Линдоны (№2) - Ярче солнца

Элли покачала головой. Мысли об этом отнюдь не помогли ей обрести душевный покой.

— Что-нибудь случилось? — спросил Чарлз.

— Нет! — ответила она более энергично, чем хотела. — Нет, — повторила она, на сей раз более мягко. — Но мне надо распаковать вещи, и я очень устала. Думаю, ты устал не меньше.

— Что ты хочешь сказать?

Элли взяла Чарлза под руку и подвела к двери, соединявшей их спальни.

— Просто то, что день был страшно тяжелый, и я уверена, что мы оба нуждаемся в отдыхе. Спокойной ночи!

— Спокойной… — Чарлз тихонько чертыхнулся — дерзкая девчонка прямо перед его носом захлопнула дверь.

Ему не удалось даже поцеловать ее. Наверное, он был смешон.

Чарлз посмотрел на свои ладони, сжал их в кулаки и подумал, что ему стало бы легче, если бы он мог найти такого человека, который стал бы над ним смеяться, и дал бы ему по физиономии.

На следующее утро Элли проснулась по обыкновению рано, надела одно из лучших своих платьев, хотя и подозревала, что оно выглядит несколько потрепанным для графини Биллингтон, и отправилась исследовать свой новый дом.

Чарлз сказал, что она может переоборудовать спальню. Элли буквально загорелась при мысли об этом. Она безумно любила строить планы, а затем воплощать их в жизнь. Она не собиралась переделывать весь дом. Ей было по душе, что старинное здание отражало вкусы различных поколений Уикомов.

Элинор Уиком. Элли несколько раз произнесла свое имя и пришла к выводу, что вполне способна к нему привыкнуть. Вот к графине Биллингтон привыкнуть потруднее, для этого понадобится какое-то время.

Она спустилась на нижний этаж и прошла в большой зал, затем заглянула в разные комнаты. Зайдя в библиотеку, она издала одобрительное восклицание. Стеллажи с книгами возвышались вдоль стен от пола до потолка, кожаные корешки поблескивали в ярком утреннем свете. Даже дожив до девяноста лет, она вряд ли сумеет прочитать все эти книги.

Элли решила посмотреть повнимательнее на заголовки некоторых книг. Первая из них называлась “Наказание грешников, дьявол, земля и плоть”. Элли улыбнулась, подумав, что эту книгу вряд ли приобрел ее муж.

Увидев открытую дверь в западной части библиотеки, Элли направилась туда. Заглянув, она поняла, что попала в кабинет Чарлза. Там было чисто прибрано, если не считать письменного стола, заваленного бумагами, что свидетельствовало о том, что кабинет посещали часто.

Почувствовав себя непрошеным гостем, Элли поспешила удалиться и оказалась в вестибюле, откуда попала в столовую для неофициальных обедов. Там находилась Элен Пэллистер, которая пила чай и похрустывала тостом с мармеладом. Элли бросилась в глаза, что тост изрядно подгорел.

— Доброе утро! — громко сказала Элен и поднялась. — Ты так рано встала? Мне никогда раньше никто не составлял компанию за завтраком. Никто не встает так рано, как я.

— Даже Джудит?

Этот вопрос вызвал у Элен смех.

— Джудит поднимается рано лишь тогда, когда у нее нет уроков. А в такие дни, как сегодня, гувернантке приходится чуть ли не ушат воды выливать, чтобы поднять ее с кровати.

Элли улыбнулась.

— Умненькая девочка. Я тоже пыталась спать после восхода солнца, но у меня это никогда не получалось.

— Как и у меня. Клер называет меня неотесанной.

— Как и моя сестра меня.

— Чарлз проснулся? — спросила Элен, потянувшись за другой чашкой. — Хочешь чаю?

— С удовольствием. С молоком, без сахара. — Элли понаблюдала за тем, как Элен наливает чай, и добавила:

— Чарлз еще в постели.

Она не знала, сообщил ли Чарлз кузине о характере их брака; ей же было неудобно распространяться об этом. Да и вряд ли она должна это делать.

