Иллюзии "Скорпионов"

— Да, Пат, в чем дело?

— Я по поводу совещания, сэр...

— О да, — оборвал его директор, — я понимаю, что у тебя есть новая точка зрения, которую ты хочешь представить нам. Сгораю от нетерпения услышать ее. На мой взгляд, ты наш лучший аналитик.

— Благодарю вас, сэр, но она еще не полностью сформирована. Для окончательного решения мне понадобится еще несколько часов.

— Ты меня расстроил, Патрик.

— Я сам расстроен больше всех. Есть один араб — его, по-моему, используют вслепую, — который может сообщить недостающие сведения. Он только что позвонил мне и согласился встретиться, но это будет через час... в Балтиморе.

— Черт побери, езжай на встречу! Я отложу совещание и дам тебе столько времени, сколько нужно. Позвони мне из Балтимора.

— Спасибо, сэр, позвоню.

Мост Риверуолк перекрывал не всю реку, а только небольшой приток Потомака в сельской местности Вирджинии. На восточном берегу находился деревенский ресторанчик низкого пошиба, в который заходила молодежь в поисках сандвичей, бутербродов с сосисками и пива, а на западном берегу множество тропинок вели в лес, где, как говорили, мужчинами я женщинами стало больше юношей и девушек, чем во времена Содома и Гоморры. Но, конечно, это было преувеличением, так как тропинки были слишком узкими, а земля усеяна камнями.

Патрик О'Райан свернул на стоянку, с удовлетворением отметив, что на ней всего три автомобиля. До наступления темноты в ресторанчике бывало мало народа. «Скорпион-2» вылез из машины, проверил в кармане портативный телефон и, закурив сигару, направился в мосту. На непрослушиваемом автоответчике Патрика голос Ингерсола звучал очень встревоженно, а это уже было плохим знаком. Ингерсол был блестящим юристом, но никогда не представлялось случая испытать его, если пахло жареным или небольшой кровью. Дэви-бой был слабодушным сукиным сыном, несмотря на свои адвокатские способности, и рано или поздно «Покровители» поймут это. И скорее всего рано, чем поздно.

— Эй, мистер! — Подвыпивший молодой человек, пошатываясь, вышел из дверей ресторана. — Эти засранцы выгнали меня, ублюдки! Одолжите мне пятерку, и я ваш на всю жизнь!

Мозг аналитика, который постоянно строил различные возможные и невозможные варианты, заработал в этом направлении.

— А если я дам тебе десятку, а может быть, даже двадцатку, ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

— Эй, парень, да я перед тобой голышом спляшу, если хочешь. Мне нужны деньги!

— Мне нужно от тебя совсем другое. Да, возможно, тебе и делать ничего не придется.

— Заметано!

— После того как я перейду мост, иди за мной, но когда я войду в лес, ты спрячься рядом. Если я свистну, беги ко мне пулей. Понял?

— Ясное дело, понял!

— Возможно, я даже дам тебе пятьдесят.

— Вот это да! Пятьдесят долларов сделают меня свободным, ты понимаешь, что я имею в виду?

— На это я и рассчитываю... парень. — О'Райан направился к массивному, прочному мосту, перекинутому через стремительный поток, перешел его и двинулся по второй справа тропинке. Наступая на грязь и камни, он прошел примерно тридцать футов, когда из-за дерева внезапно возникла фигура Ингерсола.

— Патрик, это безумие, — воскликнул адвокат.

— Тебе позвонила Бажарат?

— Это безумие! Она требует, чтобы меня убили! Чтобы убили Дэвида Ингерсола! Меня, «Скорпиона-1»!

— Она не знает тебя! Почему она требует этого?

— Я отдал приказ, самым никчемным людишкам конечно, отыскать их...

— Ох, неужели ты сделал это, Дэви? Это неразумный, шаг. Ты не посоветовался со мной.

— Ради Бога, О'Райан, мы оба согласились, что это безумие надо остановить!

— Да, согласились, но не таким путем. Это было глупо, Дэви, тебе следовало использовать прикрытие. Как они смогли выйти на тебя?

