Сазерленды (№2) - Цена наслаждения

Выпрастывая голову, Йен пятился назад, и паутина вместе с пауком тащилась за ним. Крича и размахивая руками, Йен споткнулся и упал. Кубарем прокатившись по склону через небольшую рощицу, он угодил прямо в паутину – еще большую, чем первая. Это был настоящий рассадник паутины, блестевшей на солнце. Испустив пронзительный крик, Йен замолотил по воздуху руками наподобие ветряной мельницы, словно нарочно собирая на себя весь урожай пауков.

Наконец он опрокинулся и накрылся паутиной, продолжая хаотично взмахивать руками.

Грант, жалея его, стряхнул пауков.

– О Боже, Грант... – растерянно произнес Йен. – Почему ты не сказал мне, что там паук?

– Он был длиной с полфута: я не думал, что ты можешь его не заметить. Кстати, как и все прочее на тропе.

– Все прочее? Я не видел ничего прочего! – Йен поджал губы и схватился за бока, испачканные грязью. – Разве что вот эту грязь времен Ноева потопа. Честно тебе говорю, я устал. Ты можешь идти...

Грант выхватил мачете и вскинул его вверх. У Йена расширились глаза.

– Я беру свои слова обратно. Я не хнычу! – Но Грант уже взмахнул лезвием и отсек лист рядом с бедром кузена.

И тут на земле, прямо возле распластанных пальцев Йена, стал виден отпечатавшийся след босой ноги.

– Как прошло утро? – спросила Кэмми, когда Тори бодро прошагала в хижину. Пол вокруг тут же усыпали стрельчатые полоски пальмовых листьев, а одна, серебристо-зеленая, застряла у нее в волосах и торчала вверх.

– Матросы вкусили прелести островной жизни, – ухмыльнулась Тори, но вдруг увяла, увидев, как Кэмми замахала широкополой шляпой, вероятнее всего, предназначавшейся для нее взамен утерянной. Подавив гримасу, Тори посмотрела на рассыпавшиеся по полу яркие перья, которые вскоре обещали стать плюмажем. Кэмми была довольна, хотя в модистки она вряд ли годилась.

– И тот великан тоже? Как он реагировал?

– Увы, этого мы никогда не узнаем. Он не завтракал.

– Ненормальный пьяница, который не ест по утрам?

Тори хихикнула.

– Я думаю, это капитан. Он оставил их и пошел купаться.

– Купаться? – Кэмми вскинула рыжую бровь. Тори чертыхнулась про себя и покраснела.

– Он удалился в направлении берега, – сказала она небрежно и принялась сортировать перья по цвету, словно видела в этом задачу первостепенной важности.

– Угу, – многозначительно хмыкнула Кэмми.

– Ну ладно, ладно. – Тори подняла лицо. – Я пошла за ним к водопаду и наблюдала, как он купается.

У Кэмми загорелись глаза.

– Он полностью разделся?

Тори поджала губы и кивнула.

Кэмми тяжко вздохнула и подперла ладонью подбородок.

– Он красивый?

Тори помедлила, обдумывая, как передать словами то захватывающее впечатление, которое произвело на нее его большое, крепкое тело.

– Самый красивый из всех мужчин, каких я видела за много лет.

– За много лет? А ты не шутишь? – Кэмми воткнула яркое желтое перо, завершая работу над шляпой. – Тебе под стать шпионить за нагими мужчинами.

Тори бросила на подругу уничтожающий взгляд и отправилась разжигать костер. Она разворошила угли в яме и подбавила трут, который насобирала за день. Стоя на коленях, она дула на мелкие веточки, питающие большие сучья, и вскоре рядом с ней уже потрескивал оживший костер.

– Кэмми, ты проголодалась?

– Как всегда, нет. – Кэмми отложила в сторону шляпу и села на бревно возле огня, осторожно приближаясь к теплу. – Разве я когда-нибудь хотела есть? Я уже не помню, что такое аппетит, за исключением самого этого слова. – Она нахмурилась. – Да и оно, вероятно, скоро тоже забудется. – Кусая губы, она подняла веточку и принялась чертить ею на земле какие-то буквы.

