Семья ван Ален - Падший ангел

Теперь Лиза понимала неутолимые желания своей матери. Но каким нелепым показался ей прежний страх «стать, как Ребекка»! Она, Лиза, оказалась в худшем положении. Ее мать любила мужчин, а Лиза обречена была на мучительную любовь к одному мужчине, с которым она никогда не сможет соединиться по-настоящему.

Она крепко сжала руки Айвана.

— Лиза! — простонал он, и она едва не заплакала.

Она переживала наслаждение от их близости, пока, наконец, ей не захотелось попросить Айвана, чтобы он остановился, но почему-то она не сделала этого. Он дышал тяжело и прерывисто, и Лиза вдруг коснулась шрама на его щеке. Наконец наступил момент, когда она со стоном опустила голову на подушку, почувствовав удивительное блаженство.

— Лиза… моя Лиза! — простонал Айван, и вслед за этими словами он испытал такое чувство блаженства, которое испытывала она сама. Ночь казалась Лизе нескончаемой. Огонь в камине догорал, и свет стал слабым. Она посмотрела на Айвана, который уснул, обняв ее за талию. Дыхание его было теперь глубоким и ровным. Осторожно положив руку на грудь Айвана, она почувствовала, как бьется его сердце. Посмотрев на его лицо, Лиза едва не заплакала от любви и боли. Спящий Айван Трамор был, скорее, похож на архангела Гавриила, чем на незаконного отпрыска маркизов Пауэрскортов. И вот теперь она должна с ним расстаться.

Лиза снова закрыла глаза. Ей нужно было собрать все свое мужество, чтобы сейчас уйти, но мужество снова оставило ее. Она принялась вспоминать о прекрасных минутах, проведенных с ним этой ночью. Еще три раза они достигли полной близости, и его страсть к ней, казалось, была неутолима. То обстоятельство, что Лиза оказалась девушкой, похоже, доставило Айвану огромную радость. На время они стали самыми близкими людьми.

И все же она должна была теперь с ним рас статься.

Лиза заставила себя сесть. Если она не уйдет сей час же, он может проснуться. Конечно, он снова захочет обладать ею, и хотя Лиза понимала, что это желание может опять найти отклик в ее душе, она ясно сознавала: у их отношений нет будущего. Ни прощения, ни настоящей любви она не могла ждать от Айвана. Сейчас они все еще не стали друг другу настолько близкими, чтобы это могло связать их на всю жизнь. В этом смысле мать Летиции была права. Наверно, и все в Ноддинг Нолл понимали это. Несомненно, ее ждет жестокое разочарование, потрясение, которое ей едва ли суждено пережить. Айван хотел получить воздаяние за прошлое, и теперь, когда он добился этой цели, ей, Лизе, остается только уйти, чтобы не увидеть его презрительного взгляда и не услышать его слов.

Осторожно, чтобы не потревожить Айвана, Лиза слезла с кровати, чтобы собрать свою одежду, разбросанную по полу. В тусклом свете камина поблескивали кристаллы из ее сетки, но самой этой прелестной вещицы уже не существовало. Лиза заметила, что Айван разорвал ее.

Она хотела, было начать одеваться, как вдруг Айван схватил ее за руку.

— Куда ты собралась? — резко спросил он. Лиза вздрогнула. — Отвечай! — потребовал он.

«Только бы не посмотреть ему в глаза», — поду мала она.

— Лиза! — окликнул он ее снова.

— Уже поздно, — с трудом выговорила она, — мне пора.

— Повернись ко мне!

Она не выполнила этого требования, боясь потерять самообладание. Поискав глазами свою сорочку, Лиза увидела, что она тоже разорвана и валяется на каменном полу.

— Никуда ты не пойдешь, — спокойно произнес Айван. — Ложись обратно.

— Если я не вернусь, Холланд и Эвви будут разыскивать меня.

Лизе удалось вырваться, и она стала поспешно одеваться, стараясь не смотреть на него. Ей очень хоте лось поскорее чем-нибудь прикрыть свое тело. Услышав скрип кровати, девушка вздрогнула. Прежде чем она успела надеть потерявшие форму туфли, Айван обхватил ее за талию и прижал к себе.

