Выстрел издалека

И в головах тоже что-то происходит. Меняется восприятие мира, и через некоторое время они начинают считать, что они выше всех остальных служб охраны правопорядка, что они элита, и поэтому им нечему учиться у других. Они забывают, что защищать мы должны четверть миллиарда людей от миллионов преступников. Я не хочу сказать, что Боб Санджер именно таков, но меня не удивило, когда ты решил, что он подшучивал над тобой. Я хочу, чтобы ты всегда помнил, что его единственный интерес – это защитить президента. В поимке Карлоса, Хеннесси и Бейли заинтересовано только ФБР. Мы будем работать вместе с Секретной службой, но у них иные задачи. Они будут довольны в любом случае, если Карлос исчезнет из страны или если они поймают его. Боб с гораздо большей охотой зачислит Карлоса в «Десятку разыскиваемых», чем попытается разыскать его. Если он будет это предлагать, позволь мне самому договориться с ним, о'кей?

– Мне же легче, – согласился Говард.

– Отлично, парень, – произнес Малхолланд. Он оттолкнулся от стола и хлопнул Говарда по спине. – О'кей, Коул, сейчас я звякну своему другу продюсеру, а затем все быстро перелетаем в Вашингтон.

* * *

Зазвонивший телефон стряхнул остатки сна с Патрика Фаррелла, но, чтобы голова окончательно прояснилась, ему потребовалось еще несколько секунд. Спал он обычно крепко, и разбудить его было не так-то просто. Зарычав, он потянулся к трубке.

– Ты спишь, Пат? – спросил голос с ирландским акцентом.

Фаррелл узнал гэльский говорок Мэтью Бейли.

– Черт побери, Мэтью, который сейчас час? – Фаррелл сел в кровати и почесал грудь. Светящиеся цифры на его часах-приемнике показывали полвторого.

– Ты один? – спросил Бейли.

Фаррелл глянул на спящее рядом с ним тело.

– В каком-то смысле, – произнес он. – Ты где?

– Не очень далеко, Пат, старый хрен. Все идет по графику?

– С этим никаких проблем, – ответил Фаррелл.

– Заскочу завтра утром, хочу погонять «Центурион» аллюром, о'кей?

– Прекрасно, я уже приготовил несколько бутылок «Гиннесса», – засмеялся Фаррелл.

– Помни: бутылку от глотки отделяют восемь часов, – сказал Бейли.

– Да, – согласился Фаррелл, – заметано. – Спящая рядом фигура зашевелилась. Фаррелл наклонился и взъерошил пальцами косматую черную гриву, разметавшуюся по подушке. Он понизил голос: – Мэтью, у тебя здесь все о'кей, но в Нью-Йорке могут возникнуть проблемы. Ты знаешь парня, которого зовут О'Брайен, Дамиена О'Брайена?

На некоторое время на другом конце линии воцарилось полное молчание.

– Я знаю Симуса О'Брайена, но понятия не имею о Дамиене, – ответил Бейли. – А в Дублине есть Дамиен Дж. О'Брайен – вояка старой закалки, но ему сейчас, должно быть, уже за семьдесят, и я никогда не встречался с ним. А что такое?

– Какой-то Дамиен О'Брайен разнюхивал о тебе в Нью-Йорке несколько дней назад. Сказал, что он твой друг.

Из-под простыней змеей выползла рука, и Фаррелл почувствовал, как по его бедру заскользила ладонь. Он раздвинул ноги и улыбнулся.

– Насколько мне известно, Симусу уже под восемьдесят и живет он в доме для престарелых в Дерри, – произнес Бейли.

– Дело в том, Мэтью, что вокруг этого О'Брайена крутилось несколько ребят, желавших пообщаться с ним и посмотреть, что за игру он ведет. Полиция обнаружила их связанными в комнате О'Брайена, и оба были застрелены.

– Проклятие... – прошептал Бейли так тихо, что Фаррелл едва расслышал его.

Ищущая рука наконец обрела желаемое и начала его пожимать. Фаррелл издал сдавленный стон.

