Великое переселение (№1) - Солдат Кристалла

Офицер за столом чуть улыбнулся. Это был худощавый мужчина с редеющими волосами песочного цвета и начинающимися морщинами возле глаз и рта. Не артикульный солдат.

Джела мельком подумал, не в наказание ли его назначили сюда комендантом, но развить мысль не успел. Комендант приветственно взмахнул рукой и указал на кресло, вырезанное из натурального дерева в далеком-далеком прошлом, и будто все эти годы тщательно добивавшееся теперешней своей шаткой ветхости.

– Садитесь, капитан, и расскажите, что вас сюда привело.

Джела осторожно сел, готовясь вскочить, если кресло проявит какие-то признаки скорого разрушения. Комендант улыбнулся шире.

– Местные называют его каменным деревом, – сказал он. – Оно выдержит вас, капитан, и еще двоих таких, как вы, если они сядут к вам на колени.

– Такая толпа не нужна, – пробормотал Джела, садясь удобнее.

Кресло даже не скрипнуло. Он позволил себе расслабиться и положил руки на подлокотники, приятно удивившись гладкости и теплу дерева у себя под пальцами.

Он поднял взгляд и посмотрел в глаза коменданта. Они были голубые, усталые – и недоверчивые.

– Меня послали, – медленно проговорил он, – чтобы без шума передать предупреждение. Объединенное командование извещает, что гарнизону разумно было бы развернуть местные силы и пути снабжения, а коменданту следует быть готовым действовать независимо.

Наступила короткая пауза. Комендант поставил локти на стол, переплел пальцы и положил подбородок на руки.

– Объединенное командование, – проговорил он спустя какое-то время с вопросительной интонацией. – Не Главный штаб.

Он быстро соображал.

– Не Главный штаб, сэр, – ответил Джела. – Нет.

– Ясно. – Еще одна пауза, во время которой комендант смотрел на него – и сквозь него, – а потом вздох. – Возможно, вас не удивит, капитан Джела, что наш гарнизон какое-то время испытывает трудности со снабжением. Мы не прошли необходимой модернизации: я уверен, что вы обратили внимание на работу службы безопасности на входе. Затребованные материалы и новое оборудование просто не приходят. Мы уже пользуемся местными ресурсами, капитан. Больше, чем мне хотелось бы.

– Это понятно, сэр. И мне очень хотелось оказаться здесь, чтобы сказать вам, что пути поставок восстановлены и что к вам направляется отряд модернизации, который приведет все в соответствие со спецификациями. Он замолчал, разглядывая сидящего перед ним человека: лицо в морщинах, усталые глаза. Одна светлая бровь приподнялась – выразительно-иронично.

– Наши желания редко исполняются, правда? – сказал комендант. – Особенно желания чего-то чего-нибудь приятного. Что вы еще имеете мне сказать, капитан.

«Молодец! » – подумал Джела, одобряя как иронию, так и высказанную мысль.

– Главный штаб скоро отдаст приказ об отходе. Комендант нахмурился.

– Об отходе? К какой точке?

– К Даэлмеру, сэр.

Три секунды. Четыре. Комендант выпрямился, расцепил пальцы и прижал обе ладони к крышке стола.

– Капитан, Даэлмер находится на два уровня глубже: это – часть Центрального Облака.

– Да, сэр, – согласился Джела. – Совершенно верно. Еще одна пауза, на этот раз – пять секунд. А потом тоном глубокого недоумения:

– Но они же не могут оставить Ветвь!

– Могут, сэр. Главный штаб намеревается отойти назад, сдать Край и Ветвь и установить новую границу ближе к Центру.

Молчание. Джела кашлянул.

– Объединенное командование, – тихо сказал он, – считает, что должным ответом на участившиеся атаки врага было бы размещение большего числа наших войск в Ветви и на Краю, чтобы остановить шериксов на этом рубеже.

«Если их вообще можно остановить», – добавил он про себя. И, возможно, комендант подумал о том же.

– Созданы временный штаб и новая система управления, – добавил он, хотя это говорилось в дополнительной информации, которую он привез. И если он не ошибается, то этот комендант с его усталым лицом и настороженным взглядом намеревается спросить…

– Конечно, это может быть проверкой лояльности, – проговорил комендант полным иронии тоном. – Которую я, несомненно, уже не прошел. Если так, я могу как следует постараться, чтобы мое досье оказалось максимально компрометирующим. Полагаю, у вас есть что-то, что подтверждало бы ваши утверждения, капитан? Возможно, имя одного или более представителей этого объединенного командования?

