоне, доверять людям можно было только с большой осторожностью, во-вторых, же, Антония была подругой Айвана. Она так хорошо его знала, что могла точно сказать, какого цвета его глаза. Лиза не хотела себе признаться в этом, и все же она чувствовала ревность, как только вспоминала тот разговор за ужином на балу.

— Все беспокоятся, куда вы исчезли, — продолжала хозяйка. — А где же вы остановились в Лондоне?

Лиза ответила не сразу. Она боялась, что ответ ее станет, известен Айвану, а возможность новой встречи с ним ужасала ее.

— Мисс Альсестер? — переспросила хозяйка.

— Сейчас я пока в Сент-Джилс, — охотно ответила Лиза.

Леди Ковел в ужасе уставилась на нее:

— Неужели вы говорите о Сент-Джилских полях?

— Да, — призналась Лиза.

Усевшись напротив Лизы, Антония покачала головой.

— Айван беспокоится о вас, — проговорила она. — Почему вы убежали из деревни?

Этот вопрос застал Лизу врасплох. Не зная, что ответить, она тихо сказала:

— Айвану не стоит обо мне беспокоиться.

— Айван беспокоится о многих вещах, хотя бы этого делать и не стоило, — заметила хозяйка.

— Я надеюсь вскоре найти место гувернантки, — объяснила Лиза. — И этим утром я тоже занималась поисками работы.

— Конечно, вы найдете место. — Антония внимательно посмотрела на Лизу. Ее неестественная бледность, как и лоб, покрытый потом, насторожили хозяйку. — Но пока что я настаиваю на том, что вам надо побыть здесь. Сент-Джилс — не место для молодых хорошеньких женщин вроде вас, мисс Альсестер.

В это время принесли чай. Принимая от Антонии чашку с чаем, Лиза произнесла:

— Я боюсь показаться вам неблагодарной, но объясните, пожалуйста, в чем тут дело. Вы меня со всем не знаете, но приглашаете к себе и предлагаете остаться у вас в гостях, пока я не найду место. Простите мое любопытство, но…

Антония рассмеялась:

— Ну да, вы могли подумать, что я сошла с ума. — Она подумала немного и продолжала: — Видите ли, мисс Альсестер, я давно знаю Айвана, уже более десяти лет. Ему не было и двадцати, когда он… то есть, когда мы…

Лиза напряглась. Кажется, она поняла хозяйку без слов.

— Какое отношение имеет мой визит в Лондон к делам Айвана? — нервно спросила она.

— Прямое, — ответила Антония. Она поставила на столик чашку и встала. — Я вижу, вы очень расстроены, и это вполне понятно. Айван иногда бывает невыносим. — Она слабо улыбнулась. — Конечно, у него есть свои достоинства, которые делают общение с ним терпимее, но не настолько, чтобы можно было закрыть глаза на все остальное, не так ли?

— Пожалуй, — ответила Лиза, также отставив в сторону свою чашку. Она почувствовала себя хуже, но на этот раз — не из-за жара.

— Я так рада, что нашла вас, Лиза, — проговорила Антония. — Разрешите мне вас так называть? — Лиза кивнула, и хозяйка продолжала: — Наверное, вы заметили, что мы с маркизом — большие друзья. Больше того, мы с Айваном даже были любовниками.

— А сейчас? — едва слышно спросила Лиза.

— Нет. — Антония посмотрела Лизе в глаза. — Теперь я замужняя женщина, и довольна своей судьбой. Знаете, с Айваном я познакомилась, когда только что овдовела. Как вы, должно быть, заметили, я не любительница городской жизни. Тогда я жила в Каленбери и была очень одинока. А потом я встретила Айвана…

— Понимаю, — ответила Лиза, чуть не плача. Она верила, что Антония и Айван больше не любовники, и все же этот разговор расстроил ее. Она все же не могла избавиться от чувства ревности. Айван и Леди Ковел были близкими друзьями, а Лиза не могла рассчитывать на такое отношение с его стороны.

— Я рассказываю вам все это, Лиза, потому что хочу вам помочь, — продолжала хозяйка. — Я знаю историю вашей семьи и до, и после того скандала. Я знаю, сколько труда вы положили, чтобы поддержать вашу семью. Вы заслуживаете счастья, и вы, и он. И я знаю, как можно помочь вам.

— В чем же помочь? — спросила Лиза.

— Помочь вам простить его, — ответила Антония.

Лиза посмотрела на нее с удивлением.

— Как же я могу простить его, если он сам никогда не простит меня? — спросила она горько.