Иллюзии "Скорпионов"

Николо резко повернулся и бросился с дамбы в темную воду, и в этот момент раздались выстрелы. Одна пуля оцарапала ему руку, другая просвистела над головой. Николо задержал дыхание и проплыл столько, сколько смог, в страхе благословляя про себя причалы родного Портичи, где он научился долго держаться под водой. Он вынырнул на поверхность примерно в тридцати метрах от пляжа и, обернувшись, бросил взгляд на дамбу. Теперь его убийца держал в руках фонарик, луч которого скользил по воде, в то время как сам он двигался к концу дамбы, похоже, удовлетворенный тем, что покончил со своей жертвой. Николо медленно поплыл назад к каменной стене. Он стащил с себя рубашку и отжал ее как можно сильнее, теперь она минуту или две продержится на поверхности, прежде чем утонуть. Возможно, этого будет достаточно, если он бросит ее туда, куда надо. Николо двинулся вдоль каменной стены дамбы, а мужчина направился назад, в сторону пляжа. Осталось несколько секунд, пора! Он бросил рубашку в воду, как раз на пути приближающегося луча фонарика.

Загрохотали выстрелы, пробитая пулями рубашка затонула. И тогда Николо услышал то, что и хотел услышать, — глухие щелчки, означающие, что магазин в пистолете незнакомца пуст. Оцарапанные об острые камни руки Николо кровоточили, он резко выпрямился, рванулся вперед и схватил застывшего с бесполезным пистолетом в руке убийцу за щиколотки. Грузный мужчина закричал, пытаясь вырваться, но его вес не стал помехой для сильного пловца из Портичи. Молодой итальянец рванул убийцу вниз, замолотил кулаками по животу и лицу и, наконец, вцепившись в горло убийцы, сбросил его вниз, на камни. Тело незнакомца лежало неподвижно: голова расколота, глаза широко раскрыты. Потом мертвое тело, омываемое ночным дождем, медленно сползло в воду.

Николо почувствовал парализующей его страх, на лице и шее выступил вот, несмотря на холодный дождь и отсутствие утонувшей рубашки. Что же он натворил?.. И что ему теперь делать? Он убил человека, но только потому, что тот сам пытался убить его!

Так что же ему делать? Брюки мокрые насквозь, голая грудь расцарапана и кровоточит, на левом плече рана, хотя и неглубокая. У него бывали и худшие раны от древних камней и якорей, когда он нырял за ними, работая на ученых-археологов, но это не объяснение для американской полиции. Они скажут, что это не имеет отношения к делу, что он убил американца и, наверное, является членом ненавистной сицилийской мафия. Матерь Божья, он ведь никогда даже не был на Сицилии!

Ему надо как-то выкручиваться самому, Николо понимал это. Надо думать, а не тратить время, представляя, что может произойти с ним. Он должен связаться с Кабрини — с этой сучкой Кабрини! Разве не она послала его на смерть за «посылкой», которой вовсе и не было?.. Нет, «графиня» слишком дорожит им, младший барон очень важная фигура для нее. Просто кто-то обманул его синьору-шлюху, человек, которого она считала надежным, захотел просто уничтожить ее, убив Николо Монтави, мальчишку из Портичи.

Николо промчался по скользкой дамбе, спрыгнул вниз, добежал до пляжа и по песку пробрался к автостоянке. Там находилась всего одна машина, и это, без сомнения, была машина его убийцы. Интересно, сможет ли он вытащить провода зажигания, соединить их напрямую и завести двигатель, как это ему много раз случалось делать с другими машинами?

Он не смог. Это был дорогой спортивный автомобиль, предназначенный для богатых людей, которые умели защищать свои деньги. Никто в Неаполе и Портичи даже близко не подходил к таким машинам. Даже если бы ему удалось открыть дверцу, раздался бы сигнал тревоги, аккумулятор бы отключился, а колеса были заблокированы.