– Да, сэр. В случае, если вы об этом спросите, я должен сказать, что капитан третьего ранга Ро Гэйда за меня ручается и что она посылает вам эти доказательства.

Он прикоснулся к потайной застежке на своем комбинезоне и извлек пластину с данными. Подавшись вперед, он положил ее на стол.

– На этой пластине вы найдете дальнейшую информацию и доказательства.

Комендант посмотрел на пластину, но не стал брать ее в руки.

– Они ведь идут на громадный риск?

Джела пожал плечами, погруженными в спинку кресла.

– Они предприняли меры предосторожности, сэр.

– Они послали одного солдата и пластину с данными. А что, если я просто вас арестую и отправлю в Главный штаб в цепях?

Джела ухмыльнулся.

– Они послали одного солдата Артикула М с приказом действовать осмотрительно и не отвечать ни на какие вопросы, если они не будут заданы ему его непосредственным начальником. – Он кивком указал на пластину с данными, которая продолжала сиротливо лежать на краю стола. – Информацию можно передать. Но кодировка также может разрушить этот пакет, когда он попадет в протоколы связи Главного штаба.

– Ясно. – Комендант протянул руку и взял пластину. – Не исключено, что объединенное командование рискует не так сильно, как могло показаться.

Он со вздохом убрал пластину в карман комбинезона.

– Благодарю вас, капитан. Гарнизон может вам чем-нибудь помочь?

Вот он, момент. Джела заставил себя не шевельнуться в кресле и только наклонил голову набок: убедительный образ М, у которого есть свои мысли насчет того, что теперь требует от него долг.

– Мне хотелось бы узнать, сэр… Ходили слухи о машине, оставшейся после первой фазы: будто она спрятана где-то на Краю.

Брови офицера поползли вверх.

– По слухам, на Краю полно самых разных машин непонятных старых технологий, – ответил он сухо. – К счастью, по большей части это чушь.

– Да, сэр, – почтительно отозвался Джела. – По слухам, эта машина якобы вырабатывает поле, отпугивающее пожирателей миров.

Комендант улыбнулся.

– Да, это было бы очень полезно. – Он повернул пустые ладони вверх. – Право, капитан, я сомневаюсь, что такая машина существует. Если она когда-то и существовала в реальности, а не в мечтах, то скорее всего была продана на слом или запчасти сотни лет назад.

«Ну что ж», – подумал Джела. Тем не менее этот вопрос задать следовало.

– Еще что-нибудь, капитан?

На этот раз вопрос звучал недвусмысленно, и Джела понял намек.

– Нет, сэр. – Он с искренним сожалением покинул кресло из каменного дерева и отдал честь. – Разрешите идти?

Офицер пошевелил жилистой рукой: это был не ответ на отданную Джелой честь, а знак: «Информация предложена».

– Да, сэр, – сказал он, внезапно почувствовав тревогу.

– Это кресло, капитан: удивительный материал, это каменное дерево. Когда оно должным образом обработано, то обладает удивительным свойством обнаруживать ложь, произнесенную человеком, который на нем сидит. – Еще один быстрый взмах руки, но не осмысленный знак, а веселое неодобрение. – Я знаю, что солдаты Артикула М обладают неординарной способностью управлять своими биологическими процессами. Я просто отмечаю, что, по сообщению кресла, вы были так правдивы, как только возможно для воина, выполняющего сложное и опасное задание. – Он улыбнулся, еле заметно. – Это кресло находится в моей семье уже немало лет, и я довольно хорошо умею интерпретировать его сигналы.

Джела обдумал услышанное, а потом поднял руку, сложив пальцы в знак «Информация получена».

– Хорошо. – Комендант встал и отдал честь, а потом наклонился и нажал кнопку на столе. – Вас проводят до выхода. Удачи вам, капитан.

Текстиль продавался лучше, чем она ожидала, а эмбрионы – несколько хуже. В результате этого Кантра ушла из залов с торговыми монетами, которые собиралась в ближайшее время превратить в деньги у стола обмена, взяв половину наличными, а половину положив на корабельный счет.