— Ты не прав, я все тщательно продумал и прикрыл все щели: Мои действия имели разумное основание и выглядели вполне законно, а этот огромный соблазн...

— Ты говоришь, разумное основание? — оборвал его аналитик ЦРУ. — Соглашусь с тобой, что это звучит великолепно. Но каким образом все это могло быть законно и при чем здесь соблазн? Что все это значит?

— Поисками этих людей занималась фирма, а не отдельный человек, не я! Я считался просто одним из тех, к кому следовало обращаться по поводу награды. У меня даже имелось письменное заявление, заверенное нотариусом, что эти женщина и молодой человек являются наследниками большого состояния, а тому, кто разыщет их, полагается награда в размере десяти процентов. Это обычное дело.

— Отлично, Дэви, только, я думаю, ты забыл о том, что те, кому ты поручил заняться поисками, не смогут даже выговорить всю эту чепуху о заверенном заявлении и прочей юридической ерунде. По ним сразу видно, что они кинулись охотиться... Нет, парень, такие дела не для тебя.

— Что же мы теперь будем делать... Что я буду делать?

Она сказала, что сообщение о моей смерти должно появиться в завтрашних утренних газетах, иначе долина Бекаа... О Боже, все выходит из-под контроля!

— Успокойся, «Скорпион-1», — усмехнулся О'Райан, взглянув на часы. — Я думаю, что если сообщение о твоем "«исчезновении» появится завтра в газетах, то это удовлетворит всех на несколько дней.

— Что?!

— Это всего лишь отвлекающий маневр, Дэви, я знаю, о чем говорю. Для начала тебе надо прямо сейчас исчезнуть из Вашингтона, и чтобы тебя несколько дней вообще не было видно. Я отвезу тебя в аэропорт, а по дороге мы остановимся и купим тебе темные очки...

— У меня есть такие в кармане.

— Очень хорошо. Потом возьмешь билет куда захочешь, только не пользуйся кредитной карточкой, а заплати наличными. Тебе хватит наличных денег?

— Да, конечно.

— Тоже хорошо... Значит, есть только одна проблема, но она-то и может оказаться самой сложной. В ближайшее время надо перепрограммировать телефонный номер «Скорпиона-1» на меня. Если Бажарат позвонит и ей никто не ответит или если с ней не свяжутся после того, как она оставит сообщение, долина Бекаа может разозлиться, особенно ее преданные фанатики. Падроне заверял меня, что такое вполне может произойти.

— Тогда мне нужно вернуться в офис...

— А вот этого делать не стоит, — быстро вмешался аналитик. — Поверь мне, Дэви, я знаю, как делаются подобные вещи. Кто был последним, с кем ты разговаривал?

— С моей секретаршей... Нет, это был человек из агентства по прокату автомобилей, который пригнал мне машину. Сюда я приехал один... не хотел пользоваться своим лимузином.

— Отлично. Когда здесь обнаружат машину, тогда и тебя начнут искать. Что ты сказал Секретарше?

— Что у меня срочное личное дело. Она поняла, уже много лет работает со мной.

— Безусловно, поняла... Что ты планировал на сегодняшний вечер?

— Ах да, — воскликнул Ингерсол, — я совсем забыл! Сегодня мы с Миджи должны были идти на ежегодный юбилейный обед в Хефлинсам.

— Нет, туда ты не пойдешь. — Патрик О'Райан ласково улыбнулся охваченному наживой адвокату. — И это тоже кстати, Дэви. Я имею в виду — для твоего исчезновения на несколько дней... А теперь давай вернемся к телефону в твоем офисе. Где он установлен?

— В стене позади стола. Панель открывается с помощью кнопки в правом нижнем ящике стола.

— Понятно. Я перепрограммирую телефон на себя после того, как отвезу тебя в аэропорт.

— Он перепрограммируется автоматически, если я не буду отвечать в течение пяти часов.

— Имея дело с Бажарат, нельзя терять ни минуты.

