Викинги (№2) - Хозяин Ястребиного острова

Мирана улыбнулась, живо представив себе дико кричащую от беспомощной злобы Сайру, по голове и лицу которой стекала густая подливка. Это видение, возможно, будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Вне всякого сомнения, в этот день Мирана приобрела себе смертельного врага.

Хотя Сайра с самого начала была ее врагом.

«Интересно, как поведет себя Рорик?»

Острая боль пронзила ее. Стремительное замужество, начавшееся так красиво, превратилось в кучку остывшего пепла.

Мирана вспомнила сквозившую в глазах Рорика муку. Понять причину этого было выше ее сил.

Что он предпримет? Оттолкнет от себя? Убьет?

– Маленькая принцесса до сих пор визжит, как резаный поросенок, а мать Рорика пытается ее успокоить. Мужчины прикрывают рот ладонями, стараясь заглушить разбирающий их хохот. А Керзог, не проявляя должного уважения к переживаниям принцессы, старается слизнуть подливку с ее лица и шеи.

Мирана с улыбкой повернулась к Энтти.

– Керзог – отличный пес. Тебе не стоило приходить сюда, Энтти, хотя я очень рада, что ты здесь. Знаешь, я чувствую себя чужой среди них. Я здесь лишняя. Никто не проявляет ко мне уважения, не считается со мной.

– Не глупи, Мирана. Ты хозяйка Ястребиного острова. Рорик уважает тебя и считается с тобой, как и все его люди. Он при всех поклялся тебе в верности. Если бы Сайра была одна, женщины, ни минуты не сомневаясь, показали бы тебе свою любовь и преданность. Но им приходится сдерживаться в присутствии Торы. Они уважают ее и не хотят обидеть. Им не понятна ее ненависть к тебе. Они считают, что она просто не хочет подавить в себе боль утраты. Она холит и лелеет эту боль, они оба – она и Харальд. Но это не важно. Важно то, что ты хозяйка острова, а родители Рорика и эта отвратительная Сайра скоро уедут.

– Сомневаюсь, что я останусь здесь хозяйкой.

– Что, Рорик на самом деле однажды опрокинул на тебя миску с едой?

– Да, правда, не на голову, а на колени. Я насмехалась над ним, и он отплатил мне за это. Считаю, это лучше, чем ударить кого-нибудь, а мне очень хотелось ее ударить. Но вид стекающей по ее лицу подливки – чудесное зрелище.

– Да уж, – усмехнулась Энтти.

Мирана на мгновение взглянула на море, затем снова посмотрела на Энтти и тихо спросила:

– Лорд Рорик в ярости?

Энтти плотнее закуталась в накидку, которой служил потрепанный кусок шерстяной ткани. Увидев это, Мирана нахмурилась. «Завтра же Энтти получит новую накидку, – подумала она и уже открыла рот, чтобы сказать это, но вовремя остановилась. – Кто знает, возможно, завтра я уже не буду хозяйкой Ястребиного острова».

– Я не знаю, где он. Здесь происходит что-то непонятное, Мирана. Я слышала, Гард рассказал им о том, что ты сестра Эйнара, но тем не менее ненависть к тебе лишена всякого смысла. Похоже, они не желают знать тебя. И лорд Рорик…

– Они напомнили ему о его горе, о том, что произошло с его семьей. Они умышленно напомнили ему о его вине и сделали меня ее частью. Интересно, как он теперь поступит.

Энтти тихонько выругалась.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Не думаешь ли ты, что он действительно может тебя оттолкнуть? Ради всего святого, ты ведь его жена!

Мирана пожала плечами.

– Он очень привязан к своей семье и прислушивается к мнению родителей. Рорик может меня убить. Или его брат Меррик. Я не сомневаюсь, что даже Сайра способна на это. Она мечтала выйти за Рорика замуж и, думаю, все еще не отказалась от этой идеи. Поэтому меня либо заставят покинуть остров, либо убьют. Найдется немало таких, которые добровольно возьмутся за это, включая людей Харальда.

– Давай сядем в одну из лодок и покинем остров сегодня же ночью, – сказала Энтти, касаясь руки Мираны. – Нет, прямо сейчас. На этот раз у нас может получиться. Я чувствую это.