– Ну, сегодня вечером тебе уж точно захочется есть. – Тори заставила себя улыбнуться. – Я обнаружила хороший запас таро.

Кэмми подняла глаза и скорчила гримасу.

– Таро. Замечательно.

Тори разрезала на половинки таро и, разделав тушку рыбы, пристроила ее над костром. Она тяжко вздохнула, пытаясь вытеснить из головы образы домашнего торта, молока, пирога с бараниной и снятых прямо с дерева яблок.

Следы вели к ранее ими не замеченной, невероятно крутой тропе. Поднявшись по ней, они оказались на небольшом уступе с расчищенным участком земли. Грант даже присвистнул. Он повернулся кругом, осматривая каждую деталь. Так вот оно, убежище Виктории.

Два плетеных гамака, натянутых между пальмами, покачивались на ветру; в середине поляны выделялось темное пятно костра, выложенного по периметру камнями. Место для жилища было выбрано на удивление удачно: сооружение вклинилось между выступающими над поверхностью земли корнями раскидистой смоковницы. Стенами хижины служил парус, закрепленный на прочном бамбуковом каркасе; квадратная односкатная крыша была сделана из плотно сплетенных пальмовых ветвей, а фасад украшала веранда с гирляндами жасмина. Все было сделано капитально и вполне могло сойти за настоящий дом.

– Нет, ты только посмотри! – с придыханием сказал Йен. – Это построено из обломков корабля. Несомненно, здесь поработало несколько мужчин.

– На сей раз я с тобой согласен. – Грант сбросил на землю рюкзак. – Следи за тропой, – приказал он, наставляя палец на Йена, – да смотри не прозевай их.

– Чего не сделаешь ради общего блага, – ответил Йен и не замедлил опуститься в один из гамаков.

Грант осторожно ступил на полые бамбуковые перекладины, но они выдержали. Он поднялся и, откинув лоскут у двери, пригнулся, чтобы войти...

– Ты ничего не слышала? – Тори огляделась.

– Нет, но твои уши получше, чем мои. – Кэмми примерила шляпу и погляделась в осколок зеркала.

– Мне показалось, я слышала чьи-то шаги!

– Вряд ли. Как ты могла что-то слышать? Сюда никто не сможет проникнуть.

Тори расслабилась и откинулась на свой тюфяк, подложив под голову согнутую руку вместо подушки.

– Пожалуй, ты права. Мы приняли все меры предосторожности.

– Но зачем нужно было принимать еще одну? – проворчала Кэмми. – Зачем было переселяться из хижины?

Тори подобрала перо и стала лениво водить кончиком вверх и вниз по носу.

– Уходя от вора, лиса постоянно меняет нору.

Кэмми поджала губы и посмотрела на окружающие их мрачные стены сырой пещеры.

– Я считаю, что лучше бы лиса перехитрила вора.

Пусто.

Опять убежала. Неуловимая, как всегда. Грант закрыл на мгновение глаза, чтобы справиться с раздражением, потом снова открыл их и увидел книги, сложенные стопками в каждом углу. Он раскрыл одну, менее остальных подвергнувшуюся разрушительному действию времени. Многие страницы были помечены и заполнены записями на полях.

Его внимание привлекла перламутровая расческа, лежащая на столе из грубо струганного дерева. Пройдясь по комнате, Грант отметил, что пол не прогнулся даже под его тяжестью.

Взяв со стола резную расческу, он пробежал пальцами по ее полированной поверхности. На глаза ему попался длинный волос, отливавший в солнечном свете белым с золотом.

В одном углу комнаты стояла корзина со сложенным бельем, в другом – массивный сундук. Преодолевая сопротивление проржавевших петель, Грант приподнял крышку и заглянул внутрь. Там тоже оказались книги, среди которых он обнаружил увесистый журнал, перевязанный полоской льняной материи.

«Дневник Виктории Энн Дирборн, 1850 г.».

