Викинги (№2) - Хозяин Ястребиного острова

Рорик замер как вкопанный. В его глазах стоял ужас. Он боялся пошевелиться.

– Я поймал твою стерву, Рорик Харальдссон, – крикнул Эйнар с таким злорадством, что Мирана невольно содрогнулась. Она не шелохнулась, ожидая своей участи. Слезы сами собой капали из глаз. Она была уверена, что Эйнар заметил это и злобно посмеивался, думая, что она боится его. Она слышала над ухом его тяжелое прерывистое дыхание.

– Ты слышишь меня, Рорик Харальдссон, – еще громче закричал Эйнар, упиваясь собственным превосходством, – она возомнила, что может превзойти меня в коварстве и ловкости, но я-то знаю ее получше, чем ты.

Хочу кое-что рассказать тебе. Я переспал с ней, прежде чем отдать на растерзание королю, этому жалкому развратнику. Мне пришлось, поскольку она объявила, что не девственница, что замужем за тобой. Я не поверил ей и решил убедиться лично. Так вот, когда я это сделал, викинг, я почувствовал, что она готова на большее. Ты слышишь, викинг, твоя сука стонала и умоляла меня взять ее. Думаешь, почему она так страстно хотела убить меня, Рорик Харальдссон? Она боялась, что я обо всем расскажу тебе. Она кричала, как последняя шлюха, когда я овладел ею.

Эйнар чуть ослабил захват. Мирана была начеку. Она на мгновение закрыла глаза, собираясь с силами, но не успела ничего сделать.

– Не приближайся, викинг, – закричал Эйнар, снова сжимая ей горло, – или я сверну ей шею. Ты останешься здесь, а я заберу ее с собой. Когда мне надоест ее костлявое тело, тогда, возможно, я верну ее тебе. Я выживу, Рорик Харальдссон. Я всегда выходил сухим из воды. Я не рассказывал тебе, какой я запомнил твою первую жену? Она была такой горластой, все время кричала, даже пыталась бороться, когда мои люди повалили ее наземь и привязали, раздвинув ноги и разведя в стороны руки. Но потом она начала умолять меня взять ее, точь-в-точь как твоя вторая жена, и я не смог отказать ей. Я овладевал ею снова и снова, пока она не затихла. Мои люди тоже как следует порезвились с ней, но это еще не все, затем я с удовольствием убил ее.

Мирана поняла, что немедленно должна что-то предпринять. Она хорошо знала Эйнара. Он быстро поймет, что Рорика невозможно сейчас толкнуть на опрометчивый поступок, и тогда он уведет ее с собой.

Она резко запрокинула голову и со всей силы ударила Эйнара затылком в лицо. Он вскрикнул, но не выпустил ее, а, напротив, стал душить. Тогда она вцепилась зубами в его руку. Ее чуть не стошнило, когда она почувствовала на губах кровь, но не выпустила его руку, зная, что он не сможет ударить ее дубинкой.

В ту же секунду Рорик бросился на него. Мирана разжала челюсти. Ее рот был полон крови, и она с отвращением выплюнула ее. От неожиданности Эйнар выпустил дубинку, и она упала в опавшие листья. Мирана подхватила ее и приблизилась к борющимся мужчинам.

Эйнар чувствовал, что эта схватка может стать последней в его жизни. Он с ревом вцепился в Рорика, нанося удары при каждом удобном случае. Большинство из них приходилось вскользь, не причиняя Рорику особого вреда.

Глаза Рорика вспыхнули безрассудным огнем, казалось, для негр не существовало больше ничего, кроме его противника. Мирана поняла, что развязка близка.

Она подошла еще ближе на случай, если Рорик вдруг споткнется или упадет и ему срочно понадобится ее помощь. Она видела, как он схватил Эйнара за горло, затем зацепил его ногой и повернул лицом к себе. Взгляд Рорика становился все холоднее и беспощаднее, по мере того как жизнь уходила из человека, который так долго не давал ему покоя. Его руки сжимались еще сильнее при виде того, как мутнели глаза Эйнара. Эйнар сопротивлялся как мог, но все было тщетно. – Это возмездие за мою дорогую жену, двух моих малышей и моих людей, отданных на поругание и жестоко убитых тобой, – зловеще шептал он ему в лицо. – А это за моих родителей, я хочу, чтобы они спокойно жили, не чувствуя за спиной твое ледяное дыхание.