Николо вспомнил, что возле придорожного ресторанчика видел стеклянную телефонную будку. У него в кармане было несколько монет — сдача, полученная от водителя такси. Он направился под дождем по дороге, держась обочины, постоянно оглядываясь и прячась за деревья при виде автомобильных фар.

Примерно через полчаса он подошел к ресторану, над которым светилась красная неоновая вывеска «Рустерз Нест». Николо спрятался в тени у угла здания. Автомобили в грузовики проезжали мимо, и лишь немногие из них останавливались перед телефонной будкой... Внезапно разгневанная женщина в будке закричала так громко, что ее прекрасно было слышно сквозь шум ливня. Затем она с такой силой стукнула трубкой по стеклянной дверце будки, что стекло разлетелось вдребезги. Нетвердой походкой женщина прошла к кустам возле стоянки, и там ее вырвало. Николо решил, что настал самый подходящий момент. Свет продолжал гореть в будке, отражаясь в осколках разбитого стекла. Николо кинулся к ней, зажав в руке монеты.

— Справочное... справочное? Какой номер отеля «Карийон» в Вашингтоне?

Телефонистка назвала номер, и он нацарапал его на стенке ребром монеты. Вдруг перед будкой остановился большой грузовик. Водитель, грузный мужчина с нечесаной бородой, прищурился и, увидев запачканный кровью торс Николо, закричал:

— Ты кто такой? Наркоман?

Подчиняясь скорее инстинкту, чем разуму, Николо распахнул дверцу будки и закричал:

— Меня ранили, синьор! Я итальянец, меня окружают мафиози! Вы поможете мне?

— Ишь ты, размечтался! — Грузовик рванул вперед, а Николо принялся набирать номер.

— Да ты что? — резко воскликнула Бажарат.

— Не сердитесь на меня, синьора, — изо всех сил сдерживая гнев, ответил взбешенный Николо. — Этот ужасный человек явился, чтобы убить меня, а не передать посылку.

— Я не могу поверять в это!

— Ты не слышала выстрелов и твоя левая рука не прострелена, как моя. Она болтается как плеть и продолжает кровоточить.

— Предатель! Ублюдок!.. Что-то случилось, Нико, что-то очень страшное. Этот человек не только должен был охранять тебя, рискуя собственной жизнью, но и передать посылку.

— Никакой посылки не было. Ты не должна была так поступать со мной и не говори мне, что это входит в наше соглашение! Я не обязан умирать ни ради тебя, ни ради тех денег в Неаполе!

— Никогда, мой мальчик, никогда! Я тебя люблю, разве я не доказала тебе это?

— Я видел, как ты убила двух человек — служанку и водителя...

— Но я же все тебе объяснила. Или ты предпочел бы, чтобы они убили нас?

— Мы бежим из одного места в другое...

— Точно так мы поступали в Неаполе, Портичи... спасая твою жизнь.

— Я слишком многого не могу понять, синьора Кабрини! Может быть, сегодняшняя ночь для меня последняя!

— Ты не должен так думать, никогда не думай так! Ставка слишком велика!.. Оставайся на месте, я приеду за, тобой... Где ты находишься?

— Возле ресторана, который называется «Рустерз Нест», это в Чизпик-Бич.

— Оставайся там, я приеду как можно быстрее. Помни о Неаполе, Нико, думай о своем будущем. Оставайся там!

Бажарат в ярости швырнула трубку, ее трясло, она не знала, что предпринять. «Скорпионы» умрут, все умрут, но кому она может отдать такой приказ? Падроне больше же было, ван Ностранд скрывался где-то в Европе, человек, назвавшийся «Скорпионом-2», убит Николо на пустынном пляже, а с неизвестным «Скорпионом-1» невозможно связаться, так как он находится в больнице под именем, которого она не знала. Простой портовый мальчишка был прав. Так что же она может предпринять? Сеть долины Бекаа разбросана повсюду, по всему миру, но она понадеялась на связи падроне в Америке. «Скорпионы». Неужели глава «Скорпионов» действует теперь против нее?

