Восход тьмы

      Темной ночью, в тот тихий спокойный час перед началом нового дня, он проснулся и увидел Мерримена. Он возвышался над кроватью в слабом свете, который, казалось, излучала его фигура. Его таинственное лицо было скрыто тенью.
      — Просыпайся, Уилл, просыпайся. Мы должны присутствовать на церемонии.
      Через секунду Уилл уже стоял на ногах. Он обнаружил, что полностью одет, а на его талии ремень со Знаками. Он подошел к окну вместе с Меррименом. Стекло было почти наполовину засыпано снегом, и снежные хлопья все падали и падали. Вдруг он сказал неожиданно уныло:
      — Можем ли мы остановить это, Мерримен? Они заморозили уже полстраны, люди будут гибнуть.
      Мерримен медленно и мрачно покачал своей седовласой головой.
      — Силы Тьмы, которые наступают, будут крепнуть вплоть до Двенадцатого дня. Они готовятся к битве. Холод и снег подпитывают их. Они будут стремиться разрушить Круг навсегда, пока у них еще есть шанс на победу. Нам скоро предстоит тяжелое испытание. Но далеко не все происходит по их воле. К тому же многие магические силы, которые они не могут использовать, поддерживают Пути Носителей Света. Так что мы не должны терять надежду. Пойдем.
      Окно распахнулось наружу, смахнув весь снег. Бледная светящаяся дорога, как широкая лента, лежала перед ними, среди хлопьев кружившего в воздухе снега. Взглянув вниз, Уилл увидел сквозь полупрозрачное полотно дороги очертания крыш, занесенных снегом, изгороди и деревья. Но все же дорога была вполне реальной. Сделав широкий шаг, Мерримен ступил на нее через окно и унесся вперед на огромной скорости в каком-то сверхъестественном скольжении. Уилл выпрыгнул вслед за ним, и таинственная дорога умчала его в ночь, и он не чувствовал ни скорости, ни холода. Темнота вокруг него была плотной и вязкой, и он ничего не мог разглядеть, кроме свечения воздушной дороги Носителей Света. И неожиданно они оказались в кармане Времени и словно парили, сдавшись ветру, точно так же, как орел из Книги магии.
      — Смотри, — сказал Мерримен, и его плащ обернулся вокруг Уилла, словно защищая его.
      Уилл видел в темном небе, а возможно, в своем собственном уме, исполинские деревья без листвы, возвышавшиеся над голой живой изгородью, зимней, но не покрытой снегом. Он слышал высокие нежные звуки свирели и легкие однообразные удары барабанов, они снова и снова выводили печальную мелодию. И из глубокой темноты в призрачный лесок из огромных деревьев вошла процессия.
      Это была вереница мальчиков, одетых в костюмы какого-то далекого прошлого, жакеты с поясами и гетры из грубой ткани; волосы у них были до плеч, на головах — мешковатые шапки такой формы, которой Уилл еще никогда не видел. Они были старше его, лет пятнадцати. На их лицах застыло полусерьезное выражение игроков в шарады: осознание важности их миссии смешивалось с бурлящим чувством радости. Идущие впереди несли палки и охапки березовых прутьев; завершали процессию игроки на свирелях и барабанах. А между ними шесть мальчиков несли нечто похожее на помост, сделанный из веток и тростника, связанных вместе, на каждом углу помоста было по связке падуба. «Это носилки», — подумал Уилл. Мальчики несли их на уровне плеч. Сначала он подумал, что носилки пусты, но затем увидел, что на них что-то лежит. Что-то очень маленькое. На подушечке из ивовых листьев в центре плетеных носилок лежало тело крошечной птички, тускло-коричневой, с аккуратным клювиком. Это был крапивник.
      Голос Мерримена произнес откуда-то из темноты над его головой:
      — Это Охота на Крапивника, которая совершается каждый год, с тех пор как человек себя помнит, во время солнцестояния. Но это особенный год, и мы сможем увидеть больше, если нам повезет. Надейся в своем сердце, Уилл, что мы увидим нечто большее.