– Так что с этим О'Брайеном? – спросил Бейли. – Где он сейчас?

– Ты подумал то же самое, что и я, Мэтью. Он сбежал.

– Думаешь, спецназовец?

– Не знаю. Из того, что я тебе сказал, не похоже. Коротышка дал ему работу в «Филбинзе», а ты ведь знаешь – Коротышка за милю чует спецов. О'Брайен был почти алкашом.

– Ну и что ты думаешь? Он нас разыскивал? Он пытался выяснить, кто заделал Мэньона?

– Мэньона?

– Офицера САС, которого подцепила Мэри. Он называл себя Бэллэнтайном, но его настоящее имя было Пит Мэньон.

– О'Брайен не упоминал Мэньона, он спрашивал только о тебе.

Бейли фыркнул.

– Господи Иисусе, Пат, вряд ли он танцевал бы вокруг «Филбинз», разнюхивая про какого-то рядового десантника, а?

– Да, ты прав, – произнес Фаррелл. Ласкающая рука мешала сосредоточиться, но давала такое удовольствие, что отталкивать ее не хотелось.

– С тобой все в норме, Пат? Ты тяжело дышишь, – произнес Бейли.

– Устал немного, вот и все. Возможно, этот О'Брайен работал на Бюро и они вывели его из игры, когда наши парни начали что-то подозревать.

– Но ведь фэбээровцы не стали бы убивать наших людей, разве не так? – произнес Бейли. – МИ-5, те убили бы и спецназ тоже, но не ФБР. Если только в порядке обороны.

– Никакой обороны – ребята были связаны, раздеты догола и застрелены в упор, в лицо и в грудь. Полиция решила, что это была гангстерская разборка, возможно, из-за наркотиков.

– Мать твою! – воскликнул Бейли. – Черт подери, что происходит? Ты думаешь, О'Брайен знает, где я?

– Мэтью, никто не знает, где ты.

– Да, так. Ты не заметил никого подозрительного возле аэродрома?

– Эй, расслабься, ты начинаешь впадать в паранойю, – сказал Фаррелл.

– Да, возможно, но я бы чувствовал себя лучше, если б и ты был начеку.

– Хорошо, буду, – ответил Фаррелл. Рука между ног стала более настойчива. – Слушай, я завтра с тобой поговорю, а сейчас хочу опять залечь. Устал как собака.

– О'кей. Пат, старый хрен, иди продрыхнись как следует. На аэродроме я буду в шесть. Пока.

Не успел Фаррелл пожаловаться на столь ранний старт, как на другом конце провода раздались гудки и ему ничего не оставалось, как положить трубку на место. Он повернулся и посмотрел на лежавшего рядом с ним молодого человека.

– Ну, педик, уж я заставлю тебя за это помучиться.

– О, хорошо, – с придыханием произнес юноша, затаскивая Фаррелла на себя.

* * *

Когда вертолет опустился ниже облаков, Коул Говард глянул вниз на огни Капитолия. Ночной Вашингтон представлял собой зрелище, от которого захватывало дыхание, его великолепные монументы были со всех сторон освещены прожекторами, в то время как торговцы наркотиками и проститутки занимались своим делом в темных промежутках между ними. Первоклассного кокаина, СПИДа и трупов в Вашингтоне больше, чем в других городах мира, но с высоты ничего этого видно не было, и Говард глядел вниз, завороженный, словно осматривающий достопримечательности школьник.

Это был далеко не первый его полет на вертолете, но все равно ему было несколько не по себе. Он никак не мог забыть, что вся эта конструкция зависит от вращающегося винта, закрепленного единственной стальной гайкой. Даже сквозь наушники до него доносился рев мощной турбины, а ягодицы зудели от вибрации. Трудно было представить, что эта махина может сама себя поднимать в воздух. Говарда успокаивало лишь то, что согласно статистике полеты на вертолете в сотни раз безопасней, чем езда в автомобиле по земле.

По внутренней связи раздался вибрирующий голос пилота.

– Ребята, внизу справа можете полюбоваться Белым домом. Я сделаю один проход над площадками, затем будем садиться. Ветер с порывами до двадцати узлов, так что нас может немного тряхнуть, но об этом не стоит беспокоиться.