Читать его было бы недостойным вторжением в личную жизнь другого человека, но, несмотря на это, Грант осторожно раскрыл журнал в надежде найти в нем хоть какие-то сведения о том, кто и как выжил в той катастрофе. Читая первые страницы, Грант старался быть беспристрастным – он должен делать свою работу. Но впервые в жизни его усилия оказались безуспешными.

Он провел рукой по лицу, пытаясь отрешиться от страшной правды. То, что случилось с этой семьей, превзошло его худшие предположения. В его жизни была только одна реальная трагедия, а этой юной девушке на роду было написано сносить их одну за другой. Когда он дошел до того места, где она спрашивала себя, суждено ли ей потерять обоих родителей, у него сжалось сердце.

Дневник также подтвердил его предположения, что ее отец не покинул корабль. Дирборн был не только известным ученым, но имел репутацию человека чести – неудивительно, что он остался на тонущем корабле. Выходит, все, что здесь построено, создавалось не мужчинами?

Грант быстро пролистал дневник и прочитал о том, как Виктория планировала свое жилище. Значит, вот чьих рук это дело!

Он вернулся назад, почти к самому началу.

«Мы обнаружили в джунглях воду и фрукты. Когда мы возвратились из чащи, смеясь и празднуя наши находки, мама лежала так, словно спала. Но с тех пор как мы оказались здесь, первый раз за все время ее прекрасное лицо не было сковано болью.

«Виктория, твоя мама умерла», – прошептала мисс Скотт. Мама отправилась в страну вечного покоя, где никто больше не сможет ее напугать или обидеть. В тот день мне ужасно хотелось уйти вместе с ней, но я никогда бы не сказала об этом мисс Скотт».

Грант осторожно закрыл дневник и внезапно покраснел. У него было такое ощущение, словно он шпионит за кем-то. Все же это не помешало ему заткнуть журнал за пояс, прежде чем спуститься с лестницы.

Виктория была здесь не одна. Если мисс Скотт не умерла, сейчас на острове обитают две женщины. Заметив Гранта, ступившего на землю, Йен с любопытством спросил:

– Ну, как там внутри?

Грант не хотел признаваться, что убежище произвело на него чертовски сильное впечатление. Еще раз оглядев сооружение, он не мог не изумиться. Неужели все это спроектировала Виктория? Он внимательно изучал корни смоковницы, охватывающие хижину, – они уже начали оплетать ее вокруг основания, что намного повышало устойчивость. Грант заметил на дереве застарелые насечки ножом вокруг балок и понял, что так Виктория подгоняла плинтусы.

Поразительно. Девушка точно знала, какой глубины должен быть вырез, чтобы не погибли корни. Это была бесхитростная идея – предоставить природе делать свою работу. Удивительная продуманность деталей.

– Сделано прочно. – Грант решил не вдаваться в подробности. Он подхватил свой рюкзак и положил в него ветхий журнал.

– Стало быть, мы остаемся здесь? – Йен перекатился в гамаке.

– Мы возвращаемся на пляж.

– Скоро пойдет дождь, а эта хижина выглядит водонепроницаемой.

Грант покачал головой.

– Все равно мы возвращаемся.

Йен бросил на кузена нетерпеливый взгляд, сменившийся открытым вызовом, потом вскочил и стал отвязывать гамак, чтобы забрать его в качестве трофея. Грант не стал дожидаться и ушел вперед, остановившись только раз, чтобы напоследок оглянуться назад. Прочитав журнал, он понял, что заметки на полях книг были сделаны Викторией. Теперь ему не приходилось, как раньше, гадать, не разучилась ли девушка читать. Оказывается, она проштудировала все тексты. Грант находился под впечатлением ее ума, который теперь она использовала против них.

Когда они добрели до лагеря, Дули встретил их кофе и тушеным мясом. После заверений в доброкачественности пиши Грант наконец поел, но так и не почувствовал вкуса. После окончания этой дневной гонки боль в мышцах стала еще сильнее. Каждый дюйм его тела выражал свой протест. Грант добрался до своего тюфяка, раскатал его и лег. Хотя у него слипались глаза, он зажег фонарь и достал журнал.

