Последнее воплощение (Путь бога - 4)

      Постепенно их становилось все больше и больше, и вот уже она задышала одним лишь "киселем". Комета почувствовала непреодолимую дремоту. Она на мгновение открыла глаза, но ничего вокруг не увидела из-за заполнившей весь куб мутной жидкости. Закрыв глаза, Комета погрузилась в анабиоз...
      Глава 13. "Здесь закаляются сердца настоящих воинов!"
      ...Шум наверху. Добыча. Много. Пора.
      Задние плавники отталкиваются от упругой воды. Передние плавники направляют тело на цель.
      Шум усиливается. Поверхность уже близко. Рот закрыт. Сейчас будет удар.
      Удар! Поверхность пробита. Надо быстрее открыть рот и раскинуть языки-щупальца. Судя по шуму, добычи много, кто-нибудь да попадется.
      Гром. Боль. В тело впиваются острые иглы. Двигаться невозможно.
      Странные необычные звуки, смысл которых тем не менее почему-то понятен:
      - Достаньте это чудище. Я хочу посмотреть, с кем мы сражались.
      Вытягивают на поверхность. Тело, лишенное поддержки воды, бессильно обмякает. Снова боль. Внутренности горят огнем. Но, кроме боли, возникает ощущение, что рядом появилось что-то родное.
      - Хозяин Твердого озера на самом деле Хозяйка!
      Это про нее. Это она - одна из Хозяев Твердого озера. То родное, что появилось рядом - дитя, выпавшее из ее распоротого брюха. На поверхности дитя задыхается и беззвучно вопит от ужаса и боли. Надо столкнуть его в воду, но невозможно даже пошевелиться. Печаль.
      Отчаяние.
      Снова чужие, но понятные звуки:
      - Мы не воюем с младенцами.
      Шлепок. Плеск воды. Дитя погрузилось в родную стихию. Дитя уплывает прочь. Оно будет жить. Счастье. Слабость. Судорога. Смерть...
      * * *
      ...Снова вода. Но теперь она - чужая стихия. Нечем дышать.
      Судорожный глоток. Воздух. Еще глоток. Еще. И еще. Раз можно дышать, значит, можно жить.
      Комета выплюнула остатки "киселя" из легких и окончательно пришла в себя. Что же ей снилось? Неужели она когда-то была Хозяйкой Твердого озера? В таком случае выходило, что она убила саму себя. Одно воплощение Леди Комета, лишило жизни свое другое воплощение - Хозяйку Твердого озера. Или все увиденное во сне - только иллюзия воспоминаний, возникшая из-за пребывания в мутной жидкости и ассоциации с подводным существом?
      Эти размышления для Кометы были слишком тягостными, так как после анабиоза болела голова. Девушка собралась было помассировать себе виски... И тут ее поджидал еще один удивительный сюрприз.
      Вместо ставших уже привычными детских пухлых ладошек Шаггашуги Гахс-Афан Комета увидела длинные и тонкие руки даже не подростка, но уже почти сформировавшейся юной девушки. Не имея возможности посмотреться в зеркало, она, как могла, оглядела свое тело.
      Действительно, на вид ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Она поднесла к глазам прядь волос. Волосы были не черными, как у Шаггашуги, и не рыжими, как у предыдущего воплощения - Леди Кометы, а темно-медными.
      "Я умерла в анабиозе и теперь оказалась в новом теле?" - предположила Комета.
      Но нет. Она находилась все в том же прозрачном кубе, а вокруг нее в своих контейнерах отплевывались и отхаркивались другие люди и нелюди. На этот раз подняты из анабиоза были все, не только ее соседи по кольцу. В невесомости судорожные вдохи приводили к тому, что пассажиры прозрачных контейнеров болтались от стены к стене, от пола к потолку, вращались в самых невообразимых положениях.
      "Путешествие длилось так долго, что я успела повзрослеть?" - пришла в голову Кометы новая гипотеза.