— Моя секретарша Жаклин не пустит тебя в кабинет. Она вызовет охрану.

— Но если ты прикажешь ей, то пустит?

— Безусловно.

— Тогда сделай это прямо сейчас, Дэвид, — сказал О'Райан, вытаскивая из кармана пиджака портативный телефон. — В машине эта штука не очень хорошо работает... металл, нет заземления... А в аэропорту у нас не будет времени. Я только довезу тебя и сразу назад.

— Ты действительно настаиваешь? Думаешь, я должен улететь из Вашингтона прямо сейчас? А что подумает жена?

— Позвони ей завтра оттуда, где будешь. Лучше пусть она проведет в беспокойстве одну ночь, чем вею оставшуюся жизнь без тебя. Помни о долине Бекаа.

— Давай телефон. — Ингерсол позвонил в офис и сказал секретарше:

— Жаки, я посылаю мистера... Джонсона забрать для меня кое-какие бумаги из офиса. Это сугубо конфиденциально, и я был бы очень благодарен вам, если бы, когда из приемной сообщат о его прибытии, вы оставили дверь открытой и пошли выпить кофе. Будьте любезны сделать именно так, Жаки.

— Разумеется, Дэвид, я все поняла.

— Все в порядке, Патрик, пошли.

— Обожди минутку, мне надо пописать на дорожку, а то несколько часов придется не вылезать из машины. Следи за мостом, мы должны быть уверены, что никто не видел нас вместе. — О'Райан сделал несколько шагов в сторону леса, следя краем глаза за адвокатом, и поднял большой камень, размером примерно с футбольный мяч. О'Райан тихонько вернулся на тропинку, подошел сзади к адвокату, наблюдавшему сквозь листву за мостом, и что было силы обрушил камень на череп Дэвида Ингерсола.

Оттащив тело с тропинки, О'Райан свистнул пьяному парню, которого нанял у ресторана, и тот не замедлил явиться.

— Эй, я здесь! — Он выскочил на тропинку. — Чую запах денег!

Это было последнее, что он почуял в жизни, потому что увесистый, заостренный камень ударил его прямо в лицо. Патрик О'Райан снова взглянул на часы. У него было достаточно времени, чтобы оттащить вниз к воде оба трупа и переложить кое-что из карманов одного убитого в карманы другого. После этого предстояло сделать еще несколько дал. Вопервых, посетить офис Ингерсола; во-вторых, позвонить директору ЦРУ, сделать вид, что взбешен, извиниться и сообщить, что араб так а не пришел на встречу в Балтиморе. И, в-третьих, сделать несколько анонимных звонков, один из которых будет в полицию с сообщением об обнаружении двух трупов на западном берегу реки ниже моста Риверуолк.

Было десять пятнадцать вечера. Бажарат расхаживала но гостиной номера отеля «Карийон», а Николо смотрел в спальне телевизор, постоянно требуя приносить в номер какую-нибудь еду. Бажарат объяснила ему, что они уедут утром, а не ночью.

В ГОСТИНОЕ тоже работал телевизор, но Бажарат смотрела местные десятичасовые новости, все больше мрачнея. И вдруг гнев исчез с ее лица, тубы расплылись в улыбке, когда дикторша оборвала свой рассказ об успехах бейсбольной команды и взяла листок, который ей положили на стол.

«Мы только что получили сообщение. Известный вашингтонский адвокат Дэвид Ингерсол был найден мертвым примерно час назад возле моста Риверуолк в Фоллз-Форк, Вирджиния. Рядом с ним был обнаружен труп человека в грязной одежде, в котором был опознан Стивен Шинок. В расположенном рядом ресторане сообщили, что Кэннок был пьян и его выставили из ресторана за непотребный вид и неплатежеспособность. Оба тела были залиты кровью, и это позволило полиции предположить, что адвокат вступил в драку с пьяным Кэнноком, когда тот попытался его ограбить... Дэвид Ингерсол, считавшийся самым влиятельным адвокатом в столице, был сыном Ричарда Ингерсола, который восемь лет назад встревожил всю нацию, уйдя в отставку с должности судьи Верховного суда по причине, как он сам заявил, „интеллектуального застоя“, поставив тем самым вопрос о сроках пребывания в должности членов Верховного суда...»