Виктория начала писать его, будучи тринадцатилетней девочкой, при этом четкий стиль изложения явно находился в противоречии с ее юным возрастом. Описание похорон ее матери было лишено сентиментальности; у Гранта даже оставалось ощущение, что в тот момент, когда девочка описывала смерть матери, она не воспринимала это как реальность. Ему казалось, что он читает пересказ какого-то странного сна.

Заморосил дождь, и костер стал разбрасывать шипящие брызги, залетавшие на хрупкие журнальные страницы. Судя по всему, экипаж плохо подготовился к походной жизни на суше. Грант мог приказать доставить на берег просмоленную парусину, но это было бы признанием того, что они задержатся здесь больше, чем на одну ночь, а этого он вовсе не хотел.

Сдернув со спины китель, Грант заслонил им журнал.

«...Как только мелькнул парус, мы срочно переоделись во все лучшее и побежали к берегу. Экипаж, казалось, не ожидал встретить нас, но моряки держались учтиво. Капитан вел себя как джентльмен. В тот вечер все сидели на пляже вокруг костра. Матросы пили спиртное и постепенно становились все развязнее».

Грант перевернул страницу. То, что их корабль был на этой земле не первым, его явно озадачило.

«Первый помощник сел рядом с Кэмми и обхватил ее рукой. Кэмми оцепенела, она, похоже, не знала, что ей теперь делать. Когда мужчина попытался дотронуться до ее груди, она дала ему пощечину, и тут же вся компания затихла. К несчастью, я не успела встать между мужчиной и Кэмми, когда он ударил ее в ответ.

Удар был такой силы, что у нее сомкнулись зубы и треснула губа. Заставляя себя сохранять спокойствие, я помогла Кэмми подняться. Ее обидчику я сказала, что мы увидимся утром, так как сейчас очень устали. Потом я пожелала ему спокойной ночи, и мы с Кэмми медленно пошли прочь. Как только мы вошли в чащу, сзади раздался громкий крик: матросы собирались устроить охоту на нас, они смеялись и вопили. Мы слышали, как они выясняют между собой, кому достанется Кэмми, а кому, то есть я...»

Грант напрягся, когда разорвавшаяся рядом молния яркой вспышкой высветила строчки в журнале. Моросящий дождь затянулся. Фитиль все время мигал, и наконец его свет стал совсем слабым. Грант подумал, что на стекло налипли насекомые, и поднял фонарь, но оказалось, что масло совсем вышло.

Грант окинул взглядом костер и убедился, что мокрые угли погасли. Тогда он положил журнал в клеенчатую сумку и, в раздражении натянув свой китель, отогнул воротник и попытался уснуть.

Однако все его усилия оказались бесполезными. Виктория выжила. Но что ей при этом пришлось пережить! Неудивительно, что девушка так испугалась, когда он побежал за ней.

Грант провел рукой по лицу. Он всего лишь хотел отыскать ее и заверить, что приехал сюда, чтобы помочь. А еще он хотел утешить ее, как только мог.

– Ну, как прошла кампания? – спросила Кэмми, сидя у потрескивающего костра. Несмотря на сырость и порывы ветра, в их тайном убежище было сравнительно уютно.

Тори откинулась на спину и заложила руки за голову.

– Сегодня ему откроется восхитительный вид с западной стороны. Две одинаковые дыры в болоте. А на завтра я протоптала тропу в мангровой чаще, где ее не размоет дождем. – Тори старалась казаться абсолютно уверенной, хотя в действительности весьма сомневалась в успешности выбранной линии. В лагере противника не обнаруживалось никаких перемен: по-видимому, эти люди не собирались ни уходить, ни довольствоваться сложившейся ситуацией.

– И что ты планируешь делать дальше?

– Выслушай меня, только не перебивай! – Тори наклонилась и понизила голос, словно то, что она собиралась сообщить, может вызвать у Кэмми беспокойство. – Я подумала, что могла бы... – Она остановилась. – Что ты так смотришь на меня? Я еще даже не начинала...

