Золотой шанс

— Давай не будем об этом. Мне жаль, что я затеял этот разговор.

— А мне жаль еще больше. Дэррен вздохнул.

— Знаешь, — мягко сказал он, — когда Рид сегодня смеялся над словами Филы, я понял, что за последние три года он впервые смеется от души.

— Я знаю. Боже, как жаль, что мы не в курсе того, что задумал Ник. Может быть, Элеанор совершила ошибку, подключив его к этому делу.

— Ей следовало подумать о возможных последствиях до того, как она ему позвонила.

— В одном я уверена. Мы не можем позволить Нику забрать руководство из рук Хилари, — заявила Виктория.

— Это могло бы осложнить положение. С другой стороны…

— Нет. — Виктория уставилась в потолок. — Это все погубит. Элеанор утверждает, что нам нужно, чтобы у руля оставалась Хилари, пока начинается твоя политическая карьера. Может быть, когда-нибудь в будущем Ник сможет вернуться, но не сейчас.

— Беда с Никодемусом заключается в том, что он сам принимает решения и слишком поздно ставит об этом в известность других.

Элеанор сделала глоток шерри и посмотрела в темноту. Она начала думать, уж не совершила ли серьезную ошибку, когда привлекла Ника к этой ситуации. Наблюдая за ним сегодня за ужином, она поняла, что больше не может быть уверена в том, что он поступит именно так, как она хотела.

Элеанор умоляла его забрать у этой никому не известной женщины акции, которые оставила ей Крисси, и не сомневалась, что Ник получит их назад. Ведь он все-таки член семьи и способен на чудеса, когда речь идет о бизнесе.

Но ей было уже достаточно лет, чтобы понимать: чудеса не совершаются бескорыстно. Что же такой волшебник может запросить в качестве платы за то, что вырвет акции из рук Филадельфии Фокс? «Возможно, — думала Элеанор, — Каслтоны все равно их потеряют. Возможно, Ник получит эти акции для себя и их использует».

Она попыталась представить, что он будет с ними делать, и все варианты приводили к одному важному выводу: если Ник вернулся, чтобы остаться, он избавится от Хилари. Они не могут сосуществовать длительное время. Слишком сильное напряжение, возникающее между ними.

Но чтобы снова получить контроль над фирмой, Нику понадобится большее количество акций, чем то, что принадлежит сейчас Филе.

Элеанор была вынуждена признать, что, если Нику удастся избавиться от Хилари и взять на себя руководство фирмой, это серьезно подорвет шансы Дэррена на успешное начало политической карьеры. Никодемус не проявлял никакого энтузиазма по поводу губернаторской кампании Дэррена, а чтобы победить на выборах, понадобятся деньги обеих семей. Деньги и свобода вести активную кампанию.

Ничто не должно помешать Дэррену.

«Он гораздо больше мужчина, чем когда-либо был ты, Бэрк, даже несмотря на то, что никогда бы этого не признал. И это, вероятно, одна из причин, по которой ты всегда был так строг с ним и никогда не давал ему покоя. Ты видел в нем соперника, правда? И очень скоро у него в руках будет такая власть, о которой ты даже не мог мечтать. Он будет следующим губернатором нашего штата», — произнесла Элеанор внутренний монолог, адресуя его покойному мужу.

Женщина отвернулась от окна и оглядела свою спальню в федералистском стиле со старинным туалетным столиком тонкой работы, высоким изголовьем и искусной драпировкой. Последнее время она чувствовала себя в этой комнате гораздо счастливее. Она приказала вынести все вещи Бэрка, утверждая, что напоминания о нем вызывают у нее грусть. Все приняли это объяснение, не подвергая сомнению.

На самом же деле в день смерти Бэрка она испытала невероятное облегчение. Она наконец почувствовала себя свободной.

Однако Элеанор была далеко не свободной. Теперь она это поняла. Никто из них не был свободен.