Наконец все было кончено. Рорик ослабил руки, и мертвое тело Эйнара соскользнуло к его ногам. Рорик холодно взглянул на того, кто когда-то убил стольких дорогих его сердцу людей. Его дыхание было спокойным. Он казался сильным и готовым выдержать еще много битв. В его глазах не было ни торжества победы, ни жестокости. Он выглядел на редкость спокойным.

– Я так благодарен тебе, Мирана, – тихо сказал он.

– За что, милорд?

Он слабо улыбнулся.

– За то, что позволила мне убить его, – ответил Рорик.

Глава 33

Мирана наблюдала, как Энтти, одетая в новую роскошную накидку из голубой шерсти, кружится вокруг одуревшего от счастья мужа. Накидка как нельзя лучше оттеняла ее смуглую кожу и густые, рассыпавшиеся по плечам волосы. – Ты такая красивая, – восхищенно произнес Хафтер, хватая ее за руку и нетерпеливо прижимая к себе. – Я так скучал по тебе. – Он поцеловал ее и рассмеялся. – Мне так не хватало тебя, что я не дал тебе спать всю прошлую ночь. Надеюсь, ты простила мне мои предыдущие грехи, большинство из которых мнимые. Но ты такая чувствительная женщина, и поэтому я снова собираюсь просить у тебя прощения. Скажи, Энтти, теперь тебе нравится заниматься со мной любовью?

Энтти бросила на него загадочный взгляд, глубокомысленно постукивая пальцами по мягкой голубой шерсти. Ее медлительность явно заставила Хафтера занервничать. Мирана поспешно опустила глаза, пытаясь подавить смех.

– Ну что тебе сказать, Хафтер, я буду терпима к тебе, – наконец изрекла она. – Я поклялась, что буду ухаживать за тобой, даже когда ты превратишься в дряхлого, слабоумного и беззубого старика. Я буду жить с тобой до тех пор, пока твои сыновья не скажут мне, что в этом отпала необходимость, в день, когда они положат твое иссохшее тело в такую же дряхлую, как и ты, лодку, спустят ее на воду и подожгут.

– Сыновья? Что ты хочешь этим сказать? Энтти чмокнула его в щеку.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, как начал, то я нарожаю тебе столько сыновей, что не сможешь их сосчитать. С тебя довольно, великий недотепа?

– Нет, – весело подхватил он, – поскольку у нас будет такое же количество красивых, как их мать, дочерей, но не таких дерзких на язык. – Хафтер нахмурился. – Я совсем не хочу быть беззубым и слабоумным.

– Я же поклялась оберегать тебя, так что если ты не хочешь, то я приложу все силы, чтобы не допустить этого.

Он снова поцеловал ее. Не в силах сдержаться, Мирана залилась громким счастливым смехом.

Стоящая позади нее старая Альна тоже засмеялась по своему обыкновению. Амма, баюкающая на руках ребенка, тихо вторила ей. Сидящая за ткацким станком Эрна хмыкала, готовая вот-вот рассмеяться. Утта мешала в огромном, подвешенном над костром котле кашу. Мужчины чистили оружие, подготавливая его к охоте. Рорик, сидя в своем резном кресле, увлеченно шлифовал меч. Мирана услышала заразительный женский смех и быстро повернулась в надежде увидеть Асту, но это была не она. Мирана смахнула с глаз непрошеные слезы и поискала глазами Гарда. Она видела его лишь мельком, с тех пор как они вернулись домой.

Керзог вдруг поднялся, положил свою огромную голову на колени Мираны и тихонько гавкнул.

– Как я скучала по моему песику, – проговорила Мирана, погладив его по голове. – Ты мое последнее удовольствие в жизни.

– Нет, это я твое последнее удовольствие, – произнес Рорик, появляясь перед ней. – Я твое первое и последнее удовольствие.

– Ну эти мужчины, – ехидно вставила Энтти, – вечно говорят и думают об одном и том же – о своей плоти и своем удовольствии.