Бажарат выключила телевизор. Ашкелон одержал еще одну победу. Еще не самую важную, но придет и она!

Было почти два часа ночи, когда Джексон Пул ворвался в спальню к Хоторну.

— Просыпайся, Тай! — закричал он.

— Что?.. Черт побери, я только что заснул! — Хлопая глазами, Тайрел поднял голову. — В чем дело? До утра мы ничего не сможем сделать. Давенпорт мертв, а Стивенс... Это по поводу Давенпорта? Что-то прояснилось?

— По поводу Ингерсола, коммандер.

— Ингерсол?.. Тот самый адвокат, связник?

— Теперь он труп, Тай. Его убили в каком-то местечке под названием Фоллз-Форк. Возможно, наш пилот Альфред Саймон вывел нас не на простого связного.

— Откуда ты знаешь, что его убили?

— Честно говоря, я смотрел по телевизору повторный показ «Унесенных ветром» — чертовски хороший фильм, — и когда он закончился, передали новости.

— Где телефон?

— Прямо возле твоей головы.

Хоторн сел, опустил ноги на пол, схватил трубку, а Пул в это время зажег свет. Тайрел набрал номер военно-морской разведки, не надеясь, что Стивенс сам возьмет трубку.

— Генри... Ингерсол!

— Да, я знаю. — Голос Стивенса звучал слабо. — Узнал об этом почти четыре часа назад. Я ожидал твоего звонка, потому что сам разрывался между ошарашенным госсекретарем Палиссером, который по своим собственным каналам расследует смерть Давенпорта, и Белым домом, где Ингерсол значился в списке "А" для приглашенных. Да еще это убийство на стоянке возле твоего отеля обрушило на мою задницу... на наши задницы эту чертову «Нью-Йорк Таймс». У меня совеем не было времени позвонить тебе.

— Черт бы побрал этого Ингерсола! Надо обыскать и опечатать его офис.

— Уже сделано, Тай-бой... Ведь так тебя называли на островах?

— Ты уже все сделал?

— Нет, не я. ФБР. Так положено.

— Боже, да что же это такое творится?

— А утром обнаружатся еще какие-нибудь пакости.

— Разве ты не видишь, что она делает, Генри? Все движется по часовой стрелке и одновременно против, сталкиваясь между собой. Полнейший разброд. Кого подозревать, а кого нет? Эта сучка заставляет нас бегать кругами, и чем быстрее мы бегаем, тем больше происходит столкновений, а она шагает по обломкам!

— Успокойся, Тайрел. Президент находится в изоляции, под надежной защитой.

— Это ты так думаешь. Мы не знаем, кем она еще манипулирует.

— Мы тщательно изучаем всех из твоего списка.

— Возможно, что это кто-то, кто не попал в этот список.

— Что я могу тебе сказать? Я не ясновидящий.

— Я начинаю думать, что Бажарат...

— Это нам не поможет, а только подтвердит то худшее, что мы слышали о ней.

— У нее здесь целая группа; возможно, это высокопоставленные лица, которые чем-то обязаны ей... или ее хозяевам.

— Логично. Может быть, ты окажешь нам услугу и разыщешь эту группу?

— Сделаю все, что в моих силах, капитан, потому что теперь это дело касается ее и меня. Мне нужна Кровавая девочка, я хочу увидеть ее мертвой. — Хоторн швырнул трубку на рычаг.

Но ему нужна была не только Бажарат, но еще в лживое существо по имени Доминик, которая разорвала ему душу. Ни одно человеческое существо не поступило бы так с другим человеком. Спать с человеком и притворяться, играя ради лжи на его самых сокровенных чувствах. Так долго лгать, изображая любовь. Интересно, как часто убийца смеялась над глупцом, который на самом деле поверил, что в его жизнь вошла любовь? Убийца. Но она кое о чем забыла. Он тоже был убийцей.