— Мы еще не закончили! — прошептал он сердито. — Как ты осмелилась уходить домой раньше, чем следует?

По щекам Лизы потекли слезы, и она нагнула го лову, не желая, чтобы Айван заметил это. Вслух она резко проговорила:

— У нас все кончилось. Более того, этого мне делать и не следовало. Я не должна была разделить ложе с моим бывшим конюхом.

— Ты разделила ложе с богатым маркизом, Лиза. И я не советую тебе никогда забывать о том, кто я теперь.

— Не должна забывать? — мстительно переспросила Лиза. — Но ведь твоя мать некогда разделила ложе с маркизом, и это не принесло счастья ни ей, ни тебе, ставшему незаконнорожденным.

Айван оттолкнул ее. На несколько минут наступило зловещее молчание, потом он сказал:

— Пусть я и был незаконнорожденным, но теперь-то мы поменялись местами с вами, мисс Альсестер. И потом, для таких, как вы, не все ли равно — быть с маркизом или с конюхом?

Задыхаясь от ярости, Лиза бросила ему в лицо:

— Я вас ненавижу, Айван, вы слышите? Нынешняя ночь станет для меня проклятием, и я всю жизнь буду ненавидеть вас за то, что вы вынудили меня к этому. Всю жизнь!

Айван шагнул к ней, наступив на несколько кристалликов из ее сетки. К удивлению Лизы, он не раз давил их. Айван задумчиво посмотрел на бусинки, лежавшие на полу, словно жалея о чем-то. Потом он вдруг нагнулся, поднял несколько и сказал:

— Возьмите их с собой на прощание, Лиза, в уплату за хорошую работу. — Он схватил ее за руку. Его слова были для Лизы как нож. В эту минуту она действительно почувствовала к нему настоящую ненависть. Но у нее не было сил, чтобы продолжать ссору. Надо было поскорее вернуться в Фиалковую Лужайку, где она, по крайней мере, не будет видеть его.

— Пустите меня! — крикнула она, пытаясь вырваться. — Вы ведь получили то, чего добивались, проклятый цыган!

Он снова оттолкнул Лизу, и она не стала задерживаться. Схватив манто, она, со слезами на глазах, побежала к выходу.

После ее ухода в спальне наступила тяжелая, мертвая тишина. Прислонившись к бюро, Айван стоял, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на каменный пол. Сверкающие кристаллы одновременно и злили, и притягивали его.

Нагнувшись, Айван поднял один из камней и, подойдя к зеркальцу на столе, вырезал на нем имя Лизы. Некоторое время он молча смотрел на эту надпись, потом, внезапно потеряв контроль над собой, разбил зеркальце ударом кулака. При этом Айван порезал руку, но не почувствовал боли.

— Такова моя воля, Лиза, — пробормотал он.

Глава 21

Всхлипывая, Лиза побежала по холодному коридору и юркнула в дверь, предназначенную для слуг. Спустившись по каменной лестнице, она прошла мимо спален для прислуги, стараясь никому не попадаться на глаза, и вскоре нашла нужную дверь. Лиза постучалась. Ей казалось, что сердце ее вот-вот выскочит из груди, пока она ждала ответа. Наконец дверь отворилась.

— Что случилось, дитя мое? — услышала она знакомый голос. Заспанный, в одном халате, Джон Довер в изумлении уставился на Лизу.

Только теперь обратила она внимание на свой странный вид. Слезы на ее щеках не успели высохнуть, а по одежде было видно, что на ней нет нижнего белья. Кроме того, волосы ее были растрепаны, ноги — босы. Лизе стало стыдно и даже захотелось бежать, но добряк старший конюх обеспокоено спросил:

— Вам плохо, милая?

Лиза только покачала головой. Она не могла объяснить ему, отчего ей плохо. Наконец она пробормотала:

— Не поможете ли вы мне попасть домой? Мне надо домой, а там снег…

Джон Довер понял ее сразу и не заставил себя упрашивать. Он быстро оделся, набросил пальто и отправился в конюшню. Довер подал сани к выходу во внутренний двор, усадил Лизу, и вскоре они отправились в Фиалковую Лужайку. Лиза не знала, что Айван следил за ней, стоя у окна своего кабинета.