— Хочешь тост? — спросила Элен. — У нас два вида мармелада и три сорта джема.

Элли посмотрела на горелые крошки на тарелке Элен.

— Нет, спасибо.

Элен взяла пальцами тост и посмотрела на него.

— Выглядит не очень аппетитно.

— Разве нельзя научить повара делать тосты как положено?

Элен вздохнула.

— Завтрак готовит экономка. Наш француз-повар утверждает, что не отвечает за утреннюю еду. Что же касается миссис Стаббс, боюсь, она слишком стара и упряма, чтобы можно было ее переучить. Она упорствует, заявляя, что делает тосты правильно.

— Может быть, духовка не в порядке? — предположила Элли. — Кто-нибудь проверял ее?

— Не имею ни малейшего понятия.

Испытывая неожиданный прилив решимости, Элли оттолкнула стул и встала.

— В таком случае посмотрим. Элен удивленно уставилась на Элли.

— Ты хочешь осмотреть духовку? Сама?

— Я всю жизнь сама готовила для своего отца, — объяснила Элли. — Я немного разбираюсь в печах и духовках. Элен нерешительно поднялась.

— Ты уверена, что тебе следует заниматься кухней? Миссис Стаббс это не понравится. Она всегда говорит, что люди благородного происхождения не должны этим заниматься. А мсье Бельмон закатит истерику, если узнает, что кто-то дотрагивался до его вещей на кухне.

Элли задумчиво посмотрела на кузину:

— Элен, наверное, не следует забывать, что это наша кухня, ведь так?

— Я не думаю, что мсье Бельмон разделяет это мнение, — ответила Элен, однако последовала за Элли. — Он очень темпераментный. Как и миссис Стаббс.

Элли сделала несколько шагов и сообразила, что не имеет понятия, куда идти. Она обернулась к Элен.

— Может, ты покажешь дорогу? Трудно играть роль мстителя, участвующего в крестовом походе, если не знаешь пути в Святую землю.

Элен хихикнула и сказала:

— Пошли за мной.

Они преодолели лабиринт переходов и лестниц, и наконец до Элли донеслись звуки, явно свидетельствующие о том, что кухня рядом. Она повернулась к Элен и улыбаясь сказала:

— Знаешь, а в моем доме кухня находилась рядом со столовой. Весьма удобно, я бы сказала.

— На кухне шумно и слишком жарко, — объяснила Элен. — Чарлз сделал, что мог, чтобы улучшить вентиляцию, но все-таки и сейчас здесь очень душно. Должно быть, здесь было вообще невыносимо, когда Уикомское аббатство строили пятьсот лет назад. Поэтому я не виню первого графа за то, что он не хотел принимать гостей слишком близко к кухне.

— Понятно, — пробормотала Элли. Открыв дверь в кухню, она тут же поняла, что первый граф был весьма изобретательным человеком. Кухня Уикомского аббатства представляла собой просторное помещение, не имевшее ничего общего с маленькой кухней в доме ее отца. Кастрюли и сковороды свисали с потолка, большие разделочные столы располагались в центре. Элли насчитала не менее четырех печей и трех духовок, включая похожую на улей духовку. Несмотря на ранний чаг, жизнь здесь била ключом. Элли невольно подумала, что же должно твориться накануне званого обеда. Наверняка здесь сущий ад, когда в ход пущены все горшки, кастрюли и сковороды.

Три женщины готовили еду в дальнем углу. Две из них были судомойками — они мыли посуду и разделывали мясо. Третья что-то делала, сунув голову в духовку. Она была гораздо старше, и Элли догадалась, что это и есть миссис Стаббс.

Элен кашлянула, и две девушки обернулись. Миссис Стаббс быстро выпрямилась и стукнулась головой о выступ духовки. Она взвыла от боли и пробормотала нечто такое, чего отец Элли явно не одобрил бы.

— Доброе утро, миссис Стаббс, — сказала Элен. — Хочу вас представить новой графине.

Миссис Стаббс сделала книксен, как и обе девушки-судомойки.