Мирана лишь усмехнулась в ответ.

– Приближается буря, Энтти. Помнишь, как нам досталось во время прошлой бури?

Энтти подошла к краю утеса и взглянула на ревущие у его подножия волны. Зрелище было устрашающим. Даже пена волн казалась черной. Энтти посмотрела на привязанные к деревянному пирсу барки. Даже в безопасной бухте волны швыряли их, как листья деревьев. Но это не имело значения, по крайней мере для Энтти.

– Я не могу остаться, ты же знаешь, Мирана, – сказала она. – Если я задержусь здесь, мне придется отбиваться от мужчин, поскольку они по-прежнему считают меня глупой шлюхой. Мне не хотелось бы убивать одного из них.

– Никто из них не прикоснется к тебе. Я не позволю им этого.

– Ты же сказала, что сама находишься в неопределенном положении. Меня оставили в покое благодаря тебе. Но теперь мы обе не знаем, что будет дальше и останешься ли ты в живых.

– Ты, конечно, права. Глупо надеяться на то, что Рорик объяснит своим родителям, что я не представляю для них угрозы и невиновна в кровавых преступлениях моего брата.

– Твоего сводного брата, – уточнила Энтти.

– Да, – медленно подтвердила Мирана. – Он мой сводный брат. Но они считают, что во мне течет его кровь и поэтому на мне лежит печать его злодеяния. Для них я такое же зло, как и Эйнар.

– Это безумие. Как Рорик может быть так слеп?

– Ты ошибаешься, девочка, Рорик совсем не слеп. Не смей говорить о своем хозяине в таком тоне. Лорд Рорик – человек, перенесший смертельную муку, которую невозможно даже представить.

Обе девушки повернулись и увидели стоявшего позади них Хафтера. Он был закутан в теплую шерстяную накидку. Ветер трепал его темно-золотистые волосы. Он казался большим и сильным, его плечи напряглись от еле сдерживаемого гнева. Мирана прижалась к Энтти, жалея, что у нее нет под рукой ножа.

– Знаю, – сказала она, – но я не виновата в этом. Хафтер пожал плечами.

– Его семья думает по-другому. Своим поступком ты привела их в бешенство, Мирана. – Хафтер неожиданно рассмеялся. – Сайра всегда казалась мне божественно красивой. Но со свисающим с ее лба луком она выглядела вполне земной. Да, ты здорово унизила ее. Теперь она возненавидела тебя.

– Мирана могла перерезать ей глотку, Хафтер. Так что одна или две луковые стрелы, свисающие с ее головы, – ничто по сравнению с тем, что с ней могло быть.

– Женщины по-другому смотрят на вещи. Сайра жаждет твоей крови, Мирана. Она кричала, что убьет тебя, когда я выходил из дома.

– Что Рорик? Ты знаешь, что он намерен делать? – Ми-ране не хотелось спрашивать об этом у Хафтера, но все же она решилась на это.

Он покачал головой.

– Рорик со своей семьей. Они в ярости. – Хафтер повернулся к Энтти. – Я за тобой, – сказал он, протягивая к ней руку. – Ты согреешь меня сегодня ночью, я стану овладевать тобой, пока не пресыщусь твоим мягким телом.

Прежде чем Энтти смогла что-то ответить ему, Мирана слегка коснулась ее руки, чтобы предостеречь ее, и произнесла:

– Нет, Хафтер. Ни один мужчина больше не коснется Энтти, пока она сама не захочет этого. Это ее желание, и я его чту.

– Клянусь, на этот раз я доставлю ей удовольствие. Я хочу женщину, и Энтти должна утолить мой пыл. Ей тоже понравится. Она должна выполнять мои прихоти.

Энтти выпрямилась и напряглась, как струна.

– Возвращайся-ка в дом и окуни свою голову в мед, Хафтер. Я не стану с тобой спать. Или ты не поверил мне вчера? А может, еще раз съездить тебе коленом в пах?

– Ты же говорила, что сожалеешь об этом и что никогда так больше не поступишь.

– Да, но с одним условием – ты будешь держаться от меня подальше. Я не хочу тебя. Уходи прочь.

– Кого же из мужчин ты хочешь?