– Разве Мирана не сказала тебе, Энтти?

– О чем, лорд Рорик?

– Что она использует меня, просто использует как дойную корову, чтобы получить удовольствие? Ее не волнует, что при этом чувствую я. Чистая правда. Скажи ей, Мирана.

– Уж лучше я поглажу Керзога, пока вы все не уйдете отсюда, тогда и расскажу Энтти правду.

Но Энтти уже не слушала их шутливую перепалку.

– До сих пор не могу поверить, что Сайра теперь королева, – качая головой, сказала она мужу. – Лучше бы ты посадила ее в тюрьму, Мирана. Королева! Это убивает меня. Она заслуживает ежедневной порки. Мне бы понравилось, если бы ты побрила ее наголо.

– Из моего столь непродолжительного знакомства с Хормузом, – заметила Мирана, – я поняла, что он из тех людей, которые не считаются ни с чьим мнением. – Она бессознательно потерла щеку в том месте, где ее ударил Хормуз. – У этого человека свой собственный, вполне устоявшийся взгляд на то, как должна вести себя женщина. Уверена, он никогда не изменит свое мнение. К тому же Сайра лишилась своих роскошных серебристых волос. Теперь они окрашены в неприятный бурый цвет, поэтому она не сможет очаровать Хормуза. Это получше, чем побрить ее наголо, Энтти.

Рорик рассмеялся.

– Не забывайте о том, что у него еще есть Эза, очень умный, очаровательный ребенок одиннадцати лет, во многом похожий на нашу Утту. Она поможет Сайре стать рассудительной женщиной, такой, о которой мечтает ее грозный отец.

– Интересно, когда мы узнаем об их судьбе, – задумчиво произнесла Мирана, поглаживая Керзога по голове. Пес уткнулся носом в ее ладони, и она почесала ему за ухом.

– Думаю, к зиме, – ответил Рорик. – Хормуз прав. Эту историю скальды будут воспевать еще многие, многие годы независимо от того, чем она закончится.

– Странно, что королевский трон занял не викинг, а чужестранец. Он говорил мне, как называется его страна, но я забыла, – произнесла Мирана.

– Моя маленькая, вспыльчивая Сайра, – подковыляв поближе, сказала старая Альна, – неужели ее роскошные волосы теперь перекрашены в какой-то бурый цвет. Наверняка это не понравится ей, милорд, и она обрушит на него целый шквал обвинений и, чего доброго, набросится на этого человека, который теперь будет королем, с кулаками.

– Конечно, она попытается, – заметил Рорик, – но я сомневаюсь, что ей это удастся.

– Хвала богам, вы вернули Мирану, – вставила Амма, легонько дотрагиваясь до лба Рорика кончиками пальцев. – Мы так скучали по ней, милорд.

– Я скучал по ней так же, как Керзог, – пошутил Рорик. – Хафтер, оставь наконец свою жену в покое. Пора отправляться на охоту.

Мужчины ушли, весело болтая и хохоча над собственными шутками.

Мирана поглаживала Керзога, разговаривая с женщинами и сознавая, что жизнь без нее текла на острове своим чередом – урожай поспевал под теплым летним солнцем, рабы стучали блестящими серебряными сковородками, отгоняя от него прожорливых птиц. Женщины солили рыбу, ткали и красили ткани, пекли лепешки, а ее, Мираны, жены лорда Рорика, не было с ними, и ее отсутствие переживали те, кто остался, поскольку теперь она была частью Ястребиного острова, его хозяйкой. Она стала своей.

Мирана взглянула на Эрну. Она притихла, ее здоровая рука безвольно упала на колени. Ее муж, Раки, был тем самым воином, который утонул во время шторма. Его тело поглотила холодная пучина. Все сильно переживали его смерть, сердце каждого было переполнено горем. Эрна мужественно приняла это известие. Ее лицо стало бледнее полотна, руки плетьми повисли вдоль тела, но она не проронила ни звука. Лишь глаза выдавали ее невыносимое горе. Оба их сына с тем же достоинством приняли известие о гибели отца. Они молча выслушали Рорика, который сказал, что ни он, ни его воины никогда не смогут занять место их отца – он был самым отважным из воинов, обладал необычайной ловкостью и смекалкой, – кроме его сыновей, которые отныне займут его место. Мирана поняла, что Эрна была очень благодарна ему за эти слова. Мирана могла себе представить то горе, которое чувствовала Эрна, оставшись наедине с собой.