— Миледи! — поприветствовала она.

— Вам нужно приложить что-нибудь холодное к вашей шишке, — живо сказала Элли, почувствовав себя в своей стихии оттого, что видела задачу и знала, как ее решить. Она повернулась к девушкам:

— Вы не покажете мне, где у вас хранится лед?

Несколько мгновений девушки недоуменно смотрели на нее, затем одна из них сказала:

— Я вам сейчас принесу его, миледи.

Элли повернулась к Элен и со смущенной улыбкой сказала:

— Я не привыкла, чтобы люди что-то делали и приносили для меня.

Губы Элен слегка дернулись.

— Понятно.

Элли подошла к миссис Стаббс.

— Позвольте мне взглянуть.

— Нет-нет, все в порядке, — поспешила успокоить ее экономка. — Мне не требуется…

Однако пальцы Элли уже отыскали шишку.

— Требуется, — уверенно сказала она. Взяв со стола полотенце, она завернула в него лед, который принесла одна из судомоек, и прижала его к голове экономки.

Миссис Стаббс издала звук, напоминающий хрюканье, и пробормотала:

— Очень холодно.

— Конечно, — согласилась Элли. — Ведь это лед. — Она повернулась к Элен с видимым неудовольствием на лице. Кузина зажала ладонью рот, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Элли широко открыла глаза и выставила вперед подбородок, как бы призывая ее к сотрудничеству.

Элен еле заметно кивнула и, подавив в себе смех, сказала:

— Миссис Стаббс, леди Биллингтон пришла на кухню, чтобы осмотреть духовки.

Экономка медленно повернулась к Элли:

— Прошу прощения?

— Я заметила сегодня утром, что тост слегка подгорел, — сказала Элли.

— Миссис Пэллистер любит именно такой. Элен откашлялась и возразила:

— Вообще-то, миссис Стаббс, я предпочитаю тост менее поджаренный.

— Почему же вы ничего не говорили?

— Я говорила. Вы сказали, что он получается таким независимо от того, сколько его держать в духовке.

— Из этого я могу заключить, — вмешалась Элли, — что с духовкой что-то не в порядке. Поскольку у меня богатый опыт обращения с печками и духовками, я подумала, что могла бы взглянуть на них.

— Вы? — изумилась миссис Стаббс.

— Вы? — спросила судомойка номер один (так мысленно окрестила ее Элли).

— Вы? — задала тот же вопрос судомойка номер два. Некоторое время все трое ошеломленно взирали на Элли. Если к ним не примкнула и не задала тот же вопрос Элен, то лишь потому, что она уже задавала его раньше, в столовой.

Элли нахмурилась, уперла руки в бока и сказала:

— Вопреки бытующему в народе мнению графиня иногда обладает кое-какими талантами. А порой даже мастерством.

— Я всегда считала вышивание весьма полезным делом, — заметила Элен и, посмотрев на закопченную печь, добавила:

— Кстати, весьма чистым занятием.

Элли бросила на кузину сердитый взгляд и прошипела:

— Ты мне не помогаешь.

Элен пожала плечами, улыбнулась и сказала:

— Я думаю, нам следует позволить графине взглянуть на духовку.

— Спасибо, — ответила Элли, как ей казалось, с большим достоинством и терпением и, повернувшись к миссис Стаббс, спросила:

— Какую духовку вы используете для тостов?

— Вой ту. — Экономка показала пальцем на самую закопченную. — Две другие принадлежат французу. Я не дотронусь до них ни за какие деньги.

— Они привезены из Франции, — объяснила Элен.

— Ах, вот оно что, — пробормотала Элли, чувствуя себя героиней какого-то странного сновидения. — Ну что ж, разумеется, я не могу сравнить их с нашими добротными, надежными духовками. — Подойдя к указанной духовке, она открыла дверцу и, обернувшись, заметила:

— Знаете, можно избежать многих неприятностей, если пользоваться специальной вилкой для тостов.