      Под звуки печальной музыки мальчики продолжали двигаться среди деревьев, и вдруг Уилл, затаив дыхание, увидел, что вместо маленькой птички в центре похоронных носилок лежит фигура совершенной иной формы. Мерримен железной хваткой вцепился в плечо мальчика, но не произносил ни звука. На подстилке из ивы между четырьмя пучками падуба лежала маленькая, тонкокостная, изящная, как птичка, старая женщина, одетая в голубое. Ее руки были скрещены на груди, а на одном пальце блестело кольцо с огромным красноватым камнем. В тот же миг Уилл разглядел ее лицо, и понял, что это леди.
      Он даже закричал от боли:
      — Но вы сказали, что она не умерла!
      — Это так, — ответил Мерримен.
      Мальчики шли под музыку; носилки с бездыханным телом приблизились, а затем начали удаляться, исчезая в ночи вместе с процессией. Звуки свирелей и бой барабанов постепенно стихали. Но перед тем как исчезнуть окончательно, три мальчика из оркестра остановились, отложили свои инструменты и повернулись к Уиллу, бесстрастно глядя в его лицо.
      Один из них сказал:
      — Уилл Стэнтон, остерегайся снега!
      Второй произнес:
      — Леди вернется, но Тьма наступает.
      Третий быстро запел песню, слова которой Уиллу были уже очень хорошо знакомы:
 
Когда подступит Тьма, шестеро остановят ее,
Трое из Круга, трое с дороги;
Дерево, бронза, железо; вода, огонь, камень;
Пятеро вернутся, а один уйдет.
 
      Но мальчик на этом не остановился, как ранее сделал Мерримен. Он продолжил:
 
Железо в день рождения, бронза из долгих странствий;
Дерево из огня, камень из песни;
Огонь из кольца свечей, вода из тающих снегов;
Шесть знаков — Круг и утерянный Грааль.
 
      Внезапно поднялся сильный ветер, и в круговороте снежных хлопьев и темноты мальчики исчезли, умчались прочь. И Уилл почувствовал, что несется назад, через Время, по мерцающей дороге Носителей Света. Снег бил ему в лицо. Ночная тьма жалила глаза. Он услышал, как Мерримен обращается к нему из темноты, настойчиво, с новой надеждой и силой в голосе:
      — Опасность возрастает вместе со снегом, Уилл, остерегайся снега. Следуй за Знаками, остерегайся снега…
      И Уилл снова очутился в своей комнате, в своей постели… Он засыпал под звуки предостерегающих слов, которые низким колокольным звоном разливались над заснеженными горными вершинами: «Остерегайся… остерегайся…»

III ИСПЫТАНИЕ

НАСТУПЛЕНИЕ ХОЛОДА

      Весь следующий день снег шел не переставая. И через день тоже.
      — Когда же этот снег прекратится? — уныло спросила Мэри, глядя на слепую белизну за окном. — Ужасно, что он идет и идет, ненавижу это.
      — Не будь глупой, — говорил Джеймс. — Это просто очень долгая буря. Не надо впадать в истерику.
      — Нет, это очень странная буря. От этого становится страшно.
      — Глупости. Это просто снег, много снега.
      — Никто никогда не видел так много снега. Посмотри, какие высокие сугробы — мы не смогли бы выходить через заднюю дверь, если бы регулярно не расчищали снег, с тех пор как он начал падать. Нас завалит снегом, вот что случится. Он уже давит на нас и даже разбил окно на кухне, неужели ты не знаешь?
      — Что? — резко переспросил Уилл.
      — Маленькое окно около печи. Гвенни зашла на кухню сегодня утром, а там дикий холод, и на полу лежит снег, и валяются осколки стекла. Вес снега так давил на окно, что оно разбилось.
      Джеймс громко вздохнул:
      — Снег ни на кого не давит! Просто сбоку от дома снег сдувает в сугроб, вот и все.
      — Неважно, все равно это ужасно. Как будто снег старается заползти внутрь. — Голос Мэри почти срывался на слезы.