Когда Эрна увидела согнувшегося от боли в спине Гунлейка, то напоила его лекарственным настоем из трав. Ему стало намного лучше. Он сел к костру. Впервые за последнее время его лицо не было искажено болью. Эрна присела рядом с ним с шитьем в руках. Ее пальцы проворно выполняли свою работу, голова склонилась над шитьем, но Мирана видела, что она следила за его состоянием.

Гунлейк поднялся и стал возле Эрны. Она посмотрела на него, в ее взгляде чувствовалась несгибаемая воля и достоинство. Он протянул ей небольшой кусочек намазанной маслом лепешки. Эрна взяла его здоровой рукой и медленно съела.

Гунлейк ласково погладил ее по плечу и ушел.

Наконец Мирана поднялась, чтобы заняться своими обязанностями. Она проследила за тем, как готовится пища, затем повязала голову платком и помогла утрамбовать землю вокруг обеденных столов. Сначала надо было вскопать землю, полить ее водой, затем разровнять руками и наконец утрамбовать пятками.

Это была изнурительная и грязная работа. У Мираны ломило спину. Она распрямилась и потрепала Керзога по голове, он схватил ее за рукав и потянул на улицу. Она засмеялась, когда поняла, в чем дело. Рорик и его люди только что вернулись с охоты.

– Я рад видеть тебя такой счастливой, Мирана, – улыбаясь, сказал Гунлейк. – Мне нравится Рорик, он хороший человек. Ой, да на твоем лице больше грязи, чем на этом чудовище, – хитро улыбаясь, добавил он, кивнув на Керзога.

Мирана посмотрела на блаженно катающегося по земле пса, засмеялась, чмокнула Гунлейка в щеку и побежала к бане. Она слышала, как Рорик окликнул ее, и знала, что очень скоро он присоединится к ней, и они будут вместе мыться, а возможно, займутся и еще чем-нибудь. Она повернулась и помахала ему рукой.

– Где Мирана?

Энтти озадаченно взглянула на Рорика.

– Гунлейк сказал, что она собиралась пойти на поля, посмотреть на всходы ячменя и ржи, но это было несколько часов назад. Я не видела ее, Рорик, но думаю, она должна скоро вернуться. Пора готовить ужин.

Рорик лишь кивнул и побрел к бане. Уже второй день подряд они приходили с охоты с богатой добычей. Им посчастливилось завалить дикого кабана и подстрелить шесть жирных куропаток. В бане мылись трое из его людей. Они кричали, обливались водой, подшучивая над доблестью друг друга. Мираны они не видели.

– Давай искупайся, Рорик! – окликнул его Скулла.

– Точно, от вас несет, как от кабана! – Крон хотел окатить его водой из бадьи, но Рорик предостерегающе поднял руку.

– Сначала я отыщу мою прелестную жену, потом вернусь сюда, – буркнул он.

– Бедная девочка, – качая огромной головой, печально заметил Скулла, – скоро она не сможет ходить, если Рорик не умерит свой пыл.

– Ха, он не успокоится до тех пор, пока ее живот не полезет на нос так, что будет мешать ему.

Рорик не засмеялся, хотя мысленно улыбнулся тому, что в животе Мираны будет его ребенок. Это наполнило его сердце теплом, и он с еще большим рвением принялся искать ее. Он пошел на поля, заглянул в коровник, затем в маленькие домики воинов, построенные сразу за полями, но все было тщетно. Мираны нигде не было.

Он остановился передохнуть у частокола, вдыхая полной грудью свежий морской воздух и оглядывая свои владения. Вдруг что-то холодное и мрачное шевельнулось внутри, от недоброго предчувствия защемило сердце. Необъяснимый страх сковал душу.

Не теряя ни минуты, Рорик поднял тревогу. Он поставил охрану возле каждой лодки, чувствуя, что это необходимо.

* * *

Мирана поежилась. Спутанные, до сих пор влажные волосы рассыпались по спине. На ней была лишь влажная сорочка – все, что он позволил ей взять, выволакивая из бани несколько часов назад.