Этого не может быть! Главная цель её полной боли жизни, единственная причина, по которой она осталась в живых после трагедии в Пиренеях: смерть всем властям! Ее не смогут остановить господа в темных костюмах, владеющие громадными поместьями и лимузинами, в которых они переезжают с одного места на другое, как древние египетские фараоны в колесницах. Этого не случится! Что они знают о земных жестокостях и ужасе, о том, как власти заставляют детей смотреть, как отрубают головы у их матерей и отцов?.. И так было во многих местах. Целиком сгорали деревни басков, потому что они хотели вернуть свое, украденное у них. Зверски казнили народ ее любимого мужа, стирали с лица земли его дома. И это делали люди, которых вооружали самые могущественные страны мира, на которых лежала вина за то, что они не смогли остановить массовое уничтожение евреев, к чему народ ее мужа не имел никакого отношения! Где же справедливость и человечность?.. Нет, повсюду власти должны получить жестокий урок. Их следует наказать, пусть поймут, что они так же уязвимы, как и те, кого они уничтожили по ложным обвинениям.

Бажарат сняла трубку телефона и набрала номер, который ей дал ван Ностранд. Никто не ответил, и тогда она вспомнила слова падроне:

"У всех моих людей имеются специальные приспособления вроде электростимулятора, которые сообщают им, что они должны, немедленно ответить на телефонный звонок, независимо от ситуации. И если все же ситуация не позволяет им ответить в течение определенного периода времени, телефон перепрограммируется на следующий ниже по порядку номер. Подожди двадцать минут и повтори звонок.

А что, если все-таки никто не ответит?

Не доверяй никому. При современной технике электронные коды могут быть рассекречены. Будь консервативна, дитя мое, рассчитывай в этом случае на худшее и исчезай.

И что дальше?

Дальше ты сама должна принимать решение, моя единственная дочь. Используй других людей".

Бажарат подождала двадцать минут и снова набрала номер. Никого. Как и учил ее падроне, она предположила худшее. «Скорпион-2» пытался убить Николо, но в ходе этой попытки был убит сам. Почему?

В шесть тридцать шесть утра резкий звонок телефона разбудил Хоторна в комнате отеля «Шенандо Лодж», в которой они разместились вместе с Пулом.

— Ты слышишь, Тай? — раздался с соседней кровати встревоженный голос лейтенанта.

— Слышу, Джексон. — Тайрел снял трубку телефона и положил ее на подушку рядом с ухом.

— Да?

— Это коммандер Хоторн?

— Да, бывший. Кто говорит?

— Лейтенант Аллен, Джон Аллен, военно-морская разведка, временно замещаю капитана Стивенса, который отправился немного отдохнуть, сэр.

— В чем дело, лейтенант?

— Я допущен лишь к ограниченной информации, коммандер, но я хотел бы узнать вашу точку зрения на недавнее событие, от которой зависит, позволю ли я себе побеспокоить капитана Стивенса...

— Говорите нормальным языком!

— Вы знаете, или, может быть, когда-то знали, или недавно встречались, а может, консультировались у аналитика ЦРУ по имени Патрик Тимоти О'Райан?

Тайрел помолчал, потом спокойно ответил:

— Никогда не слышал о нем. А в чем дело?

— Его тело обнаружили рыбаки в Чизпик-Бич, оно запуталось в одной из их сетей. Мне сообщили об этом около часа назад, и я решил сначала позвонить вам, прежде чем беспокоить капитана.

— От кого поступило сообщение?

— От береговой охраны в Чизпике, сэр.

— Местная полиция поставлена в известность?

— Еще нет, сэр. Когда случаются такие вещи, как, например, убийство коммандера из ВМС десять или двенадцать лет назад, мы стараемся на время засекретить информацию, чтобы ничего...

— Достаточно, лейтенант, я понял. Храните все в секрете до моего приезда. Где вы находитесь?

— В Ривер-Бенд-Марина, примерно в двух милях южнее Чизпик-Бич, куда сейчас и направляюсь, сэр. Следует ли мне позвонить капитану Стивенсу?

— Ни в коем случае, лейтенант. Дадим человеку поспать. Мы выезжаем.