      — Давайте посмотрим, проснулся ли Стран… проснулся ли старый бродяга, — предложил Уилл. Настало время прервать Мэри, пока ее слова не станут совсем уж похожи на правду. Сколько еще людей в стране так же напуганы снегом? Он с яростью думал о Тьме и пытался сообразить, что может предпринять.
      Странник проспал весь предыдущий день, почти не шевелясь, лишь иногда он издавал случайное, лишенное смысла бормотание и пару раз сипло вскрикнул. Уилл и Мэри направились в его комнату, неся на подносе мюсли, тосты, молоко и джем.
      — Доброе утро, — громко и отчетливо сказал Уилл, войдя в комнату. — Не хотите ли позавтракать?
      Странник приоткрыл один глаз и посмотрел на них сквозь седые волосы, которые после мытья казались еще более длинными и лохматыми и падали ему на лицо. Уилл подвинул к нему поднос.
      — Тьфу! — Изо рта Странника вырвался такой звук, как будто он сплюнул.
      — Прекрасно, — произнесла Мэри.
      — Может быть, вы хотите чего-нибудь другого? — спросил Уилл. — Или вы просто не голодны?
      — Меда, — ответил Странник.
      — Меда?
      — Меда и хлеба, меда и хлеба, меда и…
      — Хорошо, — сказал Уилл. И они унесли поднос прочь.
      — Он даже не говорит «пожалуйста», — посетовала Мэри. — Какой противный старик. Я больше не подойду к нему.
      — Успокойся,— попросил Уилл.
      Оставшись один на кухне, он нашел в кладовке банку с остатками засахаренного меда и толстым слоем намазал его на три куска хлеба. Он отнес все это вместе со стаканом молока наверх Страннику, который с голодным видом уселся на кровати и с жадностью начал поглощать все это. Наблюдать за тем, как он ел, было довольно неприятно.
      — Хорошо, — сказал он, слизывая мед со своих пальцев и пристально глядя на Уилла. — Снег все еще идет?
      — Что ты делал в снегу?
      — Ничего, — угрюмо ответил Странник. — Я не помню.— Он хитро прищурился, показал на свой лоб и жалобно промычал: — Меня ударили по голове.
      — Ты не помнишь, кто тебя нашел?
      — Нет.
      — Ты не помнишь, кто я?
      Он быстро покачал головой:
      — Нет.
      Уилл мягко повторил вопрос, на этот раз на Старом наречии:
      — Ты не помнишь, кто я?
      Обветренное лицо Странника было непроницаемым. Уилл решил, что старик действительно потерял память. Он наклонился над кроватью, чтобы взять поднос с пустой тарелкой и стаканом, но неожиданно Странник пронзительно завопил и отшатнулся от него, сжавшись в комок в дальнем углу кровати.
      — Нет, — завопил он, — нет! Убирайся! Убери их от меня!
      Широко раскрытыми глазами, полными ужаса и отвращения, он смотрел на Уилла. На секунду Уилл застыл в недоумении, но потом понял, что его свитер поднялся, когда он протянул руку, и Странник увидел четыре Знака, висевших на ремне.
      — Убери их! — вопил старик. — Они обжигают! Убери их!
      «Это уж слишком для потерявшего память», — подумал Уилл. Он услышал на лестнице беспокойные шаги и быстро вышел из комнаты. Почему Странник панически боится Великих Знаков, если так долго носил на себе один из них?

***

      Родители становились мрачнее день ото дня. По радио передавали все более тревожные новости, холод сковал страну, и одно предупреждение следовало за другим. Еще ни разу в Британии не была зафиксирована такая низкая температура; реки, которые никогда прежде не замерзали, сейчас были скованы льдом, морские порты по всему побережью закрыты. Людям ничего не оставалось, как ждать, когда прекратится снег. Но он продолжал идти.