Мирана была потрясена внезапной ревностью, прозвучавшей в его голосе. Она видела, что Энтти вот-вот рассмеется, и быстро проговорила:

– Хафтер, Энтти никого не хочет сейчас. Ты не можешь не понимать этого. Она была так несчастна. Ты ведь добрый, разумный человек, не так ли?

– Да. Возможно. Но не сейчас. Я хочу ее, Мирана. И не вмешивайся, у тебя нет на это права.

– Если ты возьмешь ее силой, Хафтер, она убьет тебя или сильно покалечит. После этого ей придется расстаться с жизнью, лишь потому, что она защищала свою честь. Ты хочешь, чтобы она умерла оттого, что ты не смог сдержать свою страсть?

По правде сказать, Хафтер ни о чем не думал, он лишь чувствовал непреодолимое желание поскорее лечь с Энтти в постель. Он не хотел никакой другой женщины, только Энтти. Он взглянул на Мирану, жену лорда Рорика, женщину, которой вскоре, возможно, суждено погибнуть от руки одного из членов семьи Рорика, и, повернувшись к Энтти, медленно произнес:

– Я не хочу, чтобы ты умирала.

– Чего же тогда ты хочешь, несносный грубиян?

– Не смей говорить со мной в таком оскорбительном тоне, Энтти. Я мужчина, а ты всего лишь рабыня. Все права на моей стороне. И ты будешь подчиняться моим приказам.

Энтти покачала головой. Она была настолько потрясена его упрямством, что ей захотелось его оскорбить.

– Ты более тупоголовый, чем козел, который жует коровье дерьмо! Я не буду твоей подстилкой, Хафтер. Понятно? Я устала это повторять. Я никогда больше не лягу в постель ни с тобой, ни с каким-либо другим мужчиной. Хафтер был явно озадачен такой вспышкой гнева.

– Ни один мужчина больше не прикоснется к тебе. Я позаботился об этом. Я сказал им, что ты моя, и предупредил, чтобы держались от тебя подальше. Я смогу тебя защитить.

– Бесполезно с ним говорить, – сказала Энтти, обращаясь к Миране. – Все мужчины превращаются в безмозглых козлов, когда их охватывает страсть. Он ничем не отличается от того парня, Эрма, который хотел изнасиловать меня. – Она развернулась и пошла прочь, плотнее запахнув на груди потрепанный кусок шерстяной материи.

– Энтти одета в лохмотья, – произнес Хафтер, глядя ей вслед. – Это несправедливо. Мне это не нравится.

– Ты прав, – отозвалась Мирана. – Я позабочусь о том, чтобы у нас с ней была одежда получше.

– Она уходит от меня, а я еще не поговорил с ней как следует. Энтти! Вернись ко мне! Я дам тебе новую накидку. Только вернись сюда, немедленно.

Он бросил на Мирану уничтожающий взгляд и кинулся вдогонку за Энтти. Мирана была уверена, что ему не удастся ее поймать.

На дворе стояла летняя ночь. Но, несмотря на это, было нестерпимо холодно. Мирана зарылась в сено, чтобы хоть как-то согреться, но этого явно было мало. Еще не рассвело, так что она проспала недолго. За стенами амбара бушевал ветер. Миране захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать барабанную дробь дождя и заставляющие ее вздрагивать оглушительные раскаты грома. Она вспомнила, какие грозы были в Клонтарфе – страшные, необузданные, срывающие с крыш дерн, заставляющие реветь от ужаса скот. Было очень холодно.

Мирана поглубже зарылась в сено. В двух шагах от нее беспокойно переступала с ноги на ногу корова. Быки, опустив головы, дремали. Казалось, они вообще не обращали внимания на бурю. Козы пытались перегрызть удерживающие их в стойле кожаные привязи.

«Что же будет завтра?» – с тревогой подумала Мирана.

Она лежала, свернувшись клубочком, по самую шею зарывшись в сено, когда старая Альна отыскала ее.

