В комнате царили тревога и хаос: маленькие дети плакали, родители прижимали их к себе, чтобы сохранить тепло. Уилл потер друг о друга холодные ладони и понял, что не чувствует свои окоченевшие ступни и лицо. В комнате становилось все холоднее и холоднее, а из обледеневшего мира снаружи не доносилось ни звука, не было слышно даже завываний ветра. Уилл понял, что пребывает параллельно в двух временах. Находясь в современном холле, он явственно ощутил, как в старом поместье у стен величественного зала зловеще и неумолимо сияли девять огромных ледяных свечей. В тот момент, когда он обнаружил, что возвращен в свое время, ледяные огни казались привидениями, полупрозрачными, едва видимыми, но, по мере того как холод крепчал, огни становились все четче и их холодный свет разливался вокруг. Уилл смотрел на них. Он понимал, что каким-то образом они материализуют силу Тьмы на пике зимнего солнцестояния. Он знал также, что они были частью магии, использованной Тьмой. И Свет мог разрушить эту магию в результате долгой битвы, если только правильные поступки будут совершены в правильное время. Но как это сделать? Как?
Доктор Армстронг появился у лазарета со своей черной сумкой. Итак, существовал всего лишь один способ остановить Тьму, до того как холод начнет приносить реальные разрушения. Один человек, ничего не подозревая, оказывает помощь другому: это маленькое событие может повернуть вспять всю сверхъестественную силу Тьмы… Уилл нервничал, но ему оставалось только ждать. Доктор приблизился к Страннику, который все еще дергался и пытался вырваться из сильных рук Джона Смита, проворно ввел иглу в его вену и быстро вынул ее, прежде чем старик успел понять, что происходит.
— Вот так, — успокаивающе сказал доктор. — Это вам поможет. Поспите немного.
Уилл инстинктивно подался вперед на тот случай, если понадобится его помощь, и увидел, что Мерримен, фермер Доусон и Старый Джордж тоже придвинулись ближе. Доктор и пациент были скрыты кольцом Носителей Света, которые стояли вокруг, защищая их от любого вмешательства.
Странник поймал взгляд Уилла и зарычал, как собака, обнажив сломанные желтые зубы.
— Замерзнете, вы замерзнете, — сыпал он угрозами, — и Знаки все равно будут моими… только посмейте… все равно…
Но лекарство уже начало действовать. Старик осел, заморгал глазами, его голос стих, и как только он понял, что случилось, его веки опустились. Носители Света подошли еще ближе, сомкнув круг. Старик снова заморгал, обнажая белые глазные яблоки, а затем погрузился в тяжелый сон.
И когда путь в сознание Странника закрылся, закрылась и дверь в этот дом для Тьмы.
В тот же миг в зале произошли изменения, напряжение начало спадать. Холод не был уже таким лютым, тревога и страдание, которые окутали всех, как туман, начали рассеиваться. Доктор Армстронг выпрямился и посмотрел вокруг в полном недоумении; его глаза еще больше расширились, когда он увидел сосредоточенные, полные решительные лица Носителей Света. Он начал с негодованием:
— Что вы…
Но остальные его слова Уилл не расслышал, потому что в это же время Мерримен передал ему мысленное сообщение, беззвучно, на языке, не доступном обычным людям.
— Свечи! Ледяные свечи! Возьмите их, пока они не исчезли!
Четверо Носителей Света поспешно бросились в старый зал поместья, где странные бело-голубые огненные свечи все еще висели, как привидения, около трех стен, мерцая своим мертвенно-холодным светом. Не теряя ни секунды, они схватили их по одной каждой рукой; Уилл, самый маленький, поспешно запрыгнул на стул, чтобы подхватить последнюю. Огни Тьмы были холодными, гладкими и тяжелыми, как лед, который не таял. Когда Уилл прикоснулся к свече, у него закружилась голова…
…и он вместе с четырьмя другими Носителями Света оказался в прошлом, в огромном зале, где рядом с камином в кресле с высокой спинкой сидела леди, а голубоглазая жена кузнеца сидела подле ее ног.