Теперь он мрачно поглядывал на нее из-под нахмуренных бровей, раскачиваясь с пятки на носок. В глазах была такая ненависть, что Мирана отвела взгляд.

– Ты во всем виновата, – прошипел он. – Я поклялся, что отомщу за свою Асту, когда ты вернешься на остров. Я молился, чтобы ты вернулась, госпожа, молился, чтобы осталась в живых, молился за то, чтобы я мог убить тебя и отомстить за смерть моей Асты.

– Но почему, Гард? Что я сделала? Я любила Асту, как свою сестру.

– Ты позволила ей прикоснуться к своей еде, коварная дрянь! – Гард бросился к ней, Мирана подумала, что он убьет ее, но он ударил ее в живот, опрокинув на спину.

– Почему ты позволила ей дотронуться до своей еды? – ревел он. – Ты знала, я видел это по твоим глазам и теперь убедился, что ты хотела убить ее.

Миране все стало ясно.

– Так вот кто подсыпал мне яд.

Гард злобно уставился на нее, сжимая кулаки.

– Да, но вместо тебя умерла моя Аста. Ты сделала это специально, клянусь, ты дорого заплатишь за это. Боги вернули тебя, чтобы я смог отомстить за мою жену.

– Ты снова попытался отравить меня. Но еда показалась мне неприятной на вкус, и я едва притронулась к ней.

– Все так. Бедняжка Сайра, такая красивая девочка. Она совсем не заслужила такого жестокого наказания. У нее такие великолепные волосы. Мне невыносимо было смотреть, как Рорик бьет ее плетью. Я готов был ударить его, когда он предложил мне занять его место. Он думал, я захочу наказать ее за смерть Асты. Я ушел оттуда, ее крики убивали меня. Это ты убедила всех, что она виновна.

Мирана хотела рассказать ему, что это ложь. Весь день ее рвало до посинения, до боли в горле так, что она не могла произнести ни слова. Сменяющие друг друга приступы боли довели ее до отчаяния, она готова была умереть, чтобы прекратить эту муку.

– Почему ты хочешь убить меня, Гард? – вместо этого спросила она. – Что я сделала тебе?

Гард опустился рядом с ней на корточки. Мирана не двинулась с места. Она лежала на спине, прикрываясь руками. Он замахнулся, но потом медленно опустил руку.

– Ты не подпускала меня к Энтти. Ты виновата в том, что она так изменилась, что она отказывала мужчинам, отказывала мне. Мне нравилось спать с ней, и я делал это, когда хотел, до твоего появления на острове, до того, как ты стала здесь хозяйкой и принялась отдавать свои дерзкие приказы и задирать нос, обращаясь с нами, точно мы были твоими рабами. Аста знала, что я хожу к Энтти. Мне было приятно, – продолжал он, – что она злится и ревнует меня. Я хотел доказать ей, что я мужчина и она должна подчиняться мне. Аста всегда смеялась. Я знал, что она насмехалась надо мной, хотя клялась, что просто смешлива по натуре и не может без шуток, говорила, что любит меня. Но она изменилась, она угнетала меня, и мне нужна была Энтти, чтобы доказать Асте, что я хозяин и она не имеет права обсуждать мои поступки.

– Это сумасшествие, – ужаснулась Мирана и тут же пожалела о своих словах, поскольку Гард бросился на нее.

Она почти осязала его злобу, его глаза горели ненавистью. Он схватил ее за горло и начал душить. «Он убьет меня, – мелькнуло у нее в голове, – я вернулась домой, чтобы найти свою смерть».

Вдруг он выпустил ее и отпрянул, точно ему было невыносимо видеть ее и прикасаться к ней. Она села, потирая руками шею. Толстая веревка, завязанная на ее левом запястье, стерла руку в кровь, но Мирана больше не чувствовала ноющей боли.

– Нет, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. – Ты умрешь так, чтобы никто не смог заподозрить в этом меня.

– Аста любила тебя!

– Да, но ты убила ее, – отчеканил он. Мирана ошарашенно уставилась на него.

– Ты отравила Асту и запретила Энтти спать со мной.