– Пора просыпаться, госпожа, солнце уже встает, и у вас впереди много дел. Гроза миновала. Наверное, для вас сегодня будет жаркий денек. Семья Рорика похожа на стаю разъяренных волков, поглощенных своей горящей ненавистью, которой они ни на секунду не дают остыть. Они не знают покоя с тех пор, как ваш сводный брат убил Ингу и детей. А теперь они просто в бешенстве. Это очень плохо. Они поверили в то, что им наплела Сайра. Она сказала, что вы обманули Рорика, заявив ему о мнимом ребенке, и он, как благородный человек, вынужден был жениться.

Мирана села и принялась отряхивать прицепившиеся к платью и волосам соломинки. Итак, козни Сайры подлили масла в огонь их ненависти. Они поверили в ее вранье. Ну ничего, она расскажет им, что знакома с Рориком совсем недолго. Почему Рорик не сказал им, что она досталась ему девственницей?

– Знаешь, Альна, мне незачем возвращаться, – не поднимая головы, сказала Мирана. Она на мгновение взглянула на стоящих в стойле коз. – Разве что лорд Рорик послал тебя за мной? – добавила она с такой надеждой, что Альна нахмурилась.

Старуха сплюнула и покачала головой.

– Нет, господин не сказал мне ни слова. С ним что-то происходит. Он очень изменился. Сегодня он проснулся все с той же слепой болью в глазах. Они явились и отравили его ядом воспоминаний. С тех пор он сам не свой. Лорд Рорик провел ночь в компании своего брата и нескольких воинов из свиты отца. Они проговорили почти до утра и выпили слишком много меда, а лорд Рорик плохо переносит вино, эль и все такое. От этого его выворачивает наизнанку, и наутро страшно болит голова. Его рвет. Вам лучше немедленно вернуться в дом. Вы все еще здесь хозяйка. И должны приглядеть за рабами, отдать распоряжения насчет работы по дому и обеспечить уют его семье.

– Ты видела Энтти или Хафтера?

Старая Альна усмехнулась.

– Вчера Энтти запустила в него железной сковородкой. Ему здорово досталось, и ничего не оставалось делать, как убраться восвояси. Он заковылял прочь, как пьяный селезень, и всю ночь сидел, обхватив руками свою несчастную голову. Она спала рядом со мной и все утро жаловалась, что я храпела. Ха! Старухи не храпят. Я не храпела. Я вообще не спала всю ночь, прислушиваясь к стонам Хафтера. Затем Гард пытался пристать к ней. – Альна снова усмехнулась. – Я посоветовала ему идти к Асте, сказав, что у Энтти месячные. Его как ветром сдуло.

Мирана встала, стряхивая с туники последние соломинки. Ей смертельно хотелось вымыться горячей водой с мылом. Великолепное свадебное платье было помято и испачкано. И ей больше нечего было надеть. Взглянув на нее, старая Альна нахмурилась.

– Хафтер все еще спит. Энтти даже боится, что слишком сильно ударила его и он теперь никогда не проснется, – сказала она.

– Хафтер такой же выносливый, как Рорик. Он проснется как ни в чем не бывало, и все начнется снова.

Старая Альна внимательно посмотрела на нее и наконец сердито изрекла:

– Пошли, маленькая овечка, пора возвращаться. Я не знаю, что произойдет дальше, но в любом случае у тебя нет выбора. Все женщины ждут твоих распоряжений. Они ходят по раскаленным углям, но это не их вина. Они очень любят Тору и не знают, как им быть.

Мирана покорно побрела вслед за Альной к дому. Внутри царило оживление. Мужчины стонали и мучились от похмелья, женщины ворчали на них, некоторые посмеивались оттого, что их мужья, опьянев от выпитого, были неугомонны всю ночь.

– Да, – сказала старая Альна, – некоторые женщины – те, что помоложе, – поют и щебечут, как счастливые курочки. Они готовы приступить к работе. А мужчины получают по заслугам.

Мирана лишь кивнула головой. Она начала отдавать женщинам распоряжения, избегая смотреть в сторону Рорика, который уже проснулся и разговаривал с братом. «Что еще он хочет ему сообщить? Или Меррик ему? Может, они обсуждают, кто из них убьет меня?» Мирана помешивала кашу, варившуюся в подвешенном над костром железном котле, когда почувствовала, что Рорик рядом. Она замерла в ожидании.

