Лиад (№5) - Путь разведчика

Их, несомненно, изумила ее горячность. Ну и пусть. Если их жизнь будет куплена ценой этого изумления, их преподаватель оказал им добрую услугу. Она наклонила голову и продолжила:— Я исхожу из того, что все студенты, дошедшие до данного уровня обучения, обладают достаточно цепкой памятью и силой воли, чтобы успешно бороться за свою жизнь — при условии, что в их распоряжении также есть корабль с функционирующей установкой для гиперпространственных прыжков.

Ее слушатели выжидательно смотрели на нее.

— Наличие таблиц вен-Туры было бы полезным, однако полных таблиц не потребуется, если возможно определить следующее. Вашу исходную массу с точностью до трех процентов. Ваш начальный прыжковый заряд с точностью до двадцати процентов — при условии, что он остается в пределах Соотношения пел-Эндры, которое, как вы уже успели узнать, можно вывести из местного собственного электронного контраспина и примерной масс-кривой ближайшей крупной массы. Если вы находитесь вне пределов крупной гравитационной ямы, то можете игнорировать Соотношение и двигаться дальше.

Она помолчала, обведя взглядом шесть сосредоточенных лиц, шесть пар жадно-внимательных глаз, а потом завершила список необходимого:

— И, наконец — и что самое важное, — вам необходимо заучить наизусть строчки базовой таблицы с двадцатой по сто девяносто девятую.

Кто-то застонал. Эллиана решила, что это Вар Мон, самый юный и неугомонный из шестерых, и устремила на чего строгий взгляд.

— Напоминаю вашу задачу: вы застряли в неисследованном секторе. Координаты потеряны, главный компьютер и навигационный компьютер уничтожены или вышли из строя. Ваша цель заключается в том, чтобы выйти на расстояние подлета к одной из планет, обладающей способностью совершать космические перелеты. Используя тот подход, который я вам предлагаю, вы нарушите много разных правил, но вы будете следовать главнейшему правилу — выжить.

Она снова сделала паузу.

— Перед тем как воспользоваться этим подходом, необходимо подумать. До начала прыжка вам необходимо знать систем-энергетические координаты того места, куда вы будете направляться. Здесь существует возможность ошибки, поскольку уравнение прыжка требует, чтобы вы переместили свое текущее соотношение массы и энергии в соотношение, точно эквивалентное цели, куда вы направляетесь. Следовательно, первоначальное определение, включая и первое Допущение, должно быть точным до тысячных или даже десятитысячных долей, чтобы обеспечить совпадение магнитной и темпоральной магнитуды.

Эллиана снова обвела взглядом обращенные к ней лица — и увидела несколько пар полных сомнения глаз. Они правы, что сомневаются: опасность вполне реальна. Неправильное уравнение означает схлопывание, перевод в массу, взрыв… одним словом, гибель. В ее обязанность входит продемонстрировать им, что такая ситуация, какую предусматривают сформулированные ею условия — и которая слишком часто встречается в работе разведчиков, — не исключает возможности выжить. Она подняла руку.

— Проведу демонстрацию, — сказала она. — Прошу вас задать мне следующие параметры. Рема — уравнение какой-либо существующей системы.

Оно было дано — немного слишком легко. Эллиана занесла его на автодоску, воспользовавшись дистанционным пультом, и позволила себе мысленно улыбнуться озорству разведчиков. Каждый класс считал, что им удастся поймать ее на хитроумной уловке. И каждый класс убеждался в своей ошибке — рано или поздно.

— Вар Мон — разумную массу и заряд вашего корабля… Он назвал ей цифры, и она обратилась к другим, получая части уравнения и записывая их на доску. Так.