Глава 23

Патрик О'Райан сидел за столом в кресле, мечтая о том, чтобы побыстрее закончилось лето и дети вернулись в школу, которую посещали благодаря «Покровителям». Не то что бы он не любил, детей, он любил их, в особенности потому, что они отнимали у жены все время, а значит, у него с женой оставалось совсем мало времени для ссор. Не то что бы он не любил свою жену, ему казалось, он по-своему любит ее, но они слишком отдалились друг от друга, главным образом по его вине, и он понимал это. Обычный парень может, приходя домой, жаловаться на свою работу, или босса, или на маленькую заработную плату, но Патрик не мог позволить себе таких вещей. Особенно в отношении денег, начиная с того момента, когда в его жизни появились «Покровители».

Патрик Тимоти О'Райан рос в большой ирландской семье в нью-йоркском районе Куинз. Благодаря монахиням я нескольким священникам приходской школы он избежал традиционной полицейской академии, куда поступили три его старших брата, пойдя по стопам отца, деда и прадеда. Учителя высказали мнение, что Патрик Тимоти обладает исключительными, гораздо выше средних способностями и что ему прямая дорога в Фордхэмский университет. Это был далеко идущий вывод, и Патрик принял это предложение. Вдохновленный отношением к нему профессоров Фордаэмского университета, О'Райан согласился и на другое предложение — защитить степень магистра на дипломатическом факультете Сиракузского университета. Этот факультет был одним из основных источников, где ЦРУ вербовало для себя кадры.

Спустя три недели после получения степени магистра Патрик поступил на работу в «Контору». В течение месяца он получил замечания от нескольких начальников по поводу того, что в их учреждении имеется определенный стиль в одежде, которому и он должен следовать. А неглаженные брюки из полиэстера и оранжевый галстук с голубой рубашкой, а также мешковатый пиджак с распродажи у «Маки» никак не вязались с этим стилем. Патрику казалось, что он хорошо одевается, так как в одежде следовал советам своей невесты — итальянской девушки из Бронкса, которая считала, что ее жених выглядит великолепно, и никогда не просматривала рекламу в газетах, которая доказывала, как должен быть одет настоящий мужчина из Вашингтона.

Шли годы, и, как когда-то предсказывали монахини и священники, высшие чины ЦРУ оценили необычайные способности Патрика Тимоти О'Райана. — Гардероб его коренным образом изменился, но речь осталась грубоватой, изобиловала вульгарными словечками. И тем не менее его анализы были четкими, краткими, без всяких неопределенностей и ненужных подробностей. В 1987 году он предсказал, что Советский Союз распадется в течение трех лет. Такой смелой оценке не только не поверили, более того, заместитель директора ЦРУ пригласил О'Райана к себе в кабинет и посоветовал не пороть чепухи. Однако на следующий день Патрика повысили в должности и прибавили зарплату, как будто хотели подчеркнуть ту аксиому, что хорошие мальчики всегда заслуживают награды.

В первые же восемь лет после женитьбы у О'Райана появилось пять детей, что значительно ударило по карману занимающего небольшой пост служащего ЦРУ. Но Патрик Тимоти смог справиться с этими обстоятельствами, потому что его работа помогла получать банковские ссуды под относительно низкие проценты. А вот с чем никак не мог смириться О'Райан, так это с тем фактом, что результатами его работы очень часто пользовались другие, совершенно не упоминая при этом его заслуг. Его слова повторяли во время слушаний в конгрессе ловкие выскочки с хорошими манерами, говорившие так, как будто они родились в Лондоне, а также известные сенаторы и прочие политические деятели в самых популярных телешоу. Он корпел над этим анализом, а все считали, что он просто обязан работать на них. Окончательное разочарование постигло О'Райана, когда он после двухнедельного ожидания нового назначения обратился прямо к директору ЦРУ. В назначении ему было отказано со следующими словами:

— Вы делаете свою работу, а мы свою. Мы знаем, что лучше дам ЦРУ, а вы нет.