– Я иду в баню, – сказал он. – У тебя в волосах соломинки, а платье испачкалось.

– Я знаю, – сказала она.

– Родители все еще спят в моей спальне. Я могу принести тебе все, что нужно.

Она медленно повернулась и посмотрела ему в глаза, отметив, что он сказал в моей спальне, а не в нашей.

– Тебе нечего мне принести. У меня нет другой одежды. Миране показалось, что он хотел что-то сказать, но промолчал. Потоптавшись на месте, он сказал:

– Вкусно пахнет. Я рад, что женщины снова стали хорошо готовить.

Она лишь кивнула в ответ.

– Хафтер промаялся всю ночь. Только его голова гудит от железной сковороды, а не от выпитого вина. Прошу тебя больше не вмешиваться. Если он хочет Энтти, пусть получит ее. Она всего лишь рабыня. Прежде она спала со всеми, кто ее хотел. Ничто не изменилось с тех пор. Правда, теперь Хафтер будет держать ее при себе, пока она не наскучит ему. Я отдал ее ему. Здесь распоряжаюсь я, а не ты.

– Она не станет спать со всеми подряд, Рорик.

– Она будет делать то, что я прикажу. Хотя нет, отныне она будет делать то, что пожелает Хафтер. Она принадлежит ему. Понятно?

– Не заставляй ее спать с мужчинами. Она не может этого делать. Теперь все изменилось. Не позволяй Хафтеру обижать ее.

– Ты не должна вмешиваться. В этом Гард прав. Ты виновата в том, что она так себя ведет. Оставь ее в покое.

Он повернулся и пошел прочь, не сказав больше ни слова. Мирана велела рабыне отнести ему полотенца и оставить их в предбаннике.

Глава 19

Мирана продолжала работать, время от времени извлекая из волос или стряхивая с одежды очередную соломинку. Когда Энтти принялась замешивать тесто для лепешек – их требовалось так много, что пришлось взять глубокий деревянный жбан, – Мирана обратила внимание, что на ней та же одежда, что и накануне вечером.

Она подошла к ней и тихо сказала:

– Сбежим, как только представится возможность. Ты была права, когда говорила, что нам обеим здесь нечего делать.

Девушка лишь кивнула в ответ. Мирана была уверена, что Энтти поняла ее. Она слышала, о чем Мирана говорила с Рориком, и знала, что тот отдал ее Хафтеру. У нее не оставалось выбора.

– Возможно, даже сегодня, когда мужчины снова напьются. Гроза давно кончилась.

– Хорошо, – откликнулась Энтти. Она посмотрела Миране в глаза. – Ты должна быть осторожна, Мирана. Боюсь, что кто-нибудь из них готовится тебя убить.

– Когда родители Рорика выйдут из спальни, я возьму из сундука свой нож. И стащу еще один для тебя, Энтти. Если сможешь, припаси в дорогу еды и воду. Нам предстоит долгое путешествие.

Энтти кивнула, гадая, куда они отправятся. Ясно, что не в Клонтарф. Мирана знала, что там ее ждет. Энтти не стала ее спрашивать об этом. Наверняка Мирана сама позаботится о том, где им укрыться, и на этот раз они будут удачливее.

Однако их планам не суждено было сбыться.

Час спустя Рорик подошел к Миране.

– Возьми, – сказал он, – это платье Асты. Теперь оно твое. Она сказала, что они с Эрной сошьют вам с Энтти новые вещи. А сейчас идем в баню, здесь очень жарко, у тебя потное лицо.

Миране совсем не хотелось идти с ним. Она боялась, что, когда они останутся наедине, он убьет ее. Сердце бешено колотилось в груди, пока она шла рядом с Рориком к выходу. Утешало лишь то, что ей все-таки удалось выкрасть из спальни нож. Появилась слабая надежда. Мирана молилась лишь о том, чтобы у нее хватило сил воспользоваться им.

Родители Рорика по-прежнему игнорировали ее, и Миране пришлось послать рабыню, чтобы она подала им завтрак. Сайра так и не вышла к столу. Меррик еще утром ушел куда-то и до сих пор не вернулся.

– Ты ведь уже мылся, – сказала она, выходя из дома на яркое утреннее солнце.