— Игнорируем тот факт, что человеку, застрявшему в порту Солсинтры, достаточно просто вызвать такси, что делает эту ситуацию вполне благоприятной для выживания. Действительно, есть возможность прыгнуть с Солсинтры к внешнему краю земной системы, получив величину спина из таблицы — обратите внимание на строчку четырнадцать и ее соответствие в строчке сто девяносто семь, часть третья доказательства. Класс пристыженно захихикал, а Эллиана притворилась, будто ничего не услышала. Ну надо же — считать, будто она не сможет опознать координаты самого крупного космопорта планеты! Она подняла руку, требуя внимания слушателей.

— На следующее занятие вы принесете доказательство, о котором я только что упомянула, с иллюстрацией на основе полученных данных. А также объяснение самого опасного допущения, которое было сделано тем студентом, который давал уравнение земной системы.

Она обвела взглядом полукруг студентов. Некоторые еще продолжали что-то писать в своих блокнотах. Капрал-разведчик Рема вен-Дилен, обладавшая эйдетической памятью, устремила затуманенные мыслью глаза на автодоску.

— Есть вопросы? — негромко спросила Эллиана, когда постукивание блокнотных клавиш стихло.

— Математик Кэйлон, вы не станете моей напарницей?

Этот вопрос задал Вар Мон — как всегда неугомонный.

— Боюсь, что вы убедитесь в моей полной трусости, если придется сражаться с дикими зверями или вести разговоры с примитивными людьми, — сказала она, наклоняя голову и делая вид, будто рассматривает дистанционный пульт.

— Я ни за что не подвергну такой ресурс пилотирования опасности встречи с дикими зверями! Клянусь честью, что вы останетесь в безопасности, на корабле!

Рема рассмеялась.

— Не верьте ему, математик: он просто хочет, чтобы кто-нибудь работал головой за него, пока он будет спать. Хотя действительно, — глубокомысленно добавила она, — Вар Мон удивительно подходит для выполнения… э-э… неквалифицированной работы. Правда, Баан?

Пилот-разведчик Баан йо-Нелон выразительно передернул плечами, а Вар Мон поник в кресле, живописуя глубочайшую обиду.

— Мне никогда, никогда этого не пережить! — простонал он. — Математик Кэйлон, сжальтесь! Спасите меня от этих чудовищ, которые хотят зваться моими товарищами!

Но это было просто шутовство Вар Мона, на которое не следовало обращать внимания. Эллиана так и сделала, встав, чтобы дать знак окончания занятия.

Ее студенты дружно встали и почтительно поклонились.

— Спасибо вам, математик, за поразительный урок, — проговорил полевой техник Киарта тел-Озан, который, как старший по возрасту, часто говорил от лица всего класса. — Для нас, как всегда, было наслаждением наблюдать за ходом вашей мысли.

Это, конечно, было красивым высказыванием, но неточным — смертоносно неточным для тех, чья жизнь может зависеть от правильности их расчетов. Эллиана резко вскинула руку, требуя внимания класса.

— Наблюдение за ходом моей мысли может быть наслаждением, — заявила она, отбрасывая волосы с лица и по очереди очень серьезно глядя на каждого из них. — Но вам следует всегда помнить о том, что математика — это реальность, она описывает взаимоотношения пространства, времени, расстояния и скорости. Математика может сохранить вам жизнь — или убить вас. Она — не для слабовольных и… — тут она, к вящей радости Ремы, посмотрела на Вар Мона, — …не для ленивых. Уравнения позволяют понимать реальность.

У нее начала дрожать рука. Она опустила ее вниз и тайком сжала похолодевшие пальцы в кулак.

— Я не хочу услышать о том, что кто-то из моих студентов погиб глупо из-за того, что ему не хватило смелости понять и использовать то, что ясно показывали уравнения.

Наступило недолгое молчание, после чего полевой техник поклонился еще раз, выражая почтение Мастеру.

— Мы вас не опозорим, математик.

Эллиана наклонила голову. Ее волосы скользнули вперед, закрыв занавесью лицо.

— Я на это рассчитываю. До свидания, встретимся снова в полдень треслана.

— До свидания, математик, — уважительно пробормотали студенты и потянулись к выходу.