Она вздохнула, пробираясь через зону свободной торговли, чуть задержавшись у длинных столов, сдаваемых в аренду дневным торговцам, местным продавцам и другим, кто по какой-то причине не мог – или не хотел – заниматься делами в залах.

Если верить Джеле, то их следующим портом захода станет бывшее местопребывание Дяди. Принимая это как данность и не имея понятия, что будет дальше, она впустую тратила время, выискивая в свободной зоне товары на продажу.

И все же она их искала, чтобы занять свои мысли чем-то, кроме воспоминаний, которые чем глубже в Край, тем становились тревожнее.

«Нет смысла думать о прошлом, малышка», – прошептала Гарен откуда-то из прошедших лет.

Ну что ж, в этом она была права, что неудивительно. Прошлое полно печалей, усыпано ошибками и трупами. Лучше полностью о нем забыть и думать о настоящем и о том маленьком кусочке будущего, который поддается управлению.

Она подошла к прилавку, где на черной ткани лежали россыпью садилины. Бледные драгоценные камни мигали и переливались на желтоватом дневном свету, и Кантра приостановилась полюбоваться красивой выставкой.

Когда-то у нее было ожерелье из садилинов. У всех учениц в ее дортуаре было такое: это был талисман их класса, так сказали им их инструкторы.

– Натуральные драгоценные камни, местной добычи, – тихо произнес голос. – Очень хорошее качество.

Она заглянула в бледно-голубые глаза, глубоко посаженные на морщинистом, складчатом и смуглом лице. Голову торговки закрывал красный шарф, завязанный сзади, длинные концы свободно падали на правую грудь. На открытом ухе одна серьга – большой каплевидный садилин, сверкающий на солнце.

– Говорят, что этот камень улучшает память, – продолжала торговка мягким пришепетывающим голосом, – и дарит удачные сны.

Кантра опустила взгляд, вытянула палец и чуть поворошила рассыпанные камни.

– Может, вы продавали бы больше, – сказала она, – если бы говорили, что они притупляют память и дают сон без сновидений.

– Но это была бы неправда, – отозвалась торговка с мягким упреком, – и камень отомстил бы.

Отомстил бы. Кантра еще раз разворошила драгоценности, дернула плечом и снова посмотрела на женщину за прилавком.

– Я сегодня не торгую, – сказала она. Торговка наклонила голову:

– Хорошей вам прибыли, торговец.

«Ты спасла мне жизнь, Гарен. Что я могу для тебя сделать? Есть же что-то… »

Ее собственный голос, юный… сколько времени прошло с тех пор, как она была такой юной? – раздался из глубин ее мозга. Она вспомнила их спор. Ее с детства приучали не оставаться в долгу. Она выросла в уверенности, что со всеми долгами можно расплатиться, хотя чаще всего – не деньгами. Гарен такой точки зрения не разделяла, хотя строго следила за тем, чтобы оплачивать свои.

«Просто будь самым лучшим вторым пилотом, каким только можешь, малышка. Вот и все. А если кто-то вдруг украдет удачу и прикончит старую Гарен, ответь ему тем же. Так мы будем в расчете. А пока нет нужды беспокоиться. У меня есть все, что мне нужно и хочется».

Что могло быть правдой, а могло и не быть ею: Кантра так до конца и не разобралась. А потом Гарен взяла да и убила сама себя, так что Кантра не смогла расплатиться с нею.

Стоп, она снова на ту же дорожку!

Кантра глубоко вздохнула, с усилием изгнала воспоминания и сожаления из своего сознания и вгляделась в прилавок, мимо которого было уже прошла.

Написанный от руки плакат, поставленный позади, гласил: «Разные разности Оракула». По выщербленной поверхности были разбросаны керамические предметы самой разной формы: космический корабль, наземная машина и гладкий квадрат, похожий на стандартную логическую плитку. Каждый предмет был размером с ее ладонь.

Кантра остановилась и взяла в руки корабль, улыбнувшись тому, каким гладким на ощупь оказался этот предмет.

– Обучающие устройства, – сказала женщина за прилавком. Ее речь была настолько жесткой, насколько мягким был говор продавщицы садилинов. – Если торговец сделает свой разум пустым экраном, держа предмет в руке, она сможет увидеть демонстрацию.