Дерьмо!

И вот пятнадцать лет назад в одно воскресное утро импозантный пижон, назвавшийся мистером Нептуном, явился к нему домой в Виенну в Вирджинии и принес с собой кейс, набитый сверхсекретными аналитическими обзорами О'Райана.

— Черт возьми, где вы откапали это дерьмо? — поинтересовался Патрик, оставшись вдвоем с незнакомцем на кухне.

— Это наше дело. А ваше дело, как вы понимаете, гораздо проще. Как вы на самом деле думаете, далеко ли вы продвинетесь в Лэнгли? Ну, допустим, вы будете получать больше денег. А другие, используя ваши материалы, смогут преспокойно писать книги и зарабатывать сотни тысяч долларов, объявляя себя при этом экспертами, хотя экспертом как раз являетесь вы...

— Куда вы клоните?

— Начнем с того, что вы в общей сложности задолжали тридцать три тысячи долларов одному банку в Вашингтоне и двум в Вирджинии — точнее, в Арлингтоне и Маклине...

— Какого черта...

— Знаю, знаю, — оборвал его Нептун. — Это секретная информация, но достать ее не так уж сложно. Кроме того, у вас все заложено, а школы все повышают плату за обучение... Я вам не завидую, мистер О'Райан.

— Будь я проклят, если сам себе завидую! Думаете, мне надо уйти в отставку и начать писать книги?

— Легально вы сделать этого не сможете. Вы подписали документ, согласно которому вам запрещается делать это... во всяком случае, без разрешения ЦРУ. Если вы напишете триста страниц, то цензура оставит от них едва ли пятьдесят... Однако есть другой выход, устраняющий ваши финансовые затруднения и позволяющий значительно повысить уровень жизни.

— Что это за выход?

— Наша организация очень маленькая, очень богатая и действует исключительно в интересах страны. Вам надо поверить в это, потому что это правда, в чем я лично могу поручиться. И еще у меня есть конверт, в котором лежит чек на ваше имя от Ирландского банка в Дублине на сумму в двести тысяч долларов. Эти деньги завещал вам ваш дядя Шон Кафферти О'Райан из графства Килкенни, который умер два месяца назад, оставив довольно странное, но утвержденное судом завещание. Он посчитал вас единственным оставшимся в живых родственником.

— Я не помню никакого дяди, которого бы так звали.

— На вашем месте я бы не стал утруждать себя подобными воспоминаниями, мистер О'Райан. Чек со мной, и он заверен. Он был преуспевающим скотоводом, разводившим чистокровных скаковых лошадей, и это все, что вам нужно помнить.

— И что дальше?

— Вот чек, сэр. — Нептун сунул руку в кейс и вытащил из него конверт. — Может быть, теперь поговорим о нашей организации и о ее благородных намерениях относительно нашей страны?

— Черт возьми, а почему бы и нет? — сказал Патрик Тимоти О'Райан, принимая конверт.

Это произошло пятнадцать лет назад, и, слава Богу, все эти годы дела шли хорошо. Каждый месяц Ирландский банк в Дублине присылал ему отчет о денежных поступлениях на его имя в швейцарском «Банк Креди» в Женеве. О'Райаны теперь были богаты, а легенда о богатом дядюшке, разводившем лошадей, не вызывала никаких сомнений. Младшие дети обучались в привилегированных школах-интернатах, а старшие в престижных университетах. Жена стала постоянной клиенткой модных универмагов, семья переехала в большой дом в Вудбридже и купила летний коттедж в Чизпик-Бич.

Жизнь была хорошей, на самом деле хорошей, и Патрика все меньше и меньше беспокоило то, что другие пользуются плодами его работы, потому что ему нравилась сама работа как таковая.