Рядом с Говардом сидел Дон Клутези – веселый дородный мужчина с зализанными назад черными волосами, блестевшими от бриолина. Рукопожатие его было влажным, словно он сильно потел, но хватка твердая, а говорил он с гнусавым бруклинским акцентом, точно гангстер из второсортного фильма.

Говард глянул направо вниз и увидел домик президента, ослепительно белый среди ярко-зеленых газонов. Клутези тоже его увидел и, подняв вверх большой палец, кивнул Говарду. Позади дома Говард разглядел большое белое "Н" в круге, означавшее посадочное место для вертолета, а чуть поодаль флюоресцирующий оранжевый ветровой конус. Пока пилот разворачивал вертолет, Говард вдруг подумал о своей жене и о том, как она, наверное, рассердилась, когда он уехал. Он пытался звонить ей из Нью-Йорка, но ее телефон все время был занят. То ли она выключила аппарат в наказание ему, то ли говорила со своим отцом, изливая ему все, что наболело на душе. Сейчас было почти два часа ночи. Звонить ей будет, пожалуй, поздно, подумал он.

Вертолет выровнялся, и прежде чем Говард понял, что они приземлились, полозья легли на посадочную площадку, а мелькание лопастей стало быстро замедляться. Когда винт наконец перестал вращаться, второй пилот отодвинул пассажирскую дверь, и Говард, Малхолланд, Клутези и О'Доннелл вылезли наружу, инстинктивно пригнув головы, хотя опасности никакой не было. Малхолланд отделился от группы, чтобы пожать руку пилоту и его напарнику и поблагодарить их за хороший полет.

Агент Секретной службы уже ждал их, и Говард с удивлением заметил, что, несмотря на середину ночи, он был в темных очках. То ли он знал Малхолланда, то ли был хорошо проинструктирован, но направился прямо к нему и пригласил его в Белый дом. Звали агента Джош Роулинс, и выглядел он так, будто только недавно окончил колледж. Роулинс сообщил, что их багаж заберут, и повел прибывших через задний вход, где им пришлось показать свои удостоверения ФБР вооруженному охраннику. Они прошли по коридору к устланной густо-синим ковром лестнице, справа от которой на стене висели небольшие акварели в позолоченных рамах. Все это совсем не походило на те офисы, в которых Говард трудился в Фениксе.

– Мы прошли через западное крыло в главное здание, – пояснил Роулинс. – Здесь личные покои президента и наши офисы.

Наверху лестница оканчивалась еще одним коридором, вдоль которого располагалось несколько полированных буковых дверей. Дверь Боба Санджера была третьей. Роулинс постучал и открыл ее. Молодая секретарша, брюнетка с сияющими голубыми глазами, цвет которых удачно подчеркивало надетое на ней голубое шерстяное платье, улыбнулась и пригласила их войти. Роулинс попрощался и направился вниз по лестнице.

Санджер сидел за столом в рубахе с засученными рукавами и в пенсне на самом кончике носа, внимательно просматривая стопку бумаг. Через окно за его спиной Говард увидел освещенные прожекторами газоны, тянущиеся по направлению к Пенсильвания-авеню. Санджер поднял глаза, как будто удивившись их приходу, хотя Говард был уверен, что глава разведывательного отдела Секретной службы наверняка был проинформирован о прибытии их вертолета. Санджер встал и вышел из-за стола, чтобы пожать руку Малхолланду. Затем он поприветствовал Хэнка О'Доннелла и Говарда. Дон Клутези оказался последним, кого Санджер осчастливил своим рукопожатием. Кабинет Санджера был втрое больше, чем у Джека Шелдона в отделении ФБР в Фениксе, стены его украшали живописные полотна, на полу лежал толстый пушистый ковер того же синего цвета, что и на лестнице, а солидная старинная мебель поблескивала черным полированным деревом и кожей. Секретарша Санджера вошла в кабинет и помогла расставить полукругом четыре стула, после чего агенты ФБР заняли свои места.