Обучающие устройства? Ну а почему бы и нет? Заинтригованная Кантра обхватила кораблик пальцами и с легкостью, порожденной давней привычкой, освободила часть сознания от поверхностных мыслей. Остальная часть ее «я» – та, которую инструкторы называли Вечным Наблюдателем, – именно наблюдала, бдительно следя за продавщицей на случай каких-нибудь подозрительных движений.

В пространстве между ушами она услышала шепот, увидела мерцание, которое сгустилось в знакомый рисунок основного уравнения пилотирования – с отсутствующей последней строкой. Кантра сосредоточилась, пытаясь ввести финальную часть в уравнение, увидела новое мерцание, словно смотрела на экран, и строчка возникла на месте, такая же четкая, как и остальные.

Игрушечный кораблику нее в руке заурчал, распространяя ощущение радостного тепла.

Ну и ну.

Не без сожаления Кантра положила игрушку обратно на прилавок.

– Довольно необычная вещь, – сказала она, глядя на гладкое лицо и невыразительные глаза женщины.

– Их изготавливают на заказ, – сообщила торговка. – Мы продаем их партиями, от трех штук до трех дюжин.

Эти вещи действительно были странными, и Кантра подумала, что раз уж они действительно направляются к Дяде, то явиться с подарком может быть хорошим ходом.

– И сколько стоят эти три? – спросила она.

Продавщица назвала цену – явно очень завышенную. Кантра парировала другой, явно заниженной. И так они переговаривались, пока не достигли договоренности, после чего три игрушки – по одной каждой формы – были уютно уложены в гель-ящичек.

Кантра кивком попрощалась с продавщицей и пошла дальше, теперь уже немного быстрее и обращая меньше внимания на выставленные на продажу товары.

Надо было поторопиться, чтобы не опоздать на встречу с Джелой возле администрации.

21

«Танец Спирали»

Сумеречная интерлюдия

Когда дверь была не заперта, каюта становилась на удивление приветливой. А если дверь заклинить в открытом положении, то даже вполне уютной.

Сейчас он там отдыхал. Далей устроилась на нижней койке, и оба тихо занимались своими делами, пока корабль двигался – спокойно и без треволнений – через «долгие сумерки», как называла такие перелеты Кантра.

Джела занимался своим журналом, внося пропущенные записи. Писать от руки было приятно, хотя приходилось пользоваться шифром, который, помимо него, знала только его командир. Он сильно сомневался, что эта книжица когда-нибудь попадет в руки его командира, но это не исключалось. Не исключалось. А пока – это была работа, бальзам на душу деятельного по природе М.

На нижней койке Далей читала свою порцию распечаток, которые капитан позволяла членам экипажа выводить, чтобы было чем занять время.

Кантра у себя в каюте тоже читала. Если чуть вытянуть шею и повернуть голову, можно было увидеть ее открытую дверь, а за ней – стройную ногу, вытянутую на койке. А если повернуть голову в другую сторону, видно было дерево в рубке, погруженное в свои сонные грезы.

Эти грезы порой будили Джелу во время его сна, как будто далекое солнце именно сейчас вставало из-за горы. Раньше его тревожило, как и почему это происходит, но в последнее время он стал относиться к этому более философски. Корабельное время, древесное время – какая разница? Время идет – и никому от него не уйти.

Далей, кажется, не замечала, что его день не вполне совпадает с корабельным. Кантра определенно замечала, как замечала все, что могло повлиять на состояние ее корабля. Однако она об этом не говорила, и Джела другого от нее и не ожидал – пока это не влияет на ход жизни на корабле.

Закончив записи, Джела убрал журнал и стило и потянулся за своей долей распечаток, которые до того прижимал коленом.

Но не сразу начал читать, а откинул голову на подушку и стал слушать звуки. Успокаивающие, привычные звуки содержащегося в порядке корабля, со спокойной командой, где нет конфликтов и напряжений.

Как это ни странно, непринужденные отношения в их странной и наугад составившейся команде подтверждали одно из положений, принятых шериксами: что «прежние люди» – стадные существа.

Джела лениво подумал, что как команда они не могут считаться яркой иллюстрацией понятия «прежние люди», поскольку из них троих никто никогда не видел – и не мог видеть – никого вроде отца или матери.

Но про него и пилота Кантру можно было сказать, что у них есть мать и отец, пусть никто и не заявлял о своих родительских правах. Известные или неизвестные, какие-то родители когда-то были.