«Ты так это планировал, Бэрк? Ты был бы счастлив, если бы знал, что мы все еще расплачиваемся за твои жестокие игры. Мне следовало знать, что ты найдешь способ причинить нам боль, даже когда будешь уже в могиле».

Она могла представить, как бы смеялся муж, увидев, что его близкие сражаются с неприятностями, которые он создал. Некоторым людям суждено идти по жизни, разбивая счастье остальных. Бэрк Каслтон был большим специалистом именно в данной области, и его незаконнорожденная дочь унаследовала от него этот талант.

Но Дэррен — другой. Дэррен — ее сын. Он унаследовал внешность и шарм отца, но не его бездушие. Пальцы Элчанор сжали бокал с шерри. Она отказывается принять поражение. Она не позволит своему умершему мужу разрушить будущее сына.

— Тебе понравился вечер, Рид? — беспечно спросила Хилари, поднимаясь по лестнице с мужем.

— Конечно. У Элеанор всегда прекрасная еда. Если бы она не была так зациклена на том, чтобы поставить правильные бокалы и положить нужные вилки, мы, вероятно, получили бы от ужина большее удовольствие. Палтус был превосходным. — Он начал развязывать галстук, удивляясь, насколько автоматически последнее время стал скрывать от Хилари свои истинные чувства. Это происходило почти инстинктивно.

— Фила забавный человек, правда?

— Она заставит Ника побегать, это уж точно.

— Она действительно напомнила тебе Нору?

Рид спросил себя, к чему эти вопросы. И стал еще более осторожным.

— Ну, только когда она вдруг выступила с лекцией по поводу благотворительности. Нора всегда пыталась заставить всех нас жертвовать больше денег. Я помню, что она все время приводила то же самое сравнение с навозом.

— Ты же знаешь, что большинство просьб о пожертвованиях — это сплошное надувательство, — произнесла Хилари, поднявшись наверх. — Приходится проявлять чрезмерную осторожность. Гораздо более эффективно выделять деньги консервативным организациям и политикам, которые работают, с тем чтобы удержать страну на правильном пути. В итоге это всем приносит пользу: и бедным, и богатым,

— Это правда, черт возьми.

— Похоже, Ник очень увлекся Филой.

— С Ником ни в чем нельзя быть уверенным, — услышал Рид свои осторожные слова.

— Я знаю. — Хилари вошла в свою комнату. — Мы все это узнали три года назад, не так ли? Спокойной ночи, Рид. — Она грустно улыбнулась, закрывая за собой дверь.

Некоторое время Рид смотрел на закрытую дверь, после чего медленно направился по коридору к собственной спальне.

Он зашел внутрь и захлопнул за собой дверь. Взгляд его упал на резную кровать из клена. Он попытался вообразить Хилари в этой кровати, ее прекрасные рыжие волосы, упавшие на грудь, ее стройное тело, томно растянувшееся под простынями.

Невозможно. Как бы сильно он ни старался, он не мог представить себе Хилари в своей постели. Нора была единственной женщиной, которая здесь выглядела уместно.

Несмотря на все, он понял, что его радует: Ник нашел счастье и удовлетворение с Филадельфией Фокс. Нора хотела бы, чтобы ее сын был счастлив.

Глава 11

Выстрел револьвера прогремел так, что грохот проник даже сквозь толстые наушники на голове Филы. Тяжелое оружие подпрыгнуло в ее руках, и она попыталась снова привести его в соответствие с мишенью.

— Спокойнее, Фила.

— Что? — прокричала она в ответ, прищурившись и пытаясь разглядеть бумажную мишень на расстоянии, чтобы понять, удалось ли ей попасть.

— Ты все делаешь слишком быстро. Помедленнее. Это не соревнование на скорость.

— Что?

— Я сказал, — повторил Ник, поднимая ее тяжелые наушники, — что это не соревнования на скорость. Нужно все делать легко и спокойно. Постарайся выполнять движения помедленнее.

— По-моему, мне не нравится это оружие.

— Тебе вообще не нравится оружие, поэтому вряд ли ты можешь об этом судить.

— Почему я не могу тренироваться с моим собственным пистолетом?

— Потому что для человека, который вообще не любит оружие и даже не хочет практиковаться, револьвер — гораздо лучший вариант, чем автоматический пистолет. Я тебе уже это объяснял. Тебе придется выстрелить из твоего девятимиллиметрового раз пятьсот, чтобы пристреляться и приспособиться к нему. Мне почему-то кажется, что ты не склонна этого делать.

— А эту штуку очень трудно заряжать.

— Перестань ворчать. Привыкнешь, Даже несмотря на то что его сложнее заряжать, револьвером гораздо проще пользоваться. Для твоих целей нужно простое и нехитрое оружие, а не такое шикарное, как твой автоматический пистолет. Фила, поверь, тебе лучше научиться пользоваться револьвером, чем твоим автоматическим пистолетом.

— Он такой тяжелый. У меня рука уже устала, ладонь вообще отваливается оттого, что я так часто нажимаю на спуск.

Ник в отчаянии взглянул на нее.

— Ты не прекращаешь жаловаться с тех пор, как мы утром пришли сюда. Закрой рот и снова заряди револьвер, женщина.

— Ты теряешь терпение, Ник. — Она принялась возиться с патронами, чувствуя себя неудачником из старого вестерна. — Если ты начнешь кричать, я буду нервничать.

— Это была твоя идея купить оружие. Будь я проклят, если позволю тебе бегать с пистолетом, с которым ты не умеешь обращаться. Раз ты собираешься держать пистолет у своей постели, ты, черт возьми, должна научиться им пользоваться. И не будем больше это обсуждать.

— Ты повышаешь голос, Ник.

— Я еще не то сделаю, если ты не начнешь уделять этому больше внимания. Ну ладно, подойди к огневому рубежу и, Бога ради, постарайся помнить то, что я тебе говорил. Помедленнее и полегче.

— Должно быть, в оружии есть что-то такое, что заставляет мужчин чувствовать себя очень крутыми. Поэтому ты сегодня так грубо со мной разговариваешь?

— Еще пять минут, и я уже не буду разговаривать грубо. Я буду грубо действовать. Интересно посмотреть, может, такой подход сработает лучше. — Он снова натянул наушники на ее уши.

Фила простонала, выпрямилась и подняла револьвер движением, которое ей казалось медленным и плавным. Она дважды выпалила в общем направлении мишени и опустила пистолет.

— Неплохо, — громко сказал Тек за ее спиной. — Все время немного уходит вправо и все еще пытается выстрелить слишком быстро, но уже начинает попадать в бумагу.

Фила сняла наушники и самодовольно улыбнулась.

— Вот спасибо, генерал Шерман. Как мило с вашей стороны подарить несколько добрых слов своим солдатам. Если бы я уделяла слишком много внимания замечаниям Ника, я впала бы в глубокую депрессию. За все утро он не сказал мне ничего хорошего.

— Тек относится к этому серьезно, — проговорил Ник. — И тебе лучше делать то же самое, Фила. Давай еще раз.

Несколько секунд Фила не обращала на него внимания, с некоторой завистью разглядывая розово-оранжевую гавайскую рубашку Шермана.

— Красивая рубашка, генерал.

Тек просиял.

— Я так и думал, что она вам понравится.

— Убери отсюда свою задницу, Фила, и встань на огневой рубеж, — приказал Ник. — Или я заставлю тебя это сделать.

— Ух. Прекрасный способ провести такое замечательное утро, — простонала женщина и принялась снова выполнять свое упражнение. Она не заметила, как подъехал «мерседес», но, выстрелив еще несколько раз и обернувшись в надежде услышать одобрение, она увидела, что к ним присоединился Рид.

— Она слишком торопится, — заявил Рид, приближаясь к небольшой компании на огневом рубеже. — Так же, как торопится, когда играет в гольф.

— Знаю. — Ник передал Филе еще патронов. — Я работаю над этой проблемой.

— Я не нуждаюсь в дополнительных зрителях, — сказала она в раздражении. — Мне и так трудно дается, когда на меня глазеют Ник и Тек.

— А зачем ты это делаешь, Фила? — поинтересовался Рид, поднимая «магнум — 357», который принес Тек. — Совершенно очевидно, что ты придерживаешься невысокого мнения об оружии вообще и не одобряешь людей, которые им владеют. Так какого же черта тебе самой так нужно оружие?

— У меня на то свои причины, — пробормотала Фила, не желая пересказывать всю историю для Рида и Тека.

— У нее некоторое время назад были неприятности с одним из владельцев детского приюта, — объяснил Ник, распечатывая очередную пачку патронов. — Негодяй набросился на нее с пистолетом, и это закончилось для него тюрьмой. И он выразил некоторые угрозы по поводу того, что сделает с ней, когда освободится.

— Вот черт, — произнес Тек с одновременно почтительным и встревоженным видом. — Он вас ранил?

— Нет, просто я испытала некоторое потрясение. Полиция появилась в считанные секунды. — Фила сосредоточилась на мишени.

Рид нахмурился, посмотрев на Филадельфию.

— Этот мерзавец угрожал расправиться с тобой, когда выйдет из тюрьмы?

— Я понимаю, что это звучит несколько мелодраматично, — проговорила она, рассматривая тяжелый пистолет в своих руках, — но, собственно говоря, я боюсь Элайи Сполдинга.

Рид взглянул на Ника поверх головы Филы.

— Ты навел справки?

— Нет еще, — ответил тот. — Но собираюсь это сделать. Ну ладно, попробуй еще раз и постарайся сделать это медленно и плавно, поняла?

Она встревоженно смотрела на него.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что собираешься навести справки? Какие справки?

— Не имеет значения. Перестань спорить и один раз в жизни постарайся сделать то, что тебе говорят.

— Я никогда не делаю то, что мне говорят, если могу этому сопротивляться, — высокомерно заявила Фила.

— Научишься, — спокойно заметил Ник.

— Кто знает? — добавил Тек. — Может, вы даже к этому привыкнете.

— Ни в коем случае, — возразила женщина. — В моих жилах течет ультралиберальная, антиавторитарная, анархистская кровь. Спросите у Рида.

— Если мы втроем будем на нее кричать, — спокойно сказал Рид, — она научится делать то, что ей говорят.

— Вчетвером, — произнес Дэррен, присоединяясь к компании.

С решительным выражением лица Фила оглядела этот круг мужчин и поняла, что находится в меньшинстве. Чувствуя себя по-прежнему воинственно настроенной, но временно подавленной, она снова повернулась к мишени.

Странно было ощущать, что все эти толпящиеся вокруг нее люди искренне озабочены тем, чтобы она действительно научилась обращаться с оружием. Она подумала об этом, поднимая пистолет. Уже долгое время никто не думал о ее личной безопасности и никто не чувствовал себя обязанным научить ее заботиться о себе в этом плане.

Непонятно, но впервые со времени смерти Крисси Фила не ощущала своего одиночества в этом мире.

Ник прибыл в Сиэтл в четыре часа дня. Этой поездкой он намеренно пошел на риск, как признался сам себе, паркуя свой «порше» на стоянке компании. Но весь проект зависел от таких рискованных шагов. Ему придется некоторое время ходить по краю пропасти, пока он не будет готов обрушить все в эту самую пропасть.

Он выключил двигатель и с минуту оставался за рулем, рассматривая нагромождение уродливых двух-и трехэтажных зданий, представляющих собой штаб-квартиру «Каслтон и Лайтфут».

В самом начале своей деятельности компания росла быстрыми скачками. Рид и Бэрк уделяли мало внимания таким излишествам, как единый дизайн офисного здания и производственных помещений. Бизнес расцветал, и у них не было времени наводить красоту.

Они приобрели строительную площадку на южной окраине Сиэтла и возвели самьш дешевые, но и самые удобные для работы здания. Вокруг них были беспорядочно разбросаны стоянки для автомашин. Давным-давно кто-то посадил несколько тощих кустов рядом со входами в здания в безуспешной попытке несколько смягчить суровый вид конструкций.

В облике штаб-квартиры «Каслтон и Лайтфут» не было ничего, что могло бы выиграть призы за архитектурный дизайн, но для служащих это было менее важным, чем тот факт, что за всю историю существования компании в ней не случалось увольнений. Работа была надежной и постоянной даже в самые худшие периоды циклически развивающейся, постоянно переживающей взлеты и падения аэрокосмической индустрии.

Компании удалось удержаться на плаву в тяжелое время и снова расцвести, когда окрепла экономика страны.

Бесспорно, «Каслтон и Лайтфут» добились феноменального успеха в период становления, когда компанией руководили Рид и Бэрк. Но, по мнению Ника, за последние несколько лет развитие несколько замедлилось. Компания уже не слишком быстро реагировала на новые рынки. Конкуренты наступали на пятки. И когда Ник получил мандат исполнительного директора, то немедленно принялся вносить изменения.

Он заключил контракты с несколькими новыми поставщиками, чья деятельность носила более современный характер, чем некоторых старых партнеров «Каслтон и Лайтфут». Он начал расширять связи компании на внешнем рынке, уделяя особое внимание странам Тихоокеанского региона. И также начал расширять производство, чтобы «Каслтон и Лайтфут» могла меньше зависеть от правительства.

Тогда Ник обнаружил, что в данном вопросе его взгляды идут вразрез со взглядами отца и Бэрка Каслтона. Им нравилось заниматься бизнесом в старой манере, что означало реализацию правительственных контрактов.

Ник был уверен, что передовая электроника и приборы имеют не меньшее применение в промышленности и в быту, чем в военном оборудовании. Но для Рида и Бэрка эти не правительственные ниши почти не имели значения, а были просто второстепенным занятием, в которое время от времени вовлекалась «Каслтон и Лайтфут».

Но Ник видел в этих нишах будущее компании и сосредоточил на их развитии большое количество ресурсов. Дэррен с одобрением отнесся к новым идеям, но Лайтфуту приходилось постоянно преодолевать сопротивление своего отца и Бэрка.

Пока Ник парковал «порше», ему пришло в голову, что, если бы в то время, когда он сражался с отцом и Бэрком, на его стороне была Фила, он, вероятно, выиграл бы эту войну.

Выходя из машины, он на мгновение улыбнулся. Было очевидно, что Филадельфия безупречно верна тем, кому дарит свою дружбу или любовь. Она поддерживала бы своего мужа до конца, в отличие от Хилари, которая использовала любую возможность, чтобы подорвать позиции Ника. В своей жизни Ник совершил несколько ошибок, но теперь готов был признать, что его женитьба самая дорогостоящая из них.

Он шагал мимо рядов автомобилей на широкой автостоянке, пока не приблизился к зданию, в котором находились офисы руководства. Открыл стеклянные двери и оглянулся с чувством хозяина, которое никогда не мог в себе подавить. Прошло три года с тех пор, как он последний раз был в вестибюле, но за это время чувства» что (c)и имеет право находиться здесь, что это его место, нисколько не потускнело.

Работая в сфере бизнеса, он занимался всем: от очистки мусорных корзин до заключения многомиллионных контрактов. Он знал «Каслтон и Лайт-фут» снизу доверху, и половина компании принадлежала ему.

Лайтфутовская часть «Каслтон и Лайтфут» представляла собой его законное наследство. Три года назад он приказал себе забыть об этом, но сейчас, снова открыв входную дверь, понял, что очень скоро потребует его назад.

Секретарша была новой, худенькой и пугающе молодой. Она выглядела так, как будто проходила стажировку за прилцвком парфюмерного магазина: безупречная кожа, безупречные волосы, безупречный макияж.

На табличке с именем значилось: Рита Дакетт. Ник поинтересовался про себя, куда делась мисс Оксберри, которая была лет на тридцать старше, с седыми волосами и способная дать отпор целому батальону пронырливых правительственных бюрократов.

— Чем могу вам помочь, сэр? — спросила мисс Дакетт с улыбкой, подразумевавшей, что Ник, вероятно, ошибся зданием.

— Я Ник Лайтфут и собираюсь подняться наверх в офис исполнительного директора.

Услышав его имя, мисс Дакетт нахмурилась.

— Мне очень жаль, сэр, но миссис Лайтфут отсутствует. Она в отпуске. Боюсь, что ее помощник мистер Веллакотт уже ушел. Вы сказали, ваше имя Лайтфут?

— Именно так. И вам не стоит беспокоиться о том, что я собираюсь подняться наверх. Это мой офис. Я просто некоторое время им не пользовался. — Он направился к лифтам.

Мисс Дакетт вскочила на ноги.

— Мистер Лайтфут, подождите минуточку. Я не могу разрешить вам так просто пройти наверх.

Ник увидел охранника, который приближался, чтобы посмотреть, что происходит.

— Привет, Бойд. Как жена и детишки?

Сначала на лице охранника отразилось удивление, после чего он широко улыбнулся.

— Мистер Лайтфут. Рад снова вас видеть, сэр. Много времени прошло.

— Знаю. — Ник шагнул в лифт. — Пожалуйста, скажи мисс Дакетт, что я имею право здесь находиться. Она немного нервничает.

— О, конечно. Я дам ей знать. Она новенькая. Вы снова возвращаетесь на работу, мистер Лайтфут?

— Скоро, — пообещал Никодемус. Двери лифта закрывались. — Очень скоро.

Он вышел из лифта на втором этаже и увидел еще одну женщину, сидящую за столом. Но это лицо было ему знакомо.

— Мистер Лайтфут! Как я рада снова вас видеть, сэр.

— Здравствуйте, миссис Гилфорд. Как дела?

— Хорошо, очень хорошо. Но вас нам здесь очень не хватало, сэр. Вы пришли увидеться со своей, э-э, женой… я имею в виду, с женой мистера Лайтфута? — Умное лицо миссис Гилфорд, женщины средних лет, покраснело от смущения. — То есть вы пришли увидеться с миссис Лайтфут? — Она наконец выбралась из трудной ситуации.

— Сплошная путаница, правда? — сказал Ник. — Нет.

— О, хорошо. Потому что она, то есть они, то есть все сейчас на побережье. Знаете, в Порт-Клакстоне. — Она покраснела еще гуще. — Боже милостивый, вы только послушайте, что я говорю. Как будто вы не знаете, где находится Порт-Клакстон.

— Не беспокойтесь, миссис Гилфорд, — мягко проговорил Ник. — Я.пришел немного поработать, пока семья наслаждается своим заслуженным отпуском.

— Поработать? — Она в недоумении смотрела на него. — Вы возвращаетесь на работу в «Каслтон и Лайтфут»?

— Именно так, миссис Гилфорд.

Она широко улыбнулась.

— Это замечательно, сэр. А как же миссис Лайтфут? Простите, я не собираюсь совать нос не в свое дело. Я просто хотела спросить, не произошли ли официальные изменения?

— Официальные изменения произойдут в августе на годовом собрании. Но я решил, что зайду сегодня познакомиться с делами. Чтобы снова почувствовать свою работу, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Конечно, сэр. Пожалуйста, проходите. Еслиу вас возникнут вопросы, возможно, я смогу связаться с мистером Веллакоттом и попрошу его вернуться в офис. Он ушел сегодня пораньше, но я уверена, что смогу найти его.

— Не беспокойтесь, миссис Гилфорд. Веллакотт мне не понадобится.

— Хорошо, сэр. Э-э, миссис Лайтфут немного изменила офис, — произнесла женщина с предупреждающими нотками в голосе.

— Это меня не удивляет.

Тем не менее, открыв внутреннюю дверь своего офиса, Ник поморщился. Это место было его соб ственностью во время пребывания на посту исполнительного директора «Каслтон и Лайтфут». Он поддерживал кабинет в том же стиле, что и облик всей фирмы: функциональным, деловым и суровым

Теперь офис был полон экзотических растений и отполированной до блеска мебели в стиле королевы Анны, а на полу лежал восточный ковер. Въехав сюда, Хилари почувствовала себя как дома. Вероятно, использовала ценные указания Элеанор.

Ник медленно прошелся по офису, открывая ящики столов и изучая картины на стенах. Насколько он мог судить, в этой коллекции абстрактного искусства не был представлен ни один художник Северо-Запада. Хилари никогда не нравился Северо-Запад, не говоря уже о его искусстве.

Нахмурившись, он остановился около стола орехового дерева, рассматривая его нежные линии и изогнутые маленькие ножки. Наклонившись вперед, Никодемус нажал кнопку внутреннего переговорного устройства. Пришло время для очередного рискованного шага.

— Миссис Гилфорд, пожалуйста, принесите мне папку по Трейнору.

— Конечно, сэр. Одну минуточку.

Ник сел за стол и начал ждать. Прошло довольно много времени.

Через пять минут в переговорном устройстве зазвучал голос Гилфорд. Она казалась обеспокоенной.

— Извините, мистер Лайтфут. Вы сказали «Трейнор»?

— Именно так. — Он повторил по буквам, но был готов принять тот факт, что этот вопрос останется нераскрытым. Ничего удивительного. Это было бы слишком просто.

— Я не могу найти папки с таким названием. Сейчас посмотрю еще раз. Может быть, ее поставили в другое место.

— Не беспокойтесь, миссис Гилфорд. Похоже, я знаю, где она.

— Хорошо, сэр. Дайте мне знать, если захотите, чтобы я еще поискала.

— Спасибо. — Он откинулся на спинку стула и оглядел комнату. Поверх старого встроенного в стену сейфа Хилари повесила блеклую картину в розовато-лиловых тонах. Его отец всегда держал на этом месте портрет спаниеля. Заняв этот офис, Ник сохранил картину. Ему нравилось что-то в терпеливом, скорбном взгляде собаки.

Он встал, подошел к картине и снял ее со стены. Если Хилари поменяла шифр замка, ему придется вызывать слесаря. На это уйдет некоторое время, но других вариантов нет. На всякий случай он испробовал старый шифр. Смешно, что три года спустя он все еще хранил в памяти эту комбинацию цифр.

Замок не поддался. Ник уже потянулся за телефонным справочником, чтобы найти слесаря, когда ему вдруг пришло в голову, что Хилари никогда не умела запоминать цифры. Прожив с человеком полтора года, неминуемо узнаешь о нем кое-какие подробности. Его бывшая жена была не в состоянии запомнить даже телефонный номер. Она всегда записывала адреса, телефоны и номера банковских кодов, очень аккуратно вела эти записи.

Ник принялся рыться в маленьких ящичках старого стола в поисках цепочки цифр, которая может быть спрятана в укромном месте. Покончив со столом, он продолжал поиски в других местах. Наконец он перевернул картину в стиле абстракционизма, закрывавшую стенной сейф. На обратной стороне этого произведения живописи он нашел шифр, аккуратно записанный почерком Хилари. Очень удобно.

Три минуты спустя он засунул руку в сейф и вытащил две тоненькие папки. На них не было никаких надписей, но Нику не потребовалось много времени, чтобы понять, в какой папке содержится информация по Трейнору.

Вероятно, он не узнает из папки практически ничего нового, но сам факт ее существования подтверждал опасения Ника. Услышанное им в Калифорнии оказалось правдой. Хилари разрабатывала сделку с Трейнором. «Каслтон и Лайтфут» медленно пойдет на дно и затем будет четвертована. К тому времени, как семьи поймут, что происходит, будет уже слишком поздно.

Через полчаса Ник положил папки обратно в сейф и снова повесил сверху картину. Он оказался прав: нового было мало, но тем не менее чтение оказалось очень увлекательным.

Сделав шаг назад, чтобы убедиться, что картина висит ровно, он покачал головой. Элеанор сумела убедить его, что у Хилари великолепный вкус, но ему уже никогда не будет нравиться бледный розовато-лиловый цвет. Он подумал о Филадельфии в ее ярком оперении и улыбнулся. Повернувшись, открыл дверь.

— Миссис Гилфорд, мне нужно, чтобы вы сегодня еще кое-что сделали.

— Конечно.

— Свяжитесь с газетой города Холлоуэй и узнайте, есть ли у них какой-либо материал по поводу обвинения некоего Элайи Сполдинга.

Нахмурившись, миссис Гилфорд записала имя.

— Сполдинг?

— Да.

— По-моему, на востоке штата Вашингтон есть город Холлоуэй, вы его имеете в виду?

— Да. Если у них есть этот материал, пусть они пришлют нам по факсу копию статьи. Спасибо, миссис Гилфорд.

— Не за что. — Она ожидающе улыбнулась. — Вы скоро вернетесь и будете работать на постоянной основе, мистер Лайтфут? — спросила она.

— Скоро, — пообещал Ник.

Он выехал на своем «порше» со стоянки и направился в центр города. Крыши высотных зданий деловой части Сиэтла уходили прямо в безоблачное июльское небо.

Залив Эллиотт казался голубым зеркалом, на котором кто-то искусно расположил длинные грузовые суда и белоснежные паромы. В этой части залива, однако, почти не имелось никаких развлечений. Это был рабочий порт, где было мало места легкомысленным суденышкам. Яхты и лодки в основном ходили по озеру Юнион или озеру Вашингтон или же двигались внутрь острова по Пугет-Саунд.

Ник въехал в город, двигаясь по виадуку вдоль побережья. Он взглянул вниз и увидел паром на острове Бейнбридж. Вид острова вызвал у Ника странное чувство. Именно на нем Каслтоны и Лайтфуты построили свои основные резиденции.

На улице Сенеки Ник свернул с виадука. На Пятой авеню он поехал налево и, миновав рынок на Пайк-плейс, остановился напротив жилого здания из бетона и стекла, выходившего на залив.

Он три года не был в этом доме. Иногда ему в голову приходила мысль сдать его в аренду или даже продать, но в последнюю минуту всегда передумывал. Вместо этого Никодемус продолжал платить за уборку и ремонт дома, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии, несмотря на то что до последнего времени не был уверен, сможет ли когда-нибудь в него вернуться.

Дом, располагавшийся рядом с круглогодичным базаром и выходивший окнами на залив Эллиотт и на олимпийский стадион, был единственным местом, где Ник мог с уверенностью побыть в одиночестве в любое время, когда пожелает. Хилари так и не полюбила это место. Она предпочитала дом на острове Бейнбридж.

Несмотря на то что ей не нравилось жить в центре города, Хилари все же оставила в доме свой след. Ник привез ее сюда в самом начале их брака в надежде, что вдали от семьи им, возможно, удастся решить свои проблемы.

Проблемы решены не были, но Хилари сразу же занялась перепланировкой дома. И теперь, войдя сюда, Ник нашел все в том же виде, как она это оставила. Комнаты были полны мебели из темного красного дерева, сосны и ореха, которая как будто вышла из колониальной Новой Англии.

«Лайтфуты, — подумал Ник, — явно обречены на то, чтобы жить в прошлом, несмотря на то что их бизнесом являются высокие технологии».

Он налил себе бокал виски из бутылки, оставленной здесь три года назад. И лениво подумал о том, что могла бы сделать с квартирой Фила, если бы ей предоставили в этом свободу действий. Вероятно, в результате он увидел бы стены цвета фуксии и ядовито-зеленый ковер. Ник улыбнулся своим мыслям.

Телефон зазвонил как раз в ту секунду, когда он обдумывал, где поужинать.

— Мистер Лайтфут, как я рада, что застала вас. Мы только что получили статью из «Холлруэй репортер», — объявила миссис Гилфорд. — Вам понадобится еще что-нибудь?