– Пожалуйста, Гард, выслушай меня. Энтти сама не хотела быть шлюхой. Если бы ты овладел ею, это считалось бы изнасилованием, понимаешь? А если бы ты изнасиловал ее, она наложила бы на себя руки. Это правда, клянусь тебе.

– Нет, ложь! – закричал он. – Энтти была без ума от меня! Она умоляла меня взять ее. Она говорила, что я лучший из мужчин на всем Ястребином острове. Это ты запретила ей ходить ко мне. А потом убила мою Асту.

На этот раз закричала Мирана. В ее голосе были страх и горечь разочарования оттого, что она не в силах ему ничего доказать.

– Но зачем, зачем мне было убивать Асту? Это бессмысленно! Я любила ее, как сестру!

Гард нахмурился и помолчал несколько секунд.

– Какая разница, – наконец изрек он. – Ты сделала это, вот и все. Ты заставила ее съесть большую часть отравленной пищи. Я заметил это слишком поздно. Я смотрел, как она смеется и шутит, и знал, что скоро ее уже не будет в живых. Ты знала, что пища отравлена. Возможно, ты сделала это из зависти к ней. Ты женщина, а женщины, как известно, это существа, неподвластные мужскому пониманию. Ты убила мою жену, и теперь я отомщу за нее.

– Как ты глуп! Если бы я знала, что пища отравлена, я не стала бы есть ее! Неужели это не ясно!

Его глаза налились кровью, но он постарался взять себя в руки, думая о том, что он победитель.

– Не важно, знала ты или нет. Главное то, что ты сделала. Моя Аста мертва, а Энтти вышла замуж за Хафтера. Больше меня здесь ничто не держит.

Что еще она могла сказать в свое оправдание? Она опустила голову, груз безнадежности окончательно раздавил ее. Вдруг она почувствовала себя так легко, точно вознеслась над своим телом, над Гардом, над неизбежной болью. Мирана поняла: это произошло оттого, что она смирилась с тем, что должна умереть, должна покинуть эту землю, Ястребиный остров и Рорика.

Но она не хотела оставлять Рорика.

Она сделала глубокий спокойный вдох, чувствуя постепенный прилив сил. Нет, она не сдастся без боя. Гард был самым сильным из мужчин острова. За многие годы работы кузнецом его грудь и руки налились такой мощью, что немногие отваживались помериться с ним силой, даже ради забавы.

Что она могла сделать?

Она могла попытаться бежать. Мирана осторожно огляделась, так, чтобы Гард не заметил этого и не догадался о ее намерении.

Они находились в лесу в восточной части острова. Она поняла это, увидев кружащих над головой чернозобиков. Где-то поблизости были их гнезда, и они волновались за своих птенцов. Если бы ей удалось бежать и спрятаться в лесной чаще, тогда у нее появилась бы возможность вернуться назад.

– Пошли, – сказал Гард, хватая ее за руку и поднимая на ноги. Затем он быстро развязал веревку на ее запястье. – Ты похожа на ведьму, – зло процедил он сквозь зубы.

Ее влажные волосы были спутанны, в них застряли сухие листья и мелкие ветки, сорочка перепачкана грязью. Он крепко схватил ее длинными сильными пальцами за руку и притянул к себе.

– Не скрою, ты красива, Мирана, дочь Аудина. Тебе следовало остаться в Клонтарфе. У тебя была возможность выйти замуж за этого чертова иноземца, ставшего теперь королем, но ты упустила его. Ты предпочла вернуться сюда и превратить мою жизнь в ад, хвастаться тем, как ты убила Асту, изводить меня своими рассказами о том, как тебе удалось избежать наказания за твои дела. Ты настроила Энтти против меня.

– Подумай, что ты делаешь, Гард. Тебе не уйти от наказания. Ты тоже умрешь.

Он прижал ее к себе и жадно поцеловал в губы. Огромной рукой он начал мять ее грудь, затем коснулся ее живота. Вдруг Гард развернулся и пошел к утесу, потащив ее за собой. Она упиралась, кричала, цеплялась за кусты и ветки деревьев, сразу же догадавшись о его намерении. Но он был намного сильнее ее и продолжал тащить за собой, время от времени сильно дергая за руку. Миране показалось, что он сейчас оторвет ее. Она попыталась упереться ногами в рыхлую землю, но все было тщетно.