Миссис Стаббс скрестила руки на груди и сказала:

— Никогда ею не пользуюсь. Я ей не доверяю. Элли было непонятно, как можно не доверять вилке для поджаривания тостов, но она решила не обсуждать этот вопрос, а просто приподняла юбки повыше щиколоток, опустилась на колени и сунула голову в духовку.

Чарлз безуспешно разыскивал молодую жену в течение нескольких минут, пока поиски неожиданно не привели его на кухню. Лакей клятвенно заверил, что он видел, как Элли и Элен направились туда час назад. Чарлз не мог этому поверить, но тем не менее решил проверить эту версию. Элли не относилась к числу обычных графинь и вполне вероятно, что ей могло взбрести в голову пойти и представиться кухонному персоналу.

Чарлз был совершенно не готов увидеть зрелище, которое ему представилось. Его молодая жена стояла на четвереньках, сунув голову — впрочем, не голову, а весь торс — в духовку, которой пользовались в Уикомском аббатстве, должно быть, со времен Кромвеля.

Первое, что испытал Чарлз, было чувство ужаса — он представил, как пламя охватывает волосы Элли. Однако Элен, похоже, взирала на это совершенно спокойно, и Чарлз преодолел отчаянное желание броситься к духовке и оттащить Элли в безопасное место.

Он осторожно вышел за дверь, чтобы незаметно наблюдать за происходящим. Элли что-то говорила, но настолько неразборчиво, что Чарлз не понял ни слова, а затем он услышал ее вопль:

— Я нашла! Вот он!

Элен, миссис Стаббс и две судомойки наклонились, явно завороженные действиями Элли.

— Проклятие. Потеряла, — раздраженно добавила его жена.

— Ты уверена, что тебе известно, что именно нужно найти?

— Абсолютно уверена! Мне нужно сдвинуть этот лоток. Он находится слишком высоко. — Элли снова навалилась на невидимый лоток. — Когда духовку чистили в последний раз? — спросила она.

— Духовка чиста настолько, насколько ей положено, — обиженно отозвалась миссис Стаббс.

Элли что-то пробормотала, чего Чарлз не расслышал, и сказала:

— Вот. Нашла защелку. — Она вытащила обгорелый лоток из духовки и затем всунула его обратно. — Теперь он будет подальше от пламени.

Пламени? Чарлз похолодел. Она играет с огнем!

— Ну вот. — Элли вылезла из духовки и уселась рядом с ней прямо на пол. — Теперь его надо закрепить.

Чарлз решил, что настало время заявить о своем присутствии.

— Доброе утро, жена, — сказал он, с деланным спокойствием входя в кухню. Элли не могла видеть, что его руки за спиной крепко сжаты. Только таким образом он был способен удержать себя от того, чтобы схватить ее за плечи и оттащить от духовки, а затем прочитать лекцию о том, как следует вести себя у плиты, не подвергаясь при этом опасности.

— Биллингтон! — удивленно воскликнула Элли. — Ты уже проснулся?

— Как видишь.

Она вскочила на ноги.

— Я, должно быть, похожа на чучело.

Чарлз вынул из кармана белоснежный платочек.

— У тебя сажа вот здесь, — он провел платочком по левой щеке, — и здесь, — он вытер правую щеку, — а еще вот здесь. — Платочек коснулся носа Элли.

Элли выдернула платочек из его руки.

— Совсем ни к чему это делать, милорд! Я вполне способна вытереть лицо сама.

— Я не стану спрашивать, что ты делала в духовке. Поверь, у нас в Уикомском аббатстве достаточно продуктов, так что совсем не обязательно предлагать себя в качестве жаркого.

Элли непонимающим взглядом уставилась на Чарлза: шутит он или говорит серьезно?

— Я чинила духовку, милорд.

— У нас для этого есть слуги.

— Очевидно, нет, — возразила Элли, рассерженная его тоном. — Иначе бы вы не ели горелые тосты последние десять лет.

— Я люблю подгоревшие тосты, — парировал Чарлз. Элен так сильно закашлялась, что миссис Стаббс бросилась хлопать ее по спине.

