Линдоны (№2) - Ярче солнца

— Клер, — негромко, но твердо заявила Элли. — Я готова принять твои извинения, поскольку верю в их искренность, но я вправе знать причину.

Клер зажмурила глаза:

— Я не хотела, чтобы вы понравились людям. Не хотела, чтобы вам понравилось здесь. Я хотела, чтобы вы ушли.

— Но почему?

— Я не могу об этом сказать! — разрыдалась девочка. — Не могу!

— Клер, ты должна мне сказать!

— Не могу! Это так стыдно!

— Все не так страшно, как ты думаешь, — мягко возразила Элли.

Клер закрыла лицо руками и пробормотала:

— Вы обещаете, что не скажете об этом Чарлзу?

— Клер, он мой муж. Мы поклялись…

— Вы должны пообещать мне!

Клер была на грани истерики. Элли сильно сомневалась, что секрет настолько ужасен, как полагала Клер, но она помнила, как переживают девочки в четырнадцать лет, поэтому сказала:

— Хорошо, Клер, обещаю тебе.

Не глядя Элли в лицо, девочка сказала:

— Я хотела, чтобы он дождался меня. Элли закрыла глаза. Она не подозревала, что Клер втайне влюблена в Чарлза.

— Я всегда хотела выйти за него замуж, — шепотом сказала Клер. — Он мой герой. Он спас нас шесть лет назад… Вы, должно быть, знаете об этом… Бедняжка мама ждала ребенка, а кредиторы забрали у нас все. Чарлз тогда едва знал нашу семью, однако он выплатил отцовские долги и взял нас к себе. И никогда не делал из нас бедных родственников.

— О Клер! Но какой смысл в том, что ты пыталась меня отпугнуть? Ведь мы уже женаты.

— Я слышала, как вы спорили. Я знаю, что вы пока не… — Клер покраснела. — Я не могу это произнести, но знаю, что ваш брак может быть расторгнут.

— Ох, Клер! — вздохнула Элли, слишком озабоченная сложившейся ситуацией, чтобы смущаться из-за того, что знает о том, что их брачные отношения не доведены до логического завершения. — В любом случае Чарлз не мог тебя дожидаться. Ты должна была знать о завещании его отца.

— Да, но он мог расторгнуть брак, и тогда…

— Нет, — перебила ее Элли, — он не может. Мы не можем. Если это случится, он навсегда теряет деньги Чарлз должен был жениться до того, как ему исполнится тридцать лет, и при этом брак не должен быть расторгнут.

— Этого я не знала, — тихо проговорила Клер. Элли вздохнула, озадаченная столь неожиданным оборотом событий. И вдруг до нее дошло то, о чем она только что говорила. Она широко раскрыла глаза:

— Клер, дорогая, а я не пропустила день рождения Чарлза?

— У него день рождения через два дня, — успокоила ее Клер.

И в этот момент раздался громкий стук в дверь.

— Это Чарлз, — в один голос сказали Элли и Клер. При этом Клер добавила:

— Никто другой не стучит так громко.

— Входи! — крикнула Элли и, повернувшись к Клер, зашептала:

— Ты должна сама рассказать ему все. Не надо объяснять почему, но что именно ты сделала — скажи.

Клер выглядела мрачной, но покорной.

— Я знаю.

Чарлз вошел в комнату с серебряным подносом, на котором, кроме чайных принадлежностей, были также бисквиты. Он согнал Клер с кровати и поставил на это место поднос.

— Кузина, ты не нальешь нам чаю? — спросил он. — Он должен уже хорошо настояться. Я специально выждал на лестнице несколько минут, чтобы у вас было больше времени для разговора.

— Это очень любезно с твоей стороны, — отозвалась Элли. — Нам было о чем поговорить.

— Правда? — пробормотал Чарлз. — А со мной поделитесь?

Элли бросила многозначительный взгляд на Клер. На лице Клер появилось паническое выражение, и Элли сказала:

— Все будет хорошо, Клер.

Клер передала чашку и блюдце Чарлзу со словами:

— Это для Элли.

Чарлз принял их и сел рядом с женой.

