Кембрийский период - все до 2 часть, 1 глава

        Ивор дернул вислый ус. Всё было не так уж и плохо, если подумать. Кто клану Гулидиен? Никто, на Монтови его предки никогда не женились. А Немайн, хоть тоже ирландка, да ещё и сида, но свойство с кланом у неё уже есть - свояченицей Кейру ап Вэйлину доводится. А Кейр, похоже, со временем заезжий дом Дэхейбарта унаследует. А это, по доброй старине, которую, оказывается, списывать пока рано, не только честь, но и власть большая. Послабее, чем у королей, да пошире - над целой пятиной. Но если с Монтови Немайн в свойстве, то Вилис-Кэдманы ухитрились сиду удочерить. Так что их голос маленький только формально. Всегда ведь могут по-родственному нажаловаться Дэффиду ап Ллиувеллину, тот и замолвит дочери словечко.
        Да и ирландцев нужно слушать. Немайн ирландка - пусть и сида. Ох, вот уж не думал, что на голову свалятся такие сложности. Голова понемногу превращается в котёл для похлёбки из варёных мозгов. А нужно что-то говорить.
        - Значит, так, - начал Ивор размеренно, чтоб успеть додумать, да настроиться, - раз уж мы теперь отдельное королевство, нужно смотреть - чтоб вышли не хуже других. А коли так, считаю, нужно озаботиться священным местом для возведения ригдамны Немайн. Холм Гвина, считаю, не подходит.
        - Почему? - спросил представитель Кэдманов, - Наоборот. Ей только приятно будет - сама ж взяла холм на копьё. Опять же, сидовский холм - самое правильное место. А другого у нас и нет.
        - Вот именно. Получится - мы тут ни при чём. А на новом месте выйдет, что это мы её возводим. Совсем другое дело. Что скажете?
        - Чтобы сказать, нужно знать, кто она, - заметила ирландка, владелица рыбацкой флотилии, - а так это пустой разговор.
        - Так вы, ирландцы, про неё больше всех знать должны.
        - Слухи да побасенки? - скривилась рыбачка, - Про меня вон тоже говорят. Разное.
        В основном - что главная "рыба", которую ловят рыбаки Этайн, водится на побережье Лейстнера и Мунстера. Ивор знал - неправда. Пиратство в море - да, налёты на берег - нет. Этайн совершенно не желала накликать войну на родной Дивед. А теперь, живя в маленьком королевстве, станет ещё осторожнее. Или нет? Страна маленькая, но править-то ею будет сида!
        - Хорошо, - сказал Ивор, - но многие с ней виделись, вели дела - уже сейчас, во время осады холма. Моё мнение - бывает хуже. Ригдамна нам попалась странная, но толковую королеву из неё получить можно... Чему ты смеёшься, Этайн?
        - Я ирландка. Ригдамна - ирландское слово... Означает - "сырьё для королевы", заготовка. Но не увидит ли Немайн и в нас, в нашем маленьком клочке, заготовку для королевства? Которую и примется обтёсывать, обтачивать, полировать...
        Совет кланов безымянного пока королевства принялся переглядываться. Ивор покрутил ус. Морячка была права, а слухи - её же пример показывал, что дыма без огня не бывает. Конечно, правда там раздута и перекручена - но что-то же да есть в том, что про Немайн говорят! А говорят разное. Говорят, что она, когда на город напало огромное войско варваров, вышла на него одна, простых воинов насмерть испугала, младшие вожди оружие не смогли держать, а наибольшего она палкой прогнала, как собаку. А перед тем со стены спрыгнула из удальства, и сломала руку. А ещё говорят, что епископ судил её за волховство, да и признал, что оно не от дьявола. Тут мнения расходились: иные говорили, что Кер-Мирддин она защитила чудом Господним, как святой Димитрий Солунь и Богородица град Константинов, а иные - что сила эта её собственная, именуется то ли механикой, то ли математикой, и допустима на богоугодные дела, да с молитвой. Второй вариант Ивору нравился больше - видел он сиду, та не казалась способной летать по воздуху, а мешки с землёй метала при помощи огромной пращи. Стало ясно, как сиды воевали с гигантами всякими. Если маленькая Немайн ухитрялась метать на три сотни шагов мешок, который два человека с трудом поднимают - то что творили богатыри? Выходило, что и в старых сказках не всё враньё. А ещё у неё рука была на перевязи - значит, падала таки со стены, а не летала и не проходила сквозь, как уверяли многие. Мол, что стоит холмовой просочиться сквозь десятиметровый вал? Тем более, богине всех текущих вод... Но и варваров она не одна победила - королевскому войску тоже работы досталось, иным до грыжи, а иным и до могилы. Ивор кой-кого в лагере во время осады порасспрашивал. Выходило - сида тянула время до появления королевской дружины, дралась с вождём варваров. И войско их, конечно, сглазила.