      Однако и она не соответствовала истине. Карибло, Мавух и Немой выглядели точно также, как и при первом знакомстве. Освободив свои легкие от остатков "киселя" и выровняв свое положение в пространстве, все трое соседей Кометы с удивлением уставились на девушку.
      - Как это они поменяли пассажира, не разбудив нас? - вслух подумал Карибло, а потом более внимательно пригляделся к Комете: - Как?! Это ты?!
      - Кажется, я, - девушка попыталась улыбнуться.
      Она не испытывала смущения под взглядами трех мужчин. Наоборот, это они застеснялись. Мавуху даже пришлось щелкнуть себя по кончику носа, чтобы его "интерес" к Комете вернулся в свободновисящее состояние.
      - Невероятно! - не переставал удивляться Карибло. - Сначала мы наблюдаем ум взрослого человека в теле ребенка, а потом и ребенок в мгновение ока превращается в девушку... то есть, я хотел сказать в очаровательную, прекрасную, восхитительную леди. Так, Леди Комета?
      Комета снисходительно кивнула и благодарно улыбнулась. Она не была падка на лесть, прожитые жизни слишком многому ее научили, но она могла немного пококетничать, так как считала, что это поможет ей в дальнейшем более эффективно управлять мужчинами.
      Немой, до того неотрывно смотрящий на Комету, внезапно издал низкий протяжный рык и со всей силой бросился на стенку куба. Его отбросило назад, и он отскочил к задней стенке. Оттолкнулся от нее и врезался в потолок. Дикарь метался по своему кубу, непрестанно воя, рыча и скрежеща зубами.
      Несмотря на то, что их разделяли две непроницаемых стены, Комета почувствовала себя неуютно рядом с беснующимся дикарем.
      - Что это с ним? - спросила она у Карибло.
      - Понятия не имею, - толстячок, и правда, сам с изумлением взирал на соседа. - Он еще никогда себя так не вел. Может, на волю захотел?
      Через несколько минут Немой затих, безвольно разбросав конечности. По инерции он продолжал медленно вращаться внутри куба.
      Его глаза были закрыты, а в уголках рта пузырилась пена.
      - Он не умер? - вслух подумала Комета.
      - Не похоже. Что скажешь, Мавух?
      Светловолосый наемник равнодушно пожал плечами:
      - Мне все равно. Одним безумцем на борту больше, одним меньше.
      По мере того, как обитатели контейнеров освобождались от "киселя"
      в легких, в пассажирском отсеке разливался гул разговоров. Хотя большинство рекрутов не было настроено на откровенные пространные беседы, так или иначе представиться соседям приходилось всем.
      В это время длиннорукие и длинноногие грузчики быстро и сноровисто делали свое дело: вытаскивали из креплений контейнеры и уносили их по направлению к челноку. Они делали это так обыденно, словно внутри находились не живые существа, а бездушные механизмы.
      Некоторые пассажиры, впрочем, также не испытывали от этой операции особого дискомфорта. Они продолжали разговаривать друг с другом даже тогда, когда их транспортировали к выходу.
      Грузчики начали разгрузку с ближайших к выходу ячеек, и постепенно очередь дошла до Кометы и ее соседей. Их контейнеры отнесли к челноку и установили в трюме. Немой пришел в себя и с интересом оглядывался вокруг. В сторону Кометы он больше не смотрел, словно она перестала для него существовать.
      На этот раз в челнок погрузили только пассажиров. Должно быть, неодушевленные грузы звездолетчики намеревались переправить вторым рейсом.
      Комета вновь испытала несколько неприятных минут во время полета челнока. Посадка оказалась такой резкой, что даже самые стойкие рекруты возмущенно закричали:
      - Эй, поосторожней! Не дрова везете!
      Но их крики остались без ответа. То ли микрофоны в трюме были выключены, то ли пилот челнока не счел нужным ответить своему "живому грузу".
      Затем тряска и болтанка закончились, и Комета поняла, что они опустились на поверхность планеты. Вновь появилась сила тяжести, а вместе с ней пришли слабость и головокружение.