А что же «Покровители»? О'Райан просто передавал им требуемую разведывательную информацию от самой обычной до совершенно секретной. И всегда он делал это, конечно, через «Скорпиона-1» или падроне. «Покровители» не влезали в политику, кто бы они ни были, на святых они, безусловно не походили, но О'Райан сделал для себя вывод, что движущей силой «Покровителей» является глазным образом экономика. Без всякого сомнения, они не были коммунистами, и, конечно, у них имелись свои причины защищать и оберегать страну, обеспечивающую им благосостояние. Возможно, это было лучше, чем оставлять страну в руках политиканов, клявшихся своим избирателям и целиком зависящих от них. Так что если его информация помогала «Покровителям» заработать деньги, это было совсем неплохо, потому что они не забывали куриц, несущих им золотые яйца... Такое окончательное решение принял для себя аналитик ЦРУ и продолжал всегда придерживаться его.

Однажды в Лэнгли, двенадцать лет назад, то есть три года спустя после того как он стал «Скорпионом-2», О'Райан выходил с совещания вместе с группой других аналитиков, и в этот момент он увидел высокого, элегантно одетого мужчину, прямиком направлявшегося к кабинету директора ЦРУ. Это был Нептун! Молодой О'Райан непроизвольно подошел к нему.

— Эй, помните меня?..

— Прошу прощения, — спокойно и холодно ответил человек, глаза его превратились в две ледышки. — У меня встреча с директором, и если вы еще хоть раз подойдете ко мне при людях, то ваша семья останется без гроша, а вы будете мертвы.

Такие предупреждения не забываются.

И вот теперь, сидя за столом в домике в Чизпик-Бич и глядя на море, О'Райан думал о том, что именно сейчас с «Покровителями» происходят что-то ужасное. Покойный, неоплаканный Дэви Ингерсол был прав: вся затем Бажарат — это просто безумие. Какая-то груша или организация принимает решения, а значит, она обладает достаточной властью для этого. А может быть, это просто дело рук выжившего из ума старика, погибшего при взрыве острова в Карибском море, чьи приказы до сих пор продолжают выполняться? Ответ на этот вопрос на самом деле не имел большого значения, необходимо было найти такое решение, которое не повредило бы «Скорпионам». Вот почему шесть часов назад он понял, что должен стать «Скорпионом-!» с соответствующими правами и властью. Осознание этого пришло вместе со словами Ингерсола: «Она потребовала убить меня, убить Дэвида Ингерсола!»

Значат, так тому и быть. Нельзя подвергать опасности «Скорпионов». Бажарат обязательно позвонит ему, и у него, наготове будет вполне правдивое объяснение. А сейчас, прямо сейчас надо использовать в этой игре все свое хваленое искусство аналитика. Он должен переиграть не только Бажарат а тех, кто стоит за ней, но и правительство Соединенных Штатов. «Скорпионы» не должны пострадать.

С пляжа донесся смех, жена с детьми и их друзьями сидела возле костра, разложенного на песке. Вечерник пикник на пляже в Чизпике. Ох, слава Богу, это была отличная жизнь!.. Нет, «Скорпионы» не должны пострадать, ничто не должно измениться.

Тихо зазвонил телефон. Все в доме знали, что на этот приглушенный звонок может отвечать только отец. В семье это называлось «шпионским звонком», и дети часто подшучивали над этим одиноким серым аппаратом, стоявшем в маленьком кабинете отца. О'Райан добродушно относился к подобным шуткам, поддерживая у домочадцев уверенность, что по этому телефону ему звонят из Лэнгли, а иногда нес по телефону какую-нибудь мелодраматическую чепуху, от которой у младших детей широко раскрывались глаза, а старшие непременно шутили:

— Они хотят, чтобы папа принес им пиццу, так ведь, агент ноль-ноль?

На самом деле серый аппарат не имел никакого отношения к ЦРУ. Патрик Тимоти встал из-за стола, пересек маленькую гостиную, зашел в кабинет, снял трубку секретного телефона и, нажав необходимые кнопки, заговорил.

— Кто это? — спокойно спросил он.

— А вы кто? — раздался женский голос. — Вы не тот человек, с которым я разговаривала!

— Временная замена, ничего необычного.

— Мне не нравятся подобные замены. Мысли О'Райана вращались с лихорадочной быстротой.