— Выпей, — сказал он, поднося чашку к ее губам. — Только осторожно, чай горячий.

Элли сделала глоток и зажмурилась от удовольствия.

— Божественно! Какое наслаждение! Чарлз улыбнулся и поцеловал ее в макушку.

— Ну а теперь… — Он выразительно посмотрел на Клер. — О чем тебе нужно было поговорить с Элли? Клер протянула ему чашку и сказала:

— Я должна была извиниться перед ней. Приняв чашку, Чарлз поставил ее на столик рядом с кроватью.

— А в чем дело? — спокойным тоном спросил он, давая Элли возможность сделать еще глоток чая.

Казалось, Клер готова была выскочить из комнаты.

— Скажи ему, — спокойно сказала Элли.

— Элли ошпарилась сегодня по моей вине, — еле слышным голосом произнесла наконец Клер. — Я придвинула кастрюлю к огню, чтобы джем подгорел. Мне в голову не пришло, что при этом раскалятся ручки.

Элли ахнула, увидев, каким суровым, безжалостным стало выражение лица Чарлза. Она предполагала, что он может разозлиться, прийти в ярость и раскричаться, но такая реакция испугала ее.

— Чарлз! — взволнованно окликнула она. — Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Чарлз медленно поставил чашку на блюдце. По его движениям чувствовалось, что он с трудом себя сдерживает.

— Я пытаюсь найти мало-мальски убедительное объяснение тому, почему я не должен сию же минуту отправить тебя в исправительную тюрьму. И более того, — он возвысил голос, — почему не должен убить тебя!

— Чарлз! — воскликнула Элли.

Чарлз вскочил на ноги и двинулся в сторону Клер.

— О чем ты думала, черт возьми? — заорал он. — Ты можешь мне объяснить?

— Чарлз! — снова окликнула его Элли.

— А ты не вмешивайся! — отрезал он.

— И тем не менее я намерена вмешаться. Игнорируя ее реплику, он наставил на Клер указательный палец.

— Я так полагаю, что на тебе лежит вина и за пожар на кухне!

Клер кивнула с несчастным видом. Слезы катились по ее щекам — И за жаркое, — выдохнула она. — Это тоже я сделала. И еще оранжерея.

— Но почему. Клер? Почему?

— Я не могу этого сказать! — сквозь рыдания проговорила девочка.

Чарлз схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Ты мне все объяснишь, и сделаешь это немедленно!

— Я не могу!

— Ты понимаешь, что наделала? — Чарлз грубо встряхнул ее и развернул лицом к кровати. — Взгляни на нее! Взгляни на ее руки! Это ты, ты наделала!

Клер рыдала так отчаянно, что, если бы Чарлз не держал ее за плечи, она наверняка рухнула бы на пол.

— Чарлз, прекрати! — крикнула Элли, не имея больше сил наблюдать эту сцену. — Разве ты не видишь, как она расстроена?

— Так ей и надо! — отрезал Чарлз.

— Чарлз, довольно! Она сказала мне, что очень сожалеет обо всем, и я приняла ее извинения.

— Ну а я — нет!

Если бы руки Элли не были перевязаны и не болели, должно быть, она сейчас ударила бы мужа.

— Не тебе принимать извинения. — выдавила она.

— Неужели ты не хочешь услышать объяснения?

— Она мне их уже дала.

Чарлз настолько удивился, что даже выпустил Клер.

— И я дала ей слово, что не передам их тебе.

— Но почему?

— Это останется между Клер и мной.

— Элли, — предупреждающим тоном произнес Чарлз.

— Я не стану нарушать слово! — твердо заявила Элли. — Насколько я понимаю, ты достаточно ценишь честность, чтобы не выпытывать у меня это.

Чарлз раздраженно вздохнул и провел рукой по волосам. Элли ловко загнала его в угол.

— Она должна быть наказана, — наконец сказал он. — На этом я настаиваю. Элли кивнула.

— Разумеется. Клер поступила дурно и должна ответить за свои проступки. Но решать это должна я, а не ты.