      Началась разгрузка. Рекруты прекратили разговоры. Все с нетерпением ожидали, когда их вывезут наружу и когда они наконец получат свободу.
      На этот раз переносом контейнеров занимались не управляемые погрузчики и не живые люди, а автоматические роботы. Они были похожи на конусы, двигавшиеся на трех колесах. На верхней части каждого конуса был установлен широкий П-образный захват, которым робот подцеплял контейнер.
      - Ну быстрее, быстрее, - шутливо умолял неунывающий Карибло.
      Даже спокойный и непроницаемый Мавух жадно ловил каждое движение ближайших роботов, словно старался угадать, который из них направляется к его контейнеру.
      Комете также не терпелось увидеть таинственный Гавабардан. Вполне возможно, думала она, именно ради этого произошла ее инкарнация в теле Шаггашуги Гахс-Афан. Комета вновь оказалась в центре противоборствующих государств. Но теперь она имела дело не с людьми и нелюдями на одной планете, а с обитателями сотен или даже тысяч миров, втянутых в космическую войну.
      Единственное, что омрачало размышления Кометы - это перспектива нового заточения в какой-нибудь тайной лаборатории. Но она продолжала рассчитывать на удачу. Повзрослевшее тело девушки позволяло ей надеяться и на другие сверхъестественные проявления.
      Наконец подошла очередь Кометы и ее соседей. Роботы подхватили их контейнеры и потащили в выходу. Покинув трюм челнока, девушка осмотрелась. Ее глазам предстала большая посадочная площадка, с трех сторон окруженная острыми заснеженными скалами. Да и по самой площадке сильный ветер гнал змейки снежной крупы.
      С четвертой стороны виднелась высокая стена из гигантских каменных блоков. В стене имелись лишь одни ворота, их толстые металлические створки сейчас были распахнуты, и в них вливался ручеек роботов-грузчиков. Все внутренние помещения горной крепости были хорошо освещены яркими нитями, протянутыми вдоль стен. Когда куб с Кометой проносили через ворота, она приблизительно подсчитала, что толщина каменной стены составляла около двадцати шагов.
      Пройдя через ворота, контейнеры попадали в большое крытое помещение, где их встречали вооруженные эсэсовцы. Под их контролем роботы устанавливали контейнеры на высокий помост. Затем человек из куба каким-то образом оказывался внизу, а пустой прозрачный куб сдвигался в сторону и помещался на площадку подъемника. Подъемник уносил контейнер вниз, а его бывший пассажир под дулами автоматов эсэсовцев становился в очередь к распределительному пункту - полукруглому столу с компьютерами. Офицеры СС и люди в синих халатах сортировали прибывших рекрутов, отправляя их в одну из трех дверей.
      Над распределительным пунктом висела пластиковая панель с написанным от руки приветствием: "Добро пожаловать на Гавабардан!"
      Рядом был нарисован подмигивающий человеческий череп.
      - Ух ты, у местных есть чувство юмора! - воскликнул Карибло, ни к кому конкретно не обращаясь.
      И ему никто не ответил. Все рекруты - и вольные, и невольные - были слишком погружены в свои собственные мысли.
      В зале стоял гул голосов, за которым Комета не могла разобрать отдельные слова. Ей показалось, что перед ней открылся вид загробного мира, где души умерших поступали на скорый и, скорее всего, совершенно несправедливый суд. Голые существа, недавно проделавшие космическое путешествие в прозрачных контейнерах, теперь послушно повиновались эсэсовцам.
      - Стадо... - процедила сквозь зубы Комета. - трусливое, безмозглое стадо.
      Она сама не поняла, произнесла эти слова старший рекламист Латэла Томпа, или воительница Леди Комета.
      Так как все контейнеры загружали и разгружали в одной и той же последовательности, Комета находилась в окружении уже знакомых соседей. Перед ней в очереди находились Мавух и Карибло, позади - Немой. Она видела как оба ее знакомых были извлечены из своих кубов и присоединились к общей очереди. Затем и контейнер Кометы был помещен на помост. Мгновение - и пол под ногами девушки исчез. Она провалилась и упала на подстеленный внизу амортизирующий мат.