        Что колдовство сидовское страшная штука, Ивор знал на собственном опыте. Лазил на Гвинов холм в молодости. Летом, в самые спокойные времена, когда Гвина в крепости не бывало, и фэйри не решались шалить слишком зло. Увы, в тот раз то ли король Аннона навестил крепость в неурочное время, то ли другие шутники нашлись - но Ивор штаны испачкал и зарёкся удаль на сидовских холмах испытывать.
        Но Гвин шалил да пугал, а его наёмники вели себя как любые наёмники - но Немайн и тут показала себя сильнее: разрушила укрепления и запела гарнизон - то ли до смерти, то ли до поспешного бегства. Скорее второе. А кое-кто и сдался. Пленных фэйри все видели. С виду - почти люди, только уши прячут, да белькочут по-ирландски с дурацким акцентом, вроде лейстнерского. По крайней мере, Этайн уверяла, что смешнее только говор пиктов и Фир Болг. А вот Немайн говорит по-мунстерски. Как все нормальные люди, и, видимо, сиды.
        Но главное - сида не лжёт. А главное дело короля - хранить правду.
        - Дело с ней вести можно, - заметил Ивор, - Сам убедился. Поставлял кой-чего во время осады холма. Нужно попробовать договориться. А время подумать - есть. Немайн, говорят, нездоровится.
        Времени, и верно, хватило - на то, чтоб по три раза вспомнить легенды да слухи и поговорить с роднёй в городе. Два дня пути - если налегке - не больно дальний свет. Ивор, поразмыслив, решил ехать сам. Два дня трясся по дороге - а наградой стало не сочувствие, а скептические взгляды горожан, рассматривающих шестиколёсную повозку. Иные и пальцем тыкали - в совершенно правильную колесницу, заботливо раскрашенную жёлто-красными цветами клана. Причину первый же мальчишка у коновязи заезжего двора объяснил. Оказывается, сида придумала некие рессоры, на которых заднице гораздо меньше страдать приходится. Вот всех и удивляет, как человек, живущий во владениях сиды, такой хорошей вещью не пользуется. А работники конюшен предложили переделать колесницу по новой моде. Ивор покряхтел, развязывая мошну, но отказываться не стал. Обратно-то ехать тоже на собственном заду собирался. Следующий по приезде день отсыпался в доме клана - а там, стоило показаться в "Голове Грифона", как заметивший правильного человека Кейр сразу начал делать из-за стойки приглашающие жесты.
        - Слышал, да? - спросил, - А мы тут тоже думы думаем. А вот насчёт королевы вы поторопились. Не захочет Майни быть королевой. Она ведь серьёзная, хотя поначалу это и не заметишь. И на старине помешана так, что ой. А по обычаю никому из семьи хозяина заезжего дома нельзя королевскую власть принимать. И, знаешь, я так мыслю, что ей это очень по нраву. На других сид-королев насмотрелась, и судьбы такой не хочет. Что в Ирландии, что у нас - ничего хорошего. Суди сам: Рианнон детоубийцей ославили, пятнадцать лет и за рабыню не держали, Бранвен загнали в кухонные рабыни и каждый день непременно по лицу хлестали, одну Дон вежливо попросили освободить место сыну. Кстати, прогадали. Дон, говорят, добрая была - но не дура. При живом-то муже у них всё хорошо получалось.