Увидев свет в окнах своего домика, Лиза пожалела о том, что время идет так быстро. По ее расчетам, было уже близко к рассвету, но, судя по освещенным, окнам, Эвви еще не легла. Наверное, Холланд отвез ее домой, и она теперь сидит в гостиной за чашкой чая и вспоминает о том, как замечательно они провели время на балу.

Когда они приехали, Лиза не знала, как благодарить Довера. Она поцеловала его в щеку и сказала:

— Вы настоящий джентльмен, Джон Довер.

— Заходите в дом, милая, пока вы не замерзли, — печально ответил он. — И приходите ко мне, если у вас когда-нибудь будут… неприятности. Хорошо?

Лиза кивнула. Увы, она вполне понимала, какие именно «неприятности» он имеет в виду. В любом случае она была бесконечно благодарна Доверу. Несомненно, он вечно будет хранить в тайне ту услугу, которую оказал ей сегодня.

Наконец-то, после всех бед и волнений этой ночи, она была дома! Лиза собиралась окликнуть Эвви, но, войдя в гостиную, буквально онемела. У пылающего камина стоял Холланд, голый до пояса. Он явно не ожидал ее возвращения. Он был в брюках, но без рубашки, без жилета, без сюртука и босой. В таком состоянии Джонс должен был бы почувствовать холод, но он явно ощущал себя довольно хорошо. Лиза с ужа сом подумала о том, по какой причине ему сейчас тепло.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. На Холланда внешность Лизы произвела не меньшее впечатление, чем на нее — его собственный вид. Пока они стояли и смотрели друг на друга, из кухни вышла Эвви. Бросив на нее взгляд, Лизе стало ясно, что ее худшие подозрения оправдались. Сестра была не причесана, в одном легком халатике, а губы ее были ярко-красными, как будто она долго целовалась. Лиза все поняла без слов. Она молча смотрела на Эвви, потрясенная своим ужасным открытием.

Эвви принесла блюдо с черствыми лепешками.

— Холланд, любимый, — проговорила она. — Боюсь, что у нас в буфете больше ничего…

— Эвви, — перебил он ее, — твоя сестра вернулась.

Блюдо выпало из рук Эвви и разбилось. Словно не понимая этого, она сделала шаг вперед, но Холланд быстро схватил ее за руку, чтобы она не порезала босые ноги. Потом нежно поцеловал ее в губы и велел подняться наверх.

— Любовь моя, иди наверх и не сердись, пожалуйста, — попросил он. — Мне надо поговорить с Лизой.

Эвви рассеянно кивнула и стала озираться по сторонам, словно могла и вправду увидеть сестру.

— Лиза! — наконец позвала Эвви, как будто желая убедиться, что Холланд сказал ей правду.

— Я здесь, — откликнулась Лиза упавшим голосом.

Эвви вдруг заплакала. Закрыв лицо руками, она побежала наверх, как будто считала, что провинилась перед сестрой настолько, что даже не должна находиться с ней рядом.

Когда Лиза с Холландом остались наедине, он сердито проговорил:

— Вы написали, что останетесь ночевать у Бишопов.

— Я так и хотела, — ответила девушка. Она сама злилась на него и, когда он, наконец, надел рубашку, перевела разговор на домашние дела, излив свой гнев:

— Холланд, я убью вас, если вы на ней не женитесь. Вы поняли — убью!

— Я все равно собирался жениться на ней, — ответил он.

— Тогда пусть это будет через неделю, скажем, в День подарков*(В Англии — второй день Рождества, когда подарки получают слуги, посыльные и Т. Д. Прим. пер.).

Лиза все никак не могла успокоиться. Слишком многое пережила она в эту ночь.

— Это должно быть сделано непременно, Холланд! Я поклялась на могиле родителей, что позабочусь об этом. И если бы я могла, я заперла бы вас здесь до дня венчания.