      - Быстро, быстро! - прикрикнул на нее один из эсэсовцев и повел стволом автомата. - В очередь!
      Комета вскочила и через мгновение услышала за спиной шлепок. Это приземлился Немой. Они встали в очередь к распределительному пункту.
      Комета прислушивалась, стараясь определить, по какому принципу производится сортировка. И вообще, она не понимала, почему ее поместили вместе с остальными рекрутами. Помнится, эсэсовец на Сурл-Аваше настаивал на самых строгих правилах транспортировки подозреваемой в шпионаже девушки...
      Очередь дошла до первого знакомого Кометы.
      - Мавух Ур-Гедарья, уроженец Лабреля. Наемник?
      Человек в синем халате осмотрел рослого воина с ног до головы.
      Мавух кивнул головой:
      - Так точно, командир!
      - Я не командир, я - доктор, - человек бросил короткий взгляд на дисплей стоящего перед ним компьютера. - Тут указано, что ты завербовался в десант. Почему?
      - Там больше платят.
      - Неплохо. Честность - это одна из главных добродетелей солдата армии Верховного Генералиссимуса. Правая дверь.
      Мавух направился вправо, даже не обернувшись на своих бывших товарищей по путешествию.
      - Карибло вас-Бардан гес-Уцфаз, уроженец Зантула. Вор-рецидивист.
      Сдан в рекруты властями Арта-Галинора.
      - Так точно, доктор! - радостно подтвердил толстячок. - Надеюсь, моим талантам найдется тут достойное применение?
      - Найдется, - сказал доктор, не отрывая глаз от дисплея. Переподготовка. Средняя дверь.
      - Есть, доктор! - толстячок отдал честь своей механической рукой и обернулся к Комете: - А здесь не так уж и плохо, как ты думаешь?
      - Молчать!!! - рявкнул стоявший рядом офицер-эсэсовец. - Бегом, марш!
      Карибло подпрыгнул и резво засеменил к средней двери.
      Комета сделала шаг вперед и остановилась возле полукруглого стола.
      - Шаггашуга Гахс-Афан, уроженка Сурл-Аваша. Направлена в рекруты приказом доктора Дорбая Зум-Загава. Рекомендована в десант.
      - В десант?! - удивился офицер Службы Спасения и откровенно осмотрел обнаженную Комету. Должно быть, невысокая худощавая юная девушка совершенно не соответствовала высоким стандартам этого подразделения.
      С некоторой растерянностью доктор подтвердил:
      - Здесь сказано, что она, может быть, является инкарнацией третьей степени.
      - Где? - эсэсовец наклонился вперед.
      - Вот! - доктор указал на дисплей.
      - Действительно... Невероятно... - эсэсовец осмотрел Комету с новым интересом. - Значит, правая дверь?
      - Раз так указал доктор Дорбай... - человек в синем халате взглянул в глаза Комете: - Правая дверь.
      - Шагом, марш! - прикрикнул эсэсовец. - Не задерживай очередь!
      Комета пошла, не чувствуя под собой ног. Она не могла понять, почему из ее досье исчезли записи о подозрениях в шпионаже. Неужели доктор Дорбай осмелился пойти наперекор решению свои коллег? Вполне возможно. Едва ли кто-нибудь на Сурл-Аваше заинтересуется ее дальнейшей судьбой. Поэтому подлог никогда не будет раскрыт.
      - Спасибо, доктор Дорбай... - прошептала Комета, входя в правую дверь.
      Погруженная в свои мысли, она забыла поинтересоваться распределением Немого. Но тот сам напомнил о себе, зарычав над ухом девушки.
      - Тебя тоже в десант? - Комета обернулась, ничуть не испытывая страха перед массивным волосатым дикарем. - Ну конечно, куда же еще такого громилу?
      Немой снова коротко зарычал, и девушке показалось, что в его маленьких глубоко посаженных глазах промелькнуло вполне осмысленное веселье. Не раздумывая, она подмигнула, словно соглашаясь на некую игру.