Однако Далей, целиком созданная в соответствии со спецификациями, как сама, так и весь ее выпуск, была составлена из генетического материала, отобранного для определенной работы – и в целях получения дохода.

Эта мысль заставила его на мгновение задуматься о том, какие мотивы движут шериксами: ведь жизнь той вселенной, которую он знал и в которой существовал, мотивировалась выгодой. Выдающиеся умения пилота Кантры определенно были результатом стремления к получению дохода, так же как и умения Далей. Его собственное существование определялось другими, по большей части теми, кто также подчинялся кому-то… А этих других мало что интересовало, кроме тихого местечка, где можно плести свою паутину к своей же выгоде.

Однако теперь может случиться так, что мотивация выгодой подведет человеческое стадо. Когда люди вроде Ринта дэа-Сорда торгуют с врагом, думая только о собственной выгоде. Когда люди, чьи интересы лежат в Центре и кто отдает приказы Главному штабу, объявляют, что их доходы – их жизнь – гораздо важнее доходов и жизни тех, кто живет в других местах…

Инстинкт к выгоде, думал Джела, – к личной выгоде. Похоже, что этот инстинкт не обеспечивает долгосрочного выживания.

С другой стороны, стадный инстинкт, видимо, позволял пилоту Кантре, которая сравнительно недавно по первой прихоти запирала его и Далей, спокойно лежать и читать, пока они занимались тем же. И при этом они преследуют цели, которые могут выйти за пределы простой выгоды. Хотя Джела напомнил себе, что побудительные мотивы Кантры могут не быть простыми и очевидными. А еще следовало не забывать о том, что если и существует женщина, которая выше всего ставит свою выгоду, то это – пилот Кантра. И это возвращало к вопросу о том, какую выгоду видит для себя Кантра в их текущей операции. Или все-таки стадный инстинкт, сформулированный каким-то древним философом-шериксом, подавил инстинкт личной выгоды?

Ладно. Лучше не делиться этой проблемой с Далей, внезапно лишившейся общества своего выпуска, с которым провела всю жизнь, или с Кантрой, которая просто посмеялась бы. Вот дерево могло бы оценить эту загадку, но сейчас оно находилось в состоянии покоя, ожидая, наверное, рассвета за многие световые годы отсюда, так что Джела не стал делиться с ним своими соображениями.

22

«Танец Спирали»

Малая пустота

В рубке было тихо. Пилоты занимали свои места – а дерево, подумал Джела, свое. В дальнем уголке его сознания ощущалась легкая щекотка, словно некий разум, помимо его собственного, рассматривает поле с редкими звездами. Испытывает ли этот второй наблюдатель благоговение от такого зрелища, Джела не знал, но если так, то не удивился бы. Он сам бывал на Краю не один раз, и все равно такое отсутствие толчеивызвало трепет, радость и даже какой-то испуг.

Другое дело – пилот Кантра. Если она испытывала трепет или радость, то на лице своем этого не выражала. И вряд ли, мелькнула скептическая мысль, стоит ожидать, что хоть что-то ее испугает.

Со стороны раскладного кресла донесся тихий и дрожащий вздох. Далей определенно была потрясена.

– Значит, мы в Глубинах, пилот? – тихо спросила она.

Кантра повела плечом. На две трети ее внимание было занято пультом, что могло указывать как минимум на должную осторожность.

– Это еще Отмели, – буркнула она. – Вот когда выйдем из следующего перехода, тогда и увидите Глубины.

Она кончила подстраивать пульт и отстегнула ремни безопасности.

– Окраинники называют это Малой пустотой, – сообщила она. – Мы здесь ненадолго остановимся. Пилоты проведут полную проверку всех систем. Далей, если у тебя есть желание, то перед следующей фазой кстати было бы плотно закусить.

По правде говоря, именно следующий переход вызывал у Джелы некоторое беспокойство. Пилот может шутить, сколько ей вздумается, притворяясь, будто они не в Глубинах, но у него на датчиках всего два маяка, а на экранах – несколько небольших звездных скоплений, ярко и резко выделяющихся на бархате…

– Я более чем желаю приготовить еду, пилот, – отвечала тем временем Далей. – Прямо сейчас?

– Дай нам сперва прогнать все тесты, – ответила Кантра, вставая со своего кресла и потягиваясь. – Скажем, два корабельных часа. Идет?