— Лиза, сейчас надо беспокоиться не о вашей сестре, — заметил он.

— Речь идет только об Эвви! — закричала, Лиза. — Она должна выйти замуж, и все!

— Говорит ли это прежняя Лиза, или та, что побывала в постели Трамора? — тихо спросил Холланд.

В бешенстве Лиза бросилась на Холланда с кулаками. Он легко справился с ней, и вскоре ему удалось, ее утихомирить, но злоба ее не утихла.

— Только за одни эти слова вас следовало убить, — прошипела Лиза.

— Может быть. — Холланд отпустил ее и стал, одеваться. Уже надев пальто, он сказал ей: — Возможно, вы принимаете меня за негодяя, Лиза, но вы слушайте меня внимательно. Мы с вашей сестрой были вместе этой ночью, потому что мы любим друг друга. Но если бы и не было того, что случилось сегодня, я все равно давно собирался жениться на Эвви. Но, женившись на ней, я тем самым принимаю на себя ответственность за вашу семью. А когда я стану главой дома, маркиз не только не сможет беспокоить вас, но я также потребую от него объяснений по поводу того, что он сбивает вас с пути, таких же объяснений, как вы потребовали от меня.

— Вы очень ошибаетесь, Холланд — горячо воз разила Лиза, — маркиз не совершил ничего дурного.

Ее протест озадачил Джонса.

— Лиза, то, что он сделал с вами — очевидно, стоит лишь взглянуть на вас, — проговорил он. — Почему же вы защищаете его?

Девушка была поражена его тоном. Получалось так, как будто он, а не она, действительно являлся главой их семьи. Но было бы очень плохо, причем для всей семьи, если бы Холланд, во имя семейной чести, вынужден был оставить свой пост и терпеть лишения. Да и не такой человек Айван, чтобы можно было потребовать от него жениться. И даже если предположить, что он сделает ей предложение, она, после всего лучившегося, не согласится на это. Теперь, казалось Лизе, она так же ненавидит его, как раньше любила.

— Лиза, я жду ответа, — произнес Холланд.

— Оставьте его в покое, — сказала она дрожащим голосом. — Он выставит вас дураком. Я никогда не стану предъявлять ему претензий.

— Вы сами ведете себя как дура, Лиза. Не надо ему все прощать. Вы должны бороться.

— Я буду бороться, — ответила она, желая перевести свои мысли в другое русло. — Завтра мы с вами пойдем в церковь, чтобы сделать распоряжения по поводу венчания с Эвви.

Холланд только сокрушенно покачал головой, и вы шел за дверь, а Лиза больше была уже не в силах держаться. Она закрыла лицо руками и зарыдала.

Хотя до Дня подарков оставалось уже меньше не дели, Лизе казалось, что он никогда не наступит. Ее все мучил безотчетный страх, что Холланд не явится в церковь, погубив Эвви. Это, конечно, была ерунда, тем более что у самой Эвви таких страхов вовсе не было, а Холланд, с присущей ему любезностью, даже отвез их накануне Рождества на станцию в Каленбери, чтобы увидеться с Джорджем.

Едва выйдя из вагона, Джордж с восторгом начал рассказывать про своих новых товарищей. Один герцогский сын даже приглашал его на каникулы погостить у себя в Шотландии. Конечно, Лиза с радостью разрешила это сделать. В этот момент все жертвы показались ей не напрасными: ведь Джордж был теперь счастлив, к тому же приобрел друзей даже среди пэров.

В предсвадебной суете само Рождество прошло как-то буднично. Новое платье к свадьбе они заказать не могли, и потому Лиза стирала, гладила и приводила в порядок белое шерстяное платье Эвви, в котором она была еще на первом вечере у Пауэрскорта. Утром в день свадьбы Лиза положила это платье на кровать сестры. Она с удивлением подумала о том, как мало разговаривали они все это время. Из-за того, что случилось с ней самой, она избегала всяких разговоров, кроме тех, что касались свадебных дел, а Эвви, конечно, тоже не спешила давать объяснения по поводу всего происшедшего в ночь бала. Эвви опасалась осуждения старшей сестры, а Лиза хорошо понимала, что «бросить камень может тот, кто сам без греха».