Рема и Вар Мон о чем-то тихо спорили. Эллиана снова села на место преподавателя, оттягивая время ухода, неспешно очищая автодоску и переправляя копии лекции в свой офисный компьютер и директору Барку.

Как часто заявлял директор, технический колледж Чонселты гордится тем, что в нем преподает специалист по субрациональной математике Эллиана Кэйлон. Он определенно мог гордиться ее семинаром по практической математике. То, что Академия Разведки направляла своих самых талантливых учащихся в техколледж Чонселты для повышения квалификации, служило на пользу меланти колледжа.

Такая превосходная репутация приносила ей премию почти каждый семестр — о каковом факте она не считала нужным уведомлять своего брата. Ран Элд предпочитал, чтобы она низко кланялась ему и называла «господином», отдавая ему свой заработок. По правде говоря, один раз он даже ударил ее за дьявольскую болтливость — но, что удивительно, это действие заставило Делма бросить на него недовольный взгляд. Однако Эллиана с тех пор тщательно следила за тем, чтобы больше не адресовать брату болтовню.

Копии были сделаны и отправлены, автодоска очищена. Коридор за дверью опустел: она не ощущала там присутствия какого-нибудь терпеливого молчаливого разведчика. Они достаточно быстро усваивали, что вне занятий она не умеет ни красиво двигаться, ни красиво говорить. Семестр начался достаточно давно, так что маловероятно, чтобы кто-нибудь нарушил ее ненадежное спокойствие предложением ее сопровождать.

И тем не менее она осталась сидеть на месте, низко склонив голову и устремив взгляд на пальцы, переплетенные на крышке стола. В Клане Мицел она не имела никакого ранга: ее единственное кольцо было предсмертным подарком ее бабушки. Эллиана разглядывала старинные переплетения и узлы, пока исцарапанное серебро не превратилось в серый потек.

Как она могла совершить такую глупость? Ее мысли, освободившиеся от строгой дисциплины занятия, вернулись к прежним тревогам. О чем она думала, бросая вызов авторитету Ран Элда, подвергая сомнению его суждения и ставя его в неловкое положение в присутствии Делма? В последние полгода брат начал следить за ней менее бдительно. Она осмелилась надеяться… и теперь вот это! Обида, которая не останется неотомщенной, рожденная несколькими словами, которые она прошептала, забыв о необходимой осторожности… Эллиана закусила губу.

Спокойствие заключалось в покорности, безопасность — в незаметности. Заинтересоваться — чем бы то ни было, — поднять голову и бросить вызов унылой, неизменной повседневности означало стать заметной. А привлечь к себе внимание Ран Элда значило сказать «прости» спокойствию и безопасности.

Хотя в аудитории было тепло, Эллиана стала дрожать. Она решительно расцепила пальцы, аккуратно положила пульт управления автодоской на место и встала. По коридору она шла бесшумно и незаметно, опустив голову и глядя в пол, себе под ноги.

Она трусливо задержалась у себя в рабочем кабинете и вернулась домой уже прохладным вечером, призраком скользнув по полутемному вестибюлю, и начала подниматься по главной лестнице к своим комнатам.

Он вырвался из теней на площадке второго этажа и поймал ее за руку, крепко сжав запястье.

Эллиана застыла на месте, безмолвно терпя его прикосновение. Его пальцы сжались, впиваясь ей в плоть жестким браслетом.

— Нам не хватало тебя за главной трапезой, сестрица, — пробормотал он, и ей не удалось сдержать содрогание.

Рад Элд расхохотался.

— Как ты меня ненавидишь, Эллиана! А? — Он тряхнул ее руку, и его кольца еще больнее врезались в ее тело. — За завтраком ты вела себя достаточно смело, правда? Подняла голову и посмотрела мне в глаза. Мне показалось, что я заметил следы твоей прежней несдержанности, но, возможно, это была всего лишь игра света. Однако мне следует это проверить, чтобы знать, как поступать дальше. Второй рукой он стремительно сгреб ее волосы и рывком заставил поднять голову.