— А я нет, — сказала Элли, — и Элен тоже, так что ты в меньшинстве.

— Я тоже люблю подгоревшие тосты.

Все повернули головы к дверям. В проходе подбоченясь стояла Клер. Элли подумала, что для своих четырнадцати лет девочка выглядит слишком уж воинственной.

— Я хочу, чтобы духовка оставалась такой, как была, — безапелляционным тоном заявила Клер. — Хочу, чтобы все было как раньше.

У Элли упало сердце. Новоявленная кузина явно была не в восторге от ее появления в доме.

— Чудесно! — воскликнула она, вскинув руки. — Я все верну на место.

Она устремилась к духовке, но Чарлз успел схватить ее за шиворот и остановить.

— Ты не будешь больше демонстрировать этот опасный трюк, — сказал он. — Духовка останется такой, какая она сейчас.

— Но я поняла, что ты любишь горелые тосты?

— Я приспособлюсь.

Элли готова была рассмеяться от этих слов, но проявила мудрость и сдержалась.

Чарлз довольно воинственно посмотрел на всех присутствующих на кухне.

— Я хотел бы поговорить с женой наедине. — Видя, что никто не шевельнулся, он рявкнул:

— Сейчас!

— В таком случае, вероятно, нам нужно уйти, — сказала Элли. — В конце концов, миссис Стаббс и эти девушки здесь работают. А мы — нет.

Ты очень убедительно изобразила, что тоже здесь работаешь, — пробормотал Чарлз скорее ворчливо, нежели сердито.

— Ты самый странный и упрямый человек, которого я когда-либо встречала.

— Не я совал голову в духовку, — возразил Чарлз.

— Да, но я не ем горелых тостов!

— Да, но… — Чарлз осекся, поняв вдруг, что весь этот странный спор с женой он ведет в присутствии других людей. Откашлявшись, он взял Элли за запястье. — Словом, я хотел бы показать тебе голубую комнату, — громко сказал он.

Элли пошла за ним. Особого выбора у нее не было, тем более что Чарлз крепко держал ее за руку. Она не знала, куда они идут. Скорее всего в первую попавшуюся комнату, где он может высказать ей все, что хочет, без свидетелей.

Словом, в голубую комнату.

Глава 8

К удивлению Элли, в комнате, в которую затащил ее Чарлз, и в самом деле преобладали голубые тона. Элли осмотрелась. Голубыми были диваны, шторы, пол устилал голубовато-белый ковер.

— Ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание? — спросил Чарлз.

Элли молчала, зачарованно разглядывая прихотливый узор ковра.

— Элли!

Она вскинула голову:

— Прошу прощения?

Казалось, Чарлз собрался встряхнуть ее. И притом основательно.

— Я спросил, ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание? — повторил вопрос Чарлз. Элли поморгала и ответила:

— Комната вся голубая.

Чарлз молча уставился на нее, будучи в явном замешательстве и не зная, как реагировать на ее реплику.

— Я не думала, что ты на полном серьезе говорил про голубую комнату, — объяснила она. — Мне казалось, ты просто хочешь увести меня куда-нибудь подальше, чтобы там наорать на меня.

— Я в самом деле хочу это сделать! — рявкнул Чарлз.

— Ну да, это понятно. Хотя, должна сказать, я не вполне понимаю, за что…

— Элинор! — загремел Чарлз. — Ты сунула голову в духовку!

— Да, сунула, — ответила Элли. — Я чинила ее. И тебе будет приятно, когда тебе на завтрак станут подавать нормальные тосты.

— Мне не будет приятно, мне плевать на тосты, а ты больше никогда не пойдешь на кухню! Элли воинственно подбоченилась.

— Вы, сэр, настоящий идиот.

— Ты когда-нибудь видела, что бывает с человеком, который сует голову в огонь? — грозно спросил Чарлз, ткнув пальцем ей в плечо. — Видела?

— Разумеется, нет, но…

— А я видел, и это было страшное зрелище.

— Не думаю, однако…

— Уж не знаю, от ожогов этот бедолага умер или от боли.