      "Кто же этот Немой? - подумала Комета, - Гензо Беньтиат, Бэр Лигволд или Адонсо Калтрадский?" Разумеется, она не имела в виду, что в Немого вселилась душа одного из трех мужчин, которые встречались на ее пути. Просто ей нужно было определиться, кто этот дикарь: подлый предатель, беспринципный хладнокровный убийца или верный надежный друг. "Я слишком часто ошибалась в людях. Больше ошибок быть не должно."
      Помещение, в которое попали Комета и Немой, представляло собой смесь склада и арсенала. Вдоль правой стены располагались подвесные конвейеры с комплектами одежды и обуви. Левую стену украшали самые разнообразные предметы ручного вооружения - от лучевых и плазменных автоматов до ножей, кастетов и кистеней. Здесь уже не было видно эсэсовцев в черных доспехах. Тут распоряжались десантники в серо-зеленых камуфляжных комбинезонах и кепках с косой полосой на козырьке.
      - Не спите на ходу! - один из десантников быстро взял в оборот Комету и Немого. - Одевайтесь!
      Остальные рекруты, направленные сюда ранее, уже натягивали на себя десантную форму и разбирали оружие.
      Стоило только Комете приблизиться к одному из конвейеров с одеждой, как его механизм пришел в движение. Цепные приводы вращались быстро и почти бесшумно. Через несколько секунд конвейер остановился, и перед Кометой замер запаянный в пластик комплект одежды.
      - Бери, это твой размер, - сказал десантник. - Видеосканер снял все твои параметры. Комбинезон сядет точно.
      Комета натянула на себя плотную, но мягкую одежду быстрее, чем конвейер доставил подходящий комплект для Немого. Ее кепка, также, как и кепки всех новобранцев, была без полос. Девушка сообразила, что это какие-то знаки различия. Как показало будущее, она не ошиблась.
      Следующий конвейер доставил Комете удобные легкие ботинки. Она обула их и стянула голенища пневматическими застежками.
      - Для начала неплохо, - одобрил десантник, взявший "шефство" над новобранцами. - Теперь выбирайте оружие.
      - Почему оружие не стандартизовано? - спросила Комета, окидывая взором стойки с более чем полусотней различных моделей.
      - К нам прибывают самые разные рекруты. То, что для одного - легче пушинки, другой просто не поднимет.
      Комета поняла, что ее вопрос прозвучал довольно глупо. Конечно, нельзя подходить с одними мерками к уроженцам сотен планет. Сравнить хотя бы ее саму и Немого.
      Десантник продолжал быстро говорить:
      - Выбирайте оружие по себе. Одно - лучевое или огнестрельное, одно холодное. Если не подойдет, после можете поменять. Это не возбраняется. Гранаты и мины получите тогда, когда отправитесь на полигон.
      Комета открыла рот, но в этот момент один из рекрутов почти слово в слово произнес уже готовый вырваться у нее вопрос:
      - Можно ли взять несколько разных моделей?
      - Берите, что хотите. Но учтите, вам придется с этим оружием бегать, прыгать, ползать. Оно будет постоянно с вами. Если вы в состоянии таскать с собой гору металла - забирайте хоть весь арсенал!
      Комета осмотрелась, решив ориентироваться на выбор других рекрутов. Но сразу поняла, что едва ли ей поможет чужой пример. Лишь несколько рекрутов продемонстрировали свое знание вооружения. Они уверенно брали в руки автоматы, ружья и лучеметы, щелкали затворами, вставляли магазины или энергетические батареи. Но большинство рекрутов, похоже, впервые взяло в руки оружие. Новобранцы рассчитывали скорее на пример киногероев из любимых фильмов, чем на собственный опыт.
      Недолго поколебавшись, Комета выбрала автомат, на вид надежный и простой в обращении. Он имел один ствол и два магазина: для разрывных и бронебойных зарядов. Магазины устанавливались рядом, и можно было, не вынимая их из автомата, переключать подачу патронов. С холодным оружием было проще: взгляд девушки сразу упал на длинный обоюдоострый кинжал, буквально завороживший бывалую воительницу своей элегантной и смертоносной простотой.