Она ахнула — это был едва слышный вскрик — и закрыла глаза, борясь с волной тошнотворной паники. Именно так с ней снова и снова обращался ее муж, пока ее тело не начало протестовать против прикосновения любой руки, доброй или суровой.

— Смотри на меня! — рявкнул Ран Элд.

Именно так ей приказывал и ОН. Кажется, дважды, в самом начале, она упрямо оставляла глаза закрытыми. Он очень быстро отучил ее от этих глупостей.

Полузадохнувшись от страха, она заставила себя открыть глаза.

Целую вечность она была скована злобой, переполнявшей взгляд ее брата, терпя жестокую хватку на запястье и мучительную боль в скальпе и неестественно вывернутой шее. Ужас заставил все ее мышцы превратиться в настоящее ничто.

— Так.

Он еще сильнее дернул ее волосы — возможно, надеясь добиться еще одного вскрика. Когда его не последовало, он близко придвинул свое лицо к ней. В полутьме лестничной площадки его глаза ярко блестели.

— Мне пришло в голову, сестрица, — промурлыкал он, и его дыхание обожгло ей щеку, — что ты вносишь очень маленький вклад в содержание нашего Клана. Та жалкая плата, которую ты приносишь мне за свое преподавание, едва сравнится с тем, что могли бы дать один-два удачных брачных контракта.

У нее оборвалось сердце. Она заставила себя сглотнуть слюну, неподвижно обвиснуть в его руках и держать глаза открытыми под его обжигающим взглядом.

— Делм, — прошептала она дрожащим голосом, — Делм дала мне свое Слово. Я избавлена от новых браков.

— Конечно, — так же шепотом ответил Ран Элд, сверкнув глазами. — Однако новый Делм вполне способен по-другому понимать необходимости Клана и обязанности, которые следует выполнять… кое-кому.

Он внезапно усмехнулся, пристально глядя на нее.

— О, мне сдается, что об этом ты не подумала! Бедняжка Эллиана, неужели тебе никто не говорил, что наделмы становятся делмами?

Наверное, на ее лице полностью отразился ее ужас, потому что он засмеялся и выпустил ее, толкнув так, что она отлетела к перилам.

— Я рад возможности обсудить с тобой этот вопрос, — добавил Ран Элд, кланяясь ей с едкой иронией. — Право, было бы ужасно, если бы ты и дальше жила, не черпая сил в предвкушении приятного будущего.

Он еще раз засмеялся и тряхнул рукой, расправляя кружевной манжет. Эллиана жалась там, куда он ее оттолкнул, сжимая перила с такой силой, что у нее свело болью пальцы.

Ее брат повернулся, чтобы уйти, но тут же обернулся снова.

— О да. Чуть не забыл, — проговорил он с наигранной небрежностью. Его рука шевельнулась. Четыре монеты блеснули в полутьме и упали на пол. — Твоя квартальная доля.

Он улыбнулся.

— Инвестируй ее разумно, сестрица. И не забывай предоставлять мне отчет о состоянии своего портфеля акций каждые двенадцать дней. Я не исполнял бы своего долга, если бы не следил пристально за столь рискованным предприятием. — Он поклонился. — Доброй ночи, Эллиана. Хороших тебе снов.

Он ушел. Она наконец разрешила себе закрыть глаза, слушая, как его шаги спускаются вниз по лестнице и гулко стучат по каменному полу вестибюля. Еще через мгновение дверь гостиной заскрипела на своих древних петлях, замерла — и закрылась.

Эллиана упала на колени на вытертый ковер площадки. Боги, как она могла быть настолько глупой? Как она могла забыть, когда из одного-единственного факта вытекало все то, чем она стала сегодня? Наделмы становятся делмами!

Конечно, становятся.