Воспоминания об Айване были все так же болезненны для Лизы. Еще недостаточно времени прошло с того дня, чтобы эта боль притупилась. Если бы ночь, проведенная с ним, действительно привела к избавлению от мыслей и переживаний, с ним связанных! На самом деле все было наоборот. Иногда ей даже казалось, что она никогда не сможет исцелиться от этого недуга души.

Временами Лиза пыталась отбросить свои мрачные чувства, надеялась, что ей передастся радостный подъем, который переживала сестра, но надежды эти были тщетными, тем более что Эвви выглядела и чувствовала себя как настоящая счастливая невеста.

А Лиза вдруг поняла, как одиноко ей будет, когда Джордж уедет в Шотландию, а Эвви с мужем отправятся в Венецию на медовый месяц. В дни тоскливо го одиночества ей особенно трудно будет отвлечься от мыслей об Айване. Но уже ничто не заставит ее вернуться в замок Пауэрскорт. А чтобы отвлечься, надо будет занять себя какой-то работой.

— Лиза! — услышала она голос сестры.

Эвви стояла в дверях.

— Я здесь, — ответила Лиза. — Послушай Эвви, вот что мне пришло в голову. Ты теперь уезжав ешь в Италию на целый месяц, может быть, попросить Холланда купить разных тканей. За это время я бы сшила тебе кучу новых платьев. Как жена управляющего маркиза, ты теперь нуждаешься в нарядах.

— Лиза, как это мило, что ты предлагаешь мне это, — ответила Эвви немного смущенно. — Но Холланд говорил сегодня, что мы по дороге остановимся в Париже и там приобретем для меня разные наряды. Он также упоминал о том, что маркиз хочет оплатить их, в виде подарка нам на свадьбу.

— Понятно, — Лиза отвернулась к окну. Даже проявляя щедрость, Айван находил способ причинить ей боль. Ну что же, придется послать ему любезное письмо с благодарностью за заботу о сестре. А занятие себе надо будет найти другое, например вышивание. Можно будет вышить целое покрывало, лишь бы не было времени на воспоминания.

— Ты не сердишься на меня, Лиза? — спросила сестра.

— Конечно, нет, милая, — отозвалась Лиза. — Это просто замечательно, что ты побываешь в Париже. Только обещай мне, что по возвращении привезешь мне свой путеводитель. Я хочу прочесть обо всех странах, где ты побываешь.

— Конечно, обещаю, — тихо ответила Эвви. Лиза поглядела на сестру и только сейчас заметила у нее в руках какой-то пакет.

— Что это у тебя такое? — спросила она.

— Холланд принес. Может быть, ты посмотришь, что там внутри?

Когда они сели на кровать, Лиза вскрыла пакет и открыла коробку. Там оказалась гирлянда из роз, прикрепленная к шелковой фате. Все это было сделано просто, но очень красиво.

Лиза водрузила фату на голову Эвви. Та ощупала ее и спросила:

— Какого цвета?

— Белого… как и положено…

Сестры вдруг обнялись, и Лиза чуть не заплакала от радости. Отчужденному молчанию пришел конец.

— Ах, Лиза, — проговорила Эвви, — мне так неприятно думать, что я не увижусь с тобой целый месяц. Может, ты передумаешь и поедешь в Италию вместе с нами?

— Нет, нет. — Лиза встала и вручила сестре свежеотглаженное белое платье. — Это ведь твой медовый месяц. При всей любезности Холланда он, я знаю, предпочел бы, чтобы вы были вдвоем. Он хочет все время быть с тобой наедине, потому что очень любит тебя… И это его право, как и твое.

— Может быть, да только мы оба не хотим, чтобы ты грустила тут в одиночестве. Вот если бы тебя можно было с кем-то оставить…

— У меня есть свои планы, так что не волнуйся обо мне.

— Планы? Уж не Айвана ли они касаются, Лиза?

Лиза поморщилась, как от боли.