– Изабель, не могли бы вы попросить зайти Рика Палмера и Энди Кима?

Санджер показал рукой на бумаги на своем столе.

– Этот Карлос – настоящий сукин сын, – тихо произнес он. – Что нам, черт возьми, с ним делать?

Малхолланд быстро рассказал об их плане преследования двух террористов из ИРА – Бейли и Хеннесси, о том, как ФБР планирует запустить по телевидению историю о двух ирландских террористах, разыскиваемых за незаконные операции с наркотиками во Флориде. Малхолланд ухитрился переговорить со своим другом продюсером еще до того, как они сели в вертолет, и тот заверил его, что фотографии Бейли и Хеннесси появятся на телеэкране не позже чем через два дня.

– А почему бы нам просто не поместить Карлоса в «Десятку разыскиваемых»? – спросил Санджер.

Говард понял, что Малхолланд был прав, когда предупреждал, что Санджер предпочел бы скорее напугать Карлоса, чем попытаться его арестовать. Малхолланд встал, подошел к своему стулу сзади и оперся о его спинку.

– Боб, на этом этапе нам кажется, что есть реальная возможность взять всю банду: Карлоса, Хеннесси, Бейли и тех трех снайперов. Вряд ли они догадываются, что мы опознали их или что мы знаем об их присутствии на Восточном побережье. Если сделаем все правильно – загребем всех разом.

– Но, судя по тому, что вы сказали мне о телефонном звонке Лу Шолена, у нас всего две недели. А кстати, Коул, со «Стар Треком» у вас здорово получилось.

Говард улыбнулся на это замечание. Он глянул на Малхолланда и незаметно кивнул, удостоверяя, что шеф ФБР сдержал свое слово – очевидно, он уже поведал Санджеру, что именно Говард придумал этот трюк.

– Шолен сказал, что все будет кончено в течение следующих двух недель, – подтвердил Малхолланд.

Санджер снял свое пенсне и начал медленно протирать его красным носовым платком.

– Итак, помещайте Карлоса вместе со снайперами в «Десятку разыскиваемых» и прикажите всем своим агентам искать их, – произнес он.

– На это у нас нет времени, а если мы мобилизуем все ФБР, нам придется объясняться с общественностью, – сказал Малхолланд. – Ведь это значит – вывешивать объявления на стенах почтовых отделений, полицейских участков и так далее. А если мы прокрутим все по телевидению, можно будет сэкономить на правде.

Санджер кивнул.

– Значит, мы предоставляем великому американскому народу возможность поработать вместо ФБР – так, Эд? – Он улыбнулся, глядя поверх пенсне.

Малхолланд улыбнулся в ответ. У Говарда было ощущение, что эти двое давно знакомы и получают извращенное удовольствие, подкалывая друг друга.

– Нам известно, что должно произойти в течение следующих двух недель, и еще нам известно, что произойдет это на Восточном побережье, – произнес Малхолланд. – Ваши люди, должно быть, ходят кругами, проверяя президентский маршрут и перетряхивая списки поднадзорных и журналы происшествий. Почему бы в порядке профилактической чистки не раздать им фотографии Карлоса с компанией и не заставить показывать с целью опознания? Ваши агенты все равно собираются проверять все отели, и мы бы одним выстрелом убили двух зайцев. А людей из ФБР мы могли бы направить на проверку магазинов, бензоколонок, компаний по продаже автомобилей и так далее. Но ограничим поиски только заведениями вдоль президентского маршрута.

Раздался стук в дверь, и секретарша Санджера впустила в кабинет Энди Кима вместе с каким-то молодым человеком с короткой военной стрижкой и рябой кожей. Завидев Говарда, Ким прошел вперед и пожал ему руку, в то время как Санджер представлял другого человека как Рика Палмера, программиста Секретной службы.

– Рик, не мог бы ты вкратце рассказать, как идут дела с вычислением мест запланированных визитов, где можно совершить покушение?

Говард увидел, как Ким заметно помрачнел, и понял, что успехи пока не радуют. Он ободряюще улыбнулся корейцу. Палмер поскреб свою правую щеку, словно рябинки на ней чесались.