        - А с чего Немайн тогда землю взяла?
        - Так это не она. Это отец за неё взял. И, полагаю, с королевским титулом просто не соотнёс. Не разглядел за рекой, выпасами, лесом. Он ведь пока больше хозяин, чем властитель. Но - пока. Вот... А слова обратно не возьмёшь. Так что будет сиде задачка, как сил наберётся... А ригдамной пусть пока побудет. Этого обычай вроде не запрещает.
        - Вы про Майни? - из внутренней двери высунулась сестра сиды, Гвен, как всегда, хозяйничающая на кухне, - Глупости всё. Не беспокойтесь. Она хорошая. И справится. Зато тебе, Кейр стоит подумать про запас солода. С тех пор, как мы варим "коксовое" пиво, горожане домашнего и не пьют почти. Наше вкуснее. Но теперь нам точно не хватит нынешнего припаса на всю зиму, а отцу не до того... Кстати, почтенный, не зерновое ли у вас хозяйство?
        От римского обращения Ивор вздрогнул. Потом приосанился.
        - Основной доход мне приносят стада, - сообщил он, разбавляя местным говором бедную латынь, - но и ячмень я выращиваю, и некоторый запас у меня, так получилось, имеется.
        Запас назначался на чёрный день - мало ли, пожар в амбарах или лихолетье? Но тут вопрос стоял о добрых отношениях с семьёй сиды Немайн. То, что сида не захочет быть королевой, стало совершенно ясно. Сами могли додуматься. С другой стороны, Немайн ведь не просто сида. И кровь тут не при чём - в Камбрии слово стоит выше крови, если уж признана "девушка-сирота" Немайн дочерью Дэффида Вилис-Кэдмана, так она и к роду его относится, и все старые права, обязанности и распри можно смело забыть. Но возраст и опыт не скроешь! Сравнить человека в двадцать лет и его же в тридцать - ежели не глуп, так разница будет заметна. И даже в дурака жизнь вобьёт урок-другой. А тут не десяток лет, тут поболе тысячи. Так что мудрее Немайн, поди, в Камбрии и не сыскать никого.
        Отложив решение и перевалив его на чужие плечи, Ивор занялся делами бытовыми. Тут-то и выяснилась очень неприятная вещь: старшина клана, включая папашу Кейра, не случайно начала скупать кожи по неплохой цене - ожидался большой спрос, и они запасались, чтоб потом продать подороже. Наводнившие город римляне собирались покупать оружие. Много оружия - а значит, щиты и шлемы с кожаным покрытием. Пергамент тоже подрос в цене.
        Преступления в поведении старшины не было - договора с греками ещё не было, да и цену родичам давали неплохую. Но мелкое крысятничество по отношению к собственному клану не могло не раздражать. Тем более, что в иных кланах уже случалось, что богачи узурпировали власть, либо являясь со своими должниками на Совет свободных и разгоняя его, либо попросту заставив таких должников проголосовать на Совете свободных так, как им нужно. А начиналось всё вот с таких внешне безобидных проделок. С этим что-то надо было делать, но что, Ивор пока не знал. Разве вот только завести свойство с другими кланами. Лучше всего - с Вилис-Кэдманами. Последнее время они много силы взяли, их родню обидеть не посмеют. Да и сама идея стать представителем ветви клана в отдельном королевстве вдруг стала согревать душу.
        Так что, вернувшись домой, Ивор порадовал маленький Совет тем, что королевы у них, такие дела, не будет. А короля уже нет.
        - Без короля нельзя! - таков был общий глас.
        Жизнь без короля и помыслить было невозможно! Если при неправедном короле земля не родит, скот не доится и не плодится, а людей косят глад, и мор, и прочие казни египетские, то что выйдет, если короля не будет совсем? А что угодно, вплоть до Ада на земле. Вот одной отдельно взятой.
        - Пусть сида сама разбирается, - отрезал Ивор, - она в таких делах понимает больше нашего. А нам пока нужно приготовить всё, что нужно для введения королевы. Вдруг что понадобится. Потому как королева или нет, а защищать народ от незримого - её работа.
         Место выбрали хорошее - на холме, хоть и не сидовском, под старой ольхой. Рядом родник. Совершенно во вкусе Неметоны место. Правильный камень для возведения - приволокли. Оставалось ждать, и ожидание было неспокойным. Смотритель холма, назначенный некогда принцем Рисом, всё чаще обнаруживался вдали от холма. Жаловался, что холм стонет и шевелится, особенно по ночам. Что там внизу был целый город, который сида запела насмерть - а теперь, стало быть, умертвия. Что он боится, очень боится... И тут же предлагал найденные в холме штуковины на продажу. А иногда, особенно под пиво, аж слезу пускал, рассказывая, что фэйри они, конечно, фэйри, недобрая гвинова свора, да у них ведь и дети были. У иных - и ворованные наверху. То есть - обычные. А сида их всех - именем Господним - и потолок на голову!
         - Я ведь копать пробовал, - говорил, - вдруг там богатства какие. Так куда там! Всё завалено, не подступиться. Сплошной камень. А в этом камне - мёртвые фэйри. Не такие мёртвые, как из людей получаются. Другие.
         На прочие же расспросы в трезвом виде - отмалчивался, в пьяном - глупо хохотал. Многие слушали. Пришлось Ивору встречный слух пустить. Мол, человечишка так старается оттого, что знает - сгонит его сида с хлебного места. Кому нужен недотёпа - смотритель за чёртовым местом, вся сила которого в том, что он принцем Рисом поставлен? Сам Рис, соседушка, власть над незримым имеет, потому как по сути вассальный король. Но одно дело - отблеск чужой силы, иное - своя. Уж сида-то, если из холма вдруг полезет, сумеет разобраться. Если уж Гвина победила, так ей, верно, сам Сатана не очень опасен...
         Дня через три после Самайна пришли известия, что сида выздоровела - но на земли свои пока не собиралась. А безымянная страна, которую всё чаще назвали Неметонионом, нуждалсь в защите от незримых сил. Наконец, Ивор решился и отправился за границу - поторопить ригдамну, а заодно и выяснить, как именно придётся дальше жить. Не ждать же февральского окота без защиты снизу. Да и сверху. Так можно и без скотины остаться!
         Теперь подновлённая в бывшей столице колесница вызывала у встречных и обогнанных восхищённые ахи: как же, в правобережье Туи уже все ездят на сидовский манер. А разъяснять, что ты - не все, каждому не станешь. Но уж остановившись на придорожной ферме переночевать, Ивор сдерживаться не стал, и рассказал хозяину с семьёй, как довелось ему стать знатным человеком, представителем народа, и что надо бы это как-то наглядно показать.
         - Так подними на копьё вымпел королевских цветов, - удивился хозяин, - дел-то! Так и будет видно, что ты по королевской надобности едешь.
         Ивор в раздражении дёрнул ус.
         - Да откуда ж мне знать эти цвета!
         - Так она же их, наверное, носит!
         Ивор попытался припомнить, что было надето на сиде во время осады. Ряса, точно. А цвет - и не поймёшь, какой. Буро-синий, почти чёрный... Ну, и всё. Ещё, кажется, всаднические сапоги - которых она не жалела, по грязи ходить. Так и сказал.
         Фермер поскрёб небритый дня три подбородок.
         - Жена! - позвал.
         - Чего тебе? Пироги сгорят!
         - Не помнишь, чего на сиде было? Когда она к нам на Неметону заезжала?
         - Когда заезжала - ряса. Не пойму даже, какого колера. Тёмная. А когда выходила в бой - оба платья белые, оба, кстати, верхних. Без вышивки... Ох, ну вот подгорели, точно... Алан, а ты у младшенькой куклу Неметоны посмотри. Она её точно как сиду и одела!
         Легко сказать - возьми посмотри. Неметону с женской половины выносят редко, да с церемонией. Одно хорошо - с обрядом управилась младшая дочь фермера. Никого отвлекать от работы не пришлось.
         - Вот, - сказал глава семейства, - А до того, как Немайн к нам заехала, сладу не было. То ли во младенчестве перебаловали, то ли ещё чего... А теперь серьёзная. Вырастет - ведьмой будет, точно.
         Ивор между тем разглядывал куклу. Да, вся в белом. Алый плащ - это общее, воинское, она тогда на королевской службе была. Ну и какой вымпел приспособить к копью? Хотя... На белой накидке чернели нарисованные углем кресты.
         - Это что? - спросил Ивор.
         - Это мне рассказали, - сообщила девочка.
         - Что рассказали?
         - Что Неметона пелерину вышила. Вот так.
         Ивор дёрнул ус.
         - Белое с чёрным, - протянул он, - а хорошо. Ни у кого такого сочетания нет. А у нас, значит, будет. Ну, а не понравится ригдамне - поменяем!
         Так что в Кер-Мирддин он въезжал уже едва не как посол сопредельной державы. Не удержался, надулся индюком. Вышло бы сущее посмешище - да первые же минуты поисков Немайн спесь поумерили. Хуже того - минуты плавно перетекли в часы - а поймать только-только вставшую с одра болезни сиду никак не получалось. Уж больно шустрая! Куда не сунешься, один ответ: да, была, уже ушла, даже убежала. Не перепутаете: зелёное с жёлтым платье, белая пелерина с премиленькими чёрными крестиками... И главное: уши.
         Но самое большее, чего достиг несчастный посол, было лицезрение ригдамны издали. Едва завидев сиду, чуть дар речи не потерял - если при осаде ригдамна скорее напоминала монахиню-аббатису, то теперь это была хлопотливая хозяйка. Немайн металась по городу, и откровенно пыталась быть в трёх местах одновременно. Ярко-зелёную молнию было трудно не заметить и совершенно невозможно догнать. После нескольких попыток Ивор догадался - очередное волховство.
         Перехватить отца сиды, Дэффида ап Ллиувеллина, оказалось вовсе невозможно - вот усыновил человек ту, кого до Христа почитали за богиню - так и сам стал чуть не небожителем. Одна слава, что землю топчет - а поди поймай! Хуже, чем МЛАДШАЯ дочь.
         А потому Ивор вздохнул, да потопал прямо в "Голову Грифона", справедливо рассудив, что уж домой к маленькому сыну Немайн непременно вернётся. Ивор ошибся. То есть сида, конечно, вернулась - ближе к полуночи, только для того, чтобы провозгласить на пороге:
         - Харальд, меня нет! Ни для кого...
         И пробежать на хозяйскую половину.
         Когда Ивор изложил дело бородатому иноземцу, явно состоящему у сиды на службе, тот только плечами пожал:
         - Так она спит. После болезни устаёт быстро. Так вот до кровати добежит и свалится. Часа четыре поспит - и снова свеженькая... Так и живёт: у нас один день, у неё два. Ничего. Раз дело важное, так ты её подожди. Проснётся, дела у неё особого не будет: все ещё спят. Ну, разве маленький проснётся, с ним повозится. А там спустится перекусить. Тут-то ты и разговор заведёшь.
         Харальд не учёл одного: проголодавшейся сиде её печёнку - последнее время вкусы Немайн полностью совпадали с епископскими - Гвен, заботливая сестра и главная повариха заезжего дома, велит принести прямо в постель. А ученицы, привыкнув к странному режиму, тоже спать не будут. Вот и получатся этакие посиделки - то ли вечерние, то ли ночные. Потом заорёт маленький, Немайн устроит его у себя на коленях.
         Эйра будет вызванивать на арфе шотландскую колыбельную, Анна - грызть тыквенные семечки, приготовленные по божественно расточительному рецепту: жареные да солёные. Это прямо сквозь шкурку! Когда половина, если не больше, дорогущей соли отправился свиньям - вместе с шелухой.
         Разговор при этом шёл такой, что, услышь его Ивор, решил бы - заткнуть уши от греха. Обсуждали, во-первых, невесть куда исчезнувшую пророчицу, как раз голосом сиды и говорившую, а во-вторых - свежее ведьмовсво. И если с пророчицей всем всё было ясно, для учениц она была свинюшка неблагодарная, а сиде - дитё неразумное, но в своём праве: ну, пришла, так ведь не гнали. Вылечилась сама, помогла ухаживать, когда сама сида слегла. Квиты! Ученицы сразу подхватились и стали допрашивать Немайн: что она прочитала в Луковке, да куда та подалась, но сида молчала. Перешли на ведьмовство, это было более понятно, но интересно, а главное, сида охотно о нём шепталась. К её удивлению, ученицам оно показалось не слишком сложным. Впрочем, таким на деле и было, представляя собой работу с примитивным нивелиром. Хороший студент на практике за пару дней освоит. При этом у не отягощённых искусом калькулятора и уже вполне постигших искусство вычисления арабскими цифрами в столбик учениц особых проблем сама процедура топографической съёмки не вызвала.
         Трудности возникли только с изготовлением самого прибора.
         Мутное стекло, которое изготавливала местная гильдия, неплохо годилась в окна и на посуду. Даже лупы и зажигательные линзы вполне получались, и небольшие капсулы для уровней. Но сиде не подошло! Сида очень злилась, в качестве ответа на извечное ученическое "почему?" подсунула остеклённую трубку и предложила посмотреть. Анна с Эйрой увидели только мутные пятна. После этого Немайн собрала устройство безо всяких стёкол: тренога, отвес, уровень, перекрестия - получилось похоже на странное оружие, которым целиться нужно, а стрелять - нет. Дальше стало ещё интереснее: сида достала длинную и тонкую полоску льняной ткани и копейное древко, которое принялась раскрашивать в полоску.
         За возней с льняной рулеткой и вешкой наблюдали обе ученицы, потому Немайн поминутно приходилось объяснять, что, как, и, главное, зачем. Эйра внимала и запоминала. Анна анализировала - и не боялась спрашивать.
         - Наставница, но если нам нужно отметить угол, то нельзя ли обойтись подобием? Ты ведь говорила, что в геометрии от размера фигуры углы не зависят! То есть сразу, на треноге. И не бегать с рулеткой? И вешку можно только тогда оснастить одной большой перекладиной, а не многими рисками. Проще будет. Так, как говоришь ты, проводить измерения смогу только я. Ну, и твоя сестра, наверное. А так мы многих научим...
         - Точность, - вздохнула сида, - Точность упадёт. Надо считать допуск. Если мы сможем позволить себе подобие - пусть будет подобие.
         Анна, ведьма настолько сильная и опытная, что даже, прежде чем попасть в ученицы к сиде даже пыталась с ней соперничать, пожала плечами. По её опыту хорошо исполненного подобия хватало всегда. Так вышло и на этот раз.
         Так устройство, которое Немайн назвала странным словом "нивелир" обзавелось сменными ракурсными кольцами и окончательно превратилось в прицел, как у скорпиона, только лучше. А обучить добровольцев посмышлёнее работе с таким устройством довелось именно Анне. И это была только самая малая доля дневной беготни!
         Главной заботой стало извечное: деньги. Дэффид явно видел в устье Туи всего лишь крепкую усадьбу, а потому на третий день по выздоровлении вручил приёмной дочери тяжёлый кошель с сотней полновесных солидов, и думать об этом деле забыл. Немайн же усадьба, пусть и крепкая, не устраивала. В её планах значилась сильная, а лучше неприступная, крепость, защищённый порт, мануфактуры. То есть город. А значит, сотня золотых, которые отец отсчитал "Из заработанного тобой на ярмарке приданого, дочь! Горжусь! Не подведи!" на обустройство, должна была уйти очень быстро - здесь же, в столице, на первые задатки. Общая же стоимость строительства, по предварительным расчётам, составляла около десяти тысяч золотых. При этом сида твёрдо решила, что до возведения жилого донжона основной капитал, скрытно прикопанный до поры, полежит себе в земле. Уж больно цель заманчивая. Королевская казна поменьше - и то в позапрошлом месяце приманила норманнскую ватагу. А если забрать не всё - найдутся жадные до ухоронок волшебного народа, вес лес перероют. И прощай, состояние.
         Пришлось вертеться.
         Ученицы с интересом наблюдали, как сида нарисовала на листе пергамента маленький кружок. Удивительно ровный и круглый. Правильней, чем если бы монету обвела.
         - Это новый город, - объявила, - Кому он в таком виде нужен? А никому! А на ненужный город денег никто не даст. А что у нас есть, чтобы город стал необходим?
         И провела ниже города горизонтальную волнистую линию. И спустила через него - волнистую вертикальную.
         - Это берег моря и река Туи. Кому нужен порт в устье? Иноземным купцам. Вон, римский дромон чуть не утонул в реке, не доплыв до столицы. А тут у нас и починка, и отдых, и товары сверху можно спустить. Вывод - римлянам уже нужен. Опять же свежую еду и сладкую воду кораблям продают люди принца Риса - значит, и с ним нужно поговорить...
         Пока Немайн недужила, греки построили себе подворье - не меньше размером, чем заезжий дом. Так что для визита к Михаилу Сикамбу пришлось переходить дорогу. Ту, что от моста до городских ворот. А это была проблема: Немайн вернулась в образ византийки, а значит, снова напялила башмаки на платформе и длинную сёстрину рубашку, чтобы задрапировать удлинившиеся ноги, как положено благородной девице.
         Вышагивая меленькими шажочками - а посох-трость сошла за балансир канатоходца - Немайн утешала себя тем, что внушительное сооружение из толстых брёвен отлично перекрывает дорогу и простреливает мост, замечательно вписавшись в систему обороны предместья. Так что и разговор начался именно с этого. Если, конечно, исключить взаимные реверансы - точнее говоря, Немайн приветственно разводила руки, не рискуя слишком нагибаться, чтоб не рухнуть, а вежливость выражала больше радушной улыбкой. Михаил же отвесил практически поясной поклон. Разогнувшись, рассмотрел улыбку и слегка вздрогнул. В прошлый раз Немайн обошлась "китайской внимательной", а на этот перестаралась и выдала голливудский оскал. А клычки-то для человека у неё были, увы и ах, малость островаты.
         - У меня и желудок такой, - пожаловалась, пока римлянин расставлял фигуры, и выбивал каждой по шахматному столику короткую дробь - руки меленько дрожали, - так что преосвященный Дионисий мне разрешил мясо во все дни, кроме рыбы - ибо рыба мне тоже полезна. Я хищник, Михаил - но хищник благонравный и к тебе весьма расположенный, так что пусть тебя не беспокоят знаки приязни, немного превосходящие требуемые по этикету.
         Выиграв первую партию - Немайн старалась поддаваться незаметно, а в эндшпиле, спустив ладью форы, честно сопротивлялась, так что борьба была тяжёлой - Михаил успокоился и стал пригоден к серьёзному разговору. Конечно, выдавить некоторую сумму, пока собеседник в шоке, Немайн могла. Но то, что римляне - не американцы, успела уяснить. Римский купец столь же прагматичен - но не чужд благодарности и чести, потому как в тёмные века репутация человека надёжного окупается стократно. У римлян - как и у других традиционных народов, одобряющих торговлю - неудачник выглядит именно как беспринципный рвач, которого любая открывающаяся возможность урвать сводит с ума - и не даёт делать медленное, надёжное - но оттого лишь более доходное дело. А потому следовало озаботиться таковой и для себя. Та, которая не воспользовалась минутной слабостью партнёра по переговорам - не станет ли более желанным клиентом? Не стоило, конечно, забывать, что римлянин к западу от геркулесовых столпов совсем не то же, чем он же, но к западу от них - но это правило касается аборигенов. А два римлянина - договорятся. Разве только у одного из них будет приказ!
         Приказ у Михаила, разумеется, был. Как можно в тёмные века заниматься дальней торговлей, и ни на кого не шпионить? Совсем невозможно! Сикамб работал на экзарха Африки Григория - можно сказать, в силу порта приписки. Но даже если бы не работал... От нового порта, через который после открытия навигации должно были устремиться оружие и припасы для войны с наступающими арабами, а в обратную сторону - шёлк и зерно, слоновая кость и золото, деньгами пахло сильнее, чем треской и селёдкой - а ведь даже простое рыбацкое поселение при грамотном подходе способно приносить немалый доход. А то, что ушастая дама, между делом загоняющая его короля в угол - а пат это тоже поражение - способна обращаться с деньгами ловче константинопольских аргиропратов, купец уже давно уяснил. Что стало дополнительным доказательством того, что перед ним сидит беглая базилисса.
         Михаил тоже беседовал с епископом Дионисием. Околичностно, разумеется. Но пришёл к выводу, что если искорёженное господним гневом тело базилиссы было наказанием для её родителей - за кровосмесительный брак, то Господь сполна возместил девочке ущерб, даровав греческий острый ум, деловую хватку армянских предков. И, заодно - Михаил уже слышал рассказы о её военных подвигах - мужество и смётку парфян-Арсакидов, от которых и числил свой род её отец. Император Ираклий...
         Так что Михаил довольно быстро согласился, что порт в устье Туи нужен для крупных перевозок больше воздуха, торговался же за суммы и преимущества - для африканских купцов вообще и для себя в отдельности. Если учесть, что в Кер-Мирддине он начал постоянную, неярмарочную торговлю, не поддержать развитие инфраструктуры было бы сущей глупостью с его стороны. Заодно предложил спуститься на первый этаж, в лавку - и познакомиться как с новым делом, так и с новым товарищем, Эмилием. Который, на деле, приходился Сикамбу не только партнёром и приказчиком, но и начальником - по линии разведки.
         Немайн с интересом навестила лавку - и обнаружила, что большинство товаров - местные. Эмилий, который взялся руководить камбрийским филиалом и после отбытия старшего партнёра, объяснил:
         - Товара из Африки мало пока, в основном шёлк и пряности кое-какие. А я хочу, чтобы люди привыкли, что у меня можно купить всё.
         А потому и лавку отгрохал огромную, и нескольких приказчиков нанял - частью из местных, частью из греков-беженцев. Было у него, на деле, и ещё одно соображение - закупая местные товары, резидент увеличивал количество знакомств и мотивировал непрерывную суету и переговоры.
         - Рекомендую поговорить с мерсийцами, - заметила Немайн, - у них, насколько я знаю, постоянного агента пока нет. А сухой путь действует круглогодично. Будет совсем неплохо, если и их товары можно будет купить круглый год.
         - А чем они торгуют? Старший товарищ мне о них говорил только как о покупателях.
         - Да так оно и есть! Двадцать лет непрерывной войны не способствуют производству чего-либо, кроме оружия. Но они сбывают сырьё - что тебе малоинтересно, и военные трофеи - поскольку король Пенда пока удачлив. Опять же, и над нами тучи сгущаются. Но если повезёт - будут трофеи. Стоит подумать, не находишь?
         Немайн вздохнула. Вот, казалось бы, всего ничего на ногах - а уже гудят.
         - Но о войне мы сможет поговорить и позже. Меня же ожидают хлопоты более приятные. Не покажешь, что у тебя есть из нарядов?
         Вернулась в "Голову", довольная обновками. К собственному её удивлению, наряды оказались не римскими, а камбрийскими - что поделать, торговля готовым платьем вообще не была распространена. Отметила, что фасон, видимо, не новый - молодых девушек в таком видеть приходилось редко, а вот замужние дамы такое носили часто. Немайн припомнила, что в средние века мода вообще ходила поколениями, причём люди в возрасте наряду юности обычно не изменяли. Может, и теперь - новое поветрие? Что ж, древней сиде дозволительно встать над такими предрассудками и напялить то, что нравится. Несмотря на похабный разрез на груди. И ещё подол по росту нужно укоротить. У всех, кроме одного: хватит ради прогулки на платформах сестёр грабить. Тем более, с собой в новый город удастся прихватить только одну.