— Нет, с чего ты это взяла? — Она постаралась поскорее переменить тему. — Но тебе пора начать одеваться. Холланд не из тех, кто любит, чтобы его заставляли ждать.

Когда Эвви оделась и вышла в гостиную, где они с Джорджем стали ждать Лизу, та переоделась в простое серое шерстяное платье. Она знала, что у него не очень-то праздничный вид, но все ее лучшие платья были уже упакованы: она предназначила их для свадебного путешествия сестры. Эвви не знала об этом, но Лиза решила, что сестре все эти наряды там будут гораздо нужнее, чем ей самой. Она положила в чемодан также изумрудные серьги матери, пожалев о том, что все же не сохранились те жемчуга: они очень подошли бы сейчас Эвви. Впрочем, Лиза решила, что сделает сестре свадебный подарок: купит ей точно такое же жемчужное ожерелье, как было у матери, даже если придется работать несколько лет, чтобы заработать нужную сумму.

Лиза уже подошла к вешалке, чтобы взять свое манто, но задержалась: она заметила, как что-то блеснуло, когда она сняла его. Оказалось, что одна из бусинок из ее сетки для волос застряла в прорехе у нижнего края ее накидки. Лиза подивилась тому, как она не выпала оттуда: ведь она ходила в манто целую неделю.

Она положила бусинку на ладонь и сразу снова вспомнила все, что случилось, так ясно, как будто не прошло несколько дней. Радость и боль той ночи ожили в ее памяти. Она прижала блестящую маленькую вещицу к груди, как драгоценное сокровище. Достав из шкатулки булавку, Лиза расстегнула платье на груди и приколола к нему бусинку с внутренней стороны. Пусть это кому-то может показаться глупостью, решила она, но это будет ее маленькая тайна, которая касается только ее. Она станет, носить ее, как талисман, у сердца, чтобы этот кристаллик напоминал ей о прошлом, но больше никто никогда не узнает о том, что однажды она проявила такую страшную слабость.

Глава 22

Венчание Эвелин Грейс Альсестер и Холланда Томаса Джонса состоялось на другой день после Рождества в четыре часа в местной церквушке. Их обвенчал мрачный пастор, который едва нашел для этого время из-за многочисленных служб. Народу в церковке было немного, да и приглашений никто не рассылал. Тем более приятно было для Лизы, что на церемонию пришли супруги Бишопы и еще несколько местных жителей, которые продолжали дружелюбно относиться к Альсестерам. Родные Холланда остались в Лондоне. Его престарелой матушке трудно было путешествовать, поэтому решено было представить Эвви матери Холланда и семье его брата после того, как они вернутся из Италии.

Хотя церемония венчания не была пышной, она отличалась милой простотой и непринужденностью обстановки. Холланд был просто счастлив. В сером элегантном костюме он гордо стоял рядом с невестой. Глядя, как они с Эвви произносят клятвы, Лиза поду мала, что у этой пары — хорошее будущее, что им суждено познать взаимную любовь и радость отцовства и материнства.

Холланд смотрел на ее сестру влюбленными глазами, и Лиза готова была на коленях благодарить Бога за то, что у Эвви такой муж. Конечно, все претензии к нему сразу были забыты.

Когда новобрачные поцеловались, то всем присутствующим доставило радость созерцание этой счастливой пары, а Лизе в особенности. Слезы умиления появились у нее на глазах, и она быстро вытерла их платочком. Даже хмурый священник, казалось, был тронут. Провожая новобрачных в пасторат для подписания брачного свидетельства, он вдруг улыбнулся и даже похлопал Холланда по спине.

— А мы теперь никогда не увидим Эвви? — неожиданно спросил огорченный Джордж.

Лиза нежно погладила брата по голове.

— Конечно, увидим, — ответила она. — Она после медового месяца вернется назад.

— Но ведь не в Фиалковую Лужайку, — говорил мальчик печально.

— Но мы будем видеться с ней в доме у Холланда. А ты, если хочешь, сможешь приезжать туда на каникулы.

— А что ты будешь тогда делать? — спросил Джордж.

Лиза улыбнулась, глядя в глаза брату.