— Благодарю вас, сэр.

Хоторн встал с кровати, а Пул уже зажег свет.

— Мы уезжаем, Джексон, — обратился к нему Тайрел. — Это реальная зацепка.

— Откуда ты знаешь?

— Я сказал, что не знаю покойного по имени О'Райан, и я действительно лично не знаком с ним, но я знаю, что этот сукин сын лучший аналитик, когда-либо служивший в ЦРУ... Он приезжал в Амстердам шесть или семь лет назад по секретному заданию ЦРУ, проверял достоверность информации военных. Ребята вроде меня избегали его как зачумленного.

— Зачем же тогда мы едем туда?

— Он был лучшим, а Бажарат использует только лучших, до тех пор, пока не отпадает необходимость в нем или в ней. Затем она убивает их, обрывая все связи.

— Это безумие. Тай, ты просто свихнулся.

— Может быть, Джексон, но я нутром чувствую: похоже, он был основным источником, через который шла утечка информации. Мне надо это выяснить.

— Это ужасно, коммандер. Ведь речь идет о наших самых, секретных планах.

— Я знаю, лейтенант. Буди майора.

В доме, стоящем на тихой зеленой улице в престижном районе Монтгомери, штат Мэриленд, тихо зажужжал телефон, стоявший рядом с кроватью сенатора Пола Сибэнка. Телефон жужжал так тихо, что его не слышала даже жена сенатора, спавшая рядом. Сибэнк, лежавший рядом с телефоном, открыл глаза, протянул руку, нажал кнопку повтора номера, обрывая жужжание, потом потихоньку вылез из кровати и спустился в заставленный книгами кабинет. Он еще раз нажал светившуюся кнопку повтора, ввел код приема сообщения и услышал произнесенные ровным, монотонным голосом слова:

«У нас возникли некоторые проблемы с партнерами, так как наши линии больше не функционируют. Все звонки будут поступать вам. Принимайте на себя вою полноту власти».

Сенатор Пол Сибэнк, один из лидеров этого высокого законодательного органа, дрожащими пальцами набрал цифры, обеспечивающие связь с тайными представителями «Покровителей». Он был «Скорпионом-4», а теперь фактически стал «Скорпионом-1».

Сенатор застыл в кресле, кровь отхлынула от лица. Он даже не мог вспомнить, когда был более напуган, чем сейчас.

Глава 24

Труп, запутавшийся в рыболовной сети, уже побелел и распух от воды, лицо вздулось, его черты исказились.

На причале при свете единственного фонарика присутствующие разглядывали предметы, извлеченные береговой охраной из карманов покойника.

— Вот все, что там было, коммандер, — доложил офицер военно-морской разведки Джон Аллеи. — Ничего не повредили, все документы вытаскивали осторожно пинцетом. Как видите, он высокий чин ЦРУ, имеет высшую категорию допуска. Врач, проводивший предварительное обследование, считает, что смерть наступила в результате того, что О'Райану размозжили голову твердым предметом, или из-за ранения головы несколькими твердыми предметами. Он говорит, что вскрытие может кое-что прояснить, хотя и сомневается.

— Хорошая работа, лейтенант, — одобрительно заметил Хоторн. Пул и Катрин Нильсен стояли рядом с ним, потрясенные увиденным. — Убирайте тело и отправляйте на вскрытие.

— Могу я задать вопрос? — поинтересовался Пул.

— Я удивлен, что ты так долго молчишь, — ответил Тайрел. — Что ты хочешь узнать?

— Я, конечно, просто деревенский мальчишка...

— Прекрати нести вздор, — тихо сказала Кэти, отводя взгляд от распухшего трупа. — Задавай свой вопрос.

— Ладно. Вот у нас в Луизиане в реке было много подводных противотечений, как мы их называли. А эта река Чизпик, она течет нормально, с севера на юг?

— Думаю, что так, — ответил Аллен.

— Конечно, — добавил бородатый рыбак, который прислушивался к разговору. — А как же может быть иначе?