– Скоро уже конец августа, а ничего еще не сделано, если иметь в виду те девяносто процентов, о которых мы условились, – произнес он. – С полдюжины моделей подошли довольно точно, а одна так даже на восемьдесят шесть процентов.

Санджер вовсе не удивился этим новостям, и у Говарда сложилось впечатление, что он попросил обрисовать ситуацию скорее для Малхолланда, чем для себя.

– Есть ли в этой полудюжине места на Восточном побережье? – спросил Санджер.

Палмер метнул взгляд на Кима, а тот поправил свои очки в роговой оправе и нервно откашлялся.

– Одно в Бостоне, а другое, я уверен, в Филадельфии, – произнес он дрожащим голосом.

Санджер кивнул.

– У Коула есть пара фактов, которые могут помочь тебе. Прежде всего, теперь у нас есть основания быть уверенными, что покушение планируется на ближайшие две недели. – Выражение лица Энди Кима стало совсем мрачным, как только он понял, что если дела действительно обстоят именно так, то его модель или уже пропустила место покушения, или он ошибся в расчете программы. Его лоб прочертили глубокие морщины, а выглядел он так, словно испытывал физическую боль. – Во-вторых, снайперы, как выяснилось, находятся в районе Балтимор – Вашингтон, по крайней мере в настоящий момент. Имея в виду временные рамки, я думаю, что намеченная ими акция будет происходить где-то поблизости. Полагаю, нам надо вернуться к самому началу и перепроверить все возможные места покушения в восточной части страны на ближайшие четырнадцать дней.

Палмер тоже нахмурился и посмотрел на Кима, который лишь пожал плечами.

– Что ж, начнем сначала, – согласился Палмер.

– Интересно, не могли бы мы заодно просмотреть вероятность существования и других мишеней, – произнес Говард.

– Например? – спросил Санджер.

– Возможно, сенаторов или военных. Я думаю о нескольких высокопоставленных военных, которые могут занимать у иракцев в списке на уничтожение первые строчки. Кроме того, у меня есть список прибывающих важных персон из-за океана.

Услышав об иракском списке на уничтожение. Палмер и Ким удивились, и Говард понял, что ни одного из компьютерщиков не волновало, насколько далеко зашло следствие. Они все еще рассматривали его скорее как математическую задачу, чем как криминальное расследование.

Малхолланд и О'Доннелл согласно кивали, а Санджер переводил взгляд с одного на другого, как будто пробуя на вкус их реакцию.

– Расширение поиска займет больше времени и больше людей, – произнес он. – Предлагаю сконцентрироваться на местах пребывания президента в следующие два дня и, если результаты будут негативными, пропустим программу через точки, где президента не ожидают, но где, как нам известно, будут другие возможные мишени. Эд, когда будут показаны по телевидению портреты Бейли и Хеннесси?

– Через два дня, – ответил Малхолланд. – Во вторник вечером. Если моему продюсеру удастся это протолкнуть.

– Лучше бы ему удалось, – произнес Санджер. – На следующей неделе будет уже слишком поздно. – Он поглядел на часы. – Джентльмены, сейчас почти три часа. В ближайшем отеле приготовлены для вас комнаты. Внизу вас ждут машины, они же утром вас привезут, поэтому мы сможем начать пораньше.

Открылась дверь, и появилась секретарша. Интересно, подумал Говард, не нажал ли Санджер какую-то потайную кнопку, потому что к селектору или телефонам на столе он не прикасался. За секретаршей стоял молодой человек, держа в руках фотоаппарат «Поляроид». Санджер пояснил, что на их пропуска в Белый дом должны быть наклеены фотографии, поэтому им пришлось по очереди вставать спиной к стене, пока камера сверкала вспышкой и жужжала. Когда все было закончено, Санджер попросил секретаршу проводить гостей к машинам.

– И проследите, чтобы их багаж не отправили в космос, – добавил он. Глянув на Малхолланда, Санджер пожал плечами. – Иногда и такое случается.