Элли сглотнула, мысленно представив страшную картину.

— Мне очень жаль твоего друга, но я…

— Его жена сошла с ума. Говорят, она слышала его крики по ночам.

— Чарлз!

— Боже милостивый! Я даже представить себе не мог, что моя жена будет настолько глупа! А прошел всего один день нашей семейной жизни!

— Не надо меня оскорблять. И смею тебя уверить, что…

Чарлз вздохнул, воздел к небу глаза и перебил Элли:

— Похоже, не стоит надеяться, что моя жизнь будет такой же безмятежной, как прежде.

— Ты дашь мне наконец возможность сказать? — взорвалась Элли.

Чарлз с деланным спокойствием пожал плечами.

— Говори.

— Не надо рисовать все в таких мрачных красках, — сказала Элли. — Я чиню духовки всю свою жизнь. Я не росла в окружении прислуги и роскоши. Если мы собирались поужинать, я готовила этот ужин. И если духовка не работала, я должна была ее чинить.

Чарлз некоторое время молчал, обдумывая услышанное, затем сказал:

— Я приношу извинения, если каким-то образом приуменьшил твои таланты.

Элли не была уверена в том, что для починки духовки требуется особый талант, однако ничего не сказала.

— Просто, — сказал Чарлз, дотрагиваясь до рыжеватого локона и наматывая его на палец, — мне совсем не хочется, чтобы эти волосы вдруг загорелись.

Элли поежилась.

— Что за глупости!

Чарлз легонько потянул ее за волосы.

— Они такие мягкие и шелковистые.

— Волосы как волосы, — возразила Элли, полагая, что хотя бы один из них должен оставаться реалистом.

— Нет. — Он поднес локон ко рту и сжал его губами. — Это не просто волосы.

Элли уставилась на него, не подозревая о том, что ее губы слегка приоткрылись. Она готова была поклясться, что испытывает удивительно приятные ощущения.

Элли опустила глаза. Чарлз продолжал водить по локону губами, вызывая у нее странный трепет во всем теле.

— Чарлз, — хрипло проговорила она. Он улыбнулся, явно догадываясь о ее чувствах и ощущениях.

— Да, Элли?

— Я думаю, тебе нужно… — Элли замолчала и попыталась отодвинуться от него, однако Чарлз придвинулся к ней еще ближе.

— Что, по-твоему, мне нужно?

— Отпустить мои волосы.

Свободной рукой он обнял ее за талию.

— Не согласен, — шепотом сказал он. — Видишь, как я к ним приклеился.

Элли взглянула на обмотанный волосами палец.

— Вижу, — сказала она, тщетно пытаясь вложить в голос побольше сарказма.

Чарлз поднял палец, чтобы его можно было видеть на фоне незашторенного окна.

— Очень жаль, — пробормотал он. — Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, а мне бы хотелось сравнить твои волосы с восходящим солнцем.

Элли была ошеломлена. Никто не разговаривал с ней в таком поэтическом духе. Она даже не знала, как отнестись к его словам.

— О чем ты говоришь? — наконец выпалила она.

— Твои волосы, — с улыбкой сказал Чарлз, — цвета солнца.

— Мои волосы, — громко проговорила она, — смешны и нелепы.

— Женщины, — вздохнул Чарлз. — Они всегда недовольны.

— Это не правда, — запротестовала Элли, решив встать на защиту своего пола. Он пожал плечами.

— Ты недовольна.

— Прошу прощения. Я вполне довольна своей жизнью.

— Как твой муж, не могу не заметить, насколько приятно мне это слышать. Должно быть, я даже лучше, чем мне самому казалось.

— Я вполне довольна, — проговорила Элли, не обращая внимания на его иронический тон, — потому что я хозяйка своей судьбы. Я больше не нахожусь под игом отца.

— Или миссис Фоксглав, — заметил Чарлз.

— Или миссис Фоксглав, — согласилась Элли. На его лице появилось задумчивое выражение.

— А как ты отнесешься к тому, если окажешься подо мной?

— Не знаю, о чем ты говоришь.