— А вот о реке Нил нельзя сказать этого, сэр. Она течет...

— Прекрати, — перебил его Хоторн. — Что у тебя; за вопрос?

— Будем считать, что река течет с севера на юг, но тут речь шла о твердых предметах... Нет ли в реке подводных противотечений, движущихся на север?

— Что ты имеешь в виду, Джексон? — спросила. Кэти, поворачиваясь к нему. Ей совсем не хотелось, чтобы ее подчиненный задавал дурацкие вопросы.

— Посмотри сюда, майор...

— Предпочитаю не смотреть, лейтенант.

— Куда ты клонишь, Пул? — вмешался Хоторн.

— Голова этого человека разбита не в одном месте, можешь сам посмотреть. А значит, был не один тупой предмет, а несколько, его колотило со всех сторон. У вас тут есть какие-нибудь заградители для противотечений?

— Дамбы, — ответил бородатый рыбак, держа в руках сеть и глядя на Пула. — Вверх и вниз по реке, поэтому богатые люди могут купаться прямо перед своими домами.

— А где ближайшая из них?

— Прямо здесь рядом нет, — ответил рыбак, — но, наверное, вам нужна дамба к северу от Чизпик-Бич. С нее все время ныряют мальчишки.

— Теперь, Тай, настала моя очередь сказать: пошли.

Бажарат с трудом сдерживала нетерпение.

— Вы можете ехать быстрее? — спросил она шофера лимузина, принадлежавшего отелю.

— Если я поеду быстрее, мадам, нас остановит полиция, и это отнимет у нас еще больше времени.

— Поторопитесь, пожалуйста.

— Делаю все возможное, мадам.

Бажарат сидела на заднем сиденье, лихорадочно размышляя. Она не может лишиться Николо, ведь он — ключ к успеху! Она все так тщательно спланировала, предусмотрены все мелочи, просчитан каждый шаг... Всего несколько дней отделяют ее от величайшего в истории убийства, которое станет началом хаоса во всем мире. Смерть всем властям!

Она должна быть ласковой, заботливой, убедительной. Как только портовый мальчишка проведет ее в Белый дом, непосредственно в кабинет президента, и выведет оттуда, она сможет, распорядиться младшим бароном по своему желанию. Наверняка ему не будет позволено прожить более пяти минут, после того как известие об убийстве президента облетит весь мир.

Но до этого момента она будет исступленно заботиться о благополучии Николо, будет любить молодого Адониса так, как ему и не снилось... О Боже, все, что угодно! Он немедленно должен снова стать марионеткой в ее руках. Встреча в Овальном кабинете так близка. Дорога открыта!

— Вот и Чизпик-Бич, мадам, а ресторан вон там слева, — сказал шофер в ливрее. — Разрешите проводить вас туда?

— Пожалуйста, пойдите туда один, — ответила Бажарат. — Ко мне сейчас сюда придет друг, и нам надо побыть наедине. Мне может понадобиться одеяло, у вас есть?

— Прямо позади вас, мадам, там два пледа.

— Спасибо. А теперь оставьте меня.

— Совершенно верно, капитан Стивенс, именно так я и поступил, — подавленным голосом вымолвил лейтенант Аллен по телефону, установленному в машине военно-морской разведки. — Коммандер четко приказал мне не беспокоить вас... честное слово.

— Он не коммандер и не может отдавать вам приказы! — закричал Стивенс в трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью. — Где он, черт его побери?

— Они что-то говорили о дамбе в Чизпик-Бич...

— Это там, где живет О'Райан?

— Думаю, что так, сэр. — Его семью известили?

— Ни в коем случае, сэр. Коммандер...

— Он не коммандер!

— Но он дал указание все хранить в тайне, и это соответствует нашим правилам в подобных случаях. В этом мы согласились с ним, временно, конечно.

— Конечно, — вздохнул смирившийся Стивенс. — Я прямо сейчас проинформирую Директора ЦРУ, об должен об этом знать. А вы разыщете этого сукина сына и заставите его немедленно позвонить мне!