Чарлз закатил глаза. Элли настолько мягкосердечна, что скорее всего отправит девочку на ночь в свою комнату, и тем все ограничится.

Однако его жена и тут удивила его. Обратившись к Клер, которая так и сидела на полу, где ее оставил Чарлз, она спросила:

— Клер, как ты считаешь, в чем должно заключаться твое наказание?

Видно было, что Клер тоже удивилась, поскольку продолжала молчать и сидеть с открытым, как у рыбы, ртом.

— Клер! — мягко повторила Элли.

— Я могла бы вычистить оранжерею.

— Отличная идея, — согласилась Элли. — Я начала ее чистить сегодня утром вместе с Чарлзом, но мы в этом не слишком преуспели. Тебе придется также посадить новые кусты взамен погибших.

Клер кивнула:

— Могу также очистить кухню от джема.

— Это уже сделано, — сурово заметил Чарлз.

В глазах у Клер снова блеснули слезы, и она повернулась к Элли, ища поддержки.

— Больше всего я бы хотела, — негромко проговорила Элли, — чтобы ты сообщила всем обитателям поместья, что все неприятности последних дней случились не по моей вине. Я пытаюсь найти свое место в Уикомском аббатстве, и мне не хочется выглядеть глупой и неумелой.

Клер закрыла глаза и кивнула.

— Это будет нелегко для тебя, — признала Элли, — но разве прийти сюда и принести мне извинения было легко? Ты сильная девочка, Клер. Сильнее, чем сама полагаешь.

Впервые за весь вечер Клер улыбнулась, и Элли поняла, что все будет хорошо.

Откашлявшись, Чарлз сказал:

— На сегодня, Клер, я думаю, волнений для Элли достаточно.

Элли покачала головой и пальцем поманила к себе Клер.

— Подойди сюда на секунду, — сказала она. Когда девочка приблизилась, Элли зашептала ей на ухо:

— Знаешь, о чем еще я думаю?

Клер покачала головой.

— Я думаю, когда-нибудь ты будешь очень рада, что Чарлз не смог тебя дождаться.

Клер вопросительно посмотрела в глаза Элли.

— Любовь настигнет тебя тогда, когда ты меньше всего будешь ее ждать, — шепотом объяснила Элли и затем добавила:

— И тогда, когда ты будешь достаточно взрослой.

Клер засмеялась, а Чарлз ревниво проворчал:

— О чем, черт возьми, вы там шепчетесь?

— Ни о чем, — ответила Элли. — А теперь отпустим Клер. У нее много дел.

Чарлз отступил на шаг, пропуская Клер, которая бросилась к выходу. Когда дверь за ней захлопнулась, он обернулся к Элли:

— Ты была слишком снисходительна к ней.

— Это мое решение, а не твое, — вдруг каким-то усталым голосом проговорила Элли. Она истратила слишком много сил, разговаривая с разъяренным мужем и его рыдающей кузиной.

Чарлз прищурил глаза:

— Тебе больно? Она кивнула.

— Ты можешь дать мне еще дозу опия?

Не теряя времени, Чарлз подошел к ее кровати, держа в руках стакан. Пока он приглаживал ей волосы, Элли проглотила содержимое. Зевнув, легла на подушки, закинув вверх перебинтованные руки.

— Знаю, ты считаешь, я была недостаточно строга с Клер, — сказала она, — но я уверена: она запомнит этот урок.

— Придется взять с тебя слово, что так оно и будет, поскольку ты отказываешься сообщить мне, что она говорила в свою защиту.

— Она вовсе не пыталась себя оправдывать. Она знает, что поступила скверно.

Чарлз вытянул на кровати ноги и оперся спиной об изголовье.

— Ты удивительная женщина, Элинор Уиком. Элли сонно зевнула.

— Против этого я возражать не стану.

— Не все на твоем месте были бы столь всепрощающими.

— Пусть это не вводит тебя в заблуждение. Я способна быть мстительной, если потребуется.

— Да неужели? — с явным недоверием спросил Чарлз. Элли снова зевнула и прижалась к нему.

— Ты останешься здесь на ночь? Ну хотя бы пока я не засну?