— Его беспокоит желчный пузырь, и что в этом такого? Вы же знаете, что даже мы болеем, но если вы думаете, что я назову вам его имя и название больницы, в которой он находится, то выбросьте это из головы, леди. Ваше задание выполнено, Ингерсол мертв.

— Да-да, я знаю об этом и довольна вашей расторопностью.

— Стараемся... Падроне говорил мне, что мы должны оказывать вам всю посильную помощь, и, мне кажется, мы так и делаем.

— Надо убрать еще одного человека, — сказала Бажарат.

В голосе О'Райана сразу зазвучал холод:

— Мы не специализируемся на убийствах, это слишком опасно.

— Но это должно быть сделано, — настойчиво прошептала Амайя Бажарат. — Я требую!

— Падроне мертв, так что вам, возможно, следует ограничить свои требования.

— Никогда! Я пошлю отряды из долины Бекаа по нашим каналам через Афины, Палермо и Париж, и они отыщут вас! Не шутите со мной, синьор!

Аналитик насторожился. Он слишком хорошо был осведомлен о мышлении террористов, об их склонности к необдуманным и жестоким убийствам.

— Хорошо, хорошо, успокойтесь. Чего вы хотите?

— Вы знаете человека по фамилии Хоторн, бывшего офицера военноморской разведки?

— Мы все о нем знаем. Его наняла британская служба МИ-6, потому что он хорошо знает острова Карибского моря. Последняя информация о нем гласила, что он находится в Пуэрто-Рико, греет на солнце задницу в Сан-Хуане.

— Он здесь! Я его видела!

— Где?

— В отеле под названием «Шенандо Лодж» в Вирджинии...

— Я знаю это место. Он следил за вами?

— Убейте его! Пошлите людей!

— Хорошо, леди, — сказал О'Райан, решив пообещать этой фанатичке все, что угодно. — Считайте, что он мертв.

— Теперь насчет посылки...

— Какой посылки?

— Заболевший «Скорпион-1» сказал, что его предшественник оставил для меня посылку. Я пришлю за ней молодого человека. Куда?

О'Райан убрал телефонную трубку от уха, лихорадочно размышляя. Черт побери, что задумал Ингерсол? Что за посылка?.. Но есть возможность заполучить «молодого человека». Бажарат связывает с ним какие-то определенные планы, но его можно будет убрать.

— Передайте ему: пусть едет на юг по шоссе № 4 до 260-го километра, а потом повернет в сторону местечка под названием Чизпик-Бич. Там по всей дороге имеются указатели. Когда доберется до места, пусть позвонит мне из придорожного ресторанчика, на улице возле него есть телефонная будка. Через десять минут я встречу его у каменной дамбы рядом с первым общественным пляжем.

— Очень хорошо, я записала... Надеюсь, вы не станете открывать посылку. — Ни в коем случае, это не мое дело.

— Отлично.

— И я так думаю. И не беспокойтесь насчет Хоторна. С ним покончено, — добавил О'Райан по-итальянски.

— Поработайте над своим итальянским, синьор.

Николо Монтави стоял под дождем на камнях возле дамбы, глядя вслед удаляющимся задним фонарям такси, которое привезло его в этот пустынный уголок. Швейцар отеля приказал таксисту отвезти молодого человека куда, он пожелает, но почти двухчасовая поездка утомила и разозлила водителя, поэтому он сразу рванул назад. Нико был уверен, что помощник Кабрини найдет способ отправить его в отель. Уже совсем стемнело, и в этот момент парень из Портичи заметил приближающуюся фигуру. Чем ближе подходил мужчина, тем неспокойнее чувствовал себя Николо, потому что в руках у незнакомца не было никакой посылки. Руки мужчина держал в карманах плаща, к тому же человек, встречающийся ночью под дождем с другим человеком, не должен идти так медленно — это было неестественно. Взобравшись на каменную дамбу, мужчина поскользнулся и, чтобы удержать равновесие, непроизвольно выдернул руки из карманов. В его правой руке был зажат пистолет!