      Их жизнь стала беспокойной и замкнутой, «как у пещерных людей в зимний период», говорил мистер Стэнтон. Они рано ложились спать, чтобы экономить топливо. Наступил Новый год, и это событие прошло почти незамеченным. Странник ерзал в постели, бормоча что-то себе под нос, и отказывался есть что-либо, кроме молока и хлеба, хотя теперь в доме оставалось только консервированное молоко. Миссис Стэнтон говорила, что бедному пожилому человеку нужно восстановить силы. Уилл держался от него подальше. Мороз крепчал, снег все падал, и мальчик начал отчаиваться. Он чувствовал, что если в ближайшее время не выберется из дома, то Тьма похоронит его здесь заживо. И совершенно неожиданно мама помогла ему найти выход. У нее закончились мука, сахар, и консервированное молоко было на исходе.
      — Я знаю, что нельзя выходить из дома, за исключением экстренных случаев, — сказала она с волнением, — но этот случай и правда экстренный. Нам нужно что-то есть.
      Целых два часа они расчищали от снега тропку, ведущую от их дома к дороге, и в конце концов на ее месте образовался своеобразный снежный тоннель без крыши, шириной с автомобиль. Мистер Стэнтон объявил, что в деревню пойдут только он и Робин. Но все эти два часа, расчищая снег, Уилл умолял, чтобы ему тоже разрешили пойти, и в конце концов сопротивление отца было сломлено и он согласился.
      Каждый надел под куртку по три свитера, взял теплые перчатки; шеи и головы укутали теплыми шарфами, так что лиц почти не было видно. На всякий случай захватили с собой фонарик. Было позднее утро, и, поскольку снег валил не переставая, никто не мог сказать точно, когда они вернутся домой. От деревенской дороги были слегка расчищены и протоптаны узкие неровные дорожки к нескольким магазинам и к большинству домов в центре деревни. Они также поняли по следам на снегу, что кто-то привел лошадей с фермы Доусонов, чтобы помочь проложить путь к домам мисс Белл и миссис Хорниман, которые никогда не смогли бы сделать этого сами. В деревенском магазине маленькая собачка миссис Петтигрю свернулась серым клубочком в углу и выглядела еще более несчастной, чем обычно. Упитанный сын миссис Петтигрю, Фред, который помогал управлять магазином, вывихнул запястье, упав в снег, и одна его рука была перевязана. Миссис Петтигрю без остановки щебетала, нервно вздрагивала, и, казалось, все валилось у нее из рук. Она принялась искать муку и сахар там, где их никогда не было, и, разумеется, ничего не смогла найти, а в конце концов плюхнулась в кресло, как марионетка, у которой оборвались ниточки, и залилась слезами.
      — Ох, — всхлипывала она, — простите, мистер Стэнтон, это все из-за жуткого снега. Я так напугана, я не знаю… Я иногда представляю себе, что мы отрезаны от мира и никто не знает, где мы…
      — Мы и так уже отрезаны, — мрачно сказал ее сын. — Ни одна машина не проезжала через деревню вот уже целую неделю. Поставки прекратились, продукты заканчиваются — нет масла, нет даже консервированного молока. И мука скоро закончится, осталось только пять мешков, не считая этого.
      — И никто не привезет топлива, — пролепетала миссис Петтигрю, — у малыша Рэндалла жар, а у бедной миссис Рэндалл нет ни кусочка угля, и никто не знает, сколько еще…
      Зазвенел колокольчик на двери магазина, и непроизвольно, по деревенской привычке, все обернулись, чтобы посмотреть, кто вошел. Очень высокий человек в широком черном пальто, похожем на мантию, снимал свою широкополую шляпу, из-под которой показалась копна седых волос. Его глубоко посаженные глаза оглядели всех поверх орлиного носа.
      — Добрый день, — поздоровался Мерримен.
      — Здравствуйте, — широко улыбаясь, откликнулся Уилл, и мир показался ему не таким уж мрачным.
      — Добрый день, — сказала миссис Петтигрю и громко высморкалась. Она спросила, вытирая нос носовым платком: — Мистер Стэнтон, вы знакомы с мистером Лайоном? Он из поместья.
      — Как поживаете? — поприветствовал его отец Уилла.
      — Позвольте представиться, я дворецкий мисс Грейторн, — сказал Мерримен, почтительно склонив голову, — пока мистер Бэйтс не вернется из отпуска. А это значит, пока не кончится снег. В настоящее время, разумеется, я не могу уехать отсюда, а Бэйтс не может вернуться.