— Понимаю, что не знаешь. Но когда-нибудь узнаешь. И тебе понравится.

Элли прищурила глаза и выдернула локон из руки Чарлза. Похоже, ее новый супруг не страдал излишней скромностью.

— Нет! — строптиво сказала она и добавила:

— Похоже, ты соблазнил многих женщин?

— Не думаю, что подобный вопрос следует задавать мужу.

— А я думаю, что это именно тот вопрос, который следует задать мужу. — Она снова подбоченилась. — Для тебя женщины — всего лишь игрушки.

Чарлз некоторое время молча смотрел на нее, затем сказал:

— Вовсе не игрушки.

— Так что же тогда?

— По крайней мере ты не игрушка.

— Разве? А что же я такое?

— Моя жена, — сердито ответил он, раздражаясь тем, что разговор пошел по этому пути.

— Ты понятия не имеешь, как обращаться с женой.

— Я точно знаю, как обращаться с женой, — возразил Чарлз — Проблема не во мне.

Явно обиженная его словами, Элли отодвинулась назад.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вы, мадам, не знаете, что значит быть женой.

— Я жена всего один день, — зло ответила Элли. — Чего ты ожидал?

Внезапно Чарлз почувствовал себя настоящей скотиной. Он обещал дать ей время, чтобы привыкнуть к положению жены, а сейчас едва не загрыз ее. Он негромко вздохнул:

— Прости меня, Элли. Я не знаю, что на меня нашло. Элли поначалу удивилась его извинениям, однако затем ее лицо подобрело.

— Не стоит переживать из-за этого, милорд. Последние дни были для нас весьма напряженными. И…

— И что? — спросил он.

Элли откашлялась.

— Ничего. Просто я думаю, что ты не ожидал увидеть сегодня мою голову в духовке.

— Меня это просто поразило, — мягко проговорил Чарлз.

Элли ничего не сказала. Через несколько секунд она открыла было рот, но затем снова его закрыла.

Уголки рта Чарлза слегка дернулись.

— Ты хотела что-то сказать? Элли покачала головой:

— Нет.

— И все-таки ты собиралась что-то сообщить.

— Это не столь уж важно.

— О нет, Элли! Ты хотела высказаться в защиту своих кухонных талантов, или как ты там их называешь? Она вздернула подбородок.

— Уверяю тебя, я подгоняла лотки в духовке миллион раз.

— Вряд ли бы ты осталась жива, если бы делала это миллион раз.

Элли возмущенно фыркнула:

— Разве я не могу употребить гиперболу?

— Только в том случае, — более спокойным тоном проговорил Чарлз, — если говоришь обо мне.

На лице Элли появилась плутоватая ухмылка.

— О Чарлз! — воскликнула она. — У меня такое ощущение, будто я знаю тебя миллион лет! — И не без иронии добавила:

— До такой степени я устала от общения с тобой.

— А я было подумал, что ты скажешь, — усмехнулся он, — примерно такую фразу: “О Чарлз, ты самый добрый…"

— Ха!

— “…и самый неотразимый мужчина на всей планете. Если бы я жила тысячу лет, я бы…"

— Я действительно буду жить тысячу лет, — перебила его Элли. — И превращусь в сморщенную старую каргу, у которой останется только одна цель в жизни — досадить тебе.

— Ты будешь привлекательной старой каргой. — Чарлз приподнял голову и сделал вид, что изучает ее лицо. — Я уже сейчас вижу, где у тебя могут появиться морщины. Вот здесь, под глазами, и еще…

Элли оттолкнула его руку, которая обозначила следы ее будущих морщин.

— Ты не джентльмен! Чарлз пожал плечами.

— Я джентльмен, когда мне это нужно.

— Не могу представить, когда это бывает. Пока что я видела тебя пьяным…

— У меня были веские причины для той солидной выпивки, — махнул рукой Чарлз. — Кроме того, благодаря этому обстоятельству я встретил тебя. Разве не так?

— Это к делу не относится.

— Не стоит раздражаться! — устало сказал Чарлз.