— Ну, мой хороший, я об этом уже думала, — ответила она. — Я решила пожить вместе с тобой в Итоне. Надеюсь, твои товарищи не станут возражать, если я составлю тебе компанию?

. — Но… как же… Лиза?! — в ужасе переспросил мальчик. — Ведь Итон — это мужская школа.

— Правда? — удивилась Лиза, широко раскрыв глаза, как будто слышала это впервые.

— Конечно, — поспешно ответил брат.

— Ну, тогда тебе остается только одно: видеться со мною на каникулах, тут уж ничего не поделаешь.

Джордж вздохнул с облегчением и кивнул. Девушка невольно улыбнулась и поцеловала брата в щеку. Она повернулась, было, чтобы войти в проход между рядами, как вдруг застыла на месте.

У выхода из церкви стоял маркиз. Его пальто было запорошено снегом, но он явно пришел некоторое время назад и видел большую часть церемонии. Лиза заметила, что одна рука у него была перевязана, но он этому, очевидно, не придавал значения. Айван стоял с самоуверенным видом, скрестив руки на груди, и, пожалуй, только глаза выдавали его. В его мрачном взгляде выражались одновременно злость и желание. Лизу словно обожгло, когда она почувствовала на себе этот взгляд. Она безотчетно коснулась груди в том месте, где была приколота к платью бусинка. Девушка стояла как завороженная, и чары эти рассеялись, только когда Эвви с Холландом вернулись из пастората. Лиза посмотрела в их сторону, а когда обернулась, ее зловещий любовник уже исчез.

Вскоре после церемонии Холланд и Эвви уехали в Каленбери. Им надо было привезти туда Джорджа, чтобы он успел на трехчасовой поезд на Перт, а сами заказали номер в местной гостинице, чтобы переночевать. Оттуда их путь лежал в Лондон, где им предстояло сесть на корабль, идущий в Италию.

Лиза помнила, что «долгие проводы — лишние слезы», и понимала: стоит ей только показать, что она расстроена, как Эвви тоже очень огорчится и, пожалуй, откажется от поездки. Поэтому, провожая брата и сестру с мужем до кареты, Лиза старалась казаться веселой. Она обнялась и расцеловалась с Эвви и Джорджем на прощание. Но, как ни странно, Лиза едва не потеряла контроль над собой, когда прощалась с Холландом. При расставании их глаза встретились, и Лизе стало тяжело. Оба они слишком много знали о том, что было между ней и Айваном. Лиза вдруг поняла, какую ярость, должно быть, испытывает он из-за своего бессилия. Почувствовав нежность к своему зятю, Лиза вдруг приподнялась на цыпочки и осторожно поцеловала его в губы.

— Добро пожаловать в семью Альсестеров, — сказала она, — и Бог да благословит вашу душу.

Глаза Холланда выражали радость и грусть. Он осторожно погладил Лизу по щеке.

— Но я почему-то боюсь, — заметил он, — что Божье благословение понадобится и нам тоже.

— Ради меня?

— Да нет, — Лиза заставила себя улыбнуться. — Я буду вести себя в ваше отсутствие как ангел.

Холланд сразу помрачнел. Он сказал шепотом, чтобы услышала только она:

— Обещайте, что не как падший ангел.

Эти его слова задели Лизу, но беспокойство его было слишком искренним, чтобы она могла сердиться на него.

— Обещаю, — ответила она шепотом, стараясь, чтобы он не заметил слез на ее глазах.

Холланд уселся в карету, и она тронулась.

Вернувшись, домой, Лиза занялась вышиванием, но к вечеру ее стала одолевать тоска. Ее по-прежнему мучили мысли об Айване. Чтобы чем-то развлечься, она поставила в камин чайник, но вечер обещал в любом случае быть тяжелым. Лиза попробовала думать о сегодняшней свадьбе, но помимо воли она все равно продолжала вспоминать Айвана Трамора. «Айван бы нашел возможность избавить меня от одиночества», — мелькнула вдруг предательская мысль.