      — Это никогда не прекратится, — простонала миссис Петтигрю и снова разрыдалась.
      — Ну мам, — раздраженно произнес упитанный Фред.
      — У меня есть новости, миссис Петтигрю, — бодро воскликнул Мерримен, словно пытаясь утешить ее. — Нам удалось поймать сообщение по радио, — телефон, разумеется, у нас не работает, как и у вас. Так вот, топливо и провизия будут доставлены на территорию поместья, поскольку его легче всего разглядеть с воздуха среди такого снега. И мисс Грейторн спрашивает, не пожелают ли жители деревни перебраться в поместье на время экстренной ситуации. Конечно, дом будет переполнен, но в нем тепло. И, возможно, более комфортно и спокойно. Там будет дежурить доктор Армстронг, он уже в пути, я полагаю.
      — Это очень интересно, — задумчиво произнес мистер Стэнтон, — почти феодальные замашки, если можно так выразиться.
      Глаза Мерримена слегка сузились:
      — Но никто не имел таких намерений.
      — Конечно же, я это понимаю.
      Миссис Петтигрю прекратила лить слезы:
      — Какая прекрасная идея, мистер Лайон. О, это будет таким облегчением — находиться рядом с другими людьми, особенно ночью.
      — Я тоже человек, мама, — сообщил Фред.
      — Ну конечно, дорогой, но…
      Фред сказал невозмутимо:
      — Я возьму несколько покрывал и упакую кое-какие ве
      щи из магазина.
      — Это очень разумное решение, — одобрил Мерримен. — По радио передали, что буря усилится сегодня к вечеру. Так что чем скорее все соберутся, тем лучше.
      — Я могу помочь оповестить об этом всех жителей, — предложил Робин, поднимая свой воротник.
      — Прекрасно, это прекрасно.
      — Мы все поможем, — подхватил мистер Стэнтон.
      Услышав о буре, Уилл повернулся и посмотрел в окно. Ему показалось, что снег с новой силой посыпался на землю с тяжелого серого неба. Стекла обледенели, и сквозь них почти ничего не было видно, однако мальчик заметил, как за окном мелькнула фигура. Она двигалась по заснеженному проезду Охотничьей лощины. На секунду фигура задержалась у дорожки к дому Петтигрю, и Уилл тут же узнал человека, сидевшего на большой черной лошади.
      — Всадник проехал мимо! — сказал он быстро и четко на Старом наречии.
      Мерримен резко обернулся; но затем спокойно и степенно надел шляпу на голову.
      — Я буду очень признателен за вашу помощь.
      — Что ты сказал, Уилл? — Робин растеряно смотрел на брата.
      — А, ничего, — Уилл пошел к двери, застегивая пуговицы. — Мне просто померещилось.
      — Но ты сказал что-то на странном смешном языке.
      — Да нет, конечно. Я просто сказал: «Кто это там?» Но никого не было, мне показалось.
      Старший брат не сводил с него глаз.
      — Ты говорил, как тот старый бродяга, когда мы пытались уложить его в кровать, а он бредил…
      Но Робин не любил тратить время на разного рода домыслы и, покачав головой, отступил.
      Мерримену удалось приблизиться к Уиллу, когда они выходили из магазина, чтобы разойтись по домам жителей деревни и предупредить их. Он мягко сказал на Старом наречии:
      — Приведи Странника в поместье, если удастся. Быстро. Или он помешает тебе выбраться из дома. Однако у тебя могут возникнуть проблемы из-за гордыни твоего отца.
      К тому времени, когда Стэнтоны вернулись домой после рискованной прогулки по деревне, Уилл почти забыл слова Мерримена об отце. Он был слишком занят мыслями о том, как доставить Странника в поместье. Предостережение Мерримена мальчик вспомнил только тогда, когда услышал слова мистера Стэнтона из кухни, куда тот понес сделанные покупки.
      — …Хорошо, что старуха хочет пригласить всех в поместье. Там много места и достаточно топлива, а старые стены такие толстые, что не пропускают холод. Это очень хорошее предложение для людей из маленьких коттеджей — бедная мисс Белл не протянет долго одна… Но мы, разумеется, останемся здесь. Мы можем сами позаботиться о себе. И не будем обременять мисс Грейторн.