А она, близорукая дурочка, считала, что Слово Делма будет вечно ее защищать, надеялась, что ей достаточно только умиротворить Ран Элда, показать ему, что она никогда, нисколько не хотела этого. Верила, что рано или поздно все наладится.

Ран Элд когда-нибудь станет Делмом. Если боги будут милосердны, то не скоро.

Но когда он все-таки займет свое законное место, то он немедленно поставит перед собой одну задачу: уничтожение Эллианы Кэйлон, своего давнего и злейшего врага.

Она с содроганием подумала, что Ран Элд ее убьет. Он будет заставлять ее рожать, пока ее тело не откажет. И он будет выбирать ей таких мужей, по сравнению с которыми ее первый окажется чудом нежности. Он будет требовать, чтобы она умоляла его о пощаде, и наслаждаться, отказывая в ней. Он будет публично давать ей пощечины и отшвыривать к стене, ради удовольствия слышать ее вскрики.

Боги, как она могла не понимать, что всякий раз, когда нынешний Делм останавливает руку Ран Элда, два удара откладываются на будущее? «Мне нужно уходить».

Эта мысль была такой потрясающей, такой безупречной, что Эллиана подняла голову, отбрасывая с лица спутанные волосы, чтобы легче было смотреть в полутемное пространство. Земляне ведь обходятся без кланов? И, судя по всему, процветают… по крайней мере умные люди процветают. Нужно только разумно вкладывать свои деньги и… Вкладывать деньги.

Она рванулась вперед, запуская руки в потрепанный ворс ковра. Ее отчаянные пальцы быстро нашли монеты, и, задыхаясь, она сжала прохладные кружки в горячей ладони. Четыре кантры.

Конечно, это нельзя назвать состоянием, хотя, если считать ее припрятанные премии, у нее получится почти семь. Этого может оказаться достаточно, чтобы вырваться из того будущего, где Делмом будет Ран Элд.

Сжимая в руке свое жалкое сокровище, она с трудом поднялась на ноги. Она оставит Клан, оставит Лиад и начнет новую жизнь среди свободных землян. Она скроется немедленно. Сегодня же.

Она спрятала четыре кантры в кармашек на правом рукаве, бережно его застегнув.

А потом бесшумно, затаив дыхание, спустилась по лестнице. Прошла по вестибюлю тихо, словно дуновение ветерка, вышла из парадной двери и скрылась в затянутой туманом ночи.

Глава четвертая

Подобно тому, как каждый человек стремится служить Клану, так и Клан обязан предоставлять все, что необходимо для наибольшего благополучия каждого. В Клане каждый должен находить правду, родство, тепло и заботу. Вне Клана находятся опасности и злоба.

Те, кого Клан горестно отвергает, не могут быть Приняты никаким другим Кланом. Они не должны ни пытаться вернуться к своим прежним родичам, ни требовать квартальной доли, пищи и помощи.

Оказаться вне Клана — значит стать мертвым для Клана.

Из Лиадийского Кодекса достойного поведения

Даав вышел в Малую гостиную, удивленно поднимая брови.

— Добрый вечер, брат. Я опоздал?

— Нисколько, — ответил Эр Том йос-Галан, с улыбкой отворачиваясь от окна. — Это я пришел раньше времени, чтобы мы могли поговорить, если ты пожелаешь

— А почему мне этого не пожелать? Вина?

— Спасибо.

Эр Том предпочитал красное. Даав налил хрустальный бокал и протянул его, с улыбкой рассматривая вечерний наряд своего чалекет.

— Ты выглядишь чрезвычайно, милый. Клан Биндан откроет сегодня вечером двери без колебаний.

— А они, конечно, задумались бы, прежде чем впустить Главу Корвала, — заявил Эр Том, эхом повторяя слова своей спутницы жизни.

Даав ухмыльнулся и налил себе бокал бледно-голубого мисравота.

— Конечно: ведь это же ты у нас красавец. Какое удовольствие Биндану может доставить такой лисолицый тип, как я? — Он отпил глоток вина. — Конечно, если не принимать во внимание союза, от которого не отказался бы любой здравомыслящий человек.