Они вышли из чащи примерно в двадцати ярдах от утеса. Берег здесь был крутым, почти отвесным, у подножия утеса лежали огромные черные камни, изрезанные от времени стремниной. Прибой с ревом разбивался о них, поднимая вверх мириады брызг. Мирана поняла, что смерть близка, ей не за что было даже уцепиться, чтобы не упасть на острые камни.

Чувство безысходности вновь охватило ее, но она сопротивлялась ему как могла. Она не должна умереть.

– Рорик! Рорик! Спаси меня! – что было сил закричала она.

Ее отчаянный крик звенел над утесом снова и снова. Гард лишь посмеивался.

– Все бесполезно, Мирана, – бросил он через плечо. – Ты можешь сорвать себе голос, но никто так и не услышит тебя. Мужчины еще не вернулись с охоты. А когда вернутся, то пройдет немало времени, пока они отыщут твое тело. Возможно, – злорадно добавил он, – тебя унесет в море приливом, и тогда уже никто не узнает, куда ты исчезла. А я, изобразив на своем лице волнение, стану искать тебя вместе с остальными. Неплохо придумано! Ты тоже изображала отчаяние и горе, когда умерла Аста. Они были уже совсем близко от края утеса.

– Меня найдут! – ожесточенно закричала Мирана. – На мне лишь рубашка. Рорик никогда не поверит в то, что я отправилась в лес в одной рубашке и вдруг свалилась с обрыва в море. Он не поверит, что море сорвало с меня одежду. Он отыщет убийцу, он найдет тебя, Гард.

Гард замер как вкопанный, резко развернулся и дернул ее к себе.

– Пожалуй, ты права, – прошипел он, с остервенением разрывая на ней рубашку. – Теперь, увидев твою разодранную рубашку, все подумают, что прилив разорвал и унес твою одежду. К тому времени тебя, может, даже обглодают рыбы.

Затем он обмотал надорванную полосу ткани вокруг нее и надежно закрепил на плече.

– Вот так хорошо, – довольно заметил он.

До обрыва оставалось не более десяти ярдов. Он дернул ее за руку, и она едва сдержалась, чтобы не закричать. Мирана пыталась собраться с мыслями, но это было очень трудно. Вдруг она заметила камень, быстро схватила его и снова принялась звать Рорика на помощь.

Теперь до края оставалось всего несколько шагов. Мирана крепко сжала камень, приготовившись к атаке.

– Гард, – тихо окликнула она, дожидаясь, пока он повернется.

Как только он повернулся, она ударила его в висок. Он удивленно посмотрел на нее, пошатнулся, но не упал, по-прежнему крепко держа ее за руку.

– Отпусти же меня! – не выдержала Мирана. – Я ударила тебя! Умри, дьявол тебя возьми!

Он улыбнулся и сделал еще один шаг к краю обрыва. Она закричала и еще раз ударила его по голове. Камень развалился надвое, кровь хлынула из его головы. Он замер, тихо раскачиваясь взад-вперед.

Наконец он выпустил ее руку. Но не упал. Кровь стекала по его лбу, заливая глаза, капая на грудь и на землю, но Гард, казалось, даже не замечал этого.

Мирана изо всех сил бросила обломки камня ему в грудь, повернулась и побежала. Разорванная рубашка развевалась у нее за спиной.

В это время Рорик, Хафтер и Скулла появились на опушке леса. Рорик увидел жену и Гарда, стоявшего на самом краю обрыва. Он не понял, что произошло, в тот момент это волновало его меньше всего.

– Мирана! – закричал он, не помня себя от радости. Он подхватил ее, убедился, что с ней все в порядке, и, передав ее Хафтеру, со всех ног бросился к Гарду, который теперь повернулся лицом к заходящему солнцу. Он все еще стоял на том же месте и, запрокинув голову, смотрел в небо. Казалось, он был тих и умиротворен. Кровь не переставая струилась по его лицу, капая на ноги и землю.

– Гард!

Гард очень медленно повернулся и взглянул на приближающегося к нему Рорика.