– Да, – не глядя на нее, ответил он.

– Нет необходимости сопровождать меня.

– Мне лучше знать.

Он убьет ее. Родня убедила его, что она такое же исчадие ада, как и Эйнар. Она не хотела умирать, во всяком случае, не от его руки и не сейчас. Равно как и покидать Ястребиный остров. Но у нее не оставалось выбора. «Как он убьет меня? – подумала она. – Задушит или пронзит сердце ножом?» Она точно знала, что будет защищаться изо всех сил, и это оказалось для нее более мучительно, чем она предполагала.

Когда они вошли в предбанник, Рорик приказал двум обнаженным и мокрым после купания воинам из свиты отца выйти вон.

– Я помогу тебе раздеться, – сказал он, подходя к Ми-ране, когда они остались наедине.

Мирана стояла, не двигаясь, пока он расстегивал броши, скреплявшие на плечах тунику. Она не шелохнулась даже тогда, когда, расстегнув пояс, он наткнулся на спрятанный в складках нож. Рорик промолчал, хотя отлично знал, что нож лежал в сундуке, стоявшем в его спальне. Мирана посмотрела на его руку, затем перевела взгляд на нож. В тот же момент она поняла, что не сможет его убить. У нее просто не поднимется рука. Она протянула ему нож. «Будь что будет», – решила она.

Она безвольно подняла руки, и он снял с нее платье. Даже оставшись совершенно голой, она не пыталась пошевелиться. Голубые глаза Рорика были непроницаемы, невозможно было понять, как он поведет себя в следующую минуту. Не выдержав напряжения, Мирана закричала и, бросившись в баню, прижалась к дальней стене. Пар застилал глаза, и она почти не видела Рорика.

– Мирана! – закричал он.

Она упала на колени и еще плотнее прижалась к стене. Волосы волной накрыли ее лицо.

– Пойди сюда, я искупаю тебя.

Искупает ее? Мирана нахмурилась. Неужели он хочет, чтобы она была чистой, когда он станет ее убивать? Или это только уловка?

Она поднялась, откинув назад волосы и решив, что, если он лжет, у нее будет возможность проскользнуть мимо него в предбанник, где на лавке вместе с одеждой остался лежать ее нож. Она схватит все в охапку и убежит прочь.

Наверняка на острове найдется место, где она сможет спрятаться.

Однако Рорик не лгал. Он взял Мирану за руку, точно не замечая ее испуга, поставил перед собой, окатил горячей водой и принялся мыть. Она была настолько напугана и смущена, что даже сначала не заметила, что он тоже обнажен.

Когда до нее дошло, она едва не лишилась от страха чувств, решив, что Рорик задумал сначала изнасиловать ее, а потом убить.

– Нет, – произнесла она, но в это время Рорик как раз намылил ее лицо, и мыльная вода попала ей в рот.

– Что нет? – удивленно переспросил он.

– Не насилуй меня.

Рорик провел намыленной рукой по ее груди, затем она скользнула к ее животу и дальше, к нежному женскому лону. Его пальцы были ласковыми и дразнящими. Когда его сильно намыленный средний палец скользнул глубоко в ее лоно, Мирана с воплем отшатнулась.

– Я изнасилую тебя, если ты вынудишь меня к этому, – сказал Рорик, трепеща от желания. Его палец чувствовал жар ее тела. – Иди сюда, – прошипел он.

Безудержная ярость пронзила его тело; он чувствовал, как кровь бешено несется по жилам, стучит в висках. Но вместе с тем сейчас он был более неуверен в себе, чем когда-либо в жизни. Он чувствовал себя так, точно умирал, но не от смертельных ран. Его буквально разрывало изнутри от страшной пустоты, мучительной боли, горького раскаяния и чувства вины. Его не было рядом с Ингой и детьми, он не смог защитить их от смерти. Ему не удалось убить Эйнара. Зато он женился на его сестре, скверном создании, которое опутало его своим коварством. Он видел, как она отшатнулась от него, видел бессмысленное выражение ее лица, чувствовал, как она отдаляется от него. Она пряталась всю прошлую ночь, предоставив ему разбираться с тем, что она натворила. Он ощущал ее панический страх. Она заслужила это.