      — Но, папа, — порывисто возразил Уилл, — не кажется ли тебе, что нам лучше пойти?
      — Я так не думаю, — ответил отец с ленивой уверенностью, которую, как знал Уилл, разрушить было труднее, чем любую страстную убежденность.
      — Но мистер Лайон сказал, что к вечеру опасность возрастет, потому что буря усилится.
      — Я думаю, что в состоянии иметь свое собственное суждение о погоде, Уилл, без помощи дворецкого мисс Грейторн, — благожелательно, но твердо проговорил мистер Стэнтон.
      — Класс! — воскликнул Макс с шутливой резкостью. — Ты, оказывается, ужасный старый сноб, посмотрите-ка на него.
      — Перестань, я имел в виду совсем другое. — Отец бросил в него мокрую перчатку. — Это никакой не снобизм, а скорее наоборот. Просто я не вижу повода для всех нас спешить в путь, чтобы принять милость леди поместья. Нам будет хорошо и здесь.
      — Вполне хорошо, — оживленно поддержала мужа миссис Стэнтон. — А теперь все вон из кухни. Я хочу испечь хлеб.
      «Единственной надеждой, — подумал Уилл, — остается Странник».
      Он выскользнул из кухни и поднялся наверх, в крошечную комнату для гостей, где жил теперь Странник.
      — Мне нужно поговорить с тобой.
      Старик повернулся к нему.
      — Ладно, — согласился он. Он выглядел таким несчастным, что Уилл почувствовал к нему жалость.
      — Тебе лучше? — спросил мальчик. — Я имею в виду, ты до сих пор болен или просто чувствуешь слабость?
      — Я не болен, — вяло ответил Странник, — по крайней мере не больше, чем обычно.
      — Ты можешь идти?
      — Ты что, хочешь вышвырнуть меня на снег?
      — Нет конечно, — сказал Уилл. — Мама никогда не позволит тебе уйти в такую погоду, да и я не позволю, хотя от меня зависит не так уж много. Я самый младший в семье, ты знаешь об этом.
      — Ты Носитель Света, — проговорил Странник, глядя на него с неприязнью.
      — Да, но это другое.
      — А вот и нет, совсем не другое. Не надо мне рассказывать сказки о том, что ты просто младшенький ребеночек в семье. Я-то лучше знаю.
      Уилл сказал:
      — Ты был хранителем одного из Великих Знаков. Я не понимаю, почему ты ненавидишь Носителей Света?
      — Я делал то, что меня заставляли делать, — ответил старик, — это все вы, взяли меня, вытащили меня… — Его лоб сморщился, как будто он старался вспомнить что-то из далекого прошлого; затем взгляд снова стал отсутствующим. — Меня заставили это сделать.
      — Ладно, послушай, я не хочу принуждать тебя ни к чему, но нам всем необходимо сделать кое-что. Погода ухудшается, и все жители деревни намерены перебраться в поместье, как в гостиницу, потому что там безопаснее и теплее.
      Он говорил, и у него было чувство, что Странник заранее знает, что он хочет сказать. Но проникнуть в мысли старика было невозможно. Каждый раз, когда Уилл старался сделать это, он чувствовал, что запутывается, как будто попал внутрь подушки.
      — Доктор тоже там будет, — добавил он. — И, если бы ты дал понять всем остальным, что тебе нужен доктор, мы все отправились бы в поместье.
      — Ты хочешь сказать, что иначе вы никуда не пойдете? — Странник с подозрением покосился на него.
      — Мой отец не позволит нам. Но мы должны, это безопаснее…
      — Я тоже не иду, — произнес Странник. Он отвернулся: — Уходи. Оставь меня в покое.
      Уилл спокойно предостерег его на Старом наречии:
      — Тьма придет за тобой.