Выражение ужаса на лице Кэмми заставило Тори замереть на месте.

– Ты что-то видишь у меня за спиной?

Медленно кивнув, Кэмми судорожно сглотнула, и тут же Тори повернулась кругом, загораживая собой Кэмми.

Толстая, с черными пятнами змея была так близко, что Тори, как веером, обдала ее своим дыханием. Если бы у пресмыкающихся были веки, чешуйчатый питон, наверное, заморгал бы.

Выскользнувший язычок мог достаточно легко коснуться ее щеки, и Тори, в свою очередь, выпятила нижнюю губу, чтобы сдуть с глаз упавший локон.

– Послушай, змея, – сказала она, – это в последний раз. Пещера – наше сухое место, не твое. – Она с трудом подняла увесистого питона и стала выталкивать его на дождь, но змея как ни в чем не бывало по-прежнему делала петлю вокруг уступа.

– Ты думаешь, если тебе на этот раз удастся выпроводить ее подальше, она не приползет тут же обратно?

– Ты права, но я не представляю, куда бы... – Тори умолкла. Неожиданно ее осенило. Рассеянно похлопывая упитанное тело змеи, она сказала: – Я знаю, кто наверняка оценит твою компанию.

Прошел час после рассвета, однако Грант не спешил отправляться и продолжал читать журнал самым внимательным образом.

– Да брось ты эту чертову книгу! – призвал его из своего гамака Йен, но Грант не обратил на него ни малейшего внимания.

«...Я никогда не была так напугана, даже в ночь кораблекрушения. Слава Богу, мы знали остров лучше их, и это помогло нам скрыться.

Я обнаружила один клочок земли в труднодоступном месте – плоский выступ на голой скалистой стене, по форме напоминающий губу, и отвела туда Кэмми. Покинув наш уютный лагерь на песке и устроившись между корнями смоковницы, среди летучих мышей и ночных тварей, мы чувствовали себя в безопасности внутри большого старого дерева. Однако нам нечего было есть, и мы с Кэмми стали препираться, как две шипящие кошки, по поводу того, кому идти за едой, а кому остаться. В конце концов я решила дождаться, пока она уснет, и потихоньку выбраться наружу. А когда я проснулась, Кэмми уже ушла...»

– Ты идешь или будешь читать?

Грант нехотя поднял взгляд и увидел склонившегося над ним Йена – похоже, тот готов был продолжать поиски еще один день.

– Уж лучше ходить, пока не отвалятся ноги, чем торчать здесь...

– Неужто у нас кончилось спиртное? – удивился Грант.

– Почти. – Йен даже из приличия не стал лукавить. – И без этого чертовски скучно. К тому же после того как я обнаружил хижину, во мне взыграл азарт первооткрывателя.

– Обнаружил хижину? – иронически переспросил Грант.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что обнаружил бы ее без меня?

Грант недовольно посмотрел на Йена, а затем снова перевел взгляд на журнал.

– И тебе не стыдно читать ее дневник, кузен?

Грант хмыкнул.

– Возможно, я найду в нем указание на тайное убежище...

– Ты мог бы отложить журнал и найти девушку сидящей в ее хижине.

– Для этого она слишком смышленая.

– Значит, теперь ты ее зауважал?

Грант знал, что она смелая, хитрая и преданная, и поэтому не колеблясь кивнул в ответ.

Глава 4

Неслышно шагая по песку, Тори вошла в лагерь уже за полночь. С трудом волоча свой плетеный мешок, она подкралась ближе к темнеющей фигуре капитана, который даже во сне выглядел весьма внушительно.

Стоя рядом с ним, она понимала, что нужно быстрее делать свое дело и уходить, но наблюдать за ним при свете догорающего костра и прибывающей луны было одновременно занятно и приятно. Его брови во сне сдвинулись к переносице, настырная прядь волос упорно лезла ему в глаза. Отдавая дань справедливости, Тори была вынуждена признать, что с его твердым подбородком и чеканными чертами лица он был по-своему красив.