* * *

Внутренний будильник разбудил Джокера в пять утра. Во рту было кисло, а язык обложен толстым налетом с мерзким привкусом. Он сглотнул, но гортань оказалась настолько пересохшей, что он чуть не поперхнулся. Джокер, шатаясь, побрел в крохотную ванную, где напился из-под крана. Вымывшись под душем и обернув бедра тонким полотенцем, он вернулся в спальню и склонился над кроватью. Из-под матраса Джокер вытащил пистолет и глушитель. «ЗИГ-зауэр Р228» выглядел совсем новеньким. На нем не было ни царапины, а глушителем так и вовсе ни разу не пользовались. В магазине находилось тринадцать патронов, и Джокер тут же узнал в них патроны марки «хорнади кастом ОРД». В обращении с этим оружием и боеприпасами Джокер был далеко не новичок. Он знал, что ОРД расшифровывается как «особо разрушающего действия». В головке пули не было свинца, а это означало, что пули расплющатся в лепешку при столкновении, увеличивая тем самым свою проникающую и разрушающую способность. И действительно, человека они вырубали напрочь, а из-за своих больших размеров вылетали из ствола довольно медленно: со скоростью всего девятьсот семьдесят восемь футов в секунду. Джокер улыбнулся количеству патронов, заряженных в магазин. Он знал, что другая модель «ЗИГ-зауэра», Р226, могла принять еще больше патронов – шестнадцать, – но и тринадцати было более чем достаточно. Если он когда-нибудь попадет в ситуацию, где ему потребуется такое количество пуль, значит, он покойник. Метод «строчи и молись», столь горячо любимый энтузиастами пейнтбола, в реальной жизни не работал. Когда Джокер попал в воздушно-десантные войска, с первого дня тренировок в «Смертельном доме» им вбивали в голову: два выстрела в мишень, и оба – в грудь. Если будет время, тогда, возможно, для гарантии и третий – в голову, но в ситуации с заложниками, с пистолетом в руках – только два: пиф-паф, и тут же следующая мишень. А если тебе приходится действовать против более чем двух противников, значит, ты совершил большую ошибку, ибо тут уже неважно, сколько пуль у тебя в магазине: тебя пристрелят. Только дилетантская стрельба напропалую может потребовать тринадцати выстрелов. Но когда дело касалось убийства. Джокера никак нельзя было назвать дилетантом.

Он вытерся, натянул голубые джинсы «Леви» и черную майку для поло, после чего завернул пистолет в куртку, отнес его к своей машине и сунул под сиденье водителя. Затем Джокер подошел к конторке и оплатил счет, использовав свою карточку «Виза». Дороги были свободны, поэтому он быстро ехал в направлении Лорела, где жил Патрик Фаррелл. Дом представлял собой двухэтажный особняк в колониальном стиле, стоявший посреди нескольких акров газона со звездно-полосатом флагом, болтавшимся на толстом белом флагштоке. Номер дома был указан на почтовом ящике, стоявшем в конце посыпанной гравием дорожки. Джокер сбавил скорость, но не остановился. Прямо напротив, перед баскетбольной площадкой, стоял «линкольн континенталь», который Джокер уже видел возле «Фаррелл авиэйшн» Убедившись, что человек, закрывавший в прошлый раз на его глазах офис, и был именно Патриком Фарреллом, он покатил к аэродрому.

* * *

Когда Пат Фаррелл наконец появился, Мэтью Бейли уже поджидал его возле конторы «Фаррелл авиэйшн». Бейли глянул на часы и усмехнулся. Пятнадцать минут опоздания. Он выбрался из машины и встал возле главного входа в здание.

Фаррелл махнул рукой.

– Привет, Мэтью! Извини, у меня сигнализация никак не отключалась.

Бейли вновь усмехнулся. Скорее всего старого пидора опять затащила в кровать трахнуться по-быстрому какая-нибудь шустрая задница. Фаррелл никогда не был особенно разборчив в своих знакомых, будь то в постели или вне ее, но он был первоклассным пилотом и важной фигурой в плане Мэри Хеннесси, поэтому Бейли просто улыбался и ждал, когда Пат откроет двери из двойного стекла.