— Такая горечь, брат?

В мягком голосе Эр Тома появился оттенок печали. Даав передернул плечами.

— Горечь? Скажи лучше, пресыщенность, и вообще извини со своим всегдашним великодушием мое проклятое настроение! — Он поднял бокал. — О чем ты хотел со мной поговорить?

— Мы говорим на мою тему, — негромко сказал его брат. — Мне думается, что ты… не слишком доволен… этим браком.

— Доволен браком? — переспросил Даав, изумленно воззрившись на Эр Тома.

Сомнений по поводу брачного контракта логично было бы ожидать от Энн. Но услышать такой вопрос от Эр Тома, лиадийца до мозга костей — это заставляло задуматься.

— У тебя есть сведения, — спросил он, тщательно подбирая слова, — которые могли бы… изменить решение Делма по этому вопросу?

— Мне нечего сказать Делму. На самом деле и сама леди, и ее Клан представляются совершенно безупречными — с точки зрения союза и генов. Моя тревога относится исключительно к моему чалекет, который, как мне кажется… мог не вполне смириться с этим браком.

— Я смирился с необходимостью, — заявил Даав, что не было ответом на высказанную братом озабоченность и имело единственное достоинство в том, что не было ложью.

Во взгляде Эр Тома явно читалась тревога.

— Даав, если он тебе не нравится, отойди в сторону.

Действительно, откровенные слова! Даав не стал прятать удивления.

— Милый, а что ты советуешь мне сделать? Закон совершенно ясен. Необходимость еще яснее. Я должен дать Клану наследника. Более того — целью Делма должны были бы стать полные детские в Джелаза Казон и Треалла Фантрол, потому что нас стало мало — опасно мало.

Он увидел, что его слова попали в цель: истина заключалась в том, что Основные Семейства в последние годы понесли серьезные потери. И все же…

— Если леди тебе не нравится, — продолжил Эр Том со всей настойчивостью, на какую может быть способен мастер-купец, — отойди в сторону. Попроси господина дэа-Гаусса найти другую…

— Что до этого, — оборвал его Даав довольно сурово, — то она нравится мне не меньше, чем любая другая леди, которых навязывали мне на голову в течение последних шести лет.

— Ты ожесточился. Этого я и опасался. — Он отвернулся, чтобы поставить бокал на стол. — Думаю, что я не пойду с тобой сегодня вечером.

Потрясение холодной струйкой побежало у Даава по спине. Не веря своим ушам, он услышал свой собственный голос, зазвучавший опасно мягко:

— Ты отказываешься содействовать своему Делму в этом деле, имеющем такую важность для Клана?

Плечи Эр Тома напряглись, но он не повернул к Дааву лица.

— Делм прикажет мне его сопровождать? — негромко осведомился он.

«Можно подумать!» — сказал себе Даав с печальной усмешкой. Стоит отдать Эр Тому подобный приказ, и в качестве своего спутника на этот вечер Даав получит манекена с безупречными манерами — тогда как ему нужен добровольный и умный союзник. Он и сам не мог бы требовать большего, если бы они поменялись местами.

Поскольку Эр Том был не менее подлинным сыном Корвала, чем сам Даав, оставалось только одно: убедить его. Даав протянул руку и осторожно положил ее на плечо брата.

— Послушай, зачем нам ссориться из-за того, чего нельзя избежать? Если не эта леди, так какая-нибудь другая. Я принял решение покончить с этим делом, а наилучшим путем к его окончанию представляется начало.

Эр Том повернул голову и поднял встревоженные лиловые глаза.

— И все же это… не подобает, когда ты к ней равнодушен, когда любая может оказаться на месте…

— Нет, — мягко прервал его Даав. — Нет, милый, ты совершенно упустил из виду обычай. Кодекс говорит нам, что супруга по контракту выбирается по генам и тем выгодам и доходам, которые может счесть необходимыми Делм. Кодекс гласит, что результата можно добиться быстрее, если оба супруга в целом мыслят схоже и ни один не испытывает отвращения к другому. Ты же знаешь Кодекс: согласись, что я прав.