Лиза нахмурилась: сможет ли она пережить этот месяц и не сойти с ума? Увы, вышивание оказалось плохим лекарством. Она не только не смогла изба виться от навязчивых мыслей, но скоро попыталась представить Айвана у себя в гостиной. Ее воображение нарисовало целую картину: она сидит на диване, а Айван стоит рядом и смотрит на нее. Лизе хочется, чтобы он поцеловал ее, и он действительно ее целует и заключает в объятия.

Потом она представила себе, как они поднялись наверх, в спальню, как Айван раздел ее и как снова начал ее ласкать, а она горячо отвечала на его ласки. Лиза так же хотела Айвана, как и он хотел ее. В ее воображении повторилось почти то же самое, что было между ними в действительности, только с иным финалом: оба были спокойны и довольны, и ей, Лизе, ни за что не хотелось с ним расставаться.

Но вдруг в ее воображении возникла совсем другая картина: Айван встает с постели и уходит, а она бессильна остановить и удержать его. С улицы Лиза услышала шум подъезжающей кареты, но едва обратила на это внимание. Она слишком погружена была в свои грезы. Ей представлялось, как Айван уходит, даже не оглядываясь, не слыша, как она зовет его, умоляет не покидать ее. Плача, она подходит к окну и смотрит ему вслед, а он садится в экипаж и уезжает то ли в замок, то ли к какой-то другой женщине. Лиза, наконец, очнулась. Руки ее дрожали, словно от холода. Воображение сыграло с ней мерзкую шутку, но, увы, эти грезы были слишком похожи на действительность.

Вдруг Лиза услышала стук в дверь, и ей стало страшно. Почему-то она решила, что это действительно пришел Айван. Она даже не хотела подходить к дверям, но инстинкт подсказал ей, что это не он. Это был не его громкий, требовательный стук.

В дверях стояла Арабелла. Лицо ее показалось Лизе то ли недовольным, то ли сердитым. Лиза была так удивлена, что даже не сразу пригласила ее войти.

— Арабелла! — воскликнула она. — Что случилось? Сейчас уже так поздно.

— Мне надо поговорить с тобой, — ответила Арабелла. Оглянувшись на карету, она кивнула вознице, и он тут же уехал.

Закрыв дверь, Лиза спросила:

— Разве он не должен был тебя подождать?

— Уилсон отвезет домой маму, а потом вернется за мной.

— Понятно. Значит, вы выезжали сегодня вече ром?

— Да, мы были в гостях у маркиза. — Арабелла бросила шубку на диван, а сама уселась на нее, словно считала этот старенький диван недостойным себя. Лиза стояла и смотрела на нее, безуспешно пытаясь понять, зачем она пришла. Главное, что сейчас занимало Лизу:

Арабелла побывала в гостях у Айвана, а она — нет.

— Что ты на меня так смотришь? — резко задала вопрос Арабелла.

Лиза тут же отвела взгляд.

— Скоро закипит чайник, — сказала она, чтобы завязать разговор, и села напротив подруги.

— Лиза, я буду, откровенна, — снова заговорила Арабелла. — Мы с тобой несколько лет были подругами, несмотря… несмотря ни на что. И я старалась всегда помочь тебе, как могла.

Лизе почему-то опять стало страшно. Она почувствовала: все это имеет какое-то отношение к Айвану. И новость эта обещала быть для нее очень неприятной.

Арабелла продолжала рассказ, но теперь она уже не скрывала своего раздражения:

— Мы были приглашены на ужин, но Айван… Маркиз был в дурном расположении духа. И знаешь ли ты почему?

— Нет, — прошептала Лиза.

Арабелла помолчала, как если бы ей было неловко продолжать, но потом, наконец, сказала:

— Потому, что ходят отвратительные слухи, как будто бы ты ночью на балу совратила маркиза, а теперь хочешь подстроить ему ловушку и женить его на себе.

Лиза вздрогнула, как от удара. Кто же мог распространять подобные гнусные сплетни, кроме разве что самого Айвана?

Арабелла встала и начала расхаживать по гостиной.

— Я понимаю, это ужасно, — продолжала она, — но мне надо поговорить с тобой. Можно подумать, что ты способна на подобную вещь!