— Простите, сэр, но если Хоторн не офицер разведки, то кто же все-таки он?

— Бывший офицер разведки, мистер Аллен. А в настоящее время бродяга, о котором мы все предпочли бы забыть.

— Тогда почему он здесь, капитан? Почему он участвует в этом деле?

Стивенс помолчал, потом наконец ответил тихим голосом:

— Потому что он был самым лучшим, лейтенант. Мы поняли это. Найдите его!

Когда шофер ушел в ресторан, к забрызганному дождем лимузину подбежал голый по пояс, окровавленный Николо. Бажарат распахнула дверцу и втащила его на заднее сиденье, обнимая и закутывая в плед.

— Перестань, синьора! — крикнул Николо. — Дело зашло слишком далеко. Меня чуть не убили!

— Ты просто не понял, Нико. Это был тайный агент, человек, который борется против нас, против меня, против устремлений твоей святой церкви!

— Но почему вокруг сплошные тайны? Почему ты, связанные с тобой люди и мои священники — никто не говорит об ужасных вещах?

— Подобные дела не делаются открыто, мое прекрасное дитя. Ты испытал это на себе, встретившись на пирсе с этим продажным человеком, А сейчас все в Портичи желают твоей смерти, твоя семья вынуждена отказаться от тебя, иначе их всех убьют. Неужели ты не понимаешь?

— Я понимаю, что ты используешь меня, синьора, используешь младшего барона в своих собственных целях.

— Естественно! Я выбрала тебя из-за твоей природной сообразительности, значительно отличавшей тебя от остальных. Разве я не говорила тебе об этом?

— Говорила несколько раз. Когда не называла глупцом и портовым мальчишкой.

— Это были просто вспышки гнева. Что мне сказать тебе?.. Верь мне, Нико, потом, когда меня не будет, а ты станешь студентом, богатым человеком, ты все переосмыслишь и поймешь. Ты будешь гордиться своей скромной ролью в этом великом деле.

— Тогда во имя Марии, матери Христа, скажи мне, что это за дело!

— В широком смысле оно мало чем отличается от того, чем ты занимался перед тем, как тебя собрались повесить на пирсе в Портичи. Продажные люди существуют не только в порту, но и по всему миру.

Нико помотал головой, дрожа под пледом и стуча зубами.

— Опять слишком много слов, которых я не могу понять.

— Поймешь, мой дорогой. В свое время... Тебе больно? Что я могу сделать для тебя?

— Это ведь ресторан, да? Может быть, кофе или вина. Я ужасно замерз.

Бажарат открыла дверцу лимузина и под проливным дождем побежала к ступенькам ресторана. Внезапно два автомобиля, шурша шинами по мокрому бетону, въехали на стоянку перед рестораном и остановились рядом. Бажарат уже подошла к двери, и в этот момент сквозь шум ветра и дождя до нее донеслись голоса:

— Коммандер, вы должны сделать так, как я говорю! Это приказ!

— Отвяжись, сопляк!

— Тай, ради Бога, послушай его! — воскликнула женщина, и спорящая компания направилась к входу в ресторан.

— Нет! Хватит меня дурачить! Я сам до всего докопаюсь, используя все сведения, которые смогу получить у родных О'Райана и Ингерсола. Вот так!

Это был Хоторн! Бажарат, одетая, как и подобает почтенной матроне, ворвалась в ресторан и увидела шофера, который сидел в ближней кабинке и поглощал большой кусок картофельного пирога.

— Идем! — прошептала она шоферу. — Быстрее!

— Какого черта... Да, конечно, мадам! — Шофер швырнул на стол три доллара и вскочил, но в этот момент несколько человек, рассерженных и спорящих между собой, вошли в ресторан.