      Повисла пауза. Затем очень медленно Странник снова повернул к Уиллу свою косматую седую голову, и Уилл вздрогнул, увидев его лицо. В одну секунду вся жизнь Странника промелькнула на его лице. В его взгляде зияла бездонная пропасть боли и ужаса, морщины страшных переживаний пролегли резко и жестко; этот человек однажды уже испытал такие чудовищные муки, что, казалось, ничто не сможет вновь затронуть его душу. Глаза старика впервые были широко раскрыты, и в них отражалось знание великого страдания.
      Странник сказал опустошенно:
      — Тьма уже пришла за мной.
      Уилл сделал глубокий вдох.
      — Но сейчас придет Круг Света, — возразил он и, сняв ремень со Знаками, держал его перед Странником. Старик отшатнулся, его лицо перекосилось, он захныкал, как испуганный ребенок. Уиллу стало не по себе, но другого выхода не было. Он подносил Знаки все ближе и ближе к искаженному старому лицу, пока контроль Странника над собой не переломился, как кусок гнутой проволоки. Он пронзительно закричал, заметался, потом стал бормотать что-то и звать на помощь. Уилл выбежал из комнаты и позвал отца; на крики сбежалась половина семьи.
      — Кажется, у него припадок. Это ужасно. Может, его отвезти к доктору Армстронгу в поместье, папа?
      Мистер Стэнтон сказал с сомнением:
      — Хорошо бы вызвать доктора домой…
      — Ему будет гораздо лучше в поместье, — решила миссис Стэнтон, с сочувствием глядя на Странника. — Старому бедняге, я имею в виду. Он будет под наблюдением доктора, к тому же там больше комфорта и пищи. Он меня очень беспокоит, Роджер. Я не знаю, как помочь ему здесь.
      Отец Уилла сдался. Они оставили Странника, все еще метавшегося и бредившего, под присмотром Макса, и пошли переделывать большие семейные сани в передвижные носилки. Только одно не давало Уиллу покоя. Возможно, это было лишь в воображении мальчика, но в тот момент, когда Странник обезумел при виде Великих Знаков и снова превратился в помешанного старика, в его глазах мелькнула вспышка триумфа.

***

      Серые свинцовые тучи низко нависали над землей, готовясь сбросить еще больше снега, когда они отправились в поместье вместе со Странником. Мистер Стэнтон взял с собой близнецов и Уилла. Миссис Стэнтон очень нервничала, провожая их.
      — Я надеюсь, все обойдется. Ты думаешь, Уиллу нужно идти с вами?
      — Он понесет фонарик и будет освещать нам дорогу в этом снегу, — сказал отец, перекрывая лепет Уилла. — С ним все будет в порядке.
      — Вы ведь там не останетесь?
      — Конечно нет. Единственная цель этого похода — доставить старика к доктору. Перестань, Эллис, не преувеличивай. Это не опасно, ты знаешь.
      — Я надеюсь, — вздохнула миссис Стэнтон.
      Они отправились в путь, толкая сани, на которых лежал Странник, так плотно укутанный одеялами, что его почти не было видно. Можно было различить только очертания человеческой фигуры. Уилл вышел последним. Гвен передала ему фонарь и фляжку.
      — Должна сказать, я вовсе не расстроена, что твоя находка уезжает, — сказала она. — Я его боюсь, он больше похож на животное, чем на старого человека.
      Казалось, прошло очень много времени, прежде чем они достигли ворот поместья. Дорога была расчищена и утоптана ногами многих пришедших сюда, и два фонаря висели у огромных дверей, освещая фасад дома. Снег пошел снова, и ветер обдувал холодом их лица. Робин не успел еще протянуть руку, чтобы нажать на дверной звонок, как Мерримен отворил дверь. Он незаметно для всех отыскал глазами Уилла.
      — Добро пожаловать, — пригласил он.
      — Добрый вечер, — ответил Роджер Стэнтон. — Мы не останемся. Нам хорошо и дома. Но этот старик болен, и ему нужен доктор. Мы решили, что лучше привезти его сюда, чем гонять доктора Армстронга туда и обратно. Поэтому мы двинулись в путь, пока не началась буря.