— Ты прав, — признал Эр Том, наклоняя голову. — Однако я позволю себе заметить, что Кодекс не…

— А я позволю себе заметить, — снова прервал его Даав, еще более мягко, — что ты научился у своей землянки-жены.

Лиловые глаза сверкнули:

— И это — плохо, если я правильно понял?

— Ничуть. Разведчики усваивают, что все обычаи равно действенны — на своей собственной планете. Я хочу напомнить тебе, что Корвал базируется — как это ни прискорбно — на Лиад.

Глаза Эр Тома едва заметно округлились.

— Это так, — пробормотал он после секундной паузы, а потом вдруг широко улыбнулся. — Мы могли бы переселиться.

— Полагаю, на Новый Дублин, — отозвался Даав, с улыбкой называя родную планету Энн. — Контракт по-прежнему в силе.

— Увы.

Эр Том снова взял свой бокал и отпил вина, скользнув взглядом по комнате.

Даав с облегчением подумал, что победа осталась за ним, и прибег к собственному бокалу.

— Мне очень хотелось бы, — негромко произнес Эр Том, — чтобы тебе удалось найти ту, которая будет тебе дорога — как мы с Энн…

Даав выгнул брови.

— Я дам объявление в газете, — заявил он, намереваясь пошутить. — «Даав йос-Фелиум ищет ту, которая могла бы полюбить его ради него самого. Имеющие искомые качества могут обращаться в Джелаза Казон, Солсинтра, Лиад».

Эр Том нахмурился.

— Ты считаешь, что такой не существует?

— За шесть лет, в течение которых я ношу Кольцо, я встречался со многими, — с такой же серьезностью сказал ему Даав. — Если такая и существует, то она это… удачно скрывает.

Тут Эр Том отвел взгляд, но недостаточно быстро, так что Даав успел заметить блеснувшие у него в глазах слезы.

Они допили вино в молчании, которое было не таким уютным, как обычно.

— Пора, брат, — сказал наконец Даав. — Ты пойдешь со мной?

— Да, конечно, — ответил Эр Том. — Я оставил накидку в вестибюле.

— Моя там же, — объявил Даав, и они вышли из гостиной рука об руку.

Час был поздний.

Эллиана не могла точно сказать, насколько поздний: ее мысли, страхи и открытия спутали часы до полной неразличимости.

Последний поспешный анализ показал ей, что ее первоначальный план — немедленно оставить Клан Мицел и Лиад — следовало изменить. Она бессчетное количество часов ходила по туманным улицам, снова и снова обдумывая все шаги, взвешивая необходимость и уверенность, честь и страх.

Факт: в свое время, если не принимать в расчет неприятных инцидентов, наделмы действительно становятся делмами.

Факт: ученый специалист по субрациональной математике Эллиана Кэйлон, недавно принявшая решение бежать с родной планеты ради удобств земного поселения, не знает ни слова на стандартом земном — как, впрочем, и ни на одном из многочисленных земных диалектов. Она, конечно, говорит на торговом и немного понимает язык жестов, которым пользуются разведчики, но, по трезвом размышлении, она не может считать, что эти знания уравновесят ее невежество.

Она могла бы воспользоваться гипноуроками, чтобы исправить свое недостаточное владение языками. Однако даже гипноуроки требуют времени, а приобретенные таким путем навыки необходимо упражнять в состоянии бодрствования, иначе они будут забыты, как любой другой сон.

Конечно, существуют комфортабельные космолайнеры, пассажирам которых предоставляются такие услуги, как модули гипнообучения, но билет на такие лайнеры был бы…

Факт: не по ее скудным средствам.