– Может, сначала кофейку выпьешь? – спросил Фаррелл.

Бейли отказался, сказав, что предпочел бы поскорее поднять самолет в воздух. Фаррелл открыл металлический шкафчик за стойкой, внутри него висело более дюжины связок ключей, и к каждой была прикреплена металлическая бирка с опознавательным знаком самолета. Он вынул одну связку, закрыл шкафчик и взял со стола разрезанную карту.

– А шлемофоны? – спросил Бейли.

– В самолете, – произнес Фаррелл. Двое мужчин направились к стоявшим в ряд маленьким самолетикам. – Проблем с получением лицензии не было? – поинтересовался Фаррелл.

– Ну, школу ты порекомендовал что надо. Они сделали мне все бумаги, прочли с полдюжины лекций, а затем свели с экзаменатором из ААФ[10]. Не школа – конфетка. – Бейли учили летать пилоты из ливийской армии, поэтому он мог водить любой из одно– и многомоторных самолетов. Во время шестимесячных сборов, спасибо полковнику Каддафи, ливийцы преподали ему всю науку приземления по приборам и объяснили, как летать на французском вертолете «Алуэтт-111». Разумеется, даже вопроса не стояло о том, чтобы летать в Соединенных Штатах по ливийской лицензии, поэтому Фаррелл подделал бортовой журнал, указав в нем пятьдесят часов тренировочных полетов, и Бейли направился в Нью-Мексико за получением новенькой лицензии ААФ под вымышленным именем. Лицензия годилась только для одномоторного летательного аппарата с фиксированным крылом, но именно на таком Бейли и собирался лететь.

– Ты летал раньше на «Центурионе»? – спросил Фаррелл.

– Разумеется, – ответил Бейли. – Какого он года?

– Восемьдесят шестого, один из последних построенных «Сессной». Это «Атлантик Аэро-550» – улучшенный «Центурион», построенный какой-то компанией в Северной Каролине. Они увеличили мощность и размеры пропеллера, поэтому теперь у самолета максимальная скорость 180 узлов, дальность полета 850 миль, а разбег 1250 футов. Вот он.

Самолет был белого цвета с зелеными полосками по бокам и эмблемой компании на обеих дверях – ястреб над зеленым пропеллером. Фаррелл снял чехлы и отвязал веревки, которыми крылья и хвост самолета были притянуты к земле, в то время как Бейли ходил вокруг, проверяя закрылки, хвостовые рули и шасси. Для полета день был просто прекрасен – голубое небо и, насколько он мог разглядеть, лишь легкие признаки облаков на высоте порядка двадцати тысяч футов. Ветровой конус показывал на юго-запад, но висел он, совершенно обмякнув.

Фаррелл плеснул остатки горючего на землю, проверил уровень масла и кивнул Бейли.

– О'кей. Поехали.

Двое мужчин взобрались в кабину и пристегнули ремни.

– Управление почти такое же, как на «Центурионе-210», – сказал Фаррелл. – Скорость отрыва с опущенными закрылками 56 узлов, с поднятыми – 65. После отрыва поднимай закрылки, когда наберешь 80 узлов. Лучшая скорость набора высоты – 97 узлов, она обеспечит тебе примерно тысячу триста футов в минуту. – Он развернул на коленях разрезанную карту и показал на взлетную полосу. – С двух тысяч пятисот футов и до десяти тысяч мы попадаем в зону ведения балтиморско-вашингтонского международного аэропорта. Если будешь держаться ниже двух пятисот, проблем не будет, но стоит пробить этот потолок, как тебе придется включить ответчик и держать радиосвязь с балтиморской диспетчерской. Будем лететь ниже двух тысяч, пока не выберемся за Чесапикский залив, но, когда пойдем вверх, я все равно их вызову, чтобы они знали, кто мы такие. Здесь действительно очень тесно в воздухе, потому что рядом балтиморско-вашингтонский аэропорт, база ВВС «Эндрюс», вашингтонский международный аэропорт Даллеса, а их воздушные трассы перекрывают друг друга. Куда ты сегодня хочешь лететь?