      — Она уже поднимается, — заметил Мерримен, выглядывая наружу. Затем наклонился и помог близнецам перенести неподвижного укутанного Странника в дом. На пороге дома этот сверток из покрывал задергался в конвульсиях, и стало слышно, как Странник бормотал:
      — Нет! Нет! Нет!
      — Пожалуйста, доктора, — сказал Мерримен женщине, стоявшей неподалеку, и она быстро удалилась. Пустой просторный холл, где еще недавно пели рождественские гимны, сейчас заполнили люди, здесь было тепло и шумно.
      Появился доктор Армстронг, быстро кивнув всем присутствующим; он был невысоким суетливым человеком с седыми волосами вокруг огромной лысины. Стэнтоны, как и все в Охотничьей лощине, хорошо знали его; он лечил все болезни в семье дольше, чем Уилл жил на свете. Доктор уставился на Странника, который извивался и изо всех сил протестовал.
      — Что это, а?
      — Возможно, шок? — предположил Мерримен.
      — Он и правда ведет себя очень странно, — подтвердил мистер Стэнтон. — Мы нашли его без сознания в снегу несколько дней назад, и думали, что он поправляется, однако…
      Большая входная дверь захлопнулась из-за нараставшего ветра, и Странник закричал.
      — Ну и ну, — произнес доктор и поманил двух молодых помощников, чтобы отнести больного в одну из дальних комнат. — Оставьте его мне, — воскликнул он бодро. — На сегодня мы имеем две сломанные ноги и одну вывихнутую лодыжку. Он внесет разнообразие.
      Доктор удалился вслед за пациентом. Отец Уилла обернулся и посмотрел в темноту за окном.
      — Моя жена будет волноваться. Мы должны идти.
      Мерримен доброжелательно сказал:
      — Если вы пойдете сейчас, то, возможно, не доберетесь до места. Может быть, немного погодя…
      — Тьма наступает, ты видишь, — поддержал его Уилл.
      Отец посмотрел на него с полуулыбкой.
      — Ты неожиданно стал очень поэтичным. Хорошо, мы подождем немного. Нужна короткая передышка, честно говоря. Я бы хотел поздороваться с мисс Грейторн тем временем. Где она, Лайон?
      Мерримен, беспристрастный дворецкий, направился в гущу людей. Это было самое странное собрание из всех, которые Уиллу доводилось видеть. Внезапно половина деревни стала одной большой семьей, образовалась маленькая колония из кроватей, чемоданов и покрывал. Люди приветствовали их из своих маленьких гнезд, разбросанных по всему холлу: с кроватей или матрасов, размещенных в углах или огороженных одним-двумя стульями. Мисс Белл приветливо помахала им с софы. Все это было похоже на импровизированный отель, где постояльцы разбили лагерь прямо в фойе. Мисс Грейторн сидела неподвижная и прямая в своем кресле около огня и читала книгу «Феникс и ковер» группе деревенских ребятишек. Как никто другой в комнате, она выглядела необычайно радостной и неунывающей.
      — Забавно, — произнес Уилл, когда они проходили мимо, — происходят чудовищные вещи, а люди выглядят гораздо более счастливыми, чем обычно. Посмотрите на них. Жизнь бьет ключом.
      — Они англичане, — пояснил Мерримен.
      — Это точно, — откликнулся отец Уилла. — Великолепные в минуты невзгод и скучные в безопасности. Никогда ничем не удовлетворенные. Мы — своеобразный народ. Вы ведь не англичанин, не так ли? — внезапно спросил он у Мерримена, и Уилл с удивлением услышал в его голосе нотки неприязни.
      — Я полукровка, — вежливо ответил Мерримен, — это долгая история. — Его глубоко посаженные глаза сверкнули при взгляде на мистера Стэнтона, и тут их увидела мисс Грейторн.
      — А, вот и вы! Добрый вечер, мистер Стэнтон, мальчики, как поживаете? Что вы обо всем этом думаете, а? Правда, это забавно?
      Она отложила книгу, дети разбежались, чтобы встретить вновь прибывших, а мистер Стэнтон и близнецы были поглощены разговором.
      Мерримен спокойно обратился к Уиллу на Старом наречии: