Последнее воплощение (Путь бога - 4)

      Он пошарил в воздухе рукой. Возникший позади Назал вложил в нее высокий узкий стакан с ядовито-бирюзовой жидкостью. Такие же сосуды он поставил на стол перед Немым и Кометой.
      - Ну, за новых десантников Верховного Генералиссимуса! - провозгласил тост Назал.
      Все выпили. Комета почувствовала, что в желудке стало тепло, легко и приятно.
      За их столик присели Золг и Мадра. Они также принесли с собой стаканы и выпивку.
      - За тебя, Комета! Благодаря тебе мы остались живы. - Прочувствованно произнесла Мадра.
      Комета не смогла отказаться. Но на этом дело не закончилось.
      Каждый десантник считал своим долгом выпить за Комету. Солдаты сдвинули столы, перебив при этом немало посуды. Пройдя через ужас шестого полигона, они стали чем-то большим, чем просто друзья или даже братья. Они прикрывали друг друга в бою, они видели смерть врагов и товарищей, они прошли по тонкой грани между жизнью и смертью. Теперь их что-то тянуло друг к другу даже здесь, среди множества разнообразных наслаждений.
      За общим столом звучало немало тостов: "За Верховного Генералиссимуса Урл-Азурбара!", "За десант!", "За победу над проклятыми демократами!", "За свободный Кси-Лодердолис!". Комета ощутила раздвоение сознания. С одной стороны, рядом с ней сидели ее преданные соратники, верные друзья и храбрые воины. С другой стороны, все они были убийцами, которых готовили к еще большим злодеяниям в немыслимой по масштабам космической войне за Кси-Лодердолис и планеты Большого Аринрина.
      "Как решить эти противоречия? - размышляла Комета. - Как определить границу, которая пролегает между добром и злом? Как найти свое место в этом мире? Кого считать своими друзьями, а кого - врагами? Чем измерить справедливость и истину?"
      Она не могла найти четких и однозначных ответов на эти вопросы.
      Поэтому она опорожняла один стакан за другим, не отставая от десантников, но совершенно не поддаваясь опьянению. Она наблюдала за тем, как постепенно уменьшается число тех, кто еще мог продолжать застолье. Кто-то засыпал мертвецким сном, кто-то уединялся в альковах с девушками и юношами из обслуги. Кто-то занимался любовью на глазах у всех.
      Через некоторое время Комете наскучило буйство алкоголя и плоти.
      Она понимала, что десантникам нужно сбросить нервное и физическое напряжение, но не приветствовала методы, которыми это достигалось.
      Комета забралась в альков и задернула плотную ткань, заглушавшую звуки оргии. Она надеялась, что ей вновь присниться какая-нибудь из ее прошлых жизней и поможет найти ответы на мучившие ее вопросы. Но на этот раз своих сновидений она не запомнила.
      * * *
      Вместе с полосой на кепке десантники получили относительную свободу передвижения по подземной базе. Единственное условие, которое было им поставлено: в любой момент быть готовыми для отправки на новый полигон. А так как это могло произойти и через десять дней, и через один час, десантники не могли далеко и надолго покидать свою казарму.
      В основном их вылазки заканчивались в соседних отсеках, где размещались другие отряды. Но таких "путешественников" было немного. В казарме было все, что могло удовлетворить потребности десантников. Тем более, что особым разнообразием их запросы не отличались. Спиртное, легкие наркотики, вкусная пища и, конечно же, плотские утехи - вот главное, что было нужно вчерашним рекрутам. Даже те, кто попали в армию не добровольно, а по принуждению, теперь казались вполне довольными жизнью. Создавалось впечатление, что кровь, грязь и ужас шестого полигона были забыты уже через сутки.
      Комета наблюдала за тем, как десантники проводили время в казарме, и с грустью думала о том, что эти разумные существа, живущие в космическую эпоху, мало чем отличаются от своих диких предков. С развитием цивилизации они не стали ни добрее, ни честнее, ни справедливее. Люди, да, впрочем, и нелюди тоже, жаждали власти, богатства, славы только для того, чтобы с еще большим размахом удовлетворять свои низменные животные потребности. Хотя, почему "низменные"? Эти потребности были вполне естественными, они нужны были как для продолжения рода каждого отдельного существа, так и для выживания всего разумного вида в целом.
      Комета вновь обнаружила противоречие в своих рассуждениях. То, что обычно называли "животным" и "примитивным", как раз и было самым правильным с точки зрения природы. А вот то, что называли "разумным" и "цивилизованным", оказывалось надуманным и противоестественным.
      Комете было особенно тяжело из-за того, что она ни с кем не могла поделиться своими мыслями. Ей нужен был равный по интеллекту собеседник, или, еще лучше, оппонент, который позволил бы ей рассмотреть эти идеи под разными углами зрения. Но из всех десантников единственным по-настоящему разумным созданием был Немой. А как раз с ним-то вести высоконаучные беседы было невозможно. И не только потому, что он ничего не отвечал Комету вполне удовлетворило бы его согласное или протестующее рычание. Просто девушка боялась выдать Немого, ведь координаторы, постоянно наблюдавшие за десантниками, могли обратить внимание на эти разговоры и сделать правильные выводы.
      Так что Немой по-прежнему молча сопровождал Комету, давая повод беззлобным подтруниваниям десантников, называвшим эту пару "красавица и чудовище". Помня об участи сержанта Барама, никто не решался на более грязные шутки или домогательства.
      * * *
      Примерно через двое суток в казарму явился незнакомый "однополосный" десантник. Он остановился у входа, отыскал глазами Комету и сразу же направился к ней.
      - Меня прислали за тобой, Комета. Я провожу тебя в центр координации. С тобой хотят поговорить.
      Для девушки это приглашение не было неожиданным. Не зря она делала все, чтобы выделиться из общей массы и доказать свое право на власть. Правда, Комета предполагала, что произойдет подобная встреча после второго или третьего полигона. Но раз координаторы уже сочли ее персону достойной особого внимания, то отказываться от встречи было неразумно. Да, впрочем, и невозможно.
      Девушка быстро собралась. Немой также поднялся на ноги.
      Но посыльный десантник положил ему руку на плечо:
      - Тебя не приглашали, приятель!
      Немой оскалил зубы. Комета не знала, играет ли он роль дикаря или в самом деле не хочет отпускать ее одну.
      Девушка сделала отстраняющий жест:
      - Не надо, Немой! Оставайся здесь!
      Тот с видимой неохотой опустился на стул.
      - Хорошая у тебя охрана! - с улыбкой произнес десантник.
      - Стараемся соответствовать! - ответила девушка фразой, которая могла одновременно казаться бессмысленной, и в то же время подразумевать некий трудноуловимый намек.
      Десантник повел Комету по коридорам, которые были закрыты для свободного посещения. Металлические двери открывались при их приближении и сразу же закрывались позади. Комета понимала, что за их передвижением следят невидимые наблюдатели. Возможно, именно те, к кому ее сейчас вели.
      За очередной дверью перед Кометой открылся небольшой отсек, где на диванах, расставленных по периметру помещения, сидели восемь "однополосных" десантников.
      Провожатый Кометы остановился и пропустил ее вперед:
      - Дальше ты пойдешь одна!
      Он сел на диван, а перед Кометой раскрылась следующая дверь.
      Она прошла через нее и остановилась. Не то, чтобы ее до глубины души поразило увиденное. Скорее, она просто немного растерялась.
      Глазам девушки предстал огромный зал. Из-за низкого потолка он казался еще шире, чем был в действительности. Все стены этого зала были покрыты переливающимися и мерцающими шестигранными ячейками размером с ладонь. А вдоль зала ровными рядами были установлены большие прямоугольные экраны на тонких опорах, и поверхность этих экранов также была поделена на мерцающие шестигранные ячейки. Вдоль стен и между экранами прохаживались люди в синих халатах, в форме десантников и Службы Спасения. Несколько человек образовывали группы и что-то оживленно обсуждали между собой, показывая на шестигранные ячейки.
      Появление Кометы не осталось незамеченным. Рядом с ней словно из-под земли вырос лейтенант Криго.
      - Добро пожаловать в координационный центр нашей базы! Отсюда мы контролируем всех солдат и офицеров. Пойдем, я представлю тебя полковнику Арбалу.
      Лейтенант сделал приглашающий жест. Комета пошла рядом с ним.
      Поравнявшись с ближайшим экраном, она увидела, что каждая шестигранная ячейка представляла собой видеоэкран, который демонстрировал изображение одного человека. Потому-то ячейки издалека и казались переливающимися существа на экранах двигались, занимались разными делами. Те, на кого смотрела Комета, находились в одной из казарм подземной базы. Камеры неотступно следили за солдатами, меняя направления съемки и даже иногда перескакивая на другие ракурсы.
      Изображения отдельных солдат в соседних ячейках создавали общую картину.
      Комета посмотрела на стену. Ячейки, расположенные на ближайшем к ней участке, передавали изображение отряда, двигавшегося вдоль берега широкой полноводной реки. Еще Комета заметила, что наблюдение за отрядом производилось с большой высоты, хотя и с помощью великолепной оптики. Изображение было немного более расплывчатым, чем в случае с казармой, но все равно позволяло рассмотреть лица солдат и пейзаж позади них.
      Должно быть, рассматривая ячейки, Комета непроизвольно замедлила шаг, потому что Криго тотчас же поторопил ее:
      - Все объяснения ты получишь от полковника Арбала. Он уже ждет тебя.
      Комета посмотрела вперед. Действительно, ее уже поджидали. И не один человек, а целых пять: двое круглолицых крепышей без определенного возраста в форме десантников с двумя широкими полосами на кепках; двое в синих халатах, мужчина и женщина, белокожие и лысые, как доктор Дорбай; один в форме СС, высокий, худой, с длинным и узким крючковатым носом.
      Комета выпрямилась и внутренне напружинилась. Она поняла, что сейчас начнется поединок, который повлияет на ее будущее сильнее, чем схватка с сержантом Барамом и сражение со слизняками. Она должна пройти это испытание и подняться на новую ступень в армии Верховного Генералиссимуса.
      Пока Комета приближалась, все пятеро высоких начальников молча ее разглядывали. Когда же девушка остановилась, один из полковников заговорил:
      - Наконец-то мы видим тебя непосредственно своими глазами, а не через следящие камеры. Я полковник Арбал. Я командую этой тренировочной базой. Это - полковник Шухк из Генерального штаба Верховного Генералиссимуса. Уважаемые доктора Альбенар и Нанисса наблюдали за тобой и за твоей группой новичков. Гранд-майор Жажаржан из Службы Спасения присутствует здесь в качестве беспристрастного судьи.
      Комета коротко отдала честь, на секунду прижав кулак к сердцу.
      Слова про "беспристрастного судью" насторожили ее. Кого и за что здесь собираются судить?
      - Признаться, меня мучает любопытство. Ты действительно являешься инкарнацией третьей степени, как то утверждает мой уважаемый коллега доктор Дорбай? - спросила та, кого полковник назвал доктором Наниссой.
      - Так он говорил и мне, - уклончиво ответила Комета. - Но я не слишком хорошо разбираюсь в таких вопросах.
      - Тем не менее, доктор Дорбай особо отметил, что ты достаточно хорошо помнишь несколько своих прошлых жизней? - не отставала Нанисса.
      - Действительно, я помню многое из того, что мне пришлось пережить.
      Полковник Арбал нетерпеливо перебил доктора, открывшего было рот:
      - Переходите сразу к делу, доктор Нанисса! Скажи, Комета, в предыдущей жизни ты командовала целой армией?
      Комета молча кивнула, не понимая, куда движется разговор.
      - И твои действия были весьма... хм... успешными?
      - Я уже говорила это доктору Дорбаю. Если вы хотите, чтобы я повторила весь рассказ о своих прошлых жизнях, то посадите меня в куб и впустите "газ истины"! - с вызовом произнесла Комета.
      Но ее слова были приняты благожелательными улыбками.
      Доктор Нанисса произнесла:
      - Нет необходимости повторять допрос, проведенный с использованием трифинзинола килипарната. Мы не сомневаемся в твоих словах. Кроме того, мы с особым вниманием следили за твоей тренировкой на шестом полигоне...
      Комета напряглась. Если сейчас всплывет ее разговор с Немым в пулеметной башне...
      - ...И пришли к выводу, что ты проявила не только великолепные боевые способности, но и выдающиеся навыки командования большими группами вооруженных существ, - закончила фразу Нанисса.
      Комета слегка расслабилась. Значит, Немой хорошо разбирался в том, о чем говорил. Пулеметная башня не просматривалась следящими камерами... Или все же просматривалась, но эти пятеро играли в какую-то непонятную игру?
      - Благодарю за комплимент, - девушка еще раз поднесла кулак к сердцу.
      - Констатация факта комплиментом не является! - строго заметила Нанисса, но сразу же слегка улыбнулась.
      - В прошлой жизни ты сражалась против людей, - сказал полковник Арбал.
      - Так получилось. Тем более, что правильнее было бы сказать: я сражалась не ПРОТИВ людей, а ЗА свою Родину.
      - Просто замечательно! - воскликнул полковник.
      Комета удивленно посмотрела на него, не понимая, что такого замечательного он обнаружил в ее словах.
      Лейтенант Криго вставил свою реплику:
      - Я же говорил, полковник, что она подходит лучше всего. И не забывайте про сержанта Барама!
      Гранд-майор Службы Спасения Жажаржан резким скрипучим голосом произнес, обращаясь к полковнику Арбалу:
      - Может быть, вы наконец объясните десантнику Комете, в чем суть дела?
      - Разумеется, я просто хотел лично выяснить некоторые аспекты ее подготовки, - Арбал испытующе посмотрел на Комету: - Дело в том, что не так давно на Гавабардан прибыла очень важная персона... вернее, очень-очень важная... Он - я имею в виду эту персону - остановился на экваториальной базе Аор-Науф, где тренируются сотрудники Службы Спасения. И вот на торжественном приеме в честь высокого гостя между генерал-майором Шаувом, командующим десантными войсками, и гранд-генералом Унашваром, начальником Службы Спасения, возник спор:
      чьи воины лучше.
      Комета хмыкнула. Полковник Арбал истолковал это в свою пользу:
      - Разумеется, мы-то, десантники, знаем, что лучше нас нет никого не только в системе Аринрина, но и во всех Вселенных на всех Измерениях. Но эсэсовцы решили оспорить это утверждение. Поэтому генерал-майор Шаув и гранд-генерал Унашвар договорились устроить совместную тренировку, то есть состязание, чтобы окончательно решить этот вопрос. Полковник Шухк прибыл на мою базу, чтобы выбрать солдат и офицеров, которые примут участие в состязании. Гранд-майор Жажаржан из Службы Спасения следит за тем, чтобы мы честно выполнили все договоренности и соглашения. Дело в том, что мы не можем сформировать отряд из лучших воинов. Согласно договоренности, в состязании должно принять участие самое обычное подразделение. И я решил выбрать именно твое.
      Комета удивленно подняла брови, но промолчала.
      - У тебя, конечно, возник вопрос, почему я не выбрал тех, кто прошел два или даже три полигона, - сказал Арбал. - Постараюсь на него ответить максимально честно: твой отряд прошел испытание на самом сложном полигоне, а это стоит нескольких других.
      При этих словах в памяти Кометы невольно всплыли картины недавнего боя за Святилище: толпы слизняков, разорванные в клочья или полуобгоревшие тела солдат, выстрелы, взрывы, мелькание врагов в прицеле, скрипящие и разваливающиеся пулеметные башни... Она с трудом могла представить себе более ужасное и жестокое испытание.
      - Кроме того, - продолжал полковник, - в данный момент на базе не так уж и много свободных отрядов. Большинство десантников отправлено в запас, а новых рекрутов еще не подвозили. Из тех отрядов, что находятся в моем распоряжении, твой - наиболее оптимальный выбор. На совместной тренировке с эсэсовцами командовать вами будет лейтенант Криго. Ты же станешь его неофициальным заместителем. Неофициальным - так как ты еще не прошла положенные четыре полигона для получения сержантского звания. Я надеюсь, что вы оправдаете возложенное на вас доверие. Не забывайте, что за вами будет наблюдать сам... - Арбал запнулся и посмотрел на своих спутников. Шаув утвердительно кивнул головой, Жажаржан пожал плечами. - ...Я думаю, что могу раскрыть тебе секретную информацию: на Гавабардан прибыл сам Верховный Генералиссимус Урл-Азурбар. Это инспекционная поездка перед крупномасштабным наступлением на Кси-Лодердолис. Так что совместная тренировка десанта и Службы Спасения - это еще и демонстрация нашего воинского духа, нашей воли к победе, нашей готовности к самопожертвованию во имя освобождения Родины от демократической заразы!
      - Какие прекрасные слова! - раздался гулкий бас из-за спин военных начальников.
      Они обернулись, расступились в стороны, и Комета также смогла рассмотреть говорившего. С противоположного конца зала катилась огромная бесформенная туша, оплетенная проводами. На огромной голове, которая вырастала прямо из туловища без всякого намека на шею, блестели четыре огромных глаза, расположенных квадратом вокруг длинного костяного клюва.
      - Адмирал Йаугсйот, ты решил присоединиться к нашей компании? радостно воскликнул полковник Шаув, делая несколько шагов навстречу приближавшейся туше.
      - А почему ты не пригласил меня посмотреть на инкарнацию третьей степени?
      - Дело в том, что когда мы собирались в центр координации, ты, знаменитый флотоводец, был несколько занят... тебя гораздо больше интересовали девушки из обслуживающего персонала.
      Туша довольно запыхтела:
      - Да уж, было дело. Все-таки любовные игры в условиях гравитации имеют некоторую особую пикантность...
      Военачальники армии Верховного Генералиссимуса начали обсуждать свои наиболее любимые позы и приемы. Комета же во все глаза разглядывала адмирала Йаугсйота. Вблизи она видела, что он не в состоянии передвигаться самостоятельно, по крайней мере, по земле.
      Адмирал приехал на самодвижущимся кресле, за спинкой которого находился сложный аппарат, к которому сходились все опутывающие его тело провода. Все конечности Йаугсйота - четыре ноги и четыре руки - были непропорционально маленькими, так что не смогли бы выдержать вес заплывшего жиром тела. Кроме того, к пальцам на руках и ногах адмирала были прикреплены толстые многожильные кабели, которые также тянулись к аппарату за спинкой кресла.
      Йаугсйот не был инвалидом. Аппарат за спинкой кресла предназначался для подключения к управлению звездолетом. Так как конечности разумных существ недостаточно быстры, чтобы передавать команды компьютерам при помощи клавиатуры или манипуляторов, пилоты были вынуждены напрямую подключать свои нервные окончания к электронным устройствам. Большую часть жизни они проводили в невесомости, что окончательно меняло их метаболизм. Правда, было совершенно очевидно, что и до своего преображения Йаугсйот не был человеком. Комета вспомнила пилотов транспортеров. В их головы также были вживлены электронные схемы, но они, по крайней мере, не окончательно порвали связи со своими биологическими видами.
      - Это и есть та самая Шаггашуга Гахс-Афан с Сурл-Аваша? - адмирал Йаугсйот наконец-то обратил свое внимание на Комету. - Любопытно, любопытно. Я уже слышал о тебе от своего слуги. Кстати, куда он подевался?
      Адмирал не сделал ни одного заметного движения, но где-то позади него раздался короткий крик боли.
      - Эти стрекательные ошейники замечательно дисциплинируют даже самых отпетых лентяев и пройдох! - удовлетворенно прогудел Йаугсйот.
      Из-за его кресла появился... толстяк Карибло с огромным подносом в своих металлических руках. Бывший вор был одет в просторные шорты-шаровары и распахнутую рубашку с короткими рукавами. На его шее Комета увидела тонкий серебристый обруч.
      Карибло почтительно обратился к адмиралу:
      - Чего изволите, ваше победительство?
      - Налей-ка мне адирассанского крепленого!
      Карибло взял с подноса приземистый сосуд с длинным узким носиком, вставил его в клюв Йаугсйота и начал вливать ему в горло содержимое.
      Глаза адмирала блаженно закатились, а пальцы начали слегка подергиваться.
      Когда процесс питья закончился, Йаугсйот вновь обратился к Комете:
      - Скажи, Шаггашуга...
      - Теперь ее зовут Комета, - перебил полковник Арбал.
      - Что? Комета? Прекрасно! Сама придумала?
      - Сама, - ответила Комета, не собираясь вдаваться в подробности происхождения своего имени.
      - Прелестно! Небесная странница, ледяная, как космос, и стремительная, как луч света! - выпитый напиток, похоже, настроил адмирала на поэтический лад. - О чем же я хотел тебя спросить?... Ах, да! Скажи мне, Комета, ты не участвовала в бою с флотом адмирала Синаго-Сита в Галактике Сиркон-63097?
      - Нет.
      - Жаль, жаль... Славное было дело! Я разгромил Синаго-Сита, как мальчишку, и гнал до самого Синего Спутника. Когда его корабль потерял второй слой динамической защиты, Синаго-Сит пошел на таран... Да! Я расстрелял его в упор ракетными залпами! - Йаугсйот воздел вверх свои маленькие ручки. - Проклятые демократы тогда получили хороший урок!
      Все с видимым вниманием слушали воспоминания знаменитого адмирала. Лишь Карибло несколько раз задорно подмигнул Комете. Похоже, стрекательный ошейник ничуть не убавил его веселости и жизнерадостности. А сама Комета очень хотела спросить адмирала: "Раз вы такой великий победитель, то почему Кси-Лодердолис и Большой Аринрин принадлежат теперь вашим врагам?" Но она посчитала такой вопрос неуместным и оскорбительным, поэтому не стала задавать его вслух.
      Воспоминания о былых подвигах и победах настолько увлекли Йаугсйота, что он, казалось, совершенно перестал обращать внимание на окружающих. Полковник Шаув сделал знак Карибло. Толстяк понимающе кивнул, развернул кресло адмирала и покатил его прочь.
      - Лейтенант Криго, - сказал полковник Арбал, - проинструктируйте десантника Комету. Мы проводим адмирала Йаугсйота.
      Военные зашагали следом за креслом.
      Когда они отдалились на достаточное расстояние, Криго пробормотал:
      - Старая гвардия ... - и добавил весьма непочтительное ругательство.
      Комета молчала, ожидая объяснений или инструкций. Но лейтенант продолжал смотреть вслед высшим командирам, которые вышли из координационного центра. Пауза затягивалась. Комета огляделась. Люди вокруг спокойно и неторопливо продолжали выполнять свою работу - наблюдать за десантниками. Теперь девушка заметила, что не все шестигранные ячейки передавали изображение. Многие были выключены и окрашены в тусклый серый цвет. На глаз Комета определила, что при потенциальных трех тысячах ячеек сейчас работают не более пятисот.
      Пока девушка крутила головой в разные стороны, Криго наконец-то додумал свои мысли и открыл рот:
      - На чем я остановился?
      - Ты еще ничего не начинал.
      - М-м-да, общение со старой гвардией кого угодно выведет из равновесия.
      Комета молчала, не рискуя задавать провокационные вопросы в самом центре координации.
      Лейтенант Криго внимательно посмотрел на нее:
      - Ты не удивлена, что я так непочтительно отзываюсь о командовании и не боюсь наказания?
      Девушка коротко пожала плечами.
      Криго усмехнулся:
      - А я и не собираюсь скрывать свои мысли. Я не раз высказывал их полковнику Арбалу. Сколько можно сидеть на Гавабардане и копить силы?
      Пора уже двинуть армию в великий поход на Кси-Лодердолис!
      Комета поняла, что из списка потенциальных единомышленников лейтенанта Криго придется вычеркнуть. А жаль...
      Тем временем Криго продолжал говорить, словно общался не с Кометой, а вел старинный, начатый в другом месте спор:
      - Конечно, нынешние полковники и генералы когда-то ходили по зеленой траве Кси-Лодердолиса, жили в прекрасных городах, любовались ночным небом, полным знакомых созвездий. А нам, поколению изгнанников, достались только картины, видеофильмы и рассказы родителей. Но мы не хотим умирать, так и не увидев своей Родины! Мы имеем достаточно сил, чтобы вернуть все, что отобрал у нас Ту-Го и его банда революционеров.
      Скажи, Комета, ты хочешь увидеть синее небо Кси-Лодердолиса?
      - Не откажусь.
      - Ты родилась на Сурл-Аваше, где поверхность планеты раскалена, как жерло печи. Я родился на Гевре-Авалде, среди космического холода.
      Проклятые демократы загнали нас на непригодные для жизни планеты, захватив лучшие миры Большого Аринрина. Бы боремся за существование, ютимся в маленьких городках, а они наслаждаются жизнью среди роскоши и всяческих удобств. Но настанет время, когда мы вернемся. И это время уже близко! Верховный Генералиссимус Урл-Азурбар сказал, что наша армия готова к войне. Может быть, именно отсюда, с Гавабардана, он поведет нас в великий поход. Ты веришь в это, Комета?!
      - Верю.
      - Когда мы победим команду эсэсовцев, в чем я не сомневаюсь, нас примет сам Верховный Генералиссимус. Он спросит меня: "Чего ты хочешь, лейтенант Криго?" И тогда я отвечу: "Я хочу, чтобы война началась прямо сейчас!"
      Комета постаралась не показать своего ужаса и отвращения. Если все десантники настроены так же, как и Криго, то межпланетная резня окажется еще более чудовищной, чем она предполагала. Это будет война не для славы и не для победы. Это будет война против жизни. По-иному десантники воевать просто не умели. Их сознание было извращено жестокостью полигонов и распущенностью казарм. Они были не просто хорошо отлаженными машинами для убийства - они были носителями кровожадной идеологии, которую выпестовали озлобленные изгнанники с Кси-Лодердолиса.
      Но размечтавшийся Криго даже заподозрить не мог, что стоявшая рядом девушка не разделяет его убеждения. Он просто не представлял себе иного взгляда на мир.
      Решив воспользоваться откровениями лейтенанта, Комета как бы невзначай спросила:
      - И как велика наша армия?
      - Этого не знает никто, кроме Верховного Генералиссимуса и его штаба, ответил Криго. - Я слышал, что на орбите Гавабардана находятся пятнадцать транспортных звездолетов, полностью заполненных десантниками и всеми боеприпасами. Они ждут только приказа к началу боевых действий. А сколько еще боевых звездолетов находится у других планет?...
      - И десантники ждут приказа в звездолетах? - удивилась Комета.
      Криго посмотрел на нее так, словно увидел впервые:
      - Они же в запасе! - и тут он спохватился: - Ну конечно! Ведь ты почти ничего не знаешь.
      - Ничего не знаю, - тотчас же подхватила Комета, - расскажи мне обо всем поподробнее.
      - Все очень просто. Сейчас мы находимся в координационном центре, откуда можем наблюдать за всеми десантниками, которые отдыхают в казармах или тренируются на полигонах. Еще раз повторю: это ВСЕ десантники, которые в данный момент находятся на Гавабардане. После прохождения двух полигонов большинство десантников предпочитают уйти в резерв - их погружают в анабиоз и отправляют на звездолеты. Там они ожидают поступления боевого задания. Лишь немногие продолжают обучение и достигают званий сержантов и лейтенантов. После четырех и семи полигонов соответственно они тоже могут уйти в резерв. Так что на базе десантников немного. Рекруты-новички либо становятся десантниками и отправляются на звездолеты, либо выключаются.
      - И других баз на Гавабардане нет? - недоверчиво спросила Комета.
      - На планете всего две базы: наша, десантная - на полюсе, и база СС на экваторе. Но у эсэсовцев нет запасных солдат и офицеров. После тренировок они отправляются служить на разные планеты для охраны и поддержания порядка.
      Комета вспомнила, как ее арестовывали сотрудники Службы Спасения, когда она воплотилась в теле Шаггашуги Гахс-Афан. Теперь ей стали понятны и хладнокровная жестокость, и бездушная твердость эсэсовцев.
      Эти качества также были развиты на Гавабардане. Развиты, но не рождены. Рождены они были внушаемыми с детства притязаниями на Кси-Лодердолис и впитанной с младенчества ненавистью к президенту Ту-Го и его соратникам-революционерам.
      Разобравшись с убеждениями лейтенанта Криго, Комета решила задать вопрос, который мог бы поколебать его уверенность в своей правоте:
      - Если бы новобранцев вначале обучили, подготовили, то потерь на полигоне было бы меньше. Наша армия могла бы быть вдвое больше и вдвое сильнее. Зачем отправлять на полигон рекрутов, которые даже оружия раньше в руках не держали?
      Криго снисходительно улыбнулся:
      - Твой вопрос базируется на изначально неверном утверждении. Если бы армия была вдвое больше - она совершенно не обязательно была бы вдвое сильнее. В первую очередь исход войны определяет боевой дух воинов - их воля к победе. Оружие - это лишь инструмент. Самое виртуозное владение каким-либо инструментом - это лишь мастерство. Мы готовим не мастеров. Мы готовим победителей. На Гавабардане закаляются сердца настоящих воинов. Мы победим не числом, а своим духом. Кроме того, ведь ты, я уверен, уже поняла, что вся наша армия... - он щелкнул пальцами, то ли не находя подходящего слова, то ли не желая произносить его в слух.
      - Одноразовая? - подсказала Комета, но тут же испугалась, что это вырвавшееся слово выдаст ее истинное отношение к системе насилия над телами и душами.
      Однако лейтенант просиял:
      - Вот именно! Очень удачная характеристика. Мы не собираемся вести долгую войну. Мы захватим Кси-Лодердолис и главные планеты Большого Аринрина с первого раза. Никакая сила не сможет нас остановить. Мы обрушимся на демократов, как метеоритный дождь!
      Комета поняла, что Криго интерпретировал ее определение со своей точки зрения. Вообще, люди часто придают чужим словам свой собственный смысл. Одно слово может иметь столько понятий и столько толкований, что вербальное общение между людьми, состоящее из сотен и тысяч связанных друг с другом слов, иногда становится непреодолимой преградой для истинного обмена мнениями. Подумав об этом, Комета попыталась представить, что люди научились не только слышать слова, но и читать мысли друг друга. Это пугало... и завораживало.
      Лейтенант Криго бросил взгляд на свой хронометр и перешел на деловой тон:
      - Я рад, Комета, что мы нашли с тобой общий язык. В состязании с эсэсовцами это будет полезно.