      - Неплохой выбор, - услышала Комета знакомый голос.
      Это был Мавух, также одетый и вооруженный. Вольный наемник перекинул через плечо ремень с массивным лучеметом. Кабель от этого оружия тянулся к батареям, находившимся в заплечном ранце. На поясе висела кобура с пистолетом-пулеметом, а в набедренных ножнах покоились парные ножи.
      Немой напомнил о себе очередным отрывистым рычанием. Он вооружился длинным энергетическим ружьем, которое держал своими волосатыми лапами, как обычную дубину. К поясу дикаря был пристегнут чехол с боевым топором. Вернее, это был не обычный топор, а комбинированное оружие с острым лезвием и несколькими направленными в разные стороны шипами.
      Убедившись, что его подопечные готовы к новой жизни, безымянный десантник оставил Комету и Немого и переключился на вновь прибывших нагих и растерянных новобранцев.
      - Почему они сразу доверили нам заряженное оружие? - спросила Комета у Мавуха. - Ведь большинство рекрутов оказались тут не по своей воле. Что мешает им немедленно поднять восстание?
      - А куда они денутся? - Мавух снисходительно усмехнулся. - Космодром охраняют эсэсовцы. Над нами висят сторожевые спутники.
      Бежать некуда.
      И вновь девушке стало неловко за свой вопрос. Действительно, они только что прибыли на совершенно незнакомую планету. За каждым шагом рекрутов, без сомнения, наблюдали многочисленные следящие устройства.
      Да и сами рекруты были разобщены. Армейская дисциплина и круговая порука спаяют их в единый организм раньше, чем возникнет мысль о побеге или восстании. По крайней мере, именно такую систему воспитания и подготовки создала бы Комета, если бы руководила этой армией.
      - Кто оделся и вооружился, следуйте к выходу! - раздался голос одного из бывалых десантников.
      Выход находился с противоположной стороны гардероба-арсенала.
      Пройдя через дверь, Комета, Мавух и Немой вместе с другими новобранцами оказались в большом пустом зале со стенами, обитыми мягким пластиком.
      Когда в зале собрались около сорока человек и представителей других гуманоидных видов, поток рекрутов из пункта распределения прекратился. Комета поняла, что это все, кого доставил челнок с транспортного звездолета. Но сколько всего таких челноков? Сколько на звездолете пассажирских отсеков? Сколько на Гавабардане подобных баз?
      Ответов она пока не знала. И, похоже, просвещать ее на этот счет никто не собирался.
      Неопытные рекруты переминались с ноги на ногу, осторожно держа в руках свое многообразное оружие.
      - Непросто будет обучить такую разношерстную армию и обеспечить ее припасами, - сказала Комета Мавуху.
      - Кто здесь такой умный?! - раздался резкий окрик позади нее.
      Девушка обернулась и увидела десантника в кепке с двумя косыми полосами.
      - А сам-то ты кто? - спросила Комета.
      От такого отпора десантник выпучил глаза и заорал, брызгая слюной:
      - Я сержант Барам, ваш инструктор и начальник на базе и на полигоне. Вы - моя собственность. С этой секунды я для вас - царь и бог. Теперь представься ты, мелочь паршивая!
      - Я не мелочь паршивая. Меня зовут Шаггашуга Гахс-Афан.
      Сержант Барам рывком выхватил из кармана записной компьютер и несколько раз ткнул в него мизинцем:
      - Шаггашуга Гахс-Афан? Тут указано, что ты можешь являться инкарнацией третьей степени. Но мне на это наплевать. Для меня ты - ничтожество. Ты наглая щуплая девчонка, которую я даже побрезгую хорошенько отодрать. Я считаю, что ты попала в десант по ошибке. Тебя должны были направить в левую дверь - к обслуживающему персоналу.
      Через год-два из тебя вышла бы хорошая солдатская подстилка!