– Идет, – отозвалась Далей.

– Отлично. Еще надо осмотреть крепления и провести диагностику систем контейнеров. Возьми это на себя, пока мы с Джелой будем заняты здесь.

– Есть, пилот.

Далей отстегнулась, решительно встала и вышла из рубки быстрым шагом человека, у которого много дел.

Кантра вздохнула, покачала головой и глянула на Джелу веселыми зелеными глазами.

– Надеюсь, Дядя к этому готов, – сказала она.

– Далей – хороший работник, – ответил Джела. – Если Дяде удается выжить в таких глубинах, то у него наверняка должна быть команда усердных и сообразительных работников. Далей туда впишется.

– До Дяди еще не близко, – сказала Кантра, наклоняясь к своему пульту и запуская проверку всех систем. – Решил, что тут слишком людно, насколько я слышала.

Она выпрямилась и еще раз взглянула на Джелу – на этот раз прямо и сурово.

– Начинай свою проверку, пилот. А потом я попрошу тебя вспомнить, что ты собирался показать мне, на что способны эти пушки, которые ты так обожаешь.

– Прошу учесть, – сказал Джела, положив большие руки на край своего пульта, – что тебе придется открыть всю систему до конца. Мне нужен будет полный доступ. А еще я был бы благодарен, если бы ты поделилась своими кодами, чтобы мне не снимать блокировку на системном уровне.

Она знала, что ему понадобится доступ к самым внутренним уровням, но все равно с трудом заставила свои пальцы двигаться, вводя последовательность команд, которые откроют ему управление оружием и выведут коды на его рабочий экран.

– Спасибо.

Это прозвучало с сочувствием, словно он догадывался, как сильно привычка восстала против необходимости сообщать ему коды.

– Мы начнем, – заявил он, сразу переходя на решительный тон, – с полной проверки систем и инспекции записей…

Она нахмурилась, потянулась к пульту – и отдернула руку назад.

«Нужно знать, – напомнила она себе. – Ты должна знать свое вооружение, а этот человек может тебя обучить».

Но это не значит, что он имеет право совать нос в ее данные.

– Так точно, адмирал! – сказала она едко. – Как я догадываюсь, тебе нужны серийные номера, даты покупки, количество зарядов и…

Он вздохнул, и она подумала, что сейчас он начнет изображать большого начальника, но он просто кивнул.

– Это все понадобится, если ты можешь мне это сказать. А потом можно будет посмотреть, что надо сделать для оптимизации работы и какие снаряды может потребоваться зарядить.

Кантра вздохнула. Если бы он на нее рявкнул, она бы рявкнула в ответ. Но когда он такой разумный… Она снова вздохнула.

– Это не прогулочный лайнер, пилот. Это – темный торговый корабль. Ты же не думаешь, что я аккуратненько так храню все расписки, чтобы портовая полиция могла на досуге с ними знакомиться?

Наступила короткая, но напряженная пауза, а потом он вздохнул, покачал головой и негромко сказал:

– Я тебя понял. Тогда устроим тренировочные стрельбы.

Она продолжала напряженно ждать, но он так и не начал изображать начальника. Единственное, на чем он настоял, – это что для учебных стрельб лучше будет использовать «ослабленные заряды», как он это назвал.

– Мне было бы интересно узнать, пилот, – сказал он, пока она делала в уме грубые подсчеты, дублировавшие бортовой компьютер, – как давно у вас эти «Джей-три» и «Джей-четыре»?

«Джей-три» и «Джей-четыре», о которых он спрашивал, сейчас были заряжены в Первое орудие, находившееся в его распоряжении, а она стреляла обычными самонаводящимися зарядами из Второго орудия с минимальным наведением с пульта. Похоже было, что он тоже тренируется, потому что он бешено что-то рассчитывал и как-то по-особому и беспокойно выставлял параметры…

– Отвлекаешь, – пробормотала она. Он немного поерзал, и она вздохнула, сдаваясь. – Что, наверное, приближает нас к боевым условиям…

Он кивнул и выпустил заряды. Кантра ждала, чтобы он дал ей пальцами знак для начала наведения, отдавая его вопросу примерно четверть своего внимания.

– Гарен купила их тогда же, когда и пушки, – сказала она наконец. – Я никогда ими не пользовалась, потому что в документах они описывались как оружие ближнего боя и мне ни разу не понадобились.