Он кивнул и поцеловал ее в висок.

— Хорошо. Мне теплее с тобой.

Чарлз задул свечу и снова лег поверх покрывала. Удостоверившись, что Элли заснула, он дотронулся до своего сердца и шепотом сказал:

— Здесь тоже теплее.

Глава 17

Следующее утро Элли провела в постели, приходя в себя и набираясь сил. Чарлз ушел от нее рано, и тут же на смену ему явились другие члены семьи. Элли поочередно навещали то Элен, то Джудит, поскольку Клер была занята расчисткой оранжереи.

Ближе к полудню Элли устала от постоянных предложений Чарлза снова принять настойку опия.

— Очень мило с твоей стороны, что ты так беспокоишься, — попыталась успокоить Чарлза Элли, — "но, право же, сегодня боль не такая сильная. И потом я даже беседовать не могу — меня тянет в сон.

— Никто не в претензии, — успокоил ее Чарлз.

— Я сама на себя в претензии.

— Я уже позволил тебе уменьшить дозу вдвое.

— Я в состоянии вытерпеть небольшую боль, Чарлз. Я не такая уж слабая.

— Элли, ни к чему быть мученицей.

— Я не собираюсь быть мученицей. Я хочу остаться собой.

Чарлз с сомнением посмотрел на Элли, однако отставил флакон на столик рядом с кроватью.

— Но если руки снова разболятся…

— Знаю, знаю. Я… — Элли облегченно вздохнула, услышав стук в дверь, который положил конец малоприятному разговору.

— Входите! — крикнула она.

В комнату вбежала Джудит, поправляя на ходу темно-русые волосы.

— Добрый день, Элли! — прощебетала она.

— Добрый день, Джудит! Рада тебя видеть. Девочка величественно кивнула и взобралась на кровать.

— А я не заслуживаю приветствия? — спросил Чарлз.

— Да, разумеется, заслуживаешь, — ответила Джудит. — Добрый день, Чарлз, только тебе нужно выйти. Элли рассмеялась.

— А почему? — поинтересовался он.

— Мне нужно обсудить с Элли очень важные дела. Секретные.

— В самом деле?

Джудит высокомерно приподняла брови.

— Разумеется. Хотя ты можешь остаться на то время, пока я буду вручать Элли подарок.

— Очень великодушно с твоей стороны, — сказал Чарлз.

— Подарок! Очень трогательно! — одновременно с Чарлзом проговорила Элли.

— Я нарисовала для тебя картину. — Джудит протянула ей акварель.

— Как красиво! — воскликнула Элли, разглядывая голубые, зеленые и красные пятна. — Просто славно!

— Это луг, — объяснила Джудит.

Элли с облегчением вздохнула, поскольку без подсказки Джудит она ни за что не угадала бы, что изображено на листе.

— Вот смотри, — продолжала девочка. — Это трава, а это небо. И яблоки на яблоне. Видишь?

— А где ствол яблони? — спросил Чарлз. Джудит нахмурилась:

— У меня кончилась коричневая краска.

— Хочешь, я куплю тебе новые краски?

— Больше всего на свете! Чарлз засмеялся:

— Я хотел бы, чтобы всех женщин можно было так легко порадовать.

— Не такие уж мы неразумные. — Элли сочла долгом вступиться за свой пол.

Джудит была явно недовольна тем, что не понимает, о чем разговаривают взрослые. Уперев руки в бока на манер Элли, она заявила: а теперь ты должен нас покинуть, Чарлз. Я же сказала, что мне нужно поговорить с Элли. Это очень важно.

— Неужели? — усомнился Чарлз. — Настолько важно, что об этом не могу знать я, граф? Человек, который отвечает за все здешнее хозяйство?

— Ключевое слово здесь — “отвечает”, — с улыбкой сказала Элли. — Я подозреваю, что хозяйство ведет все-таки Джудит.

— Разумеется, ты права, — согласился Чарлз.

— Я думаю, нам понадобится по крайней мере полчаса, — заявила Джудит. — Может, чуть больше. В любом случае ты должен постучать в дверь, если захочешь войти. Я не хочу, чтобы нас прервали.

Чарлз встал и направился к двери.

— Я вижу, что меня бесцеремонно выпроваживают.

— Помни: полчаса! — прокричала ему вслед Джудит. Уже в дверях Чарлз обернулся:

— Ну, малышка, ты настоящий тиран.

— Просто Джудит попросила о персональной аудиенции, — шутливо сказала Элли.

— Девочка из молодых, да ранняя, — пробормотал Чарлз.

— Ты уже говорил мне это, — заулыбалась Джудит. — И это значит, что ты меня любишь.

— Ну-ну! — сказала Элли и потянулась было к девочке, чтобы взъерошить ей волосы, но тут же вспомнила, что не может этого сделать.

— Береги руки! — строго сказал Чарлз.

— Ладно, иди, — отозвалась Элли, не в силах сдержать усмешки.

После этого с минуту до Элли и Джудит из коридора долетали звуки удаляющихся шагов Чарлза.

— Так о чем ты хотела со мной поговорить? — обратилась Элли к девочке.

— О дне рождения Чарлза. Клер сказала маме и мне, что ты хочешь организовать праздник.

— О да, разумеется! Хорошо, что ты мне напомнила. Боюсь, я мало что сейчас могу сделать сама, но могу отдавать приказания другим людям.

Джудит хихикнула.

— Нет, командовать буду я.

— А можно мне быть твоим заместителем?

— Конечно!

— Ну, стало быть, мы договорились. А поскольку пожать руку я не могу, скрепим сделку поцелуем.

— Идет! — Джудит пододвинулась поближе к Элли и громко чмокнула ее в щеку.

— Хорошо. А теперь я поцелую тебя, и после этого мы составим план.

Джудит дождалась, когда Элли поцелует ее в макушку, затем сказала:

— Я думаю, мы попросим мсье Бельмона приготовить большущий торт. Огромный-преогромный! Со сливочной глазурью.

— Преогромный или просто большущий? — с улыбкой спросила Элли.

— Огромный-преогромный! — горячо подтвердила Джудит и, разведя руки, показала, какого размера будет торт. — И мы можем…

— Ой! — сжалась от боли Элли, когда девочка нечаянно задела ее перебинтованную руку.

Джудит мгновенно соскочила с кровати.

— Ой, прости меня, я нечаянно, правда-правда, нечаянно! — огорченно повторяла она.

— Я верю, — поспешила успокоить ее Элли, превозмогая боль. — Это не страшно. Я попрошу тебя взять со столика вон тот флакон и немного налить из него в чашку.

— Сколько? Вот столько? — Джудит пальцем указала примерно на середину чашки.

— Нет, наполовину меньше. — Четверть дозы будет в самый раз — этого хватит, чтобы снять боль, и в то же время она не будет слишком сонливой и вялой. — Только не говори об этом Чарлзу.

— А почему?

— Просто не говори — и все. — И добавила себе под нос:

— Терпеть не могу, когда он прав.

— Прошу прощения?

Элли с помощью Джудит приняла лекарство.

— Ну вот, а теперь продолжим обсуждать наши планы. И минут пятнадцать они обсуждали достоинства глазури шоколадной по сравнению с ванильной.

В тот же день, но несколько позже Чарлз вошел через общую дверь в спальню Элли с листком бумаги.

— Как ты себя чувствуешь? — справился он.

— Гораздо лучше, спасибо, хотя и трудновато перелистывать страницы книги.

— Ты пыталась читать? — удивился Чарлз.

— Вот именно что пыталась, — ответила Элли. Подойдя к кровати, он перевернул страницу и посмотрел на книгу.

— И как поживает сегодня наша дражайшая мисс Дэшвуд? — спросил он.

Первоначальное недоумение Элли исчезло, когда она поняла, что он спрашивает о героине романа “Чувства и чувствительность”, который она пыталась читать.

— Очень хорошо, — ответила Элли. — Думаю, мистер Ферраре в любой момент может сделать ей предложение.

— Потрясающе! — с самым серьезным видом произнес Чарлз.

— Ты можешь закрыть книгу. Я уже достаточно начиталась на сегодня.

— Может, тебе дать еще четверть дозы опия?

— А ты откуда знаешь? Он вскинул бровь:

— Я все знаю, дорогая.

— Просто ты знаешь, чем подкупить Джудит.

— Что ж, знание — вещь полезная. Элли закрыла, глаза.

— Четверть дозы — пожалуй, то, что надо, благодарю тебя.

Чарлз налил настойку и поднес стакан к губам Элли, а пока она пила, незаметно потер свою руку.

— Боже мой, — всполошилась Элли. — Я и забыла про твою руку. Как она?

— Намного лучше, чем твои руки. О ней можешь не беспокоиться.

— Но ты не сможешь снять швы.

— Кто-нибудь другой снимет. Например, Элен. Она постоянно занимается вышиванием и умеет обращаться с нитками.

— Надеюсь. Только не надо скрывать от меня, если тебе больно. Если я узнаю, что ты…

— Ради Бога, Элли! У тебя серьезная травма. Перестань беспокоиться обо мне.

— Легче беспокоиться о тебе, чем сидеть здесь и думать о своих руках.

Чарлз понимающе улыбнулся.

— Тебе трудно оставаться бездеятельной?

— Даже очень.

— Хорошо, в таком случае почему бы нам не начать разговор, какой обычно ведут мужья и жены?

— Прошу прощения?

— Ну, скажем, ты говоришь мне: “Мой дорогой и любимый муж…"

— Ну, прошу Тебя…

— ..Мой дорогой и любимый муж, — не замечая слов Элли, повторил Чарлз, — как ты провел этот замечательный день?

Элли театрально вздохнула:

— Ладно, ладно! Пожалуй, я не против этой игры.

— Очень любезно с твоей стороны, — заметил Чарлз. Изобразив на лице кислое выражение, Элли спросила:

— Чем сегодня занимался мой изумительный муж? Я слышала, твои шаги.

— Я ходил по комнате.

— Ходил? Это звучит серьезно.

Он обезоруживающе улыбнулся:

— Я составлял новый список.

Новый список? Я сгораю от нетерпения. Как он озаглавлен?

— “Семь способов того, как развлечь Элинор”.

— Всего лишь семь? Я и не подозревала, что меня так легко развлечь.

— Смею тебя уверить, что я вложил много мыслей в этот труд.

— Не сомневаюсь. Об этом наверняка свидетельствуют следы на ковре в твоей спальне.

— Не надо смеяться над моим несчастным ковром. То, что я шагаю по комнате, не самое страшное. А вот если наш брак останется таким, как в течение этих двух недель, то я поседею еще до того, как мне стукнет тридцать.

Элли знала, что упомянутое событие произойдет уже на следующий день, однако ей хотелось, чтобы запланированный праздник оказался для Чарлза сюрпризом. Поэтому она изменила тему беседы:

— Я уверена, что наша жизнь войдет в более спокойное русло, после того как мы заключили мир с Клер.

— Я бы тоже хотел на это надеяться. — Чарлз сказал это тоном рассерженного мальчишки. — А ты хочешь услышать мой новый список? Я целый день над ним работал.

— Ну конечно! Мне самой прочитать или ты зачитаешь его вслух?

— Пожалуй, лучше зачитаю вслух. — Он наклонился вперед и вскинул бровь, отчего его лицо приобрело хищное выражение. — Чтобы каждое слово прозвучало с должной силой.

Элли не удержалась от смеха.

— В таком случае начинай. Чарлз откашлялся.

— “Пункт первый. Читать ей вслух, так как она не может сама переворачивать страницы”.

— А ну-ка, дай взглянуть! Ты это на ходу придумал! Ты не знал, что я читала. И уж никак не мог знать, с каким трудом я переворачиваю страницы.

— Просто я чуть-чуть подредактировал, — выспренно возразил Чарлз. — Это вполне допустимо.

— Тебе все допустимо, потому что ты сам создаешь для себя правила.

— Это одно из немногих преимуществ, которые имеет граф, — согласился он. — Но если хочешь знать, то в пункте первом в самом деле значилось, что я должен тебе читать. Я лишь дополнил его словами о том, что тебе трудно переворачивать страницы… А теперь позволь продолжить. — После того как Элли кивнула, он зачитал:

— “Пункт второй. Растирать ей ноги”.

— Мои ноги?

— М-м, да. Тебе никогда не делали массаж ног? Смею тебя уверить, это очень здорово. Хочешь услышать описание? Или, может, нужно продемонстрировать?

Элли несколько раз кашлянула.

— Какой там следующий пункт?

— Трусиха! — с улыбкой сказал Чарлз. Протянув руку, он положил ее поверх покрывала на ногу Элли и провел ладонью вниз до тех пор, пока не дошел до ступни. Здесь он ущипнул ее за большой палец. — “Пункт третий. Приводить Джудит не менее двух раз в день для бесед”.

— Это гораздо более невинное предложение, чем предыдущее.

— Я знаю, тебе нравится ее компания.

— Меня все больше интригует твой список, который отличается таким разнообразием. Чарлз пожал плечами.

— Я не расставлял пункты в каком-то определенном порядке. Я записывал их по мере того, как они приходили мне в голову. Разумеется, кроме последнего. Я мог бы его поставить на первое место, но не хотел тебя шокировать.

— Я даже боюсь спрашивать, о чем говорится в седьмом пункте.

Чарлз расплылся в широкой улыбке:

— Это мой самый любимый пункт.

У Элли вспыхнули щеки.

Чарлз снова откашлялся, стараясь сдержать улыбку при виде смятения Элли.

— Можно продолжать?

— Пожалуйста.

— “Пункт четвертый. Ставить ее в известность о проделанной Клер уборке в оранжерее”.

— Это тоже относится к моим развлечениям?

— Ну, может, это не совсем развлечения, но я подумал, что тебе будут интересны последние новости.

— Ну и как она там трудится?

— Отлично. Она очень трудолюбивая девочка. Хотя там чертовски холодно. Клер открыла наружные двери, чтобы проветрить оранжерею. Думаю, к тому времени когда ты выздоровеешь, запах исчезнет бесследно.

Элли улыбнулась:

— Что в следующем пункте?

— Дай-ка мне взглянуть. Ага, вот он. “Пункт пятый. Пригласить портниху с образцами материи и фасонами платьев”. — Чарлз поднял на Элли глаза. — Очень жаль, что мы не сделали этого до сих пор. Нужно для начала подобрать хотя бы несколько фасонов и определить цвета. Меня утомляет, когда я вижу тебя только во всем коричневом.

— Моему отцу года два назад принесли в качестве платы несколько рулонов коричневой материи. С тех пор я не покупала платьев другого цвета.

— Весьма печальное стечение обстоятельств, — Значит, ты такой приверженец моды?

— Определенно в гораздо большей степени, чем его преподобие — твой отец.

— По этому пункту, милорд, мы с вами солидарны. Он низко нагнулся и коснулся своим носом ее носа.

— Я в самом деле твой лорд, Элинор?

— Согласно правилам поведения в обществе, это, очевидно, так и есть.

Он вздохнул и в притворном отчаянии стукнул себя в грудь.

— Если ты танцуешь так же изящно, как ведешь беседу, я предсказываю, что ты будешь знаменитостью и любимицей всего города.

— Это невозможно, пока я не куплю одно или два новых платья. Нельзя же всюду появляться в коричневом.

— Ага, тонкое напоминание о необходимости вернуться к этому пункту. — Он поднял листок вверх. — А теперь пункт шестой. “Обсудить с ней состояние ее нового банковского счета”.

Лицо Элли просветлело.

— Тебе это интересно?

— Разумеется.

— Да, но в сравнении с твоими деньгами мои триста фунтов — всего лишь мелочь. Они для тебя мало что значат.

Чарлз вскинул голову и посмотрел на Элли так, словно удивлялся тому, что она не понимает простой вещи.

— Но ведь это много значит для тебя.

И в этот момент Элли решила, что она любит Чарлза. Разумеется, в той степени, в какой подобные вещи возможно решить. Осознание сего факта повергло ее в шок, и в ее смятенном мозгу родилась мысль, что это чувство вызревало в ней с того момента, когда он сделал ей предложение. В нем была какая-то.., неуловимая особенность. Например, то, как он умел смеяться над собой.

Или как он умел смеяться над ней.

Или как целовал Джудит перед сном.

Но самым удивительным было то, насколько уважительно он относился к ее талантам и предугадывал ее нужды, а также то, как глаза его наполнялись болью, когда он чувствовал, какие физические муки она испытывает.

Он был гораздо лучше, чем она думала о нем раньше, когда дала согласие на замужество.

— Элли! Элли? — отвлек ее от размышлений голос Чарлза.

— Что? Ах, прости. — Ее лицо вдруг залилось краской, хотя она и понимала, что вряд ли Чарлз может прочитать ее мысли. — Просто я задумалась.

— Дорогая, ты, похоже, совсем меня не слушаешь.

Элли сглотнула и попыталась дать какое-то правдоподобное объяснение.

— Я просто думала о помещении своего капитала… Ты не хочешь выпить кофе?

— Хотел бы с молоком.

— Как знаешь, — не очень любезно ответила она.

— Боже мой, да мы чем-то раздражены.

Он тоже был бы раздражен, подумала Элли, если бы внезапно понял, что его сердце вот-вот окажется разбитым. Она любила человека, который не видел ничего дурного в супружеской неверности. Он совершенно четко изложил свои взгляды на брак.

Да, Элли понимала, что какое-то время он будет верен ей. Пока что он слишком заинтригован ею и новизной ощущений, порожденных браком, чтобы искать другую женщину. Но со временем это утомит его, и он бросит ее дома одну с разбитым сердцем.

Будь проклят этот мужчина! Уж если ему суждено иметь какой-нибудь фатальный дефект, ну почему бы ему, скажем, не грызть ногти, или не играть в карты, или не быть коротконогим и толстым, или вообще уродом? Почему он должен являть собой совершенство во всех отношениях за исключением одного: не испытывать никакого уважения к священным узам брака?

Элли чуть не плакала.

Но хуже всего было сознание того, что она никогда не отплатит той же монетой. Элли, несмотря ни на что, не сможет быть неверной женой. Возможно, объяснялось это тем, что она была воспитана в семье священника. А может, просто не могла нарушить священный обет, который давала при вступлении в брак. Просто так она создана.

— Ты вдруг как-то погрустнела, — сказал Чарлз, касаясь ее лица. — Боже мой, что это? Я вижу слезы в твоих глазах! Элли, что случилось? Это все твои руки?

Элли кивнула. В этой ситуации такое объяснение было самым простым и правдоподобным.

— Прими еще немного опия. И я не намерен выслушивать твои возражения на этот счет. От четверти дозы ты не потеряешь сознания.

Она выпила лекарство, думая о том, что неплохо бы на какое-то время отключиться.

— Спасибо, — сказала она, когда Чарлз вытер ей рот. Он смотрел на нее с такой нежностью и беспокойством, что у нее заныло сердце, а затем…

А затем ей пришла в голову одна мысль. Ведь, говорят, исправившиеся повесы становятся великолепными мужьями. Почему, черт возьми, она не может наставить его на путь истинный? Она раньше никогда не отступала, если ей бросали вызов. Почувствовав прилив вдохновения от этой мысли, а возможно, и легкое головокружение после приема опия, Эллиловернула голову к Чарлзу и спросила:

— А когда же я узнаю, что заключено в таинственном седьмом пункте?

Он с некоторой тревогой посмотрел ей в глаза.

— Я не уверен, что ты сейчас готова его выслушать.

— Вздор! — Она улеглась поудобнее и озорно улыбнулась. — Я готова ко всему.

Похоже, ее слова озадачили Чарлза. Он нахмурился, взял флакон с настойкой опия и с любопытством посмотрел на него.

— Я думал, после этого тебе захочется спать.

— Спать мне не хочется, но чувствую себя я гораздо лучше.