– Иди сюда, – повторил Рорик, его тело содрогалось от возбуждения, сердце гулко билось в груди, он задыхался от желания и был готов изнасиловать ее. Он хотел ее немедленно, и ничто не могло его остановить.

Она не двигалась, просто стояла, пытаясь прикрыть себя руками и мотая головой.

Он схватил ее за руку и толкнул к скамье возле стены. Ее тело было покрыто мыльной пеной и поэтому очень скользкое. На мгновение Миране удалось вырваться, но Рорик снова схватил ее, прижал к стене рядом со скамьей и силой развел ей ноги. Он сунул два пальца в ее лоно, почувствовав, как она вздрогнула от боли. Однако она ничем не выдала своих ощущений, ее губы остались плотно сжаты. Возбуждение Рорика достигло предела, он не мог ждать ни секунды. В нем клокотала ярость. Он приподнял ее и неистово вошел в нее, словно пронзая своей возбужденной плотью, проникая все глубже и глубже. Его руки впились в ее бедра, в то время как плоть терзала чрево. Рорик прижал девушку к груди, яростно насилуя. Это продолжалось недолго – всего несколько мощных толчков внутри нее, и все было кончено. Возбуждение было частью обуревавшего им гнева, и он не мог долго держать его в себе, необходимо было выплеснуть его наружу. Рорик закричал, чувствуя, как вместе с семенем его покидают боль, ярость и ожесточение.

Он отпустил Мирану, отняв руки от ее бедер, точно ему было мучительно к ней прикасаться, сел на скамью, закрыл глаза и облокотился на стену, жадно хватая ртом воздух. Он ощущал слабость во всем теле и облегчение. Но сердце продолжало бешено колотиться в груди. Рорику даже показалось, что он вот-вот умрет. До сих пор ни одна женщина не доводила его до такого исступления. Рорик ненавидел себя за это, а ее за то, что довела его до такого состояния. То, что он сделал, было отвратительно, но это не волновало его. В эти минуты Рорик не чувствовал раскаяния, он вообще не способен был думать, начисто опустошенный собственным приступом ярости и первобытной жестокости.

Едва освободившись от Рорика, Мирана хотела бежать. В спешке она споткнулась и чуть не упала, но вдруг замерла как вкопанная. Она почувствовала, как семя вытекает из нее, и вновь пережила те жуткие мгновения, когда его возбужденная плоть билась глубоко внутри нее. Она схватила мыло и принялась яростно отмывать свое тело до тех пор, пока не покраснела кожа. Опрокинув на себя несколько ушатов горячей воды, она тщательно ополоснула все тело и лишь потом заметила взгляд Рорика. На его лице не было улыбки, взгляд его был безжизненный, даже какой-то оцепенелый. Вдруг Мирана заметила, что Рорик понемногу начинает приходить в себя. Его тело напряглось. «Теперь он убьет меня», – мелькнуло у нее в голове. Рорик поднял руку. Под кожей рельефно выделились могучие мышцы, пугая своей смертоносной силой. Мирана вскрикнула и бросилась в предбанник.

Рорик еще долго сидел без движения.

* * *

Полуденное солнце ярко светило в небе. От бушевавшей ночью грозы не осталось и следа. Мирана укрылась от палящих солнечных лучей в тени дома. Она заметила приближающуюся к ней Тору. Мать Рорика была высокой, светловолосой женщиной. Ее волосы казались почти белыми под жарким полуденным солнцем. Некогда она была красавицей, но теперь глубокие морщины залегли у глаз и вокруг рта. Она выглядела суровой и неумолимой.

Плечи Торы были напряжены, поступь тяжелая, губы поджаты. Мирана выпрямилась, чувствуя, что не в силах предотвратить назревающий скандал, и отложила в сторону шитье. Платье, которое она шила, было из светло-голубой шерсти и казалось Миране очень красивым. Материю ей подарила старая Альна.

Мирана взглянула на Тору, надеясь убедить эту женщину, что она не думала причинить ей и ее семье никакого вреда, и заверить в том, что она не виновата в злодеяниях своего брата. Мирана уже открыла рот, чтобы сказать все это, но Тора опередила ее. Она остановилась перед Девушкой, загородив собой солнце.