Через несколько секунд ее удовлетворение притупилось в связи с внезапно вспыхнувшим любопытством. Интересно, какова на ощупь его кожа? Тори хотела узнать это еще с тех пор, как увидела его возле водопада. А этот начинающий отрастать частокол на лице там, где у нее гладкая кожа... Как бы его потрогать? Захваченная этой мыслью, она подошла чуть ближе... и неожиданно опрокинула ногой фонарь.

Она напряглась, готовясь бежать, но мужчина так и не проснулся – он только перевернулся на другой бок и что-то пробормотал рокочущим басом. Несколько успокоившись, Тори неожиданно заметила книгу, заткнутую рядом с ним под тюфяк. Положив свой мешок, она наклонилась ближе. Любопытно, что читает такой человек, как он?

Не может быть! Этот подонок читал ее дневник!

Тори осторожно вытащила журнал. Сердце ее застучало громко, как молот, когда моряк снова что-то забормотал. Журнал дрожал у нее в руках. Страницы раскрылись там, где была оставлена закладка, и Тори прочитала несколько строк. Другой корабль. Другой капитан. Она представила все так ясно, как будто это произошло накануне, вспоминая, как тот негодяй набросился на Кэмми. Как он смел ее обидеть!

Лишь позже, по завершении тяжкого испытания, Тори поняла, что они с Кэмми неизбежно должны были сделать то, что сделали, чтобы остаться живыми...

Решительно тряхнув головой, Тори напомнила себе, зачем она пришла сюда, и снова подняла свой живой трофей, а затем выпустила его из мешка, направив к спящему человеку. Когда питон свернулся под его одеялом, она стремглав помчалась прочь, слыша на расстоянии рев проснувшегося капитана.

Через пять минут она решила замедлить свой спринтерский бег, но тут же позади услышала громкий топот и хруст веток под тяжелыми сапогами.

Кровь отхлынула от ее лица, и Тори вновь побежала быстрее, наращивая скорость энергичной работой рук. Он не сможет ее поймать. Все, что ей нужно сделать, это добраться до деревьев – их ветви находились очень близко к земле, так что моряк с его ростом и неповоротливостью не сможет бежать под ними.

Быстрее! К деревьям! Они уже показались в ее поле зрения. Еще несколько секунд...

И вдруг перед глазами Тори все стало черным. Воздух с громким хлопком вырвался у нее из легких, когда навалившаяся на нее тяжесть с хрустом придавила ее к земле.

Открыв веки, через тонкую щелочку Тори увидела огромного мужчину, оседлавшего ее.

– Лучше не двигайтесь, – сказал он, нахмурившись. – Ваше дыхание, черт бы его побрал, к вам сейчас вернется...

Оно действительно вернулось, и Тори вскрикнула.

Мужчина, казалось, был так обескуражен ее пронзительным криком, что она подумала: «Может, ударить его и убежать или стукнуть камнем...»

Но мужчина, словно разгадав ее замысел, без труда поймал ее сжатые кулаки, вскинул их у нее над головой и затем пригнул книзу. Пока Тори брыкалась под ним, он держал ее руки плотно прижатыми к земле.

– Черт побери, я же хочу вам помочь! – Он дышал так же тяжело, как и она под его весом. – Я здесь, чтобы спасти вас...

Тори гневно сверкнула глазами.

– Я никого не просила, чтобы меня спасали, в том числе и вас.

Грант плотно сжал губы, словно оскорбившись, что его принимают за негодяя, а затем отвел взгляд от ее лица, видимо, чтобы оценить ситуацию. Он восседал на бедрах Виктории, наклонившись вперед, чтобы удерживать ее руки. Когда он увидел ее вздымающуюся грудь, дыхание с шумным свистом вырвалось у него из горла. В конце концов он выругался и подтащил Тори вверх, пытаясь поставить ее на ноги. Его большая рука крепче сжала ее запястья, а пристальный взгляд остановился на ней, лишая спокойствия.