      Комета щелкнула предохранителем своего автомата:
      - Ну-ка, повтори!...
      Рекруты, находившиеся за спиной сержанта, прыснули в разные стороны.
      Но Барам лишь коротко и зло рассмеялся:
      - Хочешь выстрелить? Как ты думаешь, сколько ты проживешь после этого? Если ты намерена бросить мне вызов, то мы будем биться на холодном оружии. Таков закон десанта армии Верховного Генералиссимуса.
      Конечно, для тебя это означает смерть. Но неподчинение командиру должно быть наказано. Да и для всех остальных это будет хорошим уроком. Кто хочет оспорить мою власть?
      Сержант Барам обвел тяжелым взглядом толпу рекрутов. Несмотря на то, что тут были существа и повыше, и потяжелее его, все опустили глаза. В сержанте ощущались та внутренняя сила и уверенность в себе, которые позволяют одним людям командовать другими. Да и его тренированное тело, состоящее только из костей и мускулов, вызывало у рекрутов страх и уважение.
      В зале повисла напряженная тишина. Комета поняла, что на раздумья времени нет.
      - Я все-таки рискну осадить тебя, тупой солдафон! - твердо сказала она.
      Немой тихо заворчал и попытался заслонить собой девушку. Но Комета сунула ему в руки свой автомат:
      - Подержи минутку. Я думаю, что на этого ублюдка времени больше не потрачу.
      Рекруты совершенно онемели от таких слов. Казалось невероятным, что эта худенькая девчушка не трепещет от страха, а собирается сразиться с опытным воином.
      Комета медленно вытянула из ножен кинжал и покрутила им в воздухе, разминая кисть и привыкая к балансировке.
      - Или ты сумасшедшая, или тебе очень хочется умереть, - спокойно и размеренно произнес сержант Барам.
      Он убрал компьютер в карман, и откуда-то из-за спины достал свое оружие - меч-хлыст. Это было страшное оружие рукопашного боя. Его твердая негнущаяся рукоятка длиной в локоть плавно переходила в постепенно утончающееся гибкое лезвие длиной в три локтя.
      Рекруты беззвучно вздохнули и расступились, образовав большой круг. Никто не хотел стать случайной жертвой сержанта Барама. В исходе поединка никто не сомневался. Мало того, что меч-хлыст был более чем в пять раз длиннее кинжала Кометы, так он еще находился в умелых и привычных к убийству руках.
      - Начнем, пожалуй, - сказал сержант и сразу же после этих слов нанес первый удар.
      Возможно, он рассчитывал на неожиданность и хотел покончить с непокорной девушкой одним ударом. Но Комета была наготове. Она отклонилась в сторону, и гибкое лезвие просвистело в воздухе рядом с ней.
      Сержант крутанулся на каблуках и очертил оружием смертельный круг. Если бы Комета не распласталась на полу, она была бы перерублена пополам на уровне пояса. Затем ей пришлось подпрыгнуть, так как лезвие щелкнуло по полу там, где она находилась мгновение назад. Такой бой не мог продолжаться слишком долго. Меч-хлыст свистел и щелкал вокруг девушки, и казалось чудом, что она до сих пор цела и невредима.
      Но сама Комета страха не испытывала. Время вокруг нее как будто замедлилось. Она видела каждое движение врага и его оружия.
      Единственной, с чем ей приходилось бороться, была инерция собственного тела, которое с ее точки зрения слишком медленно подчинялось ускорившимся нервным сигналам.
      Выждав удобный миг, Комета бросилась в атаку. Она проскользнула под занесенной для очередного удара рукой Барама и полоснула лезвием кинжала ему по горлу. Это движение было почти неуловимо для восприятия рекрутов и самого сержанта. Комета видела, как хлынула кровь из перерезанной артерии ее противника, как округлились глаза и раскрылись рты зрителей.
      Спустя мгновение предсмертный хрип сержанта Барама был перекрыт восторженным воплем рекрутов. Комета застыла над упавшим противником.
      Ее глаза сияли торжеством. Она снова победила!
      И тут раздался громкий хлопок. Выстрел.
      Крики моментально смолкли. Круг зрителей распался. Глазам Кометы предстал человек в кепке с тремя полосами. Его сопровождали два "однополосных" десантника с шестиствольными пулеметами.
      - Неплохо, неплохо! - "трехполосный" оглядел Комету. - Я лейтенант Криго. Командую вашим учебным отрядом. Это ты - инкарнация третьей степени?
      - Так говорят, - уклончиво ответила Комета.
      - В прошлых жизнях, я думаю, тебе уже приходилось убивать?
      - Приходилось.
      - Много?
      - Много.
      - Ты не жалеешь об этих убийствах?
      - Только об одном.
      - Кто это был?
      - Человек, который искренне и самозабвенно меня любил, - Комета имела в виду Адонсо Калтрадского.
      Не зная всех обстоятельств дела, рекруты с едва скрываемым страхом посмотрели на худенькую девушку, почти подростка. Если она так хладнокровно жестока, что убила любившего ее человека, то чего уж тут говорить о напросившемся на поединок сержанте Бараме?!
      Даже лейтенант Криго слегка смутился и решил поменять тему разговора:
      - Тебя зовут Шаггашуга Гахс-Афан. Имя красивое, но длинное. В десанте мы предпочитаем прозвища покороче. Придумай себе что-нибудь.
      - Комета, - не раздумывая, сказала Комета. - Леди Комета.
      - Комета... - лейтенант посмотрел на тело сержанта Барама. - Подходит. А вот "Леди" - это лишнее. Мы тут обходимся без титулов.
      - Меня будут судить за убийство? - спросила Комета.
      - Не-е-ет! - с улыбкой протянул лейтенант. - Если бы ты так... не торопилась, то сержант Барам разъяснил бы вам, новичкам, наши законы.
      Придется это сделать мне. Мы - десант. Мы - элита армии Верховного Генералиссимуса. Мы - лучшие. Конечно, у Верховного Генералиссимуса есть оружие, которое может сбить планету с орбиты, отравить все живое на ее поверхности, превратить воду океанов в термоядерную плазму. Но важно не уничтожить вражеский мир, а захватить его невредимым. Это могут сделать только истинные воины, непревзойденные бойцы - МЫ! Для этого и построена наша база на Гавабардане. Здесь из вас сделают лучших в мире солдат десантников армии Верховного Генералиссимуса!
      На этой планете не создается оружие, здесь закаляются сердца настоящих воинов!
      С точки зрения рекламиста Латэлы Томпа, речь лейтенанта Криго была построена почти идеально. Комета видела, как загораются внутренним огнем глаза рекрутов, как расправляются их плечи и распрямляются спины. Она не знала, кем были рекруты до своего вольного или невольного поступления на военную службу, но благодаря лозунгам лейтенанта они начинали ощущать себя частью великой непобедимой силы, которая наделяла каждого из них частицей своего могущества.
      А Криго продолжал говорить:
      - Законы десантников просты и справедливы. Мы - братство избранных воинов. Мы ценим честность, смелость, ловкость и силу духа.
      На первом этапе все вы - новобранцы. На ваших кепках нет ни полос, ни иных знаков отличия. После первого полигона выяснится, кто из вас чего стоит. Кто окажется достоин высокого звания десантника, тот получит кепку с одной полосой. После второго полигона вы сможете выбрать:
      продолжить тренировки или уйти в резерв. Кто решится на первое, кто почувствует в себе дух воина, тот еще два раза пройдет полигоны и станет сержантом с двумя полосами на кепке. Затем, еще после трех полигонов звание лейтенанта и три полосы. О более высоких чинах говорить пока не буду, о них вам рано даже мечтать. Встретимся после первого полигона продолжим разговор. Но у Кометы теперь самые высокие шансы на повышение.
      - Несмотря на это убийство? - удивилась Комета.
      - Такие поединки показывают, чей воинский дух тверже, чья выучка лучше. Только самые достойные смогут достигнуть успеха. Ты, Комета, доказала свое превосходство.