— Садись! — приказала Бажарат, хватая шофера за плечо и толкая на место, чтобы его не было видно — за стенкой кабинки. Новые посетители заняли большой стол у стены недалеко от входа. Их яростный спор утих, но, как заметила Бажарат, ее бывшего любовника не удалось переубедить. Ей часто приходилось наблюдать Хоторна в таком состоянии: офицер разведки был убежден, что чутье редко подводит его. Погибший человек был еще одной ниточкой к Кровавой девочке! "Отличная работа, Тай-бой. Я очень редко спала с недостойными меня людьми. О мой любимый муж, Тайрел — это ласковое животное, стремящееся получать только самое лучшее, и я отдала ему все самое лучшее, как отдавала тебе, мой дорогой. Но почему, Тай, среди всего этого безумия, царящего в мире, ты не смог оказаться па моей стороне? Я права, и ты знаешь это, дорогой. Бога нет! Если бы он был, то дети не умирали бы от голода, корчась от боли в распухших животах... Что плохого они сделали этому Богу? Я ненавижу тебя, Бог! Если ты вообще когда-то существовал, Бог. Во всяком случае, я никогда не ощущала твоего существования, ты никоим образом не заявлял о своем присутствии. А теперь я должна убить тебя, Тай-бой. Я не хочу, я не смогла сделать это на Сен-Бартельми, хотя и должна была... Мне кажется, падроне помял меня. Думаю, он чувствовал, как сильно я любила тебя, и был достаточно умен, чтобы не напоминать мне об этом. Ведь он сам любил человека, которого не смог убить, хотя и знал, что следует сделать это. Если это правда, мой дорогой Тай-бой, то «Скорпионы» потерпели крах только потому, что мой единственный отец не смог сделать то, что следовало сделать много лет назад. Нептуна надо было устранить. Он был слишком эмоционален, когда дело касалось любви.

А я нет, коммандер!"

— Пора, — сказала Бажарат сидевшему рядом шоферу. — Медленно встаньте, спокойно идите к дверям, потом на улицу, а затем бегите к машине. Только не пугайтесь: там, на заднем сиденье, сидит раненый молодой человек. Он мой племянник, хороший парень, но на него напал грабитель. Подгоните машину прямо к ступенькам, а когда сделаете это, нажмите два раза на клаксон.

— Мадам, меня никогда не просили ни о чем подобном!

— А теперь просят, и если вы сделаете это, то станете на тысячу долларов богаче. Идите!

Изумленный водитель поспешил к выходу гораздо быстрее, чем ему было сказано, и толкнул дверь с такой силой, что посетители за несколькими столиками оглянулись на шум, и среди них Тайрел Хоторн, сидевший в углу. Бажарат не могла видеть появившееся на его лице озадаченное выражение, но другие это заметили.

— В чем дело, Тай? — спросила Кэтрин Нильсен.

— Что здесь делает этот разгневанный шофер?

— Но ты же слышал, что говорил рыбак. Здесь, как он сказал, живут богатые люди. Почему бы им не иметь шоферов?

— Возможно.

Бажарат не могла слышать этот разговор, все ее внимание было сосредоточено на ожидании сигналов клаксона, означавших, что лимузин стоит у входа. И вот наконец раздались два коротких гудка.

— Шофер? — тихо сказал Хоторн, ни к кому не обращаясь. — Ван Ностранд! — громко воскликнул он. — Выпустите меня отсюда, — закричал Тайрел, отталкивая Пула ж Кэти, чтобы вылезти из-за стола.

В этот же самый момент Бажарат вышла из кабинки и направилась к двери, низко опустив голову. Теперь уже две фигуры, стремясь обогнать друг друга, спешили к выходу из ресторана.

— Простите! — бросил Тайрел, легонько толкнув женщину и обогнав ее. Он нажал правым плечом на массивную дверь с медным засовом и выскочил на дождь, продолжавший хлестать как из ведра.

— Эй, вы! — крикнул Тайрел шоферу лимузина, сбегая вниз по ступенькам в громадному автомобилю. И вдруг он резво остановился и обернулся, словно его осенило. Хоторн рванулся назад в дверям, из которых появилась женщина, которую он только что оттолкнул в сторону. Старуха из «Шенандо Лодж»... Эта глаза! Доминик! Бажарат!