Бейли улыбнулся.

– Лучше тебе этого не знать, старина Пат, – ответил он.

– Понятно, как всегда, – произнес Фаррелл. – Поглядывай на карту, держись ниже радарной системы, и у тебя не будет проблем.

Бейли кивнул. Мужчины надели шлемы и проверили их. Фаррелл попросил Бейли взять ламинированную пластиком карту контрольных проверок, и, прежде чем запустить двигатель, они вместе изучили ее. Бейли окинул взглядом приборную доску, набор бортового электронного оборудования и средств связи. Экипировка самолета производила впечатление, включая в себя аудиопанель и радиомаяк «Бендикс-Кинг КМА-24», навигационную систему КХ-155, авиакомпас КК-87, дальномерный передатчик «Сессна». Еще там был приемник для дальней навигации «Феникс Р4», при помощи которого можно было точно определить координаты самолета, прибор штормового предупреждения УХ-10 для обнаружения грозовых областей и автопилот.

– Желаешь поднять его сам? – спросил Фаррелл едва слышным сквозь шлем голосом.

– Разумеется, – произнес Бейли.

– О'кей, только учти, что для взлета тебе потребуется каждый дюйм взлетной полосы. Считай, что взлетаешь с лужайки, и не ошибешься.

Бейли просмотрел карту технического контроля «Центуриона»: открыть воздухозаборник двигателя, поднять закрылки на десять процентов, установить руль высоты и руль поворота на взлет, отключить автопилот и разблокировать рычаги управления. Он поднажал на газ, разогнав двигатель до 1700 оборотов в минуту, ощущая, как самолет подрагивает по мере нарастания рева двигателя, затем проверил индикаторы, магнето и пропеллер, прежде чем вырулить к началу травяной взлетной полосы. Бейли жал ногами на тормоза, пока двигатель не набрал полную мощность, затем отпустил их, позволив тем самым самолету пошатываясь двинуться вперед. Разогнался он гладко, и очень скоро самолет, повинуясь Бейли, держащему в руках штурвал управления, поднялся в воздух. Как только они пересекли конец поля, Бейли убрал шасси и, набрав две тысячи футов, лег на горизонтальный курс.

– Конфетка, – произнес он. Зафиксировав самолет в горизонтальном полете, Бейли настроил указатель направления и направился курсом на восток к Чесапикскому заливу, в то время как Фаррелл вызывал диспетчерскую Балтимора.

* * *

Джокер остановился у бензоколонки, чтобы наполнить бак взятого им напрокат автомобиля. Расплатившись за бензин, он купил несколько плиток шоколада и шесть пачек печенья. Спиртного там не продавали, но в бардачке у него болталось полбутылки «Старого ворчуна», поэтому сильно Джокер не расстроился.

Поставив машину в том же месте, что и вчера днем, он направился к каштану, прихватив с собой виски и закуску. Пистолет, завернутый в газету, он оставил в машине под сиденьем. Трава была еще сырой от утренней росы, поэтому Джокер снял свою куртку, расстелил ее и уселся. Через бинокль осмотрел здание «Фаррелл авиэйшн». Снаружи было припарковано две машины, но среди них не было «линкольн континенталя» Фаррелла. Джокер откинулся, прислонившись спиной к дереву, откупорил виски, мысленно провозгласил тост за успех дела и отхлебнул из бутылки.

* * *

Рядом с кроватью стояли часы-радиоприемник, и Коул Говард установил звонок будильника на восемь утра, чтобы, проснувшись, сразу же позвонить жене. Боб Санджер заказал машины для агентов ФБР на восемь тридцать. Когда будильник перестал сигналить, Говард перевернулся, отключил его и на ощупь взял телефон. В первый раз он ошибся и разбудил какого-то старика, говорившего так, словно у него не было зубов. Говард повторно набрал номер, и на четвертый или пятый звонок подошла Лиза.

– Привет, дорогая, – сказал он.

– Коул, это ты?

Ну да, конечно, подумал Говард. Интересно, как много мужчин звонили ей ранним утром, называя ее «дорогая»? Она явно все еще несчастна.