– Я пришла, чтобы предупредить тебя, – холодно произнесла женщина.

Мирана еле заметно кивнула.

– Сайра собирается убить тебя. Я не могу предотвратить этого.

– Вы предупреждаете меня об этом, опасаясь за мою жизнь?

– Да. Я не хочу твоей смерти. Сейчас. Если ты умрешь, мой сын еще тяжелее станет переживать свою вину. Он ни в чем не виноват. Он хороший человек, и я не хочу усугублять его страдания, равно как и видеть его рядом с женщиной, лишенной чести.

Мирана отвела взгляд от Торы, задумчиво устремив свой взор туда, где под яркими солнечными лучами переливалась сине-зеленым цветом гладь моря, чье спокойствие не нарушало даже легкое дуновение ветерка.

– Теперь вы верите мне, что я не обманывала Рорика и не пыталась женить его на себе? – наконец произнесла она.

– В этом ты действительно не виновата. Рорик рассказал, что ты досталась ему девственницей. К моему великому сожалению, ты оказалась не потаскушкой. Однако Сайра до сих пор отказывается в это поверить. Беги, Мирана. Или она убьет тебя, или это придется сделать тебе, чтобы защитить свою жизнь. Убив Сайру, ты причинишь боль Рорику. Он знал ее с детства, знал, что она любит его и хочет выйти за него замуж, но все-таки женился на тебе и тем самым больно ранил ее самолюбие. Конечно, твое исчезновение заставит его переживать, но смерть Сайры подкосила бы его гораздо сильней. Не допусти этого, Мирана. Беги, не медли ни минуты.

– Прекрасно.

Казалось, Тора не ожидала подобной развязки.

– Ты согласна? – неуверенно и несколько удивленно спросила она.

– Я не хочу причинять Рорику новые страдания. Он не заслужил этого.

– Конечно.

Перед Мираной неожиданно легла чья-то тень. Воображение живо нарисовало Сайру с зажатым в руке ножом. Девушка поспешно оглянулась, но это оказался брат Рорика, Меррик. Юноша был высок и широк в плечах. Чувствовалось, что с возрастом он станет даже крупнее Рорика. Выражение его лица было суровым, губы плотно сжаты, во взгляде не было даже намека на теплоту и понимание.

– Не верь ей, мама, – сказал он, еле сдерживая ярость. По его тону Мирана поняла, что семья Рорика никогда не изменит своего отношения к ней. У нее с Рориком не было будущего.

– Она согласилась оставить Рорика, Меррик. Меррик быстро огляделся.

– Я рад, что здесь нет Рорика, – произнес он. – Я не знаю, как бы он отреагировал, узнав, что она собирается покинуть его. Однако я не доверяю ей, мама. Возможно, она водит нас за нос. Она может отправиться к Рорику, поплакаться ему, пустить в ход свои женские чары и заставить его забыть о том, что он в долгу перед Ингой, своими убитыми детьми и нами.

– В каком долгу, Меррик? – тихо спросила Мирана.

– Он обязан отомстить за них!

– Согласна. Но почему ты решил, что я тоже заслуживаю наказания?

– Замолчи, чертова потаскуха! Ты терзаешь моего брата своей ложью, обещаниями и мнимым сочувствием.

Мирана вздохнула. Угас последний лучик надежды.

– Здесь нет ни слова правды, Меррик, – произнесла она. – Я уже сказала твоей матери, что покину остров. Я не хочу причинять Рорику большую боль, чем та, которую ты уже причинил ему, заставив его вновь окунуться в прошлое.

– Двое моих малолетних племянников погибли от меча твоего брата! Такие прекрасные малютки, счастливые и жизнерадостные. Твой брат зарубил их!

– Знаю, – сказала Мирана. – Но выслушайте меня. Я буду его женой, несмотря на то, что оставлю его. Рорик, как и все, хочет быть счастливым и иметь детей, Тора. Ему нужен союз, не омраченный чувством вины и боли, союз, благословленный богами. Что вы сможете ему дать, кроме новых оснований для ненависти, кроме страшной памяти? Станете поддерживать в нем чувство вины до тех пор, пока он не убьет моего сводного брата? Когда же это кончится, Тора?