Все звуки вокруг разом исчезли. Тори еще никогда не видела такого громадного человека. Какая же она была глупая, что не побежала быстрее!

У моряка было такое напряженное лицо, будто он всеми силами старался сдержать свой гнев.

– Прикройтесь!

Тори быстро подтянула воротник свой блузы, но это, казалось, только еще больше рассердило его.

– Ладно, оставьте, – приказал он. – У меня на корабле есть подобающая одежда для вас.

Подобающая одежда!

– Я вовсе не собираюсь идти на ваш корабль, – огрызнулась Тори. – Тем более что даже не знаю, кто вы.

– Я капитан Грант Сазерленд. Меня послал за вами ваш дедушка, чтобы вернуть вас в Англию. – Грант сделал паузу, пытаясь оценить реакцию девушки. – Вы мне не верите? – спросил он, увидев ее удивленно поднятые брови. – Я знаю, что вас зовут Виктория Дирборн, и знаю также имена ваших родителей.

– Это доказывает только то, что вы умеете читать, – упрямо проговорила Тори.

– Да, я читал ваш дневник, – нехотя признался Грант. – Но это не меняет того факта, что я послан сюда за вами.

– Зачем вы погнались за мной?

– Затем, что вы подбросили змею мне в постель, – резко отозвался Грант.

– Нет, не сейчас. В первый раз.

Грант выглядел искренне смущенным.

– Я не знаю. Не один раз вы были в пределах досягаемости, но ускользали. Теперь я больше не намерен выпускать вас из поля зрения.

– Если вы читали мой дневник, то должны понимать, почему мне трудно вам поверить.

Капитан сдвинул брови.

– Да, вы правы. – Он кивнул. – И теперь я очень хотел бы объяснить вам некоторые вещи, но здесь мы не можем позволить себе этой роскоши. Поговорим об этом на корабле, а сейчас у меня нет времени.

У Тори создалось впечатление, что моряк прямо-таки вытягивает из себя слова. Вероятно, ему не слишком часто приходилось объяснять свои действия.

– А у меня нет ничего, кроме времени, – ехидно заметила она.

– Если я сейчас не выведу корабль из этой зоны до шторма, потом будет поздно. Тогда придется спасать всех нас. – Капитан перехватил ее взгляд. – Где мисс Скотт?

– Вы в самом деле ожидаете, что я вам скажу?

– Я просто пытаюсь ускорить неизбежное. Если она на острове, я найду ее и доставлю вас обеих в Англию, чего бы мне это ни стоило. – Он потащил Тори обратно к лагерю, и она в конце концов подчинилась, надеясь таким образом ослабить его бдительность. В следующий миг внимание моряка отвлекла какая-то зверушка, перебежавшая тропу, и, воспользовавшись его замешательством, Тори вскинула руку, которую он сжимал своей рукой, и попыталась его укусить.

Молниеносно отдернув руку, моряк сурово посмотрел на нее и сказал угрожающе:

– Забудьте даже думать об этом и перестаньте злиться, иначе я...

Перестать злиться? Интересно, кого шмякнули об землю, вываляли в грязи с головы до ног и чуть не избили?

– Иначе – что? – осмелилась спросить Тори.

– Или я положу вас на колено и отшлепаю, – ответил он без всяких эмоций.

О Боже, с него станется! Она хвасталась, что он никогда ее не поймает, и, однако же, оказалась здесь. Ей нужно было срочно что-то придумать. Сейчас они должны проходить мимо омута...

– Капитан! Сэр! У меня повреждена нога. – Тори остановилась и показала на бедро. – Я должна промыть рану.

У него расширились глаза. Обхватив ее колено с тыльной стороны, он так высоко поднял ее ногу, что Тори пришлось прыгать вокруг него на другой ноге. Потом он задрал ее юбку повыше, чтобы видеть начало царапины, затем поднял еще выше... Тори почувствовала, как ее слегка затрясло, точно при ознобе, хотя ей было отнюдь не холодно. Ее кожа ощущала жар от прикосновения мозолистых подушечек его пальцев. Внезапно он выпустил ее юбку.

– У вас порезана кожа. – Голос его странно изменился, слова вырывались из груди с рокочущим звуком.

Тори действительно поранила ногу несколько дней назад, но повреждение было не настолько серьезным, чтобы этот гигант мог распознать его давность при лунном свете. Тори была готова поклясться, что он чувствует себя виноватым.

Она страдальчески заморгала и тихо сказала:

– В самом деле, щиплет. Мне нужна вода.

Моряк заколебался, и тогда Тори прибавила:

– Если вы и вправду мой спаситель, это будет хорошим началом.

– Ну да, конечно. – Он прочистил горло и добавил строгим голосом: – Говорите, куда идти.

– Мимо большого хлебного дерева, потом по тропе налево.

– Но тут нет тропы, – сказал он через секунду.

– Да и это не хлебное дерево, – возразила Тори.

– Хорошо, тогда ведите вы. – Моряк энергично подтолкнул ее вперед. – Только не пытайтесь бежать.

Тори прошла еще немного, потом свернула налево и пошла дальше к омуту, к той самой речке, где он купался раньше.

Капитан, казалось, был в затруднении, но в конце концов сдался.

– Я... гм... у меня нет никакой салфетки, чтобы промыть порез, – неловко проговорил он.

Кажется, этот великан все-таки чувствовал за собой хоть какую-то вину. Может, он и вправду не так уж страшен?

– Я вся перепачкалась в грязи, – напомнила ему Тори. – После того как вы меня столько мурыжили, я должна войти в воду...

– Мне так не кажется, – отрезал он. – Давайте обмывайте поскорее ногу!

Когда Тори с опаской посмотрела вниз, он не выдержал и кивнул...

Усевшись у кромки воды, Тори стала пригоршнями лить воду на свою царапину. Глядя на нее, Грант сглотнул. Он знал, что вода холодная. Девушка дрожала и шумно дышала. Эти звуки разбередили что-то сидевшее глубоко в нем, пробуждая желание и делая его восставшую плоть твердой как сталь.

Черт побери, он всегда был джентльменом, но прежде всего мужчиной, и к тому же сейчас он находился в каких-то Богом забытых джунглях один на один с этой верткой юной красавицей, облаченной в подобие марли.

– Все, достаточно, – резко сказал он.

Девушка повернулась к нему и нахмурилась. Ее юбка была задрана, обнажая слегка расставленные ноги. У нее были красивые стройные ноги – длинные, уходящие в неизвестность. С тех пор как Грант последний раз видел женское бедро с гладкой кожей, прошла целая вечность...

Он с трудом заставил себя отвернуться и почти сразу услышал, как она с плеском скользнула в воду.

– Выходите из воды. Немедленно!

Девушка плыла так свободно, будто была русалкой, и все дальше удалялась от берега.

– Я сказал – вылезайте!

Черт побери! Грант не мог вспомнить, чтобы он когда-нибудь был так сердит. Ну почему его восставшая плоть все еще никак не угомонится? Это становилось невыносимым.

– Похоже, теперь вам придется извлекать меня отсюда, – засмеялась девушка.

Маленькая ведьма! В несколько мгновений Грант сбросил рубашку и сапоги.

– Плывите сюда! – Он пошел вброд, весь напрягшись от холода, на ходу обещая себе, что не станет ее душить. – Я же сказал – плывите сюда! – снова проскрежетал он.

В ответ девушка лишь ухмыльнулась и помахала ему, пригибая пальцы к ладони, словно маленький ребенок. Нет, он все же задушит ее! Медленно. Едва Грант подумал об этом, как она скрылась под водой. Что за чертовщина?

Он нырнул, а затем вынырнул там, где она была только что, но даже при свете луны ему не удалось ничего различить. Спустя минуту он вновь нырнул. Кровь стучала у него в висках в такт бешеному биению сердца. Набирая в легкие воздух, Грант снова и снова уходил под воду.