Она повела плечами и искоса глянула на его профиль.

– Я контрабандист, – заявила она немного резче, чем намеревалась, – а не пират. Орудия – это защита.

Его пальцы дали нужный знак. Она начала наводить орудие, мысленно увидела, что заряды летят по высокоэллиптической… нет, параболической… орбите, настолько крутой, что могут даже задеть далекую звезду… вообще-то даже упасть прямо в нее…

Со стороны второго пилота донесся негромкий звук – как будто Джела что-то напевал. В этом ничего нового не было, хотя с чего бы его сейчас потянуло петь… Но слышно было, как он работает клавиатурой, очень поспешно вводя запросы и команды.

Вот! Компьютер и ее собственные расчеты пришли к согласию! Она выстрелила, предоставила компьютеру сделать следующий выстрел, сделала третий на ручном управлении, отдала компьютеру следующий – и откинулась на спинку кресла, чтобы следить за траекториями на экране.

Хотя заряды Джелы и были «ослабленные», на перехват должно было уйти какое-то время, если она достаточно верно…

Джела уже не столько мурлыкал, сколько рычал. Она повернула голову и посмотрела на него.

– Ты можешь сказать мне, – спросил он низким и хриплым голосом, – можешь сказать мнеточно, кто продал вам те снаряды и их описание?

Его лицо было настолько бесстрастным, что Кантра почувствовала, как в ней поднимается страх – несмотря на всю ее подготовку. Она вдруг поняла, что Джела в ярости – в настоящей ярости и выведенный из равновесия – это не то зрелище, которое ей хочется видеть. Хотя неразумно будет показывать, что ему удалось ее испугать.

– Ха!

Она легкомысленно пожала плечами и повела руками в небрежном знаке: «не мое дело было».

– В корабельном вахтенном журнале это нельзя выяснить?

Ее руки зашевелились сами по себе, показывая «возможно». И поясняя: «может быть, малая вероятность».

– Были некоторые моменты, которые Гарен очень тщательно от меня скрывала…

Он отвел взгляд. Его пальцы танцевали по клавиатуре. Он отозвался, словно очень издалека:

– При первой же возможности – и ты мне напомнишь, если я сам этого не сделаю, хорошо, пилот? – при первой же возможности мы сменим твою документацию на эти орудия. А еще мы осмотрим – двумя парами глаз, для большей надежности – сами снаряды.

Он помолчал, устремив на нее жесткий взгляд черных глаз.

– Постарайся вспомнить, откуда пришли эти снаряды, пилот. Любая подсказка была бы кстати.

Он был совершенно серьезен и… не зол, нет. Это было нечто другое, гораздо более сильное и суровое, нежели простой гнев.

– Пилот, есть причина? – с трудом выдавила она, усилив окраинный говор. – Они не соответствуют параметрам?

Он потер лицо своими широкими ладонями, словно пытался стереть пот – или картину, которую ему не хотелось видеть.

Вздохнув, он снова посмотрел прямо на нее, но на этот раз не так жестко.

– «Джей-три» – это снаряды, которые можно использовать, чтобы лишить противника посадочной площадки. Посадочной площадки, которую ты сам использовать не собираешься. В добавление к довольно смертоносной взрывчатой начинке они выпускают тонкую дымку из плутониевого порошка. «Джей-четыре»…

Он снова потер лицо.

– Джей-четыре – это бинарные очистители. Газ, который они освобождают, враждебен… большинству воздуходышащих животных и растений. В присутствии кислорода он распадается до обычного яда примерно за двенадцать дней, и за следующие двенадцать – до простого раздражающего вещества. При благоприятных ветрах таким зарядом можно очистить половину континента.

Кантра моргнула, судорожно сглотнула слюну, благодаря про себя тех, кто ее учил владеть собой.

– А документация? – сказала она так же тихо, как он.

– Похоже, что кому-то захотелось сделать ваши с Гарен имена всемирно известными. Или же вашего продавца тоже провели.

Она посмотрела на экран, на котором ее снаряды и снаряды компьютера преследовали смертоносные цели, а потом снова перевела взгляд на Джелу.

– Значит, ты навел их на звезду…

Его пальцы пришли в движение, складываясь в знаки безмолвной речи.

«Оптимальный курс», – прочла она. И еще раз: «Оптимальный курс».

23