Шум дождя перекрыли звуки выстрелов, пули застучали по металлическому кузову лимузина, отлетая рикошетом на тротуар. Хоторн рванулся влево, почувствовал боль в верхней части бедра. Он ранен! Тайрел перекатился по земле под прикрытие стоявшего на стоянке грузовика, и в этот момент еще одна женщина выскочила из дверей ресторана, громко окликая его по имени. Открывая дверь лимузина, Бажарат выпустила в ее направлении оставшиеся пули и прыгнула в автомобиль. Кэтрин Нильсен рухнула на ступеньки, а лимузин резко рванул с места.

В пять утра Генри Стивенс помянул недобрым слогом свою хлопотную работу. Он настолько устал, что не мот спать, я не потому, что его несколько раз потревожили, когда он прилег отдохнуть, а потому, что не мог перестать думать. Количество вопросов возрастало в геометрической прогрессии, ж сейчас его голова была битком забита просчетом всевозможных вариантов, которые вытеснили мысли о сне. Оставаться в кровати значило для него постоянно ворочаться и лежать с открытыми глазами, зная, что жена проснется от его возни и начнет его успокаивать. Она умела это делать и всегда делала хорошо. Ему не хотелось признаваться себе в этом, но в глубине души Генри понимал, что не добился бы в жизни того, что имел, не будь рядом Филлис. Она была ужасно рациональна, всегда спокойна, как опытный рулевой вела свою семью твердым курсом, никогда не проявляя при этом диктаторских замашек, и всеми силами помогала мужу пересечь бурное море и избежать кораблекрушения.

Садясь на диван на застекленной веранде, Генри усмехнулся про себя тому, что использует в рассуждениях морскую терминологию. Ему всего единственный раз пришлось оказаться в море, и было это во время последнего года обучения в военно-морской школе в Аннаполисе, когда вое выпускники-гардемарины должны были совершить десятидневное плавание на большом парусном корабле, который считался построенным в девятнадцатом веке. Он с трудом мог вспомнить эти десять дней, потому что большую часть этого времени провел в туалете, страдая от морской болезни.

Моряка из него не вышло, но флот оценил другие его таланты — способности организатора и чиновника. Генри «плавал» за кабинетным столом, выявляя бездарей и тупиц, которых беспощадно выгонял, не слушая даже их жалких объяснений. Если работа должна была быть сделана, то ее обязательно надо было выполнить, а если возникали проблемы, которые работник не мог решить, то следовало советоваться с ним, а не пытаться прикрыться своей беспомощностью. И в большинстве случаев Генри бывал прав.

Но однажды... только однажды... он ошибся. Фатальная ошибка. В Амстердаме он рассказал Филлис о жене Хоторна Ингрид, и тогда она спокойно сказала ему; «Ты ошибся, Хэнк, на этот раз ты ошибся. Я знаю Тайрела и знаю Ингрид, а ты что-то упустил».

И когда тело Ингрид Хоторн было извлечено из канала, жена пришла к нему в кабинет.

— Ты имеешь к этому какое-нибудь отношение.

— Хэнк?

— Боже мой, нет, Филлис. Это работа Советов, у них везде свои люди!

— Надеюсь, что так, Генри, потому что ты можешь потерять лучшего офицера, когда-либо служившего в военно-морской разведке.

Филлис никогда не называла мужа Генри, только в тех случаях, когда страшно злилась на него.

— Черт возьми! Да что он задумал? Это не укладывается ни в какие рамки! Что за чепуха?

— Хэнк?

Стивенс повернул голову в сторону двери на веранду.

— Ох, прости, Филлис, я просто сижу здесь и размышляю.

— Ты так и не уснул после того телефонного звонка. Может быть, хочешь поговорить об этом... Можешь рассказать? Или меня нельзя посвящать?

— Это касается твоего старого друга Хоторна.

— Он вернулся на службу? Если так, то он действительно молодец, Хэнк. Ведь он тебя недолюбливает.

— Ему всегда нравилась ты.

— А почему бы и нет? Я планировала его поездки, но не его личную жизнь.