– Прости меня, Рорик, но я должен был сделать это, – тихо произнес он. – Я должен был убить ее. Она внизу, на камнях. Я хотел задушить ее, но потом передумал. Это не было бы похоже на несчастный случай. Да, Рорик, она внизу, разбилась о камни. Она мертва, Рорик. Ее покарал меч справедливости за то, что она погубила мою Асту. Теперь все кончено.

Рорик ошарашенно смотрел на человека, которого он знал всю свою жизнь. Он был очень тих, огромные руки плетьми повисли вдоль его тела.

– Гард, что ты несешь?

Гард медленно поднял голову и взглянул на Рорика. За его спиной он увидел Мирану. Его глаза расширились.

– Как она там оказалась? – удивленно спросил он. – Она же мертва. Я сбросил ее с обрыва. Я слышал ее душераздирающий крик. Слышал, как ее тело ударилось о камни.

Гард закричал. Ужасающий протяжный крик взмыл в небо. В ту же секунду Гард бросился на Рорика, обхватил его и начал сжимать, пытаясь сломать ребра. Он приподнял его над землей так, что шея Рорика оказалась как раз напротив его лица. Он был ниже Рорика, но значительно превосходил его в силе.

– Рорик!

Хафтер и Скулла набросились на Гарда, вцепившись в его руки, стараясь разжать стальной захват. Но все было тщетно.

У Рорика потемнело в глазах, он чувствовал жуткую боль в ребрах и понимал, что Гард может сломать ему позвоночник. Он схватил голову Гарда обеими руками и, превозмогая боль, сдавил изо всех сил. Это не возымело никакого действия. Тогда Рорик, почти теряя сознание, сжал кулаки и из последних сил ударил Гарда по ушам.

Гард вскрикнул, выпустил Рорика, пошатнулся и с диким воплем повалился на землю, увлекая за собой Хафтера и Скуллу. Из обоих ушей хлынула кровь, смешиваясь с кровью, стекавшей с головы. Рорик тяжело дышал, скрипя от боли зубами. Его ребра полыхали огнем. Он склонился и пристально посмотрел на человека, который только что чуть было не убил Мирану и его.

Мирана медленно приблизилась к ним, с ужасом глядя на катавшегося по земле и завывавшего Гарда. Хафтер и Скулла подняли его и поставили на ноги, в то же мгновение он, пытаясь вырваться, дернулся, упал на колени, не удержался и сорвался с обрыва.

Падая, он не произнес ни звука. Они не услышали ничего, кроме рева разбивавшихся о прибрежные камни волн.

Рорик прижал к себе Мирану, поцеловал ее и повел за собой.

Эпилог

Скальд Тамак, известный своими мелодичными балладами и прекрасным голосом, прибыл на Ястребиный остров до первой зимней бури, которая принесла с собой такую ледяную стужу, что Рорик приказал завести в дом всех животных. Несколько лодок и два боевых корабля были вытянуты на берег и укрыты толстыми дубовыми ветвями.

В доме было тепло, витал легкий сизоватый дымок и аромат свежеиспеченных лепешек.

Тамак с удовольствием принял из рук Энтти кружку с ароматным медовым напитком и улыбнулся ей такой многообещающей улыбкой, что заставил Хафтера подсесть к нему поближе и сурово нахмурить брови. Тамак, который был отнюдь не глупым человеком, тут же повернулся к лорду Рорику.

– Милорд, – сказал он, – я здесь не случайно. Король лично послал меня к вам, чтобы я подробно изложил вам все, что произошло.

Он заметил, как жена лорда Рорика сжала руку мужа.

– Какой король? – спросила она.

Тамак встряхнул головой, откашлялся, отпил из кружки мед, сделал небольшую паузу, внимательно разглядывая присутствующих, и начал свой рассказ.

Его голос заполнил собой пространство дома. Он пел о величественном старце Ситрике, который бросил вызов самой смерти и всем богам загробного мира и одержал победу, обретя вновь мужскую силу и мощь. Теперь этот великолепный Ситрик должен был править вечно. Он будет видеть рождение своих детей и провожать их в последний путь, когда они будут уже древними старцами. И так должно продолжаться вечно.