Визит в билетную кассу в центре города показал, что семи кантр действительно хватит, чтобы купить проезд до земной планеты — на бродячем торговом корабле. Если она пожелает выполнять обязанности члена экипажа в уплату части проезда — и если капитан корабля на это согласится, — то стоимость полета может быть снижена до четырех кантр.

В любом случае она окажется на месте — некой планете Пустошь — без Клана, без денег, без знания языка, обычаев и местных условий жизни.

Это в любом случае было бы весьма ущербным уравнением. Эллиана привалилась к влажной колонне и закрыла глаза, подавленная количеством вещей, которые ей неизвестны. Ран Элд прав, безнадежно подумала она. Она — дура. Как она могла даже думать улететь с Лиад? Она — не разведчик, знакомый с бесчисленными странными обычаями, способный выучить любой язык, просто слушая, как на нем говорят…

— Математик Кэйлон?

Голос был знакомым — веселым и молодым, а модальность, как это ни странно, товарищеской, хотя она старалась ни с кем не заводить дружбы.

— Математик Кэйлон! — упорствовал голос, ставший более настоятельным. Она почувствовала, что очень близко от нее кто-то стоит, хотя обращавшийся пока не позволил себе прикосновения. — Это Рема, математик. Вам нужна помощь?

Рема. Капрал-разведчик вен-Дилен. Та, у которой эйдетическая память. Эллиана с трудом разлепила глаза.

— Прошу меня извинить, — прошептала она, ответив на тепло товарищеской модальности прохладой не-родича. Ее взгляд скользнул мимо лица разведчицы.

— Право, это сущий пустяк. Я просто остановилась передохнуть на…

Ее глаза сфокусировались на том, что находилось позади разведчицы, и сознание Эллианы впервые усвоило ту информацию, которую давало ей ее зрение.

— Что это за место? — спросила она, оглядывая совершенно незнакомую площадь.

Двойная радуга лампочек вспыхивала и переливалась над тротуаром, словно золотая лента. Кругом оказалось неприятно много народа. Большинство были в накидках и вечерних костюмах, их элегантные фигуры были украшены целыми созвездьями ювелирных украшений. Другие были одеты более просто. Кое-где мелькали кожанки разведчиков — такие же, как та, что была надета на стоявшей перед ней девушке.

— Порт Чонселты, — терпеливо сказала Рема, по-прежнему настаивая на товарищеской модальности. — Это — новый игорный дом, казино Квенпалта. Мы все пришли на него посмотреть — и, похоже, то же самое сделала половина Солсинтры, судя по толпам.

Порт Чонселты. Боги, она пересекла весь город, пройдя через складские кварталы, незаметно для себя прошла в ворота, а потом отмерила еще почти такое же расстояние. Сейчас должно быть… должно быть…

— Время! — спросила она с новой тревогой. — Сколько сейчас времени?

— Местная полночь — или около того, — ответила Рема. Она сделала полшага к Эллиане. — Прошу меня простить, математик. Вам явно нездоровится. Позвольте мне вызвать ваших родных.

— Нет!

Она вскинула руку в решительном протесте. Взгляд Ремы последовал за ее движением, зацепился за что-то — и поспешно скользнул в сторону.

Изумленная Эллиана посмотрела на свою руку. Браслет из синяков, охватывавший ее запястье, стал желто-зеленым и неприятно выделялся в ярком свете.

— Возможно, — мягко спросила разведчик, — есть какое-то место, где вы предпочли бы провести ночь. Возможно, есть какой-то… друг, в чьем обществе вам было бы спокойно. Я готова охотно проводить вас, математик, если только вы скажете мне, куда направляетесь.

У нее вдруг защипало от слез глаза — а она-то считала, что давно разучилась плакать!

— Вы очень добры, — пробормотала она совершенно искренне, хоть и не посмела разрешить себе перейти на товарищескую модальность. — Вам не нужно обо мне беспокоиться. Я просто зашла дальше, чем собиралась, и потеряла счет времени.

— Понимаю, — очень серьезно отозвалась Рема.