— А я и не раздражаюсь. — Чуть отодвинувшись, Элли скрестила руки.

— В таком случае ты очень хорошо изображаешь раздраженную особу.

Элли прищурилась и сказала с самоуверенной улыбкой:

— Когда я раздражаюсь — это уже гораздо серьезнее.

Так что советую меня не раздражать. Чарлз вздохнул.

— Я думаю, нужно тебя поцеловать.

— Что-о?

Чарлз подхватил ее под руку и быстро притянул к себе, так что Элли всем телом прижалась к нему.

— Похоже, это единственный способ заставить тебя замолчать, — с ленивой улыбкой проговорил он.

— Ты… — Но фразу Элли закончить уже не успела, потому что губы Чарлза прижались к ее губам и стали проделывать какие-то немыслимые, дьявольские вещи. Они щекотали уголки ее рта, ласкали подбородок, и Элли показалось, что она начинает плавиться. Да, подумала она, пожалуй, именно поэтому ноги кажутся сделанными из масла. Она качнулась к Чарлзу, сгорая от внутреннего жара. И слово “пожар” настойчиво повторялось в ее мозгу.

Чарлз отпустил Элли настолько неожиданно, что она рухнула в кресло.

— Ты слышала? — резко спросил он. Элли была слишком ошеломлена, чтобы что-нибудь ответить.

— Пожар! — донеслись крики.

— Боже милостивый! — воскликнул Чарлз, бросаясь к дверям.

— Это твоя тетя Корделия, — высказала предположение Элли. — Разве ты не говорил, что она всегда кричит;

"Пожар!”?

Однако Чарлз уже был в холле. Элли встала и пожала плечами, все еще не веря в то, что поместью угрожает какая-то опасность. С другой стороны, этот дом для нее новый, и если Чарлз считает, что есть повод для беспокойства, она должна это проверить. Глубоко вздохнув, она подобрала юбки и пустилась вслед за Чарлзом.

Элли трижды поворачивала за угол и вдруг поняла, что они снова бегут на кухню.

— О нет! — простонала она, внезапно ощутив неприятную тошноту под ложечкой. — Только не духовка!

Элли почувствовала запах дыма еще до того, как увидела дверь кухни. Дым был густой и едкий, и через несколько секунд стало трудно дышать. С тяжелым сердцем она приближалась к кухне. Слуги тащили бадьи с водой, Чарлз был среди них. Он громко отдавал приказания, затем стал лить воду на огонь.

Вдруг Элли с ужасом увидела, как Чарлз бросился чуть ли не в пламя.

— Нет! — крикнула она и, пробившись через толпу слуг, влетела в кухню. — Чарлз! — завопила она и потащила его за рубашку к себе.

Он обернулся, и, когда увидел Элли рядом, в его глазах отразились ужас и ярость.

— Немедленно убирайся отсюда! — заорал он.

— Не уйду без тебя! — Элли выхватила у одного из слуг бадью и плеснула водой на выбивающиеся из-под пола языки пламени. Ей удалось погасить этот небольшой очажок.

Чарлз схватил Элли под руку и потащил к дверям.

— Если тебе дорога жизнь, уходи отсюда! Элли проигнорировала слова Чарлза и схватила новую бадью.

— Мы почти погасили его! — крикнула она, устремляясь с водой к другому очагу.

Чарлз схватил Элли за платье, и она резко остановилась. Содержимое ведра почти с абсолютной точностью резко выплеснулось на огонь.

— Я убью тебя! — зашипел Чарлз и потащил ее к двери. Элли не успела и глазом моргнуть, как была вытолкнута из кухни в холл, а Чарлз снова оказался в кухне и бросился заливать пламя.

Элли попыталась вновь пробраться к месту пожара, но, очевидно, Чарлз что-то сказал слугам, и те загородили ей путь. Она с минуту пыталась проскочить внутрь, затем вынуждена была отказаться от своих попыток и присоединилась к тем, кто наполнял бадьи водой. Позиция пассивного наблюдателя, которую ей определил Чарлз, Элли никак не устраивала.