Было ясно, что нужно делать. Они поднесли свечи Тьмы к большому железному ободу на массивном столе, и одну за другой поместили их в девять свободных углублений на осях перекрестья. Каждая свеча видоизменилась, когда ее поставили на место: пламя поднялось выше и стало тоньше, превратившись из холодного, угрожающего голубого в золотисто-белое. После этого подошел Уилл со своей свечой. Он потянулся, чтобы поместить ее в последнее свободное углубление в самом центре, на пересечении осей креста. И когда он это сделал, пламя всех свечей метнулось вверх и взвилось победным кольцом огня.
Старая леди сказала слабым голосом:
— Это сила, которая отнята у Тьмы, Уилл Стэнтон. С помощью холодной магии они призвали пламя зимы и разрушения. Но сейчас мы захватили его для лучших целей. Свечи разгорелись сильнее, и они способны дать тебе Знак Огня. Смотри.
Они отошли назад, наблюдая, как центральная свеча, которую поставил Уилл, начала расти над остальными. Когда ее пламя стало значительно выше пламени других свечей, оно вдруг заиграло новыми цветами: желтым, оранжевым, багряным, и в конце концов на этом извивающемся огненном стебле распустился диковинный сияющий цветок. Его лепестки были разных оттенков пламени, он медленно и грациозно раскрывался, затем опадал и, уплывая, растворялся в воздухе. На самой верхушке изогнутого стебля этого огненно-красного растения появился светящийся круглый плод, который слегка задрожал, а потом быстро с бесшумным взрывом раскрылся: его внешняя оболочка распалась на пять частей, похожих на пять жестких лепестков. Внутри оказался золотисто-красный круг, форма которого всем была хорошо знакома.
Леди сказала:
— Возьми его, Уилл.
Изумленный Уилл сделал несколько шагов вперед, и тонкий огненный стебель склонился перед ним; а когда мальчик протянул руку, золотистый круг упал прямо в ладонь. В тот же миг его обдало волной невидимой силы. Нечто похожее он испытал, когда была разрушена Книга магии. Уилл пошатнулся, а когда восстановил равновесие, то увидел, что стол пуст. За какую-то долю секунды все, что стояло на нем, исчезло: и странный цветок, и девять высоких ослепительных свечей, и железный обод в форме Знака… Исчезло все, кроме Огненного Знака.
Он лежал на его ладони, теплый на ощупь, и ничего красивее Уилл не видел в своей жизни. Золото нескольких разных цветов было вычеканено с большим мастерством в форме круга с перекрестьем внутри; и с каждой стороны оно было украшено крошечными камнями — рубинами и изумрудами, сапфирами и бриллиантами, — образующими странный рунический узор, который показался Уиллу знакомым. Знак сверкал и переливался на его ладони всеми цветами пламени, которые только существовали. Приглядевшись, он заметил какие-то слова, написанные мелкими буквами на внешнем крае:
«LIHT MEC HEHT GEWYRCAN»
Мерримен перевел тихо: «— По приказу Света я был сотворен». Теперь у них были все Знаки, кроме одного. С ликованием Уилл поднял Огненный Знак высоко над головой, чтобы все могли увидеть его, и когда свет заиграл на поверхности обработанного золота, она засверкала, как настоящий огонь. Где-то за пределами зала раздался звериный рев, переходящий в длинный злобный вой. Звуки Тьмы нарастали и обрушивались с новой силой…
…и с очередным оглушительным ревом Тьмы Уилл внезапно снова оказался в холле мисс Грейторн, а вокруг него стояли жители деревни, подняв головы вверх и смотря на потолок, поскольку пугающие звуки раздавались с крыши.
— Гром? — спросил кто-то в недоумении.
Голубые молнии сверкали за окнами холла, и гром прогремел так близко, что все вздрогнули. И снова сверкали молнии, и грохотал гром, и где-то начал плакать ребенок высоким тонким голоском. Но в следующий момент, когда люди ожидали новых раскатов грома, все стихло. Не было ни вспышек молнии, ни грохота, слышался только отдаленный гул. После короткой паузы, нарушаемой только потрескиванием углей в камине, снаружи донесся тихий шуршащий звук. Постепенно он становился все громче и громче и вскоре перешел в безупречное стаккато, отрывисто стучавшее по крыше, окнам и дверям.
Кто-то радостно закричал:
— Дождь!
По холлу пронесся оживленный гул, на унылых лицах появились улыбки, люди подбегали к темным окнам, чтобы выглянуть наружу, восторженно кивая друг другу. Старик, которого Уилл никогда раньше не видел, повернулся к нему, улыбаясь своим беззубым ртом.
— Дождь растопит снег, — шепеляво проговорил он, — растает тут же!
Из толпы вышел Робин:
— Ах, вот ты где. Мне кажется или в этой адски холодной комнате становится теплее?
— Да, теплее, — ответил Уилл, поправляя свой свитер. Под ним на ремне, в такой же безопасности, что и остальные, висел теперь Огненный Знак.
— Забавно. Одно время в холле было невероятно холодно. Я думаю, сейчас снова включили центральное отопление…
— Давай посмотрим на дождь! — Пара мальчишек пронеслась мимо них к входной двери. Но только они взялись за дверную ручку, как послышались сильные удары в дверь снаружи. Когда дверь отворили, на пороге под проливным дождем стоял до нитки промокший Макс.
Он еле дышал, и все видели, что он судорожно глотает воздух, чтобы произнести несколько слов:
— Мисс Грейторн здесь? Мой отец?
Уилл почувствовал руку на своем плече и увидел, что за ним стоит Мерримен. По выражению его глаз он понял, что Тьма снова нанесла удар. Макс поймал взгляд Уилла и двинулся вперед. Дождевая вода лилась по его лицу, он встряхнул головой, как собака.
— Позови папу, Уилл, — сказал он, — и доктора, если он свободен. С мамой несчастный случай, она упала с лестницы. Она все еще без сознания, и, кажется, у нее сломана нога.
Мистер Стэнтон уже услышал это и сразу бросился в комнату доктора. Уилл испуганно смотрел на Макса. Затем он мысленно обратился к Мерримену:
— Это они сделали? Они? Леди сказала…
— Возможно, — безмолвно ответил ему Мерримен. — Они не могут причинить вреда тебе и не могут убить человека. Но они способны использовать человеческие инстинкты таким образом, что люди начинают причинять вред себе самим. Или могут подстроить неожиданный раскат грома, когда кто-то стоит на верхней ступеньке лестницы.
Уилл больше ничего не слышал. Он выбежал за дверь вместе с отцом, близнецами и доктором Армстронгом, спеша домой.
КОРОЛЬ ОГНЯ И ВОДЫ
Джеймс выглядел бледным и несчастным, даже после того как доктор благополучно прибыл и начал обследовать миссис Стэнтон в гостиной. Он толкнул Пола и Уилла, которые стояли ближе всего к нему, и потащил их в сторону, чтобы остальные не могли услышать их разговора, где расстроенно сообщил:
— Мэри исчезла.
— Исчезла?
— Это правда. Я говорил, чтобы она не ходила. Я не думал, что она отважится, был уверен, что она испугается.
Стойкий по натуре Джеймс чуть не рыдал от волнения.
— Чтобы не ходила куда?
— В поместье. Это случилось после того, как Макс ушел за вами. Гвенни и Барб были в гостиной с мамой. А мы с Мэри на кухне заваривали чай. Она была расстроена, говорила, что Макс ушел уже очень давно и мы должны пойти и проверить, не случилось ли чего с ним. Я просил ее не глупить, конечно, нам не надо было идти! Но потом меня позвала Гвенни и попросила развести огонь, а когда я вернулся на кухню, Мэри там уже не было. Ее пальто и ботинки я тоже не увидел. — Он всхлипнул.— Потом начался дождь, и на улице я не увидел даже ее следов — их размыло. Я собирался было пойти за ней, никому ничего не сказав, потому что у девочек и здесь достаточно проблем, но тут пришли вы, и я подумал, что Мэри вернулась с вами. Но нет! О господи, — печально вздохнул Джеймс, — вот дуреха.
— Ничего страшного, — сказал Пол, — она не могла далеко уйти. Сейчас иди и дождись нужного момента, чтобы объяснить все папе. Скажи ему, что я пошел за ней. Я возьму Уилла с собой, мы еще не сняли верхнюю одежду.
— Хорошо, — согласился Уилл, который уже старался найти доводы, чтобы ему разрешили пойти.
Когда они снова оказались на улице под дождем, снег под ногами уже превратился в сероватую жижу и хлюпал.
Пол сказал:
— Тебе не кажется, что настало время рассказать мне, что происходит?
— В смысле?.. — озадаченно переспросил Уилл.
— Во что ты ввязался, — уточнил Пол, и его светло-голубые глаза требовательно смотрели на Уилла через толстые линзы очков.
— Ни во что.
— Слушай, если исчезновение Мэри как-то связано с этим, ты должен все объяснить.
— О господи, — пробормотал Уилл.
Он смотрел на решительное лицо Пола и думал, как объяснить старшему брату, что одиннадцатилетний мальчик уже не просто мальчик, а существо, которое слегка отличается от представителей человеческой расы и борется за ее выживание…
Разумеется, это невозможно.
Он только произнес:
— Все из-за этого.
Внимательно глядя на брата, он приподнял свой тулуп и свитер и показал Полу ремень, на котором висели Знаки.
— Они антикварные. Это просто пряжки, которые мистер Доусон подарил мне на день рождения, но они, должно быть, очень ценные, потому что два или три странных человека теперь пытаются завладеть ими. Один из них преследовал меня в проезде Охотничьей лощины… и тот старый бродяга тоже имеет к этому отношение. Вот почему я не хотел нести его домой, когда мы нашли его в снегу.
Он понимал, что его рассказ звучит крайне неправдоподобно.
— Гм, — протянул Пол, — а этот человек из поместья, новый дворецкий? Лайон, что ли? Он тоже связан с этими шутами?
— О нет, — быстро возразил Уилл, — он мой друг.
Пол секунду смотрел на брата с непроницаемым лицом. Уилл подумал о его деликатном внимании в ту ночь в мансарде, в самом начале всей этой истории, о том, как он играл на старой флейте, и понял, что Пол единственный, кому он мог бы довериться. Но все же это было невозможно.
Пол проговорил:
— Вероятно, ты не рассказал мне даже половины всей истории, но этого достаточно. Ты думаешь, эти охотники за антиквариатом могли украсть Мэри в качестве заложницы?
Они дошли уже до конца подъездной дорожки к дому. Дождь сильно хлестал. Вода стекала по сугробам, лила с деревьев, и дорога постепенно превращалась в стремительно текущий ручей. Они огляделись вокруг. Уилл ответил:
— Они могли похитить Мэри. Если она пошла прямо в поместье, почему мы не встретили ее по дороге домой?
— Мы все равно пойдем по этому пути, чтобы проверить. — Пол неожиданно откинул голову назад и посмотрел на небо. — Этот дождь! Просто удивительно! После такого снегопада вдруг полил дождь. И ведь стало гораздо теплее! В этом нет никакой логики.
Он пошлепал по бегущему ручью, который на самом деле был проездом Охотничьей лощины.
— Хотя многое сейчас кажется мне абсолютно нелогичным, — сказал Пол, пристально глядя на Уилла.
— Ага, — согласился Уилл, — гм.
Он шумно шлепал по слякоти, пытался заглушить угрызения совести, и всматривался вдаль сквозь завесу дождя, выискивая хоть какой-то след своей сестры. Когда порывы ветра и потоки дождя шумели в ветвях деревьев, мгла наполнялась удивительными звуками: это был шум океанских волн, которые обрушивались на берег и омывали гальку. Слушая этот древний шум, Уилл представлял, что стоит на берегу великого океана еще до того, как человек и его предшественники были рождены на свет. Они шли вверх по дороге и громко звали Мэри, но ответа не было, и их тревога только росла. Пейзаж вокруг выглядел очень непривычно, ливень придал снежному покрову новые формы, появились новые холмики и тропки. Но, дойдя до угла улицы, Уилл быстро понял, где они находятся.
Он увидел, как голова Пола резко нырнула вниз, а рука поднялась вверх, словно защищаясь от кого-то. Вслед за этим раздалось хриплое карканье, неожиданно громкое, но оно быстро стихло. Сквозь серую пелену дождя Уилл разглядел облако черных перьев, и стая грачей внезапно налетела на них, едва не задев их головы.
Пол медленно выпрямился, удивленно озираясь вокруг.
— Что такое?..
— Перейди на другую сторону дороги, — сказал Уилл, решительно подтолкнув его. — Грачи иногда сходят с ума. Я уже видел это раньше.
Другая стая с гвалтом накинулась на Пола сзади, толкая его вперед, а первая тем временем кружилась над Уиллом, оттесняя его в сугроб на краю занесенной снегом рощи. Птицы нападали снова и снова. Увертываясь от грачей, Уилл думал, понимает ли его брат, что их сейчас гонят, словно овец, и они пойдут туда, куда захотят грачи. Но было уже слишком поздно. Серая стена дождя отделила братьев друг от друга, и Уилл понятия не имел, в каком направлении исчез Пол.
Он закричал в панике:
— Пол! Пол!
Но затем внутри него взял верх Носитель Света, и, усмирив страх, Уилл перестал кричать. Все происходившее касалось не только его собственной семьи; он должен быть доволен, что остался один. Уилл понимал, что Мэри была поймана таким же образом, как и Пол, и унесена куда-то Тьмой. И только он мог вернуть ее. Потоки проливного дождя обрушивались на него. Очень быстро стемнело. Мальчик расстегнул ремень и перетянул им правое запястье; потом произнес слово на Старом наречии, поднял руку вверх. От Знаков теперь исходил прямой луч света, как из фонарика. Он освещал коричневатую рябь воды как раз в том месте, где дорога превращалась в реку, все более глубокую и стремительную.
Уилл вспомнил слова Мерримена о том, что пик силы Тьмы придется на Двенадцатую ночь. Наступило ли сейчас это время? Он потерял счет дням, они слились воедино в его сознании. Вода нахлынула на его ботинки, пока он стоял и размышлял, и он быстро отскочил в снег на краю дороги. Коричневая волна на дороге-реке поднялась уже довольно высоко и едва не перехлестывала через снежные сугробы, образующие своего рода берега. В свете, исходящем от Знаков, мальчик видел, как по воде, покачиваясь на волнах, проплывали глыбы грязного снега и льда. Они то и дело натыкались на снежные берега дороги, плотно утрамбованные снегоочистителями, откалывали от них новые куски и уносили их с собой, как маленькие айсберги.
Кроме того, по воде плыли самые разные вещи. Он увидел ковш и еще какой-то предмет, напоминавший пучок сена. Вода, должно быть, поднялась очень высоко и начала выносить вещи из садов жителей — возможно, среди них были и вещи из сада Стэнтонов. Как вода могла подняться так быстро? Словно отвечая на вопрос, дождь с новой силой забарабанил по спине Уилла, и обледеневший снег под его ногами стал раскалываться на куски. Мальчик понял, что земля под снегом все еще оставалась насквозь промерзшей из-за лютого мороза, который парализовал все, прежде чем внезапно потеплело. Поэтому дождь не мог проникнуть в почву. Оттаивание земли займет гораздо больше времени, чем таяние снега. А до той поры снегу, превратившемуся в воду, некуда будет деваться, и он побежит по поверхности, ища реку, чтобы слиться с ней. Мощные и стремительные потоки воды, возможно, станут представлять даже большую опасность, чем снег.
И тут сквозь плеск воды и шум дождя до него донесся чей-то крик. Уилл шел по подтаявшим обледеневшим сугробам и пытался разглядеть хоть что-нибудь в темноте. Крик раздался снова:
— Сюда! Помогите!
— Пол?! — с надеждой воскликнул мальчик, хотя понимал, что голос не принадлежит его брату.
Крик доносился со стороны дороги-реки, из темноты. Уилл поднял вверх Знаки и в их свете увидел гигантское облако пара над текущей водой. Приглядевшись, он понял, что клубы пара были на самом деле глубоким дыханием огромной лошади, стоявшей прямо в воде, посреди крутых пенистых волн. Уилл увидел широкий лоб, длинную каштановую гриву, намокшую и прилипшую к шее, и понял, что это был либо Кастор, либо Поллакс, один из двух тяжеловозов с фермы Доусонов.
Свет от Знаков поднялся выше; он увидел Старого Джорджа, закутанного в непромокаемый плащ, сидящего на спине крупной лошади.
— Сюда, Уилл. Иди по воде, пока она не начала быстро подниматься. У нас есть работа. Поехали!
Он никогда раньше не слышал таких требовательных интонаций в голосе Старого Джорджа. Это был Носитель Света, а не старый дружелюбный работник фермы. Пригнувшись к шее лошади, он стал понуждать ее идти по холодной воде:
— Давай, Полли, проходи, сэр Поллакс.
Большой Поллакс, выпустил облака пара из своих широких ноздрей и сделал несколько твердых шагов вперед. Уилл мог теперь сойти со снежного берега прямо на дорогу-реку и схватиться за ногу лошади, похожую на могучее дерево. Вода была выше колен мальчика, но он уже промок до нитки, и это было неважно. На могучей лошади не было седла, только промокшее покрывало; но с удивительной силой Старый Джордж наклонился вниз, ухватил мальчика за руку и усадил его на лошадь. Луч света, исходивший от Знаков, по-прежнему оставался направленным точно вперед, туда, куда они должны были идти. Уилл чуть было не соскользнул с широкой спины лошади, и Джордж перетащил его вперед, так что он оказался верхом на огромной изогнутой шее.
— Шея Полли выдерживала и больший вес, — сказал он на ухо Уиллу.
И они поехали, покачиваясь, на спине неторопливой лошади, которая, слегка пошатываясь, шлепала по быстро растущему потоку, удаляясь от рощи грачей, от дома Стэнтонов.
— Куда мы направляемся? — закричал Уилл, испуганно вглядываясь в темноту. Он не видел вокруг ничего, кроме бешеного водного потока, освещенного лучом Знаков.
— Мы едем, чтобы начать Охоту, — проскрипел скрипучий старый голос над его ухом.
— Охоту? Какую Охоту? Джордж, я должен найти Мэри, они ее похитили. И я потерял Пола.
— Мы едем, чтобы начать Охоту, — настойчиво повторил голос за его спиной. — Я видел Пола, он в безопасности и сейчас возвращается домой. Мэри ты найдешь в свое время. Пришло время Охотника, Уилл, белая лошадь должна прийти к Охотнику, и ты должен привести ее к нему. Таков порядок вещей, о котором ты забыл. Река идет в долину, и белая лошадь должна прийти к Охотнику. А потом мы увидим, что произойдет дальше. У нас есть работа, Уилл.
Дождь хлестал их все сильнее, и где-то вдалеке загрохотал гром. А огромный тяжеловоз Поллакс терпеливо шлепал вперед по коричневой бурной реке, которая когда-то была проездом Охотничьей лощины.
Было невозможно определить, где они находились. Ветер поднимался, и Уилл слышал, как шумят деревья под всплески мерных шагов Поллакса. Только изредка в деревенских окнах мелькал свет; электричества, скорее всего, все еще не было из-за аварии или из-за происков Тьмы. В любом случае большинство жителей деревни все еще оставались в поместье.
— Где Мерримен? — спросил Уилл сквозь шум дождя.
— В поместье, — прокричал ему в ответ Джордж. — С фермером. В осаде.
— Вы хотите сказать, что они в ловушке? — Голос Уилла чуть не сорвался на крик от волнения.
Старый Джордж ответил почти шепотом, его едва можно было расслышать:
— Они отвлекают внимание, чтобы мы могли работать. И вода тоже доставляет немало хлопот. Посмотри вниз, мальчик.
Знаки освещали предметы, проплывающие мимо них в бурлящей воде: плетеную корзину, несколько разорванных картонных коробок, ярко-красную свечку, спутанную связку ленточек. Неожиданно Уилл узнал одну ленточку, она была ярко-фиолетовой в желтую клетку, в Рождество Мэри сняла ее с обертки одного из подарков и аккуратно свернула. Сестра была настоящей скопидомкой, как белочка, и лента отправилась в ее запасы.
— Это вещи из нашего дома, Джордж.
— Вода разлилась повсюду, — сказал пожилой человек, — а ваш дом находится в низине. Но опасности нет, не волнуйся. Это просто вода. Просто слякоть.
Уилл знал, что он был прав, но хотел бы убедиться в этом сам. Спохватившись, люди начали бы передвигать мебель и сворачивать ковры, собирать книги и все, что можно спасти. Эти первые плавающие в воде предметы, должно быть, были унесены водой раньше, чем кто-то заметил стихию…
Поллакс впервые оступился, и Уилл схватился за мокрую каштановую гриву; мальчик чуть было не соскользнул вниз, в бурлящий поток воды. Джордж ласково успокоил лошадь, а та втянула воздух и зашмыгала носом. Уилл мог сейчас видеть несколько тусклых огней, которые горели в больших домах на возвышенности в конце деревни. Это говорило о том, что они приближаются к Общинным землям, если они еще оставались землями, а не превратились в озеро.
Что-то менялось. Мальчик прищурился. Уходящий вдаль водный поток трудно было разглядеть. Потом Уилл заметил, что свет, исходивший от Знаков на его руке, становится все более тусклым, а вскоре совсем рассеялся, и они оказались в полной темноте. Когда свет погас, Старый Джордж сказал тихим голосом:
— Тпру, Полли. — Тяжеловоз остановился в воде, которая бурлила у его ног. — Здесь я должен оставить тебя, Уилл, — произнес Джордж.
— Да? — пробормотал Уилл, почувствовав себя брошенным.
— Таков порядок, — пояснил Старый Джордж, — именно ты должен привести белую лошадь к Охотнику. Это произойдет, если ты не попадешь в беду. И вот тебе два совета, как не попасть в беду. Первый — света будет достаточно, чтобы видеть, если после того, как я уйду, ты досчитаешь до ста. А второй — помни о том, что ты уже знаешь: текущая вода свободна от магии. — Он успокаивающе похлопал Уилла по плечу. — Оберни ремень со Знаками снова вокруг пояса, — посоветовал он, — и спускайся.
При одной мысли о холодной воде мурашки побежали по коже Уилла. Спина Поллакса была так высоко над землей, что, спрыгнув вниз, Уилл шлепнулся в водный поток, как кирпич. Но мальчик не почувствовал холода; только дождь продолжал хлестать по нему, но и он был теперь мягче и нежнее и, казалось, помогал ему не замерзнуть.
Старый Джордж сказал:
— Я иду собирать Охоту.
И, не сказав больше ни слова, он направил Поллакса по воде в сторону Общинных земель и вскоре исчез в темноте.
Уилл взобрался на снежный берег дороги-реки, отыскав место, где мог бы стоять, не рискуя упасть, и начал считать до ста. Но, едва досчитав до семидесяти, он понял, что имел в виду Старый Джордж. Постепенно темнота начала светиться, словно сама по себе. Текущая вода, изрытый снег, высокие деревья — все это он мог теперь видеть в тусклом, сероватом, словно сумеречном, свете. И вдруг в стремительном потоке перед ним проплыл предмет, увидев который Уилл чуть было не свалился в воду от изумления.
Первым делом появились оленьи рога, лениво покачиваясь из стороны в сторону, как будто огромная голова кивала всем вокруг. Затем он разглядел цвета: ярко-синий, желтый и красный, такие же яркие, как и в рождественское утро. Пока еще глаз не мог различить детали странного лица: птичьи глаза, заостренные волчьи уши. Но, без сомнения, это была карнавальная маска — странный подарок старого жителя Ямайки, который прислал ему Стефан.
Уилл издал звук, похожий на всхлипывание, и отчаянно прыгнул вперед, чтобы схватить маску, прежде чем вода унесет ее. Но он поскользнулся, и, пока пытался восстановить равновесие, чтобы не упасть, огромная гротескная голова уплыла и скрылась из виду. Уилл быстро побежал вдоль дороги по снегу. Эта была вещь Носителей Света, и прислал ее Стефан, а он потерял ее и теперь должен любой ценой вернуть. Но внезапно он вспомнил слова Джорджа и остановился. Текущая вода свободна от магии, говорил ему Старый Джордж. Маска плыла в стремительном потоке воды, и, пока она там оставалась, никто не мог причинить ей вред или использовать ее в дурных целях.
Уилл заставил себя не думать о маске. Открытое пространство Общинных земель протянулось перед ним, подсвеченное странным мерцанием, исходившим, казалось, из воздуха. Все было неподвижным. Даже скот, который обычно в туманные дни неясно вырисовывался где-то вдали, сейчас находился под крышей на фермах, загнанный туда снегом. Уилл двигался очень медленно. Затем шум воды, к которому его уши уже привыкли, начал меняться. Он становился все громче и громче, и прямо перед Уиллом стремительный поток, наводнявший проезд Охотничьей лощины, повернул в сторону и, слившись с другим маленьким потоком, одной бурлящей пенящейся рекой обрушился на Общинные земли. А дорога, по которой еще недавно стремительно неслась вода, была теперь свободной, твердой и светилась; именно по этой дороге, как чувствовал Уилл, ушел Старый Джордж. Мальчику тоже хотелось пойти этой дорогой, но он знал, что ему было по пути с рекой, интуиция Носителя Света подсказывала ему, что вода укажет, как привести белую лошадь к Охотнику.
Но кто был Охотником и где искать белую лошадь?
Уилл осторожно продвигался вперед, вдоль бугристого снежного наноса, ограждавшего новый водный поток. Плакучие ивы тянулись вдоль него, клонясь к земле. Неожиданно из-за темного ряда деревьев выпрыгнула белая фигура. В полумраке появилось серебристое свечение, и в брызгах мокрого снега перед Уиллом предстала огромная белая кобылица. Она была высокой, как дерево, ее грива свободно развевалась на ветру.
Уилл ласково дотронулся до нее.
— Ты отвезешь меня? — спросил он на Старом наречии. — Как ты делала это раньше?
И только он произнес эти слова, налетел порыв ветра, и яркая молния сверкнула прямо над ними. Белая лошадь вздрогнула и резко дернула головой вверх. Но сразу после этот вдруг успокоилась, и Уилл тоже инстинктивно почувствовал, что это скопление грозовых туч, предвещавших бурю, не было делом рук Тьмы. Это просто естественное природное явление. Свет наступал прежде, чем могла атаковать Тьма.
Мальчик убедился в том, что Знаки в безопасности на его ремне, а затем, как он уже делал однажды, потянулся к длинной жесткой гриве белой кобылицы и ухватился за нее. В тот же момент его голова закружилась, и где-то очень далеко, но ясно зазвучала та самая волшебная музыка, похожая на перезвон колокольчиков, манящая за собой и заставляющая сердце таять. Уиллу показалось, что мир перевернулся, музыка стихла, и вот он уже сидит на спине белой кобылицы, высоко, среди крон ивовых деревьев.
Молнии засверкали в рокочущем небе. Мышцы ходуном ходили на огромной спине под Уиллом, который изо всех сил держался за кобылицу. Она скакала через Общинные земли, по снежным холмам и ложбинам, и ледяные брызги разлетались во все стороны из-под ее копыт. Мальчик пригнулся к шее лошади, и сквозь шум ветра ему послышался странный пронзительный гогот, похожий на крик гусей, летящих очень высоко в небе. Эти звуки, казалось, обогнули их и исчезли где-то вдалеке.
